Текст книги "Водоворот"

Автор книги: Ларри Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 61 страниц)

Он покачал головой, поняв причину столь очевидного напряжения О'Коннела. Подполковник всю последнюю неделю готовил свой батальон к этой операции, а когда она наконец началась, Геллер явился и, судя по всему, фактически взял командование на себя.

Леви нахмурился. Армия США руководствовалась непонятной ему концепцией управления и командования. В Израиле руководство важной операцией всегда сосредотачивалось в руках командира части. Это служило гарантией успеха и было единственно эффективно в кровавой неразберихе боя. Но в американской армии, похоже, некоторые офицеры относились к боевым действиям, как всего-навсего к очередной ступеньке на служебной лестнице – как к конспекту, который можно переписать или перечеркнуть и тут же выбросить из головы.

Он пожал плечами. Несомненно, и израильские вооруженные силы имеют свои недостатки. И, похоже, американцы не собираются отправить его на смерть в ближайшие дни. С этой ободряющей мыслью Леви поднял свой чемоданчик и прошествовал к ангару, которому суждено было на некоторое время стать его домом. Он чувствовал, что не уснет, несмотря на полное физическое изнеможение.

Из административного здания вышел дочерна загорелый незнакомец в легком тропическом костюме и направился к нему.

– Профессор Леви?

Леви остановился. Акцент в английской речи незнакомца выдал его. Профессор ответил на иврите.

– Именно так.

– Меня зовут Эйснер. Я сотрудник посольства в Вашингтоне. Привез вам письма из дома. Мы можем поговорить наедине?

Письма из дома? Леви не верил ни единому его слову. На своем веку он повидал немало таких вот людей с жестким взглядом, как этот тип. У дипломатов не бывает такой спортивной фигуры. Но что понадобилось от него Моссаду, израильской службе внешней разведки? Точнее, что именно потребует от него разведывательная служба его страны?

Но чего бы они ни потребовали, такой оборот дела ему совсем не нравился.

БОРТ АВИАНОСЦА «КАРЛ ВИНСОН», ВМС США, ИНДИЙСКИЙ ОКЕАН

Обычный шум шутливой перебранки и дружеских выпадов внезапно утих, когда контр-адмирал Эндрю Дуглас Стюарт вошел в помещение для дежурных экипажей. Даже летчики не решались выказывать неуважение к генералу.

Стюарт жестом предложил всем сесть, а сам занял место на трибуне. Он пробежал глазами по рядам внезапно посерьезневших молодых лиц. Эти парни могли сколько угодно притворяться беззаботными и спокойными – любой из них ясно чувствовал, что носится в воздухе.

Приметы этого были повсюду. Во-первых, «Винсон»и его сопровождение вот уже почти две недели торчали в двух сотнях миль от южноафриканского побережья. Во-вторых, самолеты авианосца провели серию напряженных учений в условиях, максимально приближенных к боевым. И наконец, все связи с внешним миром находились под строгим наблюдением и контролем. Это наталкивало на неотвратимый вывод: Вашингтон готов ввести авиацию «Винсона»в бой. В войну, где одна сторона всяких сожалений или угрызений совести уже нанесла ядерный удар.

– Добрый день, господа, – Стюарт сосредоточил внимание на сидящих перед ним летчиках и офицерах летно-подъемного состава, зная, что видеокамеры передадут его речь в дежурные помещения и комнаты для инструктажа по всему авианосцу. – Я буду краток. А уж ваши непосредственные командиры и офицеры по оперативным вопросам остановятся на деталях.

Он кивнул в сторону начальника штаба. Свет стал гаснуть.

– Я вкратце объясню нашу роль в операции по уничтожению ядерного потенциала ЮАР.

По залу прокатились возгласы удивления, и над головами возникла проекция карты, испещренной множеством красных стрелок, направленных на Преторию. Большинство начиналось от крошечной точки, обозначающей местонахождение «Винсона».Одна линия тянулась через всю южную оконечность Африки, начинаясь в восточной части Атлантики. По этому маршруту транспортные самолеты ВВС перебросят в ЮАР оба батальона «рейнджеров» и отдельные подразделения 160-го авиационного полка.

До начала операции «Счастливый жребий» оставалось тридцать четыре часа.

ШТАБНОЙ БУНКЕР 61-ГО ТРАНСВААЛЬСКОГО СТРЕЛКОВОГО БАТАЛЬОНА, ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ КОМПЛЕКС ПЕЛИНДАБЫ

Полковник Франц Пейпер на минуту застыл, наблюдая, как вздымаются и опускаются сотни рук с кирками и лопатами – его люди неистово трудились, заканчивая возведение укреплений.

Поскольку Пелиндаба являлась ядерным исследовательским центром и арсеналом атомного оружия, ее окружала колючая проволока и посты вооруженной охраны. Теперь же она и вовсе напоминала крепость. На территории комплекса в тридцати метрах от колючей проволоки по всему периметру были вырыты траншеи, связывающие между собой двадцать два бетонных бункера, каждый из которых вмещал усиленное стрелковое отделение и способен был выдержать обстрел из тяжелых минометов. Снаружи вниз по склону тянулись минные поля, расположенные так, чтобы вынудить боевые единицы АНК и кубинских коммандос со всей их бронетехникой идти по узкому проходу – как раз под прицельным огнем безоткатных орудий, пулеметов и минометов батальона. Перед заграждением рыскали устрашающего вида бронированные машины, охотясь на вражеских лазутчиков.

На востоке территории комплекса, где размещался ядерный арсенал, еще более густая колючая проволока опутывала пять маскировочных холмиков – это были бункеры-хранилища ядерного оружия, предмет его особой заботы. Чуть западнее бункеров с бомбами с севера на юг протянулась траншея, отделяющая хранилища от остального комплекса. За траншеей на всем свободном пространстве до сада камней, тенистых деревьев и строений исследовательского центра расположились позиции 120– и 60-миллиметровых орудий. Высокие, в рост человека, земляные насыпи и укрепления из мешков с песком обеспечивали защиту четырем зенитным установкам «кактус»,укрытым среди валунов сада камней.

– Привезли наши противохимические защитные костюмы, полковник.

Пейпер обернулся. Его адъютант, капитан ван Даален, указывал на вереницу пятитонных грузовиков, остановившихся у здания штаба батальона.

– Отлично, капитан. Раздайте и подробно объясните каждой роте, как ими пользоваться. И предупредите всех командиров, что я наметил провести первое учение сегодня же вечером.

Ван Даален отдал честь и поспешил прочь. Пейпер посмотрел ему вслед, отлично понимая, что подобный приказ не вызовет восторга у подчиненных. Противогазы, капюшоны, рукавицы, комбинезоны и обувь, необходимые для полной защиты от отравляющих веществ, были громоздкими и ограничивали свободу движений. Хуже того – это снаряжение не пропускало воздуха, отчего в нем было невыносимо жарко даже в холодную погоду, не говоря уж о теплом весеннем вечере.

Он нахмурился. Совершенно неважно, насколько удобно будет солдатам. В сущности, значение имело только одно – не дать кубинцам уничтожить или захватить ядерный арсенал ЮАР.

Пейпер повернулся на каблуках и направился назад, к прохладе командного бункера. В любой момент могло начаться наступление кубинцев, может через день, а может через час. Пусть теперь кастровские подонки используют отравляющие вещества – от химического оружия его солдаты уже защищены.

Юаровский полковник по-волчьи ощерился. Когда коммунисты и их приспешники-каффиры ворвутся, ожидая найти большую часть его солдат мертвыми или отравленными, их встретят градом пуль и артиллерийскими залпами. Это будет легкая победа.

Он стремительно спустился в свой бункер, все с той же холодной, жестокой усмешкой на губах.

28 НОЯБРЯ, АЭРОДРОМ УАЙДЭУЭЙК, ОСТРОВ ВОЗНЕСЕНИЯ

Почти тысяча человек столпилась вокруг невысокого помоста. Зеленая защитная форма лишала лица людей индивидуальности, но ничто не могло скрыть ощущения суровой готовности, охватившей всех. Каждый «рейнджер» стоял в полной тишине вместе с друзьями и соратниками, в то же время чувствуя себя удивительно одиноко.

С высоты помоста подполковник Роберт О'Коннел уловил легкое движение около дверей ангара.

Геллер вернулся из центра связи. О'Коннел выпрямился, ощутив под мышками холодный пот. Вот оно. Началось!

– Смир-но-о!

«Рейнджеры» застыли в мертвом молчании. Полковник прошел к возвышению и поднялся на него.

Геллер кивнул О'Коннелу и повернулся к ожидавшим батальонам. Он был взволнован.

– Вольно!

По строю прокатилась легкая, едва ощутимая волна.

Полковник вынул из кармана листок тонкой бумаги и показал собравшимся.

– Этот приказ поступил из Вашингтона пять минут назад. Официальный приказ, господа! «Счастливый жребий» получил зеленый свет! Выступаем сегодня ночью. Точно по плану.

О'Коннел почувствовал, что нервное напряжение начало спадать – боевое задание стало реальностью. Никто не был до конца уверен, что Вашингтон решится на это, а неизвестность для людей тяжелее всего. Но с этой минуты судьба каждого уже не зависела от неведомых политиков и генералов, а переходила в руки Бога. Теперь все решает удача и воинское мастерство – твое и товарищей. В каком-то смысле это было легче.

Геллер опустил руку с бланком сообщения и вгляделся в окружавшее его море лиц.

– Прежде чем подполковник О'Коннел примет командование, я хочу сказать вам только одно. Я чертовски горд, что буду сражаться рядом с вами, ребята. Чертовски горд. «Рейнджеры», я приветствую вас. – Он высоко поднял руку в стремительном, почти выспренном порыве и держал ее так, пока все солдаты в ангаре не повторили этот жест.

Полковник опустил руку, повернулся и взглянул на О'Коннела.

– Теперь они ваши, подполковник. – Что ж, порядок. По крайней мере, пока мы не приземлимся, подумал О'Коннел. Он подошел к краю возвышения. Два сержанта развернули у него за спиной огромную карту. Кружки, стрелки и пунктирные линии обозначили зоны выброски десанта, цели операции и направления ударов. Он полуобернулся к карте, физически ощущая, как почти тысяча глаз следит за каждым его движением.

– Завтра, ровно в час ноль-ноль первый и второй батальоны, совместно с личным составом штаба полка будут десантированы на территории ЮАР…

О'Коннел был уверен, что все его подчиненные уже вызубрили план операции вдоль и поперек. Наверное, любой сумел бы повторить его слово в слово. Но напоследок невредно было еще раз оговорить ключевые моменты. Выброска десанта ночью, к тому же прямо в расположение противника сразу же превращается в яростный бой – нити трассирующих пуль, ослепительные взрывы и убитые, запутавшиеся в стропах парашюта. Среди такой сумятицы жизненно важно, чтобы каждый «рейнджер» четко знал, что делать в данный момент. А поскольку в такой операции неизбежны потери, каждый обязан понимать, какие задачи стоят перед его товарищами по оружию.

О'Коннел уложился всего в несколько минут. Дав последние инструкции, он повернулся лицом к ожидавшим батальонам.

– Вот и все, господа. Мы хорошо потрудились, отрабатывая детали операции, и теперь вы готовы настолько, насколько мы сумели вас подготовить. – Он заговорил тише, совсем успокоившись, зная, что все напряженно ловят каждое его слово. – Задание будет нелегким. Без сомнения, это не увеселительная прогулка. Но помните, что операция эта – стратегическая. И когда мы завершим ее, пусть эти юаровские ублюдки узнают, кто задал им жару и выпотрошил брюхо. – Он сорвал свой черный берет и высоко поднял над головой. Его голос окреп, зазвучал уверенней. – И кто же это?

Ответ раздался немедленно, подхваченный тысячей голосов.

– «Рейнджеры»! «Рейнджеры»! «Рейнджеры»!

О'Коннел ухмыльнулся. Он дал им покричать еще немного и поднял руку, призывая к молчанию.

– Первый и второй батальоны семьдесят пятого полка – по машинам!

Мгновенно взводы и роты построились в колонны – каждая направлялась к одному из десяти самолетов «Си– 141»,ожидавших на взлетной полосе.

Операция «Счастливый жребий» началась.

Глава 30
«СЧАСТЛИВЫЙ ЖРЕБИЙ»

28 НОЯБРЯ, НА БОРТУ «СЬЕРРА-ОДИН-НОЛЬ», НАД ЮЖНОЙ АТЛАНТИКОЙ, НЕПОДАЛЕКУ ОТ ПОБЕРЕЖЬЯ АНГОЛЫ

Самолет «M-Cu-141-Старлифтер»,позывные «Сьерра-один-ноль», шел на восток, к Африке, на высоте тридцати тысяч футов, окруженный созвездием мерцающих навигационных огней. Те, что впереди и немного выше, принадлежали четырем огромным топливозаправщикам «Эс-Эй-Си-Кей-Си-10»,те, что позади и по обоим бортам – четырем таким же самолетам, что и «Сьерра-один-ноль».

– Порядок, расходимся, – сказал командир «Сьерра-один-ноль», полковник ВВС, и через затемненную кабину посмотрел на второго пилота.

– Понял, – ответил по внутренней связи оператор заправщика. – Заправка окончена. Удачи вам, и задайте им жару.

Они летели в режиме полного радиомолчания, но при стыковочном полете можно было говорить напрямую.

– Расцепились.

Кишка бензозаправщика отделилась от «старлифтера»в белом облачке частиц авиационного топлива.

Полковник уменьшил обороты, внимательно следя, как заправщик уходит вперед. Не опасаясь больше столкновения в воздухе, полковник мягко повернул штурвал вправо и вернулся на свое место во главе группы. Заправщики промелькнули в иллюминаторе и исчезли из виду. Он снова стал набирать скорость, слыша, как усиливается рев всех четырех двигателей. Индикатор показывал, что скорость возрастает – от 330 узлов, предписываемых при заправке, до обычной полетной скорости 550 узлов.

Первые пять транспортников, несущих на борту 1-й батальон 75-го полка «рейнджеров», теперь летели треугольником – впереди «М-Си-141»для специальных операций и по два обычных самолета с каждой стороны. «Си-141»со 2-м батальоном 75-го полка, еще один «М-Си-141»и заправщики держались в нескольких милях позади. «М-Си-141»,предназначенный для глубокого проникновения на территорию противника, имел на борту почти все мыслимое электронное оборудование – радар обеспечения полета с огибанием рельефа местности на низкой высоте, инфракрасное оборудование и системы глушения, выводящие из строя вражеские радары, – на случай, если их обнаружат.

При удачном стечении обстоятельств они могли бы провести свой «Си-141»до самой Претории.

Заправщики изменили курс и начали удаляться, возвращаясь на базу, на острове Вознесения – почти за шестнадцать сотен миль к западу.

Полковник щелкнул тумблером своего переговорника.

– Боб?

– Да, полковник? – немедленно отозвался со своего места в переполненном десантниками отсеке подполковник Роберт О'Коннел. Его полковой командир, полковник Геллер, летел в отдельном самолете, «Сьерра-один-три», чтобы никакая случайность, катастрофа или поломка не могли оставить 1-й батальон 75-го полка без командира.

– Мы заправились и ложимся на курс. По оценкам, достигнем побережья через двадцать минут.

Полковник ВВС услышал в голосе командира «рейнджеров» напряжение.

– Спасибо, я передам ребятам.

Пять «Си-141»продолжали полет на восток, над сплошным слоем облаков, под чистым небом, полным ярких звезд.

БОРТ АВИАНОСЦА «КАРЛ ВИНСОН», ВМС США, ИНДИЙСКИЙ ОКЕАН

Контр-адмирал Эндрю Дуглас Стюарт стоял на капитанском мостике «Винсона»и смотрел, как четыре катапульты выбрасывают в ночное небо один самолет за другим. «Ф-14-Томкэты», «А-6-Интрудеры», «ФА-18-Хорнеты»и «ЕА-6-Б-Праулеры»с ревом взмывали ввысь, оставляя за собой светящийся ярко-оранжевый шлейф. На палубе, разогревая двигатели, ожидали своей очереди вырулить на катапульту еще множество самолетов. В небе мерцали навигационные огни – самолеты медленно кружили над базой, ожидая, когда группа сформируется целиком.

– Адмирал?

Стюарт повернулся к лейтенанту.

– Да?

– Вас по секретной связи Вашингтон, сэр.

Стюарт быстро проследовал на закрытый ходовой мостик. И офицеры, и рядовые – все с головой ушли в работу, лишь некоторые, что были ближе всех, почтительно кивнули ему. Он сразу направился к красному телефону и взял трубку из рук дородного офицера связи.

– Стюарт слушает.

Без заметной задержки – хотя компьютер превращал его слова в радиосигнал, направлял на двадцать четыре тысячи миль вверх, на спутник, вращающийся по геосинхронной орбите, затем вниз, в Пентагон, а потом все в обратном порядке, – в трубке зазвучал тягучий, немного гнусавый оклахомский выговор генерала Уолтера Хикмана. Председатель Объединенного комитета начальников штабов был краток и сразу приступил к делу.

– Группа «Сьерра» достигла пункта «Янки». Приступайте ко второму этапу.

Стюарт отвечал столь же кратко.

– Вас понял. Конец связи. – И повесил трубку красного телефона.

Его мысли перенеслись к «Сьерре» – самолетам «Си-141»,которые перебрасывали «рейнджеров» и приданные им силы армейской авиации. Пункт «Янки» был выбранной с помощью компьютера точкой над бесплодной пустыней Калахари, где транспортникам США предстояло поменять эшелон, чтобы идти ниже ставших уже привычными маршрутов над Африкой советских грузовых и пассажирских самолетов. На высоте менее пятисот футов, вне поля зрения немногочисленных наземных радиолокационных станций ЮАР, «Си-141»круто повернут на юго-восток – к комплексу ядерных исследований в Пелиндабе.

Адмирал поднял черную трубку обычного корабельного телефона.

– Это Стюарт. Начинайте «Пиндаун».

В трубке было слышно, как командир авиационного крыла «Винсона»передает приказ на ведущий самолет операции, уже выписывающий круги у них над головой.

Итак, приказ получен.

29 НОЯБРЯ, БОРТ «СЬЕРРА-ОДИН-НОЛЬ», К СЕВЕРУ ОТ РЭСТЕНБУРГА, ЮАР

Пилот «Сьерра-один-ноль» в привычной последовательности переводил взгляд от дисплея радара к летным приборам, затем – к низким холмам и равнинным пастбищам далеко внизу… Он держал руку на панели приборов, готовый в любой момент начать противозенитный маневр. Со лба стекал пот, хотя в кабине работал кондиционер: пилотирование тяжелого транспортного самолета на высоте около трехсот футов от земли требовало огромного напряжения и сосредоточенности. Секунда рассеянности могла стоить жизни сотне людей на борту.

– Пункт Зулу. – Второй пилот поднял глаза от карты на дисплее.

– Понял. – Полковник сбросил скорость, надеясь, что идущие вплотную за ним строго выдерживают дистанцию. – Сообщите нашим пассажирам.

Кнопка под пальцем второго пилота легко вдавилась в панель.

Над огромным задним люком самолета зажглась красная лампочка.

Подполковник Роберт О'Коннел стал подниматься с места.

Инструктор по прыжкам гаркнул:

– Готовность шесть минут! Всем по борту – накинуть фалы!

«Рейнджеры», сидевшие вдоль бортов «Си– 141»,стали подниматься на ноги.

– Центральная скамья – всем встать!

Те, кто сидел в два ряда спиной друг к другу, тоже поднялись.

– Накинуть фалы!

«Рейнджеры» прицепили фалы к тросу, тянувшемуся по всей длине транспортного отсека. Сильно побледневший профессор Эшер Леви последовал их примеру.

Монотонный рев двигателей стал стихать: огромный лайнер снижал скорость, готовясь к выброске десанта.

ШТАБ СЕВЕРНОГО СЕКТОРА ПРОТИВОВОЗДУШНОЙ ОБОРОНЫ, ДЕВОН, К ВОСТОКУ ОТ ЙОХАННЕСБУРГА

Сержант военно-воздушных сил ЮАР зевнул раз, потом еще, мечтая смотаться глотнуть кофейку и перекурить. Ночное дежурство радарного слежения всегда было скучным. В последнее время ни кубинцы, ни родные ВВС не проявляли особой охоты подвергать дорогостоящие самолеты опасностям ночных боев. Обе стороны уже достаточно их потеряли в многочисленных налетах на стратегические и тактические цели.

Он снова наклонился к экрану. В отблеске экранного света его лицо казалось зеленоватым. Ничего необычного. Лишь отдельные блики у самого края его зоны слежения – это советские транспортные самолеты, переправляющие людей и грузы в Зимбабве и Мозамбик. Еще какое-то количество бликов отмечало перемещение самолетов ЮАР, вывозящих воинские части из Намибии.

Сержант пожал плечами, рассудив, что больше смотреть нечего, все равно ничего не увидишь. Радарная сеть ЮАР, устаревшая задолго до войны, сейчас была в еще худшем состоянии. Мафекинг, местоположение одной их трех стационарных станций, был уже захвачен кубинцами, а Эллисрас, где расположена самая северная установка, займут со дня на день.

Вдруг на экране появилась яркая вспышка – почти в центре, рядом с Преторией – и тотчас исчезла. Что за черт? Он забыл расписание полетов, или оборудование дурит? Он стал судорожно листать вахтенный журнал, одним глазом глядя на светящийся экран.

Опять появились вспышки – на этот раз они двигались с юго-востока и гораздо быстрее. Он приник к экрану, изо всех сил стараясь не сбиться со счета. Пять. Десять. Больше двадцати самолетов вынырнули буквально ниоткуда! С расширенными от ужаса глазами он крутанулся в кресле.

– Лейтенант!

ГОЛОВНОЙ «ПРАУЛЕР», К ЮГО-ВОСТОКУ ОТ ЙОХАННЕСБУРГА

«ЕА-6Б-Праулер»,предназначенный для радиоэлектронной борьбы, шел в десяти милях позади боевых эскадрилий «А-6»и «ФА-18».Его трясло и болтало в резких порывах ветра. Впереди горы и долины выныривали из темноты и вновь исчезали за бортом. Впрочем, бреющий полет со скоростью пятьсот узлов не располагал к осмотру достопримечательностей.

Один из двух офицеров, сидевших рядом с пилотом и штурманом, слушал шумы в наушниках, следя, как стрелка индикатора силы звука поднимается все выше и выше. Наконец он сказал в микрофон внутренней связи:

– Курт, юаровский радар нас засек.

– Точно.

Пилот нарушил режим радиомолчания.

– «Тигры», говорит «праулер».Они нас засекли. Начинаем глушить. – И снова в переговорник: – О'кей, ребята, займемся. Врубим на полную, ослепим этих ублюдков.

Офицеры-операторы, сидевшие позади пилотов, защелкали переключателями, приводя в действие систему активных помех электронным средствам. В тот же миг ветряные турбогенераторы, или попросту «ветрянки», начали питать током три контейнера с передатчиками помех, установленные под фюзеляжем «ЕА-6Б».В течение нескольких секунд «праулер»обрушивал многие киловатты мощности на частотах поисковых радаров ЮАР.

СЕВЕРНЫЙ ШТАБ ПРОТИВОВОЗДУШНОЙ ОБОРОНЫ

– Черт!

Вспышки на экране радарной установки слились в сверкающий вихрь ярких зеленых пятен, а затем в сплошную зеленую линию через все поле. Сержант лихорадочно переключал частоты – никакого эффекта. Глушитель встречал его на всех волнах, легко меняя диапазоны.

После нескольких неудачных попыток он перестал метаться по частотным каналам, а попробовал убавить мощность радара. Это сработало – в какой-то степени. Изменив дальность зоны видимости, он мог бы прорваться сквозь помехи… но тогда он ничего бы не увидел.

Сержант еще раз выругался. Объекты находились вне поля видимости его радара. Он знал, что самолеты противника уже над ЮАР, но не мог сказать, ни сколько их, ни где они, ни, что самое важное, куда они направляются.

Следивший за экраном из-за его плеча, лейтенант ВВС вдруг побледнел и схватил трубку красного телефона.

– Дайте эскадрилью номер три!

БОРТ «СЬЕРРА-ОДИН-НОЛЬ», НАД ПЕЛИНДАБОЙ

Подполковник Роберт О'Коннел сделал глубокий вдох, на мгновение задержал дыхание и выдохнул, стараясь стряхнуть с себя волнение последних минут ожидания. И действительно, шла буквально последняя минута. Лететь оставалось никак не больше.

Больше всего его беспокоило попадание в намеченную зону выброски. Требование полной внезапности исключало сброс парашютистов-корректировщиков, поэтому самолет с «рейнджерами» целиком полагался на навигационные данные спутников «Путеводной звезды», глобальной системы обнаружения. Руководители программы ГСО утверждали, что их система работает с точностью до нескольких футов, и О'Коннел чертовски хотел в это верить.

Он покачнулся, но устоял на ногах, когда самолет начал резко набирать высоту, поднимаясь до 500 футов, чтобы пройти над комплексом Пелиндабы. Теперь – в любой момент.

И тут О'Коннел вдруг поймал себя на том, что бормочет с детства знакомую молитву: «Аве Мария, исполненная благодати, да хранит тебя Господь…»

Самолет стал выравниваться, оба его боковых люка распахнулись, развернув струеотбойные щиты, защищавшие от порывов ветра снаружи. В переполненный транспортный отсек ворвались холодный ночной воздух и воющий гул моторов. О'Коннел увидел, как инструктор высунулся в открытый люк, проверяя щиты и подножку, и понял, что скоро прыгать.

Над открытым люком зажглась зеленая лампочка.

– Первый пошел! Второй пошел!..

Осознанные мысли исчезли, уступив место навыкам, обретенным за тысячи часов предполетной подготовки и тренировочных прыжков. Один за другим порядно «рейнджеры» стремительно шагали к открытым люкам и бросались в пустоту.

Пролетевшие низко над Пелиндабой, пять самолетов сбросили сотни «рейнджеров» и их снаряжение.

КОМАНДНЫЙ БУНКЕР 61-ГО ТРАНСВААЛЬСКОГО СТРЕЛКОВОГО БАТАЛЬОНА, ПЕЛИНДАБА

Раздался телефонный звонок, и от неожиданности полковник Франс Пейпер пролил кофе на бетонный пол. Он схватил трубку на втором звонке.

– Командир гарнизона Пелиндабы слушает!

Он не узнал искаженного паникой голоса на другом конце провода.

– Воздушная тревога! Воздушная тревога!

– Что?

Вместо ответа раздался рев моторов громадных самолетов прямо у него над головой.

Пейпер бросил трубку и подскочил к амбразуре бункера, безуспешно пытаясь рассмотреть эти махины. Тут ничего. И там ничего! Вот! Что-то огромное, черное, скорее тень, чем определенная форма, промелькнуло и растаяло на востоке. Их атакуют!

Он дрожащими пальцами нажал кнопку тревоги. Сирены пронзительно завыли. Этот вой мог разбудить и мертвого, но в данном случае требовалось поднять две трети гарнизона Пелиндабы – свободных от службы и крепко спящих в казармах солдат. Одновременно стали гаснуть прожекторы, по периметру окружавшие комплекс, чтобы зря не высвечивать бомбардировщикам противника контуры цели.

ПЕРВЫЙ БАТАЛЬОН 75-ГО ПОЛКА «РЕЙНДЖЕРОВ»

Более пятисот бойцов 1-го батальона 75-го полка «рейнджеров» – три роты с командирами – приземлились с ночного неба на территорию комплекса по ядерным исследованиям в Пелиндабе. Многие нашли здесь свою смерть.

Трех десантников, которые прыгали первыми, отнесло далеко к западу – они угодили за проволочное ограждение, на минное поле. Один попал ногой прямо на детонатор мины – бело-оранжевый взрыв разорвал его на куски, осыпав двух других смертоносным градом осколков.

Многие свалились на декоративные сады камней Пелиндабы, переломав руки и ноги и раздробив ключицы. У силовой подстанции, сержант взвода «Чарли», летя со скоростью более двадцати миль в час, ударился головой о стальную опору. Он сломал себе шею, а его тело так и осталось висеть на стальной балке на высоте сорока футов над землей.

Хуже всех пришлось двум группам «рейнджеров».

Шестеро приземлились, запутавшись в стропах парашютов, на открытом пространстве, меньше чем в тридцати футах от минометной батареи ЮАР. Не успели американцы освободиться от парашютов, как их расстреляли в упор.

Четверо других, опустились прямо на головы обходящего караулы патруля. Ослепительная вспышка осветила темноту, раздались выстрелы из «Р-4»и «М-16».Через считанные секунды все четыре американца и три юаровца уже лежали мертвыми на земле. На нагрудном кармане одного из погибших «рейнджеров» красовался серебряный орел – знак полковничьего звания. Командир 75-го полка Пол Геллер совершил свой последний в жизни прыжок.

ШТАБНАЯ РОТА 1-ГО БАТАЛЬОНА 75-ГО ПОЛКА «РЕЙНДЖЕРОВ»

Подполковник Роберт О'Коннел, согнув ноги, коснулся земли и покатился, нащупывая руками карабин парашюта. Слабый ветерок наполнил купол, угрожая протащить его на открытую лужайку между научным центром и ядерными арсеналами. Готово! Карабин отстегнулся, он избавился от парашюта. Затем привстал на коленях и огляделся, чтобы понять, что происходит.

Большую часть территории окутывала темнота, но он рассмотрел угольно-черные провалы траншей всего в двадцати ярдах от себя. Очень хорошо. Траншея послужит ему готовым укрытием, если удастся добраться до нее целым и невредимым. Она тянулась с севера на юг, отделяя территорию ядерного арсенала от остального комплекса.

Большая часть десантников приземлялась рядом с ним, ударяясь о землю с зубодробительной силой. Совсем рядом застрочил автомат, вздымая скошенные пулями стебли травы и земли. Два «рейнджера», только что сбросившие парашюты, застонав, свалились как подкошенные.

О'Коннел припал к земле. Слишком много проклятых юаровцев бодрствуют, пребывая в полной боевой готовности. Его солдатам нужно прикрытие – хоть какое-нибудь, или их всех расстреляют при приземлении.

Он выхватил дымовую гранату, вырвал чеку и бросил в сторону едва различимого бункера. Десантники рядом с ним проделали то же самое. Учения в процессе подготовки операции «Счастливый жребий» показали, что дымовая завеса может спасти немало жизней, и «рейнджерам» объяснили, что применять дымовые гранаты следует сразу же после приземления. Чем больше дыма, тем больше смятения. А смятение в рядах противника им только на руку.

Белые струйки дыма закручивались и ширились, раздуваемые ветром, превращаясь в сплошной туман, все более густой оттого, что рвались все новые и новые гранаты. Из бункеров по всему периметру ограждений застрочили пулеметы и автоматы, беспорядочно паля по дымовой завесе. В этой беспорядочной стрельбе многих десантников настигла шальная пуля – кто-то погиб, другие были тяжело ранены.

– Проклятье! – О'Коннел сорвал с плеча «М-16»и по-пластунски пополз к траншее. Солдаты, приземлившиеся рядом, последовали за ним, таща на себе раненых товарищей. Было совершенно ясно: его батальон сильно поредел, еще не успев приступить к выполнению задания.

КОМАНДНЫЙ БУНКЕР, 61-Й ТРАНСВААЛЬСКИЙ СТРЕЛКОВЫЙ БАТАЛЬОН

Пейпер смотрел в узкую амбразуру своего штабного бункера, пытаясь понять, что же, к дьяволу, происходит. Если это воздушный налет, то почему не бомбят? А если нет, в кого стреляют его люди?

Наконец он увидел первые струйки бело-серого дыма, поднимающиеся в непосредственной близости от зданий, где разместились научные лаборатории и завод по обогащению урана.

Пейпер ожидал нападения кубинцев. Более того, он ожидал, что они применят химическое оружие. И вот он увидел, как первые облачка наводящего ужас нервно-паралитического газа приближаются к его бункеру.

Он отшатнулся и схватил за плечо молоденького лейтенанта, который, казалось, никак не мог проснуться.

– Дайте сигнал химической атаки!

– Полковник?

Оттолкнув лейтенанта, Пейпер подбежал к пульту, включил сигнал тревоги и бросился к своему комплекту химзащиты.

Завывание сирены воздушной тревоги над Пелиндабой сменилось пронзительным сигналом химической атаки.

В деревянных казармах по всей территории комплекса разбуженные по тревоге солдаты, схватившие было винтовки и каски, тут же побросали их и стали натягивать противогазы и защитные костюмы. На это должно было уйти не меньше двух-трех минут, прежде чем они смогли бы включиться в кровопролитный бой, уже кипевший по всей территории комплекса.

Так полковник Франс Пейпер дал американским «рейнджерам» выигрыш во времени, который был им так необходим.