Текст книги "Водоворот"

Автор книги: Ларри Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 61 страниц)

Глава 24
ВОЙНА

14 НОЯБРЯ, БЕЛЫЙ ДОМ, ВАШИНГТОН, ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ОКРУГ КОЛУМБИЯ

Кофе на столе президента безнадежно остыл. Президент резким движением отодвинул чашку, и кофе едва не выплеснулся на телеграммы, папки с документами и карты.

– В самом деле, господин премьер-министр, вы совершенно правы. Ситуация становится нетерпимой.

Вице-президент Джеймс Форрестер отодвинул свою пустую чашку на низкий столик возле кресла и подался вперед. Внезапный переход президента на официальный тон означал, что часовая утренняя беседа с британским премьером подходит к концу. До сих пор разговор шел в неформальном ключе.

– Совершенно верно. Мои люди соберутся в течение часа.

Президент поднял бровь и посмотрел в сторону Форрестера, ожидая подтверждения. Тот кивнул. Почти все ключевые фигуры Совета национальной безопасности находились на своих рабочих местах вот уже двадцать четыре часа – с момента получения Вашингтоном первых тревожных сообщений о кубинском наступлении. А на лужайке Белого дома уже стоял наготове вертолет морской пехоты, готовый в любую минуту перенестись через Потомак к Пентагону.

– Да, господин премьер-министр, я позвоню вам сразу же, как только у меня появятся новые данные. Да. И вам спасибо.

Президент положил трубку. Форрестер не мог скрыть любопытства.

– Ну что?

Президент поднял голову.

– Решено, Джимми. Англичане с нами. – Он вдруг на глазах постарел. – Мне это не нравится. Совсем не нравится. Но я не вижу для нас разумной альтернативы.

Форрестер почувствовал, что у него учащается пульс. Он встал.

– В таком случае, господин президент, я пошел. Хэрли со своей группой уже меня ждут.

Выходя из Овального кабинета, он оглянулся. Президент продолжал сидеть за письменным столом, уставившись в одну точку. И Форрестер в который раз почувствовал, насколько легче выполнять приказы, чем отдавать их.

ЗАЛ ЭКСТРЕННЫХ ЗАСЕДАНИЙ, ПЕНТАГОН

По указанию президента рабочая группа по кризису на юге Африки перенесла свои ежедневные встречи в Пентагон. Здешний зал был просторней, лучше оснащен средствами связи и давал более быстрый доступ к разведывательной информации, поступающей из региона.

Не менее важное значение имело и то, что в Пентагоне, по сравнению с Белым домом, было гораздо больше автостоянок. А это во многом облегчало проведение секретных совещаний без того, чтобы вокруг здания стояли в три ряда журналисты. Газетные и телевизионные репортеры, просочившиеся в Белый дом в погоне за сенсацией, с ног сбивались, подсчитывая по специальной системе припаркованные у здания лимузины.

К тому же пентагоновский зал больше походил на оборудованный по последнему слову техники командный пункт, чем мрачноватая комната оперативных заседаний в Белом доме. Одна стена была целиком занята шестифутовыми компьютерными мониторами – два ряда по три в каждом, – которые в данный момент были отключены. По длинной стороне г-образного стола разместились референты и помощники, а члены рабочей группы заняли места в президиуме. Перед каждым на столе был установлен микрофон. Зал был оборудован аудио– и видеоаппаратурой не хуже какой-нибудь школы, что позволяло всей группе получать последнюю информацию о развитии событий.

Двери вели в подвальный вестибюль, прилегающий центр связи, пару небольших квартир со спальнями и ванными и тщательно охраняемую комнатку с терминалами, связанными с компьютерами всех разведывательных органов США, которые были подключены к единой электронной системе данных.

Предполагалось, что в зале заседаний должен царить организованный хаос. Вместо того там царил просто хаос. Нападение Кубы на ЮАР застигло рабочую группу врасплох, и в результате планомерная работа превратилась в какую-то гонку.

В комнату и из комнаты непрерывно сновали офицеры и рядовые всех родов войск, суетились группки гражданских советников с озабоченными лицами. Технический персонал сбился в одну сторону, пытаясь наладить изображение на огромных дисплеях: файлы с картами Южной Африки не успели переделать под формат новой компьютерной системы Пентагона.

Какие-то рядовые внесли опечатанные ящики со строго засекреченными разведдонесениями. Строгий капитан ВВС, стоявший на входе в маленькую комнату для хранения секретных документов, внимательно сверял название каждого донесения и его серийный номер. В обычной обстановке он еще пересчитал бы и каждую страницу донесения, чтобы убедиться, что все на месте, – но сейчас обстановка была далека от обычной.

Неожиданно эту суету перекрыл низкий свист. Все техники, офицеры и рядовые обернулись на невысокого, кривоногого сержанта-майора, который делал им знак покинуть помещение.

– Начинается совещание, господа. Прошу всех выйти.

Все поспешили к двери, оставив фонарики, технические таблицы, инструменты и стопки бумаги там, где они лежали. Они пригодятся потом, когда политики и военачальники разберутся друг с другом.

В сопровождении военного советника и гражданского кадровика в зал стремительно вошел Форрестер. Волосы его еще были взъерошены – выходить из вертолета, опустившегося на площадку возле Пентагона, пришлось под ветром и дождем. Сбрасывая мокрый плащ, он направился к своему месту за столом и коротко кивнул Эдварду Хэрли, воспаленные глаза которого говорили о безмерной усталости после долгой бессонной ночи.

Разговоры за столом разом смолкли.

Форрестер оглядел стол, с удовлетворением отмечая, что численность рабочей группы в одночасье возросла за счет начальников штабов, директора ЦРУ, министров обороны, финансов и торговли и высокопоставленных чиновников. Довольно-таки прилично для такой небольшой и маневренной группы. Политические и военные деятели Вашингтона слетались на международные кризисы как мотыльки на огонь.

Он постучал по столу.

– Буду краток. Сегодня утром я говорил с президентом.

Все открыли блокноты и схватили ручки. Указания Хозяина сделают их задачу значительно яснее. Не легче, конечно, – именно яснее.

Форрестер помолчал, прежде чем приступить к сути дела.

– Президент принял решение санкционировать прямое американское вторжение на юг Африки.

Прямое военное вторжение. – Он повысил голос, перекрывая удивленные реплики, пробежавшие по столу. – Перед нами стоят три задачи. Первое: отстранить Форстера и его банду от власти. Второе: не дать Кубе установить контроль над источниками стратегического сырья в ЮАР. Третье, и самое главное – обеспечить доступ мировых держав к этим запасам, пока там не восстановится некое подобие гражданского мира. – Он посмотрел на настенные часы, показывающие местное время. Было уже без двадцати одиннадцать. – Сегодня на семь вечера президент назначил расширенное заседание кабинета министров. К этому времени он ждет от нас рекомендаций и предварительных наметок.

– Господи! – Ошеломленное молчание нарушил директор ЦРУ Кристофер Николсон. Он нервно теребил в руках авторучку, то снимая, то надевая колпачок. – Господин вице-президент, сведения о кубинском вторжении продолжают поступать, мы еще не знаем точно ни намерений, ни возможностей Кубы. У нас даже нет информации о численности и дислокации войск. Мы не можем ничего предпринять, пока мы не поймем…

– Прошу меня извинить, Крис, но мы не можем ждать, пока вы выдадите нам взвешенный и всесторонне продуманный анализ. – В голосе Форрестера звучали настойчивость и нетерпение. – У нас просто нет времени на то, чтобы расставить точки над всеми «i». Надеюсь, все видели сегодня финансовые известия?

Большинство собравшихся мрачно закивали. На мировых финансовых рынках началась паника. Цены на сырье южноафриканского производства подскочили до небес. Одно золото стоит уже больше тысячи долларов за унцию. Акции на нью-йоркской, токийской, лондонской и других фондовых биржах стремительно падают. Правительства некоторых стран вообще закрыли биржи в отчаянной попытке предотвратить коллапс. Комментаторы и самозваные экономические эксперты открыто предсказывают спад в мировой экономике. Другие употребляют более точный термин – «депрессия».

Форрестер оглядел череду застывших лиц за столом.

– У нас просто нет другого выхода. Президенту нужен цельный план, который он сможет завтра утром представить народу. Не «болванка» и не «точка зрения». – Он кивнул на дисплей, на котором высветилась карта военных действий в Намибии и ЮАР. – Мир слишком мал для такого рода чехарды.

Снова кивки. Не в первый раз Америке приходится напоминать всему миру, что формальное окончание холодной войны не означает автоматического вступления в тысячелетие мира и процветания.

Форрестер повернулся к генералу ВВС, сидящему от него по левую руку.

– Уолт, президента интересует один ключевой вопрос, на который он хочет получить немедленный ответ. Если мы не вмешаемся, смогут ли кубинцы выиграть эту войну?

Председатель Объединенного комитета начальников штабов не колебался ни минуты.

– Да.

Такой прямой ответ Хикмана откровенно удивил гражданских за столом. Обычно высокопоставленные военачальники, как и их гражданские коллеги, предпочитали воздерживаться от столь категоричных суждений.

Николсон заговорил первым.

– Откуда такая уверенность, генерал? Мои аналитики полагают, что мощь атакующей кубинской армии все же меньше, чем численность армии ЮАР. У ЮАР превосходство не меньше чем два к одному. Как Кастро рассчитывает их разбить?

Хикман нетерпеливо помотал головой.

– Общая численность войск не имеет никакого значения, господин директор. Главное – это боевая мощь, сосредоточенная на линии фронта. А пока что линия фронта проходит в самой ЮАР, а не в Намибии. И здесь у кубинцев превосходство порядка десять к одному. – Он вышел из-за стола и направился к дисплею. – Взгляните сюда. Половина верных Форстеру войск сидит в Намибии – за тысячу с лишним километров от реальных действий. Большая часть остальных распылена по мелким отрядам, гоняющимся за черными партизанами и белыми мятежниками. – Он посмотрел Форрестеру прямо в лицо. – Вопрос стоит так: может ли Претория достаточно быстро вывести из Намибии бронетанковые и пехотные части? – Хикман опять покачал головой, отвечая на свой вопрос. – Сомневаюсь. – Он провел указкой по редкой сети красных и черных линий, высвеченных на экране. – Сеть автомобильных и железных дорог в ЮАР слишком ограничена в возможностях. Плюс к тому, кубинские «МиГи»уже практически достигли полного превосходства в воздухе. В дневное время они могут разбомбить воинские колонны и колонны грузовиков в пух и прах.

– И?

– И значит, южноафриканские войска смогут прибывать лишь разрозненными кучками – если вообще будут прибывать. Они смогут немного сдержать кубинцев, может быть, даже и значительно, но они их не остановят. По крайней мере, до Претории кубинцы дойдут. А по дороге растерзают юаровскую армию в клочья.

Воцарилось молчание. Хикман вернулся на свое место.

Николсон прокашлялся.

– И все же я думаю, мы должны предложить президенту какую-то альтернативу поспешному и одностороннему вводу американских войск.

Форрестер прервал его.

– Одну минуту, Крис. Англичане тоже согласились направить в ЮАР свои войска.

– И что, господин вице-президент, их войска намерены принять на себя каждую пулю, выпущенную южноафриканцами или кубинцами? – парировал Николсон. – Речь идет о войне против государства, в котором под ружьем стоят свыше ста тысяч человек, – государства, которое уже находится в состоянии войны с Кубой и гражданской войны. Это будет не прогулка в парке. Речь идет о потерях, которые будут исчисляться тысячами.

При этой бестактной реплике глаза Форрестера сузились, но он сдержался. При всем апломбе, директор ЦРУ выражал мнение значительной части кабинета, Конгресса и американского народа. Никто не жаждал повторения вьетнамского болота, кровавого и засасывающего. Но альтернативой военному вмешательству может быть лишь еще одна Великая депрессия – десятки миллионов безработных, голод, беспорядки.

– Ни я, ни президент не претендуем на истину в последней инстанции, господин директор. Вы видите какой-нибудь еще вариант?

– Да. Почему не потребовать действий от Совета безопасности ООН? Пусть примут резолюцию, призывающую все стороны вывести…

Тут впервые вмешался Эдвард Хэрли.

– Боюсь, это не сработает. Советы наложат вето на любую подобную резолюцию! – Для вящей убедительности он даже прищелкнул пальцами.

Его поддержал министр торговли.

– Это верно. Москва слишком много поставила на кубинскую победу. Речь идет о престиже Советов. Они не допустят вмешательства ООН.

И снова собравшиеся с серьезными лицами закивали. Победа Кубы фактически будет означать, что у нее под контролем окажутся все минеральные ресурсы ЮАР. А это, в свою очередь, приведет к тому, что Западу придется платить за необходимое ему стратегическое сырье гораздо большую цену. Впервые за многие десятилетия Кубе не придется клянчить многомиллиардных советских вливаний в экономику и военное строительство.

Но что еще важнее для Москвы – цены на советской хром, титан, золото и другое минеральное сырье многократно возрастут, способствуя пополнению тощей казны твердой валютой. И если такое повышение цен спровоцирует мировой экономический кризис – им только лучше. Депрессия в индустриально развитых странах Запада сравняет счет в игре. Индустриальная мощь – вещь относительная, а не абсолютная.

Впервые после окончания холодной войны стратегические интересы Советского Союза опять были направлены против демократических стран Запада.

Николсон попробовал прибегнуть к другим аргументам.

– Тогда почему не ввести блокаду Кубы? Отсечь для Кастро всякую возможность кормить армию – и войне конец.

– По той простой причине, что его армия снабжается не с Кубы. Как вам должно быть хорошо известно, господин директор. – В первый раз за это утро Форрестер не стал скрывать своего раздражения. – Я надеюсь, вы не предлагаете нам взамен более масштабной войны с Советами – в открытом море?

Николсон счел за благо промолчать.

– В любом случае, даже если мы вынудим кубинцев вывести войска, нам по-прежнему придется иметь дело с этим твердолобым Форстером. – Форрестер скривил губы. – Президент абсолютно убежден, что, не приведя к власти в Претории сколь-нибудь демократического правительства, мы не сможем гарантировать свободный приток сырья и стабильное развитие мировой экономики. – Он посмотрел на угрюмое лицо хранящего молчание шефа ЦРУ. – Мы уже испробовали дипломатическое давление. Оно ничего не дало. Мы пробовали и экономические санкции. Тот же эффект. А сейчас мы оказались перед ситуацией, которая может пагубно сказаться на экономике всего западного мира – от Штатов до Японии. Позвольте задать вам еще только один вопрос, господин Николсон: какие варианты у нас остаются?

Молчание.

– Правильно. Никаких. – Форрестер перевел взгляд на начальников штабов. – Джентльмены, мне кажется, пора перейти к более конкретному разговору об использовании наших вооруженных сил. Я уже сказал о тех задачах, которые ставит перед нами президент. Сейчас мне нужно знать, какие рода войск и техника нам понадобятся для осуществления этих задач.

Его вопрос вызвал среди начальников штабов оживление, и они пару минут обсуждали что-то между собой.

Наконец генерал Хикман подался вперед.

– Господин вице-президент, сейчас с определенностью можно сказать только одно – авианосным соединением, которое мы держим возле берегов Южной Африки, нам не обойтись.

Форрестер кивнул и сделал ему знак продолжать, понимая, что Хикман и другие военачальники пока еще только проговаривают проблему.

Генерал ВВС несколько секунд смотрел перед собой, затем перевел глаза на коллег. Наконец он взглянул прямо Форрестеру в лицо.

– Даже если мы пошлем еще одно авианосное соединение, это ничего не даст, сэр. Чтобы навязать свою волю ЮАР, нам понадобится нечто большее, чем только воздушные и военно-морские силы. Нам понадобятся для этого солдаты, которые вступят на их территорию. Много солдат.

КОМАНДОВАНИЕ ВТОРОГО ЭКСПЕДИЦИОННОГО КОРПУСА МОРСКОЙ ПЕХОТЫ, КЭМП-ЛЕЖЕН, СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА

Генерал-лейтенант морской пехоты США Джерри Крейг нетерпеливо ерзал в кресле. Проводивший брифинг начальник разведотдела полковник Джордж Слоком все продолжал жужжать. Он в общих чертах обрисовал положение на фронтах в ЮАР за неделю. Это не было обычной военной кампанией. По сути дела, в ЮАР одновременно шли три войны, которые быстро сплетались в один гигантский клубок. И надо было брать в расчет события, происходящие на всех трех фронтах.

Слоком пытался разбавить свое выступление рассуждениями о запутанной внутриполитической ситуации в ЮАР, но Крейгу была не по душе вся эта трескотня. Он профессиональный военный, и охотно оставит политику тем, кто держит бразды правления в Вашингтоне.

Генерал снова поерзал, медленно проводя рукой по ежику рыжеватых волос. Пожалуй, было бы не совсем вежливо заснуть на брифинге, который сам велел провести. К тому же ЮАР сегодня представляет собой самую горячую точку, и ему надо знать, что там происходит.

– Генерал?

К его уху наклонился один из помощников.

– Да?

– На линии Вашингтон, сэр.

Раздосадованный, Крейг поднялся и пошел к телефону. Зажегся верхний свет, и в комнате сразу стало шумно. Раздражение генерала улеглось, когда он услышал голос в трубке.

– Джерри, это Уэс Мастерс. – Крейг хорошо знал этот голос. Уэсли Мастерс учился в академии двумя курсами старше него, им доводилось вместе служить, вместе сражаться на границе демилитаризованной зоны во Вьетнаме и вместе гулять в самых злачных портовых притонах. Мастерс был одним из немногих в корпусе морской пехоты, кто стоял над ним, – фактически самый главный босс, верховный командующий и любимец всего корпуса.

Крейг машинально вытянулся по стойке «смирно».

– Да, господин командующий. Чем могу служить?

Когда подчиненные услышали, с кем говорит Крейг, шум как по команде стих, и все стали прислушиваться к разговору.

– Так точно, сэр, мы как всегда в полной готовности. В следующем месяце у нас учения «Голд-Игл», однако…

– Да, да, сэр, понимаю. – Крейг покачал головой. О Господи. Правильно ли он расслышал? – Вылетаю немедленно. Я передам расчетное время в Эндрюс. До свидания, сэр.

Повесив трубку, Крейг обратился к своим озадаченным подчиненным.

– Слушайте меня, парни. Все дела, запланированные на сегодня, отставить. Всех отозвать и заняться приготовлениями к погрузке.

У присутствующих отвисла челюсть. Что ж, он их прекрасно понимал.

Он повернулся к начальнику оперативного отдела.

– Терри, позвони в Черри-Пойнт. Через двадцать минут мне нужен двухместный «хорнет»с пилотом наготове. Мне надо быстро добраться до Вашингтона – действительно быстро. И приготовьте мой вертолет.

Крейг слегка повысил голос, чтобы перекрыть шум в переполненной комнате.

– Когда я вернусь, проведем совещание с участием всех штабных офицеров. Подчеркиваю – всех до единого. Набросайте список того, что может помешать нам осуществить срочную погрузку. – Он едва заметно улыбнулся. – Только чтоб этот список был совсем короткий.

АВИАБАЗА МОРСКОЙ ПЕХОТЫ «ЧЕРРИ-ПОЙНТ», СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА

Крейг почти не заметил, как вертолет подлетел к аэродрому. В течение всего полета он пытался сосредоточиться на бумажной работе. Составление самых обыкновенных записок и подготовка распоряжений давали ему возможность обуздать ту бурю эмоций и мыслей, которые бушевали в нем. Морские пехотинцы, а тем более генералы, не должны вести себя как впечатлительные дети. И с того момента, как раздался звонок командующего, он старательно контролировал свое поведение и выражение лица.

Приказ к срочной погрузке просто так не отдается. Он отдается лишь в случае серьезного кризиса, когда набор возможных вариантов для президента ограничивается настолько, что применение военной силы становится не просто возможным, но фактически неизбежным.

На этот раз, видимо, речь идет о Южной Африке. Горячих точек повсюду хватает, но единственная настоящая война идет сейчас только там. И Хозяева велели ему приготовить весь экспедиционный корпус! Не один батальон или одну-две бригады. Как бы там ни было, затевается нечто грандиозное, а значит, это все-таки ЮАР.

Война в Африке. Он помотал головой. За долгую карьеру морского пехотинца, ему выпадало немало боевых заданий, и всегда в забытых Богом местах, где ни один здравомыслящий человек не согласился бы жить. Но за них почему-то приходилось воевать. Но ему никогда не доводилось вести в бой столько людей. В отмобилизованном виде экспедиционный корпус морской пехоты может насчитывать до сорока тысяч матросов и морских пехотинцев, двести истребителей и реактивных штурмовиков, четыреста с лишним вертолетов, сотни танков, легких бронемашин и артиллерийских орудий. По мнению Крейга, конечно, весьма предвзятому, это было лучшее в мире сочетание стратегической мобильности, огневой мощи и отваги.

При одной мысли о том, чтобы управлять этой махиной в шуме и неразберихе боя, человека может бросить в пот, подумал Крейг. Нельзя же просто повести ребят в атаку очертя голову. Надо суметь сконцентрировать воздушную, наземную и морскую мощь в единое целое, сохранив при этом гибкость управления. Но он был готов и к этому – он был готов ко всему. По крайней мере, хотел в это верить.

За долгие годы своей выдающейся карьеры морского пехотинца ему довелось выполнять немало штабной работы, а не просто выполнять боевые приказы. Каждый офицер морской пехоты, даже самый сорви-голова, должен был провести уйму времени за письменным столом. Его опыт работы в Пентагоне и по всему свету доказал, что он хорошо разбирается в оперативном планировании и всегда умеет найти кратчайший путь к поставленной цели, который потребует наименьших затрат.

Несмотря на то, что ему не раз доводилось попасть в самое пекло боя, Крейг оставался цел и невредим и уверенно продвигался по служебной лестнице. Сейчас он находился на предпоследней ступеньке своей карьеры – командующий флотом морской пехоты на Атлантике и командир Второго экспедиционного корпуса морской пехоты.

Генерал поднял голову: вертолет подлетал к аэродрому «Черри-Пойнт». Он стал собирать свои бумажки. Прошло еще несколько минут, прежде чем вертолет оказался на залитом огнями летном поле – огромном пространстве голого бетона, ограниченном с одной стороны вереницей массивных металлических ангаров. Сами взлетно-посадочные полосы напоминали научную лабораторию, где все находится в непрестанном движении. Взлетали турбовинтовые транспортные самолеты, направляясь с грузами для авианосцев, находящихся в море. Отрабатывали взлет и посадку истребители в оглушительном реве мощных двигателей. И все было пропитано едким, навязчивым запахом реактивного топлива.

Его вертолет сел возле двухвостого «ФА-18»,стоящего рядом с грязно-желтым пусковым агрегатом. Из него к «хорнету»тянулась длинная кишка, через которую в реактивные двигатели самолета вдувался воздух, побуждая их начать вращение. Когда мотор вертолета затих, люди в камуфляжной форме, стоявшие на поле, вытянулись по стойке «смирно», отдавая честь спускающемуся на поле Крейгу.

Оставляя портфель на попечение помощника, Крейг вскинул руку в ответном приветствии и быстро зашагал к старшему из офицеров, подполковнику по званию.

– Здравия желаю, генерал. Я Стив Уокер, командир эскадрильи. – Он показал на лейтенанта в летной форме. – А это – Том Лайлз, ваш пилот.

Это был невысокий, плотный мужчина с широким и открытым лицом. Крейгу он сразу понравился. Их глаза встретились – они были одного роста.

Крейг протянул руку.

– Я вас приветствую, лейтенант.

Подбежал матрос с кипой летного снаряжения, и Крейг был моментально облачен в противоперегрузочный комбинезон, спасательный жилет и шлем. Он заметил, что на капоте стоявшего рядом джипа были сложены несколько стопок снаряжения – разного размера.

Пока матрос помогал ему шнуровать спасательный жилет, Крейг спросил:

– Сколько нам лететь до Эндрюса?

– Минут тридцать, сэр. – Молодой пилот улыбнулся, увидев на лице Крейга изумление. – Когда наберем высоту, мы уже почти достигнем скорости звука: на счетчике Маха будет ноль девяносто пять.

Хотя Крейг и старался не показать вида, но слова летчика явно произвели на него впечатление. Да одна дорога на машине от Эндрюса до Пентагона по запруженной вашингтонской Белтуэй займет вдвое больше. Правда, его-то доставят в Пентагон на вертолете.

Подбежал помощник.

– Генерал, ваш мундир в багажном отсеке.

– Отлично. – Крейг натянул на голову летный шлем. – Передайте командующему расчетное время. И мне надо будет так же быстро добраться обратно после совещания.

– Слушаюсь, сэр.

Через десять минут «хорнет»с ревом оторвался от взлетной полосы, стремительно набирая высоту. Поднявшись на двадцать тысяч футов над вирджинскими лесами, Лайлз выровнял машину, но оборотов не сбавил.

Большинство летчиков в морской пехоте стараются выбрать такой профиль полета, чтобы налетать побольше часов. Лайлз же, напротив, делал все возможное, чтобы сократить время в пути, и, пользуясь полученным заданием, летел с максимальной скоростью.

Истребитель с ревом разрезал воздух, оставляя в нем невидимую дыру. На приборах было свыше шестисот узлов. Душа Крейга тоже парила в небесах.

ПЕНТАГОН

Крейг быстро поднялся по широкой лестнице Пентагона со стороны реки и вошел в двойные двери вестибюля, приветствуемый всеми попадающимися ему навстречу офицерами и сержантами.

К нему заспешил майор морской пехоты.

– Генерал Крейг, сэр. Пожалуйста, сюда. Вас ожидают внизу.

Крейг думал, что его сразу проведут в кабинет командующего, находящийся в крыле ВМС, а оказался в недрах Пентагона, в середине плохо освещенного коридора цокольного этажа, в котором он никогда раньше не бывал. Его провожатый остановился перед железной дверью без таблички.

– Сюда, генерал.

Набрав четырехзначный код, офицер открыл дверь.

Зажав фуражку под мышкой, Крейг вошел в обшитый деревом кабинет, где стоял длинный стол красного дерева и мягкая мебель с красивой обивкой. Даже традиционные лампы дневного света здесь были забраны в изящные плафоны.

Но едва увидев собравшихся, он потерял всякий интерес к обстановке. Что здесь будет Уэс Мастерс, он догадывался. Но он никак не ожидал увидеть вице-президента, министра обороны и всех остальных начальников штабов. Он замер в дверях.

– Входи, Джерри. Садись. – Мастерс обошел стол, пожал Крейгу руку и подвел его к свободному креслу.

Ну, и дела! Хотя по мере продвижения по службе блеск вышестоящих чинов несколько меркнул, все же Крейг чувствовал себя в такой компании немного неловко. Он, командир экспедиционного корпуса морской пехоты численностью почти в сорок тысяч человек, в этой маленькой, потайной комнате – лишь младший по званию. Генерал к этому не привык.

Что же ему собираются поручить? В корпусе существовало правило, которое гласило: чем выше начинается какое-то дело, тем оно оказывается трудней.

Он молча кивнул присутствующим и сел. Мастерс присел с ним рядом и сделал знак офицеру ВВС, стоявшему возле стены.

– Начинайте, полковник.

С потолка спустился экран, и свет погас.

В течение двадцати минут Крейгу пришлось еще раз выслушивать сообщение о положении в. ЮАР. Хотя этот брифинг был короче того, на котором он присутствовал у себя в части, данные здесь были более свежие и полные. Тем не менее Крейг отметил про себя, что Слокома надо поблагодарить за точность оценок.

Свет опять зажегся, и генерал Мастерс посмотрел на Крейга.

– Джерри, мы хотим послать твой Второй экспедиционный корпус морской пехоты в ЮАР.

Прямо в точку. Его прогноз тоже оказался верным.

– Наши люди пока уточняют детали, но мы планируем высадку в Кейптауне, а затем широкомасштабные операции во внутренних районах и на восточном побережье ЮАР.

После двух брифингов Крейг отлично понимал, что это означает. Кейптаун находится в восьми с половиной тысячах миль от десантной базы морской пехоты в Кэмп-Лежене – немыслимое расстояние для такого рода операции. Он машинально взглянул на карту, изображение которой все еще светилось на экране.

Мастерс опередил его вопрос.

– Мы понимаем, Джерри, что расстояние очень велико. Но на нас работает несколько факторов. Первое. Флот ЮАР практически прекратил существование, поэтому сопротивления опасаться нечего. – Командующий Корпусом морской пехоты вежливо кивнул в сторону сидящего напротив адмирала. – Моряки нам обещают быструю доставку.

Второе. По нашим, расчетам, ты сможешь взять город силами одной бригады. Кейптаун находится в стороне от направления движения кубинских войск, а наши источники в оппозиционных кругах свидетельствуют, что они готовы приветствовать американское вторжение, как стабилизирующий фактор.

Еще не хватало! Крейг терпеть не мог полагаться на незнакомых людей, тем более на таких, кто уже однажды нарушил данное слово. Он сделал про себя еще одну заметку – приложить все усилия к тому, чтобы высадить больше, чем одну бригаду.

– Это крупнейшая операция, Джерри. Чтобы выполнить поставленную задачу, нам придется задействовать, кроме твоих ребят, Седьмой артиллерийский полк, Сто первую штурмовую авиационную и Двадцать четвертую механизированную бригады. Мы поддержим тебя двумя или тремя авианосными соединениями и кучей тактических эскадрилий ВВС.

Крейг сглотнул. Речь идет о вводе в действие свыше четверти миллиона солдат. Господи Иисусе. Он и не подозревал, насколько «крупное» дело затевается. Он попытался пошутить:

– И это все, сэр?

Мастерс быстро улыбнулся в ответ и посмотрел на вице-президента.

– Не совсем. Мы ожидаем, что к нам присоединятся англичане.

Крейг почувствовал, что все взгляды устремились на него. Это, наверное, исторический момент, подумал он, но на ум не пришло никаких перлов ораторского искусства.

– Мои пехотинцы готовы, командующий. Когда отходим?

– Как только сможете, Джерри. Лишнего времени у нас нет, – ответил Мастерс.

– И кто командует операцией? – Крейгу надо было знать, кому он будет подчинен. Небось, какому-нибудь зануде. А может быть, он с ним и знаком.

На какое-то мгновение Мастерс стал похож на кэрролловского Чеширского Кота в самом его дурацком виде – рот до ушей.

– Командуешь ты. Мы назначаем тебя командующим объединенными силами…

Голос Мастерса куда-то провалился, и Крейг вдруг почувствовал пустоту и головокружение. Он? Во главе такой операции? Боже мой, они предлагают ему пост, равносильный должности командира Корпуса – нет, командира Объединенных сил. Он поведет в бой части американской армии, флота и авиации, да плюс армию еще целой державы, – в бой по ту сторону океана…

Он вдруг понял, что впал в прострацию, и быстро взял себя в руки: не годится робеть перед начальниками штабов. Это может неблагоприятно отразиться на его продвижении, пошутил он про себя и понял, что пребывает в некоей эйфории.