Текст книги "Водоворот"

Автор книги: Ларри Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 61 страниц)

– Подобно древним израильтянам, мы окружены врагами, превосходящими нас числом и на первый взгляд более могущественными. Но как Господь дал Давиду силы побороть Голиафа, так Он и в наши руки вложил оружие, которым мы сможем одолеть врага. Оружие устрашающей силы, несущее огонь очищения! – Повернувшись, он показал на маленькую точку на карте – совсем рядом с Преторией. – И это оружие ждет нас, друзья.

Его палец замер на карте в районе холма Пелиндаба – «места встречи».

АДМИНИСТРАТИВНЫЙ КОРПУС, ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ КОМПЛЕКС В ПЕЛИНДАБЕ

Центр ядерных исследований в Пелиндабе находился на высоком холме, с которого открывался вид на извилистые долины и невысокие возвышенности к югу от Претории. Сочные зеленые лужайки и аккуратные живописные сады на склонах холма придавали его лабораториям, жилым зданиям и сверкающему стеклом и металлом административному корпусу сходство с тихим университетским городком. В таком окружении приземистое, квадратное, без единого окна, здание завода по обогащению урана и высокие трубы близлежащей теплоэлектростанции выглядели чем-то инородным – как навязчивое напоминание о вторжении чуждого производства в безмятежную научную среду.

Полковник Франс Пейпер стоял, глядя в окно верхнего этажа административного центра, стараясь таким образом скрыть от молоденькой секретарши свое раздражение. В стекле отражалось его хмурое лицо с холодными серыми глазами, прямым, заостренным носом и тонкими губами. Он заложил руки за спину, чтобы не поддаться искушению еще раз посмотреть на часы.

Гражданский руководитель «Пелиндабы», как всегда, опаздывал. Для столь образованного человека, с ожесточением подумал Пейпер, доктор Якобус Шуман имеет слишком смутное представление о времени.

Он повернулся на звук открывающейся двери. В приемную влетел полноватый, седовласый директор, с улыбкой бормоча что-то в свое оправдание.

– Ради Бога, простите за задержку, господин полковник. Видите ли, в лаборатории возникла небольшая проблема с ожижением, пришлось разбираться.

Пейпер холодно кивнул, не очень понимая, что именно имеет в виду Шуман – то ли процесс обогащения урана, то ли напившегося не вовремя технолога.

– Но я все-таки пришел, ведь так? – Старик провел его в свой кабинет. – Итак, полковник, чем могу быть полезен уважаемому командиру нашего гарнизона?

Пейпер вытянулся по стойке «смирно». То, что он хотел сообщить, следовало произнести официальным тоном..

– Речь идет о том, что вы должны сделать для меня, господин директор. Я получил новые указания из Претории. – Он помолчал, внимательно глядя Шуману в лицо. – Из штаба сообщили, что Государственный совет безопасности издал приказ о приведении спецоружия в боевую готовность.

Шуман побледнел.

– Вы в этом уверены, полковник? Ведь это означает…

– Абсолютно уверен, господин директор. – Пейпер кивнул с мрачным удовлетворением. – Все исследователи, инженеры и другой персонал Пелиндабы поступают в мое непосредственное распоряжение. Более того, на объекте незамедлительно вводится военное положение. Никто не может ни входить, ни выходить отсюда без моего разрешения.

Через плечо Шумана он посмотрел в окно. По территории комплекса сновали солдаты в полном боевом снаряжении. Отлично. Никаких проблем не предвидится. Все южноафриканские сотрудники – тщательно проверенные, абсолютно лояльные африканеры. И все же – зачем рисковать?

– У вас есть какие-нибудь вопросы?

Шуман облизнул внезапно пересохшие губы.

– Только один вопрос, полковник. Вам не сказали, сколько боеголовок должно быть смонтировано и где именно они могут быть применены?

– Нет. – Пейпер сверху вниз посмотрел на разволновавшегося старика, втайне наслаждаясь чувством собственного могущества и власти. – А я не спросил. Такие тонкости нам знать не положено.

Он дотронулся пальцем до значка АДС на мундире.

– Остается еще одно, директор. Эти ваши израильские ученые…

– Они не мои, полковник. Их пригласило сюда наше правительство. – Это было еще мягко сказано. Израильская и юаровская программы разработки ядерного оружия уже много десятилетий осуществлялись в тесном контакте. Это был союз по расчету, а не по убеждению. У Израиля был большой научный и инженерный потенциал, а ЮАР обладала гигантскими пространствами незаселенных земель, необходимыми для испытаний ядерного оружия.

Пейпер отмахнулся – такое уточнение он счел несущественным.

– Мне нужны их имена, фотографии и досье. Доставьте их к капитану Витту как можно скорее.

У Шумана округлились глаза.

– Господи, да не собираетесь ли вы держать их здесь под замком?

– Вот именно. – Пейпер поморщился. – Мы не можем выпустить этих евреев, чтобы они растрезвонили о наших планах всему миру. Пока Претория не решила их судьбу, они будут содержаться здесь под строгим надзором. А сейчас у нас есть другие дела. – Он подался вперед. – Через час здесь будет спецотряд ВВС, и я рассчитываю, что ваши лучшие технологи к тому времени будут готовы оказать им всемерную помощь. Надеюсь, я понятно все объяснил?

Старик задумчиво кивнул.

Пейпер с презрительной улыбкой смотрел на пухлое, трясущееся лицо Шумана.

– Глядите веселей, директор. Вы и ваши коллеги положили столько упорного труда, чтобы приблизить этот час. Вы должны благодарить Господа, что дожили до такого счастливого дня.

Повернувшись, он вышел, потешаясь про себя над волнением старика. Ох уж эти академики! Они так далеки от реальной жизни!

Для Пейпера уравнение решалось очень просто. Коммунисты и мятежники разного цвета кожи угрожают самому существованию ЮАР как белого государства. Но у Южной Африки есть в запасе ядерное оружие.

А оружие делается для того, чтобы его применять.

Глава 26
БЕЗОПАСНАЯ ИГРА

22 НОЯБРЯ, БЕЛЫЙ ДОМ, ВАШИНГТОН, ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ОКРУГ КОЛУМБИЯ

В сумрачном сером свете розовый сад Белого дома выглядел безжизненным. Голые розовые кусты и пятна бурой увядшей травы обрамляли теперь крытый переход за окнами Овального кабинета. Безрадостность этого пейзажа усугублялась пасмурным, затянутым тучами небом. Время от времени по саду Белого дома проходили по двое неулыбчивые полицейские или агенты службы безопасности, кутаясь на сыром ветру осеннего утра.

– Совершенно с вами согласен, господин премьер-министр. Да, это крайне печально.

Держа у уха параллельную трубку, вице-президент Джеймс Малькольм Форрестер, смотрел на президента, сидящего у противоположной стены Овального кабинета. Президент, высокий, долговязый, занимал место за рабочим столом и говорил по прямому проводу, в нетерпении барабаня пальцами по столешнице. Голос у президента был зычный – смесь отрывистого, гнусавого новоанглийского акцента его юности и ленивого, протяжно-медлительного говора, приобретенного позднее. Каждое слово как будто повисало в пространстве, он подбирал слова с хладнокровным расчетом, чтобы в вежливой форме донести до собеседника свое плохо сдерживаемое негодование.

Форрестер напряженно вслушивался в голос на том конце провода – кристально-ясный, несмотря на то, что, закодированный в одном конце земного шара, он, отразившись от спутника и обогнув полземли, был раскодирован здесь. В голосе израильского премьера звучало смущение, почти кротость. Он отлично понимал, что это сообщение не завоюет его стране новых друзей в высокопоставленных политических кругах США.

– Понимаю. Да, да, вашего специалиста встретят.

Президент нетерпеливо ткнул пальцем в сторону помощника, тоже приникшего к трубке параллельного аппарата. Тот быстро кивнул и поспешил к другому телефону, чтобы отдать необходимые указания.

– Нет, думаю, пока нам больше не о чем говорить, господин премьер-министр. – Президент крутнулся в кресле, посмотрел в окно на бледный, безлюдный пейзаж и повернулся обратно. – Да, я передам эту информацию в Лондон немедленно. До свидания, господин премьер-министр. – Он почти бросил трубку на рычаги.

В тот же момент Форрестер положил свою и пересел напротив президента.:

Президент потер воспаленные глаза.

– Ну, что вы думаете по поводу маленькой бомбочки нашего израильского друга?

– Что мы угодили в гораздо большие неприятности, чем ожидали, – спокойно ответил Форрестер. – ЦРУ давно высказывало предположение, что ЮАР держит в Пелиндабе ядерные бомбы, и на этот случай у нас есть кое-какой план их уничтожения. Теперь же мы знаем это наверняка. Мы знаем, что у них есть десять двадцатикилотонных бомб – между прочим, на пять-шесть больше, чем мы рассчитывали.

Президент кивнул.

– Черт побери, даже одного ядерного взрыва будет более чем достаточно.

Какое-то время он угрюмо смотрел перед собой, видимо, вспоминая виденные когда-то фотографии разрушений в Хиросиме и Нагасаки. Значит, у Карла Форстера и других безумцев в Претории есть десять бомб, каждая из которых способна вызвать аналогичные разрушения. До чего же скверно. Тот факт, что объединенные союзные силы уже находятся в море на пути в ЮАР, лишь усугубляет ситуацию.

Форрестер легонько покашлял, пытаясь привлечь к себе внимание президента.

– Однако в некотором смысле меня больше тревожит отсутствие у Израиля связи с его специалистами в Пелиндабе.

– Да. – Лицо президента было таким же бледным, как безжизненная трава за окнами кабинета. – Сбой в такой связи может означать…

Форрестер договорил за него:

– …что Претория собирается использовать одну из своих проклятых бомб.

Второй раз за сегодняшнее утро президент снял телефонную трубку.

– Мардж, соедини меня с генералом Хикманом. Немедленно. – Он посмотрел на вице-президента. – Хотел бы я надеяться, Джимми, что мы ошибаемся, но лучше быть готовым к худшему.

Форрестер молча кивнул в знак согласия. Все, что связано с ЮАР, имеет какую-то фатальную тенденцию к ухудшению. Американские «рейнджеры», готовящиеся к возможному нападению на Пелиндабу, по-видимому, получат приказ немедленно приступить к операции.

ШТАБ 1-ГО БАТАЛЬОНА, 75-Й ПОЛК «РЕЙНДЖЕРОВ», ВОЕННЫЙ АЭРОДРОМ «ХАНТЕР», ДЖОРДЖИЯ

В заполненную людьми и табачным дымом инструктажную комнату проникал стрекот боевых и транспортных вертолетов, отрабатывающих взлет и посадку. На складных стульях расположились свыше сорока офицеров-«рейнджеров», устремив взоры на черно-белые фотографии со спутника и карты, пришпиленные к доске позади невысокой, крепкой фигуры их временного командира. Несмотря на небрежные позы, в воздухе явственно ощущалось общее напряжение.

Подполковник Роберт О'Коннел провел левой рукой по коротко остриженным волосам, вдруг одернул сам себя и торопливо опустил руку вниз. Да, дело предстоит не из легких, подумал он.

Его поставили командовать 1-м батальоном, потому что занимающий эту должность подполковник Шоу все еще лежал в госпитале со сложным переломом ноги. По идее, это не должно было смущать никого из присутствующих. У него была достаточно мощная рейнджерская подготовка, и до этого он командовал батальоном в 10-й Горной дивизии. Но в спешном порядке взять под свое командование новое подразделение всегда было делом сложным, даже в мирных условиях. Более того, его поставили вести «рейнджеров» на самое опасное и рискованное задание, какое им когда-либо выпадало. Тем более, что для большинства, если не для всех присутствующих, это будет билет в одну сторону.

В своей способности повести батальон в бой у него сомнений не было. Отнюдь нет. В роду О'Коннелов неуверенность в себе считалась таким же смертным грехом, как лень. А будучи пятым из шести детей в семье, он рано узнал, что ничто и никогда не преподносится на тарелочке с голубой каемочкой. Ему всего приходилось добиваться тяжелым трудом, а то и борьбой.

Образовавшийся в результате сплав целеустремленности, упрямства, самолюбия и незаурядных способностей позволил ему поступить в Вест-Пойнт. После этого он видел для себя только одну дорогу. «Рейнджеры» считались армейской элитой, а Роберт О'Коннел никогда не мечтал ни о чем другом, как быть среди лучших. Сейчас у него появился шанс показать, на что он способен.

По его лицу пробежала легкая улыбка. Конечно, лучше, если бы шансов на выживание было немного больше. На бумаге задача выглядела абсолютно невыполнимой. За семь тысяч миль, через Атлантический океан, забросить во вражеский тыл два батальона «рейнджеров» и подразделения поддержки, да еще остаться незамеченными. Штурмом с воздуха подавить сопротивление отборных частей армии ЮАР численностью более батальона. А после этого продержаться до тех пор, пока все атомные бомбы не будут вывезены за пределы ЮАР. Ну и ну!

Отбросив все сомнения, он вышел вперед и поднялся на кафедру.

– Джентльмены, получен официальный приказ приступить к выполнению операции.

Лица присутствующих напряглись.

– Разведка с абсолютной уверенностью подтверждает наличие у ЮАР ядерных бомб. Указано и их местоположение.

О'Коннел кивнул на пасьянс из космических снимков с изображением военных аэродромов, баз снабжения, казарм и машинных парков в окрестностях Претории. В середине этого пасьянса была единственная возвышенность под названием Пелиндаба. Жирным красным карандашом были обведены в кружок разведанные бункеры и огневые позиции, окружавшие завод по обогащению урана и предполагаемое хранилище ядерных бомб.

– Кодовое название операции – «Счастливый жребий».

– Похоже скорее на «Большой пистон», – раздался с заднего ряда гнусавый техасский говор, сопровождаемый нервными смешками.

О'Коннел нахмурился. Конечно, подполковник Каррера лишь высказал то, что было у всех на уме. Командир 2-го батальона «рейнджеров» был незаменим в засаде, штурме и дозоре – эти навыки он приобрел за долгие годы службы: от рядового во Вьетнаме до офицера в Гренаде и Панаме. Но тактом Майк Каррера никогда не отличался.

Полушутливая выходка Карреры расшевелила и остальных.

– Полковник, Майк прав. Я не против рискованных заданий, но в этом задании нет ничего кроме риска. – Командир роты «Чарли» капитан Том Келтер покачал головой. – Почему бы орлам из ВВС несколькими бомбами не раздолбать это местечко к чертовой матери? Или не ударить по ним «Томагавками»?

– Хороший вопрос, Том. – О'Коннел вспомнил, как сам три дня назад задавал те же вопросы, когда впервые услышал об этой безумной затее. С тех пор, казалось, прошла целая вечность. – К несчастью, у больших боссов слишком веские причины прибегнуть именно к нашим услугам. Ну, то есть если не считать того, что мы чертовски здорово смотримся в своих черных беретах.

Раздался смех.

Он подошел к космическим снимкам и показал на приземистые замаскированные бункеры. На фотографиях был ярлычок: «Склад боеприпасов (Я)».

– На сегодняшний день у ЮАР в этих бункерах запрятано десять бомб. Они укрыты под многометровым слоем земли, бетона и броневой стали. Самолеты флота или ВВС, без сомнения, могут разбомбить объект. Беда в том, что мы никогда не узнаем, сколько бомб действительно уничтожено – или хотя бы похоронено в земле.

О'Коннел сделал секундную паузу, давая офицерам возможность осмыслить услышанное, и подождал, пока стихнут реплики.

– Вам все ясно. Пока есть хотя бы минимальный шанс, что у Претории по-прежнему есть действующая ядерная боеголовка, мы не можем позволить нашим кораблям и десанту подойти к ее берегам. Если уцелеет хотя бы одна бомба, мы будем иметь десять или двадцать потопленных кораблей и тысячи убитых наших парней. – Он постучал по фотоснимкам. – Нет, джентльмены. Есть только один верный способ убедиться, что у этих негодяев не осталось ядерных боеприпасов, – он осклабился, – это – наложить на них наши маленькие лапки и забрать их оттуда. Согласны?

Несколько человек кивнули, среди них – Каррера и Келлер. Все присутствующие в комнате «рейнджеры» выглядели теперь более решительно, чем вначале, – не сказать, что более уверенно, но определенно более решительно.

Один молодой лейтенант неуверенно поднял руку.

– А как насчет поддержки с воздуха?

– Во время высадки нас будут поддерживать «Ф-14-Томкэты».Плюс к тому, пока мы будем продираться туда, флот планирует произвести отвлекающие авиационные удары по ключевым военным базам и командным пунктам армии ЮАР.

О'Коннел показал пальцем на несколько обведенных черным цветом объектов, среди которых был военный лагерь «Вуртреккерские высоты».

– Но это еще не все, джентльмены. Будет и другая помощь. Судя по всему, израильтяне предложили нам в помощники одного из ведущих специалистов по ядерному оружию. – Он сверился со своими записями. – Профессора зовут Эшер Леви, он специалист в области разработки, применения и техники безопасности работы с бомбами, за которыми мы охотимся. – О'Коннел сделал паузу, ища глазами мрачное лицо командира взвода поддержки. – Он будет готовить твое спецподразделение, Гарри.

Лейтенант кивнул.

– Кроме того, этот Леви более двух лет проработал в Пелиндабе. Так что давайте, пока он здесь, выжмем из него все, что можно. Выясним, где у них слабое место, о'кей?

Собравшиеся энергично закивали. Имея кого-то, досконально знающего планировку зданий, площадок и систему безопасности Пелиндабы, можно будет лучше спланировать штурм. Космические снимки и устарелые карты не идут ни в какое сравнение с информацией из первых рук.

О'Коннел оглядел суровые молодые лица. Оптимизма на них не было, но успех операции зависит не от настроения, а от компетентности и профессионализма. Большего и нельзя было достичь за один, к тому же самый предварительный инструктаж.

Теперь пора приступать к рутинной работе – доводить безумный план до ума. Пока что операция «Счастливый жребий» существует только в общих чертах, и офицерам первого и второго батальонов предстоит колоссальная работа. Проработка на компьютере и за письменным столом возможных вариантов штурма. Тренировки на макетах в натуральную величину, которые уже сооружают инженеры базы и подразделения обслуживания. Кроме того, понадобятся бесконечные консультации с ВВС и флотом, чтобы убедиться, что части всех трех родов войск понимают возложенную на них задачу.

Он снова подошел к кафедре.

– Очень хорошо, джентльмены. Пока все. – Он поднял руку, останавливая внезапно поднявшийся шум. – Операция назначена на шестое декабря. Так что у нас меньше двух недель, чтобы довести план до ума и подготовиться самим. Времени не так много. Давайте не будем его терять.

Каррера, уже поднявшийся, чтобы идти, серьезно кивнул.

ШТАБ 20-ГО КАПСКОГО СТРЕЛКОВОГО БАТАЛЬОНА, ВОЕННЫЙ ЛАГЕРЬ «ВУРТРЕККЕРСКИЕ ВЫСОТЫ», ОКРЕСТНОСТИ ПРЕТОРИИ

Подполковник Генрик Крюгер пребывал в беспокойстве. Сначала он думал, что спрятать ненадолго Эмили, американского журналиста и их чернокожего водителя, а потом переправить их с базы в безопасное место, будет несложно. Но внезапное вторжение кубинских войск нарушило его первоначальный план.

На Вуртреккерских высотах, которые теперь постоянно находились в состоянии боевой готовности, трое беглецов оказались все равно что в ловушке. С Эмили больших проблем не было. Она стала его новой вольнонаемной секретаршей по имени мисс тер Хорст. А черного, Сибену, он определил в лагерь прислугой. Чернокожий, выполняющий грязную работу, не вызывал вопросов у южноафриканских военных. Зато с американцем было сложней. Последние девять дней ему пришлось прятаться в квартире Крюгера – удаляясь в спальню всякий раз, как приходил кто-нибудь из офицеров.

Крюгер горько усмехнулся. Интересно, кто из них раньше сойдет с ума – он или американец. Их трения по поводу Эмили были неприятны сами по себе, различие же во взглядах, мнениях и привычках лишь усугубляли дело. Ни тот, ни другой на самом деле не приспособлены к иной жизни, кроме как к холостяцкой, решил он, отлично сознавая, что на этого Иэна Шерфилда у Эмили совсем иные виды. Он отогнал от себя эти мысли. Ревность – саморазрушающее чувство.

Лучше сосредоточиться на более конкретных делах – делах военных.

Кубинское вторжение не только осложнило побег Эмили и ее друзей – оно положило конец и его собственным намерениям перейти на сторону мятежников – по крайней мере, на время. Несмотря на все преступления правительства Форстера, ни один африканер не бросит своих соотечественников на милость коммунистического агрессора.

Размышляя над сложившейся ситуацией, он никак не мог взять в толк, почему его часть не отправляют на кубинский фронт. Конечно, 20-й стрелковый батальон и приданные ему роты с тяжелым вооружением были по-прежнему недоукомплектованы и недооснащены, но они были проверенными в деле боевыми единицами. А сейчас каждый мужчина, каждый ствол, каждая единица техники нужны на передовой.

Пропагандистские радиопередачи утверждают, что кубинцы уже обратились в беспорядочное бегство. Крюгер-то знает правду. От приятеля в ставке де Вета, бригадного генерала Денейса Кутзи, он имел полную информацию. Кубинские колонны, продвижение которых удалось несколько замедлить на севере и востоке, продолжают тем не менее упорно наступать в направлении Претории и рудников. Тем более – почему не ввести в бой 20-й Капский стрелковый батальон и другие части, расквартированные в окрестностях столицы, пока не поздно? Пускай они и не остановят наступление армий Кастро, но наверняка смогут выиграть время для тех частей, которые перебрасываются из Намибии.

Что задумал Карл Форстер? Или он окончательно лишился всякого здравого смысла?

Крюгер посмотрел на восток, в противоположную от заходящего солнца сторону – туда, где сгущалась темнота. На авиабазе «Сварткоп» – сразу за широким, многополосным шоссе, соединяющим Преторию с Йоханнесбургом, – творилось нечто странное.

По всему внешнему периметру летного поля горели огни, особенно ярко выделяясь на фоне сумеречного неба. Колесные бронетранспортеры «рейтел»и вооруженные пушками «руйкаты»стояли на шоссе через равные промежутки. Их пушки были наведены на запад и восток. Крюгер узнал эмблему на машинах – это был крадущийся леопард 61-го Трансваальского стрелкового батальона Франса Пейпера.

Крюгер сжал губы. Он недолюбливал Пейпера. Командир 61-го Трансваальского батальона был противный тип – фанатик АДС до мозга костей, и к тому же с наклонностями убийцы, если хотя бы половина рассказов о его зверствах в Намибии – правда.

Крюгер пригляделся: на шоссе появились четыре грузовика с брезентовым верхом, они медленно шли на юг. Что? И вся эта огневая мощь – для охраны четырех грузовиков? Потом он вспомнил, где дислоцируется батальон Пейпера, и похолодел.

Грузовики проследовали мимо его наблюдательного пункта и, свернув влево, въехали в главные ворота авиабазы «Сварткоп».

Две из десяти ядерных бомб ЮАР уже были вывезены из непробиваемого бункера в Пелиндабе.