Текст книги "Двое из логова Дракона (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

– Готовность через пятнадцать минут, – доложил старший стрелок.

Я уже разглядела среди звёзд маленький подвижный огонёк. Подвижным он казался лишь на фоне других ориентиров из-за нашего манёвра. Его собственная инерционная скорость была ничтожна. Я перевернула баркентину в одну плоскость с лайнером и вывела её на прямой курс.

– Командир, – раздался из динамика голос Донцова, – результаты сканирования выдают сведения о повышении температуры в хвостовой части лайнера, в секторе стыковочных устройств.

Я бросила взгляд вниз, на экран, где на схематическом изображении лайнера расплывались разноцветные пятна. Красное пятно в стыковочном блоке говорило само за себя.

– Рохос, у вас пожар в хвостовой части! – проговорила я. – Белый Волк, два спасательных бота с абордажными мостами. Направить расчёты: пилот и оператор.

– Есть два спасательных бота!

Дальше всё завертелось так стремительно, что я только успевала смотреть на экраны и слушать отрывистые команды Рохоса и Белого Волка. Капитан лайнера приказал вручную загерметизировать задние отсеки и перевести экипаж и пассажиров в левый трюм, выдав мне его координаты на схеме звездолёта.

Белый Волк отправил на ботах пилотами Стаховски и Хэйфэна, операторами Мангуста и Оршанина. Я видела, как два вытянутых, как сигары, бота стремительно вылетели из-под днища баркентины и стрелой понеслись к уже хорошо видимому на экранах лайнеру. Подойдя к левому борту в нижней части, они выпустили острые клыки абордажных крючьев, которые взрезали обшивку звездолёта. Мгновенная сварка загерметизировала стыки между обшивкой и мостами. После этого мосты должны были открыться для приёма пассажиров и экипажа на борт спасательных ботов.

– Угроза взрыва, – донёсся до меня голос Донцова. – Перегрев основного реактора при открытом топливопроводе. Температура уже выше пятисот по Цельсию. Если не выдержат капсулы с присадками…

– Начинаем эвакуацию, – сообщил Мангуст.

– Поторопитесь, есть угроза взрыва хвостовой части… – я постучала по клавишам своего компьютера и невольно поморщилась, посмотрев на результат расчётов. – Это приведёт к мгновенному разрушению корпуса. Донцов, сколько у них времени?

– При стандартной теплопроводности металла капсул, не более пяти минут.

– Мангуст, четыре минуты! – распорядилась я. – Берите людей, блокируйте двери и рвите мосты из обшивки. Уходите очень быстро.

– Есть четыре минуты, командор, – отозвался Мангуст деловым тоном.

Я смотрела на показания приборов сканирования и всё шире расползающееся красное пятно на схеме лайнера. В отсеке было тихо. Потом из динамика раздался странный скрежет, неясный шум и две серебристые сигары оторвались от лайнера, стремительно расходясь в стороны. Хвостовая часть лайнера вспучилась, и из неё вырвался белый свет, расшвырнувший в стороны обломки, тащившие за собой белые струи горящего газа. Передняя часть лайнера завертелась и помчалась в сторону планеты.

– Донцов, вероятность падения обломков на Агорис? – спросила я, запуская ходовые двигатели.

– Пятьдесят шесть процентов, – ответил он.

Я молча кивнула ему и, наконец, прозвучавшему в отсеке краткому донесению Мангуста об успешном проведении спасательной операции.

– Белый Волк, левую ракетную установку к работе. Подготовьте две ракеты «Молот Тора».

– Готовность пять минут, командор, – отозвался старший стрелок.

– Две минуты, – поправила я, выводя баркентину на позицию, с которой траектория выстрела в останки «Боливара-57» пролегала далеко в стороне от планеты.

– Прошу прощения, две минуты, – подал голос Белый Волк.

Я тем временем переключила на свой пульт терминал ракетных установок и, не торопясь, навела прицел на оторвавшуюся носовую часть звездолёта.

– Ракеты готовы, – прозвучал в тишине рычащий баритон Белого Волка, и я нажала на пусковую клавишу.

Две тонкие белёсые торпеды вырвались из шахты на корпусе баркентины и пропали из виду, а спустя мгновение и обломок звездолёта исчез с экрана.

– Есть аннигиляция, – доложил Донцов.

Я снова посмотрела на экран. Боты неспешно подходили к люкам своих ангаров в нижней части баркентины.

– Белый Волк, принимайте боты, – распорядилась я. – Старпом, позаботьтесь о наших гостях. Доктор МакЛарен, будьте любезны, спуститесь вниз, возможно, потребуется ваша помощь.

Я откинулась на спинку кресла и посмотрела на часы. С момента нашего выхода в систему прошло тридцать две минуты.

– Молодцы, – проговорила я в микрофон. – Отличная работа. Капитан Вербицкий, свяжитесь с Агорисом и запросите разрешение на посадку. Мы передадим им пассажиров.

Тьма окружала и выползала из всех щелей. Её холодное дыхание поднималось из чёрной бездны, наполняя всё вокруг промозглой сыростью, ощущением тоски и одиночества. Ни высокие своды скрытого в недрах скалы храма, ни тонкие колонны и изящные арки не могли скрасить ощущения бесконечной тяжести, которая давила на плечи и души людей в тёмных мантиях, собравшихся у подножия высокой лестницы. Их бледные лица освещало неверное пламя факелов, их подведённые краской глаза лихорадочно горели, выражая нетерпение, и все взгляды были устремлены наверх, где на самых верхних ступенях, лицом к бездне стоял высокий человек в кроваво-красном плаще с капюшоном.

– Он опять ничего не услышит, – прикрыв ладонью губы, прошептал один из стоявших внизу.

– В любом случае дух Дракона говорит только с ним, – отозвался другой, помоложе, не отрывая восторженных глаз от красного плаща. – Если ему будет угодно сообщить нам свою волю, он даст ему знать…

Он смолк, заметив суровый взгляд Главного Жреца, облачённого в чёрную с серебряным галуном мантию. Жрец, ещё не старый черноволосый с проседью мужчина с резкими чертами лица и орлиным носом, обернулся назад, откуда послышался горестный плач.

– Почему вы не напоили её винным настоем! – хриплым от раздражения шепотом произнёс он. – Плач мешает ему сосредоточиться. День Битвы близится, а знака всё нет… Вы хотите нашей гибели?

– Я послал за настоем, – начал оправдываться один из его подручных, но Главный Жрец жестом заставил его замолчать и снова взглянул наверх.

– Слёзы… – раздался оттуда негромкий голос. – Я слышал плач… И слёзы стекают по каменным стенам. Плачет земля Агориса, и бездна распахнула своё чрево, чёрное, как стволы сгоревших деревьев, как ночи ледяных зим, как самые глубокие пропасти в проклятых горах Буристана, как самые сырые пещеры под обрывами, как пасти могил, распахнутых для пожирания живых…

– Это видения Тьмы, – удовлетворённо прошептал Главный Жрец.

Вздох, переходящий в стон был ему ответом.

– Слёзы… Слёзы небес проливаются на землю Агориса чистым водопадом. Они струятся тихими гирляндами звёзд, заполняя ложбины озерами мерцающего света. Чёрные тучи рассеиваются над горизонтом, и золото небес благословляет пахаря и разбойника, стражника и ремесленника. И голубизна, несравнимая с чистотой голубых лилий из царского сада, с лазурью моря под солнечными лучами в жаркий день, с глазами юной девы, что ведут жениху, голубизна заполняет небеса от края до края. И в сиянии восходит венец жемчужного света, одевая землю Агориса в праздничные одежды…

– Видения Света, – Главный Жрец напрягся в нетерпении.

– Вижу… – устало прошептал стоящий у края бездны. – Вижу встающее на востоке воинство. Панцири их черны, как крылья воронов, мечи их черны, как иглы морских ежей, копья их черны, как жала скорпионов, глаза их черны, как мрак их душ. За ними поднимается чёрный полог ужаса, наполняющего мир трепетом. За ним гаснут звёзды и захлёбываются слезами рыдающие, за ним идут железо и яд. Вижу, вижу на западе воинство. Панцири их белы, как склоны ледников на вершинах гор, мечи их белы, как осколки льда, копья их белы, как шипы священного древа Мароу, глаза их светятся неугасимым пламенем палящего солнца. За ними поднимается купол ослепительного света, слепящего очи смертных. В нём тонут звёзды, и высыхает, покрываясь трещинами, земля. За ним идут огонь и сияющая пустота. Они всё ближе сходятся, эти два воинства, влача за собой свои стихии. И поступь их ужасна, она сотрясает землю Агориса. И Тэллос между ними, как пёстрый жертвенный бык на заклание, как девственница на жертвенном алтаре, как муравейник на пути слона…

– Кто победит? – крикнул Главный Жрец.

– Не мы… – тихо отозвался человек в красном и обернулся.

Его проницательные карие глаза окинули единым взглядом стоящую внизу толпу жрецов и служителей Храма Тьмы. Он начал медленно спускаться, сняв с головы капюшон. Они в абсолютном молчании ждали его. И когда он спустился, Главный Жрец опустился на колени и припал губами к его руке.

– Что открылось вашему взору? – спросил он, взглянув в лицо человеку в красном.

Тот стоял какое-то время, опустив голову в печальном раздумье, а потом прошептал:

– Слёзы… Боль земли Агориса… Кровь Тэллоса. Смена эпох погубит этот мир, Танирус.

– Такова воля Небесного Дракона, – нетерпеливо возразил Главный Жрец, не поднимаясь с колен. – Видел ли великий избранник, кто победит в поединке?

– Нет, Танирус, я не видел этого. Это не интересует меня. Тьма или Свет, не всё ли равно? Для Небесного Дракона – они любимые, хоть и отбившиеся от рук дети. Для меня вы все – своенравные и непослушные подданные. Но других у меня нет и не будет. Кто бы не победил, всё равно… Ещё один поворот колеса жизни, которое проедется по чьим-то спинам, головам и душам… Всё едино… – он с тоской взглянул на резные арки высокого потолка, терявшиеся во мраке. – Всё едино… – он повернулся в сторону, откуда слышались всхлипывания. – Что это девочка? Почему она плачет?

– Это храмовая танцовщица, – пояснил Танирус. – Её приготовили в жертву, чтоб она пошла во Тьму и испросила для вас ясных и доступных ответов. Она была рада, что ей выпала такая честь, и эти олухи не дали ей винный настой. Теперь она испугалась… Настой сейчас принесут, и мы продолжим.

– Я не пойду больше туда, – человек в красном передёрнул плечами. – Это дыхание бездны… отвратительный сквозняк. Не знаю, много ли чести быть избранником Небесного Дракона, но опасность получить прострел в поясницу есть точно.

– Но, господин… Скоро Битва, а знака нет!

Человек в красном задумчиво взглянул на Главного Жреца и покачал головой.

– Тебе не кажется, Танирус, что ты слишком туп и невнимателен для своей должности? – вкрадчивым голосом поинтересовался он. – Я описал тебе свои видения, а ты ничего не понял? Ты что, хочешь, чтоб из бездны вылетела гранитная плита и хрястнула тебя по макушке, после чего ты смог бы прочитать сообщение Небесного Дракона на двух языках великих храмов и воровском жаргоне? Ладно, специально для тебя перевожу на человеческий язык: они здесь, на Агорисе, Оба существа: Света и Тьмы. Найти их, посвятить в таинства и подготовить к Битве – ваша забота. А я пойду домой пить вино… А эта ваша девчонка-танцовщица хорошенькая? Умойте её, успокойте, приоденьте и отправьте ко мне. Много ли в этом будет чести для неё, опять же не знаю, но удовольствие она точно получит.

– Она будет счастлива, – поднялся с колен Танирус и отряхнул мантию. – Как нам найти Тёмное существо, и следует ли сообщить о появлении Светлого существа Апрэме?

– Не жадничай, поделись информацией с дамой, – посоветовал его собеседник, достав из складок мантии помятый венок из поблёкших роз. – А как вы узнаете своих рекрутов, понятия не имею. Считайте, что для вас Битва уже началась…

Водрузив венок на встрёпанные кудри, он направился к выходу из зала, что-то насвистывая на ходу. Жрецы с почтением расступились перед ним. Танирус проводил его унылым взглядом и, ни на кого не глядя, изрёк:

– Всё непостижимое кажется нам странным… Отправьте кого-нибудь в Храм Света к Главной Жрице Апрэме и расскажите ей о том, что сказал царь Мизерис после общения с бездной. И подумайте, как нам найти нашего Воина Тьмы, который сокрушит их ставленника.

Посадку нам дали сразу. Под взлётно-посадочную площадку было оборудовано небольшое скальное плато на краю города, раскинувшегося на нескольких пологих холмах. Мы стояли в командном отсеке возле окон, глядя на выжженные зноем каменистые склоны, покрытые невысокими, одно– и двухэтажными приземистыми постройками под плоскими крышами. Они словно наползали друг на друга, стискивая своими стенами узенькие, причудливо извивающиеся улочки, которые то ныряли вниз, то снова взбегали на возвышенности. Вдалеке, на самом высоком холме в окружении каких-то тёмно-зелёных деревьев, похожих на кедры, поднимался дворец, который, впрочем, в самой высокой части достигал лишь четырёх этажей, зато имел балкончики, террасы и башенки. Стены, которые мы могли разглядеть, были украшены росписями, изображающими корабли в море, круторогих быков с цветочными гирляндами, которых вели куда-то худосочные юноши, и праздничные процессии причудливо разодетых дам. Ровные ряды высоких и низких колонн из красного камня довершали вполне гармоничный, хоть и не слишком величественный облик дворца.

– Смотрите, осёл, – пробормотал Вербицкий, ткнув пальцем куда-то в сторону.

Я взглянула туда и увидела ослика с двумя большими кувшинами на спине, которого вёл за уздечку низенький сгорбленный старичок в каком-то невероятном тряпье и клетчатом платке, повязанном на голову.

– Так, наверно, и выглядел Карфаген, – мечтательно заметил Булатов, разглядывая раскинувшийся перед нами город.

Я мрачно взглянула на него, на выжженные зноем улочки внизу и в очередной раз пожалела своего несчастного ребёнка, которому взбрело в голову идти наперекор Древнему Риму.

– Дался вам этот Карфаген, – проворчала я, разглядывая лёгкие открытые носилки, которые несли на плечах четыре изящных юноши в голубых набедренных повязках.

– А что, если б не работа, я б и сам туда махнул! – заявил Вербицкий, тоже заметивший необычное средство передвижения.

Носильщики тем временем направились прямиком к баркентине. Кто сидел в носилках, было не видно, потому что они были покрыты сверху пологом из узорчатого ковра, натянутого на прямоугольную раму.

– Похоже, это к нам, – озабочено произнёс Антон и оглянулся на свой пульт. – Хотя о визите никто не предупреждал и нашими пассажирами не интересовался.

– Они ещё здесь? – я посмотрела на Хока.

– Конечно. Жрец Тьмы разлёгся в каюте, говорит, что ждёт, когда за ним приведут его любимого слона. Остальные тоже не торопятся на волю, похоже, хотят переждать у нас жару.

– Ясно.

Носилки скрылись из виду, приблизившись к самому носу баркентины.

– Пойди, узнай, кто там, – проговорила я, а сама включила на ближайшем пульте терминал камер внешнего наблюдения.

Полуобнажённые красавцы опустили носилки на землю, и из-под полога показалась тонкая белая ручка с блестящими браслетами. Один из носильщиков бережно подхватил её, и вслед за ручкой показалась её обладательница – изящная женщина с золотистыми волосами, уложенными в высокую причёску с локонами, одетая в подобие полупрозрачной белой туники с голубым поясом. Приглядевшись, я увидела, что она уже немолода, но очень ухожена и всё ещё хороша собой.

Пока она вставала, оправляла свой наряд и придавала своей позе величавость, в зоне видимости появился Хок. Они какое-то время обменивались улыбками и приветствиями, а потом он галантным жестом пригласил её к лифту, после чего быстро взглянул на камеру и картинно закатил глаза.

Я усмехнулась и поднесла радиобраслет к губам:

– Проводи её в капитанские апартаменты.

– Мудро, – одобрил он.

Как я и думала, нас почтила присутствием консул Галактического Торгового Союза на Агорисе леди Розалина Бейл. Она какое-то время бродила по комнатам капитанских апартаментов, как по залам музея, разглядывая рисунок на атласных обоях, золотую лепнину и подлинные картины в стиле ампир.

– Я не ожидала такой роскоши, – наконец обернулась она ко мне с безмятежной улыбкой. – Такой блистательный звездолёт, такой знаменитый капитан. Вы знаете, я ведь была ещё девочкой, когда вы уже находились в зените славы, командор. Да-да, я училась в коллеже искусств при Сорбонне. Мой отец всегда говорил, что, не получив классическое земное образование, нельзя считать себя воспитанным человеком. Я даже рисовала ваш портрет с обложки какого-то журнала, а потом получила за него бронзовую медаль на конкурсе молодых художников в Бонне.

– Господи, неужели я такая старая… – пробормотала я про себя, разглядывая её напудренное личико и немного выцветшие, но тщательно подведённые глазки. А вслух сказала: – Для нас ваш визит – большая честь, леди Бейл.

– Моя обязанность быть здесь, – кивнула она и весьма игриво посмотрела на Хока, который с дипломатичной улыбкой стоял рядом. – Хотя, я выполняю её с удовольствием. Союз представляет здесь и интересы Земли, но, по правде сказать, нам ещё как-то не приходилось предпринимать здесь какие-то шаги в этом направлении. Впрочем, рано или поздно нужно начинать. А вы начали очень хорошо. Мы были очень озабочены тем, что происходило на «Боливаре-57». Не подумайте, что здесь такие уж жестокосердные люди. Царь Мизерис и его поданные весьма утончённые господа и очень близко к сердцу восприняли эту трагедию, но у них свои принципы и законы. И религия. О, тут очень необычная религия. Именно поэтому они никак не могли принять звездолёт, который считался проклятым. А вы появились здесь в решающий момент, всех спасли. Кстати, жрец Храма Тьмы Улус, спасённый вами, – племянник Главного Жреца Танируса. Это очень богатая аристократическая семья, приближённая к царю. Вы спасли ему жизнь и оказали тем самым Тэллосу огромную услугу. Собственно, поэтому я здесь. Царь Мизерис желает лично поблагодарить вас и приглашает к себе во дворец сегодня вечером.

– А я думала, что вы здесь для того, чтоб обсудить судьбу наших пассажиров, которые до сих пор томятся в душных каютах, – заметила я.

– Мне кажется, что слово «томиться» неприменимо к вашему звездолёту. Уверяю вас, они просто наслаждаются покоем и комфортом, прежде чем выйти в духоту Тэллоса. Сегодня тридцать пять градусов по Цельсию в тени. Тут всегда очень жарко, и только ночь приносит облегчение.

– Я полагаю, что нам лучше передать пассажиров и вежливо откланяться, – проговорила я.

– Не вздумайте! – воскликнула леди Бейл и уселась на золочёный стул с выгнутыми ножками и красной бархатной обивкой. – Вы нанесёте им смертельное оскорбление. Дед теперешнего царя за подобную выходку обиделся на Ригор и объявил войну. Агорис до сих пор находится в состоянии войны с Ригором, и всё из-за отсутствия у какого-то капитана хороших манер. И это притом, что дед Мизериса царь Минос был вполне вменяемым и даже благоразумным человеком, чего не скажешь о его внуке.

– Вы хотите сказать, что царь сумасшедший? – уточнил Хок.

– Об этом все знают, – пожала плечами она. – И никто не стесняется об этом говорить. Царь безумен, но он царь. К тому же, он сделал довольно много хорошего для Тэллоса. Например, он пригласил сюда тиртанских инженеров, которые придумали систему орошения, и на окраине города был разбит сад плодовых деревьев. Он силой заставил горожан копать каналы и сажать саженцы быстрорастущих деревьев, завезённых с Тиртаны, а уже через три года оказалось, что сушёные плоды, которые заготовили на зиму, спасли окраины от голода, который всегда выкашивал по несколько сотен человек. Он заставил Храмы открыть приюты для сирот, и в городе не стало беспризорников, а жрецы теперь уже едва не дерутся за подростков, которых можно обучать храмовым ремёслам. Он ввёл налог на слоновые хоботы, что все сочли безумием. Но поскольку слоны есть только у богатых людей, налоги стали исправно вноситься в казну, а оттуда он направил этот налог на пенсию старикам, которые не имели иных средств к существованию. И таких примеров множество. Всякое проявление безумия царя приводит к выгоде народа, потому считается, что он избранник Небесного Дракона, который нашёптывает ему эти необычные решения. И его сумасбродства довольно часто воспринимаются простыми людьми, как откровения. Я советую вам принять приглашение царя. А завтра вы со спокойной душой отправитесь на Землю.

– Ну, что ж, во избежание войны… – скрепя сердце согласилась я.

– Вот и отлично! – она поднялась. – Как только дневная духота спадёт, к баркентине подадут носилки для вас и тиртанцев, которые тоже будут приняты царём. Вашим сопровождающим придётся идти пешком.

– Я б тоже прогулялась.

– Вы нарушите этикет! – воскликнула она. – Высокопоставленные особы не ходят по этим улицам, они передвигаются на носилках и слонах, на худой конец – верхом! Конечно, воля ваша, но мне б не хотелось, чтоб вас сочли плебейкой. Командир такого большого звёздного корабля для местных что-то вроде главнокомандующего огромной армии.

– А во дворце есть какие-нибудь особые правила поведения?

– Нет, всё просто и понятно. Без особых церемоний. Единственное правило: ни в чём не перечить царю, – она улыбнулась. – С сумасшедшими ведь не спорят, верно? Если что, я буду рядом. Как и другие консулы, я всегда желанная гостья при дворе.

На этой радостной ноте она и завершила свой визит. Хок проводил её вниз, и она отбыла, покачиваясь на своих носилках, которые несли высокие загорелые юноши.

Судя по расположению местного солнца, было уже далеко за полдень. Уточнив у Булатова, когда будет закат, я выяснила, что у меня есть ещё три часа, которые желательно использовать для подготовки к визиту во дворец царя Тэллоса. Особо изощряться я не стала, вымыла и уложила волосы и надела парадную форму, украшенную мелкими индийскими алмазами жёлтого цвета. Подправив макияж, я достала из стола небольшую запечатанную коробку и, открыв её, вынула четыре футляра. В одном из них был чип с инструкцией по настройке новейшего коммуникативного устройства с функцией дешифратора, составляющие части которого и находились в трёх других.

Сунув чип с инструкцией в гнездо своего компьютера, я быстро просмотрела её. Раньше мы пользовались небольшими аппаратами с микрофоном и динамиками, которые крепились к поясу. Они улавливали человеческую речь и переводили её монотонным голосом на нужный язык. Тогда они казались нам довольно удобными, но эта новинка была куда лучше. На чип дешифратора закачивалась программа с чужим языком, и он вставлялся в стандартный радиобраслет. На висок крепилась передающая клемма, которая транслировала перевод прямо в мозг, отчего возникал эффект наложения речи и казалось, что речь собеседника понятна так же, как родная. Слева на горло прилаживался преобразователь речи, который поглощал звук голоса, транслировал его на дешифратор, получал перевод и выдавал его с сохранёнными интонациями тем же голосом, отчего у собеседника должно было сложиться впечатление, что с ним тоже говорят на его собственном языке.

Закачать на чип стандартную программу языка Агориса, хранившуюся в унифицированном лингвистическом банке Галактического Торгового Союза, для меня не составило труда. Чип легко вошёл в паз браслета и тот тут же выдал сообщение о готовности дешифратора к работе. Вот только с установкой клеммы и преобразователя у меня возникли проблемы.

В идеале вместо клеммы должен был использоваться имплант, который устанавливали в Медицинском центре космофлота всем желающим. Этот микропроцессор значительно облегчал работу с компьютерной техникой, и потому большинство офицеров флота уже давно сходили на эту несложную операцию. Но я никак не могла себя заставить. Одна только мысль о какой-то электронной штуке в голове приводила меня в дрожь.

И теперь, повертев в руках белый кружок, размером с ноготь мизинца, я сунула его обратно в футляр, вытащила из компьютера чип с инструкцией и направилась в медотсек.

Когда я вошла в кабинет Джулиана, световые панели были приоткрыты, отчего казалось, что распахнуты окна. Лёгкий тёплый ветер развивал занавески из органзы и кружевную накидку, накинутую на приоткрытый купол колыбели.

– Гуляете? – улыбнулась я, подходя ближе и заглядывая внутрь.

– Спим на свежем воздухе, – пояснил Джулиан, подойдя ко мне.

Он обнял меня за плечи и поцеловал в висок. Я посмотрела на Жулю, которая спала, сунув пальчик в рот, и обернулась к нему.

– Мне нужна твоя помощь, – я протянула ему чип с инструкцией.

Он отошёл к своему столу, а я осталась возле колыбели.

– Зачем это? – поинтересовался он, глядя на экран компьютера.

– Ты видишь, что я при параде? – усмехнулась я.

– По-моему, ты всегда прекрасно выглядишь.

– Да, но не всегда ношу парадный мундир. Мы приглашены к местному царьку на торжественный приём. Пойдёшь со мной?

– В качестве принца-консорта? Нет, не пойду. И тебе не советую. Нам нужно поскорее убраться отсюда.

– Почему? – нахмурилась я.

– Мы говорили об этом, – напомнил он, возвращаясь ко мне. – Мне не нравится это задание.

– Но оно уже выполнено!

– Ты думаешь, это всё? – он что-то переключил на приборном щитке в колыбели. – Давай свои гаджеты, и пойдём в процедурную. Мне понадобится сканер.

Я поспешно вышла за ним из кабинета. Войдя в процедурную, он сразу начал настраивать свой аппарат. Я тревожно смотрела на него.

– О чём ты говоришь? Ты что-то чувствуешь? – наконец, не выдержала я.

– Да. Но дело даже не в этом. Тебя не смутило, что Азаров пожелал направить сюда именно тебя? В задании нет ничего сложного. Рауль без проблем организовал бы эту спасательную операцию, но Азаров предвидел что-то ещё, что-то такое, что готов был лететь сюда сам, причём на чужом звездолёте. И полетел бы, если б ты дала задний ход. Дай клемму и встань сюда.

Я послушно встала, куда он велел, раздумывая над его словами. Он, поднёс сканер к моему виску, поглядывая на экран, а потом осторожно приложил кружок к коже.

– Возможно, ты прав, – согласилась я, а он тем временем забрал у меня преобразователь и аккуратно прижал его к шее слева под подбородком. – Но я не могу не пойти. Это чревато межпланетным скандалом. Обещаю, что едва мы вернёмся, я скомандую взлёт.

– Если у тебя будет такая возможность.

Он резко обернулся и посмотрел в дальний угол большого процедурного кабинета. Это помещение, заполненное аппаратурой, освещалось секторами, и теперь в том углу, куда он смотрел, было темно. Какое-то время он вглядывался туда, а потом внимательно осмотрелся по сторонам.

– Что с тобой происходит? – обеспокоено спросила я.

– Показалось, – улыбнулся он.

– Что?

– Ерунда. Не обращай внимания. Иди и будь там осторожна, – он обнял меня и поцеловал в лоб. – Я не лягу, пока ты не вернёшься.

Я какое-то время смотрела на него.

– У тебя усталый вид, мой милый, – заметила я. – И тебя что-то тревожит.

– Пожалуй, – кивнул он. – Вчера мне сообщили, что в экипаже пошли разговоры о том, что дочь не похожа на меня.

– Она похожа именно на тебя, – возразила я.

– Это видишь только ты, да ещё Рауль.

– И что? Такие же глаза, насколько я помню, у твоего кузена Дэвида, который благополучно обретается при дворе Великого Тирана Алкора. Скажи, что это фамильная черта МакЛаренов, которая не досталась тебе, зато её удостоилась твоя дочь.

– Хорошая мысль, – немного подумав, кивнул он.

– Это всё, что тебя тревожит?

Он снова улыбнулся.

– Возвращайся скорее, и летим отсюда. Мне здесь неуютно.

– Обещаю, – кивнула я и положила руки ему на грудь. – До заката ещё уйма времени.

Ослепительно жаркий день за бортами баркентины постепенно угас. Небо поблёкло, налилось красноватым светом, который вскоре перетёк в мягкое фиолетовое сияние, а потом в нежно-голубую дымку. Забортные датчики сообщили о снижении температуры воздуха до вполне комфортной. Вскоре вслед за этим возле баркентины появился красивый белый слон с длинными инкрустированными бивнями, облачённый в ковровую попону с маленькой кабинкой-башенкой, прицепленной на спине.

Жрец Храма Тьмы Улус зашёл ко мне напоследок, чтоб лично поблагодарить за своё спасение и попрощаться. Я не слишком жаждала разговаривать с ним, поскольку не жалую служителей Тьмы во всех её проявлениях. Но этот молодой человек в тёмно-сиреневой тоге оказался неожиданно учтивым и даже приятным. Его голос был негромким, а подведённые чёрной краской глаза смотрели с искренней признательностью. «Что ж, – подумала я, – может, он вовсе и не так плох. Он ведь, кажется, племянник Главного Жреца, так что его служение было заранее предопределено и, возможно, вовсе не соответствует складу его характера».

В разговоре с ним я решила испытать новый дешифратор, и он сделал мне комплимент по поводу моего произношения. На прощание он протянул мне небольшой свиток в качестве подарка. Заметив моё колебание, он улыбнулся.

– Это не артефакт нашего Храма, госпожа. Это стихи древнего поэта нашего мира. Я вожу их с собой, просто потому что они мне нравятся.

– Но если этот свиток вам так дорог… – начала я.

Он вдруг засмущался, и на его по-юношески свежем лице появился очаровательный румянец.

– Я уже выучил их наизусть и никогда не забуду ни одного слова.

Я, наконец, взяла свиток. Он с почтением поклонился и вышел. Я видела в окно, как он подошёл к своему слону, дружески потрепал протянутый навстречу хобот, а потом ловко забрался наверх, в башенку на спине гиганта. Слон без всяких понуканий развернулся и направился вниз, в лабиринт улиц Тэллоса. Следом побежали сопровождавшие жреца служители, в том числе две пары носильщиков, которые несли носилки с погибшим на «Боливаре-57», и его убийцей, который беспробудно спал с тех пор, как ему сделали инъекцию сильного успокоительного.

Только они скрылись из виду, из узкого прохода вынырнула новая группа носильщиков, нёсших с десяток богато украшенных резных носилок, которые так и хотелось назвать портшезами.

– Это за нами, – я обернулась к подчинённым, ожидавшим распоряжений. – Старпом, остаётесь за меня. Готовьтесь к вылету. Со мной пойдут Белый Волк, Донцов, Карнач, Валуев, Москаленко.

– Дарья Ивановна, – подал голос Оршанин. – Возьмите меня. Осмотреться…

– Мы не собираемся задерживаться, Кирилл.

– Для общего развития… – он умоляюще посмотрел на меня.

– Хорошо, – согласилась я.

Мы спустились вниз, и я подошла к ближайшим носилкам, которые крепкие носильщики уже опустили на землю. Двое из них тут же почтительно поклонились и, не разгибаясь, отодвинули тонкие занавеси, открывая внутреннее убранство маленькой уютной кабинки. Я нерешительно обернулась. Мои стрелки стояли в ряд с каменными лицами, а неподалёку, так же, как я, нерешительно, топтались тиртанцы в своих цветастых нарядах. Ездить на себе подобных для них было чем-то в высшей степени неприличным.

Я вздохнула, как перед прыжком в воду, и забралась внутрь кабины. Её пол был покрыт мягкими подушками, поэтому я устроилась, скрестив ноги по-турецки. Тиртанцы последовали моему примеру. Вскоре мои носилки качнулись и приподнялись. Сквозь лёгкие занавеси я видела, как носильщики водрузили их на плечи и двинулись вниз, в тёмный лабиринт города.