Текст книги "Двое из логова Дракона (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Уложив дочку, я зашла на кухню, чтоб сказать Бетти, что ухожу. Она тут же достала из шкафа красивую плетёную корзинку, обвязанную кружевным платком, в которой лежали разноцветные клубки ниток с воткнутыми в них спицами различной длины и толщины. Продемонстрировав мне большой пушистый клубок нежно-розового цвета, она получила моё одобрение и пошла в каюту. За ней, покачивая лохматым шариком живота, поплёлся заспанный Киса. Проследив за ним, я подумала, что кухонная оппозиция не идет на пользу его спортивной форме, и Хоку после примирения придётся изрядно его погонять, чтоб её восстановить.

Я зашла на мостик, чтоб оставить запись о своём отбытии со звездолёта в судовом журнале. К моему удивлению, там было темно, только с улицы через широкие окна-экраны лился призрачный свет бледных звёзд и маленькой сиреневой луны, которую называли Лилосом. За пультами никого не было, но, подойдя к краю верхней площадки, я увидела у окна силуэт высокого мужчины, стоявшего спиной ко мне.

– У нас что-то с освещением, Юрий Петрович? – спросила я, спускаясь вниз, к резервным пультам. – И где вахтенный?

– Я вахтенный, – ответил Булатов, обернувшись ко мне. – Я просил старпома поставить меня в график вахт вместо Илд. Его это устроило и мне тоже теперь есть, чем заняться, – он поднял голову и посмотрел на луну. – Со светом всё нормально. Я его выключил. Я люблю темноту.

Даже не видя в полумраке его лица, я по голосу поняла, что он улыбается.

– Я ведь астронавигатор, Дарья Ивановна. Я живу в этой темноте, пронизанной светом тысяч светил. Здесь я дома, среди своих. И только темнота позволяет мне видеть и узнавать звёзды. Конечно, после месяца полёта, я, как и все, радуюсь возвращению в атмосферу, удерживающую свет, но без этой бездны я б жить не смог. Наверно, все мы, живущие космосом, люди Ночи. Мы любим ночь. Мы любим сидеть в тишине и вглядываться в звёздное небо, вспоминая дальние полёты, мечтая о новых, прислушиваясь к этой невероятной тишине, порой нам даже кажется, что мы слышим её дыхание, и стук наших сердец сливается с биением огромного сердца вселенной. Только тёмное, бездонное, безмолвное пространство даёт возможность испытать это чудо.

– А в детстве вы не боялись темноты, Юрий Петрович? – поинтересовалась я.

– Нет, – покачал головой он. – Я слишком любил космос, его романтику, его непредсказуемость, его глубину, его тайны. У родителей иногда были проблемы с тем, чтоб загнать меня спать. Ночью мне и сейчас лучше думается, вдалеке от суеты дня, его заполненности делами, проблемами, общением. Ночью я остаюсь один на один с собой и с нею. Мне приходят в голову лучшие идеи для картин, лучше всего пишется, словно кто-то водит кистью, которую я держу в руке. И на холсте или на бумаге появляется что-то необыкновенное, прекрасное… Знаете, Дарья Ивановна, мне кажется, именно ночью, когда вокруг тьма и тишина, у людей рождаются лучшие идеи, они зажигаются самыми безумными мечтами, к ним приходят судьбоносные открытия! Чем было бы человечество, если б на Земле двадцать четыре часа в сутки светило солнце?

– Вы поэт… Но вы правы. Спокойного дежурства, командор.

– Спасибо. Вам удачно съездить и вернуться. Когда вас ждать?

– Не знаю, – беспечно ответила я. – Как только, так сразу… Обещаю, что, вернувшись, тут же зайду к вам. Если что, наверху Мангуст на связи с нами.

Я поднялась, продиктовала запись в судовой журнал, потом вышла из командного отсека и спустилась в нижний ангар, где меня возле флаера уже ждали Донцов и Хэйфэн.

На сей раз, на площади перед дворцом было пустынно и тихо. В установленных на верхних террасах больших чашах ярко полыхали высокие костры, отбрасывая вокруг рыжие отсветы, но их света было недостаточно, чтоб разогнать сумрак, царящий внизу. И бледное свечение, слабо отражавшееся от полированных ступеней лестницы, лишь ещё больше подчёркивало царящую вокруг мрачную атмосферу. Эта бесконечная, едва освещённая лестница, ведущая к нависшей над ней громадой дворца, показалась мне декорацией к какой-то античной трагедии. На душе вдруг стало тоскливо и тревожно, и вспомнились слова Бетти о том, что мистерии – дело не всегда безобидное.

На лестнице нас никто не встретил. Поэтому мы поднялись наверх и прошли мимо двух огромных стражников с секирами, похожих на статуи. Стоило нам войти под своды дворца, откуда-то сбоку выскользнула тень, которая оказалась невысокой женщиной, закутанной в блестящую чёрную накидку. Её бледное морщинистое личико выглянуло из-под капюшона, клюнув острым загнутым, как орлиный клюв, носиком, в качестве приветствия, она повернулась и засеменила вперёд, указывая нам дорогу. Проходя по душным узким коридорам и анфиладам крошечных комнат, я смотрела по сторонам. Эта дорога была мне ещё незнакома, поэтому я держалась настороже. Но, как выяснилось, нас вели на женскую половину дворца. Вернее, вели меня, потому что перед высокими резными дверями с золочёными накладками в виде цветов, моих спутников остановили стражники.

– Вход мужчинам на женскую половину запрещён, за исключением случаев, когда они приглашены царицей, – прокудахтала наша спутница и шмыгнула за дверь.

Я обернулась к своим спутникам. Они были явно встревожены.

– Может, не рисковать? – с сомнением спросил Донцов, озираясь по сторонам. Ему не нравилась эта темнота и таинственность.

– Я могу за себя постоять, – уверенно проговорила я. – К тому же поворачивать от дверей как-то не очень красиво.

– Если что, мы – на связи, – напомнил Хэйфэн. Его холодные, как чёрная сталь глаза, вглядывались в темноту. – Если вы к утру не появитесь и не свяжитесь с нами…

– Вы обойдётесь без самодеятельности, – перебила я. – Доложите старпому и получите от него указания.

– Есть, командор, – кивнул он.

Я повернулась к двери, и появившийся из темноты человек в бирюзовой тоге, видимо открыватель левой створки дверей на женскую половину, торжественно открыл эту самую створку, и я вошла. Старушонка терпеливо ждала меня там, и, увидев, тут же засеменила дальше.

На женской половине было красиво и просторно. Полумрак здесь был насыщен ароматами цветов и пряностей, изысканные вещички, тонкая резьба, красивая мебель и обилие лёгких занавесей придавали этой части дворца уютный и чувственный вид. В комнатах, по которым я проходила, были расставлены низкие диваны с набросанными на них подушками, манящие покоем альковы со струящимися пологами. В небольшом зале я увидела круглую, приподнятую над полом эстраду, вокруг которой были расставлены удобные кушетки и низкие столики.

Наконец, моя проводница застыла возле инкрустированной перламутром двери в позе, напоминающей вопросительный знак. С двух сторон появились две юные, совершенно одинаковые девицы, вся одежда которых состояла из расшитых поясов на тонких талиях. Они раскрыли передо мной двери, и я вошла в ярко освещённый зальчик, стены которого были покрыты росписями, изображавшими шествие разряженных людей с цветами и чашами. Они вели красивого белого быка, украшенного гирляндами из роз. Я невольно засмотрелась на тщательно выписанную кудрявую чёлку этого быка и большие печальные глаза вишнёвого цвета.

– Это священный бык, которому поклонялись наши предки, – услышала я голос Эртузы и обернулась.

Она сидела в резном кресле, поставив ноги на низкую скамеечку. Вокруг неё хлопотали пять обнажённых служанок, которые укладывали её волосы, массировали и украшали перстнями руки, умащали каким-то белым кремом маленькие изящные ножки, держа наготове золотые сандалии. Сама царица тоже была пока не одета, и её это не смущало. Хотя, теперь понятным становился запрет на вход в эти помещения мужчин.

В стороне на кушетке, поджав ноги, сидела царевна Анора. Она была в полупрозрачном платье до колен с открытой грудью. Её волосы были переплетены золотыми шнурами. Из-за яркого макияжа красивые раскосые глаза девочки казались огромными и при этом очень тревожными.

Эртуза покосилась на меня.

– Прекрасной Богине Неба не жарко в столь закрытом одеянии?

– Нет, госпожа, – ответила я, – эта ткань обеспечивает прохладу.

– А этот кинжал у вас на поясе? Вы чего-то опасаетесь?

– Ваше гостеприимство – лучшая гарантия моей безопасности, – дипломатично заметила я. – Этот кинжал – знак отличия, атрибут власти. Как ваша корона.

Как раз в это время на вершину её затейливой причёски служанки водружали филигранный венец в виде двух, увитых розами рогов.

– Я говорила о быке, – припомнила она. Девушки закончили с её правой рукой, и она любезно указала мне на кресло возле стены. – Садитесь, у нас есть время. Я расскажу вам эту легенду. Тогда вам понятнее будет суть того, что будет происходить в садах.

Я села и приготовилась слушать.

– Наши предки жили в другом мире, населённом многими племенами и народами. Там были народы, поклонявшиеся Медному Змею, Соколу и другим богам. Наши предки жили на небольшом острове, и им часто приходилось защищаться от набегов соседей. К счастью остров был скалистый, и высокие берега делали его не слишком удобным для завоеваний с моря. Однажды иной народ, поклонявшийся могучим богам Неба, Моря и Земли, направил гонцов с требованием сдаться и поклоняться их богам. Наши предки, естественно отказались и утопили гонцов в море. Тогда боги их врагов разгневались. С неба на них обрушился огненный дождь, земля задрожала, и море начало поглощать остров. Они бы погибли, но в это время на главной площади появился белый бык и пошёл по улицам. Люди бежали за ним. Он вывел всех из города, поднялся на гору, и тут они увидели белые ворота. Бык вошёл в них и исчез. Они поспешили за ним. Они проходили через ворота и оказывались на прекрасной плодородной равнине. И лишь последние, кто не успел войти, были поглощены волнами, затопившими остров. Ворота захлопнулись и исчезли. А они, наши предки, обрели благодаря своему светлому и кроткому божеству этот мир, где у них не было врагов. Они были здесь одни и были счастливы.

Она замолчала, любуясь браслетом, который надели на её левую руку.

– А Дракон? – поинтересовалась я, заметив, что молчание начинает затягиваться.

– Дракон? – она с недоумением взглянула на меня. – Ах, да… Небесный Дракон. Его придумали мужчины, чтоб оправдать свои безумства!

Она встала, и на неё надели мерцающее и совершенно прозрачное платье с широким, расшитым золотом и каменьями воротником. Такой же расшитый пояс обернули вокруг её талии и завязали шёлковыми тесёмками.

– Значит, Дракона не было? – уточнила я.

– Был, – спокойно возразила она. – Он создал Агорис и населил его нашими предками. Только никто не знает, как он это сделал. Дети Небесного Дракона – Существо Света и Существо Тьмы. Люди не его дети. Откуда-то он их взял? Ответ на это даёт легенда о Белом Быке. Он не слишком почитаемое божество, но каждая женщина, которая хочет, чтоб в её доме был мир и покой, чтоб муж хранил верность, а дети были здоровы, втайне поклоняется Белому Быку. Он привёл людей сюда до того, как на Агорисе появилась Тьма. Он хотел им счастья. Говорят, что первые жрецы Тьмы убили Белого Быка, принесли его в жертву своему властелину. А жрицы Света нашли его останки и, оплакав его, похоронили кости под алтарём своего Храма. Идёмте, скоро начнётся церемония.

Она гордо прошествовала к дальней стене. Ещё две одинаковые девушки с поклонами раздвинули в стороны стенные панели, открывая выход в сад. Царевна Анора обречённо вздохнула, спустила ножки с кушетки и, встав, нехотя пошла за матерью. Служанки стояли, почтительно глядя на меня. Только когда я направилась следом за царицей, они пристроились сзади.

Выйдя из комнаты на широкие ступени лестницы, я невольно остановилась, поражённо глядя вокруг. Я уже знала, что позади дворца расположены сады, но не думала, что на этой высушенной солнцем равнине может быть такой чудесный оазис.

Под звёздным куполом неба, в розоватом свете Лилоса мерцали листвой высокие деревья с пышными, широкими кронами, над ними поднимались другие, похожие на кипарисы, но с причудливо изогнутыми вершинами. Внизу стволы этих исполинов утопали в кудрявой зелени кустов, покрытых огромными цветами. Между ними расстилались зелёные лужайки, среди которых вздымались небольшие холмы, сплошь засаженные цветущими растениями. Меж холмов извивались выложенные полированной плиткой дорожки. В глубине сада белели ажурные беседки. Возле них поблескивали гладкой зеркальной поверхностью небольшие пруды, обсаженные невысоким кустарником, цветущие ветви которого изысканно склонялись над водой. Через пруды были перекинуты лёгкие мостики с выточенными из светлого камня фигурками птиц и драконов.

Издалека слышался шум воды, видимо, где-то в глубине сада был водопад. Лёгкий шелест листвы и мелодичный негромкий пересвист птиц, дополнял чудную картину.

Царица тем временем спустилась вниз и пошла по вымощенной тропинке. Я поспешила за ней, с удивлением осматриваясь по сторонам. Вскоре к ночным звукам сада добавилось тихое пение юных голосов. Обогнув очередной холм, я увидела широкий ровный как стол луг, окружённый причудливыми арками, увитыми вьющимися растениями с белыми крупными цветами, от которых исходил нежный медовый аромат.

По лугу уже ходили две вереницы девушек в белоснежных прозрачных накидках. Они двигались по кругу, навстречу друг другу и пели. В стороне в ряд стояли юноши в белых хитонах. Они держали в руках арфы и свирели.

Эти лёгкие светлые силуэты, парящие над травой под нежное пение, аромат цветов, призрачный свет Лилоса, казались мне прекрасными и чистыми, как детская сказка. Я вспомнила о хороводах эльфов, о которых говорил Алику Джулиан, сидя вечером у камина. Он рассказывал старые шотландские легенды так, словно сам видел, как в лунном свете танцевал маленький народец, а крохотные феи перелетали с цветка на цветок.

Я невольно улыбнулась. И в этот момент юноши заиграли негромкую плавную мелодию. Девушки встали двумя рядами, и из высокой арки показалась женщина с золотистыми волосами. На ней было белое платье и белое покрывало, а за пояс из золотого шнура был заткнут изогнутый кинжал. Она шла, глядя перед собой. За ней шествовали молодые жрицы с гирляндами цветов. Следом юноши вели большого, очень красивого быка, почти такого же, как на стенной росписи в покоях царицы. Он шёл, покачивая кудрявой лобастой головой с небольшими изогнутыми рожками, покрытыми позолотой. На его шее висел пышный венок из роз. Шествие замыкали два ряда молодых мужчин в коротких чёрных туниках с накинутыми на головы тёмными покрывалами и чашами в руках.

Процессия вылилась на луг и потекла между рядами девушек, которые запели что-то протяжное и грустное.

Я с интересом рассматривала жрицу, которая шла впереди. Сперва я подумала, что это Апрэма, но потом увидела, что эта женщина моложе и чуть ниже ростом.

– Это Тила, – заметив мой интерес, пояснила царица. – Сестра Главной Жрицы Света. Апрэма доверила ей провести ритуал, как своей преемнице на тот случай, если Свет победит, и она сможет воцариться.

У Эртузы вырвался короткий смешок. Анора вздохнула и посмотрела назад. Обернувшись, я увидела над вершинами деревьев террасы дворца. Лишь одна из них была освещена.

Мизерис стоял на террасе, облокотившись на перила. Отсюда он прекрасно видел круглый луг, на котором начинались мистерии Света. Он видел девиц в белом, круживших по траве, слушал их пение. Потом до него донеслись звуки арф, и на сцене появилась жрица Тила со своей свитой. Храмовые служки вели красивого белого быка.

– Симпатичная зверушка, – заметил демон, пристроившийся рядом на перилах.

Царь мрачно покосился на него. Этот ловкач сидел на корточках на тонких перилах, как на широком столе и с явным интересом следил за происходящим. Его глаза азартно блестели, а на губах появилась улыбка, не обещавшая ничего хорошего.

– Хоть это и ритуал Света, он тебе понравится, – проворчал Мизерис, удерживая себя от попытки сдёрнуть демона с перил, ухватив за крыло, перья которого колебались под порывами ночного ветра в соблазнительной близости от руки. – Этого быка выращивали в Храме пять лет, кормили зерном и свежей травой, и всё для того, чтоб зарезать сегодня.

– Серьёзно? – нахмурился демон. – Они собираются принести его в жертву Свету?

– Если бы… – мрачно усмехнулся Мизерис. – Всё ещё бессмысленней! Они изобразят сцену забытой легенды о том, как Жрецы Тьмы принесли в жертву своему божеству Священного Белого Быка – благодетеля народа Агориса. Потом начнутся собственно мистерии. Девицы будут рыдать над убиенной скотинкой, потом – взывать к мщению. А потом… Собственно и наступит само мщение.

– Ты о чём? – заинтересовался Кратегус.

– Видишь чаши у парней? Они, кстати, тоже жертвы. Будут изображать служителей Тьмы. В чашах вино, настоянное на травах и яде, выделенном из личинок, собранных с дерева Мару. Девицы упьются и превратятся в чудовищ, будут бросаться на свои жертвы. Оргия потихоньку перейдёт в кровопролитие. Они будут рвать их зубами и ногтями, раздирать на части. Потом сад будет осквернён на много дней вперёд, потому что мы ещё долго не будем уверены, что собрали все останки из-под кустов и сняли с веток. Девиц тоже останется не больше половины. Некоторые погибнут от рук своих же товарок, а другие просто не смогут придти в себя, отведав отравленное питьё. Потому Апрэма и доверила эту миссию сестричке, чтоб не рисковать самой.

– Да уж, – пробормотал Кратегус. – Наша Чёрная месса – это преферанс в доме для престарелых по сравнению с вашими мистериями.

Царь с унылым видом пожал плечами.

– Я б давно запретил, но тут моей власти недостаточно. Что с тобой?

Он увидел, как побелело лицо демона, а глаза в ужасе расширились. Мизерису стало не по себе.

– Что так напугало тебя, дух Тьмы? – с дрожью в голосе спросил он.

– Что она там делает? – прошептал демон, напряжённо вглядываясь вдаль.

– Кто?

– Эта женщина… которую ты называешь Богиней Неба.

– Она там? – возопил царь, вцепившись пальцами в волосы. – Мерзавка! Тварь! Это я об Эртузе, – пояснил он, устало уронив руки. – Это она мне назло. Знает, что я влюблён в Богиню Неба, вот и пригласила её.

– Так забери её оттуда! – нетерпеливо перебил демон.

– Не могу! Меня не пустят в сад. Сегодня его охраняют стражи Храма. Они подчиняются только Апрэме.

– То, что там будет происходить, зрелище не для этих глаз, – процедил сквозь зубы Кратегус.

– Если они дадут ей выпить вина…

– С ядом каких-то личинок? – зашипел демон, и его кулаки сжались так, что на плечах выступили вены. – Они отравят её, а потом, быть может, ребёнка? И ты стоишь тут как истукан?

– Какого ребёнка?

– Её дочь, – ответил тот. – Её маленькую дочь, которую она кормит грудью.

Лицо царя стало бледнее полотна. Он остановившимся взглядом смотрел перед собой. Демон медленно поднялся на перилах во весь рост.

– Не говори о любви, царь, – хрипло произнёс он. – Ты не знаешь, что это такое.

И он прыгнул вниз, распахнул крылья и понёсся над ночными садами туда, где водили хороводы жрицы Света.

Пение лунных дев убаюкивало. И только широкая чёрная тень, внезапно пролетевшая надо мной, заставила меня очнуться. Я поняла, что стою и, качая головой под музыку, глупо улыбаюсь. Теперь я осматривалась по сторонам, пытаясь рассмотреть, что промелькнуло только что, на мгновение скрыв от меня маленький диск Лилоса. Но ничего необычного вокруг не было. Мне показалось, что что-то зашумело в верхушках деревьев, словно птица задела шелестящие ветки. Я какое-то время вглядывалась в них.

– Какая честь… – услышала я рядом ядовитый голосок Эртузы и обернулась.

Ко мне медленно шла жрица Тила, держа в руках чашу и мило улыбаясь.

– Вам предлагают принять участие в мистериях, – пояснила царица. – Ни мне, ни моей дочери, хоть мы и царского рода, такая честь не выпала. Мы будем лишь смотреть.

Тила приблизилась ко мне и, глядя в глаза с нежной улыбкой, протянула мне чашу. Я настороженно смотрела на неё.

– Отказываться нельзя, – шептала Эртуза. – Это оскорбление, нанесённое Храму. За ним может последовать проклятие.

– Пей, – шепнул сзади знакомый голос.

Я резко обернулась. Позади меня никого не было, но шёпот был, и была крылатая тень, и шум в листве. Мне стало грустно и как-то очень спокойно.

– Как скажешь, – прошептала я, взяв чашу из рук жрицы. – Я тебе верю.

Я поднесла её к лицу и почувствовала знакомый сладковатый запах молока с мёдом. И на вкус оно было совсем такое же, как то, что Джулиан приносил мне с кухни. Я улыбнулась и выпила его до дна. Жрица не отрываясь смотрела на меня, а потом взяла у меня чашу и отошла.

– Как вам вино? – поинтересовалась Эртуза, хищно улыбнувшись.

– Это молоко, – ответила я.

Она растеряно заморгала. Девицы тем временем затянули новый гимн. Мужчины в чёрном, опустив головы под платками, обносили их чашами, девушки пили, а потом удивлённо переглядывались. Тем временем быка подвели к Тиле и поставили напротив, крепко держа за рога. Жрица достала из-за пояса свой длинный изогнутый нож и, сжав двумя руками рукоятку, занесла его над головой быка. Только тут я поняла, что бедное животное сейчас принесут в жертву. Бычка было жаль, он спокойно стоял, глядя на жрицу тёмными печальными глазами. Нож сверкал в лучах Лилоса, и по алмазной кайме лезвия было видно, что оно очень острое.

Хор на мгновение смолк, Тила ещё выше вскинула нож, замахиваясь. Я хотела отвернуться, но не успела, потому что клинок ножа вдруг с громким шипением начал извиваться. Жрица завизжала, как перепуганная девчонка, и отшвырнула оживший нож в сторону. Тот упал на плиты дорожки и мгновенно уполз в траву.

Хор смолк, пение сменилось перешёптыванием и даже тихим смехом. Тила, потрясённо смотрела туда, где скрылся её нож, превратившийся в змею, а потом быстро огляделась. Она была, скорее, зла, чем напугана или озадачена. Заметив у меня на поясе кортик, она подбежала ко мне и протянула мне руку.

– Дай мне твой кинжал! – приказала она.

– Нет, – спокойно проговорила я, положив руку на рукоять кортика.

Она снова осмотрелась и, не увидев ничего подходящего для убийства быка, крикнула:

– Нож, бездельники! Принесите мне нож!

Несколько юношей-музыкантов бросили свои инструменты и побежали куда-то. Но ей этого показалось мало, и она с криком: «Стража!» тоже бросилась в темноту и скоро скрылась в густой зелени цветущих кустов.

Девушки сбились в стайки, бурно обсуждая срыв ритуала. Несколько мужчин в чёрном откинули с голов платки, и с интересом смотрели по сторонам. Все они были молоды и красивы.

Царица Эртуза неуверенно переступала ножками в золотых сандалиях и всматривалась в траву.

– Это была настоящая змея? – спросила она. – Как выдумаете?

– Похоже на чёрную мамбу, – кивнула я. – Её укус может убить слона.

Она подскочила на месте и, забыв о своём царском достоинстве, запрыгала к дорожке, стараясь не ступать в траву. Со стороны это выглядело так, словно она изображает танец горной козы. Царевна уныло побрела за ней, не слишком заботясь о том, куда ступает.

– А вы не боитесь змеи? – встревожено спросила Эртуза, задержавшись на дорожке.

– Нет, – мотнула головой я. – У меня костюм и обувь из сверхпрочной ткани, которую не прокусит даже тираннозавр Рекс.

– А я, пожалуй, пойду! – сообщила царица. – И сообщу Апрэме, что её глупая сестра сорвала мистерии.

И развернувшись, она побежала в сторону дворца. За ней устремились её нагие служанки, а следом брела заспанная и недовольная Анора. Вид у этой процессии был уже совсем не такой торжественный, как по пути сюда.

Громкий рёв, похожий на звук огромного турнирного рога заставил меня обернуться назад. Белый бык мотал головой, мыча, подобно иерихонской трубе. Державшие его служки отскочили в стороны, и с быком начало происходить что-то странное. Он вдруг вырос, его холка поднялась и круто изогнулась, рога тоже внезапно пошли в рост, золотая краска на них полопалась, и вскоре его мощную голову украсило подобие огромной серебряной арфы без струн. Перламутровое сияние прокатилось по его белоснежной шкуре, и весь он замерцал, словно, был осыпан алмазной пудрой.

Бык пошёл по лугу, покачивая своими роскошными рогами, и от его точёных копыт в стороны расходились зеленоватые круги призрачного света. Там где они прокатились, в траве зажигались маленькие золотистые огоньки. Бык задрал вверх голову, посмотрел глубокими ясными глазами на Лилос и издал столь мелодичное мычание, что ему наверно позавидовал бы орган.

В небе вспыхнуло золотое свечение, напоминающее северное сияние, которое медленно опускалось на сады. Когда оно достигло верхушек деревьев, их листва начала золотиться и сверкать. Золотая волна прокатилась до самой земли, и сад странно преобразился, став золотым и звенящим. На кустах замерцали перламутром гроздья крупных жемчужин.

Собравшиеся на лугу люди испуганно и изумленно озирались по сторонам, а бык пошёл по дорожке куда-то вглубь сада. И теперь хорошо было видно, что его рога и шкура излучают чистое белое сияние.

– Он вернулся, – восторженно крикнула одна из девушек. – Священный Белый Бык вернулся к нам!

И она бросилась следом за быком. За ней побежали ещё несколько молодых жриц. В это время другая служительница Света подошла к ближайшему кусту и, сорвав с него лист, принялась разглядывать его.

– Золото, – проговорила она удивлённо. – Это золото!

И она начала срывать листья с куста и ссыпать их в свой подол. К ней тут же присоединились ещё несколько девушек.

Еще одна жрица опустилась на колени и взяла в руки один огонёк, мерцавший на травинке. Разглядев его, она тут же сунула находку за пазуху, тревожно оглядываясь. Но её манипуляции были замечены, и тут же ещё несколько девиц бросились собирать огоньки. Приглядевшись получше, я увидела, что это отблески на гранях самоцветных камней, рассыпанных по лугу. Жемчужины на кустах тоже нашли своих почитательниц.

Но всё же большая часть девушек не заинтересовались ни золотом, ни жемчугом, ни самоцветами. Они с интересом поглядывали на мужчин, которые с не меньшим интересом смотрели на них. Вперёд вышла высокая красавица с длинными волнистыми волосами. Надменно посмотрев на мужчин, она обернулась к своим подругам и предложила:

– Пойдёмте купаться!

Те радостно загомонили, и гордая красавица развернулась и, не торопясь, пошла туда, откуда слышался шум водопада.

Царица Эртуза вбежала на террасу и только после этого вздохнула с облегчением. Она чинно поднялась по ступеням, вошла в свою комнату и присела в кресло возле столика, на котором стояли сосуды с мазями и притираниями. Служанки встали у входа в ожидании приказаний. Последней вошла царевна, мрачно покосившись на мать, она молча прошла к дверям.

– Куда ты? – окликнула её царица, которой хотелось обсудить промах Тилы.

– Спать, – ответила царевна.

– Как тебе ритуал? – попыталась всё же завязать разговор Эртуза.

– Я рада, что он даже не начался! И, надеюсь, уже не начнётся, – Анора снова повернулась к выходу.

– Не хочешь поцеловать меня на ночь? – спросила царица.

– Нет, – не оборачиваясь, буркнула та и ушла.

– Злая девка, – проворчала царица и, взяв со стола зеркало, посмотрелась в него, улыбнулась и добавила: – Вся в меня!

Задумчиво посмотрев на застывших вдоль стены служанок, она махнула рукой:

– Убирайтесь! Я пока в состоянии сама умыться и стащить с себя тряпки.

Девушки повернулись и гуськом вышли из комнаты. Эртуза некоторое время размышляла, а потом взяла маленький золотой молоточек в виде птичьей лапки и постучала по тонкому диску гонга. Дверь чуть приоткрылась, в комнату юркнула старушка в блестящей чёрной накидке и склонилась в поклоне, отчего её спина стала напоминать садовую арку.

– Где Апрэма? – спросила царица, откладывая молоточек.

– Она повела к царю новую наложницу, – тихим голоском пропищала старушка.

Эртуза задохнулась от внезапно вспыхнувшего гнева и вскочила с кресла.

– Наложницу?

– Высокую девицу из владений Небесного Дракона с золотой кожей и глазами цвета бирюзы. Думаю, что такую красотку ведут среди ночи к мужчине не для учёных бесед.

– Меня не волнует, что ты думаешь! – прорычала Эртуза и, схватив со стола зеркало, запустила им в старуху.

Та не шелохнулась, да и зеркало пролетело мимо и, звякнув о стену, упало на пол. Эртуза замерла, лихорадочно ломая руки и глядя в потолок, а потом приказала:

– Позови ко мне Этара! Немедленно!

Старуха склонилась ещё ниже и беззвучно юркнула за дверь.

Дева из Владений Небесного Дракона слегка заинтересовала царя, и даже отвлекла его от горестных размышлений по поводу угрожающих прекрасной Богине Неба опасностей, а также от терзаний, вызванных собственной трусостью и словами демона.

Эта дева была прекрасна и ужасна одновременно. Царь с изумлением, восторгом и некой долей отвращения взирал на это существо из далёкого мира. Дева была высокой и тонкой, с длинными руками и ногами, впалой грудью и худыми бёдрами. Её лицо было узким и вытянутым вверх. Широкий лоб сужался дельтой переносицы к длинному тонкому носу. Маленькие губы обрамляли круглый рот, в котором поблёскивали прозрачно-радужные острые зубки. При этом дева обладала огромными раскосыми глазами ярко-синего цвета, над которыми высоко вздымались изысканные тонкие брови. Её кожа представляла собой плотную, мерцающую чистым золотом мелкую чешую. Пышная грива упругих кудрей цвета начищенной бронзы вздымалась надо лбом и опадала до самой поясницы прихотливыми волнами. По бокам из массы волос торчали кончики острых ушей с просвечивающими зеленоватыми венами.

Каждое движение её было исполнено силы и невероятной грации, взгляд глубоких синих глаз был мудрым и спокойным. Блестящие пластины искусно выкованных лат, составлявших её одежду, которую она носила так же естественно и легко, как иные модницы носят дорогие шелка и парчу, а также большой меч, который виднелся причудливо изогнутой рукояткой из-за её плеча, недвусмысленно говорили о её призвании. Дева была воином.

– Вот Существо Света, которое вступит в Битву с Тьмой, – проговорила Апрэма, наслаждаясь тем, что сумела поразить царя. – Эта воительница явилась к нам из владений Небесного Дракона, чтоб вступить в схватку на стороне Света и победить.

– Она готова к схватке? – снова мрачнея, спросил Мизерис.

– Она уже давно странствует по владениям Небесного Дракона и борется с силами Тьмы, – ответила Жрица. – Она всегда побеждает. Господин благословит её на посвящение Светом?

– На что вам моё благословение, если вы всё решили? – проворчал он, отворачиваясь и, тяжело ступая, подошёл к своему креслу. – Делайте, что хотите.

– Господин видел Существо Тьмы? – неожиданно низким голосом спросила золотая воительница. – Кто он?