Текст книги "Король и спасительница"

Автор книги: Кристина Выборнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

– А ну давайте быстро к перилам, тут уже можно спрыгнуть! – и подпихнул меня и Натку в спины мешком.

Из-за этого подпихивания мы пролетели сквозь толпу последний метр и закачались на изъеденном временем крошащемся краю моста. Никаких перил там уже не было, зато была высота метров пять – внизу, в глубокой тени, виднелся поросший травой склон.

– Да ты чего, мы же все ноги переломаем! – запротестовала Натка, судорожно хватаясь за меня, но Геф, не слушая ее, вдруг сиганул вниз. Мы, вытянув шеи, со страхом проследили за ним, но он ловко прокатился по траве и тут же встал на ноги. Тут я поняла, что высота все-таки была не такой большой, как мне показалось – наверное, не больше трех метров. Пока я так раздумывала, Сот вдруг обошел нас и деловито толкнул своим мешком Натку. Подруга с коротким воплем слетела с моста и приземлилась на Гефа, который, конечно, тоже не удержался и опять растянулся на траве. Сот переглянулся со мной и деловито поинтересовался:

– Ну че, пнуть или сама?

– Сама, – тяжело дыша, сказала я, выдернула у него мешок и быстро сиганула вниз. На отобранный мешок я и собиралась приземлиться, потому что он был хотя бы немного мягким, и это у меня почти получилось, но все равно от удара я лязгнула зубами до звона в голове и разбила коленки. Сот тоже прыгнул и с шумом приземлился за моей спиной.

Только я помотала головой и, морщась, хотела потереть коленку, как ко мне нагнулся Геф, и, без лишних разговоров схватив меня за руку, дернул и поволок куда-то вверх по склону. В другой руке у него была Натка.

Потом мы долго бежали, петляя по очень узким и грязным улицам между старыми полуразвалившимися домами. Перед глазами у меня все мелькало и прыгало, кололо в боку, а спросить, куда мы бежим, уже не хватало воздуха.

Наконец мальчишки перестали волочь нас вперед, и Геф выпустил мою руку. Я молча рухнула на землю, поросшую суховатой густой травой. Натка, хватаясь за грудь и хлопая губами, как рыба, села на щербатый край серого каменного колодца, который торчал из бурьяна рядом с нами. А вообще, как я поняла, быстро глянув по сторонам, мы снова покинули пределы старого города и в данный момент находились на чем-то вроде заброшенного садового участка. На нас бросали тень развалины большого почерневшего и облезлого деревянного дома с крышей, проломленной огромным упавшим деревом. Дерево, хоть и с полувывернутыми из земли корнями, было вполне живо и бодро шумело на ветру большущими, похожими на лопухи, листьями. В окружающем бурьяне, который поднимался выше человеческого роста, что-то шуршало, бегало и перекликалось похоже, птицы и насекомые. Между листьями-лопухами недоупавшего дерева били солнечные лучи. Было как-то по ненастоящему тихо и спокойно.

– Э-это мы где? – наконец, выдавила из себя я, перестав хватать ртом воздух.

– Да мы тут, бывает, прятались, тутошние дома давно заброшены, – отозвался Геф, с беспокойством вглядываясь в бурьян. – Куда Мир с Фиром подевались? Сот, давай быстро сбегай поищи их, вместе соберемся и пойдем.

– Опять пойдем?! – ужаснулась Натка, глядя вслед нырнувшему в бурьян Соту. – Куда?!

– Да я знаю, куда, что ли? – Геф сдернул кепку и остервенело почесал в затылке загорелой рукой. – Просто и тут долго сидеть нельзя: могут выследить, они же колдуны, а мы недалеко убежали.

– А Лид как же? – сказала я жалобно. – А Иа, а Лен, а Адар?

– Адар должен был убежать с близнецами. А остальные… Придут, куда денутся, – успокаивающе ответил Геф. – Рет же нас легко сможет найти по следам. Уж он-то такой колдун, что…

Он не докончил говорить, потому что в бурьяне раздался шумный шорох, и к нам вывалился обсыпанный какими-то пушистыми голубыми семенами Сот. За ним, к моему облегчению, показался Адар, а за Адаром медленно и устало вылезли близнецы, чуть ли не по земле волоча неподвижную фрейлину, похожую на большую бледную куклу с закрытыми глазами. Прическа ее наполовину размоталась, а юбка платья выглядела так, будто на ней долго кто-то танцевал грязными ботинками. Впрочем, вид Мадиной одежды и прически нас не слишком обеспокоил, в отличие от ее состояния. Мир и Фир молча уложили ее на траву, и мы все встали вокруг, опираясь руками на колени.

– Чего-то она вообще того… – правдиво заметил, наконец, Сот.

– Это палки их, – отозвался Мир злобно. – В меня немного попало, я чуть сам не того…

– Что это за палки-то? – хмуро спросила Натка, присаживаясь на корточки.

– Не знаю, по-моему, обычные палки, – Геф тоже присел и засучил рукава. – Адар, Сот, воды принесите из колодца… Чем-чем, кепкой!.. Палки-то обычные, но они ими передают свое же колдовство и направляют его в одну точку, вроде так. Сильнее получается. Так ведь обычные колдуны вреда не принесут, если рукой за тебя не схватятся, – дообъяснил он непонимающе хмурящейся Натке. – А с этими палками им удобнее. Дальше достают…

– А Корант? – помолчав, выдавила из себя я. Геф хмуро пожал плечами, взял из рук подбежавшего Адара кепку с желтоватой водой и вылил ее на лицо фрейлины. Та вяло фыркнула и кашлянула. Геф вытер ей нос полой своего же пиджака и озабоченно поглядел на Натку, будто ища ее одобрения:

– Ну чего, придется полечить ее, что ли. А то кто знает… – Не договорив, он положил руки на Мадины плечи и сказал, будто стирал кого-то в порошок:

– Ыть!

Фрейлина не пошевелилась. Геф приподнял руки, вздохнул и с размаху шлепнул их обратно. Теперь уже он ничего не говорил, но лицо у него было такое напряженное, будто изо всех сил прорывался через какое-то препятствие. Через пару минут он снова приподнял руки и попросил воды, на сей раз, себе.

– Ну как, а? – тревожно спросила я, вглядываясь в бледное лицо фрейлины.

– Да ну… – пробормотал Геф.

– Помочь? – предложил кто-то из близнецов – кажется, Фир.

– А чего толку? Сила ж друг к другу не прибавляется… – возразил Геф и вылил воду из принесенной кепки себе на голову.

Потом он снова взялся за Маду. Мы сидели вокруг уже молча, и старались не встречаться взглядами. Никогда раньше, даже во время самых больших несчастий, у меня не лежало на душе такого громадного камня. Лид пропал, Иа и Лен – тоже, Корант, наверное, ранен даже сильнее Мады, а Маду Геф, кажется, не может вылечить… Или сможет?! Ну хоть бы смог! Ну пожалуйста! Пусть мы даже никогда не вернемся домой, а останемся в Варсотии и будем бить, бить, бить эту проклятую полицию и этого дрянного Сьедина!

Тут я заметила, что от злости и напряжения вцепилась ногтями себе в ладонь, и с трудом разжала руку… И как раз в этот момент фрейлина неожиданно издала дикий вопль и взбрыкнула всеми конечностями сразу. Мы разлетелись во все стороны и, опешив, сели в бурьян. Однако Геф и близнецы, тут же вскочив, снова бросились к Маде и облепили ее, как коршуны. А та дергалась и вопила, будто ее режут.

– Ай, отстаньте, именем короля! Не трогайте меня! Больно же!!!

– Чего ты встала, иди ей рот заткни, – деловито позвал Геф Натку.

– Я не встала, я села, – отозвалась подруга и опасливо подошла к фрейлине, примеряясь к ее лицу сложенной ковшиком ладонью. – Э, а рот-то затыкать зачем?

– Чтобы не орала. Быстро, люди сбегутся! – Геф сам припечатал фрейлинов рот одной рукой, а другую снова положил ей на плечо. Фрейлина продолжала извиваться, будто ее то ли щекотали, то ли кололи вилкой. Я тоже подошла и нерешительно сказала:

– Ей вообще-то же больно…

– Вот и хорошо, – пропыхтел Геф. – Когда внутри повреждено, всегда больно, как заживать начинает.

– Ага, – тихо согласился Адар. – Это как будто синяк, только сильнее…

– Видим, что сильнее, – сказала Натка хмуро и села на брыкающиеся фрейлиновы ноги. Наконец, поняв, в чем дело, я тоже подключилась, но процесс выздоровления фрейлины все равно проходил уж очень бурно. Иногда мы всемером не могли ее как следует удержать, и начинали, ловя руки и ноги, уговаривать потерпеть, но слов фрейлина почему-то не понимала. Из-за этой суматохи я забыла, где мы находимся и кого здесь ждем, поэтому, когда мне на разгоряченную спину неожиданно легла холодная рука, меня чуть не хватила кондрашка.

– Мама!! – подпрыгнув, взвизгнула я почти ультразвуком, и одним пружинистым прыжком развернулась, заранее выставив кулаки.

Передо мной стоял растрепанный король без пиджака в подранном рубашке – с ее рукавов свисали черные клочья и что-то капало. Кажется, из-за моего вопля он тоже здорово испугался, потому что резко схватил меня за запястья и несколько раз встряхнул, глядя на меня дикими расширенными глазами, после чего, отдышавшись, произнес на каком-то языке:

– Соня, что ты, не пугайся, не пугайся… Все нормально, это я.

– И мы, – добавил мрачный голос, и рядом с королем возникла такая же растрепанная и порванная клочьями Иа. Рядом с ней, даже чуть улыбаясь, стоял Лен.

– Ребята! Живые, здоровые! – расцвела Натка и от полноты чувств похлопала короля по плечу. – Быстро вы нас нашли!

– Да вас найти-то немудрено. По крикам, – фыркнула Иа. – Вы что, очумели, что ли, так орать?

– Мы Маду лечили, – отозвалась я виновато. – И до сих пор, кажется, лечим…

– Нет, нет, полечите в другом месте, – замотала Иа головой. – Его величество знает, где можно спрятаться. Отсюда не очень далеко, если быстро идти.

– А здесь оставаться не стоит, – добавил Лен. – Мы и так еле выбрались. Если бы не его величество, нас бы точно арестовали.

Упомянутое величество на эти дифирамбы не прореагировал вообще никак, но хотя бы перестал лупиться на меня диким взглядом и убрал встрепанные, как репейник, волосы, за уши. При этом драный рукав рубашки упал до локтя, и я с ужасом увидела на его левой руке длинные глубокие порезы, из которых сочилась кровь.

– Лид, чем это тебя так? – спросила я тихо. Король посмотрел туда же, куда и я и, резко тряхнув рукой, опустил рукав обратно.

– Гвоздями, наверное. Неудобно драться в толпе. Простолюдины, как всегда за ними водится, гораздо больше приносят вреда друг другу, чем им может принести полиция…

– Ну, полиция тоже неплохо так постаралась своими палочками, – Натка мотнула головой в сторону фрейлины. – Хорошо хоть у Гефа получилось ее вылечить, а то она совсем неживая была…

– Лид, а Корант где?! – ужаснулась вдруг я. – Он тоже ранен? Почему вы его не принесли сюда?

– Смысла нет. Он не ранен, он убит, – кратко выдавил король сквозь зубы, отпустил мою руку и выпрямился во весь рост, глядя на нас исподлобья. Вид у него при этом был такой, будто он кого-то не добил и теперь очень об этом сожалеет. Мы все замолчали, даже фрейлина, которая был не в себе, тоже, что-то почувствовав, прекратила вопить. Адар шмыгнул носом, стянул с головы кепку и прикрыл ей лицо, Геф сжал челюсти до квадратного состояния. Натка водила по земле рассеянным взглядом, словно не понимала, что вообще происходит. Я же не делала ничего, потому что у меня в голове все никак не укладывалось, что доброго старика-колдуна, который спасал нас с Наткой от полиции и который привел нас вместе с Гефом к королю, я уже больше никогда не увижу…

– Берите Маду и пойдемте, – тихо сказал Лид, наконец, выходя из своего злобного столбняка.

– Куда? – мрачно поинтересовалась я. Король ответил с усмешкой:

– Ко мне домой, – и нырнул в бурьян.

Но я была не в том настроении, чтобы впечатляться красивыми фразами. Врезавшись в траву, как пушечное ядро, я тут же догнала короля, и, схватив его двумя пальцами за локоть, поинтересовалась с сердитой усталостью:

– Какой еще у тебя тут дом?!

– Дворец, естественно, – отозвался король, ловко лавируя среди бурьяна и остатков сгнивших построек.

– Так он же разрушен!

– Вот именно поэтому никто туда и не ходит.

– Извините, ваше величество, но там же не то, что крыши, там стен нет, все просматривается, – послышался голос идущей за нами Иа.

– Раз я сказал, что там есть, где жить, значит, есть, – резко бросил король, не поворачиваясь. – Хватит ставить под сомнение каждое мое слово, если не хочешь, чтобы опять кто-нибудь погиб.

Иа аж захлебнулась от возмущения:

– Вы чего, хотите сказать, что Коранта убили из-за того, что я вам что-то там возразила на мосту?!

– Может быть, и не из-за того, но если бы мы раньше покинули машину, вполне возможно, все бы были сейчас целы, – холодно отчеканил король, приведя меня в изумление.

– Ваше величество, конечно, классно, что ты освоил сослагательное наклонение, а то Сонька все жаловалась, но, может, хорош ругаться?! – устало попросила Натка. – Потому что кто знает-то, что было бы. Может, мы все бы выжили, а может, нас, наоборот, всех бы прикончили.

Лид неохотно умолк и ринулся вперед с удвоенной энергией. Я неслась рядом, и, хоть говорить из-за темпа не могла, но бросала на него обеспокоенные взгляды. Вот и король теперь по-настоящему переживает, и это видно. Что же дальше-то будет?..

Дальше мы еще долго ломились напрямик через заброшенные участки, чихая и отцепляя от себя семена растений. Фрейлину тащили по очереди, даже король принял в этом участие. В довершение всего пришлось переправиться через небольшую речку с желтоватой холодной водой. К счастью, она оказалась довольно мелкой, но учитывая то, что солнце скрылось и опять задул пронизывающий ветер, приятного в мокрых ногах и прилипшем подоле юбки было мало. После речки мы прошли совсем немного по открытому пространству – кошеному лугу – и опять нырнули в заросли, только на этот раз довольно странные.

Вокруг нас высились прямые и ровные деревья. Их серебристые стволы резко сужались кверху, как большие морковки, и где-то на огромной высоте, усиливая морковное впечатление, шумела ботва, то есть листва, похожая на пальмовую. Под этими деревьями кудрявились плотные как будто из цельного куска зеленой резины, кусты, с очень мелкими листьями и гроздьями ярких желтых ягодок. Под ногами же вместо нормального бурьяна появились какие-то толстые синеватые лианы и трава с пышными белыми «метелочками» на кончиках.

– Ух ты, морковка! – послышался комментарий Натки, которая видимо, тоже взглянула на деревья. Я нагнала замедлившего шаг короля и осторожно взяла его за палец, чтобы привлечь внимание.

– Лид, что это за место?

– Королевский сад, – отозвался он задумчиво, скользя взглядом по стволам серебристых «морковок». – Это очень старые деревья, еще я их помню…

– Значит, мы почти пришли? – обрадовалась я. Он кивнул.

– Да, Соня. Вон там, смотри, дворец…

Деревья расступились, но смотреть-то как раз было почти не на что. Иа не соврала, когда сказала, что от королевского дворца не осталось даже стен. Из экзотического бурьяна, бывшего когда-то королевским садом, торчал серый фундамент. Он был большущий, но представить по нему общий вид дворца у меня не получилось. Король на секунду застыл, оглядываясь с мрачным видом человека, пришедшего на старое пепелище, но тут же вскинул голову и быстро устремился куда-то вдоль длинной стороны фундамента. Мы молчаливой вереницей потащились за ним, только Сот, на пару с Гефом тащащий фрейлину, потихоньку ворчал:

– Ну когда мы уже придем, у меня сейчас руки оторвутся!..

Король, наконец, остановился. Я встала рядом с ним и поняла, что мы пришли к фасаду дворца, потому что здесь из травы, как пирамида, поднималась огромная и широкая мраморная лестница. Ее потрескавшиеся белые ступени вели в небо – стен-то у дворца не сохранилось. Вид у лестницы был не столько величавый, сколько подозрительный, и я очень понадеялась, что мы на нее не полезем. И действительно: король только прошел вдоль лестничного бока и, присев на корточки, показал нам черную неровную дыру в земле.

– Хм, знаете, ваше величество, может, вы меня за это совсем заколдуете, но подвал дворца – это плохое убежище, – со вздохом сказала Иа. – Сюда полгорода в детстве лазало, и вообще, всем про него известно.

– Что, опять искать?! – вырвалось у меня. Лид подарил мне укоризненный взгляд через плечо, дескать, как я-то могла усомниться в его выдающемся уме, и устало отозвался:

– Ничего искать не надо, Соня, убежище немного дальше, но сначала надо зайти в подвал. Осторожно, по-моему, там сгнила лестница.

– Точно что сгнила, – подтвердил Геф. – Давай, Рет, мы с тобой и с Леном вниз прыгнем, а остальным поможем.

Король коротко кивнул и в буквальном смысле провалился сквозь землю. Через полсекунды что-то глухо бухнуло – видимо, он достиг дна подвала. Остальные столпились у дыры и принялись безбоязненно и даже радостно проваливаться следом. Я уныло ощупала разбитые и так не зажившие колени, но без возражений прыгнула, когда пришла моя очередь.

Летела я недолго: меня почти сразу же подхватили холодные королевские руки, поставили на невидимый пол и даже немного отряхнули от земли. Геф с Леном тем временем поймали безвольную фрейлину, которая что-то покрикивала про то, что у нее испорчено платье.

В подвале дворца оказалось не так уж и темно: свет шел из дыры сверху, и, к тому же, ученики сразу же зажгли свои магические огоньки. Я с любопытством огляделась, но смотреть оказалось не на что: просто ровные каменные стены с какими-то скобами (может быть, на них раньше крепились светильники), холодный даже сквозь ботинки земляной пол и, прямо как и в Москве в общественных местах, большие кострища и кучки разнообразного мусора – тряпок, обглоданных костей и бумажных оберток от чего-то съедобного.

– А здесь ведь не только морковки-сосны, но и ели, как в том анекдоте, – гулко хихикнула Натка. – Лид, ты чего задумал-то? Мы будем притворяться перед полицией, что пришли сюда на пикник?

– Убежище не здесь, – повторил Лид, не растерявший своего нечеловеческого терпения, и медленно пошел вперед, скользя рукой по стене.

– Лид, ты чего ищешь? – не выдержав, влезла я.

– Это тебе, Соня, должно быть знакомо, – ответил король по-русски и с неожиданной улыбкой. – Как в твоих книгах: «Чиполлино», «Королевство кривых зеркал»…

– Чего в моих книгах? – заморгала я от неожиданности. – Лид, что еще за загадки на ровном месте?!

– Успокойся, Соня, – король просительно тронул меня за плечо. – Я имел в виду подземный ход. Думал, что ты догадаешься, потому что он есть почти в каждой из ваших книг, где вообще упоминается замок или дворец.

– A-а, вот что, – рассмеялась я. – А куда он ведет?

– В погреба и темницы. Можно устроиться, где вам будет удобнее.

– Мне удобнее в погребах, – сказала я поспешно.

– Нет, темницы комфортабельнее, – явно со знанием дела возразил король.

– Слушайте, – подошла к нам Натка, – а если кто-то уже нашел ход в эти твои комфортабельные темницы?

Король уверенно покачал головой:

– Нет, не может быть. Наш ход откроет только член королевской семьи, и только тот, который знает… Как у вас говорится… Шифр, да?

– Смотря, что ты имеешь в виду, – отозвалась я неуверенно, представляя себе что-то вроде вытесанного из мрамора домофона. Но все оказалось куда изящнее: король, отмерив какое-то количество шагов от угла, встал напротив стены и развернул на ней яркую картинку. Она изображала белую, всю в резных завитушках-узорах, дверь. Узоры были, конечно, красивыми, но для Лида выглядели слишком вычурными, к тому же они постоянно менялись, словно он никак не мог остановиться в их придумывании. Но скоро нижняя часть двери застыла, только в верхней осталось какое-то слабое движение, которое постепенно угасало.

– A-а, код подбирает, – шепотом догадалась Натка, подпихнув меня локтем. Я неуверенно кивнула. Тем временем Лид вплотную подошел к собственной картинке и быстро нажал подряд на несколько завитушек. Раздался громкий скрежет, с каким во всех приличных фильмах отодвигаются камни, открывающие подземный ход. Картинка двери погасла, оставив квадратный черный провал в стене.

– Идемте, – житейски сказал король почтительно застывшим ученикам и раскрывшим рты нам с Наткой, и приглашающе махнул рукой.

Мы все потихоньку прошли внутрь, и Лид, таким же образом сделав картинку, закрыл за нами дверь. Вот теперь я ощутила себя в настоящем королевском дворце. Подземный ход, в отличие от подвала, был шикарным: с высокими потолками, покрытыми гладким белым камнем стенами и каменным же полом. Кое-где на стенах виднелись в высшей степени изящные надписи на древневарсотском, а также росписи и фрески, которые изображали, по-видимости, развлечения высокородных: то они, с постными лицами восседая на животных, что здесь заменяли лошадей, изволили охотиться на каких-то зверьков вроде диких лисособак, то, изящно отклячившись, кружились друг с другом в танце, то принимали дары от каких-то бедно одетых людей с подобострастными физиономиями, то, с легким облачком недовольства на невозмутимом челе, обращали этих же людей в прах…

Оторвавшись от увлекательного древневарсотского творчества, я покосилась на идущего рядом короля. Тот тоже искоса взглянул на меня, и, может быть, мне и показалось, но вид у него в этот момент был какой-то стыдливый.

– Лид, – прошептала я, – а это настоящие короли нарисованы?

– В основном да. Вот это – король Сонародин, именно от него пошла ветвь, к которой принадлежит Сьедин.

– Стремная рожа, – припечатала Натка. – Яблоко от яблоньки…

– Это – королева Итсалинея, – громким шепотом продолжал экскурсию Лид. – Прославилась, если можно так выразиться, тем, что обратила в прах всех родственников по отцовской линии.

– Зачем?! – изумилась я. Лид хихикнул, как нашкодивший пятиклассник.

– Наверное, в вашем мире, Соня, ее бы назвали феминисткой. По крайней мере, она всегда много говорила о том, что женщины гораздо моральнее и лучше мужчин и должны иметь такие же правда на трон…

– Ну и кто ее заколдовал? – догадливо поинтересовалась Натка.

– Собственная дочь, – отозвался Лид не без удовлетворения – даром, что был мужчиной. – А это – король Нивоксосейр, у него тоже была спасительница…

– И как, они жили долго и счастливо? – хихикнула подруга.

– В общем, да, пока их не заколдовал собственный сын. Вот от него я и потомок по прямой линии…

– А ты-то сам тут есть? – не выдержав, полюбопытствовала я. Лид посмотрел на меня и сказал по-русски:

– Бог миловал, Соня.

– Нет, а правда, почему тебя не нарисовали? – пристала к нему и Натка.

– Королей рисуют только по их желанию. Я такого желания не испытывал. Мне никогда не нравился стиль этих фресок и не хотелось на века застыть в столь сомнительном виде, – Лид кивнул на очередного короля с королевой, которые с хитровато-святыми лицами принимали какую-то сложную трапезу. Рядом виднелся маленький принц – против обыкновения, даже довольно симпатичный белобрысый ребенок.

– Симпатичный, – сказала я вслух, чуть замедлившись и ткнув в принца пальцем. – Знаешь, даже чем-то на тебя похож.

– Неудивительно, – сказал Лид. – Это мой отец, король Сераногелий. Мы пришли. Темницы.

– Это ничего себе! – сказал Геф. – Чтоб я так сидел!..

Я была полностью с ним согласна. Теперь по обеим сторонам от коридора, словно в мебельном магазине, появились большие комнаты, которые можно было разглядеть в подробностях, потому что и двери, и стены, в которых они должны были быть, отсутствовали: были только перегородки между комнатами. Виднелись гладкие отполированные полы из разноцветного камня, витиеватые каменные столики, шкафы и даже трюмо – я увидела мелькнувшее в мутном зеркале свое обалделое чумазое лицо. Кое-где были и кровати – над ними висели истлевшие остатки балдахинов. С потолков свешивались люстры на множество свечей.

– Эммм… Это чего за гостиница-люкс?! – наконец, прорвало Натку. – Где цепи, где скелеты, где омерзительные казематы? Где хоть двери в конце концов?!

Ученики ничего не поняли, потому что она говорила по-русски, но на всякий случай рассмеялась. Лид покачал головой с несколько притворной, как мне показалось укоризной.

– Натка, омерзительные казематы омерзительны не только для пленных, но и для высокородных, которые здесь жили. Зачем делать уродливые тюрьмы, когда высокородным колдунам ничего не стоит оформить их в общем стиле дворца? Двери и стены тоже наколдовывались по мере надобности, смотря кого здесь запирали. Но и вообще, разве обыкновенные простолюдины могли отбывать наказание в дворцовой тюрьме? Здесь обычно находились либо самые знаменитые преступники перед казнью, либо те же высокородные – только обычно в виде каменных статуй, а то ведь за ними сложно уследить… Фрейлину можете положить вот сюда, – повысил он голос, обернувшись назад. – В этой комнате сохранилась сетка на кровати, только подстелите мешок или одежду, здесь не жарко. А тут, если пройти все комнаты, будет стол, где ели дежурные стражи. А вот этот проход за ним ведет в погреб, но, думаю, ничего съедобного, кроме алкогольных напитков, мы оттуда не сможем взять.

– Нам только алкогольных напитков и не хватало, – устало сказала Иа. – Сейчас бы просто поесть…

– Поедим, – по-хозяйски уверенно отозвался Лид. – Устраивайтесь, мы здесь надолго.

Освоились мы под руководством короля действительно быстро. Разложив свои небогатые пожитки в наиболее привлекательных и шикарных камерах темницы, мы принялись за хозяйственные дела. Возле длинного каменного стола, за которым ели древние варсотские стражи, обнаружилось что-то вроде небольшой печки, встроенной в стену, и даже запас слежавшегося угля. Натка, на миг сунув голову в печкино жерло, быстро высунула ее и с озабоченным видом подняла на меня глаза:

– Слушай, Сонька, может, я заболела, но там в трубе как будто вода журчит.

– Да ну? – удивилась я, тоже сунула голову в трубу и действительно услышала слабый шум воды. Лид, стоя рядом, снисходительно наблюдал за нашими манипуляциями, но когда к печке подскочил заинтересовавшийся Адар с явным намерением нырнуть в нее чуть ли не с ногами, он открыл рот и обронил:

– Не удивляйтесь, там действительно вода. Труба печи проходит под небольшим подземным водопадом, это сделано, чтобы сверху нельзя было различить дым.

– Ишь ты, какие шпионы, – присвистнула Натка уважительно. – Сонь, пойдем в погреб сходим?

– Пойдем, – согласилась я и, встав с корточек, первой нырнула в узкий темный проход в стене рядом с печкой.

– Подождите меня, – поспешно сказал король. – Я посвечу.

В подтверждение своих слов он зажег над собой яркий белый огонек. Вокруг нас по стенам заплясали искаженные черные тени. Коридорчик оказался коротким: он привел нас вниз, и, закончившись несколькими ступеньками, вывел в большущее помещение из светло-серого камня, с несколько более низкими потолками, чем в темнице. Перегородок здесь не было, зато их роль с успехом выполняли ряды огромных темных бочек и бочонков. Некоторые из них, несмотря на общую промозглость и сырость, царящую в погребе, ухитрились, кажется, рассохнуться или просто лопнуть, и под ними виднелись липкие остатки алкогольных луж. Натка потянула носом.

– Ух ты, как спиртягой несет… Просто мечта алкоголика. Вот бы наших однокурсников сюда, правда, Сонь? Они бы тут развернулись…

– Не дай бог, – наморщилась я, вспомнив нашу не особенно удачную поездку в парк.

– Да, теперь это все нам, можем с горя упиться, – вздохнула подруга. – Твое величество, ты уже выучил наши народные песни? Их полагается орать, когда налижешься.

Лид бросил на мою подругу взгляд, в котором мелькнули остатки прежней высокородности.

– Никогда в жизни я не употреблял алкоголь так, чтобы потом себя не контролировать, – сказал он. – Впрочем, даже наши плебеи всегда пили его весьма умеренно.

– Наверное, климат у вас теплый, – сделала вывод Натка и постучала по ближайшей бочке. – А все-таки отсюда что-нибудь можно пить или мы отравимся?

– А кто знает, я сам тут триста лет не был, – вздохнул король. – Если хотите знать мое мнение, я бы здесь ничего не трогал. Одно время была традиция накладывать на вина долгоиграющие отравительные заклятья.

– Ну и традиции у вас, черт подери, – мрачно сказала я. – Что мы пить-то будем?

– В коридоре есть источник воды, мы мимо него прошли. Остатки еды у нас есть с собой, а вообще за пищей придется выходить на поверхность. Тут я рассчитывал найти кое-какую посуду и, может быть, ткани – это все хранилось в комнатах за погребом, – с этими словами король, пролавировал между бочками и унесся куда-то, оставив нас в темнотище. Попереминавшись пару минут у какой-то сырой бочки, мы, наконец, сердитым хором закричали:

– Лид!

– Съели там его, что ли, – добавила подруга в сердцах. За бочками мелькнул свет, и к нам пролез умеренно довольный король, обвешанный блестящей посудой сложной формы и непонятного назначения и обернутый длинным куском светлой ткани с вышивкой.

– Большая часть, конечно, истлела, – обратился он ко мне, показательно дернув плечом. – Но то, что есть, подойдет, чтобы постелить на кровать.

– На чью? – хмыкнула Натка. – А, ну вообще, что я спрашиваю, на твою, ясное дело…

– Нет, на Сонину, – ответил король спокойно. – Под моей кроватью придется ставить угли, так что лучше обойтись без тканей, которые могут загореться.

– Да я тебе оторву кусочек, куда мне столько, – сказала я шепотом, глядя, как подруга завистливо щупает край ткани.

– Не кусочек, а кусок, – радостно поправила меня Натка. Лид, с трудом разворачиваясь в узком проходе между бочками, вдруг цыкнул на меня:

– Соня, там еще много ткани, перестань демонстрировать свою мелкую глупую щедрость.

Точнее, он употребил даже не слово «глупая», а варсотское жаргонное словечко, которое на русский можно было перевести скорее как «дурацкая». Я возмутилась до глубины души:

– Почему это моя щедрость дурацкая?

– Потому что дурацкая, – отрезал король.

– Ты, Лид, со своими плебеями вообще грубияном стал!

– Ты же, Соня, много раз мне говорила, что не признаешь разделения на высокородных и плебеев.

– Здорово, – умиленно вздохнула Натка. – Ссорятся из-за ерунды, прямо как старые добрые времена. Давно вы не лаялись…

Мы разом умолкли. Король обвешанной утварью путеводной звездой зашаркал перед нами, освещая выход из погреба, мы засеменили следом.

Выбравшись, наконец, из коридора, мы увидели, что ученики уже успели развести в печке огонь и даже начали чего-то варить в котелке.

– Ой, ваше величество, тряпочки! – всплеснула руками Иа. – А там еще есть?

– Есть, можешь сходить и взять, – разрешил король, с грохотом и звоном сбрасывая свою поклажу рядом с Гефом, который сидел на полу, обняв руками коленки. Вид у него был какой-то мрачно-задумчивый, от звона он даже не дрогнул. Натка наклонилась и заботливо постучала по его плечу.

– Эй, ты чего это?

– Да… Даже не знаю, – Геф озабоченно глянул сначала на нее, потом на короля. – Рет, я тут чего-то смотрю, мне вообще не холодно. Попробовал поколдовать – как будто ничего и не набирал.

Король тоже пощупал ученика за плечо, присел рядом, заглянул ему в глаза и медленно произнес:

– Действительно, сила у тебя опять как у обычного колдуна-простолюдина… Кто-то из тебя ее вытянул?