Текст книги "Король и спасительница"

Автор книги: Кристина Выборнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

Свирепые разглагольствования Гефа прервал громкий стук ног на лестнице. Дверь приоткрылась, в нее всунулась голова ушастого парнишки по имени Вар. Тот что-то так быстро и испуганно выпалил по-варсотски, что мы не поняли ни слова, зато Геф понял, вскочил и молча побежал к двери.

– Э, куда, чего там у вас? – закричала Натка, бросаясь следом вместе со мной.

Кубарем мы скатились вниз и почти сразу остановились. Под разрушенной лестничной клеткой на этот раз было полно народу. Народ этот стоял и сидел на корточках, образовывая круг, а в его центре без движения валялось двое молодых колдунов. Кажется, их звали Кут и Аф. У Афа не было никаких видимых повреждений, однако он не шевелился и даже не моргал, зато у Кута, как я с ужасом заметила, вся рубашка пропиталась непонятно откуда натекшей кровью. Видимо, ребят притащили только что, потому что варсоты толклись над ними, мешая друг другу. Лида почему-то не было. Геф тоже ринулся в самую гущу толпы и вместе с несколькими колдунами вцепился в Афа, видимо, пытаясь магическим образом привести его в себя. Другие переворачивали Кута, мрачно переговариваясь:

– Че там было?

– К полиции полезли. Девушек для Сьедина она собирала на посудном заводе… А еще двое наших там было, так их прямо на месте…

– Рет с Корантом идут! – с надеждой сказал кто-то.

И точно: из полутьмы возник король с напряженным лицом и старик-колдун. Они быстро пролезли сквозь толпу и присоединились к манипуляциям других колдунов. Точнее говоря, присоединился скорее старик, а Лид лишь слегка пощупал вначале одного раненого, потом другого, что никак не отразилось на их состоянии, и остался просто вхолостую сидеть на корточках, в то время как Корант, кряхтя, пытался что-то сделать. Кажется, у него вышло, потому что Аф дернулся и пару раз моргнул, но вот Кут не двигался и становился все бледнее.

– Лид, кровь ему надо остановить! – не выдержав, заорала я. – У вас что, нечем?!

– Кроме колдовства, нечем, – отозвался Корант со вздохом. – А колдовство у нас, Соня, не такое сильное, как было у королей в древности… Впрочем, короли все равно бы никого лечить не стали.

– Лид, так значит, надо… – снова начала я, но король, не глядя на меня, бросил:

– Уходи вверх, не мешай.

Натка потянула меня за руку. Я неохотно подчинилась, и мы ушли в верхнюю комнату.

Впрочем, одни мы оставались недолго. Король явился где-то через двадцать минут и молча хлопнулся на свою циновку. Следом за ним вошел Корант. На лицах обоих явно читались плохие новости, но я все-таки спросила:

– Лид, ну что?

– Аф жив, – информировал король по-русски. – Трое остальных погибли. Опять.

– Как это «опять»? – не поняла я.

– Много гибнет, часто, – Лид махнул рукой с видом почти что пренебрежительным, но я заметила, что его что-то сильно беспокоит, хотя, возможно, и не гибель конкретного простолюдина. Корант, кажется, тоже это заметил, потому что, хоть и не понял, о чем мы говорим, но сказал:

– Рет, ничего не сделаешь. Это еще малые жертвы. Мальчишки зря сунулись, но с другой стороны, если бы мы не совались, Соня и Ната тоже бы сейчас с нами не были… – он кивнул на нас. Лид покосился на меня и тут же отвернулся, ничего не ответив старику.

– Главное, нас все равно становится больше, – продолжал тот неизвестно зачем успокаивать и так спокойного с виду короля. – Надо еще немного подождать, пока Сьедин утратит бдительность, и наши жертвы для него как раз означают, что у него нет серьезных врагов.

– Ну-ну, а в этой стране, оказывается, не одни короли такие обалденные гуманисты, – проворчала Натка, придвигаясь ко мне и обнимая руками колени.

– Возможно, это означает правильно, – сказал тем временем старику наш пессимистичный король. – Время прошло, но лучше не становится. Только хуже. Я знаю Сьедина, он не утратит бдительность. Его можно иногда отвлечь, но ненадолго. И он очень сильный высокородный колдун.

– Да, ты прав. Провалились бы они, эти высокородные! – наконец, поддавшись чувствам, оскорбительно для Лида воскликнул Корант. Лид пожал плечами и чуть улыбнулся, но этой улыбки старик не заметил, поскольку уже успел, что-то мрачно бормоча, покинуть комнату.

– Планов, как победить Сьедина, у вас, значит, нет? – нарушила я установившееся после его ухода молчание.

– Наоборот. Слишком много, – буркнул король. – И все они не очень хороши и могут не получиться. Я не понимаю, как использовать своих простолюдинов, – поделился он со мной с сокрушенным видом дрессировщика, у которого обезьянка плохо выполняет трюки. – Конечно, они способны причинить вред высокородному, но скорее по случайности, как это вышло со мной…

– Ну конечно, раз плебеи, так по случайности, – хмыкнула Натка. – Это у высокородных все по плану.

Я отмахнулась от подруги и в напряженном раздумье уставилась на короля.

– Слушай, Лид. А их нельзя научить колдовать, как вы… посильнее?

– Конечно нет, Соня. Они же плебеи, – на этот раз в ответе Лида вместо обычного превосходства послышалась скорее мрачная покорность обстоятельства м.

– Эм-м, ну а если… – снова начала я, но тут в дверь всунулась чья-то голова и озабоченно позвала «Ре-ет». Король со вздохом поднялся с циновки и вышел, оставив нас с Наткой ломать головы в одиночестве.

Впрочем, ничего толком надумать нам не удалось. Король вернулся поздно, общаться не пожелал и тут же заснул, как всегда, чуть ли не в обнимку с печкой. Мы, от делать нечего, тоже улеглись.

На следующее утро, когда Натка еще спала, я решительно поймала Лида, который уже хотел было смыться, и потребовала взять меня с собой на улицу.

– Зачем, Соня? – поинтересовался король без энтузиазма.

– Я свихнусь в четырех стенах скоро, вот зачем, – в сердцах сказала я по-русски. – И хочу развеяться, может, какие мысли в голову придут.

– Я, Соня, каждый день так развеиваюсь, однако ничего особенного не приходит, – Лид усмехнулся и шпанским жестом нахлобучил свою национальную плоскую кепку.

– Ну и что, – отозвалась я, подавив хихиканье. – Так ты можешь меня взять в город, или это опасно?

– Тут везде опасно… Хорошо, пошли. Но надень что-нибудь здешнее, будь возле меня, никуда не отходи и с простолюдинами ни о чем не разговаривай. Понятно?

– Да понятно, понятно, – протянула я, скорчив гримасу, и пошла выпрашивать у ребят «здешнюю» одежду.

С одеждой меня выручил все тот же Геф, дав напрокат сменные предметы своего гардероба. Десять минут спустя я предстала перед королем в широких серых штанах на подтяжках, слишком длинном пиджаке и с плоской кепкой на голове, с тревогой ощущая, что похожа в этом наряде не столько на девушку, сколько на пугало среднего рода. Королю мой вид тоже не понравился: он проворчал, что нужно было взять женский костюм, но теперь уже нет времени, так что и так сойдет, и быстрым шагом направился к двери. Я, наступая на штаны, засеменила следом.

Наконец-то, впервые за много дней, я покинула пределы нашего дома и заморгала от яркого света утреннего солнца. Было не очень-то тепло, но сухо, слышался отдаленный шум города. Мы остановились на пороге и обменялись взглядами из-под кепок, после чего король мертвой хваткой вцепился в мою руку и потянул меня куда-то вдоль по переулку.

Переулок вскоре кончился, упершись в улицу с очень разрушенными и осыпавшимися домами. Изредка попадались прохожие, одетые бедно, как мы с Лидом, машин и велосипедов не было, а дорога наполовину заросла жухлой травой, пробивающейся между булыжниками. Король волок меня все дальше, а вид города становился все непригляднее: видимо, мы опять попали на окраину либо просто в бедный район. Городские дома стали перемежаться низенькими деревенскими, по обочинам паслись тощие лошади-альбиносы и лисособаки. Издавая странные звуки, будто полоща горло, вдоль низеньких оград вперевалочку шествовали толстые и серые взъерошенные птицы с мощными клювами и длинными узкими хвостами, волочащимися по пыли. Размером они были больше индюка, но, к счастью, агрессии не выказывали – хотя, может быть, просто потому, что рядом со мной шел король. Я, выворачивая шею, разглядывала дома и мелкие огородики, мимо которых мы проходили. Увиденное живо напомнило мне наш обычный совхоз: в огородах, скрючившись, обрабатывали почву варсотки. Другие варсотки развешивали белье, выбивали циновки, собирали плоды, загоняли животных… Примерно этим же занимались и замызганные дети разных возрастов. Мужчин почему-то не было видно.

– Лид, а мужчины-то где? – подергала я королевскую руку. Король глянул на меня из-под сени кепки.

– Работают. Здесь заводы, фабрики. Стале…литейный, посудный, древообрабатывающий… Если я правильно сказал.

– Правильно. А мы-то куда?

– Сейчас, – ничего не объяснил король и кивнул вместо приветствия старой варсотке, поздоровавшейся с ним через забор. Я думала, что сейчас мы войдем в ее домик и займемся какой-нибудь подрывной деятельностью, но не тут-то было: мы двинулись дальше.

Мощеная дорога, наконец, совсем исчезла и превратилась в две колеи из черной засохшей грязи. Эти колеи завели нас к довольно-таки странному жилищу. Видимо, в свое время это был старинный каменный дом, но с тех пор его так переделали и приляпали столько пристроек, что теперь даже трудно было понять, сколько в нем этажей. Кажется, местами все же было четыре, а вот другими местами – два. Судя по количеству обработанной земли рядом с домом и многочисленному сушащемуся на палках белью, в доме проживало несколько отдельных семей. Шумная куча мелких детей, не обращая на нас внимания, играла с двумя лисособаками, полная варсотка в аккуратном коричневом платье, засучив рукава, мыла посуду в чем-то вроде колодца с высоко стоящей водой.

– Авилекса-а, – вежливо обратился к ней Лид. Женщина подняла голову и как-то добродушно-жалостливо улыбнулась.

– А, Ре-ет, ави…

Король отпустил мою руку и подошел к ней. Между ними начался негромкий разговор, который я не успела понять из-за того, что не могла быстро переключиться с русского на варсотский, да еще и лезли в уши визги детей. Но вид у Лида, внимательно слушающего варсоткины слова, был крайне серьезный. Похоже, ему сообщались какие-то тайны. Посреди разговора варсотка вопросительно показала на меня и что-то у короля спросила. Тот сделал неопределенный жест, наверное, означавший, что я пока еще новенькая в организации, поэтому серьезных поручений мне давать нельзя. Я тряхнула головой и решительно пошла к ним, чтобы, наконец, услышать, о чем они говорят. Но как раз в этот момент женщина снова вернулась к стирке, а Лид сказал мне «пойдем» и двинулся в сторону серой пристройки-сараюшки. По дороге он зачем-то снял кепку и повесим на руку пиджак. Возле сараюшки кучей лежали корявые и покрытые мхом древесные стволы. Рядом в землю был воткнут здоровенный инструмент напоминающий помесь топора-колуна и секиры. Ручка его была в середине странно изогнута, наверное, чтобы удобнее держать. Я хотела было пощупать это орудие труда, но Лид меня опередил. Быстрым и каким-то привычным движением выдернув секирищу из земли, он примерился к толстому куску ствола и одним ударом расколол его вдоль.

– А… – начала я.

– Хрясь! – сказала очередная деревяшка.

– Лид, э…

– Хрясь! Хрясь!

– Слушай, а ты…

– Хрясь!

– Лид!

– Ну что? – наконец-то откликнулся король, опуская топор.

– Ты чего делаешь?!

– Дрова рублю, – ответил он вполне серьезно, не понимая невольного юмора своего ответа, и продолжил хряскать.

– А… – помолчав, снова начала я. – …А зачем?

– А откуда, ты думаешь, у нас берется еда? – отозвался Лид вопросом на вопрос.

– То есть мы на нее зарабатываем?! – выпучила я глаза.

– Не мы, а я, – поправил меня король. – Тебе работать не нужно, если тебя это беспокоит.

– Не беспокоит, а удивляет! Причем, нет слов, как! Ты же высокородный! Ты же этот… – от волнения я напрочь забыла, как будет «король» по-русски и докончила: – Ратсанатла-а!

– Тише, Соня, ты что! – зашикал на меня король, тревожно и быстро оглядываясь. – Если хочешь кричать, кричи хотя бы на русском…

– Извини. Но как же твоя высокородность?

– Так же, – Лид пожал плечами. – При чем тут она? Нам нужна еда, колдовать я здесь не могу, воровство привлечет внимание, значит, нужно работать.

– Логично, – согласилась я и почесала под теплой кепкой взмокший затылок. – А тебе не стыдно того… Брать что-то у простолюдинов?

– Брал у простолюдинов я и при своем правлении, – вдруг рассмеялся Лид. – А понятия о высокородных у тебя все-таки немного… Народные. Плебейские.

– Как ты научил, такие и понятия, – сообщила я злорадно. Лид расколол еще три бревна, воткнул секиру в землю и встал выпрямившись и поставив на нее одну ногу.

– Высокородность не снаружи, а внутри, – начал он лекцию на бойком русском. – Она есть, и ничто на нее влиять не может. Это как кровь: что ни делай, она будет всегда такой же.

– Ну почему же, если жесткая космическая радиация… – начала я, опять усаживаясь на своего астрономического конька. Но Лид меня явно не понял и просто слабо улыбнулся, глядя мне в глаза.

– Ну ладно, – сказала я, махнув рукой. – Руби… А может, кстати, и для меня работа у хозяев найдется?

– Работы у них много, но пока лучше будь рядом со мной.

– Да мне скучно, что я буду сидеть… Значит, вы просто ходите на работу? Людей не агитируете, листовки не клеите?

– И просто, и не просто, – отрывисто выдохнул король, снова начиная рубить дрова. – Со всеми людьми, которые сейчас с нами, мы познакомились так. Сейчас стало легче. Другие приводят. Но мне не очень нравится. Я ведь должен каждого посмотреть…

– Зачем?

– Я понимаю простолюдинов, но мало кому доверяю. Хорошо, что обычно они скорее глупые и неразвитые, чем хитрые.

– Угу, – вздохнула я. – Классно…

Король вкалывал, в прямом и переносном смысле, еще часа два практически без отдыха. Я поочередно отсиживала себе ноги и разминала их. Мы болтали о чем попало, в основном обо всяких пустяках, а мне все время казалось, что разговор вот-вот должен повернуть на что-то важное: например, на то, как все-таки свергать Сьедина, или на то, сильно ли король скучал по мне эти четыре месяца…

Но ничего такого не прозвучало. Дрова кончились, Лид аккуратно облачился обратно в кепку и пиджак, и мы пошли к варсотке за платой.

– Сегодня опять плачу едой, – виновато улыбнулась она, суя королю корзину. – Денег нет.

– Еда тоже хорошо, но деньги нам завтра нужны, – сообщил Лид своим обычным непререкаемо-королевским тоном.

– Постараемся, Ре-ет, – снова улыбнулась варсотка. – …А вон как раз Енг пришел, ты иди спроси его, может, ему плату дали… Он хотел тебе что-то в своей леталке показать.

При слове «леталка» Лид слегка переменился в лице и уставился на дорогу, по которой к нам приближался кто-то маленький и худенький – наверное, тот самый Енг.

– Лид, – шепнула я с любопытством. – Что это за леталка такая?

– Увидишь, – шепнул король в ответ. – Авилекса-а, Енг.

– Ави, Ре-ет! – очень обрадовался пришедший. Он оказался совсем молодым человеком – наверное, ему не было и двадцати пяти. Судя по ровного чайного цвета глазам, колдуном он не являлся. – А это кто?

– Соня, – представилась я.

– Я Е-енг, – рассеянно кивнув, парень тут же забыл про меня, повернулся к королю и, захлебываясь, затараторил:

– Представляешь, Ре-ет, он вчера заработал! Правильно ты мне подсказал! Теперь бы вот с углом наклона крыла разобраться, и полетит, а топливо-то я достал! Не очень, конечно, чистое, но чистое где найдешь, и дорого…

– Кто полетит? – перебила я его.

– Енг делает самолет, – пояснил король с индифферентным видом.

– Именно что самолет! Который будет летать сам! – подхватил парень. – Без помощи колдунов! Ре-ет сказал, что помогать мне своим волшебством не будет!

– Конечно, этого мне еще не хватало. Если я помогу, он, возможно еще и взлетит, а потом упадет, и тогда жертв будет больше, чем когда он просто взорвется от твоего неаккуратного обращения с топливом.

– Ре-ет, ты всегда такой веселый, как погребальный гонг! – зашелся смехом Енг. – На самом деле, Соня, он и не может мне помочь, это учиться надо специально… Это же так полезно будет для нас: свой самолет, без специально обученных колдунов, на котором может кто хочет…

– Упасть.

– Летать, Ре-ет, летать. Ну, идем, – Енг широкими шагами двинулся к очередной серой сараюшке, которая притулилась у стены дома.

Оказалось, что сараюшка была сквозной и вела она через дыру в стене в большой промозглый подвал. Резко воняло чем-то немыслимым вроде смеси бензина и горелой резины, а свет из мелких окошек сосредотачивался на дикой конструкции, которая, вся в веревках и подпорках, покоилась посреди подвала.

С некоторым усилием в конструкции и правда можно было признать самолет с открытой кабиной и четырьмя фанерными крыльями. Нечто похожее на пропеллер с сильно изогнутыми лопастями располагалось посреди конструкции, в носу, а может, наоборот, в хвосте, потому что я не разобралась, где у самолета перед и зад.

Енг, забыв про нас, стремглав бросился к своему детищу, мгновенно извлек откуда-то бочонок и начал булькать какой-то жутко вонючей жидкостью поблизости от мотора.

– Смотрите, как работает-то он! – выкрикнул через плечо изобретатель и принялся изо всех сил вращать какую-то ручку. Самолет издал бешеный треск, непонятно откуда полетели крупные искры, и все мгновенно заволокло черным дымом. Я закашлялась, Лид схватил меня под мышки и быстро вытащил из подвала. Мы молча постояли на улице, протирая глаза, стряхивая копоть и поджидая Енга. Он вылез минут через пять, весь продымленный, с черными руками и, кашляя, изрек:

– Ну, почти заработало! Это еще на каком плохом топливе! Вот если бы достать хорошего… Мы вчера когда с Лунгом, Риином и Марантом его испытывали, ребята сказали, что…

– Ты деньги получил? – прервал его прозаичный король. – Я колол твоей матери дрова, а плата опять едой. Деньги мне тоже нужны. Точнее, не мне, а нам.

– Ага, Ре-ет, я понимаю, – Енг довольно безуспешно попытался вывести на лице озабоченность и серьезность. – Но нам пока не платили. Поэтому и работа стоит… А ты не мог бы очистить мне топливо, а?

– Нет. Кто-нибудь из вашей компании должен приходить к нам на собрания, – сурово выговорил парнишке король, понизив голос. – Иначе какой от вас толк?

– Да мы хотели вчера прийти, а он вдруг как заработал, это же редко бывает, мы про все забыли… – развел Енг черными руками.

– Понятно. Пойдем, Соня, уже поздно.

Обратно мы шли молча. Корзинка с едой поскрипывала, начавшее клониться к закату солнце грело мне спину.

– Оказывается, у нас в организации и изобретатели есть? – сказала я, когда мы уже входили в наш дом.

– В нашей организации вообще состоит много простолюдинок, которые стали бы хорошими придворными шутами, – отозвался король неодобрительно, – но что это дает нам? Помнишь, ты просила меня определять свои чувства?

– Ну? – отчего-то заволновалась я.

– У меня сейчас это сомнения, страх, – раздельно произнес он, сдвигая брови. – Что-то может пойти не так при любом из наших планов, а второй раз… Не переделаешь. Сьедин не даст.

– Лид! – воскликнула я, не выдержав, и остановилась у разрушенной лестницы. – Ты своим пессимизмом только все портишь!

– Пессимизмом?

– Ты все время говоришь, что ничего не получится, и ждешь чего-то плохого, – объяснила я. – Ну нельзя же так!

– А как можно? – заинтересовался король. Интерес его, кажется, был искренним. Я приободрилась от того, что он воспринимает меня всерьез, и заговорила поспешно и радостно, как пресловутый изобретатель самолета:

– Нужно искать всякие оригинальные возможности! Чем больше у нас будет неожиданностей задумано, тем лучше! Если этот его самолет действительно полетит, то будет здорово! Использовать его можно по-всякому. Хоть на разведку летать, хоть кирпич с воздуха на голову Сьедину бросить! – я показательно взмахнула кулаком и продолжила:

– И зря ты даже не пробуешь поучить других колдунов набирать силу так, как ты это умеешь! А вдруг они научатся?

– Не научатся, Соня. Набирать силу могут только высокородные.

– Это я уже слышала. А ты это вообще проверял? Только честно?

– Нет.

– Так вот и давай проверим!

– Соня, я, наверное, опять сейчас буду называться пессимистом, – сказал Лид с легкой королевской улыбкой, – но научить плебеев набирать силу невозможно…

– Ну а если вдруг получится? Попробовать-то можно?

– От попробовать могут быть проблемы. Во-первых, из-за этого они могут догадаться, кто я, и неизвестно, чем это закончится. Во-вторых, если мы будем неосторожны, то привлечем колдовством шпионов Сьедина. В-третьих, если даже предположить, что что-то получится, то нельзя обучать кого попало. Нужны проверенные и неагрессивные простолюдины. И умные, по возможности.

– А вот Корант, – предложила я недолго думая. Лид мотнул головой.

– Нет, он хорошо знает историю. Нужны умные, но неграмотные. И при этом неболтливые.

– Ну тогда Вург, Ли-итса, Мад…

– Подойдут, – кивнул король и, посмотрев на меня с чем-то вроде почтительного удивления в глазах, добавил:

– Спасибо, Соня. Хорошо, что ты пришла сюда. Твой опыт близкого общения с простолюдинами сейчас как раз пригодится.

– Именно поэтому и хорошо, что я пришла? – хмуро уточнила я, но мой сарказм пропал даром, потому что король не уловил значения фразы и, снова непонимающе улыбнувшись, попросил:

– Соня, скажи еще раз, по-другому. Я понял почти все слова, но смысл…

– Не было там никакого смысла, Лид, – махнула я рукой и привычно полезла по крутой лесенке в нашу комнату. Король, к которому как раз с каким-то вопросом подошел Корант, остался внизу.

Натка в мое отсутствие не скучала – это я поняла, едва зайдя в комнату, где подруга уже немного охрипшим голосом говорила с Гефом, который, болтая ногами, сидел на остывшей печке. Увидев меня, он неожиданно откашлялся, выпрямился, поспешно сполз на пол и стянул с головы кепку.

– Геф, привет, ты чего? – поинтересовалась я рассеянно.

– Да это… Меня Ре-ет пропесочил давече, – со вздохом признался подросток. – Что я при тебе в кепке хожу и сижу где попало.

– А при мне все это можно? – спросила Натка.

– При тебе можно, а при тебе, Соня, вроде как нет, потому что ты же евойная девушка. Он вообще такой на воспитании, кажись, малость чокнутый, а?

– Как есть чокнутый, – хором подтвердили мы с Наткой и со смехом переглянулись.

– Ну ладно, пойду, – солидно сообщил Геф, прислушавшись к каким-то звукам внизу, и пошел к двери. – Давайте, значит…

– Эй, свет-то нам зажги, а то темнеет уже! – крикнула ему в спину Натка. Геф разболтанным жестом поднял одну руку и сделал ей ленивое крутящее движение. Под потолком завертелся синеватый колдовской огонь, а подросток скрылся за дверью.

– Ну чего, Сонька? – сказала мне подруга. – Где вы были-то?

– Дрова рубили, – вздохнула я и коротко пересказала ей события этого дня, а также мой разговор с пессимистичным королем. Натка послушала и согласно затрясла головой:

– Правильно ты говоришь, Сонька, мне тоже кажется, что наше величество перестраховывается. Ты на него можешь влиять, так что давай начинай пилить, чтобы он своих все-таки попробовал магии выучить. А то мы тут год просидим еще!

Пламенную Наткину речь прервал громкий скрип двери: появился Лид. Натка скромно отвернулась куда-то в угол, а я вскочила с циновки и, осуществляя подругины указания, прицепилась к королю:

– Лид, ну почему бы все-таки не обучить твоих простолюдинов магии? Разве трудно попробовать? Ну не получится, тогда и…

Лид глянул на меня удивленно расширенными глазами и вздернув брови.

– Соня, ты потеряла память от разговоров с простолюдинами или думаешь, что ее потерял я? – поинтересовался он по-варсотски. – Мы же только что об этом говорили и даже решили, кого выбрать для обучения.

– Гы-ы-ы, – вырвалось у Натки. – Ой, ладно, молчу, ваше величество, не косись ты на меня…

Лид, не удостоив ее ответом, уселся на циновку рядом со мной и положил вытянутые руки на колени.

– Теперь у нас проблее-емы, – перешел он на русский. – Нужна мотивация.

– Какая?

– Откуда я знаю, как набирать силу?

– Ну, догадался.

– Плохо.

– Ну, э-э-э… Научился у кого-то.

– У кого?

– У кого-нибудь, кого потом убили! – лихо предложила Натка. Король поморщился, одним движением руки взъерошил себе прическу, а другим – пригладил ее обратно и отрезал по-варсотски:

– Недостоверно.

– Что он сказал? – спросила у меня немного недоучившая язык Натка.

– Не пойдет, – хором перевели мы с Лидом, после чего король изрек с сомневающимся видом:

– Письменный источник…

– Это мысль, – согласилась я. – Нашел какую-то книгу, где рассказывается, как набирать силу… Кстати, такие книги есть?

– Нет.

– Так как же…

– Придется написать, – со вздохом пришел к выводу Лид. – Мой стиль письма для сегодняшних простолюдинов как раз старинный, бумагу старую найду. Если будете мне помогать, это получится быстро.

Обрадованные, что король вновь вошел в деловое русло, мы с Наткой истово закивали. Спустя мгновение подруга встала у двери на стреме, чтобы предупредить нас условным пением, если кто начнет подниматься по лестнице, а мы с Лидом устроились за столом на единственном стуле. Король порылся среди своих документов и извлек несколько листов великолепно желтой, рваной и отсыревшей бумаги.

– Здорово, – одобрила я. – А не узнают?

Лид пренебрежительно махнул рукой, выражая таким емким образом нелестное мнение о своих бывших подданных, взял подобие перьевой ручки, которой писали варсоты, и несколькими движениями раздраконил ее, расщепив перо так, что оно стало давать толстую неуклюжую линию. Проигнорировав услужливо пододвинутую мною чернильницу, он встал, прошествовал к печке, глубокомысленно поковырялся в ее жерле и вытащил несколько углей. Измельчив их дном все той же чернильницы, он принес чашку, налил в нее воды, бросил кусочек сухого клея, угольный порошок и удовлетворенно размешал получившуюся субстанцию.

– Здорово, конечно, – согласилась я, разглядывая странную кашицу. – Но зачем так надрываться? Бумагу-то ты все равно не стал менять.

– Я не надрываюсь. Мне просто так привычнее писать, – дал потрясающий ответ Лид и, зажав изуродованное перо в левой руке, принялся выводить на листе что-то вроде развесистого вензеля.

– Лид, разве ты левша?! – изумилась я. Король вздрогнул, посадил кляксу и уставился на меня.

– Что? Кто я?

– Ты пишешь левой рукой? Это называется левша. Вроде бы меч ты держал в правой…

– Понятно… – король снова склонился над листом. – Нет, я не левша и не прав…ша, если я правильно произвел это слово. Я одинаково владею обеими руками, как все высокородные. Обычно пишем мы левой, а воюем правой, так удобнее. Перестань отвлекать меня, Соня.

– Пожалуйста, – обиделась я и уселась на циновку. Король продолжал с противным визгом водить пером. Я приготовилась скучать, но не тут-то было: Натка у двери вдруг заорала диким немузыкальным голосом:

– Ой, цветет калина в поле у ручья!!!

Я вскочила, король отбросил перо, мгновенно куда-то дел чашку с чернилами и бумагу и отпрыгнул от стола. Несколько секунд мы все тяжело дышали, после чего Натка смущенно глянула на нас, пожала плечами и сообщила:

– Пардон, ребята, наверное, просто кто-то близко от лестницы прошел.

Я молча плюхнулась обратно на циновку, король также воздержался от комментариев и залез за стол. Минут через пять мне стало любопытно, чего там натворил Лид, я на цыпочках отправилась смотреть. Оказывается, король успел вывести развесистую заглавную буквищу, оформить витиеватую рамочку и настрочить две трети страницы аккуратно-каллиграфических закорючек.

– Думаю, делать больше пяти страниц нет смысла, – сообщил он, не поворачиваясь. – Можно представить их как отрывок из одной книги.

– Ага, а еще надо придумать, где ты эту книгу нашел.

– Это не так трудно. В здешних старых домах много подобных вещей…

– Ой, цветет калина!!! – вдруг раздался вопль Натки от двери. Мы с королем попытались одновременно схватить чернильницу, спутались руками и чуть не стукнулись лбами. Помимо этого, кто-то из нас перевернул стул.

– Да тише, вы чего! – зашипела подруга. – Я же перестала петь! Ложная тревога.

– Знаешь, Натка… – посмотрел на нее Лид. – В следующий раз пой тише и тогда, когда действительно кто-то поднимается.

– Ты сам бы тут постоял, – вздохнула подруга. – Тут каждый звук чем-то не тем кажется…

Король ничего не ответил и со стоическим видом поднял стул.

– Лид, давай я тоже подежурю, а ты работай, – решила я. Он кивнул, и мы с Наткой встали по обе стороны от двери навытяжку, как стражи. Король продолжал подделывать документы, а мы вслушивались в жизнь ночного дома. И вскоре я поняла, про что говорила подруга. Оказывается, вокруг что-то то и дело подозрительно поскрипывало, скреблось, похрустывало и трещало, причем явно непосредственно за нашей дверью. Несколько раз я уже было открывала рот, но Натка трясла головой и шипела:

– Не вздумай, это ветер так слышно! А это просто окно, оно уже полчаса хлопает. А это, по-моему, Корант внизу кашляет, чтоб он пропал…

– А это что за скрип? – тревожно шепнула я.

– Какой?

Будто в ответ подруге, что-то настойчиво заскрипело. Мы обе обратились в слух, пытаясь понять, приближается скрип или отдаляется. Кажется, он вообще не меняется… Или меняется? Нет, он точно стал громче. Значит, кто-то крадется по лестнице?! Может, хочет нас подслушать или еще хуже, подглядеть?! Нет, не знаю, как Натка, а я подам знак!

Вообще-то, я хотела затянуть какую-нибудь тихую благозвучную песню, но все музыкальные произведения с испугу выветрились у меня из головы. Мне ничего не оставалось, как открыть рот и изо всех сил заорать:

– Ой, цветет калина в поле у ручья!!!

Натка, оказывается, в это же время провопила то же самое, только немного громче, слегка фальшивее и с отставанием на полслова. Король за столом подскочил и разлил чернильницу. Мы захлопнули рты, и наступила пронзительная тишина. Именно в этот момент до меня дошло, что так напугавший нас скрип гораздо тише, чем нам казалось, и раздается то ли на улице, то ли где-то на чердаке здания. Я горестно поглядела в выжидающие королевские глаза и, чуть не плача, сказала:

– Показалось…

Лид поглядел на чернильную лужу, снова на нас и вдруг рассмеялся.

– Что вы там слышите? – поинтересовался он сквозь смех. – Может, мне к вам третьим встать?

– Присоединяйтесь, ваше величество! – подхватила Натка, расшаркиваясь на занозистом полу. – Лучшие скрипы и шорохи этого старого противного дома только для вас!..

– Старого? – удивился король. – А, ну да… Просто я помню, как его строили, – объяснил он мне. – Здесь жили высокородные родственники королевской семьи. Неподалеку находится дворец. То есть находился. Теперь он разрушен, а новое здание парламента довольно далеко отсюда… Уже поздно, давайте спать, – резко закончил он экскурс в прошлое и встал из-за стола.