Текст книги "Король и спасительница"

Автор книги: Кристина Выборнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

– Тьма Египетская! – неожиданно и восторженно прокомментировала Натка. Геф на нее шикнул, но обстановка вдруг стала явно менее напряженной. Я выдохнула и обнаружила, что до этого задерживала дыхание.

– Набирать силу? – почти мирно переспросил Корант. – Я читал, что это умеют только высокородные.

– Я тоже так думал, – Лид улыбнулся и глянул на меня. – Но у Сони и Натки познания в биологии лучше моих, и они доказали мне обратное.

– И вообще, – неожиданно снова вмешалась Натка, обращаясь к Коранту. – Ты, прежде чем трагедию разводить, у нас с Сонькой бы спросил, чего мы о Лиде думаем: мы с самого расколдовывания с ним носимся, как дуры с писаной торбой, уж получше тебя его изучили.

– И что вы можете о нем сказать? – недоверчиво нахмурился Корант.

– Ну, наше величество, конечно, не без странностей, – обстоятельно начала подруга. – В целом ему на всех, кроме Соньки, чихать, сильно жалостливым его не назовешь, но зато он у нас обязательный: если что обещал, уж точно не забудет, да, Лид? И на долге и всем таком прочем он здорово повернут: если думает, что должен, хочет-не хочет, а тащится, ну, как сейчас… Ну и, конечно, он не мстительный. Он у нас натура художественная, – Натка по-хозяйски оглядела короля, который, чуть щурясь, но не сердито, тоже смотрел на нее. – Рисовать любит, мультики показывает хорошие.

– И статую он, между прочим, сам слепил, а не сколдовал! – наконец-то вставила я и удовлетворенно умолкла. Корант потряс седой головой и осторожно спросил:

– Так кто из вас его спасительница?

– Вообще-то Сонька, – ткнула в меня пальцем Натка. – Но у нее взгляд на наше величество необъективный, мне со стороны виднее.

Старик пожал плечами.

– Ну что ж, король Лидиорет, пожалуй, девушкам я верю больше, чем тебе. Хотя, конечно…

– Ге-еф, – вдруг раздался голос Иа. – Так мы не поняли, кто Рет-то такой?

– Да он этот самый… Слушай, Ре-ет, объясни им, а то я не больно-то горазд, – как ни в чем ни бывало обратился Геф к королю. Тот кивнул, повернулся к ученикам и выдал им информацию, как говорится, адаптированную и в популярном изложении:

– Я – король Лидиорет, триста лет назад меня заколдовали, все это время я был каменной статуей вон на том троне. Потом появилась Соня, это моя спасительница, она из другого мира. Она расколдовала меня, пожелав, чтобы я ожил, и я ушел с ней в ее мир.

– В тот самый, откуда корова? – уточнил Сот.

– Ну да, – согласился Лид. – Так вот: пока я был у Сони, к ней приехали ее родственники, которые нечаянно попали через дыру в Мир Долгой Ночи. Там их взял в плен Сьедин. Соня попросила меня их освободить, я согласился, хотя это было трудно, потому что сам я в Мире Долгой Ночи почти не мог колдовать. Нам удалось спастись от Сьедина и забрать родственников Сони, мы вернулись обратно, а Сьедин, видимо, из мести мне, пришел в Варсотию и захватил власть.

– А как ты узнал, что он здесь? – почтительно спросил Фир. Лид растерянно улыбнулся, подумал и в конце концов ответил честно:

– Я не знал. Соня сказала мне… возвращаться в свой мир, я вернулся, увидел, что здесь происходит, и решил создать организацию против Сьедина. Для того и вы мне нужны, и другие колдуны, и люди. В одиночку мне его не победить.

Кто-то хлюпнул носом: кажется, Иа. Я с гордостью посмотрела на Лида: король, несомненно, умел говорить с любыми людьми, если считал нужным правильно подбирать слова. Подростки тоже смотрели на короля, молча и изо всех сил вылупившись. А потом Сот вдруг подался вперед и брякнулся на колени в мокрую траву. Лид оторопело на него уставился, а мальчишка воодушевленно закричал:

– Король Лиди-и… Это… Ну, в общем, Рет, не знаю, как эти дураки, а я клянусь, что буду с тобой до конца!

– До чьего конца? – спросил Лид скептически, но пример Сота оказался заразительным: один за другим радостно возбужденные ученики валились на колени, будто их кто-то скосил серпом, и, воздевая руки, явно пытались воспроизвести в своих речах нечто вроде присяги или клятвы верности.

– Я тоже с тобой буду до конца, и присягаю, – с довольным видом произнес Лен. Урот, опустившийся, к счастью, только на одно колено, кивнул и сказал:

– Ты наш настоящий правитель.

– Мы тебя не обманем, честное слово! – уверили Лида близнецы, а Адар только и мог, что пробормотать:

– Король… Прямо ожил… Триста лет… – больше слов он не нашел, только старательно и неумело поклонился. Даже Геф, аккуратно обойдя нас, отодвинул Коранта, остановился перед Лидом, торжественно присел перед ним на корточки и склонил голову. Потом он, водимо, решил, что его поза недостаточно торжественна, стянул кепку и сказал:

– Во.

– Да здравствует! Король! Слава! Молодец! – недружным хором заорали остальные.

Лид чуть качнулся назад, и я посмотрела на него с беспокойством, настолько явственно исказилось его лицо. Изумление, грусть, жалость, граничащую с отвращением, я увидела с легкостью, а в последующей мимике уже разобраться не смогла. Корант и Натка тоже смотрели на Лида, а тот молчал, опустив глаза и нахмурившись, будто ему было стыдно или неудобно.

– Что вы делаете? – наконец спросил он у коленопреклоненных учеников тусклым голосом.

– Так мы это… Тебе клянемся, ваше величество! – поспешил заговорить Сот. – Когда встречаешь короля, надо встать на колени и поклясться в верности.

– Откуда ты это взял? – сказал Лид с кривой улыбкой.

– Мне дед сказки рассказывал. И я сам раз в какой-то книжке прочел.

– Да, я тоже читал, – добавил Лен.

– А я читала, что древние короли в старину прекрасно относились к дамам, – не преминула заметить Иа, не поднимаясь, однако, с колен.

– Иа, заткнись, – цыкнул на нее Мир. – В общем, мы клянемся, что будем погибать за тебя, король Лидиорет, до тех пор, пока нас вообще не… не… останется!

– Кошмар какой-то, – сказал Лид устало. – Вставайте. Это отвратительно.

– А чего? – встревожился Геф, с явным трудом поднимаясь с корточек. – Тебе как-то не так надо клясться? Я-то тебе сразу говорю, что я не особо умею – вот, может, Урот и Лен у нас еще кое-как образованные, а я как-то с королями не особо виделся, ты вот первый будешь…

– Мне не надо ни в чем клясться… – начал Лид и осекся, потому что из-за спин учеников вдруг выскочила фрейлина, в мокром измятом платье, со свалявшейся прической. С бодрейшим видом, чуть ли не приплясывая, она вприпрыжку приблизилась к Лиду и шмякнулась перед ним ниц. Короля передернуло, он отступил на пару шагов, встав рядом со мной. Фрейлина возопила:

– Ваше величество, я не знала, что вы-то настоящий у нас король! Я теперь вам буду служить, честное слово, только не надо меня больше усыплять, я выспалась! Ну его, этого Сьедина, вы лучше, можете мне поверить! Ну можно я вашей теперь фрейлиной буду, а? У вас же, смотрю, фрейлин нету, бедствуете фрейлинами, а надо бы. Вот сядете вместо Сьедина на трон, тогда…

– Я не сяду на трон! – повысил голос Лид. – Кто еще не слышал, что я не буду королем Варсотии? У вас республика, пусть она и остается. Я пришел только чтобы убрать Сьедина, поэтому не надо меня сажать ни на какой трон, не надо мне ни в чем клясться и тем более не надо стоять на коленях и четвереньках.

– И фрейлин не надо?! – завопила фрейлина с ужасом. – Ну пожалуйста! Не хочу спать! Я вас не предам! Ну честно! Вы мне больше нравитесь!

Лид медленно и устало прикрыл глаза, и так же медленно открыл их обратно.

– Ладно, Мада, – произнес он раздельно. – Днем ты будешь находиться у меня на глазах, но ночью тебя будут усыплять. А там посмотрим. Учти на всякий случай, что поскольку я – высокородный колдун, то моя сила во много раз превосходит твою. И я могу применять ее на большом расстоянии. Показать тебе картинками, что я могу сделать с тобой, если мне твое поведение не понравится?

– Ой, лучше не надо, я это дело не люблю, – фрейлина встала и деловито отряхнулась. – Вот привыкли вы, короли, запугивать. К одному на службу пришла, говорит: «Что не так, в порошок изотру», вы еще тут пугаете…

– Я предупреждаю. Ну, вы будете подниматься? – обратился король к ученикам. – Нужно доделать кровати. – Он наклонился и поднял с земли два только что принесенных бревна и большой варсотский топор-секиру. – Корант, ты останешься ночевать или нет?

– Нет, поеду, – сказал старик деловито. – Иначе письма, которые я оставил, вскроют, и организация может развалиться. Думаю, что многие рабочие, в отличие от этих детей, не будут очень уж рады тому, что ты король. И убедить их будет труднее, чем меня.

Лид кивнул.

– Да, нужно постараться, чтобы больше никто не узнал, кто я такой.

– Постараемся, – Корант деловито замотал свой автомобильный костюм по самую бороду. – Я уничтожу письма и приеду к вам завтра вечером, привезу продуктов, а то ребята мне сказали, что суп им уже в горло не идет… Или ты можешь создавать еду?

– Могу, но стараюсь здесь вообще лишний раз не колдовать.

– Правильно. И так меня уже полиция останавливала: чем ближе к празднику в честь коронации, тем хуже обстановка. До завтра, Рет.

Корант махнул нам рукой и медленно зашагал по мокрой траве к лесополосе. Я, несмотря на то, что все окончилось благополучно, когда он скрылся, вздохнула с облегчением. Лид как-то тоже повеселел и вместе с Гефом пошел доделывать последние кровати, а мы с Наткой привычно поставили на огонь котел и собрались готовить, но тут к нам подскочила фрейлина.

– Это вы чего делаете? – сунула она нос в котел. – Это что за помойка? Да вы что, разве так можно короля кормить! А ну дайте я помогу. Где у вас продукты? Ну, продукты где? – повторила она, так как мы молча смотрели на нее и моргали.

– А, продукты… – наконец, сказала я. – Вон там.

Фрейлина стрелой подлетела к мешкам, подоткнула платье и принялась рьяно копаться, что-то бормоча. Вернувшись с охапкой кореньев и сушеных плодов, она велела нам:

– А ну-ка отойдите, не мешайтесь. Можете вообще отдохнуть. Я страсть как готовить люблю!

– Ну ладно, – сказала мне Натка. – Надеюсь, хуже не будет.

Мы уселись возле костра, а Мада принялась кашеварить. Через пару минут к нам прибавилась недовольная Иа, которой Лид приказал следить за фрейлиной.

– Что за ней следить, – ворчала она. – Видно же, что хорошая девчонка. Почему его величество такой недоверчивый? Соня, все короли такие?

– Ты знаешь, из королей я, как и ты, видела только Лида и Сьедина, – рассмеялась я. – Они действительно оба недоверчивые, так что, можно считать, что все…

– А соли нету, что ли? – грянула от костра фрейлина. – Есть? Ну так дайте.

Натка кинула ей мешочек и поинтересовалась:

– Слушай, Мада, может, тебе другое платье дать? Ты же это спалишь скоро.

– Ну, вот еще! – обиделась фрейлина. – Это мое платье! Мне его месяц назад только дали! У меня никогда такого не было, а раз оно мое, так я его ни за что не сниму!

– А волосы тоже причесывать не будешь? – насмешливо фыркнула Иа. – Так и станешь с гнездом на голове ходить?

– Завидно, так и молчи – у тебя вообще там хвостик какой-то малюсенький, – отпарировала фрейлина и с удовольствием пощупала колтун на голове. – А эту прическу мне придворный парикмахер сделал!

– Тоже месяц назад?

– Ой, какая ты ехидная, – необиженно сказала фрейлина. – Ты так и замуж никогда не выйдешь, смотри.

– Очень мне это надо.

– А кому ж не надо? Вот я скоро выйду. Сейчас Сьедина свергнем, король Лидиорет будет править, я буду его фрейлиной, богатой, приду к Латсу, сыну нашего пастуха, и женюсь на нем. Раньше-то его папашка против был, а теперь слова не скажет!

– Но Лид не будет королем, – напомнила я. Мада беспечно встряхнула прической.

– Да ладно… Как тебя зовут: Соня, да? Да ладно, Соня, они вначале все так говорят, а потом, небось, соглашаются.

– Он не согласится.

– Ну тогда мы его попросим. Если народ попросит, он же не сможет отказаться?

– По-моему, еще как сможет.

– Он чего у вас, совсем, что ли? – искренне удивилась фрейлина, К обернувшись, посмотрела на нас своими двухцветными глазами. Тут я заметила, что они такие же, как у Лида: каре-голубые, только, может быть, чуть темнее.

– Ничего он не совсем, – сказала ей я. – Много ты понимаешь в королях.

– А ты больше, что ли? Тебе просто повезло, что ты его расколдовала. Теперь королевой будешь, – позавидовала мне фрейлина.

– Да может, ты его еще у Соньки отобьешь, – с напускной серьезностью сказала Натка. – Вон, какое у тебя платье и прическа.

– Куда там, – усмехнулась фрейлина. – Он, небось, на платье и прическу не смотрит.

– Почему ты так решила? – не поняла я.

– Так ведь он и сам незнамо как выглядит, – объяснила Мада бесхитростно.

– Это он просто грязный, потому что мы дрова рубили для кроватей, – сказала я сквозь смех. Мада потребовала рассказать, зачем для кроватей дрова. Мы кое-как ей это объяснили, и фрейлина тут же заявила обиженным тоном:

– А почему меня не учили колдовать, а только усыпляли? Я, вообще-то, неплохая колдунья. И мне семнадцать, авось еще успею обучиться-то.

– Ну, не знаю, это надо у Лида спрашивать, – отмахнулась я. – Готов у тебя суп? А то уже вон люди ужинать идут.

– Это не суп, а фира. Блюдо такое. Готова.

Я с опаской заглянула в котел и увидела там невнятную густую массу. Но пахла она, вроде бы, нормально, поэтому я рискнула предложить ее ученикам. Те, явно обрадовавшись перемене меню, уплетали блюдо за обе щеки. Подошли, наконец, и Лид с Гефом. Не успел король опуститься на травку у костра, как к нему тут же пристала фрейлина с громогласным воплем:

– Ваше величество, а почему меня нельзя обучать сильнее колдовать, как вон их? Я хорошо умею! Показать?

– Не нужно, – король, морщась, повертел головой, спасая уши от звенящего фрейлинского голоса. – Я пока тебе не доверяю и не хочу, чтобы твоя сила увеличивалась. Готовила, кстати, тоже ты?

– Я.

– Тогда я это есть не буду и вам не советую. Не надо было вообще позволять ей готовить, Соня.

Ученики застыли с набитыми ртами. Адар подавился. Мада поджала губы, шмыгнула носом и вдруг разревелась в три ручья, продолжая сквозь всхлипывания громко выкрикивать:

– Ну чего за везенье такое! Чего я к первому-то королю побежала, второго не дождалась! Теперь мне никто не ве-е-ери-и-ит…

– Не никто, а я, – поправил ее Лид. – И я не верю вообще никому, поэтому можешь так не убиваться.

– А чего с едой-то? – спросил Геф. – А то я уже одну порцию срубал, и ребята вон тоже. Вкусно она готовит, даже если и ядовито…

– Ничего не поделаешь, посмотрим, как это на вас отразится, но я есть не буду, а у меня силы больше, чем у вас всех вместе взятых.

– И нам Наткой тоже есть нельзя? – спросила я тоскливо, но покорно.

– Не надо, Соня, – отозвался король сочувственно.

– До чего же вы противный, ваше величество, – укорила его фрейлина и с хлюпаньем утерла нос подолом своего многострадального платья.

– А ты сама своей еды поешь, – предложила Иа. – Тогда он, может, поверит, что все нормально.

– Не поверю, отравить еду можно разными способами, ведь она колдунья, – покачал головой Лид. – Но пусть, действительно, поест, потому что нужно ее усыпить на ночь.

– Опять спать?! – заорала Мада. – Вы что, издеваетесь?

– Мы же тебя предупреждали. Ты будешь есть или усыпить тебя сразу?

Фрейлина, стеная и охая, нагребла себе массы из котла и принялась за еду. Впрочем, вскоре настроение у нее опять поднялось: видимо, она не любила унывать, как и говорить тихо. От ее болтовни у меня иногда звенело в ушах, но мальчишки радостно смеялись в ответ, а король молча терпел, так что я тоже смирилась и принялась грызть вяленое мясо. Предательская Натка тем временем успела навернуть две миски фрейлиновой стряпни, прочувствованно сказав мне: «если чего, Сонька, завещаю тебе свою коллекцию вкладышей от жвачек».

Конечно, никому после еды плохо не стало. Довольные сытые ученики усыпили смирившуюся со своей участью фрейлину и разбрелись по огненным ложам, над которыми были теперь натянуты навесы, сделанные из палаток. Натка с Гефом тоже ушли. Король взгромоздился на свою кровать, я, голодно вздыхая, вползла в палатку и тут же высунулась из нее.

– Ну и тяжелый денек был, да, Лид?

– Да, – задумчиво согласился король. – Все-таки нелегко иметь дело с простолюдинами напрямую. Они оказываются то глупее, то умнее, чем я думаю.

– Не простолюдины, Лид, а люди, – вздохнула я. – Ну конечно, они все разные.

– Это для меня плохо. Я как будто все время решаю задачу с множеством переменных, мне трудно что-либо обобщать.

– Ну и не обобщай, подумаешь. Мы тебе поможем, если что, только ты от наших советов не отмахивайся, ладно?

– Э-эй, – согласился Лид. – Ты сейчас можешь что-то посоветовать?

– Угу. Обучи набирать силу фрейлину. По-моему, она хорошая девчонка.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, вижу. Чувствую. Интуитивно. У тебя так не бывает?

– У меня бывает одно из двух: либо я подозреваю всех, либо вообще никого, – признался король. – Поскольку второе опаснее, я предпочитаю подозревать всех.

– Это потому, что у тебя неразвитая интуициа-а-апчхи!

– Соня, иди в палатку, ты так заболеешь. Или наоборот, сядь возле моей кровати, если хочешь поговорить.

Я не столько хотела поговорить, сколько побыть рядом с ним, но, конечно, вслух этого не сказала, только вздохнула и молча влезла в палатку, где довольно долго еще беспокойно вертелась и вздыхала. Конечно, мне было понятно, что высокородный колдун, выкопанный из средневековья, не должен проявлять свои чувства ко мне так же, как какой-нибудь однокурсник или парень на дискотеке, но меня нервировала неизвестность. В то время как король нравился мне все больше, я не могла предугадать, когда и, главное, как он что-то прояснит в наших отношениях. Вполне может быть, у них положено молча ходить за спасителем годами и ждать, пока он сам проявит инициативу. Но такое выходило за пределы моих возможностей: я умела лишь выражать свои чувства к избраннику нервным перетаптыванием и подергиванием, которые король как раз не одобрял. Прикинув так и сяк, я решила на всякий случай не особенно сильно в него влюбляться, а подождать, пока мы свергнем Сьедина и вернемся в наш мир. На этом я договорилась с собой и уснула.

Наутро я, как это ни странно, не проснулась сама: меня разбудил король воодушевляющей фразой:

– Соня, думаю, ты можешь сегодня поесть то, что готовит Мада – мои простолюдины и твоя подруга не отравлены и чувствуют себя нормально.

– А ты чего ожидал? – пробормотала я, тряся головой спросонья, но Лид уже ушел. Я выбралась из палатки и попала в теплые розоватые лучи восходящего солнца. Земля особенно не просохла, над травой клубился туманчик, но все же было не так холодно. Ученики сгрудились вокруг костра и пили кипяток, уже издали слышался их смех и громкий голос фрейлины. Прежде, чем я успела кое-как пригладить немытые и нечесаные волосы и добраться к костру, ученики уже ушли за Лидом, оставив только Натку и Маду. Последняя сидела с недовольно перекошенным под прической лицом.

– Доброе утро, – сказала я Натке и кивнула на фрейлину:

– Чего это с ней?

– Ее Лид колдовать не взял, – сочувственно сообщила подруга.

– Да, еще, говорит, скажи спасибо, что я тебе доверяю обед готовить и одну оставляю, – добавила фрейлина. – Ну какой же он у вас! Можно подумать, что я чудище!

– Гм, ну, если вымыться и переодеться… – задумчиво начала Натка, но Мада, не слушая ее, уже принялась горестно рыться в мешках с провизией.

– Надо, все-таки, Лида еще поуговаривать ее взять, а то как бы она нас с досады и впрямь не отравила, – усмехнулась подруга. – Сонька, пошли за водой…

Мы сходили на родник, помогли Маде нарезать сухие коренья и развалились на солнышке греться. Небо снова стало ярко-синим и безоблачным, с дороги доносилось редкое гудение машин, вдалеке пролетела пара самолетов – все вокруг было спокойным и безмятежным. Да и разговор с Корантом вчера прошел благополучно, но я почему-то никак не могла успокоиться и даже пару раз цыкнула на громогласную фрейлину за то, что она издавала свои вопли чуть ли не у самого моего уха.

– Ты чего, Сонька, от нашего величества заразилась? – рассмеялась Натка. – Или просто голодная? Зря Лид тебе поесть вчера не дал…

– Отстань, – проворчала я и закрыла глаза.

Как оказалось, Натка все же была права: после обеда, во время которого я за обе щеки навернула три порции, настроение мое намного улучшилось, и я, оглядев учеников и короля довольным сытым взглядом, поинтересовалась:

– Лид, ну чего, они уже много умеют?

– В общем, достаточно, – кивнул король, скидывая на траву потрепанный пиджак и оставаясь в одной тоже довольно потрепанной рубашке со слабыми следами высохшей глины и потеков болотной воды. Волосы его искрились на солнце светлым золотом… Ну ни дать ни взять Маленький Принц, который только что копал картошку!

Лид поймал мой взгляд, но истолковал его неправильно. Он оглядел себя и учеников, слегка поморщился и решительно сказал:

– После обеда пойдем к родникам: нужно постирать нашу одежду и высушить ее, пока еще солнечно. И вымыться самим.

– Да ну, что за чепуха… – громогласно начал Сот, и докончил, спохватившись:

– То есть я хочу сказать, а зачем, ваше величество?

– Затем, что мы все скоро начнем вызывать подозрение одним своим видом, если сюда еще заглянут люди. К тому же, вы от грязи можете чем-нибудь заболеть, и получится, что я зря тратил время на ваше обучение.

– Ну ва-а-аше вели-и-ичество… – заныли близнецы. – Да мы в навозе спали и то не болели! Ну можно мы не будем мыться?

– Нельзя, – отрубил король. – Все пойдут.

– И Соня? – тут же поинтересовалась нахальная фрейлина.

– Я-то – в первую очередь, – уверила я вполне искренне. Фрейлина расстроилась в предвкушении будущей помывки, которая могла испортить ее колтун на голове и замызганное нарядное платье, но Лид был неумолим и принялся порциями отправлять стонущих под его гнетом подданных к родникам, находящимся в овраге за болотцем. Корова, вытягивая шею, провожала каждую порцию длинным мычанием.

Мытье и стирка, конечно же, затянулись надолго: мы все бултыхались в родниках, пытаясь отмыть одежду и хотя бы кое-как вымыть лица, руки, ноги и головы. В лагере, чтобы его совсем не забросить, в качестве дежурного оставляли то одного, то другого человека. Маду удалось уговорить застирать платье, но мыть колтун на голове она отказывалась наотрез. Мы с Наткой и Иа, выйдя из терпения, наябедничали на нее королю. Мокрый Лид, сидящий на траве и сушащий на себе выстиранную рубашку, немного подумал, глядя на вопящую Маду, и сказал:

– Я могу сделать тебе похожую прическу, мне это нетрудно.

– Чего, честно?! – зашлась в восторге фрейлина. – Ваше величество, вы куда лучше Сьедина, это факт!

С этими лестными словами она резво убежала мыть и расчесывать шевелюру. Мы с Наткой тоже на свой страх и риск вымыли головы и завернули их в платки, чтобы не простудиться. Расчесать вымытую фрейлину, как мы и думали, оказалось немыслимо: Иа вначале пыталась ей помочь, но быстро сдалась, сказав, что здесь требуется мужская сила. В качестве мужской силы Мада, недолго думая, привлекла близнецов, которые разделили ей шевелюру пополам и обрабатывали каждый свою часть. Таким образом где-то через час волосы фрейлины были в первом приближении расчесаны и оказались длиной чуть ли не до колен.

– Мада, ну ты даешь! – в сердцах воскликнула Натка, теребя под платком свое «обгрызанное каре». – И зачем тебе вообще эта прическа, носи как есть, или косы заплети!

– Неа, мне его величество обещало… То есть прическу он мне обещал! – гордо заявила фрейлина и уселась перед Лидом, торжественно выпрямив спину.

– Соня, иди сюда, поможешь мне, – подозвал меня король, видимо, уловив мой тревожно-ревнивый взгляд. Я охотно подошла и имела счастье наблюдать, как король за каких-то пятнадцать минут безо всяких шпилек, использовав только плетение и пару палочек, воздвиг на голове фрейлины довольно симпатичную башню.

– Ну как? – поинтересовалась у нас Мада.

– Здорово! – уверила ее Натка. – Лид, ты если в нашем мире останешься, можешь свадебным парикмахером работать!

– Ну что ж, уже вторая профессия: Сонин родственник еще рекомендовал мне гадать и заниматься приворотами, – рассмеялся Лид. Мада не выдержала и убежала: сначала глядеться в родник, потом крутиться перед мальчишками, требуя отзывов о своей персоне. Те послушно восторгались. Мы с Лидом сидели рядом и поглядывали друг на друга, перекидываясь фразами…

Наконец король, посмотрев на заметно опустившееся солнце, сказал, что пора возвращаться в лагерь, потому что нам надо готовить, а ученикам – заниматься.

Относительно чистой, хоть и сыроватой, толпой мы отправились обратно. Закатные лучи освещали трон и подсохшую статую, коровы почему-то не было. Довольная жизнью и прической Мада сразу же принялась за приготовление обеда, а мы принялись было ей помогать, но тут вдруг Натка подняла голову, оглянулась, и, беспокойно щурясь, сказала мне:

– Слушай, Сонька, чего это они там? Опять, что ли, ругаются?

Я тоже поглядела в сторону трона и одновременно прислушалась. Звуков я не уловила, но вот позы учеников и Лида мне не понравились: ученики сбились в кучку, понурив головы, как испуганные овцы, а король, стоя напротив, явно сверлил их взглядом. Я посмотрела на Натку.

– Пойдем-ка, – поняв меня без слов, кивнула она. Мы побежали к трону. За нами потопала любопытная Мада, бросив на произвол судьбы костер.

– Лид, что случилось? – крикнула я, подбегая и с трудом переводя дыхание. Король с непроницаемым лицом кивнул на землю рядом с троном.

– Ой, – сказали мы с Наткой.

Возле трона лежала, извиваясь змеей, черная цепь коровьей привязи, а рядом были пустой ошейник и… Рога!

– Корова, – прошептала подруга.

– Господи, зверя-то кто-то съел! – запричитала Мада. – Такой хороший зверь был! Молоко давал! Я его на ужин подоить собиралась! Соня, у вас в мире кто-то страшный водится!

– Никого у нас не водится в деревне страшнее коровы! – сказала я хмуро, еле удерживаясь, чтобы не всхлипнуть: так жалко было животное. – При чем тут наш мир?

– А кто тогда съел-то ее? А, ваше величество? – Мада беззастенчиво потеребила короля за рукав.

– Ее не съели, ее уничтожили колдовством, – медленно сообщил Лид, обводя учеников еще более удавьим взглядом, чем до этого. – Хотя я запрещал вам это делать. И вы даже не сочли нужным это скрыть.

– Во теперь кто-то сильный среди нас… – пробормотал Геф. – Дурак какой-то.

– Лид, а кто ее уничтожил? – возмущенно спросила я, заглядывая в лицо королю. Тот пожал плечами и снова пристально посмотрел на учеников. Все они опустили головы, а фрейлина вдруг сказала:

– Вот чего-то помнится мне, ваше величество, что пока мы мыться пошли, и вы мне прическу делали, спасибо вам, кстати, одного парнишку в лагере оставили. Кажется, этого, – она ткнула пальцем в Урота.

– Чего, это ты, что ли? – удивился Геф, уставившись на него расширенными глазами. Урот поднял голову и, без особого страха поглядев на мрачного короля, пожал плечами:

– Ну, я, чего вы разорались? Я, вообще-то, и не собирался это скрывать. Не понимаю, что вы, ваше величество, злитесь-то? Вы сами подумайте: я бы такую силу жуками, наверное, год бы набирал. А у нас времени нет столько! Ясно, что на всех больших животных достать негде, но хотя бы у меня сила будет сравнимая с вами, уже Сьедину плохо придется! Зря вы нас не учили больших зверей стирать: у меня получилось, но много времени ушло.

– Ты ее что, по частям стирал?! – ужаснулась Иа.

– Так я начал-то с головы, только рога не взялись почему-то. Чего ты на меня смотришь, как будто на скотобойне не работала. Чего нам, в конце концов, важнее, какая-то корова или люди, которые от Сьедина гибнут?!

Ученики хмуро зачесали в затылках, и мы с Наткой вместе с ними. В общем-то, нельзя было не признать, что в словах Урота есть свой резон, но я взглянула на одинокие рога, и на глаза мне снова навернулись слезы. А фрейлина и вовсе откровенно заявила:

– Чего ты о людях, мы тех людей не знаем, а зверя жалко!

– Это корова, – дрожащим голосом подсказал Адар. – Была.

– Ну ладно вам, разохались, – нетерпеливо прервал их Урот. – Теперь уже ничего не поделаешь. Я сам не ожидал, что у меня так хорошо получится, но если вы сердитесь, ваше величество, я могу больше этого не делать…

Тут, наконец, заговорил Лид, и голос его разнесся по поляне, как порыв ледяного ветра, дав легкое эхо:

– Я запретил уничтожать крупных животных, и я предупреждал вас, что мой приказ нарушать нельзя. Ты его нарушил. Ничего не поделаешь.

Король шагнул к Уроту и сжал руками его плечи. Лицо юноши за пару секунд изменилось: он побледнел, а точнее, даже посерел, глаза его начали разъезжаться в разные стороны, а сам он зашатался. Вокруг его плеч и рук Лида закружилась какая-то неразборчивая блестящая пыль. Я в ужасе поняла, что король вытягивает из Урота жизнь, как он делал с деревьями в Сьединовом мире. Что же он делает?! Что же я смотрю?! Он же его так убьет!

Одновременно со мной очнулись Натка, фрейлина и Геф. Все мы подбежали к королю и начали с криками хватать его за руки, но Лид вдруг сам выпустил Урота. Глаза юноши съехались обратно, но бледность не прошла: он держался за голову и явно не понимал, на каком он свете.

– Уходи, – с громким гипнозным эхом велел ему Лид. – Ты нас не знаешь и не будешь помнить, тебе нужно идти в ближайшие деревни искать работу.

– Слушаюсь, – редко моргая, согласился Урот. – А где дорога?

Лид молча ткнул ему рукой направление. Урот сказал «спасибо» и, пошатываясь, прошел мимо нас. Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся в лесополосе. Этот момент удачно совпал с минутой, когда солнце опустилось, и место, где мы стояли, накрыла густая тень деревьев. Ученики молчали, будто проглотив языки. Фрейлина, что-то бормоча, осматривала поднятые с травы коровьи рога. Я, тоже толком не зная, что сказать, взяла короля под локоть и прислонилась виском к его плечу. Голова болела, будто это из меня вытянули полжизни. Первой слова сумела подобрать, как всегда, Натка.

– Черт возьми! – выразилась она энергично. – Лид, это чего такое было? Ты его дурачком сделал? Он хоть день-то протянет?

– Он протянет всю свою оставшуюся недалекую жизнь, – прищурившись, ответил король. – Я вытянул из него только ту силу, которую он набрал здесь с помощью меня. Его собственная изначальная сила осталась при нем. Впрочем, это неважно, потому что он ничего про нас не будет помнить следующие несколько месяцев. Плохо, что пришлось применить внушение, это может заметить полиция, но все равно это лучше, чем держать рядом с собой неуправляемого и непослушного простолюдина. Теперь ясно, что с вами будет, если вы попытаетесь сделать что-то подобное? – обратился он к ученикам. Те поспешно закивали, пялясь на короля с понятным испугом. Только Геф сказал спокойно: