Текст книги "Король и спасительница"

Автор книги: Кристина Выборнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

– Прекрасное платье, – вдруг негромко сказал Лид. Фрейлина доверчиво расплылась в улыбке, которой для полной ослепительности не хватало двух-трех зубов, повернулась к королю и сказала:

– Ну!

– Скажи, ты каждый день бываешь во дворце? – так же негромко продолжил он расспрашивать.

– Да не-е, зачем каждый-то! Все мы во дворе не поместимся, фрейлин-то ой как много теперь стало! Могу и по две недели не бывать, у меня дела сейчас немного. Вот в начале зимы, на празднике в честь коронации Сьедина, надо будет явиться… В общем, пойдемте все со мной! Я вам приказываю! Я вас при дворе пристрою! Именем Сьедина!

– Хорошо, – помолчав, отозвался король. – А как тебя зовут?

– Ма-да-а-а-а… – фрейлина закончила свое имя нечленораздельным стоном и свалилась к нашим ногам, потому что Лид неожиданно треснул ее по прическе небольшим мешком с углем. Все-таки сознания она не потеряла, скорее, была оглушена.

– Геф, усыпи ее, – приказал Лид быстро. Геф послушался и схватил фрейлину за плечи. Через секунду глаза ее закатились, а голова откинулась назад и заскребла по пыли прической.

– Придется брать с собой, – сообщил нам Лид. – И велосипед тоже. Быстрее, пока никто не увидел…

Мы лихорадочно принялись перестраиваться, слушая приказы короля. На фрейлину набросили длинную темную накидку, Геф и Натка схватили ее под руки и потащили ногами по земле, так что создавалось впечатление, будто она идет. Я вела велосипед, забросанный вещами, которые теперь не вмещались в Гефовы и Наткины руки. Вид у нас, на мой взгляд, все равно был очень подозрительный, а проклятый король почему-то шел медленно, да еще и действовал мне на нервы, здороваясь с каждой знакомой старушкой и женщиной, которые ковырялись в огородах. К моему удивлению, нам все же как-то удалось дойти до дома Енга. Мы поспешно втащили фрейлину и велосипед во двор. Геф сбегал куда-то и сказал, что Енг с самолетом и его друзья ждут нас на лугу.

– Пошли, туда, – приказал нам с Наткой король, поворачивая велосипед. Натка и Геф послушно поволокли фрейлину вперед по травке. Я же, не выдержав, прошипела сквозь зубы:

– Лид, ты чего еле идешь и со всеми здороваешься? С ума сошел?

– Чтобы выглядеть спокойно и не вызывать подозрений.

– Нервы у тебя железные, – позавидовала ему я в очередной раз, заворачивая за угол дома.

Енгов самолет стоял на лугу в полной боевой головности и даже трещал мотором. Возле него сидели на травке несколько мальчишек примерно возраста Гефа и одна девчонка, худенькая, с маленьким пучком черных волос на макушке.

– Сразу всех не увезем! – крикнул Енг, выходя из-за самолета.

Лид кивнул.

– Ничего, перевези вначале нас и ее, – он показал на обвисшую фрейлину. Енг попытался заглянуть ей в лицо, но ему это не удалось, и он, пожав плечами, залез за палку-штурвал своего планера. Мы принялись грузиться в задний самолетов курятник. Теперь, когда у нас в буквальном смысле на руках оказалась тяжелая фрейлина, усаживание и вовсе превратилось в акробатический номер. Одновременно Геф, перегнувшись через борт, успокаивал подбежавших к самолету своих друзей со скотного двора, что мы сей же час за ними вернемся, только быстренько слетаем туда-сюда. На этот раз взлет не произвел на меня такого уж жуткого впечатления, я вообще не обратила на него внимания, занятая тем, чтобы не свалиться с неудобно поднятых коленей короля. Фрейлину мы с Наткой держали, в свою очередь, на своих коленях, но когда планер принялся нырять среди воздушных ям, набирая высоту, наша шаткая конструкция развалилась: фрейлина упала куда-то вниз, под жердочку. Натка задумчиво понадеялась, что дырки в полу самолета не очень большие, чтобы в них можно было вывалиться, а я попросила Лида и Гефа подпереть фрейлину ногами, чтобы не перекатывалась на поворотах… Одновременно с этим король успевал давать указания Енгу, куда нам лететь, и, видимо, правильные, потому что минут пятнадцать спустя самолет пошел на снижение. Я осторожно выглянула за борт и увидела дорогу, отделенную лесополосой от знакомой поляны, которую заливало солнце. Енг повернул самолет, заходя на посадку, и спросил у Лида:

– Там ровно?

– Не особенно, – ответил король.

– Ну и ладно! – не огорчился Енг, опуская вниз рулевую ручку. Самолет слегка нырнул, очутился у самой земли, ткнулся в нее передним колесом, опять подлетел и, совершив серию мелких скачков, запутался в конце концов в высокой сухой траве и остановился, треща винтом. Лид тут же отпустил меня, я, сложившись чуть не пополам, с помощью Натки подобрала с пола спящую фрейлину и вывалила ее за борт. Король с Гефом выскочили следом, что-то крикнув Енгу. Тот издал ответный вопль, наддал газу, и самолет, подскакивая, покатился от нас по траве на взлет.

– Соня, раскладывайте вещи, только под деревьями или в зарослях, чтобы сверху было плохо видно, – сказал мне Лид.

– А вы нам можете помочь, а не командовать, – отозвалась я раздраженно.

– Я помогу, конечно, – согласился он мирно и взял у меня несколько циновок. – Геф, положи фрейлину под куст. Долго она еще проспит?

– До вечера, но потом я ее могу еще раз усыпить…

Пока мы разбивали лагерь в ожидании Гефовых друзей, я все-таки успела шепотом пересказать королю свой разговор с Корантом. Как я и думала, Лида это встревожило: он нахмурился под сенью своей плоской кепки и обернулся туда, где метрах в ста от нас высился пустой трон.

– Значит, не все мои простолюдины обладают нужной безграмотностью, чтобы окончательно забыть историю. Жаль, – заключил он. – Правда, правильных выводов они, конечно, сделать не могут. Так что не волнуйся, Соня, все уладим. Спасибо, что меня предупредила.

Я с облегчением улыбнулась ему и убежала помогать Натке.

Енгов самолет появился над нами почти через час, когда мы как раз закончили развертывать лагерь и даже устроили что-то вроде навесов, пользуясь ветками деревьев и кустов. При посадке самолет издал страшный треск и потерял переднее колесо. Оставшийся костыль распахал землю и быстро затормозил всю конструкцию. Семеро Гефовых друзей, которые, даром что были тощими, лежали в кабине чуть ли не штабелями, принялись выпрыгивать наружу. Геф выбежал им навстречу и подвел их к нам, а точнее, к королю. Подростки шумно представились, Лид, слегка поморщившись, кивнул, а я попыталась запомнить, как кого зовут.

Двух пацанов-близнецов лет четырнадцати звали Мир и Фир. Они были темноволосые, в темной же одежде, с острыми серьезными лицами. Потом поздоровались аккуратно одетый вежливый Лен и шумный хулиганистый на вид Сот с рыжей курчавой шевелюрой. Пацан по имени Адар, тихий и ушастый, был по виду младше всех, лет двенадцати. А самым старшим был юноша с комичным для нашего слуха именем Урот. Вопреки имени, он оказался широкоплечим красавцем с вьющейся пшеничной шевелюрой, белыми зубами и красивыми зелено-синими глазами. «Вот они, прекрасные принцы, какие!» – шепнула Натка, подтолкнув меня локтем. Девчонка с черным пучком оказалась той самой Иа, о которой Геф рассказывал до этого. Недовольно смухортившись и завернувшись в плащ, она тут же принялась расхаживать по лагерю, требуя выдать ей самую толстую циновку, потому что ночи уже холодные. Лид, когда она ему надоела, рявкнул на Гефа, а тот цыкнул на Иа, и та недовольно умолкла, но к тому времени мы с Наткой начали ее понимать: осеннее солнце уже потихоньку уходило за высокие деревья, на луг надвигалась плотная тень, и поднимался пронизывающий ветер, от которого, в общем-то, нечем было защититься.

– Лид, а мы тут ночью дуба-то не дадим? – первой озвучила свои сомнения Натка, пока мы все вместе расчищали место под будущий костер.

– Дуба? – переспросил Лид, еще не выучивший все наши идиомы, и глянул на меня. Я кратко пояснила:

– Холодно.

– Это да, – согласился Лид. – Но сейчас мы близко к дыре, так что я могу на пару секунд сходить в твой мир, Соня, и наколдовать там несколько шатров из тех, которыми пользовались твои плохо переносящие алкоголь однокашники.

– А, палаток – ну давай, если можешь. А может, и бабушку тогда быстренько навестим, успокоим? – оживилась я. Лид покачал головой.

– Я же сказал: я пойду на несколько секунд, но здесь это займет, соответственно, несколько минут. А разговор с твоей бабушкой, даже не очень в ее понимании длинный, боюсь, может равняться здешним суткам. Лучше я схожу один, времени уйдет меньше.

– Ну ладно, – смирилась я со вздохом и, ежась, уселась в густую высокую траву, которая хоть немного защищала от ветра. Но тут же меня снова осенило:

– Лид! Так если ты можешь сходить к нам и наколдовать, что хочешь, может, наколдуешь какое-нибудь оружие против Сьедина?!

– Какое?

– Сонька права, на него даже обычной ручной гранаты хватит! – подхватила Натка. – Хотя можно и бомбу с часовым механизмом… – Добавила она мечтательно. Лид чуть улыбнулся и приподнял руки, как бы заранее признавая свое поражение.

– Я не могу сделать того, принцип действия чего я не понимаю, – сказал он. – И почему-то мне кажется, что вы его не понимаете тоже.

– Эх… Ты прав, твое величество, – вздохнула Натка. – Ладно, давай хоть палатки.

– Только на всех, – быстро добавила я, предвкушая, какой скандал закатит Иа, если Лид притащит палатку только мне и подруге. Король, уже вставший и направившийся к дыре, удивленно глянул на меня через плечо – видно было, что подобные мысли ему самому в голову не пришли – однако кивнул. Я проследила взглядом за его высокой фигурой, до тех пор пока она не обошла каменный трон и не исчезла в воздухе. Как оказалось, за Лидом следила не одна я, потому что ко мне тут же подбежали Сот и Адар с разинутыми от удивления ртами и хором спросили:

– Эй, а куда он исчез?

– Я не эй, а Соня, – на всякий случай навела я шороху. – Он пошел в мой мир, чтобы накол… Чтобы взять для нас шатры из материи, а то ночью холодно будет.

– Это щас еще не холодно! – уверил меня рыжий Сот, параллельно ковыряя в носу. – Вот я зимой спал в открытом загоне – чуть не помер! Гы-гы.

Адар тоже почему-то заржал, и оба убежали на зов Гефа. Я почесала в затылке, чувствуя, что, кажется, от долгого общения с королем разучилась понимать простолюдинов.

– Сонька, чего ты расселась, помоги! – недовольно тыркнула меня Натка: она пыталась ввинтить в землю рядом с костром рогули для будущего котелка. Я, кряхтя, навалилась на разветвленную ветку, безуспешно пытаясь вогнать ее в твердокаменную почву.

– Девчонки, вам помочь? – Послышался рядом чей-то баритон. Подняв глаза, я увидела Урота, который склонился над нами, упершись руками в коленки.

– Помоги, – тут же согласилась Натка. – Вон, воткнуть никак не можем.

Урот взялся за наши рогульки, ввинтил их в землю чуть ли не одним мизинцем каждой руки, распрямился и поощрительно нам улыбнулся.

– Ну что, еще что-то нужно?

– Нет, – сказала Натка с сожалением.

– Ну ладно, если будет нужно, скажете. А куда делся наш предводитель? Геф болтал, что он нас собрался чему-то такому обалденному учить.

– В наш мир пошел за шатрами, потому что ночью… – начала было я по второму кругу, но увидела подходящего к нам Лида с ворохом брезентовых тряпок и с облегчением кивнула ему:

– Здорово, как ты быстро! Тут можно поставить палатку? По скольку человек у тебя в нее влезает?

– По два, – Лид, по своему обыкновению, пройдя мимо вопросительно глядящего на него Урота, как мимо пустого места, шлепнул на траву одну из палаток. – Эта будет нашей, а остальные пускай распределяются, как угодно.

– Твое величество, ты не пугай, – встревожилась Натка. – Я чего, должна буду в одной палатке с этой Иа ночевать?

– Как хочешь, – отозвался король с рассеянным равнодушием, снова обходя Урота, словно фонарный столб, и начиная раскладывать палатку. Натка, хорошо знающая короля, только махнула рукой и отошла, Урот отошел тоже, но с таким лицом, что я поняла: популярность среди молодого поколения колдунов Лид вряд ли заслужит.

В конце концов мы все же устроились: под сенью лесополосы возник лагерь из довольно плотно друг к другу стоящих палаток. Мне так и не удалось уговорить Лида пристроить к нам Натку, и ее приютил Геф. Остальные тоже разбивались на пары и селились каждый в свою палатку. С Иа селиться никто не захотел, она осталась без пары, поэтому к ней решили положить дрыхнущую фрейлину. Иа попыталась возмутиться против такого соседства, но Лид опять нашипел на Гефа, а Геф отвел Иа в сторону и о чем-то с ней поговорил, показывая то один кулак, то другой. После этого разговора она с мрачной физиономией втащила фрейлину в палатку.

Впрочем, рассиживаться никому не дали. Как только Енг дочинил самолет, кое-как привязав на место колесо, и улетел, пообещав прибыть через неделю, Лид собрал вокруг себя подростков и принялся учить их колдовству. Обучались они, сидя вокруг пустого каменного трона, чтобы дыра глушила их неумелые попытки колдовать. Лид то вставал, то присаживался на траву в середине ученического круга, но на трон не садился и даже его не касался. Видимо, все-таки, как выражалась Натка, у короля была связана с ним слишком глубокая психическая травма.

Но только мы с подругой растянулись у костра и, лениво поглядывая на обучающихся, начали болтать в свое удовольствие, как из ученического круга вылетел маленький ушастый Адар с таким видом, будто его пнули. Подлетев к нам, он косноязычно сообщил:

– Сказали, чтобы вы пошли тут на пруд, он засохший, за глиной, и чтобы много…

– Кто сказал? Какой пруд? За какой глиной? – изумилась я.

– Рет сказал… Что пусть сходят на засохший пруд, он вон в той стороне, и выковыряют из него глину… Мокрую. Много. И принесут туда, к трону.

– Зачем?

– Не сказал, – ответил Адар, переходя на шепот. Мы поняли, что все равно от него ничего не добьемся, к Лиду лишний раз приставать не хотелось, поэтому мы решили лучше уж сделать то, о чем нас просят.

Засохший пруд оказался совсем недалеко: примерно на том же расстоянии от трона, что и наш лагерь, только в восточном направлении. В общем-то, это был даже не пруд, а, скорее, маленькое болотце, в котором стояла небольшая лужа воды, а остальное место занимала чавкающая грязь серовато-желтого цвета. Из нее торчали толстые высокие растения с полузасохшими, разлапистыми, как у пальмы, листьями. Раздавалось тихое кваканье: значит, лягушки в Варсотии тоже водились.

– Это, что ли, глина? – пришла к выводу Натка, показав на грязь, не дожидаясь ответа, засучила рукава и ткнула в болото принесенной с собой длинной рогатой палкой. Я последовала ее примеру, взяла свою палку и принялась ей помогать. Выковырнутые куски грязи мы складывали на подобие носилок, собранных нами из веток и перевязанных веревочками. Носилки были, ясное дело, дырчатыми, грязюка тут же принялась с них стекать.

– Тряпку надо подстелить какую-нибудь, – пришла к выводу подруга, присаживаясь на корточки и встряхивая серыми руками.

Тряпку мы оторвали от моего циновочного покрывала. Теперь дело пошло на лад, и мы принялись таскать кучи глины, становясь с каждой ходкой все серее и серее. Король был занят обучением, ученики были заняты получением подзатыльников, на нас никто внимания не обращал.

– Слушай, мне уже даже нос нечем вытереть, все руки по плечи грязные, – пожаловалась Натка на тридцатом проходе, вываливая глину с носилок в общую кучу. – Может, хватит ему, а?

– Лид, может, тебе хватит глины? – сказала я в королевскую спину. Спина повернулась в профиль, оглядела кучку и, что-то прикинув, сказала:

– Нужно еще примерно столько же.

– Да на нас уже чистого места нет! – возмутилась я. – И сил нет тоже. Хоть бы ты помог…

– Через несколько минут, а пока идите, – разрешил нам Лид. Я показала его спине язык и мрачно потащилась следом за Наткой, шурша по траве мокрым подолом с налипшими комьями глины.

Несколько королевских минут продлились полчаса. Король оставил учеников сидеть в кружочке и подошел к болотцу как раз тогда, когда мы, убирая с потных лбов серыми руками серые волосы, начали наковыривать очередные носилки.

– С ума-а сойти-и, Соня-а, на кого вы похожи-и! – сообщил он нам по-русски. Из-за варсотского акцента эта фраза прозвучала еще более издевательски.

– Я еще на тебя посмотрела бы, если бы ты столько в грязи возился, – огрызнулась я, стоя по колено в жиже посредине болотца. – Тут, вообще, где-нибудь есть вода, чтобы отмыться?

– Да, чуть дальше в мое время было несколько родников, думаю, и до нынешних времен какие-то сохранились. Наверное, вы бы так не испачкались, если бы сразу пользовались нужным инструментом, – король тоже засучил рукава, достал из-за спины варсотское подобие нашей лопаты и выкопал кусок глины.

– Тьфу ты! – сплюнула Натка. – А я думала, у нас ничего такого нет!

Король противно хмыкнул и продолжил аккуратно копаться, ловко избегая грязных брызг. Я возмущенной лягушкой вылупилась на него из центра болота и отбросила палку.

– Знаешь что, Лид, мы вроде бы выяснили, что ты ничем не отличаешься от простолюдинов! Может, перестанешь, наконец, высокородничать?

– Я и не высокородничаю, Соня, но я не могу сразу забыть все, чему меня научили, и как меня воспитывали в то время, пока я был королем.

– Короче он хочет сказать, что он высокомерный чистоплюй и этим гордится! – заключила сердитая Натка и, выйдя из болота, принялась вытирать руки травой. – Между прочим, твое величество, ты так и не сказал, зачем тебе вообще столько глины. Троянского коня Сьедину лепить будем?

– Статую, – ответил Лид кратко.

– Кого?

– Видимо, меня. Чтобы посадить ее на трон.

– Зачем? Как муляж, что ли?

– Чтобы у местных жителей не возникало лишних вопросов и тревожных мыслей, если кто-то из них тут появится. Некоторые простолюдины лучше знают историю, чем я надеялся.

– А, понятно, – протянула я. – Но зачем глину-то таскать?

– Потому что камней здесь все равно не найти.

– Ну ты бы мог наколдовать статую так же, как и палатки, в моем мире. И даже каменную.

– Это заняло бы гораздо больше времени, особенно на доделку, да и потом, как я перетащу камень такого веса через дыру? В общем, мне легче слепить, тем более, что я это все равно люблю.

– Любишь? – удивилась я такому прямому выражению королевских вкусов.

– Я хочу сказать, что мне всегда это нравилось, – поправился король, видимо, решив, что я его не поняла. – И мне это нетрудно: думаю, примерно за ночь я справлюсь.

– А ребятам и Гефу что скажем?

Лид пожал плечами.

– Что угодно, они достаточно безграмотны и историей не интересуются.

– По-моему, зря ты их недооцениваешь, твое величество, – покачала головой Натка. – Надо бы придумать что-нибудь правдоподобное.

– Хорошо, придумаешь – скажи, – согласился Лид и бросил на носилки последний кусок глины. – Думаю, достаточно. Теперь мне это надо с кем-то донести. Натка…

– Да давай уж я, – махнула я серой рукой и принялась выбираться из болотца, но чуть задержалась, привлеченная негромким кваканьем, которое раздалось у меня чуть ли не под ногой. Я наклонилась и с любопытством всмотрелась в лежащий на грязи полуувядший разлапистый лист, ожидая увидеть там лягушку.

Но на листе, свернувшись толстым полукольцом, сидело нечто среднее между гусеницей и змеей длиной с полруки. На ее кольчатом, скользком, синем в красное пятнышко теле торчали длинные и одинокие черные шерстинки, а морду венчали огромные черные глаза и присоска в форме дудочки. Гусеница-змея встретилась со мной взглядом и, вибрируя присоской, тихонько сказала:

– Ква-а-а…

– А-а-а-а-а!!! – отозвалась я громким визгом, за пару секунд вылетела из болота и, вцепившись в короля, сделала попытку спрятать голову ему под пиджак. Лид, плохо переносивший резкие звуки, вздрогнул и, крепко прижав меня к себе, попятился назад. Поскольку я не желала выглядывать из-под пиджака, а он не видел, куда шел, не удивительно, что мы оба споткнулись об носилки и дружно сели в глину. Натка все это время, ничуть не сочувствуя нашим горестям, ржала, как конь.

– Авр, Соня, – сказал Лид на смеси русского и варсотского, осторожно пытаясь вытащить меня на свет божий. – Ну, что ты там увидела?

– К-квакучую г-гусениц-цу, – ответила я и еще крепче в него вцепилась.

– Кс-а-ар, что ли? – переспросил король, начиная хихикать. – Соня, он не опасный. Он как ваши лягушки. Вылезай.

– Неа, – отказалась я. Королю, судя по сбившемуся дыханию, не заржать во весь голос, подобно Натке, не дало только строгое высокородное воспитание. Он потрепал меня по затылку и сказал:

– Ну хорошо, можешь ходить так, но давай для начала встанем с глины.

– Давай, – согласилась я неохотно и высунула на улицу один глаз. Король, придерживая меня, с трудом поднялся и обратился к икающей со смеху подруге:

– Натка, если ксар Соне так не нравится, поймай его, он как раз подойдет для уничтожения Гефу.

– Кого поймать? – безмятежно спросила Натка.

– Ксара. Вот он сидит, видишь?

– Это мы запроста-а-а-а-а-а!!!!

По дикому воплю подруги я поняла, что до этого она гусеницу-змею не замечала. С любопытством высунув голову из-под Лидового пиджака, я увидела надвигающуюся Натку с разинутым ртом и выпученными глазами. Она налетела на нас с королем, и мы все трое шлепнулись, правда, к счастью, уже не на носилки, а просто на край болотца. Я, держась за Лида и поглядывая на подругу, заливалась злорадным смехом, а Натка повторяла дрожащим голосом: «к-к-вакучая г-гусеница!».

В конце концов ксар, которому надоел этот шум, квакнул, плюхнулся с листа в болотце и унырнул по своим делам. Мы, начиная приходить в себя, оглядели друг друга. Теперь король по грязности не очень-то отличался от нас с Наткой: на его пиджаке, рубашке и почему-то даже на кепке виднелись следы моих скрюченных пальцев и пятерней. Из-под кепки на меня глянули светлые Лидовы глаза с каким-то укоризненно-веселым выражением.

– С вами, черт возьми, не соскучишься, – сказал король по-русски и вдруг хохотнул почти как Геф: наверное, набрался интонаций от своих учеников. Последние, кстати, уже явно посматривали в нашу сторону.

– Пойдемте, – король кивнул на носилки и медленно выпустил мою руку.

– Угу, – сказала я с сожалением.

Изменившийся вид короля подростки, конечно же, встретили дружным ржанием. Близнецы Мир и Фир подавились жеваными травинками. Сот аж упал на спину со смеху, а Геф не преминул спросить:

– Ре-ет, ты чего это так вывалялся?

– Не я, а мы, – поправил его король, кивнув на нас. – Это болото, там много грязи. Вы наловили жуков?

– Давно уже, – недовольно сказала Иа.

– Хорошо. Уничтожайте. Соня, Натка, можете идти.

Мы, смущенно хихикая, удалились в палатки переодеваться и чиститься.

Вскоре солнце совсем скрылось за деревьями, ветер успокоился, зато резко похолодало. Небо загорелось фиолетовато-розовым закатом, а ребята все не отходили от короля. Над ними повисли магические огни; при их свете они с воодушевлением копались в траве, ища насекомых. Старания в обучении им было не занимать, и отрывались от дела они весьма неохотно: только Геф по приказу Лида притащил нам пару ведер воды и тут же удрал обратно. Мы вымыли руки и принялись варить суп из вяленого мяса и кореньев. Закат постепенно потух, на посиневшем небе начали проявляться звезды.

– Красота, – нарушила молчание я, протягивая руки к костру. Натка задумчиво кивнула.

– Да, здорово. Если бы не Сьедин, вообще было бы на сказку похоже…

Я молча уткнула замерзший нос в поднятые колени. К нашему костру, выступив из темноты, подбежал оживленный Сот, сказал: «гляньте, как я могу!», протянул нам на ладони толстенную ночную бабочку и со смачным треском превратил ее в пыль. Мы одобрительно кивнули, и Сот сменился Адаром. Тот стеснительно и молча достал из кармана трех жуков и уничтожил их одного за другим, так что получилось что-то вроде фейерверка. Мы зааплодировали, Адар смутился и убежал. Кругом уже слышались громкие разговоры остальных подростков, возле палаток разгорались костры. Наконец, пришел и Геф, и, усевшись рядом с нами, восторженно сообщил Натке:

– А я сегодня целую ящерицу уничтожил! Рет сказал, скоро на птиц перейду, ух, как холодно! Прямо ужас какой-то… Пожрать чего есть?

– Присоединяюсь к вопросу Гефа, хотя я бы выразился менее грубо, – Лид, возникнув из тьмы, поприветствовал нас сдержанной улыбкой, аккуратно уселся рядом со мной и, стянув с голову кепку, тряхнул своей прической маленького принца, которая уже немного отросла.

– А что, тут супом, что ли, кормят? – послышался голос Урота, а голос Лена оживленно переспросил:

– Где?

Спустя миг к нашему костру сбежались все ученики. Последней пришла Иа, таща под мышки по траве спящую фрейлину. Указав на нее, девочка недовольно сказала:

– Ее-то тоже накормить надо.

– Подождет, она все равно спит, а мы есть хотим, – отодвинул ее плечом Сот. Остальные голодно загремели жестяными чашками и ложками.

– Да погодите вы, налетели, как саранча! – возмутилась Натка. – Объедайте нас хотя бы по очереди.

– А что такое? Это прямо ваш личный суп? – фыркнула Иа. – Может, вы тоже короли, как Сьедин? А то мы вам забыли поклониться.

Мальчишки, даже Геф, одобрительно засмеялись. Я обиделась за подругу:

– Чего вы тут ржете? Сказали бы сразу, мы больше бы супа сварили.

– А сами не догадались, что ли? – насмешливо поинтересовался Урот. Доселе молчащий Лид, когда задели меня, сразу встрепенулся.

– Если уж вы собираетесь есть с нами, ведите себя нормально, – сказал он таким голосом, что все поежились, как от ледяного ветра, и хихиканье мгновенно прекратилось. Ученики, опасливо поглядывая на наше грозное величество, испуганно подождали, пока мы с Наткой возьмем суп себе и королю с Гефом, и принялись по очереди наполнять свои чашки.

Еды, как ни странно, хватило всем, даже фрейлине: она пребывала в полудреме, однако вяло глотала суп, который ей по очереди ловко вливали в рот Иа, Геф и Лен. Остальные шумно чавкали, с довольным видом стирали в порошок привлеченных костром ночных бабочек и спорили у кого это лучше и быстрее получается. Лид в прениях не участвовал: он отдал пустую миску Натке и сидел, положив руки на колени и с отсутствующим видом глядя в костер. Я проследила за его взглядом, и не зря: оказалось, что король втихую развлекался созданием огненных фигурок на краю костра. Сегодня ему пришла охота изобразить кого-то вроде танцовщицы в длинном платье, которая плясала на углях.

– Ого, – сказал Геф, тоже заметив огненную фигурку. – А я так не умею. Я лучше могу усыпить, головную боль сделать, или чтоб живот скрутило…

С этими словами он повел рукой. Все мы, кроме Лида, одновременно и опасливо поглядели на свои животы, но оказывается, Геф просто хотел попробовать управлять огнем. Никакой фигуры у него не вышло, зато костер на миг превратился в вертикальный столб и фыркнул снопом искр.

– Говоришь, что не умеешь, так не брался бы! – рассердилась Иа, хлопая себя по платью. – Теперь дыры будут!

– А у фрейлины юбка горит… – тихо сообщил Адар. Мир, хлопнув по фрейлине ладонью, сшиб маленький огонек, Фир рассмеялся и зевнул.

– Спать что-то уже охота…

– От колдовства, наверное, – догадался Лен и вопросительно поглядел на Лида. Лид отвел глаза от огненной танцовщицы, которая тут же потухла, и кивнул:

– Да, ты прав. Идите спать, завтра вам нужно будет целый день набирать силу. Геф, не забудь усыпить фрейлину, у нее один глаз открыт.

– А, ну да, – Геф небрежно придержал пытающуюся проснуться фрейлину за плечо, и она тут же уснула обратно.

– Мда, – сказала Натка. – Небось, на всю жизнь вперед она у нас выспится.

Геф подтверждающе гыгыкнул и, встав, нахально потянул мою подругу за руку.

– Пошли давай, Рет же сказал всем спать.

– Мне-то что, я не колдую, – удивилась Натка.

– Зато ты готовишь. И вообще, всем – значит всем. Кроме Сони, ясно, – добавил он, покосившись на короля.

– Ладно уж, пошли, – сдалась подруга. – Все равно зеваю уже. Сонька, до завтра.

Я махнула рукой. Остальные тоже начали постепенно расползаться от костра и забираться в палатки. Фрейлину утащила Иа. Король сидел на месте, я, хоть и хотела спать, тоже. Дождавшись, пока мы останемся одни, я, позевывая, поинтересовалась:

– Ну что, будем делать статую?

– Да, а то глина засохнет. Соня, ты можешь идти спать.

– Да ладно, я посмотрю, а может, подскажу тебе что, мне же со стороны виднее, как ты выглядишь.

Лид не возразил, спродуцировал волшебный огонь в форме маленького висячего фонарика, и при его синеватом свете мы, подойдя к трону, принялись в четыре руки ваять поддельного короля.

Я усиленно участвовала в первой стадии процесса, пока надо было облеплять глиной спинку трона и каркас, на который мы приспособили ветки. Когда вся куча глины пересела с земли на трон, Лид отогнал меня в сторону и принялся за дело сам. Я чистилась при свете магического огонька и готовилась подсказывать, так как хорошо знала, что без зеркала человек не сможет нормально увидеть себя со стороны. Но король помощи не просил и шлепал по глине, как автомат, без остановки. За считанные минуты бесформенная куча начала приобретать черты человеческой фигуры. Не успела я опомниться, как король с легкостью воссоздал точно такой же костюм, в каком я его впервые увидела, и даже, кажется, так же уложил волосы. Лицом статуя пока что смахивала на вареную мумию – из-за нечетких линий носа, отсутствия рта и неровных глазниц. При синеватом свете магического огонька она выглядела, мягко говоря, неприветливо. Я отвела глаза и поежилась. Было холодно и очень темно из-за отсутствия луны. Вдалеке тихо квакали, как теперь я знала, далеко не лягушки, слабо чирикали, как я надеялась, именно птицы, от палаток доносился чей-то храп, хорошо слышный в общей тишине. Повернувшись обратно, я увидела, что статуя уже успела обрести вместо неразборчивых варежек руки, и даже с перстнями…

– Ли-ид, – решила я нарушить молчание. Король отозвался негромким звуком «эй», который меня не смутил: я знала, что это по-варсотски значит что-то вроде «ага».

– Что я хотела спросить, – продолжила я на вавилонской смеси наших языков, – а тебе перстни нравилось носить? Сейчас-то понятно, что ты их не носишь, а вот раньше…

– Не могу сказать, что нравилось. Просто это была обязательная часть моего вида, все высокородные их носили. Иногда это действительно удобно, если перстень жесткий, острый или тяжелый… – Лид показательно ткнул в воздух кулаком. – Со Сьедином вот пригодился.

– Хм, – отозвалась я, от холода чуть ли не с головой уходя в свое просторное варсотское платье. – Ты лицо-то делать будешь? А то оно какое-то жутковатое. Может, тебе зеркало нужно?

– Нет, Соня, я помню, как я выгляжу, – уверенно отозвался король и прошелся пальцами по волосам статуи, подравнивая прическу. Магический огонек передвинулся ниже, еще лучше освещая неприятное лицо. Против воли я уставилась в темные глазницы.