Текст книги "Король и спасительница"

Автор книги: Кристина Выборнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

– Они, кажется, хотят отвести нас к королю, – сказала я Натке. Подруга молча поднялась, поглядывая по сторонам с неуверенным видом. Я тоже осмотрелась и вдруг обнаружила, что от толпы вокруг не осталось и следа. Куда все делись? Неужели все так боятся короля? Что же он тут натворил…

Тут один из колдунов решительно взял меня за локоть. Второй ухватил Натку.

– Эй, вы чего?! – взвизгнула я и продолжила по-варсотски: – мы друзья вашего короля Лидиорета! Ди-и дакса-а ди-и Лидиорет ратсанатла!

Держащий меня колдун глянул на нас с удивлением и произнес:

– Ди-и ратсанатла Сьедин.

– Ай, кажется, я его поняла без перевода! – завопила Натка в руках у второго колдуна. – Мотаем!!!

Опомнившись от шока, вызванного дикой новостью, я принялась отчаянно лягаться и толкаться локтями. Откуда здесь взялся Сьедин?! Если мы не вырвемся, нам плохо придется!

Но вырваться мне удалось: видимо, мой поимщик не ожидал такого сопротивления. Немедленно я подбежала к Натке, у которой дела обстояли хуже, схватила из открытого рюкзака термос и со всей силы с громким гулом треснула им колдуна по башке. Колдун ойкнул и выпустил подругу, но второй к тому времени успел опять схватить меня. Я принялась было отбиваться, но вдруг обнаружила, что двигаюсь еле-еле, как в замедленной съемке. Руки не поднимались, голова закружилась, и навалилась жуткая дурнота, хотя он ничего не делал, просто держал меня за локти. «Он же колдун» – подумала я, повисая в его руках. В глазах у меня потемнело…

Но тут что-то резко меня качнуло, я опять начала видеть свет и обнаружила, что сижу на земле рядом с Наткой, а вокруг кипит самая натуральная драка. На наших врагов напала порядочная куча народу, человек пять: все в более бедной одежде и плоских кепках. Пока я пыталась прийти в себя, меня вдруг схватили под мышки и подняли на ноги. Я помотала головой и наткнулась взглядом на низкорослого подростка с загорелым грубоватым лицом и двухцветными желто-карими глазами. Пацан-колдун поднял и Натку, ухватил нас за руки и, быстро выплюнув несколько непонятных слов, потащил прочь с площади сквозь ряды и лотки. Зрение у меня еще не окончательно восстановилось, восприятие тоже, и я не сразу заметила, в какой момент к волокущему нас подростку присоединились еще люди, кажется, те самые, что затевали драку. Шумно переговариваясь, они заволокли нас в какую-то подворотню, а из нее – в подъезд полуразрушенного старинного дома. Там мы все, тяжело сопя, плюхнулись рядом на ступеньки.

– Вы кто? – жалобно спросила я по-варсотски, держась за кружащуюся голову. – Мы другая страна. Понимаете?

Кареглазый колдун-подросток хихикнул, кивнул и повторил мои слова остальным, видимо, забавляясь мои произношением. Те радостно загыгыкали. Я мрачно глянула на бескультурных варсотов и снова с трудом выговорила на их языке:

– Вы кто? Мы другая страна. Мы не знали… Сьедин.

Подросток снял плоскую кепку, обнаружив под ней частую варсотскую мужскую прическу «под горшок» и поскреб немытую голову. После этого он попытался мне что-то втолковать, но это ни к чему не привело: у меня было слишком сильное головокружение. А Натка и вовсе могла только непонимающе моргать.

Рядом со мной на корточки, отодвинув подростка, присел тощий седой варсот с выцветшими желто-синими глазами. Тоже колдун, значит… Он положил руку мне на плечо, и голова у меня вдруг перестала кружиться. Старик медленно и раздельно сообщил примерно следующее:

– Вы – другая страна. Не знаете, что король Сьедин – плохо. Опасно. Идите с нами, мы вас… – тут последовало незнакомое слово, которое я интерпретировала как «спрячем», сказала «эр, эр», то есть «да-да» по-варсотски и закивала. Наши спасители поднялись со ступенек. Подросток нетерпеливо дернул нас с Наткой за руки, и мы послушно встали.

Выйдя из дома, мы прошли еще через несколько подворотен и оказались, так сказать, в глубине города: старинные дома были в наличии, но улицы стали узкими и немощеными, кое-где паслись животные и бегали лисособаки – тощие и драные, не то что на рынке. Они, воровато оглядываясь, щипали редкую травку. Наши спутники шли молча, но что-то подсказывало мне, что топать нам еще порядочно, поэтому мы с Наткой в конце концов начали переговариваться. Переведя подруге, что мне сказали наши спасители, я добавила:

– Ума не приложу, откуда тут взялся Сьедин и куда делся Лид. Но, кажется, это что-то вроде местного сопротивления.

– Эффективное, – вздохнула Натка. – По ним сразу видать, что они не дураки подраться… Жалко, вещички наши там остались. Ну это ладно, а вот с нашим величеством, думаю…

– Что? – спросила я настороженно. Подруга хмуро на меня покосилась:

– Сонь, а где мы, по-твоему, его найдем? Тут кругом Сьедин. Даже если Лид где-то здесь, как мы привлечем его внимание? Ты в России-то пробовала хоть кого-то найти, не пользуясь интернетом? Да даже не в России, а в Москве?

– Ну а что ты предлагаешь?

– Предлагаю, пока мы еще живы, попросить этих ребят проводить нас обратно к дырке и выйти. Правда, Сонька, мы же тут ничего не сделаем…

– Ты как хочешь, – сказала я, – а я лично останусь. Но я могу поговорить с ними, чтобы они тебя проводили.

– Ну конечно, у нее приступ самопожертвования, – проворчала подруга. – То есть, как выгонять наше величество, так ничего, а сейчас… Ты же не зря его выгнала! Может, и фиг с ним? А то у тебя все шансы помереть не за него, а вообще просто так! Лид, если найдется, не порадуется этому. Мы можем, кстати, для него послание оставить у дыры, вдруг прочтет…

– На чем оставить?

– Да хоть на корове!

– Нат, не пойду я обратно, и не вяжись ко мне!!!

– Ладно, сейчас и не надо, – примирительно согласилась подруга. – Давай сначала поглядим, куда нас приведут.

– Вот именно.

Шли мы еще довольно долго, прошли какой-то противно воняющий завод, переделанный из несчастного белокаменного здания, которое от копоти стало уже почти чернокаменным, и нырнули в узкий переулочек. Он был весь в тени от нависающих с обеих сторон высоких для варсотов домов аж в четыре этажа. Проведя нас вдоль длинного темно-красного дома с обвалившимися резными колоннами, наши спутники вдруг рывком отворили появившуюся в стене дверь и указали нам в царящую за ней темнотищу. Мы с Наткой напряженно посмотрели на них, уцепившись друг за друга. Варсоты что-то поняли, невежливо заржали и вошли в дверь первыми. Мы, все равно без особой охоты, нырнули следом.

Внутри дома было не так темно, как нам сначала показалось: в стенах горела парочка тусклых синих фонариков наподобие тех, что зажигал колдун на улице, а из окон падали остатки дневного света. Мы обошли разрушившуюся лестничную клетку с кусками перил и ступенек, висящими на арматуре, и оказались в квадратном холле с низкими потолками, где было несколько плохо сбитых деревянных дверей. Наши провожатые к тому времени успели куда-то подеваться, остался только подросток. Он стукнул в рассохшиеся доски одной двери. Дверь приоткрылась, и из нее высунулся другой подросток, тощий, ушастый и в неизменной кепке блином. Мальчишки быстро заговорили. Я поняла, что наш подросток рассказал ушастому, кто мы, и спросил:

– Ди-и ветса Ре-ет?

– Ветса, ветса, – согласился ушастый и распахнул дверь.

– Что это они? – занервничала Натка, когда ее подтолкнули в спину.

– Они хотят отвести нас в какой-то Ре-ет, я не знаю, что значит это слово, – объяснила я. Подруга меланхолично вздохнула:

– Ладно, у них тут везде не дворцы…

– Не дворцы – это точно, – согласилась я, разглядывая обстановку длинной обитой досками комнаты, куда нас запихнули. В сущности, никакой обстановки и не было, просто на полу лежали две толстых соломенных подстилки, забросанных тряпками, в углу примостилось нечто вроде печки, а рядом лежали мешки с продуктами, какая-то посуда и утварь. Впрочем, особенно грязно не было, варсотская аккуратность проявлялась даже здесь. Пацан продолжал нетерпеливо нас подталкивать, так что мы прошли сквозь комнату и обнаружили в другом ее конце еще одну дверь. Подросток открыл ее, схватил нас за руки и втянул во что-то типа темного чулана, где обнаружилась кое-как сделанная и очень вертикальная деревянная лесенка. С трудом поднявшись по ней, мы очутились у примерно такой же рассохшейся деревянной двери, но на этот раз подросток прежде, чем стучать, зачем-то откашлялся, выпятил грудь, поправил кепку и только потом осторожно поскребся в дверь. Из-за нее что-то неразборчиво буркнули по-варсотски. Пацан обрадовался, заулыбался, открыл дверь и втянул нас внутрь.

Мы оказались почти в такой же комнатке в форме пенала, как и внизу, только здесь было довольно большое окно, откуда падали косые солнечные лучи. В углу лежал маленький набор посуды и продуктов, стояла такая же переносная печка, а возле нее была циновка. Единственное отличие заключалось в том, что посреди этой комнаты стоял длинный и неожиданно высокий стол, а за столом среди невнятных бумажек и книжек озабоченно ковырялся какой-то человек в неизменной плоской кепке.

– Ави, Ре-е-ет, – почтительно протянул подросток, и тут же, будто спохватившись, смущенно поправился: – Авилекса-а.

Я поняла, что «Ре-е-ет» было просто именем. Подросток похлопал нас по спинам и сообщил своему начальству, что мы, дескать, из другой страны, и с нами непонятно что делать. Человек за столом поднял голову и встал.

Первой взвизгнула Натка, у которой зрение было острее. Я же визжать не стала, потому что лишилась дара речи.

Перед нами был король собственной персоной, одетый в обычный для здешних мест наряд простого городского жителя: серо-бежевый длинный пиджак, такие же жилет и брюки и черная рубашка. На руке, которая опиралась о стол, были беловатые шрамы от ожога, но не виднелось ни одного перстня. Плоскую кепку он успел снять, пока вставал, и с еще большим удивлением я поняла, что волосы его теперь были в самом длинном месте до мочек ушей, а ближе к лицу и того короче. Теперешней прической он напомнил мне принца или пажа из детского мультика. Ему бы сейчас вообще больше подошло обращение не «ваше величество», а «ваше высочество», потому что он, то ли из-за прически, то ли еще почему-то, неожиданно будто помолодел. Впервые мне пришло в голову, что он ведь, не считая отсидки на троне в виде статуи, старше меня всего лишь на девять лет…

– Ли-ид? – все-таки для верности спросила я, по-варсотски растягивая слова и нерешительно глядя в его двухцветные глаза. Глаза моргнули и приняли бесповоротно бездомно-собачье выражение. Лид, с сомнамбулическим видом человека, который не понимает, что ему снится: хорошим сон или кошмар, тихо сказал:

– Соня?

Я стартовала с места и, совершив прыжок через стол, повисла у него на шее. Стол хрустнул, бумажки разлетелись, и король поспешно стащил меня на пол. Я с разгону чмокнула его в щеку, слегка промахнувшись, попала почти по губам, и, несколько застеснявшись, опустила голову. Король в ответ осторожно, но, вроде бы, ласково пощупал меня за волосы.

– Ни фига себе! – прокомментировала Натка позади нас.

– Лид, – сказала я, от волнения резко поднимая голову, так что его рука соскользнула мне на плечо. – Что у вас тут творится-то?! Откуда взялся Сьедин? А ты здесь кто? Ты как их всех собрал, за четыре всего дня?..

– Соня-а, говори медленно-о, – попросил король с сильным акцентом, внимательно выслушав мою речь.

– Так ты опять наколдуй, чтобы мы друг друга понимали, – удивилась я. – Зачем мучиться?

Лид покачал головой и повторил:

– Говори медленно-о, еще. Нельзя наколдуй… Колдова-ать нельзя.

– Час от часу не легче, – пробормотала я, но, временно приняв это как данность, раздельно повторила свои вопросы, повставляв даже кое-где те варсотские слова, которые знала, чтобы ему было легче. Король, не снимая руки с моего плеча, глубоко задумался: казалось, он вообще забыл, где находится. Но только я хотела уже потихоньку высвободится, как он вдруг выдал более-менее развернутый ответ:

– Сьедин король, пришел сюда, творит, как в своя страна… В своей стране, но хуже. Хуже, – повторил он с мрачным видом.

– А ты здесь кто?

– Гла-авный здесь, – отозвался Лид с усмешкой, кивнув на подростка, который глядел на нас с открытым ртом. – Нет высокородных больше тут. Они колдуют плохо-о, только Сьедин. И я.

– И чего? – включилась в разговор Натка. Лид слегка вздрогнул, вскинул на нее глаза и, узнав мою подругу, сказал:

– А, Натка-а, ави… Здрасьте.

– Наше вам с кисточкой, – хмыкнула подруга. – Ну так и чего?

Лид пожал плечами.

– Чего-то-о надо дела-ать, – выговорил он и добавил, подумав:

– Было.

– А, ясно, и ты организовал что-то вроде сопротивления? – сказала я.

– Да, Соня.

– Это я все понимаю… Но за четыре дня?!

– Месяца, – сказал Лид.

– Да нет, ты путаешь, дня, это будет «день» по-русски.

– Месяца, – уперся король, с силой мотнув головой, так что его прическа а-ля «маленький принц» разлетелась во все стороны.

– Лид, боже мой, это день называется! – я порылась в памяти и сказала по-варсотски:

– Ксена-а, ксена-а! День, говорю. Четыре.

Я показала четыре пальца. Король тоже показал мне четыре пальца и упрямо заявил:

– Месяца.

Я переглянулась с Наткой. Та хихикнула. Король постучал мне по плечу, и, когда я повернулась, указал на стену. Там возникла картинка. Вначале Лид показал мне солнечное утро, потом солнце пробежалось по небу и зашло, наступила ночь. Король выключил картинку и сказал:

– День. Месяц – это… – он задумался, и в конце концов три раза продемонстрировал мне десять пальцев.

– Действительно, – согласилась я испуганно. – Это месяц. Но как же так…

– Время, – успокаивающе сказал Лид. – Здесь одно, там, – он красноречиво ткнул пальцем куда-то вбок, видимо, имея в виду наш мир, – …Там другое.

– Ох, – сказала я, и меня чуть заживо не съела совесть. Ведь я еще думала, не подождать ли пару дней! Теперь мне, наконец, стало ясно, почему здесь уже наступила осень и почему Лид выглядит так сильно изменившимся внешне: кажется, он даже похудел, наверное, потому, что не мог наколдовать себе еду. Кстати, почему не мог-то?

– Чего ты не колдуешь? – спросила я озабоченно. – Разучился?

– Нельзя. Увидя-ат если-и… – король неопределенно мотнул головой, как бы говоря, что последствия этого он не в силах предсказать.

– А картинки?

– Это они умеют тоже-е.

– Так они не в курсе, кто ты! – дошло до Натки. Лид поглядел на нее снисходительно и сказал:

– Да.

Тут пацан, которому, наконец, надоело молчать, что-то вопросительно затараторил. Лид произнес в ответ несколько слов довольно-таки властным тоном и недвусмысленно кивнул на дверь. Подросток с сожалением сказал «эр, Ре-ет» и ушел.

– Они тебя зовут Рет? – сказала я королю.

– Рет – коротко от Лидиоре-ет, – пояснил он.

– То есть мы тебя сокращали неправильно?

– Любое коротко – неправильно. Короткие имена у простолюдинов. Не король… Королей, – сказал Лид со вздохом.

– Ну да, ты же теперь у нас, выходит, тоже в шкуре простолюдина, – хихикнула Натка. Лид молча глянул на нее, но таким взглядом, что даже моя неугомонная подруга стушевалась и слегка попятилась к двери. Но Лид уже скорее с озабоченным видом перевел глаза на меня. Некоторое время он, то сдвигая, то поднимая брови, молчал – наверное, подбирал слова – после чего изрек:

– Соня-а, зачем вы пришли-и?

– Зачем? – растерялась я.

– Ты пришла-а? – еще более пугающе поправился король.

– Я… Ну… Чтобы… Я решила… Потому что… – забормотала я, глядя на него затравленным взором, но король вдруг энергично замотал головой. Я застыла с открытым ртом, а Лид снова принялся допытываться:

– Зачем ты пришла-а? А-авр, – вдруг гавкнул на меня он, так что я с испугу подскочила, и продолжил опять по-русски: – Например, ты хотела, когда меня встретила-а, чтобы я шел… К тебе-е?

Снова последовал красноречивый тычок пальца вбок, обозначавший наш мир.

– Ну да! – обрадовалась я подсказке, заодно вспомнив, что «авр» это варсотский аналог междометия типа «ну». И тут король неожиданно брякнул:

– Не могу.

– Что не можешь?

– Идти туда-а с тобой, – с трудом пустился король через тернии русского языка. – Ты пришла-а здесь, но опа-асно, Соня. Ва-ам лучше туда обра-атно, и ждать, пока я прийти… Приду.

– А сразу ты с нами уйти не можешь? – поинтересовалась осмелевшая Натка, которая опять подошла поближе и напряженно слушала королевскую речь. Лид непреклонно покачал головой:

– Не-ет, тут Сьеди-ин, он… Это для нас.

– Из-за нас? – поняла я. Лид с облегчением кивнул.

– Да-а. Я не король тут, но страна-а моя, – он добавил несколько слов по-варсотски и сделал руками загребущий жест, видимо, означающий принадлежность ему всей Варсотии на веки вечные.

– А-а-а, дошло! – закричала Натка над моим ухом. – Он хочет Сьедина свергнуть, а сам на его место сесть!

Лид снова наградил мою подругу взглядом, в котором на этот раз четко виднелось его обычное снисходительное презрение к плебеям, пожал плечами и ничего не ответил. Решив, что вникать в эти тонкости я буду не раньше, чем нормально выучу язык, я перешла сразу к делу:

– Короче, Лид, можешь свергать Сьедина, а мы тебя тут подождем. Обратно мы без тебя выходить не будем… Ну, по крайней мере, я. Понимаешь?

Король ответил мне кивком и печальной улыбкой Маленького Принца, однако опять заладил свое:

– Опа-асно, хуже, чем было. И не быстро. Мно-ого, мно-ого дней.

– Ну и что, – откликнулась я бодро. – Ты же сам сказал, что время здесь идет быстрее. Даже если мы тут еще четыре месяца проваландаемся, нас никто не хватится.

– Про-ва…

– Пробудем, – перевела я быстро. Король кивнул задумчиво, но на лице его я уловила явное облегчение, дескать, «я сделал все, что мог». И, видимо, уловила правильно, потому что Лид переехал из лирического русла в деловое и принялся на смеси русского и варсотского толковать о том, где мы будем жить. Из соображений безопасности король решил поселить нас прямо здесь, в своей комнате. Точнее, говорил он только про меня, но когда я напомнила про Натку, кивнул и указал в дальний угол, куда, как он считал, следовало положить подругу. Мое же место, по мнению короля, было то ли где-то под столом, то ли просто возле стены. Определившись, Лид подошел к двери, высунулся в нее наполовину и что-то рявкнул по-варсотски так, что с древних стен посыпалась штукатурка. Через секунду к нам влетел уже знакомый подросток в кепке, сжимая в объятиях две циновки и ворох тряпок. Он положил все это на пол и, под неодобрительным взглядом короля, краснея, медленно стащил кепку с головы.

– Спасибо, – сказала я пацану по-варсотски и представилась, ткнув в себя пальцем:

– Соня.

– Ге-еф.

Лид неодобрительно посмотрел на мое заигрыванье с низшим сословием и снова сказал пацану что-то по-варсотски. По тональности это звучало как «пошел вон отсюдова», и, видимо, значило примерно это же, потому что Геф сделал быстрое «налево-кругом» и вылетел из комнаты. Лид снова повернулся ко мне и вопросил:

– Еда?

Я кивнула. Король прошел в угол к печке, поковырялся там, сев на корточки, и через минуту выдал в наше распоряжение нечто вроде сухих хлебцев и нескольких кусков до странности светлого вяленого мяса. Лид молча освободил нам для трапезы место за своим столом, отгребя в сторону бумаги, и пододвинул единственный стул. Мы с Наткой уселись на него бок о бок и принялись грызть еду, вздыхая об утерянных на рынке бутербродах. Король все это время, скрючившись над столом, напряженно ковырялся в какой-то ободранной книжке, исписанной плотными варсотскими закорючками. Дождавшись, пока мы доглодаем последний кусок, он, взяв за плечи, повернул меня к себе и потребовал:

– Язы-ык.

– Да, давай учить, – поняла его я. – Натка, ты куда? Ты тоже слушай, что я тебе, потом переводить все буду?

Следующие часа три мы посвятили напряженному изучению варсотского, а Лид одновременно с нами учил русский. К концу занятия произношение и словарный запас короля намного улучшились, а вот мы забыли даже собственный язык и просто, моргая, пялились друг на друга.

– …Мне надо идти, Соня, – нарушил молчание король на каком-то языке. – Понимаешь?

– А-а-а, да-да, – отозвалась я, сообразив, что это все-таки был варсотский. – Иди… А с тобой пойти нельзя?

– Если хоче-е-ешь… – отозвался он с сомнением.

– Я лично нет, – зевнула Натка. – Буду тут обживаться, с вашего позволения.

– Давай, – сказала я и пошла следом за королем.

Шаркаясь о стены и ловя друг друга, мы спустились по лесенке-стремянке, опять прошли под разрушенным лестничным пролетом, только на другую сторону дома, и зашли в очередную комнатку-пенал, где не было никакой мебели, если, конечно, не считать циновок на полу. Комнатка была до отказа набита довольно-таки бедно одетыми разновозрастными варсотами – кажется, их было не меньше сорока человек. В основном они были колдунами мужского пола, но и обычные мужчины и женщины тоже попадались. При виде Лида весь этот набор гаркнул краткое «ави», что, как я поняла, было сокращением от «авилекса» и означало нечто вроде нашего «здрасьте» или «привет». Лид, явно предпочитавший полную форму, слегка поморщился, но ничего не сказал и кивнул. Народ тоже покивал и шумно расселся на полу так, что в комнате вообще не осталось места. Я, подумав, решила не выделяться и тоже села на ближайший краешек циновки аккурат рядом с тем стариком, который вылечил меня от головокружения. Лид же встал, прислонившись спиной к двери и, скрестив руки на груди, вдруг затараторил по-варсотски с такой скоростью, что я тут же перестала что-либо понимать, и только переводила глаза с короля на того, к кому он в данный момент обращался. Судя по всему, Лид по очереди расспрашивал о чем-то своих людей, а те о чем-то докладывали. Вид у большинства докладчиков был хмурый, и король, слушая их, хмурился тоже. Кажется, дело борьбы со Сьедином пока что не венчалось большим успехом.

Когда что-то доверещал последний докладчик, худой мужчина с тонким голосом, король кивнул, и началось, суля по всему, обсуждение плана дальнейших действий. Варсоты, особенно молодые, скоро вошли в раж и принялись чуть ли не орать, взмахивая руками. Другие им возражали не менее взволнованно. Лид то кивал, то качал головой, то тоже махал рукой, судя по всему, просто с целью заткнуть слишком ретиво орущих сограждан. На меня внимания никто не обращал, мне было скучно и душно, а голова пухла от усилий хоть что-то понять.

Через полчаса крики затухли, а противосьединовые заговорщики, снабжаемые какими-то напутствиями со стороны Лида, принялись выползать на вольный воздух. Я, жадно отдышиваясь, тоже поднялась на ноги. И тут сидящий рядом со мной старик ткнул в меня пальцем и поинтересовался у Лида, то я такая. Присутствующий тут же Геф насторожился и вытянул шею, так же, как и несколько одновозрастных с ним подростков-заговорщиков.

– Это Соня, – представил меня Лид с нейтральным лицом. – Она из другого мира.

Другой мир тутошних жителей не удивил, они закивали, хотя и поглядели на меня с любопытством.

– Ты тоже был в этом мире, Рет? – поинтересовался старик. Лид почти без недовольства отозвался:

– Да, я был там довольно долго. Соня когда-то спасла меня.

Дед смерил меня уважительным взглядом. Я скромно потупилась.

– От чего спасла? – выкрикнул бесцеремонный Геф. Король этот выкрик просто проигнорировал, повернулся ко мне и сказал, переходя на русский:

– Идем, Соня. Темно-о.

– Ты хотел сказать «поздно»? – догадалась я. Лид с улыбкой кивнул и, подталкивая в плечо, вывел меня из комнаты.

Когда мы поднялись наверх, обнаружилось, что Натка уже спит, свернувшись на своей циновке и укутавшись тряпками. За окном было совсем темно, под потолком тускло горел синеватый магический светильник. Король, двигаясь на цыпочках, молча разжег печку и подтащил к нему вплотную свою циновку, предупредив меня шепотом:

– Соня, ты дальше-е, иначе жарко.

– Ничего, потерплю, отодвинусь, если что, – отмахнулась я, тоже подтягивая свою циновку вдоль стены так, чтобы она оказалась параллельной королевской. Вслед за этим мы дружно скинули верхнюю одежду и ботинки, оставшись в брюках и рубашках, и улеглись он на правый, а я на левый бок, глядя друг на друга с расстояния разделявших нас полутора метров. Некоторое время мы пытались заснуть, но то и дело снова открывали глаза и, наконец, опять заговорили шепотом, на смеси языков.

– Лид, что тут делается-то? – спросила я. – Все так плохо?

– Не очень хорошо, – тут же охотно отозвался король. – Здесь есть колдуны. Они за Сьедина. Это хуже, чем было та-ам, в его мире…

– А почему это они за Сьедина?! – возмутилась я. – С ума сошли, что ли?

– Обычные простолюдины, – сказал Лид, но не презрительно, а, скорее, даже печально. – Слава, богатство хотят. И страх, страх.

– Что страх?

– Сьедин. Не-ет тут высокородных сильных колдунов, кроме него.

– И тебя.

– Да. Но они не знают про меня, и хорошо.

– Понятно. Короче, они от страха перед Сьедином и из каких-то выгод согласились служить ему.

Лид кивнул лежа, отчего его непривычно короткие волосы на миг встали дыбом надо лбом.

– Обычное дело, – сказал он по-варсотски. – Так было, и когда я правил.

– Так, может, пусть он и правит? – вдруг пришло мне в голову. – Он же, сам говоришь, из твоего рода. Будет тут опять монархия, только и всего. Разве тебе есть до этого дело?

– Дело?

– Разве тебя это волнует?

– Да-а, – изумил меня Лид и уложил голову на локоть. – Сьедин не правит так… Он… месть, мстит. И… у него нет… Границ. Плохой король, – заключил он по-варсотски.

– Может, он, конечно, и, как ты говоришь, ратсанатла ицаса, плохой король, но и народ тут, судя по тому, что ты рассказал, не очень-то. Он вроде и не против Сьедина… Да вообще, зачем ты вдруг так в это вмешиваешься? Неужели тебе жалко каких-то простолюдинов?

– Не жалко, – признался Лид честно, но вроде бы неохотно, и снова, лежа, сделал загребущий жест одной рукой, добавив:

– Моя-a страна. Должен.

– Да чего ты им должен-то, если они тебя сами свергли и заколдовали? Ты все равно давно не их король.

– Неа-а-а, – протянул Лид по-русски. – Соня, я всегда король. Только я сам могу решить, что нет. А если не решил, я должен пробовать делать лучше… Моя страна.

Я прямо залюбовалась им и заслушалась его прекрасной и величавой речью, которую не портило даже то, что во время нее он лежал на боку и косил на меня одним глазом, поэтому ничего не ответила, пока он меня не окликнул:

– Соня-а? Ты спишь?

– Ой, извини, Лид… Нет, не сплю. Ну ладно, я поняла, у тебя здорово развито чувство долга по отношению к своей стране. А как у вас успехи в свержении Сьедина?

– Еще до-о-олго-о-о, – уверил меня король и вдруг добавил, улыбаясь:

– Тебе еще мно-ого будет скучно быть на наших разговорах.

– Мне не было скучно, – покраснела я от королевской проницательности. – Но я ничего не понимала, вы очень быстро говорите.

– Учи-и, – просто отозвался на это Лид.

– Сама знаю, – вздохнула я и, закрыв глаза, отвернулась от жара, который испускала печь. Король не стал со мной больше говорить, и вскоре я заснула.

Первые полторы недели нашего проживания в стане заговорщиков мы с Наткой запомнили плохо: приходилось бесконечно учить язык, поэтому мы мало обращали внимание на окружающую обстановку. Лид каждое утро куда-то отлучался, как и большинство остальных его людей, но обязательно оставлял кого-нибудь присмотреть за нами. Чаще всего это был все тот же Геф или пожилая полная женщина не-колдунья, Иматса. Ближе к вечеру обычно к дому начинали подтягиваться со своих таинственных заданий заговорщики, усталые и довольно грязные. К нашему удивлению, Лид тоже являлся примерно в таком же виде и чаще всего приносил с собой какую-нибудь еду. Дальше, после торопливого обеда, мы до самой темноты занимались языком, а потом король обычно удалялся на очередное сборище, где подводились итоги и строились планы действий. Я, наученная горьким опытом, уже не пыталась сопровождать короля туда и просто сидела в комнате, болтая с Наткой и иногда Гефом который очень нами интересовался. Благодаря ему мы приобрели опыт в разговорном варсотском, однако заодно набрались слов и интонаций, от которых Лид неизменно морщился, хотя нас почему-то не поправлял.

Вечером десятого дня король, как всегда, отбыл на собрание, а мы с Наткой и Гефом сидели наверху, болтая о том-о сем. Вдоволь порасспрашивав нас о нашем мире, подросток сменил тему на более ему интересную, судя по загоревшимся глазам.

– Соня, ты давно знаешь Рета? – спросил он у меня.

– Немного больше вас…

– А расскажи, почему он так говорит?

– Как?

– Смешно, – сообщил Геф и в доказательство заржал, показав большие желтоватые зубы. Натка проворчала:

– Ага, смешнее некуда…

– А почему смешно? – обиделась за короля я. – Он говорит нормально.

– Неа, смешно. Сейчас уже не так смешно, а вначале – очень. У меня был дедушка дедушки, который говорил чуть-чуть похоже…

– А, понятно, – вырвалось у меня, и тут Натка тоже закатилась.

– Представляю, – выдавила она по-русски. – Приходит наше величество к Гефу и говорит ему: «Соблаговоли, отрок, принести яства ко мне в светлицу, а после изыди, не мешай думам моим»…

– Да ладно тебе, Нат.

– А что, не похоже, думаешь? Спорим, это для них звучит именно так!

– Рет очень странный, – вмешался в нашу беседу Геф, которому надоело слушать незнакомый язык. – Но умный, – добавил он с почтением. Я разулыбалась, будто похвалили меня. Натка хмыкнула и поинтересовалась на ломаном варсотском:

– Геф, а что вам этот умный Рет придумал? Как свергать Сьедина будем?

– А-а, – Геф зажмурился от досады и даже стянул с себя свою верную кепку. – У нас много планов было. И я предлагал, и Корант, и Вар, и Кут… Рет сказал, что это все ерунда. Что не получится. А как получится? Мы хотели попробовать, а он не разрешает…

– Почему?

– Много погибнет, говорит. Подумаешь, погибнет! – добавил Геф с таким обиженно-недоуменным видом, будто сам лично гиб каждый день вместо завтрака, обеда и ужина.

– Гм, – сказала Натка, переглянувшись со мной. – Действительно, подумаешь… И что же вы делаете, если он не разрешает вам гибнуть?

– Разве-е-едку, – отозвался Геф, скорчив унылую физиономию. – Смотрим, что делают Сьединовы прихвостни, где они ходят, других людей к нам приводим. Рет говорит, надо, чтобы много, что если нас мало, вообще ничего делать нельзя.

– А сколько нас? – машинально спросила я. Геф почесал в затылке и изрек:

– Я не особо считал, но уже больше трех сотен, да. Больше колдунов, как я. Рет хорошо знает всякую историю, – оживившись, принялся рассказывать он. – Говорит, что если будет много слабых колдунов, то можно победить даже Сьедина. Но нужно что-то хитрить для этого… А зачем хитрить? Можно же сразу наброситься и как вцепиться в него, как навести на него боль, чтобы голова прямо отвалилась, и как…