Текст книги "Король и спасительница"

Автор книги: Кристина Выборнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

Кратко простившись с однокурсниками, мы прошли через лесопарк и как раз успели на двухчасовую электричку. Король всю дорогу гнетуще молчал, то есть, если я к нему обращалась, что-то отвечал, но сам разговор не заводил. Вот еще новости! Не собираюсь я лелеять Лидову гордость и просить у него прощения! Да и не за что мне! Это еще он должен перед нами извиниться за свои коврики и дьявольские кровати!

Но тем не менее, у нас с Наткой разговор тоже не клеился, и мы сидели тихо, опасливо поглядывая на короля, а тот время от времени тоже нехотя косился на нас.

На полдороге от вокзала Натка с тщательно скрытым, но явственным для меня облегчением отделилась от нашей компании и направилась к себе домой, прошептав мне на прощанье:

– Я скоро приду, а ты пока там с ним не очень-то…

Я не поняла, чего я «не очень-то», и по-прежнему молча побрела по королевским пятам: дорогу к моему дому Лид, кажется уже помнил лучше меня самой.

Наконец-то показался наш подъезд: я убыстрила шаги, почти побежала, а потом резко остановилась как вкопанная.

У подъезда, уперев руки в бока, стояла моя бабушка.

– Ну-ну, – произнесла она зловещим тоном, пожевав губами, – и где это ты, внученька, всю ночь-то моталась? И что это за охламона с собой привела, а?! Сны-то мне, оказывается, вещие снятся!

– Я-a не привела, – пробормотала я, пятясь обратно к королю, – он просто меня проводил, чего такого-то…

– А ничего, только ты дома-то не ночевала. Я еще утром к тебе заходила, звонила и по телефону, и в дверь, где-то ты шаталась с охламоном своим, родителей позорила!

– Так я, наверное, уже ушла тогда!

– В пять утра?

– А зачем ты так рано приходила? – обалдела я.

– У меня бессонница, – сообщила бабушка, – сны замучили. Ты мне который раз снишься, и охламон этот тоже! Стоит тут, смотрит на меня, как король какой!

– Бабушка, – прошипела я, оглядываясь, – не знаю, что тебе снилось, но ничего подобного…

– Ты бы помолчала лучше! Я тебе в десять раз старше! Заходи, заходи в квартирку-то, сейчас я Коле позвоню и спрошу, можно тебе по ночам-то разгуливать или…

Бабушка вдруг резко всхрапнула. Глаза ее медленно закрылись, и она начала валиться на асфальт. Я, как всегда, дернулась, чтобы ее подхватить, но она, тоже как всегда, растворилась, не коснувшись земли.

Мы с Лидом посмотрели друг на друга и вдруг одновременно начали смеяться.

– Ой, – выдавила я, – третий раз волшебный, может, она перестанет, а, как думаешь?

– Не знаю, – сквозь смех отозвался Лид, – но ты заметила, что она с каждым своим появлением делается старше? Вначале говорила, что в три раза, потом в семь, а теперь уже в десять!

– Действительно, – поразилась я, – неужели она так и до ста дойдет?

– Может, и дойдет, если навестит нас еще двадцать семь раз, – что-то подсчитав, на полном серьезе отозвался Лид, – если предположить, что один десяток она проходит за три явления… – Он не договорил и снова засмеялся.

– Все-таки придумай что-нибудь, – попросила я его, вытирая слезящиеся глаза, чтобы попасть ключом в замок, – а то каждый день это терпеть…

Король задумался на секунду и выдал мне веер вариантов:

– Я могу лишить ее возможности двигаться, могу превратить в какое-нибудь животное, если ты не любишь, когда простолюдинов превращают в предметы, могу лишить ее разума окончательно…

– Ты что, Лид, с ума сошел! – замахала я руками. – Это же моя бабушка!

– Я просто предлагаю, – сказал король довольно мягко, будто хотел меня успокоить, и, войдя в комнату, конечно же, прямиком двинулся к компьютеру.

Я плюхнулась на диван и кинула под него свой рюкзак.

– Слушай, Лид, а давай, когда она опять притащится, ты ее загипнотизируешь так же, как тех милиционеров?

– Это можно, но действие гипноза кончится, а память останется.

Мы оба снова задумались. Бабушка превращалась в неразрешимую проблему.

– Что-то я даже не знаю, что и делать, – протянула я наконец растерянно, – ты, я вижу, тоже?

– Почему, у меня есть много вариантов, но ты так ограничила меня в средствах… – обиженно заметил Лид.

– Не в средствах, а в казнях, – вздохнула я. – Пойду яичницу пожарю, может, голова лучше работать станет…

Натка прибежала к нам уже часа через два. Мы, к тому времени, отчаявшись придумать план избавления от постоянных визитов бабушки, занимались кто чем: я читала, а Лид рассеянно ковырялся в интернете.

– Всем привет! – воскликнула подруга. – Чего кислые такие? Не помирились еще?

– Никто здесь без тебя не ссорится, – недоброжелательно отозвался Лид, и я поспешно его перебила:

– Да все нормально, Нат, просто мы всю голову сломали, не знаем, что с бабушкой делать. Она опять явилась! Не запираться же от нее, и не усыплять же бесконечно! Лид ее предлагает превратить в собаку, но я как-то против…

Король, отвернувшись от компьютера, серьезно кивал, подтверждая мои слова.

Натка поглядела на нас, вылупив глаза, и вдруг рассмеялась:

– Ну вы даете! Да чего тут сложного? Зачем ее заколдовывать! Просто когда она в следующий раз припрется, пусть Лид исчезнет, она увидит, что ты сидишь дома одна или со мной и у тебя все в порядке, и больше приходить не будет – ты что ее не знаешь, что ли? Она раньше тебе и звонил a-то раз в пол года!

– Ой, – сказала я, заморгав и удивляясь, как мне не пришел в голову такой простой и логичный выход, и посмотрела на Лида.

Король тоже посмотрел на меня, после чего красиво уронил с колена левую руку, а ладонью правой подпер голову, и с выразительным достоинством произнес:

– Господи! Охренеть можно среди этих ламеров.

– Кого?! – вздрогнула я. – И вообще, что ты ругаешься? Где ты взял такие слова?

Я не ожидала получить на свой риторический вопрос никакого ответа, но тем не менее получила: Лид молча постучал пальцем по монитору. Мы с Наткой подошли поближе, увидели какой-то форум и хором прочли:

– «Господи, да пусть сам чинит свой комп, от этих ламеров можно охренеть».

– А-а-а, – сказала Натка с серьезным видом, – тогда знаешь, твое величество, ты неправильно употребляешь это слово. Ламеры – это те, кто плохо разбирается в компьютерах.

– А твои однокурсники хорошо разбираются? – поинтересовался у меня король.

– Ну, как сказать, – удивилась я, – в основном не очень, только на уровне пользователей…

– Ну, значит, я сказал правильно, – заключил Лид и, встав из-за компьютера, прошел мимо нас к книжному шкафу и принялся рыться в нем. Мы с Наткой только пожали плечами и дружно захихикали.

Остаток дня прошел, против моих ожиданий, довольно мирно: нам даже удалось сходить в магазин без королевского сопровождения, убедив его, что мы вернемся через десять минут. Возвращаясь, мы на пороге столкнулись с выходящим королем, который, как оказалось, воспринял выражение насчет десяти минут буквально, и, поскольку оных минут прошло уже целых двенадцать, направился на поиски меня. Потом мы с Наткой на скорую руку приготовили ужин, поели и помыли посуду. Король на все это время вклеился в телевизор: он, рассевшись в кресле, смотрел там что-то очень внимательно и даже не моргая.

– Гляди, чего зырит, – подтолкнула меня Натка, кивая на экран, – в самый раз ему, скажи?

Я хмыкнула. Лид смотрел какую-то документально-историческую передачу про королей.

– По родственникам скучаешь, что ли, твое величество? – поинтересовалась моя подруга. – У нас таких на Земле раньше тоже полно было…

– Да у нас и сейчас есть короли, просто в других странах, – добавила я. Лид обернулся на мой голос и, плавно жестикулируя, изрек очередную сентенцию:

– Те, кого ты называешь королями, Соня, на самом деле такие же плебеи, как и все остальные в этом мире. Кроме тебя, конечно.

– Спасибочки, – ошарашенно сказала я, – и как это ты их отличаешь?

– Только глупый плебей будет навешивать на себя такое количество бессмысленных побрякушек, думая, что это поднимает его значимость, – Лид на секунду обернулся к телевизору, где очень кстати появился портрет какого-то надутого и расфуфыренного старинного монарха. – Высокородным подобные фокусы смешны, потому что их превосходство и так неоспоримо.

– Почему неоспоримо? А если вот я, например, его начну оспаривать?

– Тогда он тебя заколдует, да и все, – догадалась Натка. Лид поморщился и сделал жест, как бы отгоняющий муху:

– Не вмешивайся в наш разговор, я тебя ни о чем не спрашивал. Как ты станешь оспаривать это, Соня? Возьми меня и любого из своих знакомых…

– Например, Сашу, – влезла Натка снова. На этот раз король не отреагировал, решив, видимо, не прерывать свою мысль:

– …Любого из своих знакомых и меня. Располагают они подобной колдовской силой? Имеют ли такую же память и такой же уровень знаний? Могут ли так же быстро ориентироваться в незнакомом мире?

Тут он замолк и посмотрел на нас, судя по всему, ожидая оваций.

– Ну нет, – вяло буркнула я, – но и я ничего такого не имею, ты один у нас эксклюзив.

– Ты имеешь все это, но просто в другом виде, – изрек король, пристально на меня посмотрев, – ты сама знаешь, что таланты могут распределяться по-разному, у меня, можно считать, они распределены равномерно, а у тебя сосредоточены в одном… – он рассеянно оглядел люстру, видимо, подыскивая слова —…в одном, как вы говорите, духовном плане.

– Он это к тому, что спасти его мог только сильно неординарный человек, – зевнула Натка, поджимая ноги и кладя голову на диванный подлокотник, – и не сказать, чтоб он был неправ, а, Сонь?

– Меня или не меня она спасла, это значения не имеет, – холодно отозвался Лид, – это ее личное свойство, оно у нее есть априори, и именно поэтому она и стала моей спасительницей, а не наоборот.

Мы вылупились на него и молчали. Король тоже молчал и продолжал смотреть на меня как-то выжидающе: возможно, снова хотел, чтобы я его за что-то похвалила, но я, хоть убей, не могла понять, за что, поэтому только пробормотала:

– Ой, Лид, тебе бы на философский факультет поступать: ты иногда так говоришь, что ничего понять нельзя.

– Можно все понять, – Натка поудобнее устроилась на подлокотнике, – сначала он похвалил себя, потом тебя. Осталось только обругать меня и остальных плебеев, и от этого он обалдеть как вырастет в твоих глазах, не правда ли, Сонька?

– Да ничего подобного… – начала я возмущенно, но мою речь прервал телефонный звонок. Натка не успела слезть с дивана, я запуталась в ее ногах, поэтому подошел Лид.

– Да, – сказал он, – не знаю, туда ли вы попали. Рыбкины? Соня, твоя фамилия Рыбкина? Значит, здесь. Нет, их нет. Да, живут, но нет, потому что уехали. Соня? Соня есть, но она…

Я выпуталась из Наткиных ног, подбежала к королю и, выхватив трубку из его руки, завопила в нее:

– Алло!

– Соня, здравствуй, как твои дела? – весело прозвучал у меня в ухе голос моей троюродной сестры Иры.

– Нормально…

– У тебя там гости, что ли, да? Какой-то странный мужик подошел…

– Да, гости, не обращай внимания.

– Ну, я тебе не помешала, – продолжила Ира тоном утверждения, – я так испугалась, слушай, что вас дома нет!

– А чего?

– А мы же хотели к вам заехать с Леней и Маришкой! Заодно встретимся, да?

– Да… – отозвалась я без положенной радости в голосе и не удержалась:

– А вы на сколько?

– Да на недельку только, у меня тут выставка-ярмарка, а Леня сказал, что меня одну не отпустит, а мама уехала, так что и Маришку ни с кем не оставишь. А я вспомнила, что мы все хотели повидаться, и вы нас столько раз приглашали!

– А-а-а, – сказала я, – действительно, приглашали, только, понимаешь… – тут меня насторожил странный шум в трубке. Давя в себе панику, я спросила:

– А вы вообще где?

– На вокзале, такси ловим! – радостно отозвалась Ира, – к вам поедем! Вот хорошо, что ты дома. А мама с папой-то скоро приедут?

– Через месяц. Они в командировке…

– Ух ты… Сейчас, Маришка, не плачь, сейчас дядю поймаем и поедем… Ну давай, Сонь, как приеду, поболтаем, а то деньги кончаются, ага?

– Ага, – согласилась я и, положив трубку, уставилась в никуда мимо Лида и Натки. Они посмотрели на меня с одинаковым беспокойством на лицах, и даже одновременно открыли рты, но первой успела издать звук подруга:

– Сонь, это чего, Ирка щас приедет, что ли?

– Что ли, – мрачно подтвердила я. Вообще-то мне очень нравилась моя троюродная сестра и ее муж Леня, они были люди совершенно простые, но веселые и приятные, и мы с родителями искренне звали в гости их и их четырехлетнюю дочку Маринку, которую еще ни разу не видели вживую, но все это было до Лида…

– Что делать-то? – спросила я с отчаянием, поглядев на Натку. – Не в гостиницу же их посылать!

– Ну, вообще-то, могли бы и предупредить, что на башку свалятся.

– Нат, да они не со зла, просто не подумали, ты их не знаешь, что ли!

– Соня, мне опять нужно будет заколдовать каких-то неугодных тебе простолюдинов? – услужливо осведомился король.

– Нет, не нужно, – сказала я с расстановкой, поворачиваясь к нему и, задрав голову, глядя в его двухцветные глаза, – эти люди – мои родственники, они скоро приедут и будут неделю жить здесь, в большой комнате. Как хочешь, но надо сделать так, чтобы они не знали, что ты тоже у меня живешь. Понятно?

– Значит, везде, кроме пределов твоей комнаты, мне лучше быть невидимым? – спокойно уточнил король. Облегченно выдохнув, про себя, что он, хотя бы, не спорит, я прикинула и ответила:

– Нет, пожалуй, не надо. Будь видимым, только притворяйся, что явился ко мне в гости откуда-то с улицы. В дверь звони. Они, конечно, подумают, что ты мой поклонник, но в этом ничего особенного нет, в отличие от проживания…

Король кивнул.

– Ну ладно, раз договорились, то хорошо, а теперь иди в мою комнату и не мешайся: я буду убираться.

– Почему ты: для этого есть она, – Лид кивнул на Натку.

– Она тоже будет, – успокоила его я. – Нат, поможешь? А тот тут такой бардак накопился…

– Не робей, подруга! Щас разберемся. Ваше величество, – Натка поклонилась королю чуть ли не в ноги и указала ему на дверь моей комнаты, – пожалуйте в свои покои. Дать вам с собой какое-нибудь увлекательное чтение: журнал «Мурзилка» или что-то в этом роде?

– Нат!

– Молчу-молчу, Сонь. Где у тебя веник?

Подождав, пока оскорбленный Лид, наконец, убредет, мы побежали наводить порядок. Торопились мы изо всех сил, но, конечно же, все равно не успели: приехавшие родственники застали нас взмыленными и со швабрами наперевес. Ирина с порога радостно обняла меня и чмокнула в щеку, оставив на ней пару грамм косметики. Несмотря на мужа и дочку, она была старше меня всего лишь на два года и выглядела соответственно: высокие каблуки, джинсовая мини-юбка и коротенькая красная кожаная курточка. Это еще не считая зверски накрашенных глаз и губ и волнистых каштановых волос до плеч. Ее Леня тоже мало изменился, оставшись все таким же простым крепким парнем небольшого роста, стриженным почти под ноль, тоже в кожаной куртке, только черной и широкой. Он приветственно улыбнулся мне, показав не слишком ровные зубы.

– Ма-а-а-ам… – длинно запищало вдруг что-то около моей коленки. Вздрогнув, я опустила глаза.

– А кто это у нас там? – весело поинтересовалась Натка, умеющая обращаться с детьми. Я же лишь стесненно хмыкнула, глядя, как Ира ловко распаковывает красный комбинезончик, в котором заключается небольшая юркая девчонка с широко расставленными темными глазами и двумя тощенькими, но туго заплетенными русыми косичками.

– Сейчас, Маришка, будем кушать и спать, – сказала Ира, снова повернулась ко мне, и дальнейший наш разговор проходил так:

– Сонь, а я тебя даже не узнала! Ты так изменилась, такая стала взрослая!

– Ма-а-ам, ку-у-ушать…

– Да, Мариша… А мама твои с папой в командировку поехали, да? Все у них нормально на работе?

– Да, все норма…

– Ма-а-ама! КУШАТЬ!!!

– Сейчас, Маришка, сейчас, я разговариваю… Она капризничает, устала после поезда… Куда можно сумки поставить?

– Э-э-э… В комнату.

– Ма-а-а-ама!!!!

– Леня, заноси в комнату вещи. Ой, Наташ, это ты? У тебя прическа другая, да? Вы еще дружите? Вот здорово!

– А-а-а-а-а!!!!

– Мариша, не плачь, сейчас я уже иду… Соня, а ты на каком же теперь курсе учишься? На третьем? А не работаешь пока?

– Нет…

– А я опять работаю после декрета, меня в тот же секретариат взяли… Леня, ты ей туфельки сними. А сюда я на ярмарку приехала, с сережками, браслетиками – я тебе показывала свои браслетики?..

– Нет…

– МАМА!!!

– Да-да, Маришенька, да-да.

– Ира, пойдем в комнату, покормлю вас всех! – взмолилась я, не в силах больше выдерживать этих воплей. И тут раздался громогласный и торжественный звонок в дверь. Мы все, даже неугомонная Маришка, умолкли. Вспомнив про бабушку, я заранее вспотела, но прежде, чем успела что-то предпринять, Ира ничтоже сумняшеся отодвинула щеколду и воскликнула:

– Кто там? Заходите!

На пороге холла с утомленно-недовольным видом нарисовался король в своем обычном полутореадорском костюме с высокими сапогами и белой рубашкой. С некоторым трудом отыскав меня глазами, так как для этого ему пришлось глядеть практически сквозь Иру, он изрек:

– Соня, я пришел к тебе в гости.

– Вот так сюрприз, – вздохнула я, – ну, заходи.

– Это кто? – поинтересовалась Ира в полный голос.

– Да, мой знакомый, – отмахнулась я, – ты проходи, проходи.

– Соня, погоди, ведь ему надо тапочки дать, он же в сапогах не пойдет в комнату…

– Да я разберусь, иди отдыхай, – вытеснила я ее за дверь коридора и, повернувшись, смерила короля таким взглядом, что на его ногах мгновенно оказались тапочки, весьма похожие на папины.

Мы молча прошли друг за другом в квартиру. Оказалось, что за полминуты нашего отсутствия там все успело как-то так измениться, что у меня создалось ощущение, будто я пришла в гости. На кухне шумела вода и слышались Маришкины вопли, а Леня, вольно расположившись на диване, щелкал пультом, выбирая между новостями и футболом. Рядом с ним на столике уже откуда-то появилась бутылка пива. Впрочем, при виде Лида он с готовностью подскочил, протянул крепкую руку и громогласно И весело представился:

– Леонид! Будем знакомы.

Король посмотрел на протянутую ему ладонь, как на дохлую крысу, уселся на другой край дивана и промолчал. За него поспешно ответила я:

– Его зовут Лид.

– Леонид? Тезка, значит! – вольно проинтерпретировал Леня непонятное ему имя и обрадовался еще больше. – Да садись поближе, чего ты грустный такой? Пивка хочешь?

– Нет, – отозвался Лид сквозь зубы, уловив мой зверский взгляд.

– А чего так? – искренне озаботился Леня и даже протянул к королю руку, будто хотел пощупать ему лоб. – Болеешь, что ли? Да ладно, по чуть-чуть можно, за встречу-то!

– Нельзя, – отрезал король. Смотреть на это все без нервного содрогания было невозможно, и поэтому когда меня из кухни позвала Ира, я с радостью капитулировала, предоставив королю самому налаживать контакт с моим родственником. В конце концов Лид и так находится в более выгодном положении…

В кухне был дым коромыслом в буквальном смысле: на плите дымилась большая кастрюля, на табуретке стоял большой таз с налитой водой, и в нем Ира мыла Маришку. Та подпрыгивала и повизгивала, но хоть не орала. Натка тем временем разливала чай и нарезала хлеб.

– Ир, зачем так-то? Ведь ванная есть, – удивилась я, вставая на пороге. Ира, уже успевшая переодеться в коротенький голубой халатик, глянула на меня и убрала с лица мокрые пряди волос:

– А, Сонь, спасибо, да просто она вот так любит плескаться, пока я готовлю. Мне Наташа тазик дала…

– Ма-ма! – требовательно повысила голос Маришка. – Когда кушать?

– А сейчас макарончики сварятся, и будем все кушать, – отозвалась Ира с готовностью, – там еще дядя пришел… Как его зовут, Сонь?

– Лид.

– А, тоже, значит, Леня, – аналогично мужу недослышала она и рассмеялась, – значит, тезки они у нас с тобой! А кем он у тебя…

– Ма-ма! Хо-чу конфетку!

– Да, сейчас, подожди… А кем он у тебя работает?

– Управляющий он у нее, – усмехнувшись, ответила за меня Натка.

– А, вот как, то-то я смотрю, он такой серьезный, – с уважением сказала Ира, доставая из кармана сплющенную конфету и суя ее в Маришкины мокрые руки.

– А почему у дяди волосы длинные? – поинтересовалась Маришка, подняв на меня глаза.

– Ему так нравится, наверное, – неловко пожала я плечами. Маришка помотала головой и заявила строго:

– Дяди должны ходить стричься, чтобы быть аккуратненькими, как коленка!

– Ты даешь! – закатилась Натка. – Маришка, не забудь это при Лиде повторить – то-то он взбесится!

– Бесить его не надо, – сказала я, укоризненно взглянув на подругу.

– Конечно, не надо, – с готовностью согласилась почему-то Ира, – мало ли, как мужчина ходит. Ему лучше знать!

– Да, и почему это не Ирка Лида расколдовала? – шепнула мне Натка, помешивая в кастрюле. – Она бы на него молилась, наверное… Все, народ, макароны сварились! Пошли, Маришка, кушать!

Ира решила, что есть мы должны все вместе за круглым столом в большой комнате: видимо, у нее в семье так было принято. Оставив что-то гнусящую Маришку на Наткино попечение, мы застелили стол скатертью, притащили посуду и дополнительные стулья, и, наконец, уселись. Лид с Леней все это время торчали на диване: король выглядел таким же недовольным, а Леня – таким же довольным происходящей между ними беседой.

Ирина тем временем хозяйничала: навалила всем по горе макарон, налила чаю, нарезала помидоры и плюхнула посреди стола пакет с конфетами. Меня посадили напротив Лида, и мы уставились друг на друга, как двое утопающих, цепляющихся за одну доску в бурном море.

Родственный ужин происходил при уровне шума, близком к невыносимому: по-прежнему вопил что-то телевизор, сквозь него прорывались крики Маришки, требующей не макарон, а сразу конфет, Леня что-то разъяснял королю, который его не слушал, об особенностях работы в автосервисе, а Ира пыталась рассказать сразу все новости за те годы, что мы не виделись. Оказалось, что львиная доля наших общих знакомых тоже переженилась и повыходила замуж и завела детей.

– Так рано? – робко удивилась я насчет одной из девушек.

– А что? Нормально! – тоже удивилась Ира. – Двадцать лет ей уже! Тебе вон сколько? Двадцать один, да?

– Да.

– А тебе, Ленька?

Король, поняв по ее взгляду, что обратилась она к нему, сдвинул брови в явном затруднении. Наверное, он раздумывал, считать ли те несколько веков, что он провел в виде статуи, своим возрастом, но потом, видимо, все-таки решил не считать, потому что сдержанно произнес:

– Тридцать.

– Ну? – почему-то обрадовался Ирин муж. – А мне двадцать девять!

– А вы когда жениться будете? – вдруг доброжелательно поинтересовалась у меня Ира. Я от неожиданности подавилась и фыркнула чаем, Натка сочувственно постучала мне по спине.

– Попозже, – прохрипела я, откашлявшись, – не сейчас. Денег, понимаешь, на свадьбу мало.

– А вы у родителей попросите, неужели не помогут? – озаботилась Ира.

– Помогут, но мы попозже! – воскликнула я в отчаянии, не зная, как отвязаться. К тому же еще король, который мог бы и прервать весь этот дурацкий разговор, безмятежно ковырялся в тарелке, не думая подавать голос.

– Ну ладно, можно и попозже, – наконец разрешил нам Леня, а Ира добавила:

– Только на свадьбу позовите обязательно-обязательно!

– Конечно, как же без вас, – вздохнула я и поспешила перевести разговор в более нормальное русло:

– Ир, а что ты везешь на выставку-то?

– Ой, я тебе сейчас все покажу, только Маришку уложим… Я браслеты делаю, ну, разрисовываю, а еще серьги собираю и из камушков, и из войлока… Выставка через два дня, а мне еще тут надо наборчик браслетов доделать, но Маришка мешала, она у нас чуточку капризная, да, Мариш? А здесь, я думаю, и Леня с ней погуляет, и твой Леня, и ты… А я пока доделаю.

– Ма-ма! Да-а-ай конфетку!

– Ты уже одну скушала, нельзя.

– Ну да-а-а-ай!!!

– Ладно, возьми последнюю и иди.

Маришка, хапнув «последнюю» конфетку в горсть, слезла со стула и резво устремилась к серванту, где начала со скрипом водить пальчиками по стеклу.

– Детей нужно воспитывать в послушании, иначе они будут непригодны даже для плебейской работы, – вдруг подняв голову, сказал король с большим количеством живых интонаций: у него явно наболело. Родственники поняли из его слов все, что могли понять, и, как ни странно, согласились.

– Да, – сказал Леня, – ты прав. Я Ирке и говорю: чего из нее вырастет, если ты ей будешь потакать? Я говорю, с ней построже надо!

– Надо не говорить, а поступать построже, – отозвался король сквозь зубы, но, к счастью, этот его пассаж заглушил рев болельщиков в телевизоре.

Ужин продолжился все в той же аварийной обстановке. Наконец макароны были съедены – даже Лид, кажется, по инерции съел половину своей порции – и Натка по позднему времени удалилась. Мы с Ирой убрали со стола, и все семейство, уютно уместившись втроем на диване, принялось смотреть телик на сон грядущий. Наступила относительная тишина, нарушаемая только ревом и хрипами – фильм, который они глядели, оказался триллером. Улучив момент, я поймала взгляд Лида и, изогнув шею, показала головой в сторону двери. Король медленно поднялся и сообщил голосом плохого актера:

– Мне пора, Соня. Я пойду домой.

– Да-да, иди-иди, – согласилась я. Лид молча прошел в коридор, только у самого выхода из комнаты оглянулся, бросив взгляд на по-прежнему смотрящее ужастик довольное семейство. И взгляд этот опять был, как у бездомной собаки, которую выгоняют за порог. Хотя, конечно, может, я снова приписываю ему чувства, каких у него нет… Но, в принципе, почему бы бесприютному Лиду, у которого не осталось ни дома, ни родителей, не завидовать моим родственникам?

Прочувствованно вздыхая, я пожелала троице на диване спокойной ночи, показала, где лежит постельное белье, и вошла к себе в комнату.

Как только щелкнула дверь, в ней тут же проявилась прежняя торжественная обстановка, а посреди нее – недовольный король, который, не дав мне слова сказать, тут же изрек неприятным тоном:

– Не знаю, Соня, как ты решилась терпеть у себя дома этих плебеев в течение целой недели: на мой взгляд, и одного дая общения с ними слишком много. Муж твоей родственницы не понимает половины слов, сама она крайне недоразвита, а их отпрыск вообще находится по развитию где-то на границе между человеком и обезьяной, причем я не поручился бы, что человеческого в ней больше.

Я устало поглядела на Лида, махнула рукой, отвернулась и пошла к своей кровати, по дороге говоря:

– Нормальные родственники. Не нравится – меньше выходи из комнаты. Ребенок просто маленький. Небось сам таким же был. Все. Я хочу спать.

– Хорошо, Соня, спи, – отозвался Лид неопределенным тоном, но все же отошел на свою половину комнаты и, судя по громкому реву пламени, врубил камин…

…Я подскочила на кровати, не понимая, что меня разбудило. В окно било солнце, но еще явно было рано. К тому же в моей комнате было что-то странное, она будто бы уменьшилась в размерах, и в ней чего-то не хватало… Тут до меня дошло, что она просто приняла обычный вид, а не хватает в ней Лида. Сон мигом слетел, меня бросило в жар, а в голове заклубился миллион вариантов произошедшего: пока я спала, родственники довели короля до ручки, он превратил их в пыль, и убоявшись моего гнева, смылся; король все же выпил Ленькиного пива, отравился им и отправился к себе лечиться; король просто решил не иметь со мной больше дела, раз у меня такие родственники, и самоустранился… «Вот радость-то» – как-то неуверенно подумала я и поморгала, потому что в глазах щипало. Может, каминный дым не выветрился?.. Но правда, куда же он подевался, ничего мне не сказав?

Вскочив, я обежала все углы комнаты, зачем-то заглянула под кровать и в шкаф, приоткрыла окно, вывесилась в него, убралась обратно, и, окончательно расстроившись фортелем, который выкинул неблагодарный король после всего, что я для него сделала, без всякой надежды прошептала:

– Лид, ты где?

– Я здесь, – раздался вдруг за моей спиной королевский шепот, от которого я с испугу подскочила на полметра и разом рассердилась:

– Что еще за фокусы?! Почему ты не показываешься?!

– Дверь приоткрыта. Закрой ее, и все появится.

– Действительно, – удивилась я и прихлопнула дверь комнаты, – что это она распахнулась-то?

– Она не распахивалась, – ответил проявившийся Лид. – Просто в течение ночи и утра к нам пять раз приходил этот плебейский ребенок… Кстати говоря, он и сейчас только что ушел. Видимо, этим и разбудил тебя.

– А тебя?

– А я уже не спал.

– Ох, – вздохнула я, присаживаясь на край проявившейся королевской кровати и потягиваясь, – Лид, ну наколдовал бы ты щеколду, что ли. Чего ждал-то?

– Пока ты проснешься. Может быть, среди ваших детей так принято – забегать в комнаты посреди ночи – и я, сделав замок, вызвал бы твое недовольство.

– А ты что, так боишься моего недовольства? – поразилась я. Лид неопределенно приподнял бровь.

– Не боюсь, но и ничего приятного в постоянных спорах тоже нет.

– Это да, – согласилась я, – но я тебе разрешаю, делай щеколду…

Не успела я договорить, как вдруг дверь резко и без стука распахнулась. Лид и его часть комнаты исчезли, а я вместо королевской кровати оказалась верхом на тумбочке и уже было приготовилась рявкнуть на Маришку, но вдруг показалась голова Иры.

– Сонь, ты не спишь? – радостно поинтересовалась она. – Иди кушать, я уже все приготовила.

Я посмотрела на часы: было девять утра. Ну что ж: мои родственники всегда вставали рано… Вздохнув, я прямо в пижаме пошла за своей троюродной сестрой в большую комнату.

Там уже снова был накрыт стол, посреди него опять стояла громадная кастрюлища, только не с макаронами, а с гречкой, и огромная миска салата. Леня в исподней майке и трениках вольготно расположился на диване и играл с гогочущей Маришкой, тыча ее пальцем в живот, на мой взгляд, довольно-таки сильно. Маришка от тычков падала на диван и опять вскакивала, как неваляшка.

– Ой! – спохватилась Ира, усадив меня, и сама тут же вскакивая. – Я же тебе вчера не показала мои вещички!

Сбегав в угол комнаты, она притащила оттуда плотно набитую брезентовую сумку и начала прямо на стол выкладывать разноцветные сережки, браслеты и заколки. Я с любопытством их рассматривала и даже по настоянию Иры примерила кое-что, но для меня ее украшения были чересчур крупными и цветастыми, так что когда я их надевала, у меня напрочь исчезало лицо. Все же по Ириному активному настоянию я приняла в подарок и навесила на уши огромные зеленющие серьги из грозди прозрачных пластмассок. Сестра успокоилась и принялась показывать мне деревянные расписные браслеты, которые понравились мне гораздо больше: на них были разные узорчики вроде цветов, листьев и зверушек. Один зеленый браслет с орнаментом из листочков почему-то напомнил мне о Лиде: чем-то была похожа его лепнина на этот узор…

– Нравится? – допытывалась у меня Ира. – Они у меня очень быстро раскупаются, но эти еще не особенно хорошие. Там на ярмарке будет конкурс деревянных изделий, я для него доделываю комплектик из кулончика и трех браслетов: сегодня докрашу, а завтра уже залакирую.