Текст книги "Сокровище Чингисхана"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Дирк Касслер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Освободившись от взбесившейся трубки, Дирк все свое внимание перевел на Далгрена. Битва за освобождение от сильфона закончилось потерей шланга, и неподвижно плывущего Далгрена он увидел в тридцати футах от себя. Друг его походил на мокрую тряпку, болтавшуюся на буксире шланга, отходившего от водолазного шлема. Дирк снова вцепился в свой шланг и принялся подтягиваться на нем. Руки его болели все сильнее, каждый фут давался с громадным трудом, но в конце концов он настиг Далгрена. Перехватив себя по талии своим шлангом и завязав его беседочным узлом, он сильно оттолкнулся ногами и подплыл к другу. Вытянув руку, он схватил его за пояс жизнеобеспечения, подтянул к себе и сквозь маску начал осматривать лицо.

Далгрен был без сознания. Он едва заметно дышал, из его регулятора каждые несколько секунд вырывалась стайка маленьких пузырьков. Одной рукой обхватив за плечи Далгрена, второй Дирк сначала отстегнул пояс с грузом, затем, опустив ее вниз, нажал на поясе жизнеобеспечения кнопку накачки спасательного жилета. Мизерного количества воздуха, остававшегося в пони-баке, все же хватило, чтобы жилет надулся до половины своего объема, и на этом воздух у Дирка закончился совсем. Однако и такого объема жилету хватило. Он благополучно вынес их на поверхность. Чтобы сократить время подъема, Дирк отталкивался ластами.

Едва они успели высунуть головы из воды, как их потянуло вперед, и они, словно водный лыжник, забывший отцепить трос, ушли под воду. Через секунду они снова всплыли, затем опять скрылись над поверхностью воды. Пока они таким образом то ныряли под воду, то выныривали, Дирк, дотянувшись до пряжки, отстегнул у Далгрена его пояс-балласт, после чего ему удалось сорвать с лица водолазный шлем. Хватая воздух во время всплытий, он успел снять с пояса жизнеобеспечения Далгрена трубку и подсоединить ее к его надувному жилету. Как только головы их оказывались над поверхностью воды, Дирк набирал воздух, а когда они уходили под воду, он, приникая ртом к трубке, открывал клапан и накачивал его жилет. Вскоре жилет Далгрена заполнился воздухом, в результате погружаться они стали реже.

Дирк опасался, что шланг, натянувшись, может захлестнуть шею Далгрену, поэтому обрезал его и привязал к петле на поясе жизнеобеспечения друга. Теперь он мог спокойно смотреть, как Далгрена буксирует по поверхности воды. Дирку оставалось только следить, чтобы не перетерся шланг.

Поглядывая на Далгрена, он занялся своим шлангом. Ему было необходимо как можно быстрее попасть на баржу. Тем же способом, что и раньше, перебирая руками, он двинулся к ней. От баржи его отделяло футов сорок, но руки у него страшно устали. Он едва шевелил ими, двигаясь из последних сил, преодолевая дюйм за дюймом. Порой боль начинала пересиливать волю, его охватывало отчаяние, и сознание, казалось, отказывалось повиноваться ему. Не раз и не два он ловил себя на мысли бросить попытки добраться до баржи и оставить все как есть, но снова и снова превозмогал себя и продолжал двигаться к барже. Уже находясь почти рядом с ней, он поднял голову и оглядел поручни у борта, надеясь где-нибудь возле них увидеть Саммер, но на палубе никого не было. Дирк знал – по собственной воле сестра пост никогда не оставит. Значит, какие-то странные события произошли в тот момент, когда возле них стоял тот черный корабль, решил Дирк. Дальше этого момента мысль его не простиралась, о неприятном он думать не хотел. Им овладело смешанное чувство тревоги и необходимости как можно быстрее помочь сестре. Оно придало ему сил, и Дирк, крепче цепляясь за шланг, подтянулся к барже. А уже у самого борта все чувства затмила ярость, подхлестнув его.

Дирк подтянулся на поручнях и перевалился через перила на палубу, едва не потеряв сознание. Он позволил себе только две секунды отдыха, затем сорвал шлем, остальное водолазное снаряжение и оглядел палубу в поисках Саммер. Он громко звал ее, но ответом ему было молчание. Поднявшись, он схватил шланг Далгрена и стал вытягивать друга из воды. Несколько раз техасца накрывало большими волнами, и он на две-три секунды исчезал под водой, но затем снова появлялся. Он пришел в себя и даже пытался шевелить ногами, но поскольку потерял много сил, попытки его плыть самостоятельно, отталкиваясь ластами, выглядели неуклюже и, главным образом, бесполезно. Изнуренный, действуя автоматически, на пределе возможностей, Дирк все же подтянул Далгрена к барже и привязал его канат к поручням. Затем, перевесившись через поручень, он сгреб Далгрена за ворот костюма и поднял на борт.

Далгрен покатился по палубе, немного полежал, затем сел. Дрожащими от изнеможения руками он снял водолазный шлем и затуманенным взглядом посмотрел в глаза Дирку. Потерев затылок, он поморщился, нащупав на нем шишку с бейсбольный мяч.

– Проклятие... Что происходит? – спросил он нечленораздельно.

– Где? Под водой или на барже? И когда? До или после того, как сильфон хлопнул тебя по затылку? – ответил Дирк.

– Ах, так вот кто шарахнул меня. Помню только искры и падение на дно. Потом воздух исчез. Я воспользовался пони– баком, приготовился к всплытию, и тут сначала звездочки, а потом – темнота.

– Тебе повезло – смог продержаться на аварийном запасе воздуха. Всего за нескольких минут мне нужно было обрезать сильфон и вытащить тебя на поверхность. Причем сам я все это время был на буксире.

–  Спасибо, что не оставил меня внизу, – улыбнулся Далгрен. Сознание постепенно возвращалось к нему. – Так, ну а где же Саммер? И почему мы находимся в двадцати милях от берега? – спросил он, смерив на глаз расстояние до темневших вдали гавайских скал.

–  Не знаю, – ответил Дирк в мрачной задумчивости.

Пока Далгрен отдыхал, Дирк обыскал надстройку и всю баржу, но следов Саммер нигде не обнаружил. Сестра исчезла. Когда он вернулся к Далгрену, тот ни о чем не стал его расспрашивать – результат поисков был написан у Дирка на лице.

–  Рация исчезла. «Зодиака» нет. Генератор пропал, все швартовы обрублены на уровне палубы, – произнес Дирк.

–  То есть мы дрейфуем в Китай. Гавайские пираты?

–  Или охотники за сокровищами, подумавшие, что наша баржа набита золотом. – Дирк повернулся и посмотрел на остров. Бухту он уже не мог видеть, но знал – черный корабль все еще находится там.

–  Вспоминаешь судно, которое мы видели и слышали? – спросил Далгрен, окончательно пришедший в норму.

–     Да.

–  В таком случае Саммер должна находиться там.

Дирк молча кивнул. «Если она на судне, то с ней все в порядке. Значит, надежда есть», – размышлял он. Вместе с тем баржа продолжала удаляться от берега, и надежда добраться до судна и спасти Саммер таяла с каждой секундой. Прежде чем помогать Саммер, им следовало бы помочь себе. Дрейфовать на неуправляемой барже по Тихому океану – занятие смертельно опасное, в этом районе можно неделями не встретить проходящий корабль. «Надежда... – Дирк горько усмехнулся, бессильно наблюдая, как остров мало-помалу уменьшается в размерах. – Нужно как можно быстрее добраться до берега. Но как?!»

45

Руди Ганн снова находился там, куда после поездки по Сибири ни одна сила в мире не смогла бы его затащить, не считая, конечно, Питта, – в кабине тряского русского грузовика. Ехали они по ужасной грунтовой дороге, изрытой колдобинами. Ганна швыряло из стороны в сторону. От постоянной тряски у него болело все – спина, зад, руки и ноги. После каждой ямы и рытвины, заставлявших зубы лязгать, он был убежден, что производитель грузовика сознательно не установил на транспортном средстве амортизаторы.

– Подвеску для этого урода наверняка разрабатывал маркиз де Сад, – поморщившись, сказал он, когда грузовик в очередной раз запрыгал на камнях.

– Расслабься, – усмехнулся Джордино, сидевший за рулем. – Мы едем по обычной, вполне гладкой монгольской автостраде.

Повертев головой и отметив, что автострада состояла исключительно из забитой грязью и камнями колеи с многочисленными ямами и клочками травы, Ганн, и без того бледный, побледнел еще больше. С самого полудня, беспрерывно подскакивая, они мчались по открытой степи к логову Боржина, в Сяньду. Полагаться приходилось только на коллективную память Питта и Джордино. Они не раз останавливались и, стоя среди десятков следов, оставленных разными колесами, гадали, куда ехать дальше среди однообразных холмов. Иногда дорогу им подсказывали знакомые ориентиры. Окончательно убедились они в правильности выбранного направления, только когда подъехали к небольшой горной цепи, расположенной к юго-востоку от поселения.

Джордино на минуту высунулся из окна, посмотрел вдаль, затем повернулся к Руди и обрадованно сообщил:

– Считай, приехали, дружище. Еще каких-то часика два, и все твои неприятности закончатся.

Ганн угрюмо кивнул, в душе подозревая, что как раз тогда– то настоящие неприятности у него и начнутся. Звонок от Хайрема Йегера перед самым отъездом из Улан-Батора прибавил ему тревоги, а их миссии придал новый смысл: она стала не только срочной, но и необходимой. Случайно обнаруженная информация о происшедшей в Монголии серии странных землетрясений нуждалась в срочной проверке.

–  Мы пытаемся выявить связь между ними и землетрясениями в Персидском заливе. Находимся в самом начале, – усталым голосом сообщил Йегер. – Известно не много. Серия землетрясений тряханула несколько регионов в северной части центральной Монголии. Многочисленные разрозненные землетрясения произошли вдоль южной границы, совсем рядом с Китаем. Несмотря на умеренную магнитуду, согласно шкале Рихтера все они вызвали поверхностные волны сверхвысокой интенсивности, то есть особенно разрушительные. Кроме того, как обнаружил доктор Маккаммон, предварительные сейсмические толчки, предшествовавшие всем землетрясениям, имели почти одинаковую интенсивность, что нехарактерно для природных землетрясений.

–  Иначе говоря, ты считаешь, землетрясения были спровоцированы? Вызваны искусственно? – спросил Питт.

–  Как бы неправдоподобно ни звучало, но да. Вывод подтверждается показаниями сейсмоприборов.

–  Известно, что землетрясение может возникнуть вследствие бурения, в результате ядерного взрыва. Помню, когда старый арсенал Роки-Флэтс возле Денвера начал впрыскивать загрязненную воду на большую глубину, несколько землетрясений тряхнули весь окружающий район. Вы не уточняли, не проводятся ли где-нибудь в Монголии масштабные буровые работы? Или, может быть, ее южный сосед проводил ядерные испытания вблизи ее границ?

–  Удалось определить пока эпицентры землетрясений, происходивших в северной части страны. Они находятся в труднодоступной гористой местности к востоку от Улан-Батора. Кстати, Макс отметила одну деталь: в землетрясениях, вызванных бурением, предшоковая сейсмичность неоднородна. Сейсмические профили землетрясений в южных регионах мы еще не проверили, поэтому не могу сказать, вызвали их ядерные испытания или нет.

–  Не знаю отчего, но мне на память приходит работа покойного доктора Вахтера. Нет ли во всех этих землетрясениях ее следов?

–  Дайте ему пирожок, – сказал Йегер. – Свет забрезжил после того, как Макс сообщила нам о гибели фон Вахтера во время оползня в горах Хэнтэй. Слишком много совпадений. Мы пришли к выводу, что этот акустико-сейсмический отражатель, новейшая технологическая разработка, обязательно имеет какое-то отношение к землетрясениям.

–  По-моему, невозможно, – возразил Ганн. – Ты представляешь, какой силы ударную волну нужно послать в глубь Земли,чтобы получить землетрясение?

–  Знаю. Общее впечатление у меня имеется, – ответил Йегер. – Только у доктора Маккаммона, работающего с Макс и некоторыми другими сейсмологами, есть на этот счет кое– какие идеи. Нам удалось побеседовать с коллегой фон Вахтера, которому сам доктор рассказывал о своих успехах в получении нужного отражения. Секрет его устройства кроется, если хотите, в способности уплотнять и нацеленно направлять испускаемые акустические волны внутрь Земли. Обычно передаваемые звуковые волны ведут себя как брошенная в водоем галька – немного, но расходятся во всех направлениях. Фон Вахтер разработал устройство, позволяющее концентрировать волны в неширокой полосе и направлять их в глубь Земли. Результирующие волны, отразившиеся от внутренней части Земли и выходящие на поверхность, дают отклик, детальное изображение высочайшей точности, недостижимое с помощью обычных технологий. По крайней мере так утверждают ученые.

–  И что дальше? Как ты сейсмическое изображение превратишь в землетрясение? – допытывался Ганн.

–  Верой, друг мой, в гений фон Вахтера. Во-первых, его система дает детальное изображение, которое явным образом идентифицирует подземные разломы и линии сброса породы. Правда, на небольшой глубине все это обнаруживается и обычной специальной техникой.

–  Хорошо, сейсмический отражатель фон Вахтера точно отмечает линии разломов внутри Земли, – говорил Ганн. – Только центры давления еще нужно возбудить каким-то образом, получить сдвиг, за счет бурения или взрыва. Иначе землетрясение не возникнет.

–  Именно здесь вера в гений Вахтера нам и понадобится. Правильно. Чтобы вызвать землетрясение, линию разлома нужно расшевелить. А вот как – самой линии разлома абсолютно все равно... Хоть бурением, хоть взрывом...

–  Хоть акустическим ударом, – закончил Питт фразу Йегера. – Разумно. Значит, та самая десятифутовая штука на треноге и есть преобразователь, который генерирует акустический взрыв. Когда я ее увидел рядом с мощными источниками питания, у меня сразу мелькнула мысль, что она могла бы сгенерировать звуковой удар.

–  Если акустический взрыв направить точно в линию сброса породы, возникшая от сейсмических волн вибрация способна вызвать ее разрушение и, как следствие, землетрясение. В теории, конечно. Однако Маккаммон и Макс признают ее действенность. Возможно, сам фон Вахтер не предполагал использовать свой отражатель подобным образом, просто в результате его действий землетрясение возникло как побочный эффект.

–  Нам, собственно говоря, неинтересно, как там все происходило; главное состоит в том, что изобретение фон Вахтера находится теперь в руках Боржина. Мы вынуждены признать – он имеет возможность вызывать землетрясения где угодно и когда угодно.

–  По-моему, вы уже наблюдали устройство фон Вахтера в действии, – сказал Йегер. – Одно из землетрясений, соответствующих профилю, случилось на озере Байкал. Подводный оползень оно вызвало скорее всего случайно, а тот, в свою очередь, поднял сильную волну, сейшу, которая едва тебя не убила. Мы здесь не без оснований подозреваем, что настоящей их целью был нефтепровод в северной оконечности. Им удалось его разрушить.

–  Так вот почему они пытались потопить «Верещагин» и уничтожить наши компьютеры. Мы рассказывали Татьяне, сестре Боржина, о своих исследованиях на Байкале. Она, конечно, сразу же смекнула, что наше оборудование засечет искусственные сигналы, предшествовавшие землетрясению, – сказал Джордино.

–  Не только засечет, а проследит за ними и в конце концов приведет к их источнику – судну «Приморский», – прибавил Питт.

–  Они поставили свою добычу на службу разрушению, – резюмировал Ганн.

–  Да, но дело может обстоять еще хуже, чем ты думаешь. Прежде всего мы не знаем цель, или мотивацию, стоящую за землетрясениями в Монголии и Китае. Однако по своим отличительным особенностям они идентичны землетрясениям в Персидском заливе, разрушившим экспортный потенциал всего региона.

Все присутствовавшие в гостиничном номере Питта были потрясены. Во-первых, ошеломляющей технологией. Однако еще более невероятным был тот факт, что использовалась она для глобального обрушения нефтяного рынка. А все нити вели к загадочному монголу, затаившемуся в центральной части страны, за стенами своего поместья, напоминавшего небольшой военный лагерь. Питту становились яснее интриги Боржина, методичность и целенаправленность разрушений. Наверняка, открыв во Внутренней Монголии богатейшие месторождения нефти, он возомнил себя будущим императором Азии. «Только ли Азии? – подумал Питт. – Нет, Азией его амбиции не удовлетворятся».

– Наверх уже сообщили? – поинтересовался он.

– Я связывался с вице-президентом Сэндекером, а сегодня встречаюсь с ним. Старый бык хочет видеть конкретику. Обещал, что, если дело обстоит так, как мы говорим, и факты подтвердятся, он убедит президента созвать Совет национальной безопасности и обратить внимание советников на развитие событий. Я рассказал ему о твоем участии, и он попросил тебя найти доказательства, точно указывающие на связь между Боржином и землетрясениями.

Адмирал Джеймс Сэндекер, в настоящее время – вице– президент США, в прежние годы был непосредственным шефом Питта в агентстве НУМА и продолжал поддерживать близкие отношения с Питтом и другими своими бывшими сотрудниками.

– Доказательства, – повторил Питт. – Они находятся в поместье Боржина. Там же стоит и сейсмический отражатель, хотя, мне думается, не тот, который он использовал на Байкале.

– Возможно, байкальская система плавала в Персидский залив. Следует предполагать, у Боржина есть как минимум два таких устройства, – сказал Йегер.

– Гораздо надежнее иметь три. Полагаю, случаи на Байкале и в заливе убедили всех в том, что землетрясения можно вызывать с борта корабля.

–  Да, эпицентры всех трех землетрясений находились вблизи берегов.

–  Посудам можно обнаружить связь с Боржином, – заметил Питт. – На байкальском корабле стояли буровая вышка и подъемный кран на кормовой палубе. Хорошо бы попробовать поискать в Персидском заливе подобное судно, маскирующееся под научно-исследовательское.

–  Один факт, что какой-то безумец может устроить землетрясение в любой точке земного шара, кого угодно напугает, – вставил Йегер.

–  Вы, ребята, будьте поосторожнее. Помочь вам в Монголии не сумеет даже наш вице-президент.

–  Спасибо, Хайрем. Займись поисками похожих судов, а мы тут посмотрим, как бы поприжать Боржина.

Питт не стал дожидаться сообщения о результатах встречи Йегера с Сэндекером. По его мнению, немногое можно сделать за такой короткий срок. Несмотря на прочно развивающиеся связи между Монголией и США, пройдут дни или даже недели, прежде чем начнется правительственное расследование. И это еще в случае, если найдутся достаточные для того основания, безупречные доказательства вины Боржина.

Поскольку жизням Терезы и Уоффорда грозила прямая опасность, Питт разработал план проникновения в логово Боржина и вместе с Джордино и Ганном двинулся в Сяньду. Он понимал – Боржин подобной наглости от него не ожидает. «Если хорошенько все обмозговать, то при известной доле удачи нам удастся освободить Терезу и Уоффорда. Они-то и станут живым доказательством против Боржина», – решил Питт.

Запыленный грузовик уткнулся в невысокий холм, Джордино затормозил и выехал на боковую дорогу. Ровно подстриженная лужайка, забор с металлическими воротами – все свидетельствовало о том, что они приближаются к главным воротам логова Боржина.

–  Счастливая дорожка, ведущая в Сяньду, – объявил Джордино.

–  Будем надеяться, встречное движение сегодня не очень интенсивное, – поморщился Питт.

Приближались сумерки. «Маловероятно, чтобы в такое время кто-то решил уехать из поселка. До Улан-Батора четыре часа пути, – подумал Питт. – Конечно, есть риск попасться на глаза конной страже, если той вздумается объехать поселок, но тут уж ничего не поделаешь».

Джордино вильнул вправо и повел грузовик по пустынной извилистой дороге в самое сердце горного хребта. Перевалив по крутому склону через вершину и проехав еще немного до того места, где возле дороги неожиданно появилась неширокая, но быстрая речка, Джордино сбавил скорость. Ливень, начавшийся в горах совсем недавно, неожиданно сильный, сопровождавшийся ветром, наполнил реку, и та забурлила, превратившись в мощный, выходящий из берегов поток. После стольких дней изнуряющей жары и пыльных бурь Джордино удивился, увидев, как быстро дорога становится похожей на грязное месиво.

– Если память мне не изменяет, поселение расположено примерно в двух милях от места появления реки, – сказал он.

– Смотрим внимательно, нам нельзя пропустить акведук, – отозвался Питт.

Джордино вел машину медленно, все трое напряженно посматривали то на дорогу, то на местность, с тревогой ожидая увидеть конную стражу. Питт первым заметил громадную трубу бетонного акведука, выраставшего перед руслом реки. В него она вносила свои, питая поселок. Акведук служил им ориентиром, от него до поселка оставалось всего одна миля.

Джордино нашел у дороги небольшую площадку, поросшую редким сосняком, въехал туда и заглушил мотор. Пыльный, заляпанный грязью грузовик в темноте был абсолютно незаметен, увидеть его со стороны дороги мог только очень наблюдательный человек с отличным зрением.

Ганн нервно посмотрел на часы – без малого восемь.

– И что теперь? – спросил он.

Питт вытащил термос, чашки, налил всем кофе.

– Отдыхаем, наслаждаемся жизнью и ждем, пока совсем не стемнеет, – ответил он, прихлебывая горячий напиток, – и не наступит страшный час призраков, чудовищ и вампиров. Ты, Ганн, кого из них первым хотел бы увидеть?

46

Пока Дирк и Далгрен, сняв водолазные костюмы и стряхнув усталость, сидели у поручней, размышляя о способах возвращения на землю, устойчивый тропический бриз продолжал тихо относить баржу от гавайского берега.

–  Даже если бы у нас были мачта и парус, управлять этим корытом мы бы все равно не смогли, – возвестил Далгрен.

–  Давай не будем говорить о том, чего у нас нет, – предложил Дирк. – Решаем все проблемы постепенно. Прежде всего нужно заставить баржу хотя бы уменьшить скорость дрейфа. Как?

–  С помощью якоря.

–  Вот я и думаю, из чего бы его соорудить. – Он поднялся и подошел к одному из компрессоров.

–  Для якоря дороговато будет, но я согласен, – кивнул Далгрен, вставая. Собрав остатки швартовых, он принялся связывать их.

Им удалось смастерить тридцатифутовый канат. Один конец его они закрепили на кормовой швартовной трубе, ко второму привязали компрессор, вдвоем подняли его, осторожно перенесли через поручни и опустили в воду. Оба надеялись, что болтающийся под поверхностью воды импровизированный якорь хотя бы немного замедлит движение баржи в открытый океан, по крайней мере нейтрализует действие ветра.

–  Кроме того, компрессор отпугнет акул, особенно тех, которые захотят попробовать его на вкус, – пошутил Далгрен.

–  Мы решили самую маленькую из наших проблем, – отозвался Дирк и оглядел горизонт, выискивая на нем точки судов, чье внимание они могли бы привлечь, но воды в юго-западной оконечности Гавайских островов были совершенно пусты.

–  Похоже, выбираться придется самим, – заключил он.

Они принялись рассматривать находящиеся на барже предметы. «Зодиак» пропал, а вместе с ним исчезла возможность покинуть баржу и направиться к берегу. Оставались компрессор, водяной насос, куча водолазного снаряжения, немного еды и кое-какая одежда.

Далгрен подошел к надстройке и, постукивая костяшками пальцев по стене, снова принялся размышлять:

– Мы могли бы смастерить из этой штуковины плот. Набор инструментов у нас есть, веревок и канатов сколько угодно.

Дирк выслушал его без энтузиазма.

– День провозимся, а за это время нас унесет так далеко, что мы замучаемся возвращаться обратно. Ведь плыть придется против ветра и течения. Уж лучше вообще ничего не предпринимать, а просто ждать пока нас кто-нибудь заметит с проходящего судна.

– Я всего лишь думаю, как бы побыстрее прийти на помощь Саммер.

Те же мысли одолевали и самого Дирка. Ситуация, в которой они с Далгреном оказались, его совершенно не беспокоила. На барже имелся внушительный запас продовольствия и воды. И он знал – как только «Мариана иксплорер» вернется за ними и обнаружит, что баржа исчезла, сразу же начнется полномасштабная операция по их спасению. «Нас найдут максимум через неделю, – раздумывал он. – А вот сколько времени осталось у Саммер – неизвестно».

Мысль о возможной гибели сестры обдала его ужасом, Дирк беспрестанно гадал о том, кто мог ее похитить. Он проклинал себя за бессилие, за неспособность придумать способ побыстрее добраться до берега, за то, что по этой причине вынужден сидеть и беспомощно смотреть, как их относит все дальше и дальше. Он встал, прошелся по палубе. Случайно на глаза ему попалась доска для серфинга, прихваченная с собой Саммер, и сердце его снова пронзила боль от осознания собственного бессилия. В голове так и не появилось ни одной хорошей мысли.

Внезапно он остановился, озаренный великолепной идеей. «Да как же я об этом сразу не подумал? Ведь все лежит перед глазами», – подумал он и замер. Ему на секунду показалось, что это Саммер мысленно, усилием воли подала ему сигнал.

Лицо его засияло радостью, и, повернувшись к Далгрену, он сказал с уверенной улыбкой:

–  Нет, мы станем мастерить не плот, Джек, а катамаран.

Серебристая чайка, захлопав крыльями, с резким сердитым криком оторвалась от воды, едва успев ускользнуть от уже нависшей над ней доски. Кружа в небе, она подозрительно оглядела странный плавучий предмет, скользивший по волнам, затем снова села на воду следить за рыбой. Ничего похожего птица в жизни своей не видела. Большинство людей, кстати сказать, тоже.

Результатом мыслительных усилий Дирка стала идея создания катамарана из двух досок для серфинга, принадлежащих ему и Саммер, и друзья тут же приступили к ее реализации, начав с работоспособной конструкции. Две плавучие фибергласовые доски послужили боковинами-понтонами. Далгрена тоже посетила удачная мысль – перекладины он предложил сделать из деталей раскладушки. Его замысел был воплощен сразу – с одной из раскладушек срезали материал, две легкие алюминиевые трубки положили на доски крест-накрест и туго скрепили льняными веревками, а для верности еще и обмотали водостойкой клейкой лентой для герметизации воздуховодов. Далгрен пошел в своих замыслах еще дальше:

–  Если проделать в центральной части досок по небольшому отверстию и опустить на веревке небольшой груз, то можно надеяться, что наш маленький уродец не запляшет на первой же волне и не перевернется.

–  Ты с ума сошел? Это доски от Грега Нолла, специальная работа, стиль винтаж. Саммер убьет нас на месте.

Пришлось идти другим путем. Они взяли еще одну трубку и установили в качестве импровизированной мачты, закрепив веревками. Из ткани, сорванной с двух раскладушек, соорудили парус веселенького бледно-голубого цвета. Меньше чем за два часа друзья сделали небольшое, диковатого вида подобие катамарана.

–  Конечно, в регате Сидней – Хобарт участвовать на таком я бы не рискнул, но до Большого острова мы доберемся – гарантирую, – сказал Дирк, любуясь изделием.

– Да, наверное, – растягивая слова, согласился Далгрен. – Омерзителен, как смертный грех, но в высшей степени функционален. Тебе придется полюбить его.

Они снова облачились в водолазные костюмы, привязали к мачте сумку с водой и продуктами и спустили катамаран на воду. Осторожно ступив на него, проверили устойчивость конструкции и остались ею довольны, после чего Далгрен обрезал веревку, связывавшую катамаран с баржей. Как только они, упершись ногами, развернули парус, баржа стала быстро отдаляться от них. Дирк натянул самодельный парусный канат и привязал к задней перекладине. К его изумлению, их детище шустро запрыгало по волнам. Ветер был свежим, и бледно-голубенький парус лихо надувался.

Опасаясь, что их сооружение разлетится, Далгрен и Дирк легли на доски, готовые в случае необходимости схватиться за веревки, но работа их оказалась крепкой. Узлы не слабли, и доски уверенно, синхронно набрасывались на волны. Крепко прихваченные веревками и скотчем перекладины не шевелились. В конце концов Далгрену и Дирку надоело лежать в воде и они сели.

– Ощущение такое, словно я катаюсь на лыжах в шезлонге, – сказал Далгрен с улыбкой, отряхиваясь после очередной накрывшей его волны.

Их маленький катамаран оказался устойчив и уверенно рвался вперед. На руле, функцию которого исполняла лопата, привязанная к кормовой перекладине, сидел Дирк. Управлять прочно примотанной лопатой было сложно, поэтому они часа два шли только по прямой, затем меняли курс – складывали парус, руками и ногами поворачивали нос катамарана примерно на девяносто градусов, потом снова поднимали парус и ловили нужный ветер.

– Может, все-таки передумаешь относительно участия в регате Сидней – Хобарт? – с упреком спросил Далгрен. – Посмотри, как он идет. Мечта.

– Ты прав, идет прекрасно. Хорошо, я подумаю. Но водолазный костюм надену другой, обязательно. Мокрый для него точно не подходит, тут сухой нужен.

Их изумила небывалая жесткость конструкции и эффективность их детища. Не успела баржа окончательно скрыться с глаз, как с другой стороны на горизонте показались очертания Большого острова. Едва они сели в катамаран, мысли Дирка вернулись к Саммер. Как и у всех близнецов, у них было очень сильно развито чувство сплоченности и семейной верности, не всегда присущее детям одних родителей, разделенным по возрасту годами. Дирк мог почти физически ощущать присутствие Саммер, твердо знал, что она жива. «Продержись еще немного, – мысленно умолял он ее. – Мы идем к тебе на помощь».

По мере приближения к гавайскому берегу все четче вырисовывались покрытые черной лавой склоны Мауна-Лоа, мерцавшие фиолетовым светом в лучах предзакатного солнца. Зубчатая часть была преимущественно пустынна. Горы и утесы лавы не располагали к отдыху, а песчаные пляжи с темным песком были редки. Далгрен указал на скалистую точку примерно в двух милях к югу, выступавшую в Тихий океан и похожую на сжатый кулак.

–  По-моему, это Хумухуму-Пойнт.

–  Очень похоже, – согласился Дирк, пытаясь в наступающей темноте разглядеть и другие ориентиры.

–  Тогда залив Келиули находится совсем рядом, на противоположной стороне от нее. Гляди-ка, мы приплыли почти в то место, откуда стартовали.

–  Еще одно преимущество мореплавания на доске для серфинга, – сказал Далгрен и оглядел другую часть берега. – Ближайшей точкой, где мы могли бы пристать и откуда быстрее всего добраться до полицейского участка, будет Милолии.

–  Милях в шести отсюда.

–  Здоровая прогулка по воде. Есть другой вариант – обойтись без полиции, плыть в другом направлении и самим нанести визит ребяткам, устроившим нам увеселительную прогулку по океану.

Далгрен угадал ответ Дирка по блеснувшим в его глазах недобрым огонькам. Не говоря ни слова, они развернули катамаран и направились к побережью залива Келиули.

47

Пока полуденное солнце черепашьим шагом ползло к закату, Саммер томилась, запертая в тесной кладовке. Осмотр комнатушки принес неутешительные результаты – она не нашла ни инструментов, ни предметов, пригодных для побега. Оставалось только сидеть, задаваясь вопросами о судьбе Дирка и Джека. В конце концов она соорудила себе что-то вроде кресла – придвинула к иллюминатору пустую корзину, к которой вместо спинки приставила смотанный кольцом канат. Усевшись с относительным комфортом, она подставила лицо бризу и принялась внимательно рассматривать море.