Текст книги "Сокровище Чингисхана"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Дирк Касслер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

– Похоже, трюмы уже затопило. Нижняя палуба быстро набирает воду, – отчеканил инженер, наконец отдышавшись.

– Ничего не поделаешь, придется покидать корабль, – сказал Питт хладнокровно.

Слова его, логичные и безжалостные, болью отдались в сердце капитана. Приказ покинуть корабль для него, да и для любого другого капитана, был равносилен согласию матери расстаться с собственным ребенком. Никакой другой приказ не несет в себе больших страданий. Последующие мытарства, связанные с ответственностью перед судовладельцами, страховыми компаниями и морским управлением, – вещи неприятные. Писать отчеты, доказывать, оправдываться – дело сложное и хлопотное. Однако даже оно не доставляет капитану больших страданий, чем вид убегающей с палубы, насмерть перепуганной команды и последующий уход под воду ставшей родным домом громады из дерева и стали. Как и семейные автомобили, корабли несут в себе частичку души своих капитанов и матросов, уникальные черты их характеров, привычки, склонности и причуды. Многие капитаны относятся к своим кораблям как к возлюбленным, и Харитонов был из их числа.

Он как-то внезапно осунулся и сник. Умом капитан понимал справедливость слов Питта, смирился с ними, но отдать приказ не мог. Он мрачно посмотрел на инженера и, не говоря ни слова, кивнул.

Питт выскочил с мостика, на ходу лихорадочно раздумывая над тем, как бы подольше удержать судно на плаву. Мысль снова облачиться в водолазный костюм и попробовать пробраться в машинное отделение казалась соблазнительной, но не слишком удачной. Ну проберется он клюкам, собьет цепь – на это, кстати, потребуется немало времени, – а дальше что? Если пробоина расположена в днище, под машинным отделением, он ничего не сможет сделать, чтобы остановить воду.

Ответ пришел к нему внезапно, когда он столкнулся с Джордино и Ганном, выскочившими вместе с остальными на верхнюю палубу.

– Похоже, мы снова промокнем, – пробасил Джордино. В голосе его не было ни капли тревоги.

– Машинное отделение заблокировано и наполняется водой. Мы тонем. Сколько еще корабль продержится на плаву – не знаю. Во всяком случае, недолго, – отозвался Питт и внимательно посмотрел вниз, на кренящуюся кормовую палубу. – Сколько времени тебе понадобится на разогрев двигателя?

– Считай, что я его уже разогрел, – ответил Джордино и ринулся на корму, не дожидаясь объяснений Питта.

– Руди, позаботься об исследователях, которых мы спасли. Собери их и приведи к спасательной шлюпке. Затем постарайся убедить капитана ослабить якорную цепь, – проговорил он Ганну, трясшемуся на холодном ветру в легонькой ветровке. Тот кивнул, и Питт побежал следом за Джордино.

– У вас есть какая-то мысль? – крикнул ему вдогонку Руди.

– Да, гениальная, – бросил Питт через плечо и скрылся из виду.

«Камов» взмыл в ночное небо, ненадолго зависнув над тонущим кораблем.

– Дети и женщины садятся в лодку первыми. Не забыл? – спросил Джордино, поудобнее устраиваясь в кресле первого пилота.

– Я попросил Руди приглядеть за исследователями, чтобы те не растерялись в суматохе, и привести их на палубу, – ответил Питт, догадываясь, о ком беспокоится Джордино. – Не переживай, ни Тереза, ни остальные не успеют ног замочить, как мы уже вернемся.

Выглянув из окон кабины, они осмотрели корпус корабля, больше освещенного береговыми огнями, чем включенными на нем аварийными лампами. Питт очень надеялся, что все сложится так, как он задумал, и корабль продержится на воде до их возвращения. «Верещагин»тонул, и сверху это было особенно заметно. Вода в кормовой части уже закрывала ватерлинию. «Через полчаса она дойдет до верхней палубы», – подумал Питт. Джордино по привычке взял курс на Листвянку. Питт оторвал взгляд от терпящего бедствие судна и перевел его на берег и болтавшиеся на волнах причаленные к нему лодки.

– Ищешь что-нибудь особенное? – спросил Джордино.

– Да. Надеюсь отыскать мощный буксир, – ответил Питт, хотя и знал, что такого судна на озере нет. Рыбацкие лодки, маломощные суденышки вроде того, что потеряла геологоразведочная группа, его не интересовали. Три-четыре таких волна легко забросила на берег и перевернула.

– Как тебе вон тот рослый крепыш? – спросил Джордино, мотнув головой в сторону длинного ряда огней милях в двух от них.

– Странно. Вчера вечером его тут не было. Возможно, недавно подошел. Давай-ка посмотрим.

Джордино, увеличив скорость, повел вертолет к огням, которые вскоре приняли очертания внушительного судна. По мере приближения к нему Питт увидел, что это сухогруз длиной максимум футов двести. Корпус его, выкрашенный в черный цвет, от самого верха до ватерлинии покрывали крупные пятна ржавчины. На синей, потускневшей от времени трубе, возвышавшейся над другими, красовался золотой меч. Судно явно бороздило воды Байкала уже несколько десятилетий, перевозило лес и уголь из Листвянки в отдаленные поселки на северном берегу. Джордино приблизил вертолет к правому борту, и Питт заметил установленный на кормовой палубе большой черный подъемник. Он снова оглядел облезлый борт, трубу и покачал головой:

– Не пойдет. Он пришвартован, дым из труб не идет —значит, двигатели у него скорее всего холодные, а разогревать их очень долго. – Питт посмотрел в сторону деревни. – Думаю, сейчас нам нужна скорость, а не мощность.

– Скорость? – переспросил Джордино и, не задавая вопросов, взял курс на деревню.

– Да, скорость, – повторил Питт, кивнув на вереницу огней вдалеке, обрамлявших изящный корпус.

На борту «Верещагина» полным ходом, но без спешки и паники шла подготовка к эвакуации. Половина команды уже сидела в двух спасательных шлюпках, и моторист готовился спустить их на воду. Ганн пробился сквозь толпу матросов и исследователей к дальней части палубы, затем спустился вниз. В конце перехода вода заливала палубные надстройки, а там, где шел Ганн, она пока доходила только до лодыжек. Гостевые каюты находились рядом, и Руди с облегчением увидел, что вода в них еще не проникла. Он окликнул Терезу и Татьяну, забарабанил в дверь, повернул ручку, и дверь подалась. Каюта оказалась пустой. Руди не заметил в ней личных вещей, но не удивился, поскольку Тереза и Татьяна не успели захватить с собой ничего с тонущей лодки – в чем были, в том и бросились в декомпрессионную камеру. Только скомканные одеяла на кроватях указывали на то, что в них спали.

Закрыв дверь, Руди отправился к следующей каюте и стал звать Роя, Уоффорда и капитана рыбацкой лодки. Ему никто не ответил, тогда он, преодолевая сопротивление воды, рывком открыл дверь каюты. Ее заняли Рой и Уоффорд. Ганн снова окликнул их, но и эта каюта была пуста. Кровати, как и в первой каюте, выглядели так, словно с них недавно встали. Ему оставалось проверить только каюту капитана, но возле нее вода поднялась уже ему по грудь. И Ганн не пошел к ней, не желая подвергать себя опасности вторично подхватить двустороннее воспаление легких. Он успокоил себя мыслью о том, что капитан вместе с остальными давно находится наверху. Повернувшись, он направился к лестнице, поднялся на верхнюю палубу, где на воду спускали третью спасательную шлюпку. Оглядев стоявших на палубе – а на корабле оставалась всего горстка матросов и ученых, – он не увидел спасенных ими геологоразведчиков. Ганну оставалось сделать один-единственный разумный вывод, который он с большим облегчением и сделал: «Пока я шел к ним по палубе, они поднялись наверх. В толпе я их не заметил. Их, конечно же, отправили на берег в одной из первых спасательных шлюпок».

Иван Попович, капитан судна на воздушной подушке «Восход», спал, завернувшись в одеяло, и видел сон, как он сидит себе на берегу Лены и рыбачит на муху. Разбудил его громкий настойчивый рокот. Невысокий румяный крепыш встрепенулся, поднялся с кровати, неторопливо натянул тяжелый тулуп, сунул ноги в тапочки и, полусонный, зашлепал к двери. Выйдя из своей крошечной каютки, он полез по узкой лестнице на кормовую палубу.

Яркий свет прожекторов ударил ему в лицо. Глазам стало больно, капитан прикрыл их ладонями, полы тулупа распахнулись, и тело обдало порывом холодного ветра. Лучи прожекторов поползли наверх, на мгновение застыли, затем исчезли, ушли куда-то в сторону. Постепенно растаяли рокот двигателя и шум вертолетных лопастей. Попович потер глаза, стараясь унять прыгавшие перед ними яркие пятна. Когда он оторвал от лица руки, то, к великому своему изумлению, увидел перед собой незнакомца, высокого, темноволосого, сияющего дружеской белозубой улыбкой.

– Добрый вечер, капитан. Не возражаете, если я воспользуюсь вашим судном? – невозмутимо спросил незнакомец.

Судно на подводных крыльях на полной скорости мчалось через бухту к «Верещагину». Свистел разрезаемый корпусом ветер, над подводными крыльями вились, разлетались в стороны буруны. Рейс был недолгим. Попович, чуть сбавив ход, ловко, с шиком развернул «Восход», так чтобы корма его оказалась всего в нескольких футах от носа «Верещагина», и поставил двигатель на холостые обороты. Питт оглядел исследовательский корабль. С борта судна на подводных крыльях он выглядел смешно – задранный вверх, градусов на двадцать, нос, осевшая корма. Положение было отчаянным– терпящий бедствие корабль мог пойти на дно в любую секунду, от малейшего толчка.

Сверху послышалось металлическое клацанье – это Харитонов отдал приказ поднять якорь, – и тяжелая тридцатифутовая якорная цепь вслед за тросом, громыхая по корпусу, поползла в клюз. Когда последнее звено ее показалось над водой, Питт заметил, что нос «Верещагина», не удерживаемый якорем и цепью, поднялся еще на два-три фута.

– Бросаем причальный трос, – раздался сверху голос.

Посмотрев наверх, Питт увидел, как Джордино, стоявший у перил рядом с Ганном, утвердительно кивнул. Через секунду они подтащили к борту бобину с канатом и, перебросив его конец с петлей через борт, стали опускать все ниже и ниже. Попович, опытный моряк, туг же начал медленно подавать судно назад и остановился, только когда Питт смог дотянуться до петли. Тот подтянул канат, набросил петлю на шпиль и поднял вверх большой палец.

– Канат закреплен. Давай тяни нас, Иван! – крикнул Пигг.

Попович включил дизель и неторопливо повел судно вперед. Когда канат натянулся, Попович начал понемногу прибавлять обороты и вскоре судно шло уже на предельной скорости.

Стоя на корме, Питт слышал тонкое жужжание двигателей. Вода кипела вокруг подводных крыльев, однако он не только не чувствовал скорости, но и не ощущал движения вперед. «Восход» в сравнении с «Верещагиным» казался просто комариком, но Питт хорошо знал, что этот комарик умеет очень больно кусаться и сможет вытянуть из пучины даже слона. «Восход» развивал скорость тридцать два узла благодаря двум дизелям мощностью в тысячу лошадиных сил каждый.

Никто поначалу не ощущал движения, но шли секунды и корабль дюйм за дюймом, фут за футом пополз к берегу. Джордино и Ганн, находившиеся на мостике вместе с капитаном «Верещагина» и частью команды, затаив дыхание следили, как медленно, но верно приближается к ним берег. Попович избрал самый короткий маршрут, ведя «Восход» в самый центр Листвянки.

Время от времени над водой разносились скрежет и треск – тревожные звуки, доносившиеся из недр «Верещагина». Корабль проходил своего рода проверку на прочность конструкции в экстремальных условиях битвы, которую вели между собой его гордо задранный к небу нос и полузатопленная корма, где первый старался выжить, а вторая – утонуть. Питт с напряжением следил за ходом корабля, видел, как содрогается его корпус, и был готов сбросить петлю каната сразу, как только «Верещагин» полностью скроется под водой, потому что иначе тот потянул бы за собой и «Восход».

Пока «Верещагин» тащился к берегу и корма его все больше и больше оседала в воду, минуты всем казались часами. Откуда-то из воды, из металлических внутренностей «Верещагина» снова донесся скрежет, заставивший все судно вздрогнуть. Скорость его упала почти до нуля. В ту же секунду по палубе заиграли пятна желтого света от уличных фонарей. Попович подвел «Восход» к берегу, вышел на мелководье возле старой заброшенной пристани и повел судно вдоль полуразрушенных лодочных причалов. Со стороны могло показаться, будто Попович хочет выйти на сушу, и все молились, чтобы он не останавливался. И капитан двигался вперед. Рев двигателей, отражавшийся от стен зданий, эхом разносился по всей Листвянке. Попович остановился в нескольких ярдах от берега, когда по приглушенному скрежету днища «Верещагина» о гальку все поняли – корабль прочно лежит на твердой поверхности.

В капитанской каюте «Восхода» Попович не слышал скрежета, он почувствовал, что исследовательский корабль лег на грунт, и сразу выключил перегретые дизели. Эхо еще разносило по деревне их рокот, а у берега внезапно наступила мертвая тишина. Она продолжалась несколько секунд и разорвалась громкими радостными криками – сначала со стороны причаливших шлюпок, затем их подхватили столпившиеся на берегу жители, а вскоре к ним присоединились те, кто все это время оставался на борту «Верещагина». Крики смешались с рукоплесканиями в честь героических усилий Питта и Поповича. Капитан в знак признательности ответил двумя короткими гудками, после чего вышел на кормовую палубу помахал рукой пассажирам «Верещагина».

– Восхищаюсь вами, капитан, – сказал Питт. – Вы управляетесь с рулевым колесом так же великолепно, как в свое время Рахманинов с клавишами фортепьяно.

– Разве я мог допустить, чтобы мой дедушка ушел на дно? – ответил Попович, грустно глядя на «Верещагина». – Когда-то я еше сопливым юнцом драил его палубы. – Он мягко улыбнулся. – К тому же Харитонов – мой старинный друг. Я не мог оставить его в беде.

– Благодаря вам, капитан, «Верещагин» снова выйдет в Байкал. Надеюсь, под командованием капитана Харитонова.

– Дай Бог. Он связывался со мной по рации – сказал, что кто-то пробил днище специально. Возможно, эти, как их там,

энвироменталисты. Ведут себя так, словно Байкал принадлежит только им.

Питт впервые задумался над таким предположением. «Саботаж? Но кому понадобилось дырявить корпус исследовательского судна. И зачем? Нужно расспросить Саргова – может быть, он что-нибудь знает о местных экологах».

В Листвянке кипела жизнь, словно был полдень, а не полночь. Жители торопливо сбегались к берегу, спрашивали, не нужна ли помощь. Все радовались спасению «Верещагина», и неудивительно – и судно, и капитана здесь хорошо знали. Несколько лодок сновали между берегом и кораблем, доставляли с него остававшихся там членов экипажа. Несколько десятков крепких мужчин с помощью лебедок крепили судно тросами, чтобы оно не завалилось набок. Для пассажиров с «Верещагина» открыли здание расположенной неподалеку маленькой рыбокоптильни, уже приведенной в порядок после недавнего наводнения, к счастью, не очень ее затронувшего. Лишь сырой пол напоминал об ударившей в берег волне. Вскоре сюда потянулись жители: кто – с рыбой, кто – с водкой, кто – с кофе. Свежекопченый омуль оказался очень кстати для тех, кто, несмотря на пережитую опасность, не страдал отсутствием аппетита.

Вошедших в помещение склада Питта и Поповича встретили приветственными возгласами и аплодисментами. Капитан Харитонов, растроганный до слез, поблагодарив всех за помощь, неуклюже обнял своего старинного друга Поповича.

– Спасибо, Иван. Ты и меня спас, и «Верещагина», – пробормотал он.

– Всегда рад тебе помочь, – ответил Попович. – Да и не меня нужно благодарить, а мистера Питта. Это он догадался использовать в качестве буксира мой паром. Молодец.

– Надеюсь, Иван, в следующий раз мне не придется будить вас среди ночи, – отозвался Питт и с улыбкой посмотрел на домашние тапочки, которые Попович второпях забыл сменить на ботинки. Затем он повернулся к капитану Харитонову и спросил: – Вся команда в сборе?

Во взгляде капитана скользнули неуверенность и беспокойство.

– Вы знаете, я так и не увидел вахтенного Анатолия. И доктора Саргова что-то нет. Я думал, они уплыли с вами.

– Александр? Нет, он оставался на корабле. Я не видел его с тех пор, как мы расстались после ужина.

– Я не заметил его ни в одной из спасательных шлюпок, – сказал Харитонов.

К ним подошли Джордино и Ганн. Вид у обоих был подавленный.

– Еще кое-кого нет, – вмешался в разговор Джордино, услышав краем уха, о чем идет беседа. – Пропала вся геологоразведочная группа, которую мы спасли. Ганн не нашел их в каютах, в спасательных шлюпках их тоже не видели.

– Я все каюты проверил, за исключением той, что занимал капитан рыбацкой лодки. И все были пусты.

– Никто не видел, как они покидали корабль? – спросил Питт.

– Никто, – ответил Джордино, с сомнением покачав головой. – Как сквозь землю провалились. Исчезли, словно их и не было.

6

Спустя несколько часов солнце выползло из-за юго-восточной части горизонта, и в его свете бедственное положение «Верещагина» обнаружилось еще явственнее. Машинное отделение, кормовой трюм и каюты нижней палубы полностью исчезли под водой, залившей еще и почти треть основной палубы. Сколько бы еще продержался корабль, если бы его не отбуксировали, можно было только гадать, но явно недолго.

Стоя возле обломков сметенной волной сувенирной лавки, Питт и капитан Харитонов рассматривали оседавшее исследовательское судно. В дальней части кормы Питт заметил сверкающие шкурки двух нерп. Серебристо-черные зверьки, высунув мордочки, огляделись круглыми, блестящими как бусинки глазенками и лениво поплыли к перилам. Двигались они грациозно и неторопливо. У самых перил нерпы бесшумно нырнули. «Здесь, на Байкале, им полное раздолье», – думал Питт. Любуясь нерпами и ожидая, когда они снова появятся на поверхности озера, он вдруг заметил усамой ватерлинии судна след красной краски, появившийся либо от удара о причал, либо от столкновения с небольшой лодкой. «Мы ни с кем не сталкивались. Разве что кто-то причаливал к «Верещагину». Но кто?» – удивился Питт.

–  К нам выехали спасатели из Иркутска, – мрачно произнес капитан. – Только до завтрашнего утра они сюда не доберутся. Придется ставить дополнительные насосы, откачивать воду. Думаю, занятие бесполезное. Хорошо бы найти пробоину.

–  Меня больше волнует другое – куда пропали Александр и ученые, которые вели разведку нефти, – сказал Питт. – На берегу их нет, следовательно, можно предположить, что они погибли.

Капитан неохотно кивнул и помрачнел еще больше.

–  Да, необходимо найти моего друга Александра. Боюсь, придется ждать, когда прибудут милицейские водолазы.

–  Полагаю, капитан, так долго нам ждать как раз не придется, – ответил Питт, кивнув в сторону приближавшегося к ним человека.

Ярдах в пятидесяти от них показалась фигура Ала Джордино, медленно бредущего вдоль кромки воды с громадным болторезом на плече.

–  Вот. Прекрасная штука. Купил на местном рынке, – сообщил он, подходя к капитану и Питту, и подбросил на плече тяжелый инструмент, длинные ручки которого доходили ему почти до талии.

–  Вы не станете возражать, если мы войдем в корабельные помещения, доступ в которые обычно запрещен? – спросил Питт.

–  Вы собираетесь искать повреждение? – Харитонова изумила инициатива Питта.

–  Нам нужно точно знать, где Александр и другие ученые. Если они погибли, мы найдем их на корабле, предположительно в их каютах, – резко ответил Джордино.

–  Тот, кто пытался потопить ваше судно, возможно, крайне заинтересован в том, чтобы исследование Байкала на наличие нефти было остановлено, – заметил Питт и прибавил: – И я намерен выяснить, прав или нет. Наши водолазные костюмы находятся в переднем отсеке, а туда пройти можно.

–  Но это небезопасно, – слабо возразил капитан.

–  Наверное. Однако основная трудность состоит в другом – уговорить Джордино нырнуть до завтрака. – Питт старался смягчить впечатление от своей необычной просьбы.

–  Надеюсь, Международный дом оладий протянул свои щупальца до Сибири и нам уже напекли блинчиков с осетром, – проговорил Джордино, вопросительно подняв бровь.

–  Не сомневаюсь, – усмехнулся Питт. – Молись, чтобы они не закончились до твоего возвращения.

Ганн погрузился в «зодиак» вместе с Питтом и Джордино, и они отправились к судну, прочно сидевшему на мели. Добравшись по осевшей палубе до носового трюма, Ганн помогим надеть костюмы и пояса с грузом, подсоединил шланги к аквалангам. Прежде чем они надели маски, Ганн ткнул пальцем в потолок.

–  Я схожу на мостик, посмотрю по компьютеру самые последние данные по сейсмической обстановке в регионе. Не уплывайте от меня с русалками, – сказал он.

–  Нет тут никаких русалок и быть не может в такой жуткой воде. Как лед холодная, посинеть можно, – проворчал Джордино.

Ласты Питт и Джордино надевать не стали и, прошлепав резиновыми подошвами по палубе, начали входить в воду. Они продолжали идти до тех пор, пока вода не дошла им до плеч. Затем Питт поднял руку, включил «шахтерский» фонарь и нырнул. В нескольких футах над ним находилась боковая металлическая лестница, прикрепленная к правому борту. Питт встал на пол и, преодолевая сопротивление воды, пошел вперед. Двигался он медленно и неуклюже, словно чудовище, порожденное Франкенштейном. Пляшущий луч фонарика, то и дело появлявшийся перед ним, говорил, что Джордино движется в нескольких футах от него.

Питт в несколько прыжков спустился по лестнице, миновав первый ярус кают, и оказался на нижней палубе, недалеко от машинного отделения. Стоило Питту удалиться от поверхности воды и падающего на нее дневного света, как мгла тут же окутывала его. Вода была чистой, как в бассейне, и луч фонаря прорезывал в ней длинную светлую полосу. Передвигаться пешком оказалось, к сожалению Питта, легче, чем плыть, и он предпочел добираться до правого борта и машинного отделения небольшими скачками, подобно астронавту на Луне. Ведущая внутрь тяжелая стальная дверь, как и сообщал главный инженер, была плотно закрыта. Ручку ее обматывала старая ржавая цепь, шедшая к ближайшей переборке и закрепленная на ней. Питт отметил, что золотистый замок, навешенный на звенья цепи и сковывавший ее, выглядел новым.

Свет от фонаря Джордино упал на ручку, и Питт внимательно оглядел ее. Затем показались ножницы болтореза, и по костюму Питта скользнули его ручки. Джордино, вцепившись болторезом в звено цепи возле замка, нажал на них, и часть цепи слетела. Питт обернулся, посмотрел на друга. Тот, легко орудуя тяжелым инструментом, перекусывал цепь без особого труда, словно колол грецкие орехи. Когда оставшаяся часть цепи повисла, Питт размотал ее остаток с ручки, швырнул на пол и открыл дверь.

Несмотря на то что лет «Верещагину» было больше тридцати, машинное отделение судна выглядело идеально чистым, в основном благодаря заслугам главного инженера, который не терпел беспорядка и грязи, регулярно приходил сюда и все придирчиво осматривал. Большую часть помещения занимал стоявший в центре массивный корабельный дизель-генератор. Питт медленно обошел отсек, выискивая следы повреждений в палубе, переборках и в самом двигателе, но ничего не обнаружил. Лишь решетчатая крышка люка находилась не на месте – ее кто– то вытащил из дальней части палубы и прислонил к ящику с инструментами. Заглянув внутрь, Питт увидел в ящике отверстие, открывавшее лаз к днищу корабля. Вел туда короткий, четырехфутовый, спуск, протиснуться в который можно было лишь согнувшись. Между днищем и корпусом палубы имелось пространство, довольно узкое, но вполне достаточное, чтобы ползком добраться до любой части изогнутого стального корпуса судна.

Протиснувшись в отверстие, Питт спустился вниз и, встав на четвереньки, сначала проверил ближайшую пластину, а затем двинулся вперед, к корме.

Везде, куда доставал луч его фонаря, стальные пластины корпуса были целыми, нигде Питт не увидел ни малейшего повреждения. Осторожно поворачиваясь, Питт вдруг наткнулся спиной на какой-то предмет. В ту же секунду в пространстве показалась голова Джордино. Луч его «шахтерского» фонаря осветил пространство за спиной Пита, и он разглядел и сам предмет, и идущую от него широкую трубу. Изучая ее, Питт краем глаза заметил, как Джордино дважды утвердительно кивнул ему.

Предмет, на который Питт наткнулся, оказался клапаном, возвышавшимся примерно на фут над отводной трубой. Рядом с ним болталась небольшая фанерная бирка с надписью, сделанной крупными белыми буквами. Даже не зная русского, Питт догадался, что означает она «Осторожно!». Питт положил обтянутую перчаткой руку на клапан и попробовал повернуть его против часовой стрелки. Клапан не подавался. Зато когда Питт попытался повернуть его в противоположную сторону, клапан пошел довольно легко. Закрутив его до конца, Питт взглянул на Джордино, и тот снова с понимающим видом кивнул. Все было очень просто – клапан открывал корабельный кингстон, через который вода попадала в трюм, и корабль тонул. Получалось, что кто-то вошел в машинное отделение, отвернул клапан, отключил трюмный насос и вышел, заблокировав дверь цепью. Очень необременительный и вполне безопасный, особенно среди ночи, способ отправить на дно исследовательское судно.

Питт вплавь отправился ктрюмной части, пересек машинное отделение. На противоположной стороне он обнаружил точно такую же решетчатую пластину, закрывавшую люк в палубе, но здесь уже стоявшую на месте. Подняв ее, Питт спустился вниз и осмотрел кингстон левого борта. Он также был открыт. Закрутив клапан, Питт подал руку Джордино, и тот вытянул его наверх.

Половина намеченной работы была сделана. Они вошли в машинное отделение и определили причину затопления корабля. Оставалось выяснить где Саргов, Анатолий и пропавшие геологоразведчики. Взглянув на часы, Питт отметил, что они находятся под водой уже почти тридцать минут. Воздуха у них в аквалангах оставалось еще довольно много, но давал себя знать холод, продиравший до костей. От него не спасала даже утепляющая прокладка костюма. Когда-то Питт и не заметил бы такой мелочи, как ледяная вода, но молодость, к сожалению, прошла. Безжалостное время отняло ее у Питта.

Стряхивая неприятные мысли об ушедшей юности и стойкости к дискомфорту, Питт направился к выходу. За ним последовал Джордино. В первую очередь они обследовали все углы и закутки возле машинного отделения. Не обнаружив в них следов беспорядка, они поднялись по лестнице на один пролет к нижнему ярусу кают. В центре судна, по всей его длине, от носа к корме, шел длинный коридор с рядами кают по обеим сторонам.

Питт знаками показал Джордино, что собирается проверить каюты, идущие вдоль правого борт, оставляя итальянцу левый борт. Входя в первую каюту, принадлежавшую Саргову, Питт вдруг почувствовал себя вором-домушником. Если не считать заполнявшей каюту воды, ничто здесь не говорило о том, что хозяин покидал ее в спешке. К удивлению Питта, все вещи находились на своих местах. Лишь несколько листов бумаги с машинописным текстом да пара вырезок из местной газеты лениво плавали по поверхности воды. На столе стоял открытый ноутбук с давно потухшим экраном. На спинке стула висел свитер грубой вязки – в нем Саргов сидел во время обеда. Заглянув в маленький шкафчик, Питт увидел на полке несколько пар брюк, аккуратно сложенных, а одни брюки болтались на вешалке, рядом с рубашками. Видимо, Саргов собирался надеть их. Питт подумал, что так не ведут себя люди, собирающиеся срочно покидать каюту.

Выйдя из каюты Саргова, он быстро обыскал следующие три каюты и перешел к последней, находившейся у правого борта. Именно сюда не входил Ганн, поскольку эта часть корабля была сильно затоплена. В дальнем конце перехода мелькал свет – Джордино опередил Питта и уже заканчивал осмотр.

Питт повернул ручку и, навалившись плечом на дверь, отталкивая заполнявшую каюту воду, вошел внутрь. Здесь, как и в предыдущих помещениях, все было убрано. Питт снова не заметил никаких следов беспорядка. Он уже собрался выходить, когда взгляд его привлекла одна странность. Приглядевшись, он понял какая, – в отличие от других кают, оказавшихся пустыми, в этой находился ее обитатель.

В узкой полоске тусклого света лежавшую на кровати фигуру можно было принять за большую спортивную сумку или положенные друг на друга подушки. Не шевелясь, Питт некоторое время разглядывал ее, затем подошел поближе. Он увидел перед собой мужчину, бледного как мертвец, каковым он на самом деле и был.

Питт медленно подошел вплотную к кровати и осторожно наклонился над телом, освещая его своим фонариком. Он узнал капитана рыбацкой лодки. Его немигающие открытые глаза были устремлены на Питта, выражение лица, как у всех мертвецов, казалось удивленным и растерянным. На капитане была футболка, ноги его были аккуратно накрыты тяжелым одеялом, которое не давало телу всплыть. Подняться на поверхность трупу предстояло позже, когда из легких окончательно выйдет воздух.

Переводя луч фонарика с одной части тела на другую, Питт заметил на черепе капитана, чуть выше левого уха, небольшую вмятину. Вытянув руку, он нащупал ее и начал пристально разглядывать. Кожа вокруг нее была явно неповрежденной, но Питт нисколько не сомневался в том, что капитану нанесли сильный удар по голове. Он представил, что капитан мог умереть не от удара, а захлебнуться, находясь в полуобморочном состоянии, и от этой неприятной мысли его передернуло.

Дверь открылась, и в проеме показался Джордино. В свете двух фонариков Питт, присев на корточки, обшарил взглядом ковровое покрытие пола у кровати. Он не нашел ни массивных керамических кувшинов, ни бутылок с водкой, ни свинцовых пресс-папье. На полу не было ничего, что могло бы послужить орудием убийства. С полок тоже ничего не падало. Собственно, каюта была пуста, в ней и мебели-то не было. Просто свободное помещение спартанского типа, предоставленное на ночь капитану, случайному гостю, явившемуся без вещей.

Питт в последний раз посмотрел на старика и подумал, что интуиция и сейчас не обманула его: едва взглянув, он сразу понял, что смерть капитана рыбацкой лодки не трагическая случайность. Его убили.

7

– Все исчезло, все! – возмущенно кричал Ганн. Лицо его раскраснелось от гнева. – Кто-то систематически скачивал нашу базу данных, взял ее всю, а оригинал стер. Весь труд насмарку. Все, что мы собрали за последние две недели, исчезло.

Стоя на мостике, помогая Джордино и Питту снять акваланги и выбраться из костюмов, Ганн продолжал кипятиться.

– Как насчет резервных копий, Руди? – спросил Питт.

– Хороший вопрос, – заметил Джордино, вешая на крюк водолазный костюм. – Руди у нас известный заклинатель компьютеров и человек обстоятельный, он все копирует дважды, ато и трижды.