Текст книги "Сокровище Чингисхана"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Дирк Касслер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

Часть II
Путь в Сяньду

10

Щурясь от яркого света, капитан Говард прижал к глазам потертый бинокль и обвел взглядом сверкавшие перед ним ярко-голубые открытые воды Персидского залива. Фарватер в это время дня обычно походил на громадный шумный улей, заполненный сухогрузами, танкерами и боевыми кораблями, стремившимися обойти друг друга, чтобы занять место получше, особенно на подходе к неширокому Ормузскому проливу. С наступлением в Катаре вечера, к удовольствию капитана Говарда, судоходное движение обычно почти прекращалось. Впереди него из залива появился нагруженный сырой нефтью громадный танкер. Милях в двух от кормы виднелось небольшое буровое судно. Довольный, что на внешнем рейде не было других кораблей, кроме танкеров, Говард облегченно вздохнул и перевел взгляд на нос своего судна.

Без бинокля он не мог ясно увидеть его, поскольку тяжелый форпик находился от капитана на расстоянии восьмисот футов. Капитан видел, как впереди, над белой верхней палубой его массивного супертанкера «Маржан», колеблется жаркий воздух. Судно Говарда входило в разряд «очень больших танкеров для транспортировки жидких грузов» – расчетная вместимость его трюмов составляла более двух миллионов баррелей сырой нефти. Это был громадный корабль, превосходивший своими размерами небоскреб Крайслер-билдинг. В многочисленные трюмы корабля, похожие на громадные бочки, закачивалась нефть, добытая на изобильных нефтяных полях Гавара.

Проход через Ормузский пролив неизбежно вселял в Говарда безотчетную тревогу. Хотя американский военно-морской флот в заливе зримо присутствовал, все входящие в водный путь коммерческие суда военные охватить не могли. Причины для волнения имелись: в небольшом отдалении находится Иран, а страны Аравийского полуострова кишели террористами. Прохаживаясь по мостику и посматривая на горизонт, Говард знал, что не перестанет волноваться до тех пор, пока не возьмет на борт груз и не выйдет снова в открытые воды Аравийского моря.

Внимание Говарда привлекло неожиданное движение на палубе, он подкрутил бинокль и принялся наблюдать за жилистым моряком с косматыми светлыми волосами. Тот на полной скорости, лавируя между перегородками, трубами и клапанами, летел по палубе на потрепанном желтом мопеде. Говард проследил, как он зашел на поворот и пронесся мимо развалившегося в шезлонге полуголого человека с секундомером в руке.

– Смотрю, первый помощник все еще пытается побить мой рекорд, – произнес Говард с усмешкой.

– Думаю, ваш рекорд продержится еще день, не больше, – не оборачиваясь, отозвался старший помощник, склонившийся над цветной береговой картой, и уверенно кивнул.

Говард рассмеялся про себя. Тридцать человек команды его супертанкера в минуты затишья, когда нефть заливали или выкачивали, выдумывали себе развлечения, чтобы скрасить скуку, вызванную долгими трансатлантическими переходами. Чаще всего для этих целей использовался разболтанный мопед, служивший для перемещений по громадной палубе. Матросы сооружали подобие трека, раскладывали на нем препятствия в виде груды канатов и устраивали соревнования по мотокроссу. Относились к игре серьезно, словно речь шла о крупном заезде вроде «Индианаполис-500». К сожалению матросов, капитан завершил карьеру палубного мотогонщика, показав лучшее время, и до сих пор его рекорд и не был побит. И никто из них не знал, что в молодости Говард, живший на юге Калифорнии, был мотогонщиком и участвовал в профессиональных соревнованиях.

– Подходим к Дахрану, сэр, – доложил старший помощник Йенсен, афроамериканец, говоривший с мягким Хьюстонским акцентом. – До Рас-Таннуры осталось двадцать пять миль. Отключить автопилот?

– Да, переходим на ручное управление. Уменьши скорость до десяти миль. Сообщи начальнику причала, чтобы его люди готовились принять концы примерно через два часа.

Капитану такого супертанкера, без преувеличения – мамонта мореплавания, прежде всего необходимо предвидеть каждую мелочь. С пустыми трюмами и высокой посадкой, гигантский корабль был чуть более маневренным, но для стоящих на мостике он оставался той же малоповоротливой громадой.

Вдоль западной береговой линии пыльная коричневая пустыня уступила место городу Дахрану, корпоративному центру и родине нефтяного конгломерата «Сауди Арамко». Миновав его и находящийся рядом с ним порт Даммам, супертанкер «Маржан» двинулся к тонкому полуострову, выступавшему в залив с севера. Полуостров, словно щупальца гигантского спрута, опутывали трубопроводы Рас-Таннуры.

Рас-Таннура – Великие ворота саудовской нефтяной индустрии, ее центральный пост. Более половины всей добываемой в Саудовской Аравии сырой нефти экспортируется из комплекса Рас-Таннура, владельцем которого является государство. Паутиной трубопровода он связан с богатейшими нефтяными полями в центральной, пустынной части страны. На кончике полуострова выстроились десятки огромных резервуаров – хранилищ сырой нефти, главного богатства Саудовской Аравии. Рядом с ними расположены баки с природным газом и продуктами нефтепереработки. Все эти сокровища ожидают транспортировки в Азию и на Запад. Чуть поодаль высятся корпуса самого крупного в мире нефтеперегонного завода, где сырая нефть перерабатывается в нефтепродукты. Однако самая впечатляющая особенность Рас-Таннуры как раз не видна.

Капитану Говарду с мостика открывался великолепный вид на побережье, но он равнодушно отвернулся от резервуаров и трубопровода. Взгляд его застыл на шести супертанкерах, пришвартованных попарно к стационарному терминалу под названием «Морской остров». Терминал больше чем на милю вдавался вводу. Подобно оазису, дающему воду и еду измученным жаждой, изголодавшимся верблюдам, терминал «Морской остров» наполнял бездонные желудки супертанкеров сырой нефтью, мощным потоком лившейся из резервуаров на берегу. Невидимая под волнами сеть тридцатидюймовых выпускных труб две мили тянулась по дну залива к глубоководной станции закачки.

Пока «Маржан» неторопливо скользил к причалу, капитан Говард наблюдал, как три небольших буксира выравнивают греческий танкер у «Морского острова». Следующим на погрузку вставал его «Маржан». Управление супертанкером принял на себя лоцман, повернув судно бортом к пустому причалу в самом конце загрузочного терминала, как раз напротив греческого судна. Пока они ожидали, когда буксиры подхватят сброшенные «Маржаном» концы и подтянут к терминалу, Говард залюбовался двумя шеренгами из семи супертанкеров. Огромные, длиной более тысячи футов, намного больше «Титаника», они являли собой образцы самого современного кораблестроения. За годы работы, а до «Маржана» он долго водил и крупные танкеры, Говарду доводилось видеть сотни больших судов, но и теперь зрелище супертанкера водоизмещением сто шестьдесят тысяч тонн и выше наполняло его благоговейным трепетом.

Внимание Говарда привлекло показавшееся вдали арабское каботажное судно с грязно-белым парусом на одинокой мачте, и он посмотрел в сторону полуострова, восхищаясь изяществом парусника. Тот обогнул часть береговой линии, прошел мимо черного бурового судна, вставшего совсем недавно позади «Маржана», и направился на север, не удаляясь от побережья.

–  Концы отданы по левому борту, сэр, – прервал мысли Говарда голос лоцмана.

Говард молча кивнул, и вскоре все те же три буксира потащили массивный корабль к причалу терминала «Морской остров». Затем на берегу заработали мощные насосы и в пустые трюмы «Маржана» из труб полилась нефть, отчего супертанкер начал медленно оседать. Теперь, когда корабль был причален и началась закачка, капитан Говард позволил себе немного расслабиться. Он был свободен от своих обязанностей по крайней мере на несколько последующих часов.

* * *

Незадолго до полуночи Говард очнулся от короткой дремоты и, решив размять ноги, поднялся и неторопливым шагом двинулся вдоль передней палубы супертанкера. Загрузка подходила к концу, «Маржан» выдерживал расписание, и втри часа ночи буксиры должны были оттащить его от причала, освободив место для другого судна, дожидавшегося своей очереди. Далекий звук трубы возвестил окончание загрузки одного из стоящих впереди супертанкеров и его готовность отходить от «Морского острова». К нему направились буксиры.

Разглядывая огни, мерцающие вдоль саудовского берега, Говард вдруг почувствовал, как вздрогнули и застучали по борту супертанкера «дельфины» – навешенные вдоль всех причалов «Морского острова» противоударные устройства в виде массивных подушек. «Дельфины» обеспечивали устойчивость стоявших на якоре танкеров во время загрузки, не давая им завалиться на стенку причала. Внезапно Говард понял, что перестук «дельфинов» раздается не только у борта его судна, а по всему терминалу, и эхо разносит его вдоль «Морского острова». Подойдя к поручню, Говард наклонился и посмотрел вдаль, на покачивавшуюся за «Маржаном» вереницу судов у загрузочного причала.

Ночами «Морской остров» и супертанкеры возле него были расцвечены огнями как рождественские елки. В свете многочисленных гирлянд Говард увидел, что не корабли, а терминал раскачивается из стороны в сторону и бьет по их бортам. «Невероятно. Терминал стоит на сотнях опор, вбитых в морское дно. Двигаться могут только супертанкеры. Это они покачиваются, стучат бортами о терминал», – размышлял Говард. Однако, разглядывая терминал, он замечал обратное – причал извивался наподобие змеи и ударял по бортам танкеров, стоявших по обеим его сторонам.

Стук амортизаторов-«дельфинов» становился все громче и громче и наконец перерос в грохот. Говард, не в силах постичь происходящее, казавшееся ему немыслимым, вцепился в поручни так, что суставы пальцев побелели. Застыв у борта, он испуганно таращился на берег. Внезапно от его супертанкера один за другим с силой оторвались четыре двадцатичетырехдюймовых заправочных рукава и начали расплескивать нефть во всех направлениях. Близкий вопль разрезал воздух, и Говард увидел инженера, старавшегося удержаться на скользкой, качающейся платформе терминала.

Насколько хватало глаз Говард видел одно и то же – дергавшуюся, извивавшуюся стальную иглу терминала, бьющую в борта огромных супертанкеров. По мере того как с других танкеров начали срываться заправочные рукава, воздух наполнялся воем сирен и тревожным звоном сигнальных колокольчиков. Борта и палубы судов заливала черная густая жидкость. Позади «Маржана» взывал и молил о помощи истошный хор невидимых голосов. Говард снова всмотрелся в терминал и заметил двух человек в желтых касках, с воплями бежавших по платформе.

Позади них медленно, по цепочке, один за другим, начали гаснуть огни терминала. Говард секунду не мигая смотрел на терминал, и вдруг с ужасом осознал причину исчезновения огней – терминал «Морской остров» со всеми своими сооружениями уходил из-под ног, погружаясь в воду.

Стук терминала о борт «Маржана» усилился, «дельфины» – швартовные палы – яростно били в него, сдирая краску и оставляя вмятины. До слуха Говарда внезапно долетел низкий рокот, шедший, казалось, из глубин моря. Спустя секунду он явственно ощутил дрожь под ногами. Рокот нарастал, перерос в рев, но вскоре затих так же внезапно, как и начался. А потом раздались душераздирающие вопли и на терминале показалась толпа обезумевших, бегущих сломя голову людей.

Когда рухнули опоры, державшие «Морской остров», и терминал, ярд за ярдом, быстро исчез под волнами, Говарду пришло на ум сравнение с карточным домиком. Только услышав крики тонущих, он пришел в себя, и ужас от развернувшейся перед его глазами картины сменился страхом за свой корабль и собственную безопасность. Оторвавшись от поручней, он бросился к мостику, на ходу сорвал с пояса рацию и начал выкрикивать команды.

–  Рубить швартовы! Быстрее! Слышите меня?! Рубите швартовы! – задыхаясь, повторял он.

В кровь брызнул адреналин, прошел по всему телу; страх подхлестывал Говарда. Он со всех ног побежал по палубе. До мостика оставалось метров сто. Ноги его дрожали, но даже там, где нефть плескалась небольшими озерками и доходила ему до щиколотки, он не сбавлял скорости. Ручейки нефти стекали с корабля в залив.

– Передайте... инженеру-механику... винты... на полные обороты... назад... немедленно, – прохрипел Говард в микрофон, хватая ртом воздух. Легкие его горели от острой нехватки кислорода.

Добежав до кормовой надстройки, он, не поворачивая к лифту, находившемуся в нескольких коридорах от него, устремился прямиком к ближайшей лестнице. Преодолевая восемь пролетов до мостика, он скорее почувствовал, чем услышал тихий звук работающих двигателей. Запыхавшийся, но ободренный, он влетел на мостик, бросился к переднему окну и замер, увидев, что сбываются самые худшие его опасения.

Перед «Маржаном» стояли четыре пары супертанкеров. Несколько минут назад их разделял терминал «Морской остров», теперь же терминал исчез, он погружался на дно залива, на глубину девяносто футов, но швартовы, зафиксированные на нем, продолжали держать суда. Под тяжестью уходящего в глубь терминала швартовы натягивались, заставляя пары громадных супертанкеров сближаться. В полуночной темноте Говард видел сходящиеся огни двух ближайших к нему судов, а вскоре услышал, как заскрежетали их прижатые друг к другу борта.

– Тревога! Все на корму! Быстрее! – заревел Говард и повернулся к старшему помощнику. – Что у нас со швартовами?

– Кормовые швартовы обрублены, сэр, – ответил Йенсен. Вид у него был изможденный. – Жду сообщения от команды, которая рубит носовые швартовы. С минуту на минуту должны закончить, – ответил он, прижал к глазам бинокль и прибавил: – Да, в носовой части правого борта осталось всего два швартовых.

– На нас движется «Аскона», – произнес рулевой и мотнул головой вправо.

Говард проследил за его движением, разглядел в сумерках черно-красный танкер под греческим флагом, примерно такой же длины, как и «Маржан», а в его судне было триста тридцать три метра. Несколько часов назад «Аскона» бросила якорь в шестидесяти футах от «Маржана», теперь же расстояние между ними уменьшилось и продолжало сокращаться. Оба судна, словно под действием гигантского магнита, медленно сближались бортами.

Все, кто находился на мостике «Маржана», беспомощно наблюдали за «Асконой». Волнение команды передалось Говарду, дыхание его стало тяжелым, пульс участился. Из временного забытья его вывел задрожавший пол – это винты «Маржана», набрав наконец полные обороты, в отчаянной ярости начали загребать воду. Инженер-механик, не поддавшись общей панике, выполнил приказ Говарда в кратчайшее время.

Поначалу никто ничего не заметил, движение судна ощутили только спустя несколько секунд, когда «Маржан», постепенно набирая скорость, начал медленно удаляться от «Асконы». Два оставшихся швартовых натянулись, на мгновение остановив судно, но, надрубленные, с треском лопнули, и «Маржан» продолжил отход. «Аскона», громадный танкер южнокорейской постройки, продолжала неумолимо приближаться к шеренге, в которой стоял «Маржан». С высоты мостика, откуда на нее смотрел Говард, казалось, будто она уже вплотную подошла к «Маржану» и с палубы одного танкера можно шагнуть на палубу другого.

–  Правый борт, двадцать, – приказал он рулевому, пытаясь увеличить угол между носовой частью «Маржана» и корпусом «Асконы». Говарду удалось отвести супертанкер на триста футов от тонущего терминала – явно недостаточно, чтобы избежать столкновения с греческим судном.

И оно вскоре последовало – правда, оказалось мягче, чем предполагал Говард. О нем засвидетельствовал лишь продолжительный тонкий скрежет металла. Во время соприкосновения носовая часть «Маржана» находилась почти в самом центре «Асконы, прочертила длинную полосу на ее поручнях, но корпуса не пострадали, поскольку «Маржан» продолжал удаляться от терминала. А через полминуты суда разошлись.

Говард приказал немедленно заглушить двигатели и спустить на воду две спасательные шлюпки, отправив их на поиски тонущих рабочих терминала. Затем двигатели «Маржана» снова заработали, и супертанкер медленно отошел еще на тысячу футов. Вся команда, столпившись у поручней, наблюдала за развернувшейся трагедией.

Все десять находившихся у причала супертанкеров серьезно пострадали. Два из них сомкнулись так сильно, что впоследствии аварийной команде из четырех десятков сварщиков для их освобождения потребовалось два дня срезать палубные надстройки. Трем судам пробило насквозь двойной стальной корпус, в залив вылилось тысячи галлонов нефти, вследствие чего суда сильно накренились. «Маржан» отделался минимальными повреждениями благодаря оперативным и умелым действиям Говарда; ни один из трюмов во время контакта с «Асконой» не был поврежден. Однако радость капитана длилась недолго – не прошло и минуты, как над заливом пронеслось эхо серии взрывов.

– Сэр, взгляните на нефтеперегонный завод, – сказал рулевой, вытягивая руку в сторону западного побережья. Там вдали показалось оранжевое зарево, оно постоянно увеличивалось, пополняясь отсветом новых взрывов, прогремевших над водой, и вскоре выросло до размеров встающего из-за горизонта солнца. Грохот взрывов становился все громче, содрогалась вода в заливе. Несколько часов не отрываясь Говард и матросы наблюдали устрашающее зрелище. Дикий фейерверк трещал над берегом, заливая его огнем и обволакивая черным дымом. Не прошло и минуты, как корабли окутал густой запах горящей нефти и поплыл дальше, распространяясь по всему заливу.

– Как им это удалось? – недоуменно проговорил старший помощник. – Как террористы проникли на территорию завода, да еще с таким количеством взрывчатки. Это же один из самых надежно охраняемых объектов в мире.

В навалившейся тишине Говард покачал головой. Йенсен был прав: нефтеперерабатывающий комплекс оберегала целая армия частных охранников, он был нашпигован специальной аппаратурой, охранники находились и среди рабочих и служащих. Даже мышь не могла проскользнуть туда незаметно. «Поразительно. Мастерски продуманная и выполненная операция. Пройти внутрь комплекса с сотнями килограммов взрывчатки, заложить ее в нужных местах, привести в действие», – раздумывал Говард, опасливо поглядывая на воду, но взрывы грохотали только на берегу. Вокруг все оставалось спокойным. «Слава Богу, мы в безопасности. Без особых потерь и, главное, – без человеческих жертв». Капитан надеялся как можно скорее и подальше уйти от ставшего опасным места. Когда вернулись спасательные шлюпки, закончив поиски уцелевших в воде, Говард отдал приказ увести «Маржан» на несколько миль вглубь залива и заглушить двигатели. Остаток ночи Говард провел, задумчиво блуждая по громадной палубе супертанкера.

Только на рассвете, когда на место катастрофы начали прибывать многочисленные аварийные команды и бригады «Скорой помощи», стало возможным в полной мере оценить степень разрушений. Нефтеперерабатывающий комплекс Рас-Таннуры, один из крупнейших в мире, превратился в дымящиеся развалины, все было уничтожено разбушевавшимся пожаром. Выступавший в залив терминал «Морской остров», способный одновременно принимать восемнадцать супертанкеров и закачивать в их трюмы сырую нефть, полностью исчез в водах залива. Близлежащая резервуарная станция, хранилища которой вмещали почти тридцать миллионов баррелей нефтепродуктов, исчезла, а на ее месте разлилось густое черное озеро метровой глубины, где плавали обломки труб и строительных конструкций. Повсюду торчали остовы покореженных, треснувших резервуаров. В простиравшейся дальше пустыне торчали бесчисленные трубы, переломленные, словно прутики, вокруг них образовывались нефтяные лужи и целые пруды. Нефть растекалась по песку, впитываясь в него.

Меньше чем за сутки почти треть мощностей Саудовской Аравии по экспорту сырой нефти перестала существовать, однако виновными в разрушениях оказались вовсе не террористы. Сейсмологи всего мира уже выявили причину катастрофы. Мощное землетрясение силой 7,3 балла по шкале Рихтера потрясло восточное побережье Саудовской Аравии. Аналитики и ученые мужи в один голос выражали скорбь по поводу трагической случайности, вызванной капризами матери-природы. Эпицентр землетрясения, как показали компьютерные расчеты, находился всего в двух милях от Рас-Таннуры. Печальное совпадение, две нелепые случайности: громадной силы землетрясение, локализованное в небольшой точке, и сама точка – нефтеперегонный завод и терминал. Появившаяся в результате землетрясения ударная волна прокатилась не только по Персидскому заливу, но и еще многие месяцы сотрясала разные точки земного шара.

11

Хан Чжоу, бригадир портовых грузчиков, сделал последнюю затяжку дешевенькой сигаретки без фильтра, щелчком отправил окурок за перила и с ленивым любопытством проследил, как тот упал в грязную воду. «Вот было бы забавно, если б полыхнуло, – полушутя-полусерьезно размышлял Чжоу. – Хотя может, конечно. В этой чертовой воде, кроме мусора, столько нефти разлито, что хватит небольшой город спалить». Окурок зашипел и потух, превратившись в безвредный мусор, поплыл по реке, рядышком с перевернувшейся вверх брюхом макрелью.

Судя по количеству дохлой рыбы, любой сильно бы затруднился назвать илистые воды, омывающие китайский порт Нинбо, особенно гостеприимными. Многочисленные постройки, как грибы после дождя выраставшие вдоль всего побережья, способствовали дополнительному загрязнению уже мутной, нечистой воды, в которую чего только не стекало и не падало с десятков стареньких танкеров, контейнеровозов и сухогрузов, многие из которых давно отслужили свой срок. Расположенный в дельте реки Янцзы, недалеко от Шанхая, Нинбо рос стремительно, быстро превращаясь в один из важнейших и самых крупных морских портов Китая, отчасти благодаря глубоководному каналу, позволявшему входить в доки даже супертанкерам водоизмещением свыше трехсот тысяч тонн.

«Чжоу!» – послышался лающий голос, обладатель которого действительно походил на упитанного бульдога. Чжоу повернулся и увидел своего босса, начальника третьего контейнерного терминала порта Нинбо, вальяжно ступавшего по трапу. Звали его Цинлинь. Самодур с отталкивающей внешностью и противным характером, вечной брезгливой ухмылкой на одутловатом лице, он направлялся прямиком к Чжоу.

–  Чжоу! – повторил он, приближаясь. – У нас изменилось расписание. «Акагисан-мару» рейсом из Сингапура задерживается из-за проблем с двигателями, так что примем вместо нее «Жасмин стар» и поставим в док ЗА. Она прибудет в семь тридцать. Проверь, чтобы все грузчики к тому времени были на месте.

–  Хорошо, сделаю, – ответил Чжоу и кивнул.

Контейнерный терминал, где трудился Чжоу со своей бригадой, работал круглосуточно. В прибрежных водах Восточно– Китайского моря ни на минуту не прекращалось движение – одни корабли входили, другие выходили, третьи дожидались своей очереди в док. Нескончаемым потоком текла в трюмы судов, а затем мгновенно поглощалась рынками промышленно развитых стран продукция, изготовленная бесчисленными трудолюбивыми китайскими ремесленниками, – дешевенькая электроника, детские игрушки, одежда. Громыхающие контейнеровозы, отправлявшиеся из Нинбо, неутомимые лошадки морских перевозок, обеспечивали товарами и всю мировую торговлю, и взлет китайской экономики.

–  Обязательно проследи, слышишь? И поглядывай за грузчиками. Мне на них жалуются – говорят, они у тебя неповоротливые, – проворчал Цинлинь. Опустив голову, он достал из-за уха желтый карандаш, посмотрел в журнал, который держал в руках, сделал в нем какую-то отметку и двинулся дальше по причалу. Сделав несколько шагов, он вдруг резко обернулся, и глаза его, устремленные, как показалось Чжоу, прямо на него, округлились от ужаса. Чжоу ответил недоуменным взглядом.

–  Он горит, – пролепетал Цинлинь.

Догадавшись, что шеф смотрит мимо него, Чжоу тоже обернулся.

В гавани, окружавшей терминал, медленно дрейфовало десятка полтора различных судов – крупных контейнеровозов и громадных супертанкеров, на фоне которых обычные грузовые суда казались мелкими лодчонками. Внимание Чжоу сразу привлек один корабль, выделявшийся среди остальных длинным шлейфом густого черного дыма.

Выглядел корабль неважно, как заметил Чжоу, и не ошибся. Кем-то давно брошенный, списанный и отправленный в специальный док, он одиноко стоял там, дожидаясь, когда придут сварщики, разрежут его на куски и отправят в металлолом. «Ему по меньшей мере лет сорок», – подумал Чжоу, рассматривая потускневший, покрытый коричневыми пятнами ржавчины некогда черно-голубой корпус. Дым, становившийся с каждой секундой все гуще, напоминал перевернутый водопад, вырываясь из переднего трюма и постепенно окутывая палубную надстройку. Иногда сквозь черную толщу дыма прорывались желтые языки пламени и, извиваясь, плясали по корпусу, неожиданно взмывали ввысь футов на двадцать. Чжоу перевел взгляд на нос корабля, оставлявшего за собой на воде пенистый белый след, и изумленно пролепетал:

–  Вы только посмотрите, как быстро он идет.

–  Кретины! – завизжал Цинлинь. – Им нужно немедленно сменить курс, они не подойдут к берегу, врежутся в какое-нибудь судно. Там нет места для прохода. – Он в сердцах швырнул на бетон свой журнал и побежал по терминалу в офис, надеясь по рации связаться с экипажем заблудившегося, как он считал, корабля.

Судовые операторы, дежурные всех прибрежных служб давно следили за пылающим судном и наперебой предлагали его команде свою помощь, но все их радиообращения оставались без ответа.

Чжоу как вкопанный стоял на контейнерной палубе, наблюдая за приближением горящего корабля к берегу. Отголосок прошлого промчался между двумя качавшимися на якоре баржами, чудом не столкнувшисьс ними, так как едва ли находившаяся на нем команда видела в таком дыму хоть что-нибудь. В какой-то момент Чжоу подумал, что корабль устремился к соседнему контейнерному терминалу, но тот внезапно сделал широкий поворот и двинулся в сторону порта. Когда корабль постепенно выправил курс, Чжоу стало понятно —тот идет точно на основную нефтеналивную станцию Нинбо.

К своему удивлению, Чжоу не видел на палубе людей, борющихся с огнем. Он обвел взглядом корпус корабля, где не было ни единой фигуры. В те несколько секунд, когда дым вдруг рассеялся и показался мостик, Чжоу также никого не заметил. Его начал охватывать страх. «Корабль-призрак?» – подумал он, и от этой мысли по спине его побежали мурашки.

У прибрежного терминала Нинбо, недавно расширенного для одновременного приема четырех океанских судов, ожидая разгрузки, стояли два супертанкера. Пылающий обломок прошлого нацелился в борт одного из них – черно-белого транспортного бегемота, принадлежащего правительству Саудовской Аравии. Старший помощник судна, ошалев от страха, включил сирену на полную мощь, и ее оглушающий тревожный вой разнесся по гавани. Однако шедший на таран корабль ни на сотую градуса не сменил курс. Не веря своим глазам, неспособный ничего предпринять для спасения своего судна, старпом бессильно наблюдал с мостика за неумолимым приближением огненного снаряда.

Встревоженные сиреной, на палубу супертанкера начали сбегаться матросы, издали похожие на муравьев. Увидев мчавшуюся на них пороховую бочку, они, толкаясь, обгоняя друг друга, со всех ног бросились по единственному трапу на берег. Старпом, в компании с торопливо поднявшимся к нему на мостик капитаном, не мигая и не шевелясь, продолжал смотреть на столб огня и дыма и ждать, когда ржавый утиль врежется в их танкер. Однако удара не последовало. В последнюю секунду горящий корабль неожиданно и резко свернул в сторону, словно кто-то дернул его нос за громадную веревку, и, пройдя всего в футе от танкера, устремился в сторону порта. Когда он оставил за собой несколько судов, неторопливой вереницей двигавшихся вдоль берега, стало ясно – он наконец вышел на нужную цель. Ею был соседний терминал, представлявший собой длинную наклонную плоскость длиной шестьсот футов, стоявшую на секционных опорах, вдававшуюся в залив и частично находившуюся ниже поверхности воды. На терминале был проложен трубопровод, по которому при помощи здесь же находившихся насосов сырая нефть с танкеров перекачивалась на берег, в хранилища.

Ржавая посудина летела вперед стрелой; пламя, рвавшееся из ее переднего трюма, заливало уже всю переднюю палубу. Никто на судне не пытался его остановить, и большего того: с каждой секундой оно явно набирало скорость. Врезавшись носом в терминал, оно переломило сделанную из бруса платформу словно коробок спичек; во все стороны полетели загоревшиеся куски дерева. Терминал покачнулся, ближайшие опоры разлетелись вдребезги, другие, не выдержав мощного удара, начали разрушаться. Само же протаранившее терминал судно, не задержавшись ни на долю секунды, на той же предельной скорости ушло дальше. Примерно в ста ярдах впереди него человек пять матросов, сбежавших по трапу с танкера, в нерешительности застыли на нем, не зная, куда двигаться в поисках спасения – на берег или назад на корабль. Ответ они получили через несколько секунд, когда огненный таран врезался в трап и он, исчезнув в дыму и пламени, мгновенно превратился в груду стали, дерева и человеческих тел и быстро ушел под воду. Продолжавшие вращаться винты корабля доделали остальное, окрасив вспенившуюся воду в кровавый цвет.

После всех этих разрушений корабль продолжал неуклонно двигаться вперед, правда, значительно медленнее – мешали разбросанные по воде обломки конструкций. Тем не менее корабль, будто на ходулях, кренясь то на один, то на другой борт, шел вперед, к берегу. Разметав несколько оставшихся опор, он, словно живое существо, не желавшее погибать в воде, рванулся к берегу, где стояли гигантские нефтехранилища. В последнем броске он вылетел на прибрежную полосу и остановился. Послышался страшный треск, эхом прокатившийся по гавани, и таинственный корабль начал разваливаться. Из трюма его вырвались облака едкого черного дыма. Свидетели произведенных странным кораблем разрушений облегченно вздохнули, полагая, что худшее уже позади, как вдруг недра корабля сотряс глухой взрыв, сопровождавшийся выбросом дыма и огня. Корабль вздрогнул, и его носовую часть, объятую оранжевым пламенем, выбросило на берег. В последующие несколько мгновений пожар вспыхнул с новой силой. Огонь пожрал пятна нефти, окружавшие судно, и быстро перекинулся на берег, достиг гавани, взлетел на стоявшие на якоре танкеры. Вскоре пламя бушевало уже по всему острову, и начался ад, невидимый со стороны за плотными клубами густого черного дыма.

Чжоу, находившийся на противоположной стороне бухты, оторопело наблюдал за пламенем, охватывавшим терминал с нефтезаправочным комплексом. Переведя взгляд на сухогруз, на котором после взрыва пожар усилился и в конце концов расплавил его внутренности, Чжоу попытался понять – каким же нужно быть маньяком-самоубийцей, чтобы согласиться заживо сгореть в таком кошмаре.