Текст книги "Армия генерала Власова 1944-1945"

Автор книги: Кирилл Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)

С 8 марта на учебном полигоне в Дёберитце (Щ-й военный ^окРУг) формировались 13-й и 14-й противотанковые дцвизио-^ны, готовые к отправке на фронт в начале апреля. 8 апреля не-^МЦЬ1 попытались разоружить дивизионы, изъяв большую часть

штурмовых винтовок. Командир бригады спрятал часть оружия, спровоцировав драку с офицерами Вермахта. В результате Второва арестовала немецкая полевая жандармерия и освободила лишь после вмешательства представителя ОКХ подполковника В. Ханзена. Бригада как специальная и отборная часть для ВСКОНР оказалась в целом потеряна. 10-й и 11-й дивизионы участвовали в боевых действиях против войск 5-й Ударной армии генерал-полковника Н. Э. Берзарина в полосе наступления

1-го Белорусского фронта в феврале – апреле и погибли. Штаб Трухина подтвердил отправку дивизионов на Восточный фронт и больше не имел никаких сведений об их судьбе. 13-й и 14-й дивизионы (около 620 человек), лишенные по большей части штатного вооружен™, влились в апреле в состав Южной группы ВС КОНР и подлежали расформированию в ее составе.

Февраль принес перемены не только в судьбе отделов и управлений КОНР. 13 февраля из Берлина убыли в Хойберг штаб Трухина и службы штаба, подразделения штабного подчинения. Тем самым начался процесс образования Южной группы ВС КОНР. В Берлине остались только представители штаба, направлявшие в районы Мюнзингена и Хойберга потоки добровольцев, отдельные команды и группы военнослужащих. Знаковым событием в тот момент стал единственный парад ³⁹

1-й пехотной дивизии, состоявшийся 16 февраля и устроенный по инициативе генерала Кестрннга и штаба Генерала Добровольческих войск. Перед парадом в Мюнзинген прибыли генерал-лейтенант А. А. Власов, генерал-майор Ф. И. Трухин, генерал от кавалерии Э. А. Кестринг, представители командования ВС КОНР и штаба Кестринга.

На плацу в полном составе была выстроена 1-я дивизия. Буняченко отдал рапорт Кестрингу, а Кестринг огласил приказ о передаче под командование Власова 600-й и 650-й пехотных дивизий, закончив свое выступление немного необычным патетическим восклицанием: «Ура Главнокомандующему Во-оруженными силами Комитета освобождения народов России!;/ Под ответное «ура!» чинов дивизии на флагштоке рядом с флагом рейха и в местах дислокации власовских гарнизонов сил поднял русский бело-сине-красный флаг, ставший строе-о 120 V:

^вым флагом вооруженных формирований КОНР. Это событие произвело на присутствующих сильное впечатление, так как открытая демонстрация бело-сине-красного флага ранее нацистами запрещалась. Бело-сине-красные флажки развевались на штыках линейных, расставленных на парадном плацу, под русским флагом проследовали мимо трибуны кавалеристы раз-веддивизиоиа майора Б. А. Костенко.

Торжественный объезд Власовым дивизии иа танке «Т-34» и его приветственная речь способствовали укреплению иллюзий, хотя ощущение опоздания и безвозвратно потерянного времени не покидали многих строевых командиров. В качестве гимна было торжественно исполнено песнопение XVIII века «Коль славен наш Господь в Сионе...», затем состоялись вручение наград ⁴⁰ и молебен. Закончилась церемония почти двухчасовым парадным прохождением дивизионных колонн мимо украшенной трибуны, на которой находились высокие гости.

Несмотря на торжественность момента, подогретую банкетом в офицерском собрании, внимательные наблюдатели не могли не уловить нотки пессимизма, по крайней мере, прозвучавшие в заключительных словах Власова: «Знамя освобождения будет водружено когда-нибудь на родине, если не нами, то нашими собратьями. Многие из нас не доживут до этого дня⁴¹, но он придет». Последние слова Главнокомандующего прозвучали как мрачное пророчество, лишний раз, подчеркнув бесперспективность судеб десятков тысяч власовцев. Отчасти тревожные предчувствия оказались смягчены приказом Власова о снятии с обмундирования германских орлов со свастикой. Все изменения у власовцев в традиционном обмундировании Вермахта, по словам очевидца, «выразились в снятии нагрудных орлов со свастикой, замене германских кокард старыми русскими и нашитием на рукав особого щитка с Андреевским флагом и надписью РОА».

Таким образом, офицеры, направленные центральным штабом ВС КОНР на строевые должности в войска, успешно справлялись с преобразованием отдельных батальонов и иррегулярных частей в регулярные подразделения. Важно подчеркнуть, что почти все штатные должности в частях и сосди-121

нениях занимали граждане СССР и лишь в незначительном количестве были представлены чинами бывших Белых армий. При создании крупных власовских частей в еще большей степени проявилась их материально-техническая зависимость от служб снабжения Вермахта. Здесь нам кажется уместным подчеркнуть, что инициативы и запросы власовских командиров значительно опережали стремительно иссякавшие возможности Вермахта. Сведение бывших разрозненных подразделений Восточных войск Вермахта в более крупные части оказалось эффективным, чему служит примером опыт 1-й пехотной дивизии генерал-майора С. К. Буняченко. Штаб Ф. И. Трухина справился с усложнившимися структурными преобразованиями подобных частей и смог удовлетворить большинство запросов по вакансиям штатных расписаний. В условиях военно-политического краха Германии и нараставшего хаоса центральный штаб сумел не только удержать контроль над переданными ему разрозненными частями, но и успешно заниматься их преобразованиями.

Нельзя не упомянуть и о личностном факторе, игравшем, по-видимому, серьезную роль при создании власовских пехотных дивизией. Типичным примером здесь может служить сравнительная характеристика командиров 1 -й и 2-й дивизий. Буняченко, пользуясь популярностью у своих солдат и офицеров, прочно сохранял военную организацию в дивизии вплоть до самого ее конца, в то время как Зверев подобным авторитетом не обладал. Указанное обстоятельство и сыграло свою роль в разложении его дивизии буквально в ночь перехода зональной границы. Весьма значимым для успешного создания строевых частей могло бы стать участие в этих процессах чинов организацией белой военной эмиграции. Будучи носителями определенных традиций и корпоративной этики, офицеры-эмигранты и новое поколение эмиграции представляли резерв для пополнения и перевоспитания офицерского корпуса формирований КОНР. Роль, которую сыграли в 1-й дивизии А. Д. Архипов и И. К. Сахаров, служит тому подтверждением, равно как и служба офицеров-эмигрантов в офицерской школе.

Начиная с середины января 1945 г. решающую роль в процессе создания строевых подразделений власовской армии стал играть фактор времени. Поэтому о перспективах ВСКОНР в целом мы можем судить по вполне серьезным намерениям и начинаниям, интенсивную реализацию которых оборвали события апреля 1945 г. Вместе с тем у нас есть все основания утверждать, что центральный штаб располагал всеми возможностями для развертывания запланированного количества дивизий на протяжении 8-10 месяцев. Генерал Трухин и сотрудники имели в своем распоряжении солдатские, унтер-офицерские и офицерские кадры, могли преодолеть трудности снабжения, обладая запасом времени. То, что было проделано за неполные пять месяцев, лишний раз подтверждает сделанный вывод. Не менее важным доказательством служили примеры успешного боевого использования русских частей в практически безнадежной общей фронтовой ситуации.

Участие восточных добровольцев и чинов Вооруженных сил КОНР в боевых действиях зимой 1944-1945 гг.

Завершение формирования 1-й пехотной дивизии к концу февраля поставило на повестку дня вопрос о ее боевом применении на Восточном фронте. К тому моменту восточные добровольцы, вопреки распространенным утверждениям, продемонстрировали хорошие боевые качества, о чем стоит сказать несколько подробнее. В качестве бойцов отдельных пехотных, охранных и строительных батальонов, разнообразных сборных команд, интегрированных в Вермахт и ваффен СС, восточные добровольцы сражались в блокированной в январе – феврале 1945 г. Познани, восточнее Кюстрина, в составе боевой группы «Вагнер» к исходу 4 января 1945 г. Большие потери несла введенная в бой после переформирования 24 января в составе XVI армейского корпуса СС 15-я гренадерская дивизия СС (латышская Ха 1) под командованием СС оберфюрера А. Акса. За 10 суток интенсивных боев к 3 февраля в дивизии остались веет 2 тыс. солдат и офицеров и 4 артиллерийских орудия.

В составе германских Вооруженных Сил зимой 1944-1945 гг. находились следующие крупные русские соединения: Русский Корпус генерал-лейтенанта Б. А. Штейфона, Отдельный казачий корпус в Северной Италии (Казачий Стан) генерал-майора Т. И. Доманова и 1 -я казачья кавалерийская дивизия генерал-лейтенанта X. фон Паннвица, на основе которой в феврале 1945 г. началось развертывание XV казачьего кавалерийского корпуса. Перечисленные русские корпуса не только отличились на фронте. Генералы Власов и Трухин всячески добивались их включения в состав Вооруженных сил КОПР, что фактически сразу же удваивало огневую и боевую мощь вла-совской армии, а также разрешало многие кадровые вопросы.

1-й казачий генерала Зборовского полк Русского Корпуса под командованием подполковника Вермахта В. И. Морозова (в 1920 – генерал-майор Русской армии) в декабре 1944 г. – январе 1945 г. вел тяжелые бои по защите дорожного узла Брчко -Че-лич (район западнее Белграда), через который шло отступление Вермахта из Греции. Особенно отличился при обороне Челича в период с 21 декабря 1944 г. по 11 января 1945 г. 2-й Донской батальон майора Вермахта М. А. Скворцова (в 1920 г.– генерал-майор Русской армии). При поддержке батальона из состава 7-й добровольческой горнострелковой дивизии СС «Принц Евгений» и двух танков Скворцов отразил серию атак подразделений 17-й Ударной дивизии Пролетарского корпуса Национально-Освободительной армии Югославии (НОАЮ), потеряв в боях 40 человек убитыми и ранеными. Благодаря стойкости корпусников последние германские части беспрепятственно эвакуировались через Челич из Греции. Командир боевой группы полковник Вермахта Дейтш дал высокую оценку профессионализму и личному мужеству чинов Корпуса.

Подлинной трагедией для корпусников стал кровопролитный бой за монастырь Гучья Гора в районе Травника (северо-западнее Сараево). Здесь вечером 19 февраля находившиеся в оперативном подчинении 1 .XIX армейского корпуса Вермахта несколько подразделений 4-го полка (2 взвода 6-й роты, артиллерийский (3 орудия)⁴² и саперный⁴³ взводы, всего 150 чинов Корпуса) под командованием капитана Вермахта

И. В. Роговского (полковник русской службы) были окружены многократно превосходящими силами бойцов НОЛЮ из состава 4-й Краинской Ударной дивизии. Штурмовали монастырь от 500 до 1 тыс. человек, получавшие постоянные пополнения.

С ночи 20 февраля отчаянные атаки на монастырь сменялись лишь ультиматумами, начинавшимися неизменными словами: «Предатели Матери России, сдавайтесь!». Но они лишь ожесточали сопротивление, штурмующие несли большие потери.

С 21 февраля начался обстрел монастыря из тяжелых минометов, а утром 23 февраля осаждающая сторона применила тяжелые орудия. Каменные стены метровой толщины пробивались насквозь. В 9 часов загорелась церковь, а к 12 часам огонь охватил крышу и верхний третий этаж монастырского здания, в котором защищались корпусники. В 16 часов загорелся и 2-й этаж – чинам Корпуса пришлось спуститься на 1-й этаж, задыхаясь от жара и дыма. Особенно страдали раненые, из которых многие просили их добить. После ранения Роговского, командование принял обер-лейтенант В. В. Егоров, созвавший военный совет. Вода иссякла, боеприпасы подходили к концу. Совет принял решение прорываться из окружения. Своих тяжелораненых, которые не могли двигаться или ехать верхом, с отчаянием пришлось застрелить, чтобы не оставлять их на мучения титовцам. В 19 часов отряд атаковал врага в юго-юго-восточном направлении, форсировал вброд оказавшуюся на пути речушку и прорвал блокаду. Рано утром 24 февраля добрался до Зеницы, где встретил части Русского Корпуса. Из 150 защитников монастыря Гучья Гора в живых остались 50.

Невиданными по жестокости стали бои за маленький боснийский город Бусовача (северо-западнее Сараево), которые с 23 февраля по 4 марта вели в составе боевой группы «Эберлейн» два батальона 5-го полка полковника А. И. Рогожина (в 1920 – Гв. есаул Русской армии) и соседний 3-й полк (запасной батальон) генерал-майора А. Н. Черепова. Лишь за сутки 24 февраля полк Рогожина потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести 73 чина. С 26 февраля по 3 марта полк фактически дрался в окружении. Позиции полка постоянно атаковались превосходящими силами 6-й, 7-й и 8-й бригад 125

НОЛЮ при поддержке артиллерии и тяжелых пулеметов (около 2,5 тыс. бойцов). 5-й полк удержал город, несмотря на серьезные потери, и заслужил наименование «Железного». Командиром XXI армейского корпуса Вермахта полковник А. И. Рогожин был награжден Железным крестом I класса.

В середине января генерал Штейфон, будучи в командировке в Германии, встречался с Власовым и заявил о своей безоговорочной готовности подчинить ему Корпус. Штейфон исходил из стремления любой ценой спасти кадры Русского Корпуса, таявшие в беспрерывных боях в горной Югославии. Командование группы армий «Е» во главе с генерал-полковником ЬУ А. Лером использовало Корпус в жестоких арьергардных боях буквально на износ, не давая ему передышки и поддержки. За период с 12 сентября 1944 г. по 12 марта 1945 г. общие санитарные потери Корпуса составили 7281 человек, в том числе 734 человека пришлись на категорию безвозвратных потерь. Вывод Корпуса с фронта на короткую передышку в Германию казался Штейфо-ну спасением для русских офицерских кадров от неименуемого истребления на Юго-Восточном фронте. Переживая за судьбу вверенного соединения, бывший суровый комендант Галлиполи выразился кратко: «Нужно спасти Корпус».

Власов сочувственно и уважительно отнесся к своему бывшему противнику по Гражданской войне, тем более его поразило предложение генерала подчинить Корпус без всяких условий. На словах ОКХ не противилось передаче Корпуса во власовскую армию. Уже 29 января 1945 г. штаб Русского Корпуса разослал всем своим частям радиограмму: «Корпус включен в состав армии генерала Власова». Указанное сообщение поступило, например, в 1-й казачий ген. Зборовского полк 31 января, а 16 февраля все чины Русского Корпуса получили распоряжение нашить эмблемы РОА на рукава полевой формы. Но снять Корпус с югославского фронта оказалось невозможно по причине отсутствия полноценной замены. Каждая последующая неделя боевых действий делала подобное намерение все более проблематичным для претворения в жизнь.

По версии бывшего сотрудника Абвера Б. А. Смысловско-го. лтмой 1945 г генерал Власов планировал развернуть три 126

пехотных корпуса в составе пяти-шести дивизий. На формирование I корпуса якобы предполагалось обратить 1-ю восточную группу фронтовой разведки особого назначения Смысловско-го. II корпус составляли на бумаге 1-я и 2-я дивизии. III корпус должен был включить в себя Русский Корпус и 3-ю пехотную дивизию, существовавшую в январе 1945 г. лишь в проекте.

В указанной схеме, по мнению Смысловского, генерал-майору Ф. И. Трухину отводилась должность командира I корпуса, генерал-майору В. И. Боярскому – командира II корпуса, генерал-лейтенанту Б. А. Штейфону – должность инспектора по квартирному довольствию и обеспечению семей чинов Русского Корпуса, а полковнику Б. А. Смысловскому – должность начальника штаба всех войск КОНР.

Амбиции Смысловского выглядят более чем сомнительно, так как равноценной замены Трухину не существовало. Тем более на его должность не мог претендовать Смысловский, да и подчиненная ему группа фронтовой разведки представляла лишь узкоспециальный интерес. В этой связи сообщение С. И. Дробязко о том, что в действительности Смысловскому предлагалась должность начальника военной разведки штаба ВС КОНР, выглядит более достоверным. Зимой 1945 г. Смысловский так и не смог договориться с власовским командованием, формально – из-за политических разногласий по поводу содержания Пражского манифеста. На самом деле, как нам представляется, – из-за неудовлетворенных личных амбиций. Он остался со своим спецподразделением в составе Вермахта. Ниже мы вернемся к истории Смысловского, который стал после 1947 г. выдающимся мистификатором собственной деятельности в годы Второй мировой войны. В связи с этим нам представляется, что и версия Смысловского о предложениях, якобы поступавших ему от Власова, не более чем плод его воображения.

К 6 ноября 1944 г. в Северной Италии, в районе юрод,он Озоппо, Жемона, Удине (северо-восточнее Вспеции), сосредоточился Казачий Стан, в котором находились кипскн ные в 1944 г. с территории СССР чоре* Польшу с I роевые и нестроевые казаки, их семьи и беженцы. По (абеию ецнк-вой записки от 9 ноября 1944 I и Казачьем Сюне чпшш ш. ь 10518 нестроевых казаков, женщин, детей и беженцев, проживавших в округе донских станиц (4749 чел.), отделах кубанских (3815 чел.) и терско-ставропольских (1696 чел.) станиц. Строевой состав насчитывал 463 офицера и 10845 рядовых казаков, распределявшихся по следующим частям и подразделениям; штаб и управление Стана, 5 казачьих пеших бригад (1 конный и 9 пеших полков), Атаманский конвойный конный полк, 3-й запасной полк, отдельный пеший батальон, 6-я конная сотня, 8 конных батарей, автоброневой отряд, парашютно-десантная школа «Атаман», учебная команда и школа пропагандистов. На вооружении Стана находились; 18 орудий 76-мм, 14 орудий 45-мм, 6 минометов 82-мм, 11 минометов 52-мм, 9699 винтовок и карабинов, 297 разных пулеметов, 1070 автоматических винтовок и пистолетов-пулеметов разных систем, 259 «панцерфауст».

2 октября 1944 г. один конный и пять казачьих пеших полков приняли участие в крупной антипартизанской операции XXXIV армейского корпуса Вермахта. Операция проводилась по инициативе командующего войсками безопасности в прибрежной части Адриатического моря СС обергруппенфюрера О. Глобочнига против трех итальянских партизанских бригад и продолжалась более 30 суток. Вместе с казаками в ней участвовали чины формировавшейся Кавказской кавалерийской дивизии СС штандартенфюрера А. Тоерманна (более 2 тыс. человек). В результате операции партизаны понесли тяжелые потери и отступили в Карнийские Альпы.

В период с 14 по 18 ноября весь Казачий Стан передислоцировался в район Толмеццо (40 км северо-западнее Удине) и приступил к обустройству на новом месте, при этом германские оккупационные власти часто передавали казакам деревни, население которых было выселено по подозрению в помощи партизанам (так, например, был полностью расселен Глобочнигом с окрестными деревнями и передан казакам город Олессио). По линии германских Вооруженных Сил Походный Атаман генерал-майор Т. И. Доманов подчинялся СС оберг-руппенфюреру О. Глобочнигу через представителя на месте СС гауптштурмфюрера Шиндльмайера, по административногражданской линии – Казачьему управлению (КЛШ, Козакеп 128

ЬейзюИе) Н. А. Гимпеля через референта Э. Э. Радтке, по линии политической – начальнику Главного управления казачьих войск (ГУКВ) генералу от кавалерии П. Н. Краснову, переехавшему в конце февраля 1945 г. с супругой из Берлина в Толмеццо. Несмотря на то, что Доманов на словах выражал полную лояльность ГУКВ и лично Краснову, генерал Власов осенью 1944 г. пользовался несомненной популярностью среди рядовых казаков. Т. Н. Данилевич в 1950-е гг. описывала общественную реакцию в Казачьем Стане на учреждение КОНР следующим образом: «Все с энтузиазмом встретили Пражский манифест, а немногие листовки и газеты, где он был опубликован, читались нарасхват».

Глобочнига ситуация, складывавшаяся в зоне его ответственности, полностью устраивала. Неожиданным появлением Казачий Стан, в котором было много обстрелянных казаков, сковал силы двух гарибальднйских партизанских бригад и связал в достаточной степени их инициативу. Личный состав станиц состоял примерно на 80% из казаков, ушедших с оккупированных территорий в 1943-1944 гг., и на 20% – из европейских эмигрантов, примкнувших к Стану. Станицы в Северной Италии жили фактически гарнизонной жизнью ввиду ежедневных мелких стычек с партизанами, нападавшими на Олессио («Новочеркасск»), села Каваццо-Карнико (6 км юго-восточнее Тол-меццо), Чиаулис (2 км от Толмеццо) и другие населенные пункты, где разместились казаки. Весной 1945 г. планировалось засеять семенным фондом до 400 га земли.

Особенностью Казачьего Стана стал поступательный рост его численности, в том числе и строевого состава. Пополнения поступали через Казачий резерв генерал-лейтенанта А. Г. Шкуро, КЛШ, а также отчасти из 1-й казачьей кавалерийской дивизии, отчислявшей казаков по разным причинам в Северную Италию. Указанное обстоятельство, во-первых, создавало основания для постепенного переформирования подразделений Стана в казачий корпус двухдивизионного состава, а во-вторых, привлекало к Стану внимание власовс-кого командования. Тем самым обострялся конфликт между сторонниками КОНР и сторонниками ГУКВ, существовав-129 шего «де-юре» с 31 марта 1944 г. при штабе Генерала Добровольческих войск Кестринга.

В историографии, посвященной участию в боевых действиях граждан СССР в составе Вермахта и ваффен СС, боевой операции частей 1-й казачьей кавалерийской дивизии (1. Ко&акеп-Оппзюп) в декабре 1944 г. у населенного пункта Питомач близ р. Драва (восточнее Загреба, на границе Хорватии и Венгрии) уделяется несколько строк. Как правило, сообщается о разгроме казаками «133-й гвардейской, трижды краснознаменной, имени Сталина стрелковой дивизии».

Содержание этого незначительного, на первый взгляд, боевого эпизода весьма важно по трем причинам. Во-первых, столь значительное поражение регулярной дивизии Красной армии было нанесено русским добровольческим соединением в единственном подобном бою на Восточном фронте. Во-вторых, это произошло всего за пять месяцев до конца войны, когда ее исход представлялся очевидным. В-третьих, спустя 3,5 месяца после происшедших событий победители влились в войска КОНР.

В ходе предпринятых в 1994 г. автором исследований в Центральном архиве Министерства Обороны Российской Федерации выяснилось, что 133-я стрелковая дивизия не участвовала в декабре 1944 г. в боевых действиях на хорватско-венгерской границе и не числилась в составе 57-й армии генерал-лейтенанта М. Н. Шарохина (3-й Украинский фронт), проводившей наступательную операцию по овладению промежуточными тактическими рубежами западнее р. Дунай. Более тщательное изучение документов штаба армии выявило следующее. В декабре 1944 г. 1-я казачья кавалерийская дивизия действительно оперировала против частей Красной армии, но только против частей 233-й Кременчугско-Знаменской стрелковой дивизии полковника Т. И. Сидоренко, входившей в 75-й стрелковый корпус полковника Т. М. Жашко. Недавно появились и более подробные отечественные публикации, подтверждавшие успех казачьих полков в кровопролитном сражении на Драве.

В соответствии с информационной сводкой разведотдела штаба 57-й армии, к началу декабря 1944 г. в состав дивизии Паннвица, по неполным сведениям, входили две бригады (Дон-130

ская и Кавказская) потри полка в каждой (1-й Донской, 2-й Сибирский, 3-й Кубанский, 4-й Кубанский, 5-й Донской, 6-й Терский), два артиллерийских дивизиона (всего 6 трехорудийных батарей 75 мм пушек Рак 40), моторизованный разведдивизи-он, укомплектованный немецкими военнослужащими, связи и саперный отдельные батальоны. В первых числах декабря Паннвиц получил приказ от командующего группой армии «Ф» генерал-фельдмаршала барона М. фон Вейхса о направлении

2-й Кавказской бригады полковника И. фон Шульца из района Варажднна (северо-северо-восточнее Загреба) восточнее, кКопривнице. 1-Я Донская бригада полковника фон Баата осталась оперировать в районе С'исак – Новоселец (юго-восточнее Загреба).

Бригада Шульца была к тому моменту* усилена дивизионом из пяти тяжелых полковых минометов (120 мм) на механической (гусеничной) тяге, кроме этого получил пополнение материальной части и личного состава бригадный 428-й артиллерийский дивизион. Пополнение дивизиона состояло из русских добровольцев, однако, по всей видимости, они не были казаками. Есть также мемуарные и документальные подтверждения усиления бригады двумя танковыми батальонами (до 10 единиц бронетехники) и двумя артиллерийскими дивизионами. Разведсводки 57-й армии оценивали численность бригады в о.5 тыс. чинов, при 190 ручных и 72 станковых пулеметах. 84 орудиях и 65 минометах. Переход из района Варажднна к Копривни-це (примерно 45 км) бригада проделала между 3 и 10 декабря и к 15 декабря целиком прибыла в состав БХ1Х армейского корпуса 2-й танковой армии генерала артиллерии М. де Анге-лиса (армейская группа «Сербия»).

С примерной структурой казачьих полков мы можем ознакомиться на примере 5-го Донского полка, сведения о которой нами приведены в таблице VI. Исключительной особенностью

5-го Донского полка следует считать пластунскую (пехотную) организацию 2-го дивизиона, в то время как во всех остальных полках дивизии вторые дивизионы были конными.

233-я Кременчугско-Знаменская стрелковая дивизия прошла длинный боевой путь. В августе – сентябре 1941 г. она была полностью уничтожена и расформирована 13 сентября. Во второй раз дивизия была восстановлена в период с 28 апреля по 22 июня 1942 г. в Наро-Фоминске Московской области на базе 34-й отдельной курсантской стрелковой бригады, с 16 сентября 1942 г. участвовала в боях на Сталинградском фронте в составе 24-Й армии. В 1943-1944 гг. дивизия воевала в составе 64-й, 53-й и 57-й армий, заслужив в 1943 г. почетное наименование Кременчугско-Знаменской. В декабре 1944 г. дивизия включала в себя 572-й, 703-й и 734-й стрелковые полки, 684-й артиллерийский полк, 321-й отдельный истребительнопротивотанковый дивизион, 275-ю разведроту, 341-й саперный батальон, 606-й отдельный батальон связи, 284-й медсанбат, 278-ю отдельную роту хиызащиты, 298-ю автотранспортную роту и части обслуживания.

В первой декаде декабря дивизия под командованием полковника Сидоренко форсировала Драву и к 12 декабря двумя полками (703-м и 734-м) заняла оборону на правом берегу в районах населенных пунктов Питомач, Вировитида, Суходоле. 572-й стрелковый полк и II дивизион 684-го артиллерийского полка находились в резерве командира 75-го стрелкового корпуса полковника Жашко. Тогда же Жашко усилил дивизию 5-ми 23-м огнеметными батальонами. С 14 декабря два батальона 703-го Белградского Краснознаменного полка Гвардии подполковника М. Д. Шумилина, усиленные отдельной зенитно-пулеметной ротой, проводили интенсивные окопные работы на западной, юго-западной и южной окраинах Питомача. Полк прикрывали I дивизион 684-го артиллерийского полка майора Щ. К. Ахмеджанова и рота 5-го огнеметного батальона. Одна стрелковая рота 703-го полка и 2-я рота 5-го огнеметного батальона находились в обороне иа западной окраине Вировитицы. Подразделения 734-го полка занимали оборону на рубеже Буда-ковад, Оршад, Пчелич и Сухополе.

Появление казачьих разведывательных групп впервые было отмечено перед фронтом дивизии 15 декабря. Расположенные на рокадной дороге населенные пункты Вировитида, Старый Градад и Питомач в силу своего местонахождения приобрели важное значение. Дорога, разветвляясь, одним рукавом через 132

Копривницу вела на Загреб, а вторым, через Вировитицу, -к советским переправам на р. Драва у городка Барч. Командование ЬХ1Х армейского корпуса Вермахта стремилось, во-первых, не допустить соединения частей 40-й и 32-й дивизий VI и X корпусов НОЛЮ с войсками 57-й армии 3-го Украинского фронта, а во-вторых – отбросить полки 233-й советской дивизии с южного берега за Драву и уничтожить наведенные переправы у Барча. Утром 17 декабря силами 5-го усташского полка 1 -й хорватской пехотной дивизии и Кавказской бригады Паннвиц произвел разведку боем, в которой участвовали до 900 человек при поддержке артиллерийской и минометной батарей. 20 декабря в наступательном бою казаки двумя ложами изрядно потеснили югославские части VI корпуса НОЛЮ, выдвинувшись на благоприятную позицию для обхода и атаки Питомача.

В ночь на 26 декабря 233-я стрелковая дивизия занимала оборону по южному берегу р. Драва в районах Питомач – Ви-ровитица, 572-й стрелковый полк находился в резерве командира 75-го стрелкового корпуса в районе Эрде– Чоконя. Главной задачей дивизии было не допустить прорыва противника к переправам через Драву у Барча. Северо-западную, западную и южную окраину Питомача, а также соседнюю Джуратину (северо-восточнее Питомача) защищали три стрелковых батальона 703-го полка (без 2-й стрелковой роты, находившейся в Вировитице), взвод зенитно-пулеметной роты, 2-й и 3-й дивизионы 684-го артиллерийского полка, а также 23-й огнеметный батальон, сменивший роты 5-го батальона утром 19 декабря.

В 7.30 26 декабря Паннвиц начал атаку Питомача из района Клоштар – Малая Грешневица силами 3-го Кубанского полка подполковника доктора Р. Лемана, 5-го Донского полковника И. Н. Кононова (в 1941 – майор, командир 436-го полка 155-й стрелковой дивизии) и 6-го Терского подполковника принца К. цу Зальм-Хорстмара. Густой туман иа рассвете обеспечил атакующим внезапность. Основная атака велась по двум направлениям – на Питомач и Джуратину, кроме того, один полк обходил Питомач с юга, атакуя на Старый Градац. К 9 утра казаки захватили три мелких населенных пункта в полосе боев 133 и перенесли тяжесть боя на развитие обходного маневра, намереваясь отрезать 703-й Белградский полк от своих и уничтожить его в Питомаче.

Заместитель командира 233-й стрелковой дивизии полковник Чернявский пытался парировать маневр Шульца – наперерез обходному движению противника была введена в бой свежая рота автоматчиков (резерв командира 703-го полка) и III дивизион 684-го артиллерийского полка. К полудню терские казаки прорвались в Старый Градац, смяв I дивизион 684-го полка, и атаковали с тыла оборонявшийся 703-й полк. Тем самым части 233-й дивизии в Питомаче оказались почти в кольце, подвергаясь интенсивным атакам одновременно с запада, севера и юга.

Решающую ошибку в этот момент допустил командир дивизии полковник Т. И. Сидоренко. Для спасения блокированных в Питомаче подразделений требовалось немедленно атаковать и вернуть Старый Градац. Но 3-й батальон 734-го стрелкового полка начал движение из Сухополе для атаки Старого Градаца от Вировитицы слишком поздно. К 15.00 26 декабря казаки полков Кононова и Лемана прорвали боевые позиции 703-го стрелкового полка и на юго-западной окраине Питомача, и у Джуратины. Сидоренко начал спешно подтягивать к Виро-витице оставшиеся батальоны 734-го полка, но исход боя уже определился. В 17.00 казаки завязали уличные бои в Питомаче и полностью захватили его к 21.00. Остатки оборонявшихся продолжали выходить мелкими группами к своим и на следующий день. Все военнопленные казаки (около 60 человек), захваченные в период с 17 по 26 декабря, по приказу подполковника Шумилина перед падением Питомача вечером 26 декабря были расстреляны. 27 декабря подразделения 734-го стрелкового полка отбили Старый Градац, но в результате понесенных больших потерь перешли к обороне. Журнал боевых действий 233-й стрелковой дивизии констатировал почти полную гибель 703-го Белградского полка в бою 26 декабря.