Текст книги "Армия генерала Власова 1944-1945"

Автор книги: Кирилл Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

Функции офицера связи между командиром 36-й бригады бригадиром Д. Мэссоном и Походным Атаманом исполнял майор 8-го Аргильского Сутерландского шотландского батальона (36-я бригада 78-й моторизованной дивизии XIII корпуса 8-й британской армии) В. Р. Дэвис. По свидетельству многих лиц Дэвис производил впечатление истинного джентльмена и классического британского офицера Вооруженных Сил Бго Величества, с чрезвычайным вниманием относившегося ко всем нуждам и заботам чинов корпуса и беженцев Стана. Однако в душе Дэвис руководствовался лишь одним мотивом для всех своих поступков: «Я солдат и должен был выполнять приказание». О средствах, используемых им на пути к достижению поставленной цели, Дэвис не задумывался.

15 мая по приказу начальника ГУКВ генерала Краснова по представлению генерала Доманова «за проявленную самоотверженность в организации эвакуации и за переход Альп в труднопроходимых условиях из Северной Италии в Южный Тироль» состоялись последние офицерские производства. Эти производства оказались последними не только в Казачь-

^ем Стане, но и вообще в казачьих частях власовской армии, ^Гак как сведений о производствах в XV кавалерийском и Рус-^сКом корпусах после 15 мая нами не обнаружено. Из 41 воспроизведенного строевого офицера Казачьего Стаиа, в чин ^генерал-майора заслужили производство 9 полковников, в чин Полковника – 5 войсковых старшины и 1 есаул, в чин войскового старшины – 6 есаулов, в чин есаула – 7 подъесаулов, в чии Подъесаула – 4 сотника, в чин сотника – 5 хорунжих и в чии ^хорунжего – 4 казачьих подофицера.

К 22 мая из расположения строевых подразделений Казачьего Стана британские военнослужащие 8-го Аргильско-го Сутерландского шотландского батальона подполковника А. Д. Малколма полностью вывезли все легкое стрелковое вооружение. Разоружение Отдельного казачьего корпуса завершилось. Пистолеты и револьверы остались лишь у отдельных казаков, не пожелавших сдавать трофейное оружие. 26 мая британцы разоружили последнюю часть корпуса-отдельный конный жандармский дивизион, несший охран но-караульную и полицейскую службу в местах расположения Стана и конфисковали денежные средства Казачьего банка (около 6 млн. марок и 5 млн. лир), но внешне все оставалось спокойным.

По крайней мере, два события должны были встревожить Доманова.

Вечером 25 мая с визитом в его штаб, находившийся в отеле Лиенца «Золотая рыба», приехал из расположения 1-й Донской бригады 1-й казачьей пластунской дивизии (на 14-16 км шоссе Лиенц – Обердраубург) генерал-лейтенант А. Г. Шкуро. Шкуро сопровождали адъютант сотник А. Половин, а также офицеры его штаба – ротмистры князь Н. Чегодаев и П. Бабушкин. А. К. Ленивов усматривал причину для конфликта в том, что Шкуро сразу же не представился Походному Атаману. Однако, зная характер батьки и его склонности, мы можем предположить, что бывший гроза Терека и Кубани времен Гражданской войны 24 мая загулял по поводу завершения тяжелого марша и прибытия в Казачий Стан, и выехал в Лиенц к Домаиову как только отошел от загула. Утром 26 мая несколько британских офицеров армейской контрразведки арестовали Шкуро и трех

437 –л.::-

его офицеров. Арестованные были этапированы в Шпитталъ и помещены в лагерь для лиц, репатриируемых в советскую оккупационную зону. Причиной предварительного ареста Шкуро могло стать его участие в боевых действиях уже после объявления капитуляции.

Генерал-майор В. Г. Науменко не нашел объяснения причин неожиданного визита Шкуро в Лиенц в штаб Домаиова тем более остался неизвестным предмет разговора двух генералов. Версия А. К. Ленивова по поводу желания Шкуро сместить Доманова и принять общее командование над строевыми частями и беженскими станицами Казачьего Стана представляется нам фантастической. Мы склонны предполагать, что послушавший новостей и покрутившийся на марше 15-23 мая в британской оккупационной зоне А. Г. Шкуро меньше доверял британцам, хотя и был награжден в ноябре 1919 г. британскими союзниками орденом Бани, предоставлявшим кавалерам рыцарское звание. О чем-то таком и состоялся разговор между двумя казачьими генералами в ночь с 25 на 26 мая, ио на Доманова опасения Шкуро не произвели никакого впечатления. Тем более, у Походного Атамана были разные личные причины недолюбливать батьку.

26 мая Доманов собрал офицеров штаба. В заседании участвовали около 15 человек – генералы П. Н. Краснов, Доманов,

С. Н. Краснов, М. К. Саломахнн н другие. В селах Деллах и Ир-шин близ Обердраубурга размещались 6,5 тыс. горцев Северного Кавказа – бывшие чины формировавшейся в 1944-1945 гг Кавказской кавалерийской дивизии С С. Северокавказский штаб вДеллахе возглавлял генерал-лейтенант Султан Келеч Гнрей (Гирей Клыч) и он тоже принимал участие в заседании штаба. Утром 26 мая майор Дэвис в личном порядке известил Доманова о назначенной иа 28 мая встрече казачьих офицеров с генерал-фельдмаршалом Вооруженных Сил Его Величества Г. Александером. Столь важной новостью Доманов хотел поделиться со старшими офицерами Казачьего Стана. Совершенно неожиданно на заседании штаба появилась разведчиц» полка «Варяг» и Русского Корпуса А. И. Делианич, посланная 23 мая Рогожиным иа поиски русских добровольческих частей

Доманов сообщил ей о полном незнании судьбы общевойско-

власовских подразделений и об уже установленной связи казачьим и Русским корпусами. На том, по предположению Домаиова, разговор и должен был завершиться. Однако Делиа ни ч, волнуясь, довела до сведения присутствовавших генералов всю информацию, собранную ею при передвижении 23-26 мая. Из анализа предоставленной информации недвусмысленно следовало, что готовится экстрадиция. Доманов буквально рассвирепел, назвав достоверные сведения Делианич «бабьими сплетнями и провокацией», и пригрозил оторопевшей разведчице арестом. Все же, покидая заседание, она смог-ла убедиться, что ее рассказ оставил у всех «крайне тягостное впечатление».

27 мая в 17.00 в отель «Золотая рыба» с официальным визитом в сопровождении двух младших офицеров прибыл майор Дэвис и передал приказ: все господа офицеры Отдельного казачьего корпуса должны быть готовы к 13.00 следующих суток для встречи с командующим 8-й британской армией генералом Р. Мак-Крири, а возможно – и с геиерал-фельдмаршалом Г. Александером. Цинизм Дэвиса достиг предела в кратком вежливом монологе: «Командующий армией приказал провести конференцию со всеми офицерами без разницы в чинах. И.,, пожалуйста, не забудьте предупредить генерала Краснова. Командующий очень заинтересован встречей снам... Не тревожьте офицеров сегодня вечером. Передайте приглашение завтра утром. Сами понимаете... такая встреча... Господа офи

церы могут взволноваться оказываемой им особой честью... Это потревожат их сои... Примите, однако, и эту просьбу, как приказание», [курсив наш. – Прим. К А.]

28 мая в 8.00 приказ был передан по полевой связи в подразделения корпуса и беженские станицы, В 12.45 прибыл британский транспорт ~ автобус и 4 грузовика для приема офицеров штаба Походного Атамана и комендантских частей. В 13.15. чипы штаба закончили посадку и выехшш в Шпигпыь на «конференцию» с представителями высшею брикиктоо) командования. По пути движения колонны в нее шншалиеь

новые машины из мест днс1юкатш и расположения сфосвт

частей Отдельного казачьего корпуса. Из беженского лагеря Пеггец британцы вывезли 645 офицеров (320 донцов, 261 кубанца и 64 терца), находившихся вне строя, однако 426 офицеров беженских станиц от поездки на «конференцию» уклонились по разным причинам. В строевых частях остались лишь дежурные офицеры. Все они были собраны и репатриированы на протяжении последующих 3-4 суток.

В следовавшей из Лиенца в Шпитталь колонне из 118 грузовиков, находились 14 генералов, 2359 штаб и обер-офицеров, 65 военных чиновников, 14 докторов, 7 фельдшеров и 2 священника, всего 2461 человек. Конвоировали колонну 32 легких танка и десятки пулеметчиков на мотоциклах, всего более 1 тыс. британских военнослужащих 11-й пехотной бригады 78-й моторизованной дивизии. Усиленный конвой и необычность приглашения заронили у ряда казачьих офицеров смутные подозрения еще на маршруте. Несмотря на конвой из колонны на ходу сумели бежать и тем самым избежали выдачи: подъесаул Бородкин, сотники Зайковский, Кривенко, Снежников, Турлучев, хорунжие Гура и Сыромятников, но еще 16 офицеров были расстреляны британским конвоем при попытке к бегству.

В Шпитгале прибывших офицеров этапировали в особый лагерь, предназначенный для лиц, репатиируемых в советскую оккупационную зону, где уже находилась группа генерала Шку-ро. Сюда же доставили более 140 северокавказских офицеров во главе с генерал-лейтенантом Султан Келеч Гнреем и СС ваффен-штандартенфюрером К. К. Улагаем. Правда, на следующий день, благодаря мужеству и настойчивости жены Улагая, добившейся, по слухам, приема в штабе 8-й британской армии и югославскому подданству, Улагая освободили. Он благополучно окончил свои дни в Чили в 1953 г на посту атамана местной обще казачьей станицы.

Вечером 28 мая генерал Доманов после встречи с представителями британской комендатуры сообщил о неизбежности репатриации в советскую оккупационную зону и дал понять, что это ему было известно заранее. С. Н. Краснов назвал Дома-нова преступником, но тот и так пребывал в состоянии на грани истерики.

Поведение Доманова 27-31 мая оставляет много вопросов, главными из которых остаются вопросы о том, когда Походный д_таман узнал о неизбежности выдачи и почему вплоть до позднего вечера 28 мая он молчал? Один из соратников полковника С. В. Павлова обвинял Доманова в открытом предательстве. В М. Одноралов считал, что Доманов намеренно организовал выдачу и довоенных эмигрантов, надеясь спасти свою жизнь. По той же версии, поведение Походного Атамана на первых допросах в советской оккупационной зоне 30-31 мая также ос* тавдяло желать лучшего, но насколько обвинения Одноралова, имевшего с Домановым личные счеты, обоснованны, мы пока сказать не можем. С уверенностью можно сказать лишь одно: X, И. Доманов не был агентом «СМЕРШ». Если на основании документов и протоколов допросов, хранящихся в Центральном Архиве ФСБ РФ, будет когда-либо доказано, что его деятельность на посту Походного Атамана Казачьего Стана во второй половине мая 1945 г. носила негативный характер, это происходило только вследствие слабоволия и малодушия Доманова, а не в результате выполнения им агентурных заданий.

Надо отдать должное генералу от кавалерии П. И. Краснову. 76-летний генерал повел себя более собранно, чем Доманов. В ночь с 28 на 29 мая им были составлены петиции Его Королевскому Величеству Георгу VI, в Международный Красный Крест и другие высокие инстанции. На рассвете петиции получили офицеры британской комендатуры, однако естественно, что никакой роли в событиях они уже сыграть не могли. Любопытно, что, как и власовцы под Прагой, Краснов не отказывался предстать перед судом, если в том будет необходимость. Но он добивался суда гласного и состязательного, а не тисков сталинского уголовного процесса. В ту же ночь покончили с собой четыре офицера, не желавшие безоружными быть выданными на расправу. Среди них был известный журналист Русского Зарубежья, один из основателей знаменитого журнала «Часовой» Е. В. Рышков (Тарусский). Утром 29 мая на ап-нельплаце лагеря обреченные отслужили последний молебен.

Ри погрузке в транспорт, следующий в советскую оккупационную зону в Юденбург, британская полиция применяла палкй

и дубинки. Путь от Шпнтталя в Юденбург составлял 185 км. Передача казачьих офицеров началась около 14.00 29 мая на мост через р. Мур. В момент выдачи в советскую оккупационную зону покончили с собой еще пять офицеров: есаул Г. Верес кунов, подъесаулы И. Н. Гринько и И. Н. Трофимов, сотник П. К. Орехов, хорунжий Г. И. Тулаев. Из выданных офицеров Казачьего Стана не менее тысячи человек не были гражданами Советского Союза и даже по грубо нарушавшим нормы международного права Ялтинским соглашениям 1945 п, репатриации не подлежали.

По некоторым сведениям, «благородные» британские джентльмены продали несколько старших казачьих офицеров (П. Н. Краснова, С. Н. Краснова, А. Г. Шкуро и др.) в буквальном смысле слова. Бежавший в 1991 г. в Великобританию сотрудник Центрального Архива КГБ СССР Митрохин вывез с собой сотни листов, скопированных с архивно-следственных дел, находившихся в 1970-1980-е гг. на секретном хранении. По его утверждениям, сотрудники Управления контрразведки «СМЕРШ» 3-го Украинского фронта, добивавшиеся персональной выдачи лидеров казачьей антикоммунистической эмиграции, предложили своим коллегам из штаба 8-й британской армии оставить у себя наличествующие в вещах казачьих генералов 15 кг золота и украшений в обмен на их репатриацию. К этому золоту (если оно существовало) однозначно не имел касательства генерал Краснов. Зато, по утверждениям одного из родственников П. Н. Краснова ииженер-механн-ка А. И. Махонина, в Лиенце лишь у одного генерал-майора

С. Н. Краснова было 25 чемоданов и «багажных мест» разного «добра», нажитого им явно не в бытность шофером парижского такси, И не на это ли обстоятельство намекал в разговоре с семьей Красновых в Москве нарком госбезопасности СССР генерал армии В. Н. Меркулов, называя англичан «историческими торгашами», готовыми «любого продать, не моргнув глазом», британскую политику -«проституткой», аФорэйн Оффис – «публичным домом»?

! июня 1945 г в 6 утра на центральной площади беженского лагеря Пеггец началось соборное Богослужение, в котором

Умствовали практически все беженцы и чины строевых час-^Теи* божественную литургию совершали 22 священника, в том Числе 5 протоиереев. Деревянный помост со святым престолом многотысячную толпу молящихся окружали сцепившиеся за руки юнкера Казачьего юнкерского училища. К 12 часам подошли грузовики в сопровождении британских бронетранспортеров...

Экстрадиция сопровождалась страшными сценами избиений пассивно сопротивлявшихся, самоубийствами матерей с детьми, гибелью в Драве пытавшихся бежать казаков. Акцию по насильственной погрузке с применением холодного и огнестрельного оружия совершали солдаты и офицеры 8-го Ар-гиль ского Сутерландского шотландского и 5-го Королевского Вест-Кентского батальонов 36-й британской пехотной бригады бригадира Д. Мэссона, Ряд лиц, переживших выдачу 1 июня, указывал, что в депортации и избиениях участвовали чины еврейской добровольческой Палестинской пехотной бригады из состава 8-й британской армии. Однако командир 8-го Ар-гиль ского Сутерл андского шотландского батальона подполковник Малколм в 1956 г. в письме к В. Г. Науменко отрицал участие в репатриации не только подразделений Палестинской бригады, но и вообще британских военнослужащих еврейской национальности.

Поиск беглецов продолжался две недели. К 17 июня в советскую оккупационную зону были отправлены около 32 тыс. нижних чинов строевых частей и беженцев Казачьего Стана, включая женщин и детей. В период с 26 по 29 июня в долине Дравы военнослужащие 36-й британской бригады расстреляли всех верблюдов и более тысячи казачьих лошадей. Наиболее породистых и чистокровных лошадей британские военнослужащие конфисковали, все коровы и быки пошли на убой. Около 7 тыс. лошадей были розданы австрийским крестьянам. Судьба многочисленного личного имущества чинов строевых подразделений и беженцев Казачьего Стана осталась неизвестной.

Первые дни британского плена чины XV корпуса пребывали в жизнерадостном настроении и не сомневались в благополучном исходе своего не слишком обременительного закдюче-

ния. Однако 15-16 мая командир 6-й британской бронетанковой дивизии генерал-майор Г. Мюррей, в зоне ответственности которого частично находились разоруженные подразделения корпуса, вызвал в свой штаб в Клагенфурт командира и старших офицеров корпуса. Фактически нарушив строго соблюдавшуюся тайну, Мюррей недвусмысленно дал понять ошеломленному X. фон Паннвицу, что казаков ожидает депортация в советскую оккупационную зону и им «стоит поразмыслить над ситуацией». Во второй половине мая 1945 г. подразделения корпуса находились в зоне ответственности трех соединений V корпуса

8-й британской армии: 46-й пехотной и 6-й бронетанковой дивизий, а также 7-й танковой бригады.

Без особой мотивации штаб V британского корпуса потребовал провести выборы Походного Атамана. 24 мая в Фельдкир-хене казаки 1-й дивизии и чины штаба вновь единогласно избрали Походным Атаманом генерал-лейтенанта X. фон Паннвица, на которого вторичное признание своего авторитета в условиях плена вновь произвело сильное впечатление. Важнейшим условием избрания казачьи делегаты потребовали недопущения в атаманский штаб ни одного немца, на что Паннвиц, поколебавшись, дал согласие. По обоюдному желанию казаков и офицеров Вермахта, все немцы 25 мая оставили командные должности и составили отдельный немецкий батальон.

26 мая Паннвиц был отстранен офицерами 46-й британской пехотной дивизии от командования корпусом н арестован. Вместе с ним британцы произвели арест 144 немецких и 690 казачьих офицеров, принадлежавших к штабу н частям корпусного подчинения. Всего по подразделениям XV казачьего кавалерийского корпуса для выдачи в советскую оккупационную зону были арестованы 26-28 мая более 1,2 тыс. казачьих офицеров, включая 22 офицера 9-го калмыцкого кавалерийского полка и 876 офицеров Вермахта. Утром 27 мая нз штабного 4-го блока бывшей 1-й дивизии дезертировал ее командир полковник Вермахта К. Вагнер, уговаривавший перед этим бежать к четникам и Паннвица. Вагиер получил предупреждение о предстоящей выдаче от британского бригадира К. Ашера и, скитаясь длительное время в горах, пробрался в американскую оккупационную зону в Баварию. В те же дни 26-27 мая из расположения полков начались побеги мелких групп как немцев так и казаков. Но, например, из штаба 1-й дивизии, ответственность за чипов которой после бегства Вагнера принял на себя полковник А. Сукало, к утру 28 мая нс убежал ни один.

Днем 28 мая 130 казачьих офицеров из 1-й дивизии, имевших советское гражданство, под видом необходимости транспортировки в новые лагеря британские солдаты и офицеры перевезли в советскую оккупационную зону в Юденбург. 60 офицеров из числа эмигрантов после мучительных угроз со стороны расстрельной команды 3-го Уэльского гвардейского полка и даже перспективы сожжения заживо огнеметами оказались освобождены в лагере Вайтенсфельд, как «не подлежащие выдаче». С помощью разведгруппы А. И. Делианич они вскоре укрылись в лагере чинов Русского Корпуса в Клайн Санкт-Вейте. Более 4 тыс. младших офицеров и нижних чинов 1-й дивизии из лагеря Вайтенсфельд британцы доставили к 30 мая на станцию Гурк, откуда поездом отправили в Юденбург. Все-таки, благодаря попустительству командира 6-й бронетанковой дивизии и ряда его офицеров, очень многим казакам и немецким офицерам из 1-й дивизии удалось бежать. Их число Н. Д. Толстой-Милославский оценивает в «несколько тысяч». В состав выданных и бежавших в зоне ответственности 6-й бронетанковой дивизии у Фельдкирхена входили казаки Кавказского дивизиона, 1 -го Донского, 2-го Сибирского, 360-го и 9-го Калмыцкого полков.

В период с 28 мая по 5 июня военнослужащие британской 46-й пехотной дивизии передали в Юденбурге представителям Управления контрразведки «СМЕРШ» 3-гс Украинского фронта 17702 человека из XV казачьего кавалерийского корпуса, в том числе несколько сот немецких офицеров, 47 женщин, 5 детей и 7 священников. Кроме того, значительную группу чинов корпуса (не менее тысячи человек] обшппо вывеши н Ю/клюург британские военнослужащие 7-й танковой оршады брша/шра К. С. Купера. Здесь бежавших было горапю меньше. шк ^к:1К своеобразного отвращения к полученным приказам гы пилил V корпуса нс скрывал лини. I сосрил Мюррей

В состав подвергнутых насильственной репатриации в зоне ответственности 46-й дивизии и 7-й танковой бригады (район Альтхофен – Неймаркт) входили казаки 3-го и 4-го Кубанских, 5-го Донского, 6-го Терского и 8-го пластунского полков, а также рядовые и офицеры Отдельной пластунской бригады им. полковника И.Н. Кононова. Кононовцев, стоявших лагерем близ Клайн Санкт-Пауль, на рассвете 28 мая выдали военнослужащие 46-й пехотной дивизии. Казаков погрузили на машины с традиционным обещанием «доставить в Канаду». Командир бригады полковник И. Г. Борисов покончил с собой при выдаче, но какой-то части кононовцев удалось бежать и спастись⁶. При всей драматичности ситуации из военнослужащих XV корпуса удалось спастись гораздо большему числу власовских казаков, чем из Казачьего Стана. В первую очередь, это касалось старых эмигрантов, в то время как из Лиенца их репатриировали поголовно, не взирая на венгерские, югославские, французские и нансеновские паспорта. Из репатриационного лагеря в 8 км от Таранто на юге Италии (восточнее Неаполя) были выданы примерно около 800 чинов Особого полка «Варяг», имевших советское гражданство. Выдача произошла несмотря на отчаянные протесты командира полка полковника М. А. Семёнова и офицеров из числа старых эмигрантов.

В определенном смысле слова все несправедливости и беззакония, допущенные представителями германских Вооруженных Сил в 194]—1945 гг. по отношению к восточным добровольцам, искупил мужественным и действительно рыцарским поступком генерал-лейтенант X. фон Паннвиц. После ареста Паннвиц содержался в Альтхофене и 28 мая изъявил желание последовать за своими подчиненными в советскую оккупационную зону, желая разделить общую участь до конца. Прибывшая в Альтхофен из штаба Русского Корпуса А. И. Делианич оказалась свидетельницей трагического момента, когда Паннивц категорически отказался остаться в британском плену в ответ на уговоры одного нз русских друзей: «Я больше не немец: я – казак. Пусть мне будет... Как они, так и я!» В тот же день X. фон Паннвиц был передан в Юденбурге советским представителям. За Паннвипем мужественно последовал и офицер рус-

с_Кой Императорской гвардии, командир 360-го казачьего полка, а также командир 3-й казачьей дивизии полковник Вермахта Э. В. фон Рентельн, позднее погибший в советском исправительно-трудовом лагере.

Откровенный цинизм и беспощадность, проявленные офицерами V и XIII корпусов 8-й британской армии по отношению к безоружным людям уже после окончания самой страшной в истории человечества войны, заставляют искать свое объяснение не столько в подписанных И февраля 1945 г. в Ялте межсоюзнических соглашениях, сколько в уже процитированных нами жестоких словах В. Н. Меркулова. Ведь «британские джентльмены» выдали на физическое уничтожение не только почти 60 тыс. строевых казаков, членов их семей и казачьих беженцев.

В период с 28 по 30 мая из международного территориального лагеря на Виктрингском поле британцы выдали на истребление маршалу Тито несколько десятков тысяч солдат и офицеров антититовских добровольческих подразделений – сербских монархистов-четников, югославских летичевцев и словенских домобранцев. Четникам обещали поездку в Пальма Нуову на встречу с Его Королевским Величеством Петром II, поэтому машины, прибывшие утром 28 мая на погрузку, сербы-четники брали штурмом. Всех четников с Виктрингского поля перевезли через Драву к Ферлаху, где монархисты тут же па глазах англичан были расстреляны из пулеметов бойцами НОАЮ, Более 16 тыс. выданных сербов и других югославов из числа противников нового социального устройства Югославии титовцы расстреляли в Кочевска Клисура, живых и мертвых вперемешку сбросили в Кочевскую пропасть.

Из лагеря в Римини с возгласом «Да здравствует король!» был выдан после многократных заверений и гарантий неприкосновенности командир СДК бригадный генерал К. Мушиц-кий. Органы госбезопасности социалистической Югославии (ОЗНА) давно добивались репатриации Мушицкого, и британцы провели выдачу в православный Рождественский сочельник ⁶ января 1946 г, С Виктрингского поля с особым садизмом и издевательством над калеками, британцы выдали не только здоро-

вых. но и раненых словенских домобранцев, включая слепых, тяжелораненых в гипсе и повязках, медицинский персонал до-мобранских лазаретов. По пытавшимся скрыться от погрузки инвалидам на Костылях, британские офицеры стреляли как в тире... Объяснения столь дикому отношению к военнопленным стоит искать по нашему мнению не в Ялтинских соглашениях, а в ослеплении собственной гордыней, свойственной менталитету британского офицера, в стремлении угодить своим высокопоставленным восточным союзникам.

Единственным формированием, целиком избежавшим экстрадиции 28-30 мая, стал Русский Корпус полковника А. И. Рогожина. Проявляя незаурядную настойчивость, всю вторую половину мая 1945 г. Рогожин писал нескончаемые меморандумы в штабы V корпуса и 8-й британской армии, но они тоже мало бы что дали, если бы решение о выдаче оказалось принято. Нельзя сказать, чтобы обстановка, в которой содержались корпусники, подогреваемая постоянными слухами и подробностями о репатриации, казалась благоприятной. В отдельных случаях британские офицеры не чурались демонстрировать свое презрение «коллаборационистам», однажды подполковник Вооруженных Сил Его Величества Фергюссон отказался подать руку русскому офицеру в немецком обмундировании.

В судьбе Русского Корпуса исключительную роль сыграл случай – встреча с полковником в отставке У. Лингом, работавшим в южной части Австрии и Северной Италии по линии Международного Красного Креста. В 1919-1920 гг. Линг служит в составе британской военной миссии при ставке ВСЮР генерал-лейтенанта А. И. Деникина и неплохо разбирался в перипетиях русской Гражданской войны. Поведение белогвардейцев в 1941-1945 гг. казалось Лингу естественным и понятным, он использовал все свое влияние в вышестоящих штабах и уже 21 мая Русский Корпус был объявлен официально не подлежащим репатриации, несмотря на все старания советских представителей. Вместе с чинами Корпуса Рогожина спаслись часть солдат и офицеров полка «Варяг» и группа офицеров из 1 -й дивизии XV корпуса, В последней декаде октября 1945 г. остатки Русского Корпуса были перевезены в рабочий лагерь Келлер-448 берг (Австрия). 1 ноября 1945 г. приказом № 129 полковник А.И. Рогожин перевел Русский Корпус на гражданское положение, его солдаты и офицеры объединились в ветеранскую организацию Союз чинов Русского Корпуса (СчРК).

В американской оккупационной зоне массовые насильственные репатриации начались лишь спустя 8 месяцев после того, как они завершились у британцев. Такой временной разрыв мы связываем, во-первых, с тем, что власовцев в американских лагерях военнопленных находилось гораздо меньше, чем чинов двух казачьих корпусов в Австрии, а во-вторых, с тем, что советские репатриационные комиссии столкнулись с гораздо менее покладистым партнером. Добровольному возвращению на родину американцы никак не препятствовали, но и применять силу в отношении невозвращенцев не очень торопились. Поэтому вся вторая половина 1945 г. прошла в бесконечных хлопотах советских представителей по проведению пропагандистских акций в лагерях интернированных и «перемещенных лиц», а также по поиску и установлению местопребывания бывших активных офицеров власовскон армии, особо интересовавших советские органы госбезопасности.

В первое время после окончания войны состоялась лишь одна значительная выдача власовцев во Франции. В августе 1945 г. группу офицеров из состава летных и наземных подразделений ВВС КОНР перевели из Ривенского лагеря в лагерь военнопленных,находящийся в 40 км от Шербура. В группе насчитывались примерно 200 человек, в том числе практически все летчики из числа комначсостава ВВС Красной армии. Генерал-майор В. И. Мальцев был настроен непримиримо, постоянно писал в разные инстанции меморандумы, в которых обосновывал политическое значение Власовского движения и невозможность для власовцев возвращения в СССР. Один из последних меморандумов Мальцев адресовал на имя Д. Эйзенхауэра. Тот факт, что власовские летчики находились во Франции, сыграл свою роль – здесь с репатриацией не тянули, как в американской зоне. 16 августа в Шербуре Мальцев был передан советским представителям, но в момент выдачи попытался покончить с собой, полоснув по горлу опасной бритвой. В тяжелом состо-449 янтш Мальцева доставили в Москву и поместили в больницу БтырскоП тюрьмы. 28 августа старший оперуполномоченный 2-го отдела ГУКР «СМЕРШ» майор Адамов выписал ордер на арест бывшего командующего ВВС КОНР, но «следствие» по его делу возобновилось лишь 8 декабря после положительного заключения врачей.

Одновременно с Мальцевым или сразу же вслед за ним из Шербурского лагеря был выдан его заместитель и начальник штаба полковник ВВС КОНР А. Ф. Ванюшин. В перечень участников процесса старших власовских офицеров 30 июяя^ 1 августа 1946 г. он не попал, возможно, ввиду слишком яркой биографии. По приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР Ванюшин был расстрелян 24 августа 1946 г. В августе – сентябре 1945 г. в Шербуре были выданы почти все власовские офицеры из этой группы. Был выдан и создатель парашютно-десантного батальона полковник М. Д. Коцарь, приговоренный в СССР к расстрелу 24 июня 1946 г. н расстрелянный. Расстреляли и власовцев – Героев Советского Союза

С. Т. Бычкова (4 ноября 1946 г.) и Б. Р. Аитилевского (25 июля 1946 г.).

Командир 5-й учебно-тренировочной эскадрильи 1-го авиационного полка и офицер связи майор ВВС КОНР М. В. Тарковский, как и генерал-лейтенант X. фон Паннвиц, решил разделить судьбу своих подчиненных. Как гражданин Чехословацкой республики, Тарновский не подлежал репатриации, но добровольно последовал в советскую оккупационную зону и 21 августа в Галле был передан советским представителям. 27 августа в Галльском лагере для репатриантов сотрудники отдела контрразведки «СМЕРШ» 47-й армии арестовали Тарковского и позднее этапировали его в Потсдам. Военный трибунал Группы Советских Оккупационных Войск в Германии приговорил майора ВВС КОНР М. В. Тарновского к расстрелу 27 декабря 1945 г. Его расстреляли в Потсдаме 28 января 1946 г. Вдова и сын Тарновского, родившийся в феврале 1945 г., встретили конец войны в американской оккупационной зоне в Баварии, Тарновский-млщшгай позднее переехал в США, где следы его потерялись. В 1999 г. Главная военная прокуратура Российской 450

Федерации признала расстрел М. В. Тарновского – сына полковника Русской армии и чешского гражданина – политической репрессией, реабилитировав авиатора посмертно.

Многим военнослужащим наземных частей ВВС КОНР в 1945-1946 гг. действительно удалось спастись, но летный состав и командование из числа граждан СССР в большинстве своем погибли. Спасая от репатриации жену В. И. Мальцева Антонину Михайловну, в суматохе послевоенных месяцев уцелел его личный адъютант поручик Б. П. Плющов, позднее принявший в США сан и ставший священником Православной Церкви в Америке с именем о. Бориса Власенко. Антонина Михайловна вторично вышла замуж за Г. Буш-манна. В 1995 г. она была еще жива и проживала в Вашингтоне. Удалось спастись от репатриации бывшему командиру 205-й стрелковой дивизии полковнику А. А. Трошину, который в 1950-1960-е гг. жил в ФРГ и под фамилией «Роллин» активно участвовал в деятельности СБОНР – послевоенной организации бывших власовцев. Судьба ряда офицеров ВВС КОНР до сих пор остается неизвестной.