Текст книги "Армия генерала Власова 1944-1945"

Автор книги: Кирилл Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 37 страниц)

На фронте отступления 2-й власовской дивизии к линии демаркации выходили части 297-й стрелковой Славянско-Кировоградской, Краснознаменной, ордена Богдана Хмельницкого I ст. дивизии под командованием Гвардии генерал-майора А. И. Ковтун-Станкевича, входившей в состав 68-го корпуса 46-й армии 3-го Украинского фронта. В отличие от генерала Фоминых, Ковтун-Станкевич не получал никаких приказов о пленении власовских подразделений и не разрабатывал для этого специальных операций. В ночь на 5 мая 297-я стрелковая дивизия приняла участок обороны Нидерляйс – Энцерсдорф. К 8.00 11 мая дивизия вошла в район Ческе-Будеевице, Ка-менцы– Уйезд, Залужи и Велешин. Подразделениям дивизии 12 мая приказом № 0062 предписывалось произвести проверку лесов и населенных пунктов района.

В тот же день подвижной отряд 1057-го стрелкового полка майора Ю. П. Орлова наткнулся на бывший штаб 2-й пехотной дивизии, в котором находились командир дивизии, его адъютант и / автоматчиков и*чинов штаба Власовцы оказали со-

противление. На исходе перестрелки генерал Зверев выстрелил в правый висок, попытавшись покончить с собой. Однако он нанес себе лишь тяжелое проникающее ранение, в результате которого лишился правого глаза, и в бессознательном состоянии был доставлен в дивизионный госпиталь.

Из чинов штаба сумел избежать ареста лишь офицер по особым поручениям капитан Твардевич, добравшийся до американской зональной территории и первым сообщивший о случившемся. Все поведение Зверева 5-11 мая и обстоятельства его захвата позволяют предположить, что командир 2-й вла-совской дивизии в состоянии депрессии преднамеренно искал собственной гибели. По крайней мере, он стал единственным старшим офицером власовской армии, оказавшим при попытке ареста вооруженное сопротивление. Слухи о расстрелах иа советской стороне очень быстро стали принимать реалистичную форму. Г. Мишутенко записал в своем дневнике 16 мая: «Вчера пришли в штаб армии [Меандрова. – Прим. К. А.} трое наших, с русской стороны, Один прострелен в плечо и руку, другой тоже ранен. Оба только в кальсонах. Рассказывают, что их захватили в глубоком овраге 90 человек, выстроили, раздели, командиров отдельно. Два пулемета. Троим удалось сбежать (я их не видел, они в лазарете)».

Командующий власовскими кадрами в американской оккупационной зоне генерал Меандров с первых суток союзнического плена поставил себе целью сохранение воинской организации и офицерского состава для восстановления армии в благоприятных политических обстоятельствах, 12 мая по распоряжению Меандрова состоялся 2-й выпуск 1-й Объединенной офицерской школы Вооруженных сил народов России. Приказом № 017 все курсанты были произведены в чины подпоручиков с правом ношения личного оружия. 13 мая Меандров издал первый приказ по своей воинской группе, а через 3-4 суток установил связь с чинами 1-го пехотного полка 2-й дивизии У Оберлангедорфа и Запасной бригады у Фридбсрга.

^ 17 мая по требованию командира 104-го полка 26-й псщ-^{Нои ДИвизи}и полковника Хэнфорд власовцы сдали оружие, при ^Этом оставлялось по 10 винтовок па роту (батарею) для охран-

но-караульной службы, а также личное оружие у офицеров. 22 и 26 мая власовцы были разоружены окончательно, включая офицеров. 27 мая войсковая группа генерала Меандрова была перемещена к Фридбергу, где 27 мая в ее состав влились чины оставшихся двух групп полковников Барышева и Койды'⁶. 28 мая все власовцы под общим командованием Меандрова были этапированы в лагерь военнопленных РО\^ № 115 Гана-кер под городком Ландау (северо-восточнее Мюнхена). Здесь с ликвидацией власовской кадровой военной организации в августе 1945 г. и завершилась окончательно драматическая история вооруженных формирований КОНР.

Численность Южной группы от момента концентрации близ зональной границы до переезда в лагерь военнопленных под Ландау резко изменилась. Если по состоянию на 8 мая в Южной группе насчитывались около 19,5 тыс. чинов, то после пересечения линии демаркации на биваках в районах Кладен, Оберлангедорф и Фридберг к 12 мая оказалось примерно всего 7830 чинов. Таким образом, убыль составила около 11,7 тыс. человек (примерно 60%). Все они составляют фактически лишь одну категорию убыли – категорию дезертиров. Дезертирство в период 9-12 мая было узаконено распадом военной организации во многих власовских частях и подразделениях, личным примером отдельных офицеров (майор Б. В. Власов идр.), а в случае учебно-запасной бригады дезертирство превратилось в организованный роспуск подразделения приказом его командира и поэтому строго таковым считаться не может.

Основная причина дезертирства заключалась в падении воинской самодисциплины, вызванной распадом подразделений. Этого можно было бы избежать при одинаковой ответственности и единообразии представителей офицерского корпуса. Однако в связи с тем, что воинские части Южной группы только-только сложились, в них отсутствовала внутренняя спайка, ветеранские традиции и прочие необходимые элементы, превращающие вооруженные группы людей в отлаженный военный организм. Очень многое зависело от волевых усилий старших власовских офицеров. Там, где офицеры продолжали добиваться нормальной организации службы (штаб, офицерская школа ит.п.), Д^е_ ■ 410

зертирство было минимальным. Генерал-майор М. А. Меандров и полковник А. Г. Нерянин обладали всеми необходимыми качествами хороших строевых командиров и стали достойной заменой Ф. И. Трухину. Но Меандров вступил в командование с опозданием на сутки и 9 мая уже не мог пресечь распад частей, свои командирские способности в полной мере ему пришлось демонстрировать уже в американском плену.

Из дезертировавших 9-11 мая власовцев подавляющая часть, в конце концов, приобрела статус «перемещенных лиц» в союзнических оккупационных зонах. Такой вывод можно сделать на основании сведений о прочесывании местности в районах, прилегающих к зональной границе. В частности, патрулями и подвижными заставами 297-й стрелковой дивизии за период с 9 по 15 мая были пленены 18767 солдат и офицеров противника, в массе своей принадлежавших к 96-й и 48-й пехотным дивизиям Вермахта. Никаких сведений о пленении власовцев нет, а если бы они включались в число задержанных солдат и офицеров противника, то, несомненно, выделялись бы отдельной строкой. До этапа в Ландау численность чинов войсковой группы Меандрова сократилась с 7830 до 5730 человек за счет ушедших л демобилизованных уже в американской зоне, включая более 600 солдат и офицеров, отпущенных полковником С. Т. Койдой. С учетом прибывших в лагерь Ганакер из Австрии 680 чинов Зальцбургской войсковой группы генерал-майора А, В. Туркула под командованием у Меандрова оказались 6410 человек, включая примерно 250 гражданских лиц. Большинству из них, а также чинам казачьих корпусов, было суждено стать жертвами союзнической политики насильственных репатриаций в 1945-1947 гг.

Нет никаких сомнений, что важнейшим обстоятельством, сопровождавшим капитуляцию и распад подразделении вооруженных формирований КОНР в мае 1945 г., стало полное несоответствие надежд и иллюзий чинов власовской армии политическим реалиям действительности. В определенной степени ^от осознания столь драматического обстоятельства зависело и сохранение воинской организации. Факт общей капитуляции 4>махта никак не влиял на распад власовских воинских чае-^И’ ^1то объясняется их фактической обособленностью от гер-

4 И

манских Вооруженных Сил, обозначившейся с середины апреля 1945 г. Но как только равнодушие и безразличие союзников к последующей судьбе власовских подразделений выявлялось с безусловной очевидностью, наступало стремительное разложение. Так произошло в случае с 1-й пехотной дивизией. Тем не менее, даже подобный деморализующий фактор не оказался решающим и не препятствовал сохранению власовских офицерских кадров в американском плену до августа 1945 г. Осознание враждебности союзников по отношению к власовцам происходило неравномерно в войсках КОНР, разбросанных друг от друга на большом расстоянии. В результате порой складывалось парадоксальное положение, при котором приказы генерала Власова противоречили действительным намерениям его командиров, как это мы видели на примерах частей под командованием В. И. Мальцева и Ф. И. Трухина.

Вмешательство власовцев в Пражское восстание обуславливалось не только провокацией со стороны германского командования, но и специфическим моральным состоянием чинов 1-й дивизии, хотя одного этого обстоятельства самого по себе было бы недостаточно. Вместе с тем выступление самой сильной власовской дивизии на стороне комендатуры «Бартош» в майские дни 1945 г. подчеркивает противоречивость отношений между власовцами и немцами в рейхе, позволяет сделать вывод о наличии скрытого конфликта между восточными добровольцами и германскими Вооруженными Силами. При любом развитии событий этот конфликт должен был рано или поздно вылиться в вооруженное противостояние. Кровопролитное участие 1-й дивизии в Пражском восстании не принесло власовцам никакой пользы, но в исторической ретроспективе оно превратилось едва ли не в самый яркий эпизод истории власовской армии, подчеркивая известную теорию «третьей силы» – ведь с точки зрения исторических фактов получилось так, что власовцы повоевали и против Красной армии, и против Вермахта.

Вопреки распространенным представлениям об инфильтрированное™ «штаба Власова» (фактически, штаба Трухина) агентурой «СМЕРШ», советская сторона и ГУКР «СМЕРШ» имели слабое представление о местонахождении и числен-

ности частей власовской армии в мае 1945 г. Северная группа Буняченко попала в поле зрения командования 13-й армии лишь в результате ее вмешательства в Пражское восстание. А. А. Власов был захвачен советской стороной не в результате агентурной операции, а случайного стечения обстоятельств. Предотвратить переход большей части чинов 1-й дивизии в американскую оккупационную зону командиры 162-й танковой бригады н 25-го танкового корпуса не смогли, вооружение и снаряжение дивизии стали трофеями армии США. Командование 297-й стрелковой дивизии и 46-й армии вообще не имело представления о находящихся перед ними частях Южной группы Трухина вплоть до захвата при прочесывании местности командира 2-й власовской дивизии. Требования о принудительной экстрадиции чинов XV и Отдельного казачьих корпусов советская сторона предъявляла лишь на основании сообщений штаба НОАЮ И. Б. Тито, части которой преследовали корпус Паннвица в последние недели войны.

Упорное стремление генерал-майора Ф. Н. Трухина, командовавшего наиболее значительной по численности группой, избегать боевых действии с кем бы то ни было, и благополучно сдаться американской стороне наводит на мысль о том, что Трухин придерживался соответствующих приказов Власова. Ведь и Власов противился вмешательству 1 -и дивизии в Пражское восстание не потому, что слишком дорожил отношениями с немцами в последние дни войны, а потому, что дивизия теряла темп продвижения к зональной границе и, соответственно, лишалась благоприятных условий капитуляции. Если наш вывод справедлив, следовательно, стремление командования власовской армии предстать перед союзниками при капитуляции в наиболее сильном и представительном виде, очевидно, имело место. Дезертирство, разыгравшееся в последний момент в ряде власовских частей, было вызвано в доминирующей части не стремлением «вернуться на родину», а отсутствием правовых гарантий с американской стороны и, конечно, применением ею оружия против сдающихся. Подтверждением нашего вывода служит тот факт, что части 297-й стрелковой дивизии, перед боевыми порядками которой разбегались власов-цы, практически никого из них не пленили.

413 .Х^:,.

История власовских подразделений в майские дни 1945 г. по-прежнему оставляет множество вопросов, требующих продолжения исследовательской работы. Наиболее важным из них остается вопрос о причинах отсутствия радиосвязи между Северной и Южной группами, способной серьезно повлиять на события 6-8 мая.

Актуален вопрос и о позиции местного чешского населения по отношению к власовцам. Ликование, приветственные речи и прочие благожелательные действия чехов после событий

5-8 мая в Праге сочетаются с убийствами безоружных власовцев и дезертиров, примерами их выдачи враждебной стороне. Поэтому нам представляется, что движущим силам Пражского восстания было, в сущности, безразлично, от кого принимать военную помощь, и дивизия Буняченко оказалась здесь заложницей ситуации. Наконец, в судьбе власовских частей и подразделений при их капитуляции в мае 1945 г. решающую роль после объективного политического фактора сыграл фактор субъективный, человеческий. Под ним мы подразумеваем выполнение служебного долга офицерами, которое нельзя не признать искренним. Поведение и деятельность таких офицеров, как генерал-майор М. А. Меандров, полковники Н. А. Богданов, А. А. Зубакин, С. Т. Койда, А. Г. Нерянин, А. И. Рогожин, подполковники М. Д. Барышев, М. И. Головинкин и др., способствовали спасению жизни их подчиненных, по крайней мере, в майские дни 1945 г., и сохранению воинских кадров в союзническом плену до начала принудительных экстрадиций.

Примечания

¹ И. д. командира батальона с 3 февр., командир батальона с 15 февр. 1945.

² 32-й артиллерийский полк СС испытывал острый недостаток боеприпасов. 3-й дивизион полка имел всего 2 батареи – в сумме не более 8 орудий, командиры которых экономили скудные снаряды в преддверии большого советского наступления. В аир. 1945 весь V горнопехотный корпус СС имел в полосе обороны 2,8 орудия на один км фронта.

³ А. Д. Архипов считал, что было выпущено до 15 тыс. снарядов и мин. У командира 1-го полка в тот момент мелькнула мысль о том, что немцы хотят заставить дивизию расстрелять свой боезапас, чтобы затем разоружить или беспомощной «оставить на съедение красным».

4 4-я авиадивизия Ш в первой декаде апр. 1945 имела менее 300 самолетов, прикрывавших всю группу армий «Висла». По словам официального историографа группы армий «Висла», действия авиадивизии «были крайне затруднены из-за постоянной нехватки горючего».

⁵ Золотавин Михаил Петрович П 897 Д– участник Белого движения на Юге России. Окончил Одесское военное училище (19] 7?, штабс-ротмистр (на 1920). В эмиграции в Германии и Франции. Окончил в Париже Высшие военио-научные курсы систематического изучения военного дела Генерального штаба генерал-лейтенанта К. К. Головина |6Ай по списку. М выпуск). Ротмистр (по РОВС на 1938).

6 рге) 1пег – «три литра»; другая версия ответа: «Дай титр]» Вероятно, гак прозрачно шутили не только в 1-й дивизии, так как в нашей коллекции есть аналогичное свидетельство власовца, служившего зимой 1945 в ударном противотанковом отряде полковника И. К Сахарова.

⁷ Одни из немецких офицеров, служивших в штабе группы армий * Центр» и встречавшийся с власовцами, в 1951 оценивал чнсюнноетъ 1-й пехотной дивизии по состоянию на 20-22 апр. 1945 в 14 тыс человек, зидичо, без учета зачисленных на марше добровольцев

⁸ Дальнейшая история интернированной в Лихтенштейне группы Счыеловеко-го выходит за рамки нашего исследования. Добавим только, что спустя 3 месяца в Лихтенштейне осталось только 280 беженцев, включая 20 женщин. Остальные, в большинстве своем, добровольно репатриировались летом 1945 в СССР. После встречи с представителями советской репатриашюнной комиссии еще около 200 человек решили вернуться на родину. Оставшихся и отказавшихся от репатриации во главе с Б. А Счысдобскпм (.менее 100 человек, преимущественно старых эмигрантов! правительство Лихтенштейна приняло решение репатриировать силон, но в связи с бурными протестами со стороны жителей княжества отказалось от первоначальною намерения В период с 9 аег. 1947 по 2 февр. 1948 после иттлъглшш т> штлочапшес-кнм каналам 84 русских беженца через Геную отплыли в Арюнтнт Позднее правительство ФРГ оплатило правительству Лихтенштейну все расходы, связанные с пребыванием группы Смыслове кого на территории княжества в 1945-1947.

⁹ По другой версии, генерал-майор В. И. Боярский в ответ на оскорбление ударил Е. А. Олесинского стеком по лицу.

¹⁰ Один из русских эмигрантов живших в Чехии, так оценивал деятельность сил Сопротивления в Протекторате в годы войны «Все эти господа ¹⁴националисты" за все время немецкой оккупации бы ш ‘тшныаеш ели хорошие бутерброды п запивали настоящим кофе, в то время как щупы славянские народы истекали кровью или гиб тот г сюда н и ригельного

₍₍^тРУДа в лагерях».

Очень жаль, что до енх пор мы не знаем, кто был эгид полковником и ог чье-,, ^{Го Име}ни он Действовал.

Отчасти, может быть, это объясняется тем обстоятельством. что в первой де-^каде мая 1945 А. А. Власов, по воспоминаниям разных очевидцев, переносил тяжелый грипп, А. Д. Архипов высказывается более категорично; «Положе-

нне В I ас о в л. за все время пребывания его в дивизии было как бы пленного > Бнячепко».

По другой версии – Бирвендорф, хотя не исключено, что речь идет об одном п том же населенном пункте с двумя названиями.

¹⁴ 24 ноября 1945 Военной коллегией Верховного Суда СССР осужден к расстрелу. Расстрелян 11 дек. 1945

¹⁵ На встречу с советской стороны прибыли капитан, два полковника, подполковник п ^еще один в странной форме», У каждого было на груди от трех до пяти орденов.

¹⁶ Бригада С. Т. Конды на 95% была распущена на сельскохозяйственные работы в районе Ландау и в лагерь уже не вернулась, благодаря чему военнослужащие этой части преимущественно избежали экстрадиции. Вместе е подчиненными иа полевые работы ушел и командир бригады.

ВЛАСОВЦЫ И НАСИЛЬСТВЕННЫЕ РЕПАТРИАЦИИ 1945-1947 гг.

Исследователи до сих пор не могут прийти к единому мнению относительно точной численности граждан Советского Союза, оказавшихся в мае 1945 г. в западных оккупационных зонах, На момент капитуляции рейха число граждан СССР, только зарегистрированных и учтенных Управлением Уполномоченного при СНК СССР по делам репатриации, составило 2222613 человек, в том числе – 791414 военнопленных и 1431199 гражданских лиц. Однако к концу осени 1946 г. из союзных зон ответственности состоялась репатриация 2352636 советских граждан, из которых 960039 человек были бывшими военнопленными, а оставшиеся 1392647 человек – гражданскими лицами. Сопоставив разные сведения о статистике репатриированных лиц, мы можем утверждать, что в период с ноября 1946 г. по декабрь 1951 г из западных оккупационных зон и других стран в СССР возвратились примерно еще 556 тыс. человек, главным образом в 1946-1948 гг. От 450 тыс. до 620 тыс. советских граждан, избежав обязательной репатриации, отказались возвратиться на родину преимущественно по политическим мотивам.

Суммарная цифра репатриированных из западных оккупационных зон в 1945-1951 гг. и стран несоветского блока, а также невозвращенцев, составляет от 3 млн. 360 тыс, до 3 млн. 530 тыс. человек. Из нее мы вычтем учитываемых в общем потоке до 50 тыс. добровольно или насильственно репатриированных русских эмигрантов первой волны, а также 250 тыс. армян, вернувшихся из эмиграции в Армянскую ССР. В итоге мы можем с осторожностью предположить, что в западных оккупационных зонах сразу же после капитуляции Германии в мае 1945 г, оказались округленно от 3 млн. 60 тыс. до 3 млн. 230 тыс. граждан Советского Союза, бывших таковыми по состоянию иа 22 июня 1941 г.

– .г.'; 417

Данная цифра отчасти подтверждается статистикой Управления Уполномоченного по делам репатриации, относящейся к лету 1946 г. К 1 июля 1946 г. в британской оккупационной зоне офицерами репатриационных комиссий были выявлены 1172043 гражданина СССР, в американской – 1102058, во французской-85192, в Дании -11769, итого – 2371062 человека. Из них 175849сумелн избежать репатриации в период с мая 1945 по июнь 1946 гг., а остальные к 1 июлю 1946 г. были репатриированы. Всего к декабрю 1946 г. в западных оккупационных зонах находились от 707 тыс. до 877 тыс. советских граждан. Из них 256 тыс. человек репатриировались в 1947-1951 гг. 175849 человек были учтены как граждане СССР, но избежали репатриации. От 276 тыс. до 446 тыс. человек не были учтены советскими репатриационными органами, так как в 1945-1951 гг. скрыли подлинное гражданство, находились на нелегальном положении и т. д. В последнюю категорию неучтенных можно, но-видимому, включить не менее 13 тыс. солдат и офицеров Группы Советских Оккупационных Войск (далее ГСОВ), советских культурных, торговых, технических работников, сотрудников резидентур и разведывательных органов, бежавших через зональную границу на Запад в 1945-1951 гг. Итоговая картина будет выглядеть так:

Эмиграция из Советского Союза в результате миграционных процессов 1941-1945 гг.

1. Всего оказались 8 западных оккупационных зонах на момент капитуляции Германии в мае 1945 – от 3 млн. 60 тыс. до 3 млн. 230 тыс. граждан СССР.

2. Выявлены в западных оккупационных зонах по состоянию на 1 июля 1946

– 2371062 гражданина СССР.

3. Возвратились в Советский Союз добровольно или подверглись насильственной репатриации в период с мая 1945 по июнь 1946

– 2194523 гражданина СССР.

4. Исчезли на этапах репатриации из союзнических в советскую оккупационную зону в период с мая 1945 по июнь 1946 (расстреляны без суда и следствия?)

– 690 граждан СССР.

5. Сумели избежать репатриации в период с мая 1945 по июнь 1946

175849 учтенных граждан СССР.

6. Возвратились в Советский Союз добровольно или подверглись насильственной репатриации в период с 1 июля по ноябрь 1946

– 158113 граждан СССР¹.

7. Оказались неучтены советскими репатриационньши комиссиями

– от 276 тыс. до 446 тыс. граждан СССР².

8. Возвратились в Советский Союз добровольно или подверглись насильственной репатриации, а также приехали из других стран в период с июля 1946 по декабрь 1951

– до 256 тыс. человек⁷’.

9. В послевоенную эмиграцию влились:

9.1. неучтенные репатриационньши комиссиями граждане СССР, скрывшие различными путями свое гражданство или находившиеся в 1945-1951 в западных оккупационных зонах на нелегальном положении – от 276 тыс. до 446 тыс. человек, а также советские перебежчики 1945-1951.

9.2. граждане СССР, учтенные советскими репатриациондыми комиссиями, но избежавшие в силу разных обстоятельств насильственной репатриации – 175849 человек.

Итого: от 450 тыс. до 620 тыс. человек⁴

Особую роль в истории послевоенной эмиграции и Власов-ского движения играет характеристика правового положения чинов ВС КОНР и других добровольцев Восточных войск Вермахта, оказавшихся после капитуляции Германии в западных оккупационных зонах. При изучении поставленной проблемы постараемся расставить хотя бы отдельные, наиболее значимые акценты, ответив на два принципиальных вопроса.

1. Каким статусом обладали граждане СССР, принимавшие участие в боевых действиях в 1941-1945 гг. на стороне Германии и оказавшиеся после капитуляции в союзническом плену?

Женевская международная конвенция о содержании военнопленных от 27 июля 1929 г., ратифицированная законодательными органами многих государств (в том числе – Великобритании, Германии, США и Франции) ввела в международное право понятие «принципа формы». Статус солдат и офицеров армии противника, захваченных в плен в результате боевых действий, определялся не пх национальностью или гражданством,

419 гххлх

а фактическим на момент пленения обмундированием (формой) Поскольку все солдаты н офицеры из состава германских Вооруженных Сил, имевшие гражданство Советского Союза и захваченные в плен союзниками, носили соответствующее обмундирование, то они в соответствии с Женевской конвенцией 1929 г. являлись германскими военнопленными со всеми правами, гарантированными конвенцией. В составе Вооруженных Силах государств антигитлеровской коалиции принимали участие в боевых действиях десятки тысяч граждан других государств, в том числе и Австрии, Германии и т. д., защита которых в случае немецкого плена обеспечивалась «принципом формы». Поэтому естественно предположить, что союзники обязались Женевской конвенцией к аналогичным действиям по отношению к пленным иностранным добровольцам германских Вооруженных Сил.

В статус солдат и офицеров власовской армии могли бы быть внесены коррективы, исходя из общеполитического значения КОНР. Однако, отказав в признании за КОНР политических функций, союзники автоматически вынуждались Женевской конвенцией к распространению на власовцев «принципа формы», также как и на любых других иностранных добровольцев германских Вооруженных Сил. В этом контексте чрезвычайно любопытно выглядят гарантии политического убежища, предоставленные власовцам 7 мая 1945 г. членами временного правительства Австрийской республики через генерал-лейтенанта Г. Н. Жиленкова. Если когда-нибудь выяснится, что предоставившие гарантии члены правительства Марек и Шмнткер обладали действительно определенным статусом, то власовцев можно будет рассматривать не только как военнопленных, но, в первую очередь, как политических беженцев. Важно, что свое гарантированное заявление члену Президиума и Полномочному представителю КОНР Марек и Шмиткер сделали до юридического окончания боевых действий и капитуляции Германии.

2. Являлись ли граждане СССР, принимавшие участие в боевых действиях в 1941-1945 гг. на стороне Германии, «изменниками родины»?

Ответить на этот вопрос однозначно гораздо более сложно, чем на предыдущий. Советский термин «изменник родины»

«яж 420 ттшж

мы недаром поставили в кавычки, так как он имеет не юридический, а политический характер, отождествляя нравственное понятие «родина» с юридическим понятием «государство», рассматривать столь сложный вопрос необходимо в контексте определения Советского Союза как тоталитарного однопартийного государства. Характерными признаками такого государства являются узурпация полноты власти, материальных благ и результатов экономической деятельности правящей партийной номенклатурой, внесудебные репрессии и террор, а также фиктивность существующего законодательства. Порядок управления в тоталитарном государстве осуществляет бюрократический аппарат партии-монополиста и ее персонифицированного вождя. Поэтому мы можем согласиться с определением профессора И. А. Ильина, считавшего, что тоталитарный режим не является правовым в своей сущности, так как отношения со своими гражданами тоталитарное государство строит не на признании взаимных прав и обязанностей, а иа основе грубого произвола. Человек уподоблялся расходному материалу и не существовал как частное неприкосновенное лицо.

В 1917—1941 гг. большевики уничтожили 134 тыс. клириков Православной Российской Церкви, Безжалостному раскулачиванию в период коллективизации подверглось около 1 млн. крестьянских хозяйств с населением от 6 до 8 млн. человек. В 1930-1932 гг. органы ОГПУ репрессировали более 500 тыс. крестьян, в том числе 290 тыс, человек получили разные лагерные сроки, а 33 тыс. были приговорены внесудебными карательными органами к расстрелу. Только за период с августа 1932 г. по июль 1933 г. на основании террористического постановления ЦИК и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической! собственности» более 220 тыс. крестьян оказались осуждены либо на 10 лет лагерей, либо приговорены к расстрелу

Жертвами депортаций и массовых ссылок из мест постоянного проживания в 1930-1940 гг. стали около 4 млн. человек, из которых от } ,8 до 2,1 млн. умерли в местах спецлоселсний в нечеловеческих условиях существования. В 1932-1933 гг. в ре-

зультате умышленно организованного сталинским Политбюро голода в процессе насильственных хлебозаготовок осени 1932 г. погибли от 7 до 8,5 млн. человек на Дону, Кубани, Украине, в Казахстане, Киргизии и в других регионах Советского Союза. В 1932 г. общее число отрицательных политических высказываний бойцов и командиров РККА, зафиксированных Особыми отделами ГПУ, превысило 300 тыс., а в 1933– достигло почти 350 тыс., в том числе угрозы начать повстанческую деятельность составили более 4 тыс. случаев. За 1933 г. в антисоветских высказываниях были уличены более 230 тыс. красноармейцев и более 100 тыс. представителей комначполи-тсостава РККА. По итогам 1935 г. категория преступлений по ст. 58-10 УК РСФСР («Антисоветская агитация и пропаганда») заняла первое место среди видов преступности в среде кадровых военнослужащих РККА. В 1933-1936 гг. органы ОГПУ-НКВД арестовали за «контрреволюционные преступления» 573238 человек.

По ныне официально опубликованным данным ФСБ РФ органы НКВД по политическим мотивам в период с октября 1936 г. по 1938 г. арестовали 1420711 человек, из которых 678407 были приговорены к расстрелу. В 1940 г. в СССР были осуждены 3401703 человека, из них 2091438 (61,5%) оказались подвергнуты разного рода репрессиям в результате резкого ужесточения условий труда и государственной эксплуатации работоспособного населения в связи с изданием ПВС СССР 26 июня 1940 г. указа «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений».

Советский Союз периода 1930-1940 гг. не был правовым государством, в равной степени, как и нацистская Германия. Власть в СССР не обеспечивала неприкосновенность элементарных основ гражданской свободы, в первую очередь, личной безопасности. Граждане Советского Союза не имели права заниматься частным предпринимательством, не пользовались свободой передвижения даже внутри собственной страны. Их жизнь, собственность, трудовые усилия оставались объ-422

ектом безжалостных репрессий и беспощадной эксплуатации со стороны государства, потерявшего право на юридическую лояльность собственных граждан. Террористическими действиями, вкупе с отказом от зашиты прав своих военнослу^с^ щях в плену, власть в массе населения провоцировала госу„ дарственную измену.

Поэтому рассматривать идейных власовцев или член_0в Национального Комитета «Свободная Германия», созданного на советской стороне, в качестве изменннпков государству, лояльностью которому они не были обязаны, вряд ли справеддц.. во. Более того, даже бессознательный, инстинктивный выб₀р советских людей, оказавшихся в годы войны на стороне Гер„ мании, ни в коем случае нельзя рассматривать вне контекст_а печальных последствий многолетнего воздействия на человека сталинской социально-экономической системы, в условиях тотальной лжи, приспособленчества и конформизма деформир₀_ вавшей и уродовавшей нравственна ю природу личности.