Текст книги "Брачные игры"

Автор книги: Кейт Сандерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Глава седьмая

– Ничего, если я войду? – спросил Рэн. – Ну, я имею в виду, ты не будешь возражать?

– Конечно, нет, дорогой, – ответила Нэнси. – Это же бар. Мы, наоборот, заинтересованы, чтобы к нам заходило как можно больше людей. Во всяком случае, я рада тебя видеть.

– Спасибо. Ты не представляешь, как много это значит для меня.

Губы Нэнси задергались. Ей очень хотелось рассмеяться, но она не рискнула сделать это, когда Рэн был так явно удручен. Хотя Роза рассказала ей о преображении Рэна, она была потрясена его видом. С короткими волосами он уже не выглядел так легкомысленно и глупо и был просто возмутительно красив. Вторая девушка за стойкой бара в «Форбс энд Ганнинг» просто не могла оторвать от него глаз.

Глубоко вздохнув, Рэн уселся на высокий табурет.

– Нэнс, могу я поговорить с тобой?

– Не стесняйся. Представь себе, что я исповедник или психоаналитик. Клятва барменши предусматривает сохранение тайны исповеди.

Нормальный Рэн счел бы это забавным. Обновленный вариант лишь глубоко вздохнул.

Нэнси спросила:

– Что ты будешь пить? Боюсь, что мы не сможем приготовить для тебя сок порея.

В его огромных трогательных глазах появился упрек.

– Мне, пожалуйста, что-нибудь покрепче.

Она наклонилась вперед.

– Не валяй дурака. Ты же не пьешь.

– Мне надо привыкать, – мрачно проговорил он. – Это единственное средство, способное повысить настроение.

Нэнси налила ему стакан свежего апельсинового сока из большой запотевшей банки, которую она достала из холодильника.

– Как поживает наша дорогая Полли?

– Она просто сияет от радости. – Рэн стал еще мрачнее. – Она говорит, что никогда не знала, что может быть такое счастье.

– Боже мой! Как хорошо.

– Да.

Последовала многозначительная пауза.

Нэнси спросила:

– Что ты делаешь в Лондоне?

Рэн равнодушно пожал плечами.

– Полли договорилась с кем-то пообедать. А я только что от портного, он снимал с меня мерку, чтобы сшить костюм.

Она больше не могла сдерживать смех.

– Что? Настоящий костюм на заказ? Я вижу, она решила сделать из тебя джентльмена. Надо будет рассказать маме.

– Да, расскажи Розе, почему бы и нет? – произнес он загробным голосом. – Она и так меня презирает.

– Ну, что ты, Рэн, не расстраивайся так. Что случилось?

– Какое тебе дело до меня? Я больше не имею к тебе никакого отношения.

Нэнси сжала его руку.

– Я очень тебя люблю, независимо от того, с кем ты спишь. Ты знаешь это. Пожалуйста, не начинай плакать пьяными слезами. Обычно у нас начинают это делать только после шести.

– Моя жизнь выходит из-под контроля, – проговорил Рэн. Он хмуро посмотрел на свой стакан, а потом залпом выпил содержимое, будто в стакане у него было спиртное. – Я никогда не испытывал такой неистовой страсти и не знаю, куда она меня заведет. Полли занимает каждую клеточку моего тела. И каждую секунду каждой минуты каждого дня. Конечно, это потрясающе…

– О, конечно. – Нэнси принялась раскладывать зеленые оливки в маленькие вазочки. Она слышала уже столько речей Рэна о страсти.

– Но, Нэнс, я теряю свое собственное «я». Свою индивидуальность, все, что делает меня таким, каков я есть.

– Она выкинула твои восточные халаты с поясом, не так ли?

– И мои колокольчики и святыни из храма богини Лакшми. – Он не заметил ее иронии. – Я бы не возражал, если бы она оставила мне хоть немного личной свободы. Нэнси, мне так не хватает всех вас.

Неожиданно для самой себя она была тронута.

– Но ты всегда желанный гость в Мелизмейте.

– Полли боится этого. Она не пойдет со мной туда, а если я попытаюсь заявиться к вам один, она придет в бешенство. Она не понимает, что, кроме вас, у меня никого нет. Роза была для меня матерью, а вы – сестрами. Меня изгнали из жизни людей, которых я люблю.

– О, Рэн, ведь ты отец Линнет. Никто не собирается тебя изгонять.

Он уже не мог остановиться.

– Знаешь, о чем я постоянно думаю? О той книге, которую Роза все время цитирует.

– Какую книгу, дорогой? Ты ведь знаешь, что она прочитала не одну книгу. – В тоне Нэнси было уже немного меньше сочувствия. Обычно ей быстрее, чем всем остальным сестрам, надоедали излияния Рэна.

– Мы водили Линнет на этот фильм. О четырех сестрах.

– «Маленькие женщины»?

– Ну да. Там еще был мальчик, их сосед, который влюбляется в них.

– Лори, – подсказала Нэнси.

– Да. Они объясняют Лори, что такое любовь, а потом принимают его в свою семью. Это я. Лори – это я.

– Успокойся. Лори не соблазнил одну из них, когда она была несовершеннолетней, не сделал ей ребенка и не трахался со всеми женщинами округи.

Губы Рэна задрожали.

– Я пытаюсь объяснить тебе, что я изменился. Я начинаю понимать, чего я лишился. Я оказался в такой ситуации исключительно из-за моей глупости.

Вновь последовала тишина. Нэнси намеренно не стала опровергать его слова.

– Во всяком случае, – пробормотал он, – это только моя вина, и мне придется за нее расплачиваться. Мне одному.

Нэнси почувствовала, что она изменилась в лице. В дверях бара появился Берри, он был в рубашке, пиджак перекинут через руку. Она не видела его со дня свадьбы Руфы. Впервые он предстал перед ней как холостяк. Она вся затрепетала от волнения. В миллионный раз она проклинала себя за ту неудачную попытку соблазнить его. Если бы только она знала, что Полли сбежит от него, она бы не торопилась и все сделала как следует.

Рэн вскрикнул, увидев Берри. Мужчины в ужасе уставились друг на друга. В баре никого не было, и им просто невозможно было избежать встречи. Берри не знал, как ему реагировать. Со временем он, вероятно, будет только благодарить Рэна за то, что тот увел у него Полли, но сейчас он, по крайней мере, обязан изобразить гнев. Уголком глаза он заметил, что Нэнси с трудом сдерживает смех, и ему тоже захотелось рассмеяться вместе с ней.

О Боже, как же он любит ее… Эта любовь не дает ему покоя, она просто сводит его с ума. Сейчас ему представилась возможность увидеть ее. Он прилетел утром из Франкфурта, а днем должен улететь обратно. У него было два драгоценных часа, чтобы насладиться ее улыбкой, прежде чем он снова вернется в свою мрачную квартиру, которую предоставил ему банк.

Он улыбнулся Нэнси и протянул руку Рэну.

– Привет.

– Берри, дорогой, – сказала Нэнси, – я думала, ты все еще в Стране кожаных штанов.

– Так и есть, я в Лондоне всего на один день.

Рэн вскочил с табурета. Он крепко сжал руку Берри в своих руках.

– Берри, потрясающе. Неужели ты не злишься на меня? Разве ты не хочешь вызвать меня на дуэль?

Берри хмыкнул.

– Не говори глупости.

– Я думал, что ты возненавидишь меня. Я увел у тебя Полли, а значит, разрушил твою жизнь.

– Ну, я бы так не сказал, – он мягко высвободил свою руку. – В конце концов, Полли вольна поступать так, как считает нужным.

– Это ты правильно сказал, – согласился Рэн.

Берри услышал, как Нэнси тихонько фыркнула от смеха, и вынужден был прикусить обе щеки, чтобы не рассмеяться вместе с ней.

– Она не захотела выйти за меня замуж, – сказал он Рэну, – и я должен был уважать ее желание. Сейчас все просто замечательно. Надеюсь, вы оба будете счастливы вместе.

– О Боже, это превосходно! – Он опять схватил его руку, прежде чем Берри успел его остановить. – Это так благородно с твоей стороны, так великодушно…

Теперь уже более решительно высвободив свою руку – он всерьез опасался, что Рэн может ее поцеловать, – Берри проговорил:

– Не стоит об этом. – Он повернулся к Нэнси: – У меня есть немного времени до вылета. Может быть, ты смогла бы освободиться ненадолго и пойти со мной пообедать?

Он был очень рад увидеть восторг в ее небесно-голубых глазах. Однако улыбка исчезла с ее лица, когда Саймон, хозяин бара, вышел из своего кабинета. Бар постепенно заполнялся людьми. Он нахмурился, глядя на Нэнси.

– Это тебе не бар «Возвращение скитальца», Нэнси. Хватит болтать, пора работать.

– Вот и ответ на твой вопрос, – несчастным голосом проговорила Нэнси. – Но обед за тобой, причем хороший обед.

Он рассмеялся.

– Самый лучший.

– Только, пожалуйста, предупреди меня заранее. – Она перехватила недовольный взгляд хозяина и быстро направилась в другой конец бара.

Берри вздохнул, а потом улыбнулся Рэну.

– Ты свободен? Может быть, пообедаем вместе?

– Что, сейчас? Ты серьезно?

– Абсолютно. Просто чтобы доказать тебе, что я не сержусь. – Ангел улыбнулся ему: она была рада его видеть. Он почувствовал, что сейчас он любит даже Рэна, любит весь мир.

* * *

В ресторане было полно мужчин в одинаковых полосатых рубашках. На спинке каждого стула висели одинаковые темно-серые пиджаки. Рэн, в своем модном полотняном костюме, выглядел как павлин среди стаи голубей. Берри хотелось бы, чтобы столы не стояли так близко друг к другу. Он почувствовал себя неловко в компании такого красавчика, при том что ни один из них не был геем. Он повесил пиджак на спинку стула.

– Томатный суп, – произнес Рэн, глядя в меню с загнутыми уголками. – Паштет из говяжьей вырезки и почек с картофельным пюре и луковой подливкой. Пудинг с заварным шоколадным кремом. – Он передал меню через стол.

– В такую жару?

– Полли не позволяет мне это есть.

– Да, это вполне в ее духе. – Берри было неловко обсуждать Полли с Рэном, поэтому он был краток.

– Она прекрасно готовит, – продолжил Рэн. – Но почти никогда – обычную еду. Я соскучился по яичнице и печеным бобам.

Берри подозвал официанта, чтобы сделать заказ. Было очень жарко. Ему хотелось снять галстук.

– Это так благородно с твоей стороны, – сказал Рэн после того, как официант отошел.

– Забудь об этом.

– Другой на твоем месте убил бы меня.

Берри рассмеялся.

– Ты действительно можешь забыть. Давай расслабимся. Сейчас слишком жарко для того, чтобы драматизировать ситуацию.

– Хорошо. – Рэн облокотился на стол. – Могу я тебя кое о чем спросить?

– Ну конечно.

– Возможно, ты сочтешь меня слишком бесцеремонным, но мне не дает покоя эта мысль. Как ты сделал предложение Полли?

Берри был удивлен.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, ты понимаешь. Как это происходило? Ты встал на одно колено, или это произошло во время романтического ужина? Как ты предложил ей выйти за тебя замуж?

– Я не знаю… Так же, как все. Как ты сделал предложение Лидии?

– О, я никогда этого не забуду, – с тоской проговорил Рэн. – Мы лежали обнаженные под живой изгородью.

– Хм… Как романтично. Но с Полли так не получится. – У Берри не было сил сопротивляться разговору о Полли, хотя он и считал, что поступает не по-джентльменски.

– Она только рассердится, правда?

– Несомненно.

– Это так ужасно, когда она сердится, правда?

– Да, ужасно, – согласился Берри. Он просто не мог солгать. Ей-богу, это ужасно… Она заставляла дрожать и скулить от страха. Он уже начинал сочувствовать Рэну. – Послушай, я буду с тобой честным. Я толком не помню, как я ей сделал предложение. Такого момента, когда я произнес слова: «Ты выйдешь за меня замуж?» – не было. Я просто знал, что люблю ее, что хочу быть вместе с ней ну, и все такое прочее. Я устроился на работу после Оксфорда, а ее родители подарили ей квартиру к двадцать первому дню рождения…

– Теперь мне понятно, почему ты переехал туда вместе с ней, – вздохнул Рэн.

Берри кивнул.

– Ну да, что ж тут непонятного. Именно тогда Полли начала говорить о нашей свадьбе. Сначала в шутку, а потом всерьез.

Рэн был весь внимание.

– А когда ты понял, что пути назад нет?

– О, это очень просто. Она заговорила о свадьбе в присутствии моей матери. Не мог же я сказать, что ничего об этом не знаю. Я был польщен и даже счастлив. – Берри прочистил горло. – Потом намеки продолжились. Она без конца показывала мне каталоги с обручальными кольцами и везде оставляла свои колечки, чтобы я знал ее размер. В итоге я пошел в магазин и купил ей кольцо. – Он не смог удержаться, чтобы не добавить: – И притом чертовски дорогое кольцо.

– И это все?

– Более или менее. Я принес кольцо домой и подарил ей. По какой-то непонятной причине она была удивлена. Она говорила всем своим друзьям, что я очень импульсивный.

– А ты действительно таким был?

Берри вздохнул.

– Ну, вот еще! Ты-то знаешь меня. В мире нет человека более пассивного, чем я.

– Тебе повезло, – мрачно вздохнул Рэн. – А я вот всегда бросаюсь в омут головой. Потому-то все так и вышло. Она говорит о нашей свадьбе так, будто все уже решено. Неужели это значит, что в конце концов я на ней женюсь?

– Я думал, что именно этого ты и хочешь.

– Все так думают. Никто даже не пытается спросить меня, чего я хочу. – Черные брови Рэна трагически изогнулись. – Я в безвыходном положении, Берри. Со мной чуть не случилась истерика у этого портного.

– Где?

– Она послала меня к портному, чтобы тот снял с меня мерку, – с горечью проговорил Рэн. – Я целый час стоял неподвижно, пока этот старый педик ощупывал меня со всех сторон. В конце концов он проговорился, что Полли заказала домашний костюм. Я чувствовал себя так, будто с меня снимали мерку для гроба.

Официант принес суп для Рэна и копченого лосося для Берри.

– Да, это действительно сложно, – сказал Берри. – Другие не поймут, как трудно иметь дело с Полли. Моя сестра удивлялась, почему я так мямлю, почему не могу говорить с ней тоном, не допускающим возражений. Но каждый раз, когда я пытался повысить голос, Полли умудрялась повернуть все так, что я вынужден был просить у нее прощение. – Он посыпал лосося черным перцем. – Буду откровенным с тобой, Рэн. Если ты не хочешь на ней жениться, костюм не предвещает ничего хорошего.

Рэн перемешивал ложкой томатный суп, словно пытаясь обнаружить в его глубине золотой песок.

– Я позволил всему зайти слишком далеко. У меня нет пути назад. – Он опустил ложку в тарелку. – Что мне делать, черт возьми?

– А что ты хочешь делать?

– Стал бы я спрашивать, если бы знал? Господи, во что я превратил свою жизнь? Я оттолкнул от себя всех людей, которые любили меня, я бросил все, что я любил… – Его глаза наполнились слезами. Крупные слезы закапали с длинных ресниц. – Иногда мне хочется умереть.

Берри замер с копченым лососем во рту. Пожалуйста, только без слез… Только не здесь… Если он, Берри, сохранит спокойствие, то Рэн, возможно, возьмет себя в руки.

– Она встала между мною и Линнет, – сказал Рэн. – Она не понимает Линнет, она никогда с ней не разговаривает. Ей не нравится, что я бываю в Мелизмейте. Теперь Линнет думает, что я люблю Полли больше, чем ее. Мне это словно нож в сердце. – Его тело сотряслось от громких рыданий.

Берри прошипел:

– Рэн, ради Бога…

Мужчины за соседними столиками подозрительно уставились на них.

– Вчера я встречал Линнет из школы. Увидев меня, она бросилась ко мне. Но потом вдруг заметила, что я не один, а с Полли. Она остановилась и как-то сникла. Я даже не могу описать выражение ее лица. – Он вытер слезы рукавом своего пиджака. – Я сам все разрушил. Я потерял дочь. Она теперь будет жить с этим развратным типом из хора.

– С типом из хора? – переспросил Берри. Мужчины за соседними столиками, похоже, уже прислушивались к их разговору. Один из них даже перестал жевать в ожидании развязки.

– Он руководит хором, в котором поет Лидия. Если бы ты только видел, как он крутится вокруг нее. Обычно она убегает, если кто-то начинает приставать к ней с ухаживаниями. Но на этот раз она твердит, как заведенная: «Да, Фил, нет, Фил, ты такой чертовски талантливый, Фил!» – я просто не мог вынести этого!

– Но ты ведь больше не женат на ней.

Но Рэн не услышал его слова.

– Он проводит с ней индивидуальные репетиции, этот слюнявый старый козел. Она поет в «Спем ин Алиум» (Spem in Alium).И, если не дай Бог, в результате появится «Сперма в Лидии», я покончу с собой. – Он закрыл лицо салфеткой.

Берри наклонился к нему через стол. Очень спокойно, но четко он проговорил:

– Ты делаешь из себя полного идиота. Возьми себя в руки.

Он выпрямился и стал доедать своего копченого лосося.

Рэн вытер салфеткой лицо, а потом громко высморкался в нее.

– Извини. Мне на самом деле стало легче. – Он снова высморкался и почти весело принялся доедать свой суп.

– Если говорить серьезно, – сказал Берри, – никто не может заставить тебя жениться. Поговори с Полли, она не такой уж плохой человек.

– Полли замечательная! С моей стороны было бы нечестно, если бы я стал жаловаться на нее. Но когда я думаю о прошлом, то понимаю, что не все еще кончено между мною и Лидией. – Рэн доел остатки супа, вытер губы остатками салфетки и вздохнул. – Ну и семейка, не правда ли? Если тебе суждено влюбиться в одну из сестер, то ты никогда уже не сможешь избавиться от этого чувства.

Глава восьмая

Линнет влетела в кухню Мелизмейта, зажав в руке помятый листок бумаги.

– Привет, бабуля.

Роза наклонилась и, с трудом заключив девочку в свои объятия, поцеловала ее в лоб.

– Что это? Один из твоих рисунков? Какой красивый!

– Здесь нарисованы яблоки и банан. Это называется натюрморт, потому что здесь изображены неподвижные предметы. Можно я посмотрю про ведьму? – Не дожидаясь ответа, Линнет стянула с себя рюкзачок с изображением Пикачу и розовый кардиган, бросила их на пол, схватила с туалетного столика Братьев Рессани и вылетела из комнаты. Через плечо она крикнула: – Сок, пожалуйста, только без мякоти!

Роза подняла с полу ее вещи, вопросительно глядя на вошедшую в комнату Руфу. Она знала, что ее старшая дочь запрещает Линнет смотреть видео сразу же после школы. Когда Руфа жила в Мелизмейте, она строго следила за тем, чтобы девочка соблюдала режим дня. Даже по горло занятая работой, она в определенное время отправляла Линнет спать, кормила ее по часам, преимущественно здоровой пищей и, конечно же, учила хорошим манерам. Но Руфы не было здесь уже несколько недель, и Роза вынуждена была признать, что без нее дисциплина совсем ослабла. Она приготовила целую речь, чтобы защитить себя от упреков дочери, собираясь сказать, что после лета трудно наладить режим дня.

Руфа, однако, казалось, ничего не заметила. Она стояла у двери, сжимая в руке ключи от машины. Она улыбалась, но Роза видела, что в мыслях она далеко отсюда, на какой-то другой планете.

Роза включила чайник.

– Спасибо, что забрала ее, милая.

– О, мне это совсем не трудно. – Руфа наконец-то встретилась глазами с глазами матери. – Я люблю забирать ее из школы. Она выходит полная впечатлений.

– Ты очень выручила нас. Наша машина стоит неисправная в гараже, а Рэн отправился на состязания.

– Отправился куда?

– На состязания по поеданию булочек с сосисками в Челтенхэм. Полли захотела, чтобы он встретился с какими-то ее друзьями. В результате его дочь некому было забрать из школы.

Руфа улыбнулась.

– Да, с Полли не поспоришь. А где Лидия? Ее нет дома?

Роза достала чистую кружку из новой посудомоечной машины.

– Нет. Она репетирует с Филом Хардингом, и я ни за что не позволила бы ей пропустить репетицию. Хор Фила вернул ее к жизни. С тех пор как она ушла от Рэна, я никогда не видела ее такой веселой. Садись, дорогая.

– О нет, спасибо, я побегу.

Роза, раскинув руки, загородила ей дорогу.

– Мы не видели тебя целую вечность. Я тебя никуда не отпущу, пока ты не выпьешь чаю.

Руфа рассмеялась.

– Хорошо, я останусь. Только ненадолго.

Она отошла от двери и села за стол, все еще сжимая в руке ключи от машины.

«Как гостья, – подумала Роза. – Словно этот дом ее больше не волнует – и это та девочка, которая готова была согласна пожертвовать всем ради Мелизмейта». Роза украдкой наблюдала за Руфой, заваривая чай из пакетиков. В ней определенно что-то изменилось: этот застывший взгляд не сможет ее обмануть.

– Расскажи мне, как у тебя дела. Расскажи подробно, о чем ты думаешь и что делаешь целыми днями. – Роза села рядом с ней за стол. – Я очень соскучилась по тебе. Мы все соскучились.

– Я была очень занята, – сказала Руфа. – Столько дел накопилось.

– Каких, например?

– С утра ей готовила чатни. Если ты помнишь, это кисло-сладкая приправа к мясу.

– Это замечательно. Роджер обожает твой чатни. Ты нам дашь пару баночек?

Руфа рассмеялась.

– Можете взять хоть ящик. Я приготовила тонну чатни. Мне уже некуда ставить банки, весь дом заполнен ими. Может, продать что-то тому магазину в Буртоне?

– Дорогая, я думала, ты уже бросила это занятие. Теперь тебе больше не нужно часами простаивать у горячей плиты, чтобы приготовить что-то на продажу. Для чего тебе это?

– Просто ради забавы, – ответила Руфа. – У нас такой урожай помидоров, что я просто не знаю, куда их девать. – Она вдруг рассмеялась, что-то вспомнив. – Тристан собирает эти проклятые помидоры быстрее, чем я успеваю их консервировать.

Роза вздохнула.

– Послушай меня. Год назад ты действительно спасла нас, когда варила варенье на продажу. Мне стыдно вспоминать о том, что тебе пришлось этим заниматься.

– Тебе лучше всех удавалось по дешевке покупать целые мешки фруктов.

– Да, но я думала, что со всем этим покончено. Эдвард, будет недоволен.

– Не будет. – Ее взгляд стал печальным, а лицо спокойным и напряженным. Она словно закрыла ставнями свою боль или свою вину или что-то другое, что явно мучило ее. – Он любит, когда я проявляю предприимчивость и инициативу.

«Какая же она открытая, – подумала Роза. – По ее огромным, серьезным сияющим глазам всегда можно понять, что она чувствует». Пристально наблюдая за ней, она спросила:

– Кстати, как он там? Не собирается возвращаться?

– Его могут вызвать для дачи показаний на следующей неделе. После того как он даст показания, он сможет вернуться домой. Он ведь не единственный свидетель.

– А из-за чего такая задержка?

– Очевидно, из-за того, что подсудимый утверждает, что он серьезно болен.

– Никогда не думала, что я когда-нибудь произнесу эти слова, но я очень скучаю по Эдварду, – заявила Роза. – Помимо всего прочего, нам пришлось вызывать водопроводчика, чтобы починить туалет внизу. Эдвард починил бы его за одну секунду.

– Да, не повезло вам. – Руфа взяла кружку с чаем и подула на чай, чтобы немного остудить его.

– Оказывается, там просто испортился поплавковый кран. Этот водопроводчик просто чуть-чуть тряхнул его и взял с меня за это миллион фунтов. Больше я никого не буду вызывать, подожду, когда вернется Эдвард и посмотрит, что там с канализационной трубой. – Роза ожидала, что Руфа начнет протестовать и скажет, что не следует считать его домашним мастером на все руки, который все должен делать бесплатно. Но Руфа вновь погрузилась в свои тайные мысли и просто улыбнулась в ответ.

Роза узнала этот безотчетный страх, который всегда испытывала ее дочь, когда ей предстояло справиться с чем-то, с чем справиться она была не в силах. Она помнила, какой была Руфа на протяжении многих недель после смерти Настоящего Мужчины, как она совершенно замкнулась в себе, пытаясь скрыть свою безумную тоску. Роза винила себя в том, что не заставила себя, преодолев собственное горе, подумать о дочери. Эдвард понимал это, и сейчас она молила Бога, чтобы он поскорее вернулся домой.

Они услышали, как хлопнула парадная дверь.

– Это наверняка Роджер, – сказала Роза. – Что должно означать, что машина нам еще немного послужит.

Но это был не Роджер. Дверь на кухню открылась. На пороге появилась Селена, тоненькая, как тростинка, в мешковатых джинсах и коротенькой футболке, с трудом волоча за собой лопнувший рюкзак.

– Привет, мам. Привет, Ру. – Она смущенно улыбнулась им. – Вы мне не поможете принести вещи из такси?

* * *

Селена привезла с собой два больших кожаных чемодана, набитых книгами. Они были невероятно тяжелыми. Понадобились совместные усилия Розы, Руфы, Селены и водителя такси, чтобы втащить их в дом. Руфа вновь обрела присущую ей активность и отправилась на кухню подогреть чайник.

Линнет с радостным криком ворвалась в комнату, и они с Селеной стали возиться на полу, как два маленьких щенка. Отдышавшись, Селена извлекла из своего рюкзачка потертый пластиковый пакет. В нем оказалась розовая бархатная дамская сумочка, украшенная расшитым блестками красным сердечком.

– О, спасибо, она очень, очень красивая, – Линнет с благоговением рассматривала ее со всех сторон. Она обнаружила внутри несколько шоколадных кнопочек и вновь вскрикнула от радости. Она обняла Селену за ноги. – Ты вернулась навсегда?

– Не навсегда, – сказала Селена. Она осторожно взглянула на Розу. – На некоторое время.

– Но ты обещаешь, что не выйдешь замуж и не найдешь работу?

Роза и Руфа многозначительно посмотрели друг на друга, и Селена постаралась отвести взгляд.

– Я обещаю.

– Хорошо. Ты хочешь посмотреть «Самую плохую ведьму»?

– Нет, спасибо. Я хочу поговорить с бабушкой.

– Хорошо. – Линнет побежала досматривать фильм, прижав сумочку к груди.

– Она хочет поговорить со мной! – пробормотала Роза. – Ты слышала? Она выразила желание поговорить со мной!

– Прекрати, мама, – сказала Руфа. – Селена, не обращай внимания, садись, выпей чашечку чая.

– Не волнуйся, я и не рассчитывала ни на что другое, кроме этой ядовитой иронии. – Селена разместила в кресле свое длинное тело. – Рада, что ты здесь. Я собиралась позвонить тебе.

Роза села в кресло напротив нее.

– Я просто счастлива видеть тебя, дорогая, но объясни мне ради Бога, что происходит? Ты действительно собираешься вернуться домой?

– Если ты меня примешь.

– Конечно, я приму тебя, не надо драматизировать. Но как же твоя замечательная карьера?

– Я не хочу больше этим заниматься, – сказала Селена. – Модельный бизнес – это сплошное дерьмо. – Она криво улыбнулась Руфе. – Я решила попытаться поступить в Кембридж.

– Серьезно? О Боже, это просто замечательно! – С ними вновь была их прежняя Руфа. – Я знала, что ты слишком умна для того, чтобы заниматься этой ерундой.

– Я, наверное, умерла, – проговорила Роза, – и попала в рай. Наконец-то я могу гордиться своим трудным подростком. – Ей показалось, что стрелки часов перевели назад, впервые за Бог знает сколько времени она вспомнила, как выглядит Селена, когда она счастлива. – Что же тебя заставило принять такое решение?

– Рошан постоянно пилил меня, – проговорила Селена. Она машинально потянулась за печеньем. – Но последнее слово оказалось за Максом. Я жаловалась на людей, с которыми мне приходится работать, – на фотографов, которые считают себя Господом Богом, на моделей, которые страдают отвращением к пище, и мерзких женщин, которые говорят о тебе так, как будто тебя здесь нет. И Макс сказал, что я просто должна признать, что не принадлежу к их кругу. Он сказал, что не знает, в чем состояла моя цель, но считает, что на это не стоит тратить всю мою жизнь.

Роза спросила:

– А в чем состояла твоя цель?

– Я не знаю, – Селена чувствовала себя неловко. – Возможно, я хотела доказать, что во мне есть что-то особое.

Руфа тихо засмеялась.

– Тебе это, безусловно, удалось. Твоя фотография на обложке «Вог» просто великолепна. Тристан сказал, что ты похожа на статую «арт деко».

– А кто такой Тристан?

Руфа болезненно покраснела:

– Я забыла, что ты не знаешь его. Он племянник Элис и сейчас гостит у нас на ферме.

– О…

– Настоящий Мужчина всегда говорил, что ты превратишься в настоящую красавицу, которая будет всех сводить с ума, – проговорила Роза. – Поэтому он настоял на том, чтобы тебе на зубы надели эти ужасные металлические скобки. Он даже оплатил счет.

Селена широко улыбнулась ей, продемонстрировав свои безупречные зубы.

– Тогда я ненавидела его за это. Но сейчас я ему очень благодарна.

Руфа сказала:

– Ты и твои зубы это, пожалуй, единственное стоящее капиталовложение из всех, которые он когда-либо сделал.

– Ну, давай продолжай, – нетерпеливо проговорила Роза. – Рассказывай, что было дальше. Именно тогда ты и решила бросить все это?

– Нет, – сказала Селена. – Это было вчера вечером. А сегодня утром меня словно озарило. Я стояла по колено в воде в озере Серпентин в розовато-лиловом бальном платье с пышной юбкой.

– Боже мой, почему?

– Это же были съемки, мама, – рассмеялась Руфа. – Для чего еще она стояла бы в бальном платье в озере Серпентин?

– Это были съемки для Харперс энд Куин, – сказала Селена. – В агентстве страшно разозлятся на меня, я им еще ничего не сказала. Но я вдруг подумала, что, черт возьми, я здесь делаю? Рядом нет ни одного человека, которого я уважаю и тем более люблю. Все относятся ко мне так, словно я сделана из пластика. Я поняла, что и следующая работа будет не лучше. Поэтому я подумала: пропади все пропадом! Я вылезла из воды, стянула с себя это платье, влезла в свои джинсы и отправилась назад к Уэнди. Макс сегодня работает дома. Прежде чем уехать, я купила ему бутылку в Клэренс в знак благодарности. – Она была оживленной и уверенной в себе. – Он, кстати, передает вам всем привет.

Руфа поняла причину ее оживления.

– Ты выбрала для этого самый подходящий момент. Когда начался новый семестр в школе Святой Гильдегарды? Мама, тебе следует сегодня же позвонить миссис Каттинг.

– Я уже позвонила, – спокойно проговорила Селена. – Она была первой, кому я позвонила после того, как смыла грязь и тину со своих ног. Она сказала, что будет очень рада принять меня обратно.

– Эта женщина просто мазохистка, – сказала Роза. – Она столько мучилась с тобой, и я просто не могу поверить, что она хочет еще помучиться.

– Ты просто позвонила миссис Каттинг и сообщила, что собираешься вернуться?! – Руфа была поражена. – Боже, я бы никогда не осмелилась!

– Ты просто зануда и трусиха, – добродушно проговорила Селена. – Ты не знаешь, какие правила можно нарушить, поэтому ты соблюдаешь их все до единого.

– Я соблюдаю? Ну да, миссис Каттинг всегда лучше относилась к отличникам, а я никогда не была гордостью школы.

Роза заметила, что мысли Руфы заняты чем-то другим, ее радость показалась ей немного неестественной. Ведь она больше всего на свете мечтала о том, чтобы Селена вернулась в школу, почему же тогда она не пришла от этой новости в полный восторг? Что с ней случилось? Она кажется еще более красивой, чем всегда, если это, конечно, возможно. Но в ней определенно что-то изменилось. С упавшим сердцем Роза вспомнила, как Руфа выглядела и вела себя, когда она была влюблена в этого ужасного Джонатана. Руфа и любовь – это горючая смесь. Она вся растворялась в сексуальной страсти и вся словно светилась изнутри. Она никогда не выглядела такой с Эдвардом.

Роза спросила:

– Кстати, как там Тристан?

Руфа засмеялась. Она вновь ожила, вся словно загорелась.

– Прекрасно. И наконец-то очень много занимается, потому что у него есть только одна альтернатива – собирать помидоры. Он говорит, что был бы счастлив, если бы никогда в жизни больше не увидел ни одного помидора.

– Жаль, что он живет не здесь, – на ходу, сориентировавшись, проговорила Роза. – По возрасту он очень подходит Селене.

Руфа сердито поморщилась. Селена моложе ее на десять лет. Она прекрасно поняла, о чем думает ее мать, и была полна решимости не поддаваться ее нападкам.