Текст книги "Брачные игры"
Автор книги: Кейт Сандерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)
– Что?
– Нэнси и Тигр – они ушли вместе. Я прочесал танцевальную площадку как проклятый, но не смог нигде их найти.
– О… – Руфа обдумывала информацию. – Это хорошо. Верно? Я имею в виду, что они, видимо, нашли друг друга.
Рошан продолжал озабоченно оглядываться.
– Мне не нравится, что я потерял их из виду. По правде говоря, Нэнси выглядела не слишком здорово: она делала мне знаки…
– Она хотела, чтобы к ней пришли на помощь! О, Рошан, почему же ты не увел ее?!
– Я пытался, но они просто-напросто исчезли.
Руфа решительно подобрала полы своего платья. Нэнси не имеет привычки просто так звать на помощь.
– Покажи мне, где ты видел их в последний раз.
Он повел ее вниз по лестнице. Прищурив глаза, Руфа всматривалась в извивающиеся на площадке фигуры и в тех, кто ждал начала аукциона у столов.
– Где точно? – спросила она.
– Вот здесь. Через минуту их уже не было.
– А что за лестницей?
– Один из служебных входов или что-то иное… О, Руфа, это же глупо… – Рошан бросился вслед за Руфой в полумрак под лестницу. – Вряд ли он притащит ее сюда!
Перед ними была вращающаяся дверь, покрытая темно-красной пластмассой. Не обращая внимания на Рошана, Руфа пронеслась через нее в устланный ковром слабо освещенный коридор с проемами других дверей, уже капитальных. Догадавшись, что это какие-то офисы, она вновь вернулась под лестницу.
– Нет, еще раз говорю: не стану я трахаться, развратная тварь, отпусти меня!
Это был голос Нэнси. Руфа рывком открыла ближайшую дверь. Нэнси бешено отбивалась от мясистого настырного рта Тигра Дурварда.
– Эй ты, я не хочу отбивать тебе яйца, но если ты не выпустишь меня…
Сдерживаемый Руфой гнев превратился в разряд молнии. С криком «Ублюдок, не трогай сестру!» она набросилась на Тигра и вцепилась ему в глаза. Он завопил, схватился обеими руками за лицо, и Нэнси вырвалась.
Она обняла Руфу.
– Никогда в жизни не была так рада видеть тебя. Где ты научилась этому?
– Разумеется, у Эдварда, – жестко сказала Руфа. – Он обучил меня основам самообороны, когда один из моих знакомых мужчин на званом обеде стал распускать руки.
Тигр, продолжая тереть кулаками глаза, вслепую, спотыкаясь, побрел по комнате. Сестры сопровождали его презрительными взглядами.
– Я не могла остановить его, – оправдывалась Нэнси, приглаживая волосы. – Это случилось так быстро. У него бычья сила. Он просто затащил меня сюда, и теперь у меня наверняка размазалась помада.
– Нэнси, если ты выйдешь за этого отвратного бабуина, я лично поднимусь в церкви и оспорю брак.
– Спасибо, дорогая, – улыбнулась Нэнси. – Надеюсь, моим следующим объектом не будет распутный поганец.
Тигр громко стонал.
– Сучка, – закричал он. – Мне больно!
Рошан стоял в дверях, изумленно взирая на происходящее.
– Это преднамеренное оскорбление! – прошипел он, услышав слова Тигра. – Послушай, ты недостоин целовать ее ноги! Девочки, идите наверх и вызовите охрану, а я останусь с ним. Но еще лучше вызвать полицию.
Нэнси нежно взяла его за руку.
– Дорогой, ты слишком слаб и хрупок, чтобы справиться с этим монстром. И обойдемся без спецслужб. Со мной все в порядке, а он мертвецки пьян. Пойдем-ка домой.
Тигр убрал с лица руки. Первый, на кого были направлены его налитые кровью глаза, оказался Рошан. Тигр притих и сделался неестественно спокойным. Молчание затянулось. Наконец тихим четким голосом, совершенно не похожим на лай, Тигр произнес:
– Я ищу тебя всю свою жизнь.
Он закатил глаза и отключился.
* * *
И вновь все четверо собрались на кухне Уэнди для обсуждения происшедшего. Но на этот раз Макс не смеялся. Он смотрел на Руфу с уважением.
– Думаю, будь я с вами – я убил бы его.
– Ах, Макс, у меня была Ру, – улыбнулась Нэнси, нагнувшись к сестре, чтобы сжать ей руку. – «Ибо нет друга, подобного сестре, в тихую и бурную погоду, чтобы вдохновить на утомительном пути, поддержать, когда сбиваются с него…»
– Хватит! – взмолился Рошан, и его большие карие глаза заволокли слезы. – Если будешь продолжать цитировать это, я погиб.
Руфа и Нэнси, настроившиеся на торжественный лад, начали смеяться. Нэнси сказала:
– Жаль, что с нами не было Пита. Не в целях защиты, а чтобы он отщелкал все это.
Рошан высморкался и неуверенно улыбнулся.
– Увидев Тигра, распластавшегося на полу, мы не знали, что делать, – оставлять так или делать искусственное дыхание.
– Ну и что же в конце концов вы сделали с этим подонком?
– Еще до того как мы приняли решение, он очухался и начал рыдать.
– Он пошел вслед за нами покорный, как овечка, – сказала Руфа. – Мы оставили его на стуле под лестницей. Он так сильно рыдал, что мы не решились поднимать шум.
– И тем не менее он должен извиниться перед Нэнси, – сказал Макс.
Ко всеобщему удивлению, извинение пришло на следующее утро. Руфа открыла дверь и увидела посыльного с двумя большими букетами тигровых лилий. Руфа поблагодарила его и уже собиралась закрыть дверь, когда посыльный сказал, что у него еще одна передача. Он вернулся к своему фургону и возвратился с огромной корзиной кроваво-красных роз, украшенной большими скользкими бантами из шелковых лент. Руфе пришлось отвести толстые стебли назад, чтобы протащить корзину через входную дверь. К ручке корзины был прикреплен белый конверт, адресованный Рошану Лалу.
При этом они с Нэнси рассмеялись, но Рошан был потрясен.
– Видимо, Анита дала ему адрес… – Он вынул из конверта карточку. На ней четким круглым почерком было написано: «Мы должны встретиться снова».
Все трое с тревогой посмотрели друг на друга.
Рошан прошептал:
– Вот это да…
– Простите меня за грубость, – сказала Нэнси, – да пропади она пропадом – эта Брачная игра!
* * *
Руфа никак не желала признать поражение. Первые два выхода окончились полным провалом, но она настаивала, что им следует перестроиться и попытаться вновь.
– Мы проработаем целиком весь список, пока не найдем того, кто не презирает нас и не сходит с ума от Рошана.
На вернувшуюся Уэнди огромное впечатление произвела корзина роз.
– Думаю, если Тигр – гей, то это объясняет его ужасные поступки в отношениях с женщинами. Он отвергает их.
– Спасибо, доктор Фрейд, – сказал Рошан. – Все, хватит об этом. Он звонил мне на работу: хочет, чтобы я с ним пообедал. Как будто я на это пойду… – Последняя фраза была окрашена мечтательными тонами. – Зверюга, – бодро добавил он.
В воскресном номере газеты появились фривольные фотографии Нэнси и Руфы. Обе выглядели, как сказал Макс, достаточно аппетитно, чтобы их слопать. Уэнди сказала, что это должно помочь «ее девочкам». Роза была совершенно потрясена и даже позвонила им из Мелизмейта с выражением восхищения.
Но реальность была отрезвляющей: их средства улетучивались с невероятной быстротой. Руфа продумывала варианты с поиском людей, которым она могла бы стряпать. Нэнси вновь изъявила желание пойти на работу в бар. Руфа была настроена против этого. Погода была сырой и холодной. Тафнел-парк был мрачным: кругом постоянно капало.
– Наша Игра зашла в тупик, – заметила Нэнси в одно дождливое утро, печально наблюдая из окна спальни за потоком машин. – В тот момент, когда мы ставим ногу на лестницу, чтобы подняться, огромная змея готова тяпнуть нас. Но нам все-таки нужно пробираться на званые вечера, пока у нас есть деньги, чтобы оплатить проезд на автобусе.
Рошан, который чувствовал себя в какой-то степени виновным, продолжал снабжать их журналами. Руфа, ужасно расстроенная, покорно погружалась на сон грядущий в чтение «Харперз энд Квин».
– Прежде всего надо обустроить встречи, – мечтала Нэнси. – Затем – влюбленность и готовность жениться. А после этого – оплата долгов Настоящего Мужчины. На это потребуются месяцы!
– О Боже! – с изумлением произнесла Руфа.
– Да, но нам нужно считаться с этим. Рим не сразу строился.
– Смотри! Смотри сюда! – Руфа соскочила с кровати и передала «Дневник Дженнифер» Нэнси.
Нэнси всматривалась в страницу.
– Это Берри!
– Да, Берри, его отец – лорд, а взгляни-ка на его дом! – Она разразилась смехом. – Вот дурачок: он не удосужился упомянуть об этом, чтобы избавить нас от лишних забот! – Она стала читать подписи под фотографиями поверх плеча Нэнси. – Вот черт, он помолвлен, я забыла об этом. Это наша удача!
Чета Бриджмор была сфотографирована в своей роскошной гостиной на фоне камина времен Роберта Адама и огромного полотна Гейнсборо, которое выглядело достаточно шикарным, чтобы на вырученные от него деньги купить весь Мелизмейт, со всеми его долгами. Причиной публикации в журнале был бал по случаю 35-летия их бракосочетания и помолвки молодого Гектора Берроуна. Его невеста – о которой он умолчал в Сочельник – работала в знаменитой галерее «Соумс энд Пелью» на Бонд-стрит.
– Ну и ну, – тихо проговорила Нэнси. – Синяя птица счастья сидела все это время во дворе нашего дома. Я за то, чтобы поставить Берри на первое место в нашем списке.
Руфа заколебалась.
– Но он же помолвлен. Мы вроде бы прозевали его.
– Ничего подобного, – нахмурилась Нэнси. – Это шанс, ниспосланный нам небесами, и я хочу воспользоваться им.
– Но он же помолвлен, Нэнс!
– Ну ты же не станешь говорить, что я не понравилась ему.
– Конечно, ты очень ему понравилась, – признала Руфа, – но, очевидно, недостаточно, чтобы изменить отношение к своей девушке.
– Взгляни на меня, – сказала Нэнси. – Перед тобой будущая леди Бриджмор.
Глава десятая
Будущая леди Бриджмор, в девичестве Полли Мюир, сидела за своим рабочим столом в галерее на Бонд-стрит. Это была худощавая, аккуратная молодая женщина, приятные черты которой могли бы показаться смазанными, если бы не были столь блестяще преподнесены. В то утро она была в короткой черной юбке – ноги ее восхитительны! – и простой белой шелковой блузке. Длинные прямые светлые волосы были стянуты на затылке черной бархатной заколкой.
Главное – осторожность, всегда считала она. Если есть сомнение, то вообще следует избегать темы. Совершенствовать сдержанность было целью ее жизни. «Соумс энд Пелью» платили ей за то, чтобы она вся выглядела изысканной, и это не могло не наложить отпечатка на ее нынешнюю жизнь.
Она составляла список, кого нужно пригласить на свадьбу. Полли мысленно повторяла историю своей семьи и манипулировала ею так, чтобы та выдержала проверку в любой ситуации; но факт оставался фактом – у нее было очень мало подходящих родственников. Можно доставить на самолете из Австралии двоюродную бабушку, вдову шотландского баронета. Но остальные из этой команды – люди безнадежные: у всех гнусавый выговор и постоянный загар. Да, необходимо заполнить ее сторону церкви друзьями из знатных семей. И как бы то ни было, ей придется убедить отца не использовать данное ему при крещении имя. Никого ведь не называют «Лесли». Его второе имя – Алистер, и это гораздо лучше подойдет к шотландской юбке.
В жизни Полли все должно было быть проверено и перепроверено на предмет правильности. Она владела этим языком хорошо, но не совсем свободно. Нужно ли делать свадебные закупки согласно списку в универсальном магазине «Питер Джоунз»? Правильно ли будет включить туда забавную чашку в виде фарфоровой собаки, если ни у нее, ни у Берри нет собаки? И уж если на то пошло, то нужен ли вообще такой список? Полли не возражала против того, чтобы казаться хваткой. Английские аристократы – самые хваткие люди из тех, с кем ей приходилось встречаться. Надо только правильно проявлять это качества.
Когда в галерею вошли две богини с золотисто-каштановыми волосами, Полли с нежностью воскрешала в памяти образ Берри. Милый, милый Берри, она не может дождаться момента, когда сочетается с ним браком и будет жить в уютном домике в Челси, который его родители выделили им в качестве свадебного подарка. Они тоже душки. И таксы леди Бриджмор – душки. Единственное исключение – это ужасная сестрица Берри, Аннабел; но кому какое дело до нее? В аристократической иерархии сестры не очень котируются.
Рыжеволосые девушки с любопытством разглядывали викторианские акварели, развешанные на обитых панелями стенах. Полли вышла из-за стола и придирчиво осмотрела вошедших. На них были первоклассные платья – у Полли было нечто похожее. Их туфли и сумки, несомненно, из «Прада». И уже в последнюю очередь она заметила, что обе они в чисто физическом отношении красивы.
– Добрый день. – Разумеется, Полли не сказала «Не могу ли я помочь?» – это смахивало бы на приемы лавочника. Она была здесь полухозяйкой и полуангелом с карающим мечом.
Девушка, у которой волосы были ярче, в темно-сером жакете, улыбнулась.
– Добрый день, надеюсь, вы не будете возражать, если мы осмотрим вашу галерею? О, да вы составляете свадебный список!
Ее высокая, бледнолицая сестра – темный костюм – выглядела встревоженной.
– Нэнси! – прошептала она.
– Мы не могли пройти мимо, когда в окне увидели ваше имя, – невозмутимо продолжала Нэнси. – Берри говорил нам, что вы здесь работаете, и мы очень хотели встретиться с вами.
Улыбка Полли не дрогнула. В ее светло-голубых глазах была настороженность.
– Извините, но, мне кажется, мы не…
Нэнси протянула руку.
– Нэнси Хейсти. А это моя сестра Руфа.
Встроенный в память Полли компьютер обработал имя. Хейсти… Они помогли Берри, когда произошел этот идиотский случай в Сочельник. Представители аристократического, но обедневшего рода, владельцы полуразрушенного поместья с древним девизом над развалившейся дверью. Она бы предпочла, чтобы Берри сам представил ее членам семьи. И вот они здесь. Бедный, бедный Берри – как это на него похоже: не заметить бросающийся в глаза факт, что сестры Хейсти были великолепны.
Они обменялись рукопожатиями. Ее улыбка перестала быть официальной и стала теплой, сделав ее милое личико очень симпатичным.
– Конечно же, как приятно наконец познакомиться с вами. Я хочу поблагодарить вас, что вы были так внимательны по отношению к Берри.
– Для нас это было удовольствием. Он прислал нашей маме роскошные цветы.
– Я знаю, – кивнула Полли. – Это моя идея.
– Надеюсь, Рождество так или иначе исправило ситуацию.
– Это было божественно, благодарю вас. Нам обоим очень был нужен отдых, а ваша сельская местность навевает такое спокойствие. Вы надолго в Лондоне?
– Как вам сказать… – Руфа казалась смущенной.
– На недельку-другую, – тут же нашлась Нэнси. – Пока не кончатся деньги. Думаю, Берри говорил вам о нашей бедности.
Берри упоминал об их бедности, но теперь Полли видела воочию, что девушки одеваются в «Прада», и ее последние сомнения исчезли.
– Уверена, Берри будет рад вновь увидеться с вами, – сказала она. – Вот что, – добавила она после небольшой паузы, – а почему бы вам не побывать у нас на презентации завтра вечером?
Мысль Полли работала отлаженно. Хозяин галереи всегда призывал ее приглашать на презентации привлекательных людей. Руфа и Нэнси уже одной своей красотой способствовали бы блеску мероприятия.
– В шесть тридцать, как обычно, шампанское и легкая закуска.
– Чудесно, – сказала Нэнси. – С радостью придем.
* * *
Вновь оказавшись по другую сторону стеклянной двери на резком февральском ветру, Руфа сотрясалась от смеха.
– Просто не верится. Это наше первое официальное приглашение.
Нэнси вынула из безукоризненной новой сумки «Твикс».
– Теперь ты перестанешь зудеть о деньгах и купишь эти стульчики. Пойдем! – Она присмотрела деревянные стульчики в витрине магазина игрушек и убеждала Руфу купить их для Линнет.
– Не следует делать глупостей, – неуверенно проговорила Руфа.
– Пойдем, пойдем – тебе они очень понравятся. Размером как раз для Братьев Рессани. Представляю себе ее лицо, когда она откроет посылку!
– Хорошо, хорошо, – раздраженно проговорила Руфа, но затем начала смеяться. – Ты хочешь заставить медведей сделать заказ по медвежьему каталогу, как ты это проделала с чайным набором?
– Нет, я добавлю на этот раз больше драматизма. Вечером позвоню Линнет и скажу, что Рессани жалуются, что им не на чем сидеть и они снашивают мех на задницах.
– И потом вдруг она получит посылку, – подхватила Руфа. – Возможно, я смогу добавить еще пару маленьких подушечек. Но будем осторожны: не следует заходить слишком далеко только потому, что ты подумала встретиться с человеком, которому понравилась. Я не совсем понимаю, чего ты хочешь добиться, вновь увидев Берри.
Сочные губы Нэнси впились в «Твикс».
– Своей свадьбы, дорогая. Можешь считать меня старомодной, но я всегда хотела выйти замуж в июне. Мы могли бы натянуть в саду одну из этих полосатых палаток.
– Я по-прежнему считаю это напрасной тратой времени, – сказала Руфа. – Берри помолвлен с той девушкой из галереи. Он никогда не бросит ее ради тебя.
– Почему бы нет, скажи на милость? Что же во мне плохого?
– Дело не в тебе. Он не такой человек, чтобы отказываться от своих слов.
– Ерунда, – заносчиво произнесла Нэнси. – Все мужчины отказываются.
* * *
Берри не ожидал от предстоящего вечера ничего интересного. Если бы у него был выбор, он остался бы в Фулеме, где они жили вдвоем с Полли, и поел чего-нибудь вкусненького, сидя перед телевизором. А теперь он обречен на долгие часы голодания и приторных улыбок. Слава Богу, после женитьбы Полли уйдет с работы, и ему больше не придется стоя выслушивать очередное мнение какого-нибудь любителя картин.
– Викторианские акварели… – размышлял Адриан, сидя на другой стороне огромного «даймлера». – Они похожи на настольные салфетки под посуду. Но Наоми после развода забрала картины, а мой новый декоратор настаивает, что для стен подойдет что-нибудь не столь примечательное.
– Хорошо, что ты так решил, Адриан, – сказал Берри.
Он был поражен, когда директор его банка согласился прийти на презентацию. Адриан Мекленберг был сказочно богат и к тому же владел коллекцией красивых предметов. Полли сказала, что он может купить кое-что, так как его третья жена забрала у него столько картин, что ими можно заполнить Эрмитаж. Если Мекленберг сделает покупку на кругленькую сумму, Джимми Пелью подарит ей в качестве подарка попугая Эдварда Лира, на которого она давно положила глаз. Она уже рассчитала, куда повесит клетку в доме Челси, который ей еще не принадлежал.
Автомобиль сбавил ход около галереи, и Берри тайком бросил взгляд на свои туфли. И как они ухитряются вбирать в себя грязь? Когда он находился рядом с Адрианом, все на нем казалось неряшливым: развязанные галстуки, ослабленные воротники, живот, раздвигающий пуговицы рубашки.
Адриан словно всасывал из атмосферы свою элегантность. Он казался выше, чем на самом деле, так как его худощавая фигура была сложена исключительно пропорционально. Одежда сидела на нем без складок, как будто он был бесплотным. В промежностях его брюк в конце дня никогда не появлялись спиралеобразные складки, как это было у Берри. Его густые седые волосы всегда были аккуратно причесаны. Каштановая шевелюра Берри, напротив, торчала, как хохол какаду, хотя он изводил на нее тонны ароматной гадости с Джермин-стрит. Он не поддался соблазну потеребить свой галстук.
Полли поджидала их, в зеленом безукоризненном платье для коктейлей. Она отмела в сторону девушку с кипой ярких каталогов, поцеловала Берри, а затем Адриана. Снабдив их напитками, она направила Адриана в сторону, где возле самых дорогих картин прохаживался Джимми Пелью.
Сердце Берри забилось сильнее в предвкушении невероятного удовольствия, граничащего с болью. На фоне тусклого пасторального ландшафта он увидел Нэнси Хейсти. Тотчас же мир обрел новое звучание.
О Боже, Нэнси…
Что она здесь делает? Это было восхитительно, но одновременно и опасно. После Сочельника, испытывая чувство вины, он силой заставил себя никогда больше не думать о Нэнси, разве только во время мастурбации, от которой он не мог отказаться. Теперь, спустя два месяца, он почти приучил себя не мечтать о ней. И вот в мгновение ока весь этот тяжкий труд пошел насмарку. На ней был жакет, через который соски ее грудей не были видны. Волна стыда залила его от паха до головы.
– Берри… привет, – послышался нежный голос.
Он повернулся и увидел Руфу, красота которой была отрешенной, недоступной для осязания. Она поцеловала его в раскрасневшуюся щеку.
– Разве Полли не сказала тебе, что мы будем здесь?
– Нет, еще не успела, перед презентациями на нее находит столбняк. – С Руфой было так легко говорить, что Берри немного расслабился. – Как вы все поживаете? Как моя подружка Линнет?
Руфа улыбнулась.
– Она была в боевой форме, когда я разговаривала с ней вчера вечером. Мы с Нэнси звоним ей каждый вечер. Нэнси имитирует голос Троцкого.
– Троцкого?
– Это морская свинка, подарок Рэна. Он глупый и толстый, но она пока не замечает этого. А как ты?
– Да вот… глупый и толстый, – весело проговорил Берри. – Передай им всем, пожалуйста, от меня привет.
– Разумеется. Маме, кстати, очень понравились цветы.
Берри засмеялся.
– Я хотел прислать ей что-нибудь из продуктов, но не смог убедить Полли.
– Ты и так уже достаточно кормил нас. Твоя корзина спасла нам жизнь.
– Как я понимаю, дела… по тому, как вы обе выглядите… – Берри пытался проявить деликатность.
Руфа пришла ему на помощь.
– Нам удалось получить небольшие деньги.
– Чудесно! И вы перебрались в Лондон.
– Да. Мы остановились у нашей старой знакомой.
В мире, в котором вращался Берри, всегда вращались деньги и существовали полезные старые знакомые. Он был искренне рад услышать, что Хейсти, очевидно, не сметены водоворотом.
– По делам или ради удовольствия?
– Больше ради удовольствия, – ответила Руфа, – но я бы не отказалась от работы. Я часто стряпаю для банкетов… Может, у тебя есть знакомые, которым время от времени нужна хорошая кухарка?
– Уверен, что есть. У Полли наверняка есть. – Берри по-мужски проигнорировал смущение Руфы. – Дай мне свой телефон, я спрошу ее.
– О, кого я вижу, – сказала Нэнси, оказавшись между ними.
– Привет, – пропищал Берри.
Казалось, Нэнси не заметила этого неожиданного фальцета.
– Что, Ру снова зондирует почву насчет работы? Не слушай ее. Она и так чувствует себя совсем неплохо. Просто она уже не может не заниматься хозяйственными делами.
– Извините меня, пожалуйста… – Полли как с неба свалилась. Она взяла Берри за локоть и увела его от сестер Хейсти. Он на мгновение испытал настоящий ужас – а вдруг она заметила? Неужели скажет? – но затем понял, что Полли вся в делах.
Он смог спросить: «Что случилось?»
– Речь идет об Адриане. Он игнорирует картины. Занимается лишь тем, что глазеет на Руфу Хейсти.
– На… Руфу?
– Ну конечно, болван ты эдакий. Все, кроме тебя, заметили, что она выглядит как топ-модель. Ты должен представить их друг другу.
– Разумеется.
– Прямо сейчас. Не откладывая! – Полли плавно удалилась, чтобы направить свою искрометную энергию на группу увешанных драгоценностями престарелых дам.
Берри ухватил с подноса тарталетку с креветками и вернулся к сестрам. Сознание вины вынудило его к мгновенным действиям.
– Руфа, я хочу представить тебя одному влиятельному человеку из нашего банка. – Не отважившись снова взглянуть на Нэнси, он повел Руфу через людскую массу. – Его зовут Адриан Мекленберг, – шепнул он ей на ухо. – И он самый богатый из всех присутствующих здесь людей. Подумай о моей семейной жизни – попроси его купить что-нибудь.
– Насколько он богат? – с безразличием спросила Руфа.
– Просто купается в богатстве. Он обычно покупает Пикассо. Когда его бывшие жены удирают от него, он продолжает покупать Пикассо.
– А он женат на данный момент?
– Нет, – сказал Берри. – Он только что порвал с третьей.
Бледно-серые глаза Адриана изучали Руфу с жадностью профессионального коллекционера. Во время введения, сделанного Берри, он задержал ее руку в своей несколько дольше положенного, как будто проверял ее вес и строение тканей.
– Привет, Золушка, – сказал он.
Вежливая улыбка сошла с ее лица. Уши сделались красными.
– Вы… вы вернули мне туфлю. О Боже! – Руфа узнала мужчину, наблюдавшего за ней и видевшего, как их выставили из Шерингем-хаус. Неужели это унизительное испытание будет постоянно преследовать ее?
– Я подумал, что это вы. – Казалось, что ее замешательство радовало его. – Я не удивлен, узнав ваше имя. Я узнал вас во время того тягостного концерта. Несомненно, вы могли быть только дочерью старины Руфуса.
Забыв о смущении, Руфа улыбнулась, на ее лице взыграл луч солнца.
– А вы его знали?
– Конечно, знал. Жаль, что я не смог приехать на его похороны. Я не виделся с ним много лет – я был в школе его «шестеркой».
Она нервно рассмеялась.
– Вы были мальчиком, который отказался делать тосты.
– Вот именно. Хотя на самом деле я всегда восхищался Руфусом. Думаю, что я заартачился лишь для того, чтобы произвести на него впечатление, хотя это и не сработало. Я не могу прийти в себя от того, насколько вы похожи на него. Вы его женский двойник. Вы напомнили мне о нем с волнующей точностью.
Берри никогда не видел Адриана в таком возбуждении. Этот человек был известен своим шармом, который, как он считал, был своего рода универсальным комплиментом в адрес нужных людей. Но это был шарм в действии. И он действовал на Руфу.
Берри украдкой взглянул на Полли. Она через всю комнату улыбнулась ему и послала воздушный поцелуй. Прекрасно!
* * *
Адриан проводил их до такси. В тот момент, когда машина заворачивала за угол, Руфа прошептала:
– Боже, я выиграла обед!
– Неужели с ним? – Нэнси выглядела озабоченной при свете уличных фонарей. – О Ру, ты шутишь. Он такой древний.
– Ты просто ревнуешь, потому что я получила приглашение на свидание. С действительно богатым человеком.
– Ревную? Он к тебе благоволит…
Оглянувшись назад, шофер спросил:
– Куда везти, дорогуши?
– Извините, Тафнел-парк, пожалуйста, – сказала Руфа. И, обращаясь к Нэнси, добавила:
– Я просто не смогла дать адрес, стоя перед Адрианом. Это было нечестно с моей стороны?
– Нет, просто чванливо. Эта брачная забава не выявляет в тебе благородных качеств, моя милая.
Руфа, привыкшая к высоким моральным критериям, заняла оборонительную позицию.
– Что же в этом плохого: получить приглашение на обед и принять его? Он мне нравится. Он знал Настоящего Мужчину.
– Меня бросает от него в дрожь, – пояснила Нэнси.
– Он довольно приятный. Думаю, это то, что мне нужно. И у меня такое ощущение, что он – намного лучший вариант, чем Берри.
– Чепуха! Берри стоит десять таких. Для начала, он не спит в гробу и не избегает зеркал.
– Ха, ха, ха, Адриан прелестен, – раздраженно проговорила Руфа. – Несравненно лучше, чем тот образ мужчины, который мы создавали, начиная Игру.
– Хотелось бы знать, от чего умерли три его первые жены.
– Не стоит об этом беспокоиться. Думаю, он безупречен, – заявила Руфа. – С одной стороны, он явно умен. Мне не придется объяснять ему, почему для нас так важен Мелизмейт.
Нэнси тихо вздохнула.
– Ты не можешь выйти замуж за этого человека. Ты будешь несчастна.
– Это исключительно моя забота.
– Быть несчастной не было условием сделки. Ты знаешь, в чем твоя беда, Ру? Ты не разбираешься в любви.
– Брачная игра не предусматривает любви, – упрямо твердила Руфа.
– Да, я понимаю, речь о безумной страсти не идет, – сказала Нэнси, – но я предпочитаю, чтобы мужчина нравился хоть немного.
– Я всегда боялась, что ты не выдержишь напряжения, – заметила Руфа. – Передай все в мои руки.
Нэнси нахмурилась.
– Руфа, что с тобой произошло?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Ты никогда не была такой странной. – Нэнси ослабила застежки на своих новых туфлях и поискала в сумке мятные конфеты «Поло» – ее сумка из «Прада» уже полна была конфетных оберток, салфеток, сломанных расчесок и тюбиков с помадой. Ее тон смягчился: – Я знаю, после смерти Настоящего Мужчины мы все свихнулись – но в своем слащавом, тихом помешательстве ты зашла намного дальше других.
– Тогда зачем ты увязалась за мной? – отрезала Руфа. – Почему ты с готовностью ухватилась за Игру, если это безумие? Я отыскала весьма приличный вариант…
– Ничего подобного! У меня есть Берри, и я уверена: он сделает меня невероятно счастливой. Можешь забыть об этом жутком Адриане.
– И не подумаю.
– О'кей, – выдохнула Нэнси. Она, тяжело дыша, проглотила три «Поло». – Итак, линия прочерчена. Я не хочу, чтобы ты выходила за Адриана. Ты не хочешь, чтобы я выходила за Берри – верно?
Руфа долго молчала.
– Это глупо, – сказала она наконец. – Мы ведем полемику, а желаем одного и того же.
– Если я заполучу Берри, я стану победителем в Игре. И моим призом будет твой отказ от Адриана.
Вновь воцарилось молчание. При желтом мерцании уличного света лицо Руфы сделалось бледным и усталым.
– Это если заполучишь… – протянула она. – Если…
