Текст книги "Том 14. Убийство - завтра!"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

Инглиш взвыл от боли, но не успела по моему лицу расплыться довольная улыбка, как он ударил меня кулаком прямо в солнечное сплетение.

Вселенная раскололась на тысячу кусков, комната поплыла у меня перед глазами. Придя в себя, я убедилась, что глаза мои смотрят в потолок, сама я лежу на кровати, а руки мои к чему-то привязаны, вероятно к спинке кровати. Я попробовала пошевелить ногами, но результат был тот же самый – я была распята, словно Иисус на кресте.

– Теперь она к вашим услугам, – услышала я голос Майка. – Но только учтите, все должно быть сделано быстро!

– Я постараюсь, – скромно потупилась Абигайль. – Но я хотела вас попросить, мистер Инглиш: не могли бы вы, когда вернетесь в гостиную, включить на полную мощность приемник? Какую-нибудь приятную веселую музыку, успокаивающую нервы…

– Неплохая идея, – усмехнулся он. – Тогда она сможет вопить во все горло.

– Вот именно, мистер Инглиш, – хихикнула Абигайль.

– Я так и сделаю.

Я услышала, как дверь за ним захлопнулась, и вместе с ним исчезла моя последняя надежда.

Надо мной склонилось лицо Абигайль. Она улыбалась.

– Ну, милочка, – сладким голосом пропела карга, – ты ведь слышала, что он сказал? Как можно быстрее! Так что, когда будешь готова признаться, дай знать, и я тотчас оставлю тебя в покое.

– Зря теряешь время! – отрезала я. – Я никогда не подпишу признания, что бы ты там ни делала! Да я скорее умру от старости!

– Ты меня недооцениваешь, милочка, – хитро улыбнулась старая ведьма. – Я пыталась предупредить тебя, но ты не желаешь слушать. Такие, как ты, быстро ломаются. Но если ты думаешь иначе – твое дело!

Она наклонилась еще ниже и быстрым движением завернула мою пижамную кофточку к самой шее, а потом так же ловко спустила штанишки до щиколоток. Когда Абигайль распрямилась, я увидела, что глаза ее затянуты влажной пленкой. Пот струился по ее лицу. Я задрожала.

– Ах, какая хорошенькая девочка! – прошептала она мечтательно. – Какое нежное бело-розовое тело!

Она вытянула руки, медленно скрючила и тут же растопырила свои костлявые пальцы, словно разминала их.

Из гостиной внезапно послышалась громкая музыка. Абигайль довольно вздохнула.

– Ну теперь ты можешь визжать сколько угодно, милочка, – сказала она снисходительно. – Никто ничего не услышит.

Абигайль быстро опустила руки, и мое тело, ощутив ее прикосновение, конвульсивно дернулось от отвращения. Что-то тихо напевая себе под нос, она медленно провела ладонями по моему обнаженному телу, от груди до самых щиколоток, потом ее пальцы, словно почувствовав свою силу, вонзились в мою плоть. Они заработали с неутомимостью, за которой угадывался большой опыт. Они щипали и рвали мое тело, забирались в самые потаенные уголки с такой болезненной жестокостью, что я не смогла сдержать отчаянного крика.

– Вот так-то, моя дорогая, – бормотала она нараспев, – кричи, кричи изо всех сил, все равно не поможет!

Пальцы ее ожесточенно и безжалостно терзали меня, вырывая из самых глубин моего существа хриплые крики. Я корчилась, словно в агонии, я слышала крики, едва сознавая, что этот нечеловеческий вой вырывается из моего собственного горла.

– Когда ты будешь готова подписать признание, моя дорогая, ты только кивни, – умиротворенно прошептала Абигайль. – У каждого, знаешь ли, есть свой предел, и ты, как мне кажется, его уже почти достигла!

На меня накатила новая волна боли, на этот раз такой нестерпимой, что тело мое изогнулось дугой, каждой клеточкой протестуя против страданий, и это было последнее, что я запомнила, прежде чем провалилась в бездну.

Глава 10

Придя в себя, я несколько секунд лежала совершенно неподвижно, ощущая, что все мое тело – сплошная боль. Я понимала, что больше не выдержу, что подпишу все, что мне скажут. Я медленно открыла глаза и съежилась, ожидая новой волны боли.

На меня встревоженно смотрела Долорес. Она приложила к губам палец.

– Лежите тихо, – прошептала она. – Они ждут, пока вы очнетесь, чтобы Абигайль продолжила свое дело.

– Что вы здесь делаете? – просипела я.

– Майк послал меня последить за вами. Я должна дать им знать, как только вы очнетесь. – В ее глазах светилось сострадание. – Бедная Мэвис! Что она с вами сделала?!

– Все! – пробормотала я. – Она ничего не упустила, похоже, эта карга – большая мастерица. Если я когда-нибудь доберусь до нее, то собственными руками вырву у нее сердце!

– Я не могу даже принести вам стакан воды, – ответила Долорес. – Они сразу догадаются, что вы пришли в себя.

– Может, вы развяжете мне руки?

– И этого я не смею. Мне очень жаль, Мэвис, – со слезами в голосе ответила Долорес. – Я думаю, Абигайль и в самом деле ненормальная. Она убьет меня точно так же, как… – Долорес внезапно осеклась и прикусила губу.

– Послушайте, – сказала я настойчиво, – у нас мало времени. Я больше не выдержу. Как только Абигайль снова войдет сюда, я сразу же подпишу любое признание. И знаете, что будет потом? Майк никогда не допустит, чтобы мы с Эдди остались в живых. Нас убьют до приезда полиции, чтобы я не смогла рассказать, каким способом вырвали из меня признание. Если вы сейчас не поможете мне, Долорес, то и вы станете убийцей, как Майк и Абигайль!

Долорес закрыла лицо руками и тихо зарыдала.

– Я не знаю, что мне делать! – проговорила она сквозь слезы. – Я так боюсь!

– Ведь эта история про человека, который вам звонил и предложил тысячу долларов, выдумка, правда?

Долорес кивнула.

– Это Майк заставил меня сказать так.

– А как было на самом деле?

– Это долгая история, – безжизненно ответила она. – Мне не хочется ее вспоминать. И я не собираюсь ничего рассказывать на суде.

– Не важно. Расскажите мне, – попросила я без особой надежды.

И Долорес внезапно заговорила:

– Последние три года мы работали вместе с Абигайль на курортах, от Майами до Мехико, по всему Западному побережью. Мы изображали мать и дочь из избранного общества.

Мы выбирали какого-нибудь простачка и начинали его обхаживать. Обычно это был мужчина средних лет, женатый, но отдыхавший в одиночестве. Мы предпочитали провинциалов: они больше заботятся о своей репутации. Я притворялась, будто без ума от жертвы и готова прыгнуть к нему в постель, как только мне удастся избавиться от опеки бдительной мамаши… Когда он доходил до белого каления, я сообщала, что мамочка собирается уехать на целый день, и приглашала его к себе в комнату.

Щеки Долорес стали пунцовыми.

– Это грязный и дешевый трюк. В самый разгар событий в комнату врывалась Абигайль, а я кричала: «Насилуют!» Простачку, конечно, и в голову не приходило обвинять меня в нечестной игре. Что мне еще оставалось делать в присутствии собственной мамаши, да она и не стала бы слушать. Абигайль изображала матрону из высшего общества, разъяренную тем, что ее дочь подверглась домогательствам со стороны какого-то гнусного типа. Она сразу же начинала вопить, что сейчас вызовет полицию, что ей наплевать на огласку и так далее.

Это всегда срабатывало: клиент впадал в панику и предлагал вознаграждение. Абигайль отступала очень медленно и неохотно соглашалась принять предложенную сумму. Большинство этих идиотов целовали ей руки за то, что она соглашалась вынуть из их кошелька тысяч десять долларов…

– Но при чем тут Ромейн? – прошептала я в отчаянии.

– Сначала надо рассказать, что за этим крылось, – ответила Долорес. – Мы приехали на Западное побережье месяца три тому назад, и почти сразу же Абигайль встретила Рея Ромейна. Она знала его раньше, знала, что он ловкий и удачливый скупщик краденого. Они разговорились, и он пожаловался, что главная его забота – сообщать своим партнерам о времени и месте доставки товара. Абигайль подсказала ему, что лучше всего купить время на телевидении или радио. И это была отличная идея!

Через три дня Рей сказал, что он посмотрел программу Сэма Варни, который собирает всяких чудаков. Он предложил Абигайль попасть в их число и изображать из себя придурковатую старую даму. Если ей удастся добиться этого, то она во время своего выступления произнесет несколько закодированных слов, предназначенных для клиентов Рея, которые, таким образом, будут знать, что от них требуется. Он предложил Абигайль по триста долларов за каждую передачу.

Все это пахло легкими деньгами, и Абигайль сразу же ухватилась за эту идею. Она придумала всю эту чепуху, научилась говорить замогильным голосом и оделась так, словно только что выползла из какой-то норы. Все получилось отлично: она имела успех на передаче.

Как-то раз мы с ней отправились на уик-энд в Лонг-Бич, и Абигайль снова подцепила какого-то простака, а я сыграла свою обычную роль, хотя мне это стало надоедать.

В общем, когда Абигайль ворвалась в комнату и принялась изображать оскорбленную мамашу, оказалось, что мы не на того напали: в наши сети угодил частный детектив. Он пригрозил вывести нас на чистую воду.

Долорес на секунду закрыла глаза и вздрогнула всем телом. Я настолько заинтересовалась ее рассказом, что почти забыла о своей боли.

– Нам грозило заключение от двух до пяти лет, – продолжала Долорес. – Этот тип уже взялся за телефонную трубку, но тут Абигайль схватила бронзовое пресс-папье и ударила сыщика по голове. Нам понадобилась всего пара минут, чтобы выяснить, что она раскроила ему череп, и он, должно быть, умер еще до того, как упал на пол. Ну, тогда-то нам и понадобилась помощь, причем очень быстрая. Я предложила позвонить Ромейну, но Абигайль сказала, что тут он не поможет, и набрала номер Майка Инглиша – она была с ним знакома. Он сразу же приехал из Лос-Анджелеса и все уладил – в ту же ночь труп сбросили в море. Инглиш успокоил нас, сказав, что к трупу привязали основательный груз.

– Вы хотите сказать, что он все это сделал только потому, что вы его попросили? – недоверчиво спросила я.

Долорес слабо улыбнулась.

– Нет, конечно. Он знал, кто такая Абигайль, потому что через нее получал сообщения от Ромейна. Они немало дел провернули таким образом. И прежде чем притронуться к телу, он выдвинул свои условия: он оставит у себя пресс-папье с отпечатками пальцев Абигайль в качестве гарантии, и если потом что-то будет не так, он сразу же позвонит в бюро этого детектива и объяснит, куда подевался их хозяин. Майка Инглиша можно обвинить в чем угодно, но только не в бескорыстии, – горько усмехнулась Долорес. – Это ведь он отправил меня к Варни и приказал сказать то, что я сказала. Остальное вам известно.

– И он велел вам позвонить Ромейну ровно в четыре часа?

– Нет, но я все больше и больше беспокоилась, как бы чего не вышло. Мне было известно только одно: Майк хочет заставить Ромейна немного потрястись, а потом я засомневалась, не кроется ли за этим что-нибудь более серьезное. В конце концов я не выдержала и в четыре часа позвонила сюда, чтобы узнать, все ли в порядке. После чего примчалась сама. И влипла в настоящую переделку.

– Насколько я понимаю, вам нечего беспокоиться. Ведь вы могли не знать, что замышляет Майк Инглиш. Так же, как вы не знали, что Абигайль убьет этого сыщика.

– Мне кажется, что после этого она и в самом деле сошла с ума, – медленно сказала Долорес. – После убийства она уже совершенно серьезно несла всю эту чушь насчет сил зла.

– Успокойтесь, Долорес! – взмолилась я. – Послушайте, фараонам же ничего не известно о ваших приключениях, и вряд ли станет известно. Ведь никто из попавшихся на вашу удочку не станет жаловаться в полицию. Единственное обвинение, которое можно против вас выдвинуть, – это то, что вы не сообщили об убийстве того детектива, но если вы поможете задержать Майка Инглиша, полиция закроет на это глаза!

– Вы так думаете? Правда? – спросила она с надеждой.

– Святая правда! Послушайте! У меня есть план, и, если вы мне поможете, он сработает.

– Какой?

– Развяжите меня, возвращайтесь в гостиную и скажите, что я пришла в себя. Когда Абигайль придет сюда, я позабочусь о ней сама. Это будет для меня истинным удовольствием. Вы тем временем постарайтесь встать как можно ближе к Бенни, только не привлекайте к себе внимания. Когда я разберусь с Абигайль и войду в гостиную, все уставятся на меня и забудут про вас. Тогда вы выхватите пистолет у Бенни и передадите его Эдди, а он сделает все остальное.

– Это очень рискованно, Мэвис, – прошептала Долорес. – Если что-то получится не так…

– Получится именно так, как надо, – процедила я сквозь зубы. – Особенно если вы меня развяжете, пока Абигайль не пришла посмотреть, что тут происходит.

– Хорошо, я это сделаю, – вздохнула Долорес.

Она развязала мне руки и, пока я массировала их, проделала то же самое с ногами. Затем Долорес хорошенько растерла мои онемевшие ступни, и я наконец-то почувствовала, что у меня не одна, а целых две пары конечностей.

Я уселась на краю кровати и натянула пижаму на мое когда-то бело-розовое, а теперь синюшное тело. Потом осторожно опустила ноги на пол и встала. И тут же едва не упала на руки Долорес, которая успела подхватить меня.

– Вы уверены, что справитесь? – спросила она с сомнением.

– Справлюсь! – выдохнула я. – Дайте мне только немного времени.

Я несколько раз осторожно прошлась по комнате, пока не почувствовала, что твердо стою на ногах. Все тело ныло от тупой боли, но руки и ноги были в порядке: видно, Абигайль приберегла их для второго захода.

– Теперь идите, – сказала я Долорес. – И не забудьте: как только я войду в комнату, сразу же хватайте пистолет у Бенни.

– А вы уверены, что все будут смотреть на вас, Мэвис? – нервно спросила она.

Я хотела было сказать ей: «Вы шутите?» – но тут же вспомнила, что за все это время Эдди ни разу не взглянул на меня. Поэтому я решила ответить иначе:

– Они ведь не ждут моего появления. Это станет для них большим сюрпризом.

Когда Долорес вышла, я прижалась к стене у самой двери, которая открывалась внутрь комнаты. Прошла всего минута, хотя она показалась мне вечностью, и я услышала отдаленные звуки рок-н-ролла – значит, Абигайль приготовилась поднять занавес для второго акта. Правда, она еще не знала, что Мэвис готовится грохнуть в барабаны.

Дверная ручка повернулась. Я напряглась как струна. Дверь распахнулась, и Абигайль вошла в комнату. В ту же секунду я вскинула сомкнутые петлей руки. Старая карга подошла к кровати и замерла, увидев, что кровать пуста. Я сделала отчаянный бросок вперед, обхватила ее шею сомкнутыми руками и стиснула.

Абигайль рухнула на пол. Она попыталась рывком вскочить, но колени ее подогнулись, и она упала снова, на этот раз на кровать, безжизненная, словно тряпичная кукла. Я пожала сама себе руку, осторожно прикрыла дверь, чтобы нам никто не помешал, и неторопливо направилась к кровати.

Оттого ли, что Абигайль была ненормальная, или потому что на ней была невидимая глазам стальная оболочка, но, оказывается, я рано поздравила себя с успехом. Я была еще только на полпути к кровати, а она уже пришла в себя, кое-как приподнялась и уставилась на меня ненавидящим взглядом. Запустив руку в складки своего невозможного одеяния, Абигайль извлекла нож.

– Подойди поближе, дорогуша! – прошептала она, безобразно ощерясь. – Она поудобнее обхватила рукоять ножа. – Ближе, еще ближе! Ты не можешь с ними бороться, они все время подстерегают тебя!

– Придется им подождать, теперь моя очередь, – возразила я. – Ведь они еще не имели с тобой дела, как я! Ты безобразна как смертный грех, моя дорогая уродина! Тебе место в навозной куче, и к тому времени, когда я с тобой разделаюсь, твою физиономию никто не узнает! Правда, любые перемены будут тебе к лицу…

Не переставая болтать, я приблизилась к ней, надеясь, что мои оскорбления хоть на секунду отвлекут ее внимание. Старая карга наблюдала за мной сквозь полуопущенные веки, издавая какое-то невнятное шипение. Внезапно она бросилась на меня. Я едва успела отскочить, ее рука с ножом промелькнула в каком-то дюйме от моего горла.

Она еще не успела отвести руку, как я сжалась пружиной и прыгнула вперед, отчаянным рывком выбросив ноги в ее сторону. Удар пришелся ей прямо в живот. Раздался звон: это нож вылетел из руки Абигайль. Она упала навзничь на кровать, а я приземлилась на четвереньки рядом с ней. На этот раз я не пожалела кулаков. Когда я сползла с кровати, она не двигалась, а лица ее и родная мать не признала бы – оно превратилось в маску.

Я вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Все мое тело под пижамой в оборочках так болело, словно каждая оборочка весила по меньше мере добрый килограмм.

Звуки музыки становились громче по мере моего приближения к гостиной, и я от всей души надеялась, что этот грохот не ослабит эффект моего появления на сцене. Я глубоко вздохнула, в последний раз скривилась от боли и вошла в гостиную.

Майк Инглиш стоял, облокотившись на бар и держа в руке стакан, глаза его были прикрыты. В центре комнаты сгрудились Эдди, Сэм и Бенни, последний по-прежнему сжимал пистолет. На бледном лице Долорес застыло напряженное выражение. Когда она меня увидела, голова ее непроизвольно дернулась.

– Эй, вы! – сказала я четким и ясным голосом, перекрывая грохот приемника. – Кто-нибудь еще желает развлечься пытками?

Майк отскочил от бара – он без преувеличения был поражен. Краем глаза я увидела, как отвисла челюсть у Бенни. Эта парочка растерялась лишь на какую-то секунду, но для Долорес этого оказалось достаточно. Я услышала ошеломленный рев Бенни и умоляющий крик Долорес:

– Эдди, пистолет!

Майк Инглиш сунул руку за правый борт пиджака, но его остановил окрик Эдди:

– Только попробуй достать пистолет, Майк! Мне только и нужен повод, чтобы тебя пристрелить!

Майк медленно опустил руку и протянул ее в сторону Эдди, чтобы тот убедился, что в ней ничего нет.

– Выключите это проклятое радио! – рявкнул Эдди.

Сэм поспешно бросился к приемнику и выключил его. В комнате воцарилась тишина.

– Ну, – сказала я, – теперь все в порядке, и я, пожалуй, могу переодеться, если вы не возражаете.

– Мэвис! – простонал Сэм. – С вами все в порядке?

– Посмотрите лучше на старую даму, – посоветовала я. – Долорес все расскажет вам, пока я переодеваюсь. Расспросите ее, как она стала ясновидящей.

Только тут я осознала, что мне и в самом деле следует переодеться. Меня била дрожь, да это и неудивительно: на меня уставились четыре пары горящих мужских глаз. Вообще-то любой девушке приятно, когда на нее смотрят с восхищением. Но тут речь шла уже не о восхищении. Просто каждый из этих четверых воочию представил милый уик-энд в моем обществе, в отдельном номере шикарного отеля. И скорее всего, ни один из них не собирался терять время на всякую чепуху в виде завтраков и обедов!

Глава 11

Мне понадобилось десять минут, чтобы переодеться в белый хлопчатобумажный свитер и темную плиссированную юбку и собрать волосы в «конский хвост».

Когда я вернулась в гостиную, Долорес стояла у бара, Майк и Бенни сидели на кушетке, а Эдди – в кресле напротив них, держа в руке пистолет. Сэм Варни стоял, прислонившись к стене, сунув руки в карманы.

– Мэвис, милая, – тепло сказала Долорес, – я приготовила вам выпить, бокал ждет вас.

– Спасибо. Я пью не часто, но сейчас мне это просто необходимо.

Я взяла бокал и сделала огромный глоток. И едва не задохнулась.

– Что это такое? – едва выговорила я, отдышавшись.

– Бренди! – гордо сообщила Долорес. – Лучшее лекарство от шока.

Я бросила взгляд на Эдди, он ответил мне улыбкой, и меня снова охватило блаженное ощущение, будто у меня внутри все вынули и забыли положить обратно.

– Вы чудесно все устроили, Мэвис, – заговорил вдруг Сэм. – Просто не знаю, как вас благодарить! Долорес нам все рассказала. Я все время чувствовал, что в истории Инглиша что-то не так – слишком уж усиленно он пытался приписать вам с Говардом убийство Ромейна и его жены.

– А что там с бывшей звездой телеэкрана? – полюбопытствовал Эдди.

– Вы имеете в виду Абигайль? – отозвалась я. – Она решила немного отдохнуть.

– Ого! – Бенни вытаращил глаза. – Вы успокоили старую даму?

– Если мне это не удалось, то это моя вина, – скромно ответила я.

– Значит, нам осталось только позвонить лейтенанту Джерасси и передать Инглиша в руки правосудия, – сказал Сэм. – Этим я сейчас и займусь…

– Минуточку! – Голос Майка прозвучал почти умоляюще. – Выслушайте меня, прошу вас!

– Мы тебя и так слишком много слушали! – оборвал его Эдди.

– Послушайте! – выкрикнул Майк. – Да, все это подстроил я, но я не убивал Рея и Бабл!

– Можете себе представить? – ехидно подхватила я. – Он не убивал, он терпеть не может убивать!

– Недаром его зовут великодушный Майк, – усмехнулся Эдди. – Убийца с добрыми глазами, сентиментальный парень, который отдает девушку на растерзание сумасшедшей старухе, чтобы выманить фальшивое признание. А потом добрый старина Майк включает радио, поскольку не в состоянии вынести ее душераздирающие крики.

– Да. Да! – истерично вскрикнул Майк. Жилы на его висках вздулись. – Ты прав – мне было необходимо это признание, я был готов заполучить его любой ценой! И знаешь почему? Потому что это она убила Рея и Бабл!

– Мы все это уже слышали, Инглиш, – устало сказал Сэм. – Смените пластинку, хорошо?

– Но это правда! – прохрипел Майк. – Да, это я все подстроил – я и в самом деле хотел убить Рея: он мне обходился слишком дорого! Мои мальчики рисковали жизнью, проделывая всю работу, а что мы получали от Рея? Какие-то жалкие десять процентов! Да, я собирался убить его, но кто-то меня опередил!

– Ты изо всех сил стараешься впутать в это дело Мэвис и меня, – холодно сказал Эдди. – Почему?

– Потому что это именно ваша работа! – ответил Майк безнадежным тоном. – Я понимаю, как все это глупо звучит теперь, когда все знают, что это подстроил именно я. Кто же поверит, что я хотел его убить, а меня опередили!

– Действительно никто не поверит! – презрительно подтвердил Эдди.

– А зачем вам, собственно, понадобились все эти хлопоты? Зачем нужно было впутывать меня и мою передачу? – спросил Сэм.

Майк откинулся на спинку кушетки, закурил сигарету, на лице его появилось выражение раскаяния.

– Никто из вас не знал Ромейна, разве что Эдди, – заговорил он. – Это был ловкий тип! Смотреть не на что, но котелок у него варил! – Майк постучал себя по лбу. – Рей был образованным парнем, можно сказать, настоящим интеллектуалом. Ведь чтобы сунуть Абигайль в передачу Сэма и научить ее передавать информацию, требуются хорошие мозги!

– Я уже знаю все о Ромейне! – нетерпеливо перебил его Сэм. – Но мой вопрос не в этом. Я спрашиваю, почему вы использовали именно мою передачу для вашего дурацкого предсказания?

– Я ведь и рассказываю! – взорвался Майк. – Заткнитесь и слушайте! Как я уже сказал, Ромейн был ловкий парень, у него даже было образование. Он закончил колледж. А я родился в Чикаго, вырос на улице и бросил школу после четвертого класса. Старик мой пил без просыпа, воровал по мелочам, чтобы прокормиться, и в конце концов схлопотал десять лет. Мать тоже пьянствовала и отравилась древесным спиртом через три года после того, как я бросил школу…

– Мое сердце разрывается на части! – усмехнулся Эдди. – Боюсь, я сейчас разрыдаюсь!

– Минуточку, – остановил его Сэм, – я хочу послушать, что он скажет.

– Так я и рос, – продолжал Майк, словно беседуя сам с собой. – Мне не на кого было рассчитывать, кроме самого себя. Теперь мне тридцать восемь, и в год я имею пятьдесят тысяч чистого дохода. По-моему, это совсем недурно. Ромейн всегда смеялся надо мной… Он все время смеялся! Он смеялся над тем, что моим мальчикам приходится рисковать ради него. Например, с этими самыми мехами. Восемьдесят тысяч долларов, упакованные в десяти ящиках! Я сам продумал операцию, все прошло как по маслу, никто не пострадал, на все дело ушло два часа: мы прихватили товар и исчезли прежде, чем кто-то успел опомниться. Я рассказал Рею об этом деле, он посмотрел на меня с этой своей усмешкой и сказал, что я глупец, потому что все равно продам ему весь товар за десять тысяч, а он получит на этой сделке семьдесят тысяч чистыми, и при этом без всякого риска.

– Если он был такой жмот, то зачем вы имели с ним дело? – спросил Сэм.

– А разве у меня был выбор? – горько отозвался Майк. – Ромейн был одним из двух крупнейших барыг в Лос-Анджелесе, он мог принять любой товар в неограниченном количестве.

Но в конце концов я возненавидел его так, что меня трясло от одного его вида. «Что тебе необходимо, Майк, так это мозги и образование, – все время твердил он. – Ты глупая дубина, и все хорошо, пока у тебя есть работа и ты молод, а что будет, когда ты состаришься и разжиреешь? Возьми меня, Майк, – так он мне говорил, – посмотри, как я организовал это дело на телевидении: люди работают на меня, сами того не подозревая! Пора тебе поумнеть, Майк!» Так он твердил постоянно, и в конце концов я решил, что он прав, – его бизнес намного лучше моего.

Я пораскинул мозгами, как он мне советовал, и решил, что могу запросто прибрать к рукам бизнес Рея, отправив его самого в такое место, где его мозги будут гнить вместе со всем остальным добром!

Но я решил отдать должное Рею – провернуть все красиво. Что-нибудь умное, а? Что-нибудь этакое, воспользоваться теми, кто работает на Рея, заставить их поработать теперь на меня! А он не сообразит, что происходит, пока не станет слишком поздно.

И тут словно сама судьба начала помогать мне. Мне позвонила из Лонг-Бич старуха, которую Рей нанял для телевидения. Она попала в переделку и попросила помочь ей все уладить. Когда я приехал туда, мне пришла в голову блестящая идея. Прямо как гром среди ясного неба! Все до мельчайших деталей!

Я решил использовать телепередачу, через которую Рей проворачивает свои делишки. Я решил убить Рея с помощью его собственного изобретения. Пусть поломает голову, что к чему, а я в это время все подготовлю.

– Все это похоже на правду, – кивнул Сэм. – Ну а как насчет миссис Ромейн?

– Эта глупая сучка? – Майк небрежно взмахнул рукой. – Она все время настраивала Рея против меня. Требовала, чтобы он не пускал меня в дом. Это меня-то, который отлично помнит те дни, когда ее можно было купить на целую ночь за каких-то тридцать долларов!

– Но зачем вам понадобилось убивать ее? – спросил Сэм.

– Я уже говорил, что не убивал ее! – свирепо прорычал Майк. – В этом не было нужды – она ведь не могла помешать мне прибрать к рукам дело Рея. Эдди, пожалуй, мог, если бы как следует постарался, но относительно него у меня имелись планы, небольшая автокатастрофа… это ведь проще простого.

– Почему бы тебе не перестать так расхваливать себя, Майк? – спросил Эдди резко. – Ведь все равно эта история повернулась против тебя, не так ли?

– Где бы сейчас ни был Рей, он снова смеется надо мной, – тихо сказал Майк. – Я придумываю все дело, потом кто-то другой всаживает в него перо, а я попадаю в ловушку.

– У нас сегодня ночь воспоминаний? – вмешалась я. – Так называемые мемуары Майка Инглиша?

– Я позвоню в полицию! – встрепенулся Сэм.

– Еще минуту, ладно? – взмолился Майк. – Долорес, окажите мне маленькую услугу, взгляните на Абигайль, все ли с ней в порядке, прошу вас!

– Ну… – неуверенно протянула Долорес. – Я не знаю…

– Не бойтесь, дорогая, – усмехнулась я. – Старая карга наверняка едва тепленькая, но я не хотела, чтобы она откинула копыта. Взгляните, дышит ли она еще.

– Хорошо, – согласилась Долорес и вышла из комнаты.

Майк уставился на Эдди.

– Теперь ты сможешь прибрать к рукам бизнес Рея. У тебя будет широкое поле деятельности!

– Никакого бизнеса больше не будет, – возразил Эдди. – Слишком много народу посвящено в эту тайну. Когда фараоны очистят магазин, что останется от этого бизнеса?

– Похоже, Рей унес все свое с собой, – согласился Майк.

Я все еще стояла у бара, спиной к двери, прихлебывая бренди. Из холла донеслись шаги Долорес. Она шла так медленно, что у меня по спине побежали мурашки. Я подумала, что Абигайль мертва, и хотя, на мой взгляд, она вполне заслуживала смерти, все же мне не улыбалось клеймо убийцы. Я никогда никого не убивала, и мне даже думать об этом не хотелось.

И тут кровь застыла у меня в жилах. За моей спиной раздалось знакомое шипение. Мои колени ослабли, мне стоило колоссальных усилий заставить себя повернуться к двери.

Долорес стояла совершенно неподвижно, глаза ее были широко раскрыты от ужаса, из-за ее спины выглядывал самый настоящий призрак во плоти, с распухшей синей маской вместо лица. Там, где положено было находиться рту, зияла черная дыра. Вот из этой-то дыры и вырывалось это гнусное шипение. Над одним глазом нависла огромная багровая опухоль, глаз заплыл и закрылся, другой сверкал лютой злобой – он смотрел прямо на меня.

– Абигайль! – задохнулась я.

Она держала у самого горла Долорес свой ужасный нож – острое как бритва лезвие грозило в любую секунду перерезать сонную артерию.

– Это ты мне нужна, моя красотка! – проскрипела ведьма. – Но если я не смогу заполучить тебя, то удовлетворюсь Долорес. Выбирай, милочка, жить ей или умирать!

Я беспомощно оглянулась, пытаясь прочесть на лицах остальных, что мне делать. На лице Сэма застыло выражение полной беспомощности. Эдди молча встал, держа наготове пистолет. Однако он не мог выстрелить в Абигайль, не рискуя попасть в Долорес. И я нисколько не сомневалась, что Абигайль не позволит занять ему более удобную позицию.

– У тебя всего пять секунд, дорогая! – хрипло прошептала Абигайль. – Твое горло или ее?

– Похоже, у меня нет выбора, дорогая Абигайль, – пробормотала я и шагнула вперед.

Долорес чуть пошевелила губами и скорее выдохнула, чем сказала:

– Мэвис, не делайте этого!

– Ведь это моя вина, что нож остался в спальне, – вздохнула я. – И это я попросила вас взглянуть на Абигайль.

Позади меня раздался глухой стук. Я быстро обернулась и чуть было не упала в обморок: Эдди совершил роковую ошибку, он забыл о Майке, сосредоточившись на Абигайль, а такую роскошь нельзя было позволять!

Майк одним броском преодолел несколько метров, отделявших его от Эдди, и обрушился на него всем телом. Глухой стук, который я слышала, был звуком падения Эдди на пол. Майк Инглиш стоял над ним с пистолетом в руках. Он торжествующе улыбался.

– Добрая старушка Эбби! – нежно сказал он. – Я-то знал, что ты намного крепче, чем полагали эти сосунки. Я ведь помню, как ты поработала над головой того парня в Лонг-Бич! Вот я и трепался тут, стараясь протянуть время и дать тебе возможность прийти в себя!

– Мне нужна эта блондиночка, Майк! – прошипела Абигайль. – Она моя!

– Конечно, – ответил он небрежно. – Она знает чересчур много. Она вся твоя, Абигайль!

Я беспомощно смотрела, как Абигайль отшвырнула Долорес от себя с такой злобой, что та отлетела в сторону и шлепнулась на пол лицом вниз.

Я машинально отступила назад, но Абигайль двинулась ко мне, описывая ножом в воздухе мелкие четкие круги. Еще два шага, и я прижалась спиной к бару.