Текст книги "Том 14. Убийство - завтра!"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

Глава 3

Я всегда думала, что женщина в тридцать пять лет уже устарела, но, повстречавшись с Эдвиной, поняла, что ошибалась. Она была очень высокая, бросались в глаза яркие черные волосы и горящие глаза, одета она была в черное платье с белым воротником. Однако черный шелк облегал ее слишком плотно, да и платье было, пожалуй, коротковато, так многое в ее фигуре сразу бросалось в глаза. Я тесно прижалась к руке Дона, как любящая жена, немного напуганная огромным новым для нее домом и новыми людьми. Притвориться напуганной было совсем несложно, потому что я на самом деле боялась.

Войдя в дом, я сразу почувствовала, что ничего веселого в нем нет. Посредине закрытый дворик, как я догадалась на испанский манер, все комнаты огромные, с высоченными потолками. На окнах висели тяжелые драпировки. Дом выглядел так, как будто еще не закончился траур после похорон.

– Эдвина, – сказал Дон, – познакомьтесь с моей женой, Мэвис.

Та, казалось, просмотрела меня насквозь, словно угадав, что я без лифчика, но как ей это удалось углядеть в полумраке, уму непостижимо?

– Как поживаете, миссис Эбхарт? – произнесла она с присущим ее голосу презрением.

– Прекрасно, – ответила я еле слышно.

– Я отвела вам апартаменты ваших родителей, – обратилась она к Дону. – Подумала, что вам это понравится.

Дон внимательно посмотрел на нее и с кислой миной ответил:

– Очень тронут вашей заботой.

– Дорогу найдете сами. Багаж вам принесут.

– Вы наняли прислугу? – поинтересовался Дон.

Эдвина кивнула:

– Троих: кухарку, горничную и служителя. Все на уровне.

– Кто-нибудь уже приехал?

– Мистер Дарк прибыл вчера. Я ожидаю вашу сестру с мужем сегодня к вечеру, а вот когда приедет ваш брат, не представляю.

– Мой сводный брат, – уточнил Дон.

– Конечно. – Скрытая насмешка изогнула ее брови. – С моей стороны глупо забывать об этом.

Дон взглянул на меня.

– Я провожу тебя, Мэвис, а то как бы ты не заблудилась.

– Благодарю, – сказала я и вежливо улыбнулась Эдвине: – Мы еще увидимся.

– Я буду здесь. Всегда. Я – часть этого дома и его прошлого.

Говоря это, она смотрела на Дона. Он взял меня за руку и потащил из комнаты с такой скоростью, что мне приходилось бежать следом за ним.

– Спокойнее, – прошептала я ему. – Пусть мы официально женаты, но зачем делать вид, что у нас медовый месяц, верно? Так в спальню бегут только молодожены.

– Сожалею, – проворчал он и немного замедлил шаг, – но эта особа всегда выводит меня из себя. Она появилась в доме, когда старик развелся со второй женой, и ведет себя, как будто она его законная супруга. – Неожиданно Дон засмеялся. – Скорее всего, она и была ему женой, только на пальце у нее нет обручального кольца. Видимо, именно это и грызет ее последние пять лет.

Наконец мы вошли в отведанные для нас апартаменты, такие же огромные, как и все остальные. В гостиной свободно бы разместился теннисный корт. Две огромные спальни, при каждой отдельная ванная и туалетная комната.

– Ну, – он посмотрел на меня, – одна проблема разрешена. Клэр обрадуется, узнав об этом. Теперь она сможет спокойно спать по ночам.

Вскоре в комнату вошел слуга с унылой физиономией, сгибаясь под тяжестью моего большого чемодана. Он сбросил его посреди ковра в гостиной, наградил меня убийственным взглядом и вышел. Через десять минут он еще раз появился с остальным багажом и свалил его рядом с чемоданом.

– Не хотите ли поднять сюда также и свою машину, – спросил он, запыхавшись, – или гараж подойдет?

– С кем это вы, по-вашему, разговариваете? – возмутилась я.

– С женщиной, которой по числу нарядов мало найдется равных в Америке! – ответил он мне уверенно, прежде чем я смогла скромно указать ему, если он и преувеличивает, то самую малость.

Дон вышел из одной спальни и отнес мой багаж во вторую спальню.

– Сейчас шестнадцать часов, – сказал он. – Надо немного освежиться. А затем почему бы нам не спуститься вниз около семнадцати часов и не выпить по коктейлю?

– Звучит весьма заманчиво.

– Тогда договорились. – Он вышел, закрыв за собой дверь, как истый джентльмен, если не как муж.

После душа я надела вечерний туалет из черного бархата на тоненьких бретельках и с глубоким декольте, которое достаточно прозрачно намекало на то, что под ним, – и притом натуральное. От середины бедер спускалась ниже колена сборка из крепа, и это было здорово! Модельер уверяет, что это ностальгический силуэт двадцатых годов, но меня он не обманет. Эта сборка действительно заставляет парней вздыхать, но вовсе не о двадцатых годах.

Когда я вышла в гостиную, Дон уже ждал меня там. Внимательно осмотрел меня, в глазах у него появился огонек.

– Не тешьте себя понапрасну, – быстро разочаровала я его, – даже если я вам жена.

– Мэвис, – произнес он вкрадчиво, – это будут три длинных дня.

Мы вернулись в главную часть дома, пересекли гостиную и оказались в соседнем помещении со стеклянной крышей. В солнечной комнате около бара стоял человек с бокалом в руке. Он был невысокого роста, довольно полный. На нем был шикарный костюм цвета лаванды, кудрявые волосы заметно поредели, обнажив высокий лоб. Он улыбнулся мне, продемонстрировав красивые белые зубы, а когда мы подошли достаточно близко, я почувствовала запах дорогих духов.

Он протянул мне руку с наманикюренными ногтями.

– Вы жена Дона, конечно, – сказал он. – Мне приятно с вами познакомиться. С его стороны было нечестно прятать такую женщину от нас.

– Это Фейбиан Дарк, Мэвис, – вежливо представил Дон, – поверенный семьи.

Я пожала руку адвокату, ожидая, что она должна быть влажной, но я ошиблась. Рукопожатие было очень твердым, но рука холодной.

Я никак не могла унять дрожь.

– Послушать вас, Дон, так я покажусь этаким нотариусом девятнадцатого века с целлулоидным воротничком и чопорным галстуком. – Он улыбнулся мне. – У Дона гораздо лучший вкус, чем я предполагал, Мэвис. Наше вынужденное пребывание здесь уже рисуется мне в менее мрачных тонах, оно кое-что обещает. Разрешите приготовить для вас бокал коктейля.

– Я уже выпила, благодарю вас, мистер Дарк, – ответила я.

– Фейбиан, – поправил он меня. – Я определенно не так стар, чтобы быть вашим отцом, чему я весьма рад. А что вы будете пить, Дон?

– Скотч, – сказал он. – А кто еще приехал?

Фейбиан занялся напитками.

– Пока никто. Мы можем только томиться в ожидании. Вы не встречались с мужем вашей сестры Ванды?

– Нет, – ответил Дон.

– Грегори Пейтон, – с улыбкой произнес адвокат. – Психолог. Видимо, Ванда посчитала более выгодным выйти за него замуж и разделить с ним его кушетку, нежели платить пятьдесят долларов за право на полчаса укладываться на нее в качестве пациентки.

Я рассмеялась, не смогла удержаться.

– На мой взгляд, это умно, – заметила я. – Не будь старым брюзгой, Дон!

– Вижу, что мы с вами поладим, – сказал Фейбиан. – Чувство юмора никогда не было присуще Дону.

– Раз у вас обоих желание восхищаться дешевыми шуточками Фейбиана, – сказал Дон, – я предпочитаю выйти на свежий воздух.

– Обожди минуточку, Дон! – заговорила я. – Я…

Но Дон уже вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Фейбиан посмотрел на меня со странным выражением в глазах, вероятно, они выражали симпатию.

– У него это скоро пройдет, – произнес он вкрадчиво. – Полагаю, вы уже привыкли к подобным сменам настроения у Дона. Это отличительная черта всех Эбхартов, которую Рэндольф передал своим детям.

Он протянул мне бокал, я поблагодарила его. Потом он долго смотрел на меня, и я начала нервничать. Я давно привыкла к тому, что мужчины пялят на меня глаза, и, поверьте, испытываю беспокойство, скорее когда они этого не делают. Но он смотрел на меня как-то не так. И мне это не нравилось.

– Вы познакомились с Эдвиной? – спросил он.

– С домоправительницей? Да.

– Какое она произвела на вас впечатление? Не напугала?

– Этого ей не удалось сделать, но думаю, что хотелось.

Он почему-то засмеялся.

– Мы с вами прекрасно поладим, Мэвис. Вы не лишены чувства юмора… Эдвина до сих пор так называемая «интересная женщина» и сильно разочарованная. На протяжении последних пяти лет ее единственным утешением были воспоминания, ну и она культивировала в себе чувство несправедливости. Вы знаете, что, по завещанию Рэндольфа, она должна оставаться в этом доме в качестве экономки до того, как Дон вступит в наследство?

– Знаю, Дон говорил мне.

– После этого она получит жалкие две тысячи долларов, ведь она была хозяйкой этого дома целых семь лет, а ее увольняют с вознаграждением, которое обычно получают садовники. – Фейбиан слегка приподнял плечи и беззвучно рассмеялся. – Знаете, Мэвис, у нас есть нечто общее с Рэндольфом Эбхартом. У него было потрясающее чувство юмора.

– Полагаю, именно поэтому Эдвина все время смеется, – сказала я, и он захохотал.

– Скажите, Мэвис, как это случилось? Что вы вышли за Дона, я имею в виду.

– А почему я не должна была этого делать? – спросила я осторожно.

– Ну, как сказать… Порой с ним бывает трудно. Просто я подумал, что у него должна быть другая жена. Но ваш брак удачен, да?

– Безусловно.

– Рад слышать это от вас, Мэвис. А кстати, я думал, что ваше имя Клэр?

– Откуда у вас такие мысли? – спросила я, уже точно зная, что нервничаю.

– Вы поженились в Сан-Диего немногим более года назад, – сказал он. – Не забывайте, что я адвокат. Я получил копию вашего брачного свидетельства. Подумал, что это проще, чем спрашивать документ у Дона, который наверняка уже успел его потерять. Для завещания необходимо юридическое подтверждение того, что он женат во время получения права наследства.

– Все понятно. В общем-то мое настоящее имя Клэр, но оно мне не нравится. Знаете, «Клэр-эклер», так меня в свое время поддразнивали. Поэтому Дон зовет меня Мэвис.

– Ясно. А почему Мэвис?

– Может быть, потому, что Мэвис означает певчий дрозд, только это имя мне всегда нравилось… – сказала я, пожимая плечами.

Фейбиан приподнял брови.

– Должен отметить, что вы весьма находчивая особа! – заявил он с улыбкой.

– Никогда еще ничего не находила, – твердо возразила я, и этот самодовольный индюк снова захохотал. Возможно, он был любителем подобных глупых шуток.

Мы выпили еще по два бокала, и это мой предел; еще стаканчик, и Фейбиан Дарк начнет двоиться у меня в глазах. Мне не хотелось, чтобы такое случилось, ибо я просто не выдержу, если они вдвоем, два Фейбиана, будут смеяться над одной примитивной шуткой.

– Ну, – сказал он, посмотрев на часы, – прошу извинить меня, Мэвис, до обеда мне надо еще кое-что сделать.

– Да ради Бога.

Он откланялся, отчего на меня напал смех, ибо подобные поклоны я видела однажды в китайском ресторане, но, согласитесь, официант-китаец и адвокат – это не одно и то же.

После его ухода я добралась до ближайшего кресла и опустилась в него, расслабившись от выпитых нескольких бокалов и духоты в помещении из-за задернутых на окнах занавесках.

Видимо, я заснула, потому что следующее, что я помню, был ночной кошмар.

Какой-то гном ростом приблизительно в два фута сидел на подлокотнике кресла, глядя на меня. Он был одет в смокинг и ярко-красный галстук бантом и смотрел на меня не мигая. Голова у него была абсолютно квадратной, а выражение лица иначе как дурацким нельзя было назвать.

– Эй, куколка! – внезапно заговорил он пронзительным, но достаточно громким голосом. – Я, Принц Шарм, пришел сюда, чтобы разбудить Спящую Принцессу. Не вздумай меня уверять, будто для этого требуется тебя лишь поцеловать. Я тебя обработаю по всем правилам, крошка.

– Уходи прочь! – сказала я кошмару, но от этого ничего не изменилось: он по-прежнему сидел там, усмешка была как бы наклеена на его физиономии.

– Только не разыгрывай из себя наивную девушку! – заявил он. – Прежде всего, как это тебе удалось стать Принцессой? Как проводила время с Принцем в погребе, а? Признайся, детка, у тебя есть опыт?

– Если ты не замолчишь, я проснусь, и что будет тогда с тобой, а? Куда ты денешься?

– Останусь здесь. Надо быть ненормальным, чтобы уйти от тебя, сестренка! У тебя чувствуется класс решительно во всем.

У меня не было выбора, я заставляла себя проснуться, но это как-то не получалось. Я широко раскрыла глаза, а видение не исчезало.

Я резко вскочила с кресла, почувствовав что-то неладное. Осмотревшись, увидела пустые бокалы на баре. Все было по-прежнему, лишь стало чуточку темнее.

Тогда я медленно повернула голову, и мне пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не закричать.

Этот уродец все еще сидел на подлокотнике кресла.

– Бесполезно, крошка, – сказал oft – Ты связана с мной. Возможно, я маловат, но зато полон энергии!

Во всем был виноват мой «сексуальный взгляд», последнее время я слишком часто пускала его в ход.

Джонни был прав. Вот когда я по-настоящему растерялась.

Но раз я не могла избавиться от этого уродца, то почему бы мне с ним не познакомиться? Улыбнувшись, я спросила:

– Как вас зовут?

– Мистер Лимбо. Мы с тобой отлично поладим, ягодка. Тебе просто надо ко мне привыкнуть, только и всего.

– На это потребуется какое-то время. Возможно, пара сотен лет.

– Как тебя зовут, красавица? – осведомился он, подмигивая одним глазом.

– Мэвис, – сказала я. – Мэвис Зе… – И тут я вовремя спохватилась. – Мэвис Эбхарт.

– Уж не собираетесь ли вы мне сказать, что мой сводный брат поймал на крючок такую куколку? – в полнейшем изумлении произнес гораздо более низкий голос.

Я в смятении оглянулась: никого не было видно. Казалось, что голос раздавался из-за кресла. Я как раз собралась туда заглянуть, когда этот парень неожиданно появился передо мной. Он на самом деле прятался за креслом!

Он был пониже Дона, но, пожалуй, плечи у него были пошире. Волосы у него были черные, резкие черты лица. Он стоял и весело усмехался.

– Если бы я вовремя оказался на месте, у Дона ничего бы не получилось! – заявил он. – Там, где речь идет о женщинах, Мэвис, мне нет равных.

– Равных где? – спросила я.

– У нас в семье. Я подумал, что вы уловите родственное сходство, – ответил он чуть насмешливо. – Лично я считаю, что все Эбхарты имеют одинаковые брови.

– Вы – Карл? – спросила я дрожащим голосом.

– Конечно, он Карл, – сказало ночное видение и закудахтало глупым смехом. – А за кого ты его приняла?

– А ты помолчи! – прикрикнула я на уродца. – Ты и без того меня достаточно напугал.

– Не будьте так суровы к мистеру Лимбо, – сказал Карл. – Если бы не он, мы бы не познакомились. Он же марионетка.

– Марионетка? – воскликнула я. – Так вот оно что… Если бы я не заснула, то сразу бы сообразила. А вы, получается, чревовещатель? А он ваша кукла?..

– И снова вы все перепутали, красавица! – опять заговорил мистер Лимбо со своим противным смехом-кудахтаньем. – Это я чревовещатель!

Глава 4

– Этот Карл ненормальный, – сказала я шепотом Дону, когда мы шли в столовую. – Почему вы меня не предупредили, что он чревовещатель?

– Кто же говорит о таких вещах? – ответил Дон, пожимая плечами. – Как же вы познакомились?

Я рассказала, как закрыла на несколько минут глаза после ухода Фейбиана Дарка из комнаты и что увидела, проснувшись.

– Это Карл во всей красе, – презрительно фыркнул Дон. – Вечный недоросль.

– Он должен быть очень умным. Чревовещание – это же безумно трудно!

Мы вошли в столовую. Посредине стоял огромный стол, накрытый к ужину, в канделябрах горели свечи. Очень типично для миллионеров, они экономят на мелочах. Отец Дона выстроил этот огромный дом, не считаясь с расходами, и пожалел провести электричество в столовую.

Эдвина посмотрела на нас со своего места во главе стола холодными глазами.

– Я посадила тебя рядом с Вандой, Дон, а твою жену рядом с Карлом.

– И мистером Лимбо. – Карл подмигнул мне. – Вы не должны забывать о Лимбо, он уже без ума от Мэвис.

– Он на самом деле безумный, – согласилась я.

Я обратила внимание на два новых лица за столом.

Одним из них была рыжеволосая особа, у которой был впечатляющий, но одновременно и весьма презентабельный вид. Ее платье стоило в два раза дороже моего, с куда более глубоким декольте. Не понимаю, как она осмеливалась дышать?

– Хэлло, Дон! – произнесла она низким вибрирующим голосом. – Ты ведь еще не знаком с моим мужем, не так ли? А я еще не встречалась с твоей новой женой. Кто из нас начнет знакомство, ты или я?

Дон посмотрел на нее и обратился ко мне:

– Мэвис, это моя сестра Ванда. Как я предполагаю, сидящий рядом с нею субъект – ее муж.

– Меня зовут Грегори Пейтон, – сообщил муж Ванды. У него были зубы, которые каждый раз бросались в глаза, когда он улыбался. У меня появилось неприятное чувство, что, если я не буду осторожна, они вскочат из его рта и вцепятся в меня в самом неожиданном месте. Подобные вещи заставляют девушку нервничать.

– Привет, – ответила я обоим Пейтонам. И сразу же решила, что Грегори не мой тип. У него были редкие волосы и водянистые голубые глаза, скрытые за очками без оправы. Губы у него были мягкие, женские. Что нашла в нем Ванда, мне было неясно.

Я села за стол напротив Ванды между Дарком и Карлом. Возле Карла сидел мистер Лимбо. Я на секунду закрыла глаза и подумала: если только эта кукла примется есть, когда подадут суп, я подниму крик, в этом я не сомневалась.

Эдвина позвонила в колокольчик, лежащий около ее прибора. Появилась женщина и принялась разносить еду. Мне очень хотелось есть, поэтому не было желания разговаривать, и остальные, очевидно, рассуждали точно также. Обед проходил в полнейшей тишине, которую даже не слишком нарушало потрескивание мерцающих свечей. Я хочу сказать, они не могли рассеять гнетущую обстановку. Эдвина вместе с кофе передала коробу сигарет, я не стала ее благодарить, потому что не курила.

– Что за дама! – пронзительно закудахтал мистер Лимбо. – Никаких пороков. А когда дело доходит до греха, такие, как она, всех заткнут за пояс.

– Тебе необходимо вот так по-детски дурачиться? – недовольно обратился Дон к Карлу.

Тот пожал плечами и криво усмехнулся:

– Я не могу запретить мистеру Лимбо выражать свое мнение. В конце концов, у нас демократия. Он имеет право говорить то, что пожелает. Верно?

– Но только не о моей жене! – с неожиданной яростью воскликнул Дон.

Грегори Пейтон поднял руку:

– Пожалуй, я считаю все это необычайно интересным. Я хотел бы еще послушать выступление мистера Лимбо.

– Пожалуйста, – закудахтал тот. – Начнем с этого типа с усохшей головой. Он что, сам ее себе ужал?.. Иначе как у него вылезли волосы?

Грегори слегка покраснел и в течение нескольких минут сосредоточился на своем кофе.

Возле меня хохотнул Фейбиан Дарк.

– Вы сами на это напросились, дорогой, – произнес он весело. – Вам бы следовало поостеречься. Неужели Ванда не предупредила вас о чудачествах Карла? Он неисправим.

– В таком случае его не переделать, – сказала я. – Ну что же, очко в его пользу, как я считаю.

После этого наступила мертвая тишина. Я решила: дошло до них, что я не так уж глупа.

Потом Эдвина вызвала колокольчиком прислугу сменить тарелки.

– Какая же мы дружная и счастливая семья, – заговорила Ванда. – Потребовалось лишь жалких десять миллионов долларов, чтобы снова собрать нас всех вместе!

– Как стервятников на падаль! – горько подхватила Эдвина. – Когда я сижу за этим столом, я слышу, как хлопают крылья.

– Но возможно, вовсе не стервятников? – высказал предположение Фейбиан Дарк. – Существуют куда более черные крылья, знаете ли. Крылья, которые медлительнее и более бесшумно машут, но удары которых смертельны.

Грегори Пейтон улыбнулся ему.

– Весьма интересно. В будущем я непременно буду брать с собой за стол записную книжку. Теперь уже ясно, что мой визит сюда доставит мне массу удовольствия.

– Карл, – раздался голос мистера Лимбо, – как ты считаешь, Ванда выйдет за меня замуж?

– Ты должен смотреть правде в глаза, Лимбо, – вкрадчиво произнес Карл, – ты всего лишь кукла!

– Но вышла же она замуж за этого с усохшей головой, не так ли? – заныл мистер Лимбо. – Какая же разница?

Ванда вскочила с места.

– Если нам придется выносить подобные шуточки еще три дня, – заговорила она приглушенным голосом, – то это наследство будет ничтожной компенсацией. Я пойду выпью бокал коктейля. Идешь, Грег?

– Конечно, дорогая! – ответил тот, быстро поднявшись из-за стола, и удалился следом за женой в гостиную.

Дон снова посмотрел на сводного брата.

– Ты когда-нибудь повзрослеешь?

– Он тебе родня? – спросил мистер Лимбо у Карла.

– Наполовину, – ответил Карл. – Вторая половина, чуждая мне, испанского происхождения и отличается слабоумием. Это со стороны его матери, разумеется.

– Мне достанется его потрясающая жена, – закудахтал мистер Лимбо. – Мне нравятся крупные блондинки, они такие теплые зимой.

– Тебе надо как следует налюбоваться ею, пока есть такая возможность, мистер Лимбо, – продолжал Карл. – На тот случай, если она исчезнет. У его жен неприятная привычка не очень долго оставаться возле него.

Кресло Дона с шумом отодвинулось назад. Он обошел вокруг стола со сжатыми кулаками и приблизился к тому месту, где сидел Карл.

– С меня достаточно! – крикнул он. – Сейчас я засуну эту идиотскую куклу тебе в глотку. Возможно, после этого вы оба заткнетесь!

К тому времени, когда Дон оказался рядом с ним, Карл был уже на ногах. Дон замахнулся правой рукой, но Карл пригнулся, подскочил вплотную к Дону и нанес ему сильный удар в солнечное сплетение. Боль исказила лицо Дона, он согнулся и медленно опустился на колени. Тогда Карл вцепился ему в волосы, приподняв его голову. Я заметила, как правая нога Карла быстро согнулась, он намеревался ударить коленом Дона в лицо.

Я решила, что настало время Мэвис вмешаться. Меня вовсе не устраивал муж, пусть всего лишь фиктивный, да и то сроком на три дня, с распухшим носом, а также без нескольких зубов. Поэтому я вскочила с места и неожиданно для Карла ударила его ребром ладони по шее в соответствии с правилами самбо, которым меня обучил один сержант морской пехоты.

Карл явно сник и медленно повернулся, чтобы взглянуть на меня, глаза у него буквально вылезали из орбит. Я бы сказала, что у него был вид настоящего безумца, но я все же нанесла второй подобный удар ему по переносице. В следующее мгновение он оказался уже на коленях рядом с Доном, и мне показалось, что им обоим все стало до фонаря.

– Дурная кровь! – прошептала Эдвина в наступившей тишине. – С самого детского возраста. Жестокие сердца и испорченный ум. Дональд получил это от испанской колдуньи, а Карл от южной вертихвостки.

Фейбиан Дарк по-прежнему сидел за столом и с невозмутимым видом курил.

– Послушайте, Эдвина, все-таки надо быть справедливой. К этому имеет самое непосредственное отношение их отец.

– Лучшего человека, чем Рэндольф Эбхарт, не было на земле! – с гневом возразила она. – Они не его сыновья!

– Рэндольф, несомненно, был незаурядной личностью, – словоохотливо заговорил адвокат. – Но мрачность и озлобленность ему не надо было занимать ни у первой жены, ни у второй. Жестокосердие мальчики унаследовали именно от отца И вы, Эдвина, знаете об этом лучше других.

Она внимательно посмотрела на него, ее глаза широко раскрылись.

– Что вы имеете в виду?

Адвокат ласково ей улыбнулся.

– Я думаю о подземелье! – сказал он, – о свечах, которые там горели долго за полночь. Вы же должны это помнить, не так ли, Эдвина? Горящие свечи, маски и цепи? Я всегда считал, что вы ему помогали. Что-то вроде подручной…

Эдвина задрожала, прижала руку ко рту и закусила указательный палец с такой яростью, что выступила кровь. Застонав, она выскочила из комнаты.

– Рэндольф обожал всякого рода забавы, – обратился уже ко мне адвокат, – всяческие игры.

На лице адвоката появилась такая улыбка, что мне стало страшно, и я подумала, что, если он и дальше будет так смотреть на меня, я отреагирую в духе Эдвины.

Тут я почувствовала чью-то руку на своих пальцах. Я резко повернулась, готовая оттолкнуть Карла, но это был Дон. По его лицу было видно, что боль еще не прошла, но ему удалось снова выпрямиться.

Карл пока не поднялся с колен, глаза у него выглядели остекленевшими.

– С меня достаточно удовольствий на один вечер, – напряженным голосом произнес Дон. – Идем спать, Мэвис.

– Мистер Эбхарт, – холодно заговорила я, – уж не воображаете ли вы…

Тут я опомнилась и засмеялась.

– Мэвис в своем репертуаре, – заметил Дон Фейбиану, вымученно улыбаясь. – Вечные шуточки!

– Конечно, – вежливо ответил тот. – Мне нравится, что после года женитьбы в тебе еще не остыл жар любви. Желаю вам насладиться всласть.

– Спасибо. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Фейбиан, – улыбнулась я ему. – Надеюсь, что старые цепи, о которых вы говорили, не звякают в темноте и не помешают мне заснуть?

– Если вы не сможете заснуть, дорогая, – усмехнулся он, – уверен, что не из-за цепей. Вы совершенно очаровательная пара: преданная жена и претендент на наследство. Я вам завидую.

Дон стиснул мои плечи и подтолкнул к выходу. Когда мы выходили, я оглядела столовую. Мистер Лимбо, не шевелясь, лежал на стуле, на его физиономии застыла глуповатая улыбка, а нарисованные глаза уставились в потолок. Я подумала: если бы мне пришлось выбирать одного из них, я бы выбрала Фейбиана.

Когда мы подошли к спальне в другом крыле дома, Дон тщательно закрыл за нами дверь. Я стояла посреди гостиной и ожидала его. Он прошел к своей спальне и распахнул дверь. Я подумала, что он относится к породе пещерных обитателей и беда в том, что, примени я сейчас прием самбо, отстаивая свою честь, толку от этого будет немного. Но Дон вдруг произнес «спокойной ночи», прошел в комнату и закрыл дверь.

Теперь уже никакого выбора быть не могло: я отправилась в свою спальню, присела на кровать, которая сильно заскрипела, и разочарованно подумала: порядочность не такое уж большое достоинство.

Половина десятого вечера моей первой ночи в качестве миссис Эбхарт, а Дон отправляется в свою комнату и решительно закрывает за собой дверь. Нет ничего удивительного, что столько женщин уходит от своих мужей из-за их холодности.

Я приняла душ и облачилась в нарядную ночную рубашечку, кокетливую, всю в кружевах, не доходившую до колен, скромницам такие вещи не приходятся по вкусу. К ней полагались еще коротенькие штанишки с кружевной оборочкой, но, взглянув на себя в зеркало, я решила, что они ни к чему. Зачем стесняться без свидетелей?

Усевшись перед зеркалом, я принялась расчесывать волосы. Я всегда вечером провожу сто раз щеткой от макушки до низу. Я досчитала до девяноста шести, когда раздался стук в дверь, и Дон вошел в комнату.

Минут пять (или мне показалось, что прошло пять минут) Дон молча меня рассматривал. Потом охнул и сказал:

– Извините!

– О’кей, – ответила я. – Теперь вы видите меня почти в чем мать родила.

– Я хотел поблагодарить вас, Мэвис, – сказал он, подходя чуть ближе. – А где вы научились приемам борьбы?

– Каким?

– Которыми угостили Карла в столовой, – сказал он как заговорщик и подмигнул мне. Он казался мальчишкой и в то же время и нет. – Мне не хотелось бы с вами поссориться.

Я рассказала ему про морского пехотинца, и к тому времени, когда я закончила, мы оба сидели на кровати, а Дон обнимал меня.

– Вы потрясающая девушка, Мэвис, – сказал он совершенно серьезно.

Он меня так стиснул, что я чуть не задохнулась. Но тут же спохватилась: разве в такие моменты можно думать о подобных пустяках?

– Вы красавица, – медленно продолжал он, – у вас изумительная фигура…

– И ум? – спросила я с надеждой.

– Никому не дано абсолютно все, Мэвис, – изрек он и поцеловал меня.

Вот уж никогда не думала, что мужской поцелуй для меня попадет в графу «неизведанное», но вообще-то мы ежедневно узнаем что-то новое, как сказал муж, вернувшийся с работы, чтобы выяснить, чем его жена занимается в его отсутствие.

Поцелуй Дона поразил меня как электрический ток. Я и вообще-то не слишком сопротивляюсь мужчинам, а в объятиях Дона я сразу расслабилась. Поцелуй длился минут пять, а потом он посмотрел на меня сияющими глазами.

– Никого красивее тебя я не встречал, Мэвис, – сказал он хриплым голосом. И мне в ответ надо было бы что-нибудь сказать, но я совсем растаяла.

Он отпустил меня на мгновение, а когда снова обнял, свет был уже выключен.

– Дон! – удалось мне прошептать.

– В конце концов, вспомни же, Мэвис, что мы с тобой муж и жена.

Я смутно чувствовала в этом доводе какую-то фальшь, но в эту минуту мне об этом думать не хотелось.