Текст книги "Том 14. Убийство - завтра!"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

Глава 3

Атмосфера, царившая в студии, взбудоражила меня – скопление камер и микрофонов, слепящий свет, беготня техников. К тому времени, когда мы расположились за столом рядом с Сэмом Варни, мой желудок так и урчал от переживаний.

За мной заехал Эдди Говард, хотя я и сказала ему накануне, что должна приехать машина со студии. Он ответил, что сам позаботится обо мне, и я ни о чем не должна беспокоиться. Меня это вполне устраивало. Эдди поинтересовался, собрала ли я сумку, с которой поеду на уик-энд к Ромейнам. Я ответила утвердительно и в свою очередь поинтересовалась, почему миссис Ромейн такая ведьма. На что Эдди посоветовал обратиться за разрешением этого вопроса непосредственно к мистеру Ромейну, поскольку на этой особе женат не он, то есть Эдди, а его босс.

Он сообщил, что после передачи отвезет меня к Ромейнам. А почему, собственно? – выразила я недоумение. Я пока сама себе хозяйка и никому не обязана подчиняться. Эдди безразлично ответил, что таково распоряжение миссис Ромейн, а поскольку мы сейчас работаем на ее мужа, то какого черта спорить?

К тому времени мы уже добрались до студии. Сэм Варни проворчал, что я опаздываю, и сразу же впихнул меня в гримерную, где дамочка в белом халате намазала меня какой-то дрянью.

Вся эта спешка меня до того взвинтила, что я уже была не в силах собраться с мыслями. Я с ног до головы покрылась гусиной кожей и больше всего на свете боялась, что камера продемонстрирует мои пупырышки телезрителям, поэтому я приняла нелегкое решение не наклоняться вперед и не демонстрировать свое декольте.

На мне было восхитительное шифоновое платье с корсажем. И, как вы понимаете, на девушке с такой фигурой, как у меня, платье смотрелось потрясающе. Руководитель драмкружка в нашей школе всегда говорил, что самое важное – уметь показать зрителю ровно столько, сколько вы можете показать, не больше и не меньше. И в этом отношении он мог смело назвать меня своей самой талантливой ученицей.

Я устроилась за столом вместе с остальными участниками передачи. Над нашими головами вовсю светили огромные юпитеры, и вскоре мой грим начал потихоньку таять, а в животе урчало все громче и громче.

Сэм Варни с улыбкой похлопал меня по руке.

– Нервничаете, дорогая? – спросил он.

– Есть немного, – призналась я. – Вы ведь даже не сказали, что именно я должна говорить, а передача того и гляди начнется.

– Пусть это вас не волнует, Мэвис! – спокойно ответил Варни. – Да в таком платье вам и разговаривать-то не требуется! Я задам вам парочку вопросов, самых легких, и вы на них ответите. Все очень просто.

– Надеюсь, что так все и будет, – пробормотала я. – А как насчет остальных? Вы даже не представили меня.

– У нас так принято. Я никогда не знакомлю гостей друг с другом до начала передачи. Тогда все происходит естественнее.

Тут какой-то тип в наушниках, за которым волочился длинный кабель, принялся отдавать приказы, и не успела я опомниться, как Сэм бодрым голосом поприветствовал телезрителей, и передача началась.

Я судорожно сглотнула. А Сэм разглагольствовал перед камерой, словно это была его старинная приятельница.

– Леди и джентльмены, – сказал он проникновенным голосом, – сегодня у нас в студии три чрезвычайно интересные дамы. Две из них впервые участвуют в нашей передаче и, осмелюсь добавить, это самые очаровательные из всех выступавших со мной девушек. Уверен, что, увидев их, вы полностью согласитесь со мной. Но прежде всего мне хотелось бы поприветствовать леди, с которой вы уже встречались, – даму, имеющую собственное мнение обо всем на свете, – мисс Абигайль Пинчет! Привет, Эбби!

Абигайль Пинчет была седовласой особой лет пятидесяти, с лицом словно высеченным из дерева. На ней было зеленое атласное платье, которое в незапамятные времена висело в магазинах готовой одежды в качестве насмешки над модой. Мисс Пинчет выглядела именно так, как и положено выглядеть старой деве ее возраста: сплошные мускулы и дряблый жир. Мускулами такие особы обзаводятся годам к семнадцати – от усиленной беготни за мужиками, а жирком обрастают к сорока – поскольку не могут уже бегать так быстро, как в молодости.

– Добрый вечер, мистер Варни, – ответила она трубным голосом, от которого у меня по спине вновь побежали мурашки.

– Ну а теперь познакомьтесь с первой из наших новеньких, – продолжал Сэм Варни. – Она мне представилась как Долорес. Добро пожаловать на нашу передачу, Долорес.

С большой неохотой, но я все же признала, что Долорес и в самом деле была сногсшибательной красоткой. Типичная латиноамериканочка – жгучая брюнетка со сверкающими глазами и великолепной фигурой.

Ее темно-синее креповое платье держалось на узеньких лямках, а вырез доходил чуть ли не до самой талии. Я никак не могла сообразить, как ей удалось скрыть под таким платьем хотя бы лифчик без бретелек; если же ее грудь торчала так высоко без всякого лифчика, то наверняка эта девица сумела совладать с законом тяготения.

– Мне очень приятно участвовать в вашей передаче, мистер Варни, – произнесла она низким волнующим голосом.

– Надеюсь, не в последний раз, – галантно ответил Сэм. – А теперь я представлю вам нашу последнюю гостью – мисс Мэвис Зейдлитц. Она первый в нашем городе консультант по конфиденциальным делам, ее агентство открылось совсем недавно.

Зрачки всех камер уставились на меня, я улыбнулась, сглотнула и сказала:

– Добрый вечер, Сэм. Мне смотреть в камеру или на вас?

– Ха-ха-ха! – несколько деланно хохотнул Сэм. – Наша прекрасная мисс Мэвис слегка робеет перед публикой! Смотрите куда хотите, дорогая, это не имеет значения. И скажите, пожалуйста, что же на самом деле представляет собой консультант по конфиденциальным вопросам?

– Именно то, что и написано на двери моего агентства. Мой офис находится на Сансет-стрит, часы приема с девяти до семнадцати, кроме субботы и воскресенья, – быстро выпалила я. – Если у вас есть проблемы – обращайтесь ко мне, я все улажу! Разумеется, я гарантирую унести ваши секреты в могилу – если вам не требуется конфиденциальность, вы не станете обращаться ко мне. В этом случае вы можете обратиться к своему мужу, жене, доктору или просто-напросто написать в газету…

– Конечно-конечно, – вмешался Сэм, явно удивленный моим натиском. – Спасибо, что вы так здорово нам все рассказали, Мэвис. Пожалуй, теперь мы можем перейти к сегодняшней проблеме. Она чрезвычайно противоречива, и я думаю, что наши гостьи не откажутся высказать свое мнение. Оправдана ли эфтаназия? Что вы думаете на этот счет, Мэвис?

– Ну, – сказала я неуверенно, – я полагаю, что оправдана, если, конечно, они женаты.

Похоже, я слишком увлеклась ролью телезвезды – все, кто находился в студии, вдруг так и покатились со смеху.

– Эфтаназия – это название милосердного умерщвления, – усмехнулся Сэм. – А что вы скажете, Эбби?

– Разумеется, это абсолютная чепуха, так как эфтаназия предполагает свободу волеизъявления, – загудела Абигайль Пинчет. – А свободы волеизъявления быть не может, потому что все человеческие существа, так или иначе, находятся во власти потусторонних сил! Сил всего мира! Сил иного мира!

– Иного мира? – озадаченно переспросил Сэм. – Вы имеете в виду другую планету?

– Я не имею в виду ничего материального! – отрезала Абигайль. – Я имею в виду тот сверхъестественный мир, невидимый и неслышимый, который окружает нас, те темные силы, которые влекут нас по жизни. Мы не можем воспротивиться этой злой воле, даже если бы знали, как это сделать.

– Значит, вы считаете, что такого понятия, как милосердное умерщвление, не существует, ибо это знак доброй воли, а те силы, о которых говорите, не допустят этого? – с сомнением спросил Сэм.

– Вот именно! – Она энергично затрясла головой. – Мы всего лишь пешки в их ужасной игре.

– Чрезвычайно интересно! – пробормотал Сэм. – Долорес, а каково ваше отношение к проблеме эфтаназии?

– Мне ничего не известно о силах зла, Сэм. – Долорес одарила его ослепительной улыбкой. – Но я знаю, что судьбу обмануть невозможно. Если человеку суждено умереть, то он умрет, и ничто не в силах изменить это. Но, конечно, некоторые дни бывают хуже, чем другие…

– Что вы имеете в виду? – спросил Сэм.

– Вероятно, с этого мне следовало бы начать, – спокойно сказала Долорес. – Видите ли, я медиум.

– Вы хотите сказать, что можете видеть то, что невидимо для остальных: призраков, духов…

– Что-то в этом роде, – все так же спокойно согласилась она. – Я могу предвидеть будущее.

– О Господи! – встряла я. – Слава Богу, что я этого не умею, иначе никогда не решилась бы пойти на свидание!

– Я полагаю, что вы сумеете назвать нам победителей завтрашних скачек в Санта-Аните? – с надеждой спросил Сэм.

– Видеть будущее – это дар, который не может быть использован в корыстных целях, – холодно возразила Долорес, – но все события, от великих до самых ничтожных, заранее предопределены.

– А что вы имели в виду, упомянув, что одни дни хуже, чем другие? – поинтересовался Сэм.

Долорес пожала обнаженными плечами:

– Иногда случаются плохие дни, это известно каждому. В какой-то день начинается война, и люди погибают тысячами, а в другой день наступает благословенный мир. У каждого человека есть плохие и хорошие дни, но я отличаюсь от остальных людей тем, что вижу грядущие дни, а не минувшие.

– Прекратите! – выкрикнула Абигайль, драматически воздев руки. – Это и так слишком далеко зашло! Мы должны немедленно сменить тему, мистер Варни, немедленно!

– А что такое? – всполошился Сэм.

– Они уже собираются вокруг нас, – зловеще забормотала Абигайль. – Неужели вы не слышите, как хлопают их крылья?

– Ерунда! – твердо сказала Долорес. – Ничто на свете не в силах изменить того, что предопределено судьбой. Ничто не может изменить ход событий, которые я вижу в будущем.

– Вы можете предвидеть плохие и хорошие дни? – спросил Сэм.

– Конечно. Иногда я даже даю им имена.

– Например?

– Я называю дни по тем событиям, которые должны произойти: например, ураганный четверг или паводковая пятница.

– Скажите, а в ближайшие две недели не ожидается День Мэвис? – спросила я с надеждой.

– Прошу вас меня извинить, Долорес. – Сэм не дал ей ответить, хотя я с трепетом ждала, что скажет эта провидица. – Но ведь после того, как событие уже произошло, каждый может сказать, что предвидел его за две недели, не так ли? Если, скажем, завтра небо обрушится на землю, никто не помешает мне сказать, что я это знал еще на прошлой неделе, верно?

– Никто, – небрежно согласилась Долорес.

– Поэтому, чтобы продемонстрировать ваш дар, вы должны сказать нам, что произойдет в будущем. И это должно быть что-то особенное, что бы никто не посчитал случайным совпадением, если предсказание сбудется. Правильно?

– О’кей.

– В таком случае предскажите нам что-нибудь. – Сэм нервно улыбнулся. – Только пусть это будет нечто такое, что должно произойти в ближайшие дни. Дабы мы могли засвидетельствовать это событие. Хорошо? Скажем, завтра.

– Завтра? – Брюнетка пожала плечами. – Это легко – завтра произойдет убийство!

В студии воцарилась оглушительная тишина. Я вдруг отчетливо услышала хлопанье крыльев, о которых говорила Абигайль Пинчет. Только спустя несколько секунд я сообразила: это мое сердце колотится с такой силой, что бюстгальтер издает явственный шелест.

– Это уже не просто абсурдно, это опасно! – сердито загудела Абигайль. – Силы тьмы никогда не одарили бы простую смертную таким замечательным даром! Эта особа просто шарлатанка!

– Я не шарлатанка и не старая грымза вроде вас! – ядовито отозвалась Долорес. – И я могу это доказать.

– Мне нет дела до ваших дешевых оскорблений! – провозгласила Абигайль убийственно пренебрежительным тоном. – Я всего лишь прошу вас доказать свои слова. Вы утверждаете, будто завтра произойдет убийство. В таком случае будьте любезны представить нам доказательства и сообщить детали!

– Так не годится! – быстро сказал Сэм. – Я хочу сказать, что если вы предскажете убийство какого-нибудь Джо Смита завтра в десять утра на углу Голливуд и Вайн-стрит, то ведь этот самый Джо Смит наверняка сделает все, чтобы не оказаться в этом месте в этот час, не правда ли? И тогда его не убьют.

Долорес покачала головой.

– Нет, Сэм, никто не может избежать того, что ему предназначено судьбой.

– Нечего искать лазейки! – заголосила Абигайль. – Немедленно сообщите нам подробности!

– Очень хорошо. – Брюнетка пожала плечами, и лицо ее приняло скучающее выражение. – Если вы так настаиваете, то убийство произойдет ровно в четыре часа утра в доме на Беверли-Хиллз.

– Я бы не сказала, что это чересчур конкретное предсказание! – презрительно фыркнула Абигайль. – Слишком туманно! Ловко придумано. Беверли-Хиллз – огромный квартал, там живет тьма народу. А более точные сведения вы дать, разумеется, не можете?

– Какие сведения вам еще требуются? – возразила Долорес.

– К примеру, имя жертвы, – быстро сказала Абигайль.

– Эй! – Сэм внезапно побелел. – Послушайте! Вы не должны… Вы не можете…

– Могу, – мило улыбнулась ему Долорес. – Поверьте, Сэм, это совсем не трудно.

– Я понимаю, что не трудно, – забормотал он, – но я не хотел бы… Я хочу сказать, что вы не можете назвать жертву возможного убийства в телевизионной программе, так как…

– Человек, который умрет завтра в четыре часа утра, – отчетливо проговорила Долорес, – торговец антиквариатом, ему сорок два года, он женат…

– Прекратите! – завопил Сэм. – Кто-нибудь…

– Его имя, – продолжала Долорес, повысив голос, – Рэймонд Ромейн.

– Так я и знал, что когда-нибудь это случится! – простонал Сэм. – Рано или поздно кто-то из психов непременно должен был пустить под откос эту чертову программу! Но почему именно сегодня, когда мой контракт должны были продлить еще на год! – Он закрыл лицо руками и застонал так, словно у него, по меньше мере, открылась язва желудка, впрочем, судя по всему, так оно и было.

Так, похоже, Сэм надолго вышел строя, но программа-то продолжается, и кто-то же должен взять на себя бразды правления. Поскольку никто не собирался этого делать, я решила взвалить на себя это нелегкое бремя.

Я мило улыбнулась в ближайшую камеру, чуть подалась вперед и заговорила:

– Леди и джентльмены! Пожалуйста, не забудьте: если у вас возникнут какие-нибудь проблемы конфиденциального характера, вы можете обратиться к лучшему в Лос-Анджелесе консультанту – Мэвис Зейдлитц. Моя контора расположена на Сансет-стрит, часы приема с девяти до семнадцати. – Я еще больше наклонилась вперед, от всего сердца надеясь, что лифчик меня не подведет. – Я жду вас!

Внезапно из-за камеры вынырнула ухмыляющаяся физиономия.

– Зря теряете время, мисс! Мы давно отключились. Как только эта ненормальная назвала имя!

– Ну, знаете! – подскочила я от негодования. – Почему же вы мне сразу не сказали?

– Мисс, – протянул оператор мечтательно, глядя на меня затуманенным взором, – я уже восемь лет торчу у камеры и ни разу еще не видел такую девушку. Я просто не мог упустить такую возможность!

Я собралась сказать ему все, что о нем думаю, но тут поднялся такой гвалт, так что не имело смысла стараться.

– Этот самый Ромейн, кто бы он ни был, – яростно вопил какой-то низенький человечек, – подаст в суд и разорит нас до нитки! Но нам до этого не будет никакого дела! И знаете почему? Знаете?!

– Нет, – мрачно буркнул Сэм, – но думаю, что сейчас узнаю.

– Потому, что мы будем чертовски заняты, пытаясь объяснить всю эту чертовщину полиции! Вот почему! – Казалось, человечка вот-вот хватит удар. – Полиции! А может, и ФБР с Сенатской комиссией на пару! Как эта психопатка попала сюда?!

– Она ведь очень эффектная, – беспомощно пробормотал Сэм. – И к тому же она сказала, что интересуется проблемой свободной любви. Не так уж часто нам удается усадить перед камерой действительно свободомыслящую девушку, да к тому же такую красавицу. Вы согласны, мистер Джонсон?

– Вы уволены! – завопил мистер Джонсон еще пуще. – Вы слышите – уволены! Убирайтесь и не показывайтесь больше никогда!

– Вы не смеете так разговаривать с мистером Варни! – возмутилась я. – Это мой друг, и он вовсе не виноват во всей этой истории.

Продюсер яростно сверкнул на меня глазами и зарычал:

– Проваливай подобру-поздорову, сестренка, мне сейчас не до шуток!

Прежде чем я успела достойно ответить наглецу, кто-то вцепился в мою руку. Я резко обернулась. Это был Эдди, он уставился на меня свирепым взглядом.

– Где? – спросил он, тяжело дыша.

– Кто? – ошеломленно спросила я.

– Долорес! Пока я пробирался сюда, она успела исчезнуть. Вы должны проследить, куда она скрылась!

– С какой стати?! И оставьте, наконец, в покое мою руку, мне больно! Чего ради я должна следить за ней?

– Вы что, глухая? – осведомился он. – Разве вы не слышали, что она сказала? Мне казалось, что Ромейн нанял вас, чтобы вы были начеку.

Эдди был прав. Я почувствовала, что залилась краской с головы до пят.

– Боюсь, что я села в лужу, – скромно призналась я.

– Ромейн это сделал первым, наняв вас! – буркнул Эдди. – Но теперь слишком поздно: дамочка, наверное, уже в шести кварталах отсюда. Нам тоже лучше поскорее смыться отсюда. Ромейн, должно быть, сейчас скачет почище, чем курс акций. Идите к машине, а я соберу остальных.

– Остальных? – переспросила я.

– Дело обернулось так, что в доме появятся незваные гости, – проворчал Эдди. – Ну, поторапливайтесь!

– Ладно, – недовольно сказала я, – но не очень-то суетитесь! Учтите, что мозг операции представляю я, а вы всего лишь телохранитель!

– В ФБР ни за что в жизни не догадаются, как много они потеряли, не пригласив вас в штат, – фыркнул он. – Отправляйтесь в машину и шевелите мозгами там, если уж вам так нравится это занятие.

– Ладно, – буркнула я. – Надеюсь, в доме красотки Бабл достаточно спален?

Глава 4

В машине нас оказалось четверо. По дороге Абигайль Пинчет и Сэм Варни грызлись как кошка с собакой. Я даже усомнилась, будут ли они такими же желанными и идеальными гостями, какие обычно описываются в дамских романах. Но Эдди, похоже, это нисколько не смущало – когда вопли этой парочки начинали слишком уж действовать на нервы, он попросту направлял на них пистолет и приказывал заткнуться. К слову сказать, пистолет оказался весьма убедительным аргументом: я, например, вовсе не собиралась садиться за руль, но когда Эдди наставил на меня эту штуку, я тотчас изменила свое решение.

Волновалась я еще и потому, что Эдди, насколько я поняла, попросту похитил эту парочку из студии, а Джонни Рио не раз говорил, что похищение – это государственное преступление.

– Эдди, – быстро проговорила я, воспользовавшись тем, что Абигайль и Сэм одновременно решили перевести дух, – зачем мы взяли их с собой? Я хочу сказать, зачем вам понадобилось похищать этих людей?

– Я пообещал Ромейну, что, если во время телешоу случится что-нибудь необычное, я загребу всех, кто в этом деле замешан, и приволоку к нему домой, – неохотно ответил Эдди. – Насколько мне известно, Майк Инглиш уже должен быть там. Так что готовьтесь к балу.

– Вы уже упоминали это имя. Кто такой этот Майк Инглиш?

– Вы никогда не слышали о Майке? – недоверчиво спросил Эдди. – Откуда вы прибыли, Мэвис?

– Прямиком из «Диснейленда», – ядовито ответила я. – Вам-то какое дело?

– Ладно, забудьте об этом, – мирно сказал он. – Ну, попадись мне только в руки эта дамочка Долорес!

– Окажите мне любезность, оставьте при себе ваши грязные мысли, – холодно потребовала я. – Между прочим, я уверена, что в платье у нее все же вшит бюстгальтер!

– Я имел в виду только то, что эта особа – ключ ко всей этой истории! – разозлился Эдди. – Ведь именно она предсказала убийство Ромейна, или вы забыли и об этом?

– Понимаю, – задумчиво протянула я. – Сказав, что хотели бы, чтобы она попалась к вам в руки, вы в действительности вовсе не имели в виду, что…

– Следите за дорогой, Мэвис! – взмолился Эдди. – Я и без вашей помощи вот-вот спячу.

Минут через десять мы подъехали к дому, который недурно смотрелся даже среди особняков Беверли-Хиллз. Огромный красный особняк, окруженный двумя рядами лужаек с аккуратно подстриженной живой изгородью, за домом находился отличный бассейн. К дому вела широкая подъездная дорожка, чему я немало порадовалась. Мне даже удалось подрулить к дому, не нанеся живой изгороди существенного ущерба.

Как только автомобиль остановился, дверь дома распахнулась и какой-то парень бросился к машине. Едва я успела выключить мотор, парень просунул в окно пистолет и прижал его к моему виску.

– О’кей! – прошипел он. – Не шевелиться!

– Успокойся, Бенни, – буркнул Эдди с отвращением. – Это свои!

– Кто там? – Парень всмотрелся в темное нутро машины. – Вы?

– Я! – подтвердил Эдди. – Кто в доме?

– Ромейн с женой, – ответил парень. – Майк Инглиш должен сейчас подъехать, он послал меня вперед, чтобы я все проверил.

– Ты уже проверил, – усмехнулся Эдди. – Отведи в дом парочку с заднего сиденья. Может, хоть в этом от тебя будет толк, Бенни.

– С чего это ты вздумал так со мной разговаривать? – обиженно протянул Бенни. – Я ведь только выполняю то, что Майк…

– Черт бы побрал твоего Майка! – взревел Эдди.

Бенни отвел пистолет от моего виска, что явилось для меня немалым облегчением, и поволок Абигайль и Сэма в дом. Мы с Эдди последовали за ними.

Мы прошли в огромную гостиную, обставленную изысканной старинной мебелью, – я в этом не очень-то разбираюсь, но наверняка большую часть этих штуковин смастерили еще во времена того французского короля, которого звали Людовик XIV. Можете вообразить: четырнадцать поколений, и ни разу не сменили имени, хоть бы один для разнообразия звался Джо!

Рэймонд Ромейн поднялся с кресла и поспешил нам навстречу. Лицо его было еще более унылым, чем в прошлый раз. В его глазах за стеклами без оправы затаился ужас. Бабл осталась сидеть, в руке у нее я заметила бокал с живительной влагой. На ее лице была такая мина, будто Бабл впервые в сезоне присутствовала на званом вечере, устроенном в ее честь. Впрочем, если судить по ее наряду (кофточка без рукавов с огромным вырезом и туго облегающие бедра брючки), это могло и в самом деле быть ее первым появлением на публике.

– Ты привез их, Эдди! – взволнованно воскликнул мистер Ромейн. – Хорошая работа. – Он бросил быстрый взгляд на Абигайль и Сэма Варни, потом снова посмотрел на Эдди. – Где же еще одна? Та самая, что сказала, будто меня убьют?

– Она удрала из студии, прежде чем мне удалось к ней пробиться, – угрюмо ответил Эдди. – Мне очень жаль.

– Что ж, ничего не поделаешь, – надулся Ромейн. – Но все же это очень плохо, Эдди. Ведь эта дамочка – самая главная фигура.

– Знаю, – проворчал Эдди. – Но думаю, что Варни расскажет нам о ней.

Сэм выступил вперед и метнул на Ромейна яростный взгляд.

– Я требую объяснений! По какому праву этот негодяй похитил меня из студии? – рявкнул он. – Полиция тоже потребует объяснений, так что они должны быть весьма и весьма убедительными.

– Вот именно, – величественно обронила Абигайль. – Мои адвокаты тоже потребуют объяснений.

– Очень сожалею, – вежливо сказал Ромейн. – Меня зовут Рэймонд Ромейн, я жертва предстоящего убийства, и мне осталось жить не более двух часов, если предсказание этой девушки сбудется. Теперь вам понятно?

– Нет! – отрезала Абигайль. – Какое все это имеет отношение ко мне?

– Вот это мы и хотим выяснить, – усмехнулся Эдди. – Может, вам что-нибудь известно об этой Долорес? Почему она выбрала в качестве жертвы именно мистера Ромейна?

– Все это курам на смех! – фыркнула Абигайль.

– К сожалению, мне придется попросить вас быть моими гостями, – печально сказал Ромейн. – Если к завтраку я буду еще жив, то с радостью возмещу вам ущерб, причиненный вынужденным пребыванием в моем домё. Пока же прошу вас располагаться поудобнее. Кстати, разрешите представить вам мою жену. – Он кивнул в сторону кресла, в котором развалилась Бабл.

Она хлебнула из стакана и ухмыльнулась.

– Очень рада познакомиться!

– Не могу ответить тем же! – фыркнула Абигайль и с кротостью во взоре уставилась в потолок.

– Вы что-то там говорили насчет выпивки? – поинтересовался Сэм. – Немного виски с содовой мне не повредит!

– Конечно, конечно, – закивал Ромейн. – А вы что будете пить, мисс Пинчет?

– Стакан воды со льдом, если вы уж так настаиваете, – бросила Абигайль.

– А вы, мисс Зейдлитц?

– Немного джина, мистер Ромейн. – Я дружески улыбнулась ему.

Ромейн отошел к столику с бутылками. Я же, решив, что нет смысла утруждать свои ноги, подошла к Бабл и опустилась в кресло рядом с ней.

– Мне очень жаль, дорогая, что наш уик-энд начался именно так. – Она улыбнулась мне. – Но что еще оставалось Рею после того, как эта ужасная женщина брякнула какую-то глупость. Теперь мне будет неловко показаться на глаза соседям.

– Да, это и в самом деле неприятно, – посочувствовала я. – Но если ваш муж останется жив, то все остальное, вероятно, не будет иметь никакого значения.

– Я бы так не сказала, – холодно ответила Бабл. – Беверли-Хиллз ведь не Пасадина, знаете ли!

– Догадываюсь, – доброжелательно согласилась я, – мне однажды показывали карту.

Тут к нам подошел Ромейн с напитками. Абигайль уселась в огромное кресло, а Сэм Варни пристроился на изящной кушетке. Эдди, стоя на пороге, разговаривал с тощим субъектом по имени Бенни. Через пару минут Эдди посмотрел на часы и подошел к нам.

– Время не ждет! – объявил он. – Давайте выясним, что знают эти люди.

– Я думаю, следует подождать Майка, – мягко возразил Ромейн. – Он будет с минуты на минуту.

– Нам может не хватить времени, – резко сказал Эдди.

– Я думаю, хватит, – твердо ответил Ромейн. – Бенни охраняет вход в дом, еще один парень Майка стережет черный ход, мы все в этой комнате, поэтому мне кажется, что в данный момент я в безопасности!

– Как хотите, – нахмурился Эдди и с демонстративным безразличием закурил сигару.

Довольно долго мы сидели в полном молчании, таращась друг на друга. Никто не пытался его нарушить. Эдди старательно изображал, будто видит меня в первый раз. Я подумала, что поступила совершенно правильно, захватив с собой пару сногсшибательных бикини: интересно, что будет с Эдди, когда он увидит меня в этом наряде!

Абигайль внезапно резко выпрямилась, глаза ее сверкнули, словно она увидела привидение или что-то не менее любопытное.

– Мне не нравится этот дом! – сказала она глухо. – Они собрались вокруг нас, они ждут!

– Кто? – недоуменно спросила Бабл.

– Духи зла! – прошептала Абигайль. – Неужели вы не ощущаете их присутствия? Они повсюду в этой комнате… Я не хочу оставаться здесь! Тут должно произойти что-то ужасное – поэтому они собрались и ждут.

– Оставьте вы эти шутки! – раздраженно буркнул Эдди. – Вы не на телевидении, и зрителей здесь нет.

– Я никогда так явственно не ощущала их! – содрогнулась Абигайль. – Никогда! Они собрались в этой комнате, чтобы помочь кому-то из вас, – она медленно обвела нас взглядом, – или тому, кто скоро появится!

Внезапно входная дверь распахнулась и в гостиную стремительно вошел человек. От неожиданности я подскочила, едва не вылив на декольте содержимое своего бокала.

Человек остановился в центре гостиной, лучезарно улыбнулся и весело обратился к Ромейну:

– Извините за задержку, Рей. Никак не мог выбраться.

– Все в порядке, Майк. – Ромейн с облегчением вздохнул. – У нас еще уйма времени. Эдди привез эту парочку со студии, но «звезду» передачи ему разыскать не удалось!

– Латиноамериканскую красотку? – тихо переспросил человек. – Плохо, очень плохо!

Он продолжал улыбаться, но его слова прозвучали несколько зловеще. Я поежилась. Должно быть, это и есть тот самый Майк Инглиш, о котором все время твердит Эдди.

Это был высокий и довольно полный мужчина – фунтов двести или чуть больше, с волосами цвета столетнего бургундского и выцветшими голубыми глазами под нависшими бровями.

Несколько минут он медленно рассматривал присутствующих. Когда его взгляд остановился на моей скромной персоне, в бледно-голубых глазах вспыхнул огонек интереса, из чего я заключила, что воображение правильно дорисовало ему все, что было скрыто под моим шифоновым платьем.

– Почему бы вам время от времени не проветривать мозги, мистер Инглиш? – поинтересовалась я вежливо.

– Да вы острячка, – усмехнулся он. – Можете называть меня Майком.

– Я Мэвис Зейдлитц, – ответила я, – можете называть меня мисс Зейдлитц.

– Мне всегда нравились блондинки вашего типа, с превосходной фигурой, – небрежно бросил он. – Безмозглые блондинки с хорошими формами, которые обожают слушать собственные глупости.

– Прекрати, Майк! – холодно сказал Эдди. – Мэвис – отличная девушка, тебе вряд ли такие попадались, да и выглядишь ты сейчас на редкость глупо.

– Нет, это ты выглядишь глупо, Говард, тебе ведь натянули нос, так? – Майк Инглиш буквально испепелил Эдди взглядом. – Мне следовало бы…

– Прекратите! – взорвался Ромейн. – Вы должны сплотиться вокруг меня и защищать, а не воевать друг с другом, понятно? Или вы забыли?

– Разумеется, Рей! – добродушно улыбнулся Инглиш. – Просто мы с Эдди не всегда ладим друг с другом, тут уж ничего не поделаешь. – Он посмотрел на Сэма Варни: – Расскажите-ка нам об этой чудо-девице, которая умеет предсказывать убийства.

– Мне ничего не известно о Долорес, – резко сказал Сэм. – Я уже все рассказал ему. – Он ткнул пальцем в Эдди.

– Расскажите и мне, – попросил Майк. – Может, на этот раз дело у вас пойдет лучше.

Сэм пожал плечами.

– Каждую неделю я собираю на своей передаче компанию чудаков. Мне совершенно безразлично, кто они такие и откуда, лишь бы они были интересны телезрителям. Долорес – настоящая красавица, и, как она сама мне призналась, ее интересует свободная любовь. Потому-то я и пригласил ее. Это все, что мне известно.

Майк закурил и посмотрел на Абигайль.

– А как насчет вас? Что вы знаете, красавица?

Абигайль вздрогнула.

– Вы ко мне обращаетесь? – спросила она недоверчиво.

– К вам, к вам, беглянка из Страны Духов, – холодно ответил Майк. – Не беспокойтесь, я не выдам вашей тайны! Только расскажите, что вам известно об этой самой Долорес.

– Я считала, что он ужасный нахал, – задохнулась Абигайль, яростно мотнув головой в сторону Эдди, – но по сравнению с вами, мистер Инглиш, или как там вас зовут, ваш напарник – настоящий джентльмен!

– Я обычно не раздаю тумаки мамашам! – взъярился Майк. – Но когда-то это должно случиться в первый раз!

С минуту Абигайль судорожно ловила ртом воздух. У нее был такой вид, словно она сейчас выпрыгнет из своего зеленого платья. Она метнула на Майка испепеляющий взгляд, решив, что безопаснее будет отступить.

– Я ни разу не видела эту девушку до сегодняшнего вечера, – сообщила она деревянным голосом, – и я вовсе не мамаша!

– Оно и видно, – вздохнул Майк.