Текст книги "Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья"

Автор книги: Карл Фридрих Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

– Черт возьми! Виннету и Олд Шеттерхэнд! Секунду! Я сейчас выйду к вам.

Вишневый куст колыхнулся, и из-за него показался очень худой и очень высокий человек в изодранной в клочья одежде.

В руках он держал увесистую дубинку. Чудной незнакомец воскликнул:

– Какая встреча! Какая честь для меня! Вы появились как раз вовремя.

– А вы что, искали нас? – удивился я.

– Да пока еще нет, но собирался.

– Ничего не понимаю! А вы здесь один?

– Yes, master!

– Как вас зовут?

– Да как вам понравится. Меня зовут по-разному. Если вы и вправду Олд Шеттерхэнд – а мне кажется, что это так и есть, – то вы должны были слышать об Уилли Данкере.

– О знаменитом скауте генерала Гранта? [98]98
  Скаут (англ.) – разведчик.
  Грант Уллис Симпсон (1822–1885) – американский генерал, один из ведущих военачальников северян во время гражданской войны 1861–1875 гг., главнокомандующий армией северян (1874–1875), впоследствии – президент США (1869–1876). Здесь имеется в виду участие Гранта, тогда еще молодого офицера, в американо-мексиканской войне (1846–1848), где он командовал полком в армии генерала У. Скотта.


[Закрыть]

– Yes, sir [99]99
  Да, господин (англ.).


[Закрыть]! Меня называют еще Длинным Данкером или Длинным Уилли.

Он сделал такое движение, как будто пытался снять с головы несуществующую шляпу.

– Значит, вы искали меня?

– Yes, вас, Виннету и молодого музыканта по фамилии Фогель.

– А, кроме дубинки, другое оружие у вас есть?

Он вздохнул:

– Было, да еще какое! Но его у меня отняли могольоны.

– Он напали на вас?

– Yes. В повозке, запряженной четверкой лошадей.

– Кучер которой был убит?

– Точно. Откуда вы все знаете, мастер?

– Сначала вы скажите мне, как выглядела та леди, что сидела в повозке.

– Скажу, но сначала пройдемте к воде.

Возле холодного и чистого ключа стояла великолепная, взнузданная на индейский манер лошадь.

– Ваша, мастер Данкер? – спросил я.

– Yes, – ответил он. – Я одолжил ее на время у Крепкого Ветра, если вам так больше нравится.

– Я много слышал об Уилли Данкере, но мне никто ни разу не говорил, что он крадет лошадей.

– А он и не крадет. Но могольоны забрали у меня все, что было, изорвали мою одежду. Так что лошадь я у них взял, чтобы восстановить справедливость. А вы не могли бы дать мне что-нибудь, из чего можно стрелять?

– Могу предложить свой револьвер.

Он внимательно осмотрел револьвер, а увидев клеймо, воскликнул:

– Замечательное оружие, знаменитая фирма, сэр! Пусть краснокожие негодяи только сунутся ко мне – уж теперь я их угощу на славу. Кстати, сэр, не найдется ли у вас еще куска или двух мяса? Дело в том, что мои зубы давно простаивают, а они привыкли трудиться.

И он обнажил свои великолепные белоснежные зубы.

– Эмери, – сказал я, – дайте мистеру Данкеру кусочек мяса, достойный его зубов!

Кусок, который получил Данкер, тянул, пожалуй, больше чем на два фунта, хотя это было высушенное мясо, но исчез он в желудке нашего нового знакомого очень быстро. Он так проголодался! Закончив жевать, Данкер зачерпнул ладонями воду, напился и сказал, прищелкнув языком:

– А неплохо это у меня получилось! Расскажи кто – ни за что бы не поверил, что можно так быстро есть. Поверит только тот, кто, как я, был беглецом в диких местах, да еще без оружия. Не знаю, джентльмены, приключалось ли с вами такое, но это скверное дело. Но мне в конце концов жутко повезло, что я вас встретил, и не только мне, но и другим пленникам.

– Кто же эти пленники?

– Кто они? Хм, сэр, вы очень удивитесь, когда узнаете.

– Ну так говорите же скорей! Я должен это знать!

– Должны, мастер, разумеется, должны, это уж само собой. Но когда читаешь интересную книгу, не надо спешить заглядывать в середку, а тем более – в конец. Все должно быть в полнейшем порядке, сэр. Значит, сижу я как-то в Форт-Белкнаре за стаканчиком джулепа [100]100
  Джулеп – американский напиток из виски (или бренди), смешанного с водой, сахаром, льдом и мятой.


[Закрыть]… Это был мятный джулеп, самый деликатный из напитков такого рода. Так вот, сижу я и раздумываю, куда бы это мне направить свои стопы – то ли вверх по Ред-Ривер, то ли чуток в Эстакадо [101]101
  Эстакадо – имеется в виду Льяно-Эстакадо, полупустынные степи на западе Техаса и востоке Нью-Мексико (см. роман «Дух Льяно-Эстакадо»).


[Закрыть]. И тут перед входом останавливается фургон, запряженный четверкой лошадей. Из него выходит человек, в котором за сто шагов признаешь джентльмена. Он входит в помещение, садится за столик, что ну совсем рядом с моим, и оглядывается так, как будто совершенно не представляет, что бы ему выпить. Конечно, я рекомендую ему мятный джулеп и протягиваю свой стакан на пробу. Ну, выпили мы, и он меня спрашивает, кто я, дескать, такой. Я отвечаю ему, и тогда он интересуется, нет ли здесь знающего и надежного проводника, который помог бы ему добраться до Нью-Мексико. Я много раз проделал этот путь и знаю его как собственную шляпу, ну, значит, и вызвался быть этим самым проводником. Он переменил лошадей, и через час мы уехали. Может быть, вы уже догадались, кто этот джентльмен? Он же вам хорошо знаком!

– В самом деле? Вот так случай!

– И счастливый! Мастер назвал себя Фред Мерфи. Он адвокат из Нового Орлеана.

– Адвокат Фред Мерфи? Возможно ли! – искренне удивился я. – Ну же, дальше, скорее дальше!

– Ну вот, мы поехали дальше, да только не так быстро, как я вам должен рассказать.

– А вы знали, что ему надо было вообще-то во Фриско?

– В тот момент еще не знал, но теперь-то знаю. Волей-неволей послушав его разговоры с леди, я все понял.

– А что это была за леди?

– Well! Вы это узнаете, но чуть позже. Леди еще рано появляться в моем рассказе. Каждая вещь должна иметь свое место. Сначала я должен рассказать о том, что было в Альбукерке.

– Альбукерке? И что было дальше? Не томи, рассказывай.

– Не спешите, сэр! Мы все равно доберемся до конца, даже если не будем срывать на бегу дыхание. Но до Альбукерке прошел еще целый день, потому как карету пришлось подремонтировать. Ну ладно, вот мы уже в Альбукерке сидим в салуне [102]102
  Салун – питейное и развлекательное заведение на Дальнем Западе.


[Закрыть], едим… Хозяина заведения звали, кажется, Плейером… Были там и еще люди. Они говорили про какие-то концерты, которые только что закончились. Выступали скрипач-виртуоз и певица. У них были какие-то испанские имена, но мне стало известно, что это брат и сестра, приехавшие из Германии, – про это разболтала хозяйка, у которой жила сестра.

– А в салуне называли их настоящие фамилии?

– Конечно! Вот тут-то мой адвокат и подпрыгнул на месте. Брата звали мистером Фогелем, а сестру – миссис Вернер.

– Я так и думал! Дальше!

– Мой адвокат как услышал эти фамилии, тут же допытался, где остановилась певица, и сломя голову выскочил из салуна. Если бы он не был адвокатом, я подумал бы, что он сошел с ума, но с адвокатами такого ведь не бывает, верно? Или вам, может быть, известны исключения, сэр?

– Нет… да… да… нет! Дальше!

– Дальше? А дальше-то нечего рассказывать, кроме того, что на следующее утро миссис Вернер тоже забралась в нашу карету и поехала с нами. Мы двигались обычным путем: вверх по Сан-Хосе, через Сьерра-Мадре, на Нью-Уингейт, а оттуда вниз по Рио-Пуэрко, потом мы переправились через Колорадо и выехали на Сербатскую дорогу. Но леди не захотела ехать с нами дальше. Она завела речь о своем брате, который должен был находиться в этих местах, об Олд Шеттерхэнде, Виннету и некоем сэре Эмери, который, кажется, англичанин.

– Сэра Эмери Босуэлла видите рядом со мной.

– Well! Большая честь, исключительная честь для меня, сэр!

Он снова приподнял отсутствующую шляпу, поклонился Эмери и продолжил:

– Из разговора между ними я понял, что совершилась грандиозная кража. Пострадавшими были певица и ее брат, а мошенниками трое так называемых Мелтонов, если я не ошибаюсь. Олд Шеттерхэнд, Виннбту и Эмери поехали ловить этих мерзавцев. Они торчат в каком-то замке на одном из мелких притоков Литл-Колорадо.

– На Флухо-Бланко.

– Well! Может, и там. Леди тоже хотела бы поймать этих парней, да не могла. А еще она хотела разыскать брата. Мне-то, вообще, было все равно куда ехать: хоть в Канаду, хоть в Мексику. Потому я и не проронил ни слова. И вот мы свернули к горам Могольон.

– Почему же именно туда?

– Потому что нигде в другом месте Литл-Колорадо не принимает столько притоков, как у этих гор. Мне было совсем не трудно найти этот так называемый замок.

– Но, мастер Данкер… Как можно везти даму в подобные места! Да еще в фургоне, в котором там невозможно проехать!

– Видит Бог, я не хотел этого, сэр! Но так леди пожелала, а мы должны были выполнять ее волю. Думаю: если бы этого адвоката из Нового Орлеана спросили, что ему приятнее изучать – книгу законов или прекрасные глазки певицы, он бы признался, что предпочитает последнее. Что тут поделаешь! Как только мы свернули с дороги, ехать стало тяжело. Мы то катились в бездну, и казалось, что фургон вот-вот опрокинется, то карабкались на такую кручу, что бедные лошадки едва тащились, то застревали в речке и часами не могли из нее выбраться. В одну из таких ям мы угодили вчера, время как раз шло к обеду – там-то на нас и напали! Сотня краснокожих на меня одного! Кучера-то сразу – пулей с козел, а адвокат к таким делам, сами понимаете, человек непривычный. Индейцы навалились на меня, связали и потащили по местам, которые называются Клеки-Це, то есть Белая Скала. Ну а красота там, скажу я вам! Вы были когда-нибудь возле Белой Скалы?

– Нет.

– Тогда представьте себе гору, не то чтобы очень высокую, но и не маленькую. Если вы заберетесь на самый ее верх и посмотрите вниз, то увидите настоящий круглый замок с белыми стенами, окнами, порталами, залами, колоннами, лестницами, эркерами [103]103
  Эркер (или фонарь) – сплошь остекленный или имеющий несколько окон выступ в здании.


[Закрыть]и башнями. Вы можете подумать, что все это выстроил какой-нибудь знаменитый архитектор, а на самом деле это – натуральные скалы, белый известняк, источенный дождевыми потоками. Вдоль стен этого чуда природы бежит речушка, и в одном месте она даже касается скал; другой ее берег зарос кустарником, а потом до той самой горы, о которой я говорил, расстилается равнина, на которой сейчас могольоны поставили свои палатки.

– Это военные палатки?

– Нет. Они живут там вместе со своими скво и детьми. Я бы там с удовольствием побродил при случае… Но, что поделаешь, мы были связаны. Адвокат то чуть не лопался от ярости, а то всхлипывал от страха: он оказался трусливым, как заяц. Леди оставалась спокойной. Она сказала мне: как только вы узнаете, что она в плену, сразу же начнете делать что-то, чтобы освободить ее.

– Она знает, что говорит. Рассказывайте дальше!

– Вечером нас разделили. Меня отвели в палатку, охранявшуюся краснокожим; то же самое сделали с адвокатом. Леди тоже отвели в палатку, но ее развязали. Она могла даже выйти из своей палатки. Кажется, ее необыкновенные глаза подействовали и на вождя. Сегодня, около полудня, произошло нечто, достойное вашего внимания. Меня вытащили из палатки и подвели к адвокату. Наверно, нам хотели учинить допрос. Мы сидели рядом, а вокруг нас собрались самые видные воины могольонов. В это время подъехал какой-то всадник, пожелавший говорить с вождем. Это был белый. Адвокат посмотрел на него – и как закричит.

– Адвокат как-то называл его?

– Да. Сначала он крикнул ему: «Малыш! Малыш Хантер!» Но потом он назвал Джонатаном Мелтоном – вот как!

– И что сказал на это всадник?

– Сперва-то он испугался, а после, кажется, даже обрадовался. Он о чем-то долго говорил с вождем, но мы не смогли слышать их. Этот Мелтон выглядел приехавшим издалека. Видно, проскакал всю ночь: от усталости не стоял на ногах и сразу плюхнулся на траву, а лошадь его была в мыле.

– И как его принял вождь?

– Поначалу сурово, но, когда Мелтон сказал ему все, Крепкий Ветер раскурил с ним трубку мира.

– Прискорбно!

– Да уж!

– Была у этого Мелтона при себе сумка?

– Да, из черной кожи. Она висела на ремне через плечо. Индейцы тут же выделили ему отдельную палатку.

– И вы знаете, где она стоит?

– Да, рядом с той палаткой, в которой держали меня. Мелтон зашел в свою палатку, но почти сразу вышел из нее и направился к нам.

– И сумка все еще висела у него на плече?

– Нет.

– Значит, он оставил ее в палатке. Дальше!

– Он подошел к нам, рассмеялся и сказал адвокату, что тот умрет у столба пыток, когда могольоны вернутся из похода.

– Стало быть, он говорил с вождем о походе?

– Я ничего об этом не знаю. О походе я слышал единственный раз, и то от Мелтона. Но было похоже на то, что это – правда.

– Могольоны хотят напасть на нихоров и увести их лошадей.

– И те ни о чем не догадываются?

– Нет, они знают о нападении и готовятся к нему.

– Well, тогда наши акции котируются неплохо. Нам надо привести сюда нихоров.

– Сначала надо как следует все продумать. Я должен изучить лагерь. Но для начала расскажите нам, как вам удалось сбежать оттуда. Мелтон отнял у вождя много времени, Крепкий Ветер уже не мог заниматься нами. На нас вообще перестали обращать внимание. Ног нам не связывали – только руки. А я еще накануне, не будь дурак, поработал над своими ремнями. В моей палатке стоял старый горшок с водой, из которого я мог пить. Я смачивал ремни, пока путы не ослабли, Я мог освободить руки. Когда меня вели назад, в палатку, я должен был пройти мимо палатки вождя. Возле нее стояла лошадь, та самая, которую вы только что видели. Дальше все было просто. Я скинул ремни, вскочил на лошадь, и только меня и видели!

– Представляю, что там началось.

– Поначалу не было никакого шума. Краснокожие как будто остолбенели от моего нахальства, и я без помех пролетел через весь лагерь. Ну а потом, конечно, был спектакль, да какой! С криками и воплями. Но момент, когда меня можно было догнать пулей, они упустили – ни одна в меня не попала. Даже караульные растерялись, и я проскочил и мимо них. Теперь вы знаете все.

– Сколько времени вам потребовалось, чтобы добраться сюда?

– Часа три, наверно.

– Вы полагаете, вас будут преследовать?

– Yes, sir! Сам-то я, конечно, им даром не нужен, а вот лошадь, которую я увел, очень дорога.

– Значит, они появятся здесь, но солнце уже скрылось, следы в темноте уже нельзя будет различить. Тем не менее нам нельзя оставаться здесь. Мы отправляемся к Белой Скале.

– Well, я еду с вами!

– Я не могу подвергать вашу жизнь риску, а возвращаться туда для вас – огромный риск.

– Теперь это уже не так, сэр. Когда с тобой рядом Олд Шеттерхэнд и Виннету, чего бояться? Я еду с вами. Или вы хотите рассказывать потом всем про Длинного Данкера, что он испугался кучки индейцев?

– То, что я о вас слышал раньше, не позволяет мне считать вас трусливым человеком.

– Вот оно что! Обо мне, оказывается, говорят что-то хорошее? Это радует старика, это приятно моему сердцу. Стало быть, я еду с вами, но как бы нам не наткнуться на индейцев, которые едут по моим следам.

– Виннету знает эти места и поведет нас.

– Через два часа вы увидите перед собой Белую Скалу, – сказал апач.

Мы дали лошадям напиться и сели на коней. На западе исчез последний отсвет ушедшего дня.

Небо нынче было снова покрыто тяжелыми облаками, но Виннету ехал столь же уверенно, словно дело было ясным днем. Если говорить о чувстве пространства, то другого подобного ему человека невозможно отыскать! Часа через два мы буквально уперлись в темный, уходящий вверх скальный массив. Виннету сказал:

– Вот та гора, про которую говорил Данкер.

– В самом деле? – спросил тот. – Не могу узнать ее в темноте.

– Это она. Если забраться наверх, то у нас под ногами откроются белые скалы.

– Тогда нам надо забираться!

– Стой! – остановил его я. – Лагерь разбит сразу же за горой?

– Да.

– Значит, она господствует над всей округой, и меня бы очень удивило, если бы наверху не оказалось поста. Пусть сначала Виннету поднимется туда один и все разведает.

Апач спрыгнул с коня и исчез во мраке. Вернулся он только через полчаса.

– Мои братья должны быть осторожны, – сообщил он. – Наверху – двое караульных.

– Значит, подняться наверх мы не сможем?

– Можем, но не верхом.

– Тогда надо отвести лошадей подальше отсюда. Фырканье или ржание могут нас выдать.

Мы отъехали довольно далеко назад и оставили лошадей под присмотром Эмери, а потом втроем вернулись к Белой Скале и осторожно поднялись на ее вершину. Часовые разожгли костер, и на фоне огня мы отчетливо увидели два силуэта. Это была ошибка с их стороны – какой же караульный позволяет видеть себя! Мы остановились на краю обрыва и посмотрели вниз. Там сверкало множество огоньков – горели костры. С большим трудом, но все же можно различить и контуры палаток.

– Интересно, в какой палатке Мелтон, а в какой – леди? – сказал я.

– А если бы я смог показать вам эти палатки, что бы вы тогда сделали? – спросил Данкер.

– Спустился в лагерь, чтобы, по меньшей мере, поговорить с леди, а то и вытащить ее оттуда.

– Как вы думаете туда проникнуть?

– Самым логичным способом – по реке. Я не уйду отсюда, не сделав, по крайней мере, попытки переговорить с леди. Какие там палатки? Летние или зимние?

– Летние.

– Значит, холщовые. Колышки можно вытащить. Далеко ли до воды от тех палаток, которые нам нужны?

– Совсем недалеко.

– Хорошо, я пошел. Возвращайтесь к лошадям и ждите меня там. Вот вам мое ружье, мой пояс и еще кой-какие мелочи, что не переносят сырости.

– Не слишком ли ты рискуешь, мой добрый брат? – озабоченно спросил апач. – Лучше бы ты взял с собой Виннету.

– Нет, этого мне делать не надо. Эх, если бы ты смог отыскать палатку!

Данкер, к которому была обращена последняя фраза, спросил:

– Вы, пожалуй, намерены войти в воду?

– Конечно! На одном берегу поднимается скала, на другом растут кусты. В их тени я пройду через весь лагерь.

– Это смело, чрезвычайно смело, и это мне нравится, сэр! Что бы вы сказали, если бы я смог нечто подобное проделать вместе с вами?

– Хм, я плохо вас знаю, чтобы ответить на этот вопрос. Умеете вы плавать, нырять и шагать в воде?

– Вполне сносно.

– Речка глубокая?

– Я не знаю.

– Быстрая?

– Нет.

– Вода сегодня в ней была прозрачная или мутная?

– Мутная, да еще в ней плавает много травы и обломков тростника.

– Это хорошо. Это просто очень хорошо, потому что поможет нам. Мы соорудим для себя остров, под которым спрячемся, и нас никто не сможет увидеть.

– Объясните-ка мне все, сэр!.. А то я что-то ничего не могу понять.

– Ну, это же очень просто. Любой ребенок может сделать такое. Вяжешь тростник и другие ветки, плывущие по реке, так что получается подобие маленького острова, который уносит течение. Посредине острова устраивается эдакая корзинка, в которой можно понаделать дырок. Потом подныриваешь под этот остров и просовываешь голову в корзинку, которая возвышается над водой, чтобы всегда хватало воздуха и не надо было задерживать дыхание, а также чтобы можно было глядеть по сторонам через проделанные дырки.

– Да-a, сэр, таким, как я, надо еще многому поучиться у Олд Шеттерхэнд а и Виннету!

– Мастер Данкер, иногда от находчивости зависит не только достижение цели, но и сама жизнь. Мне, например, такие искусственные островки уже не раз сохраняли голову на плечах.

– Остров должен плавать. Значит, надо плыть вместе с ним?

– Если река достаточно глубока, то приходится плыть; если мелкая – брести в воде. В последнем случае нужно уметь быстро вытягиваться и сжиматься – в зависимости от глубины. В первом же случае рекомендуется двигаться напрямик, что и называется «шагать» в воде. Голову при этом держат вверху, ноги внизу, колени вытягивают немного вперед и перебирают по очереди ногами, одновременно загребая руками, но не на поверхности – иначе это будет замечено. Ни в коем случае нельзя допускать образования хотя бы ничтожных волн, потому что это сразу покажется Подозрительным внимательному наблюдателю. Вы меня поняли, мастер Данкер?

– Yes, sir, и очень хорошо. Смею надеяться, что отлично справлюсь с этим.

– Подождите, есть еще кое-что важнее. Нельзя передвигаться ни быстрее, ни медленнее течения и тех предметов, которые плывут вместе с островом. И, естественно, нельзя ни в коем случае плыть против течения. Нельзя также останавливаться на стремнине, это противоречило бы законам природы. Если встретится водоворот, то придется кружиться в нем, а если нужно будет стать к берегу для подслушивания, то это должно произойти в подходящем месте, где вода спокойная и есть хоть какой-то выступ берега, который будто бы задерживает остров.

– Хм! Однако это труднее, чем я думал, сэр!

– Это легко, когда приобретешь необходимый опыт, все хорошо обдумаешь и подгонишь. Вопрос в том, отважитесь ли вы на это.

– Но мы же сможем защищаться!

– Чем? Огнестрельного оружия у нас не будет, в лучшем случае, мы возьмем с собой ножи, а по первому сигналу тревоги на берег выбегут сотни индейцев и откроют пальбу. Даже если мы выскочим из воды и бросимся на них с ножами в руках, нас, прежде чем мы доберемся до краснокожих, изрешетят их пули.

– А разве у всех у них при себе их «стреляющие палки»?

– Если у кого и не будет ружья, это не имеет для них большого значения. Они просто задавят нас числом. Я сказал вам все – подумайте теперь хорошенько.

– Тьфу! Да о чем тут думать? Иду с вами. Мне хочется спрятаться под плавучий остров, а потом рассказывать, что научил меня этому Олд Шеттерхэнд. Такого я еще не испытывал, а сегодняшний день кажется очень подходящим для первого опыта!

– Ладно! Известно ли вам, как далеко вверх и вниз по реке расставлены посты?

– Да, если только они не поменяли расположение постов после обеда.

– Тогда ведите меня. Мы войдем в воду, разумеется, выше лагеря, а выйдем – ниже его. Договоримся так: легкое пощелкивание языком будет означать, что есть какое-то важное сообщение. Для этого нам достаточно будет соединить островки, и тогда мы будем иметь возможность поговорить. Кроме того, вы должны постоянно держаться за мной и делать то же, что и я. Если я пристану к берегу, вы сделаете то же, я оттолкнусь – вы повторите мой маневр. Подражать мне не надо только в одном случае: если я оставлю остров и поднимусь на берег, чтобы попытаться подойти к палатке.

– Черт возьми! Вы можете решиться и на это?

– Не только могу, но скорее всего решусь. Внимательно наблюдайте за палаткой, которую я вам назову, причем до того, как мы до нее доплывем, потому что назад вернуться мы не сможем. Вообще-то задача наша не так трудна, как представляется. На одном берегу речки, там, где она омывает Белую Скалу, людей нет; стало быть, оттуда опасность нам не грозит. А другой берег зарос кустами, которые будут нас защищать. Добавьте сюда облачное небо, темную ночь, полыхание костров, мешающих различить предметы, в особенности – в воде. Ну а теперь – вперед! Нам остается только предупредить Эмери.

Мы отдали Эмери все ненужное и все боящееся влаги. У Данкера своего ножа не оказалось, а поэтому пришлось обращаться к апачу. Виннету вызвался помочь нам сооружать островки.

Мы прошли еще немного вдоль берега в поисках тростника. Срезать его можно было только под водой, иначе наутро индейцы могли легко обнаружить срезы. В зарослях можно было найти сколько угодно сухих веток, и вскоре мы набрали вдоволь материала и приступили к созданию островов. Такое сооружение должно быть легким, но прочным, потому что, если связки порвутся и уплывут по течению, все пропало. Кроме того, конструкции нельзя придавать произвольную форму, она должна выглядеть так, словно вода только сбила в кучу отдельные части и лишь на время удерживает их вместе. Через час мы справились с поставленной задачей, и Данкер залез в речку, чтобы под моим наблюдением испробовать укрытие. Испытание прошло удачно. Виннету удалился, предупредив меня, что он на всякий случай будет сидеть в готовности со штуцером Генри в руках. Потом и я погрузился в воду, проскользнул под свой остров, высунул голову вверх, под куполообразное возвышение или, скорее, засунув ее в травяную пещеру. Ночное приключение могло теперь начаться.

Находиться в воде в одежде – занятие не из приятных. Хотя мы и оставили у Эмери все, что могли, но я, по крайней мере, имея в виду возможный разговор с Мартой, должен был сохранить кое-что из одежды, а она вскоре отяжелела от воды и сильно мешала мне плыть.

Речка была неширокой, но глубокой. Ноги наши дна не достали, и пришлось плыть. Я соразмерял свои движения со скоростью течения, а Данкер следовал за мной в нескольких локтях. Первый пост мы миновали удачно. Индеец смотрел на реку, а, стало быть, видел плывущие кучки тростника и ветвей, но не обратил на них внимания. Это убедило меня в том, что наши острова выглядят вполне естественно.

Теперь перед нами постов больше не было – кроме того, разумеется, что стоял, вероятно, ниже лагеря, и вскоре мы увидели первые освещенные пламенем костров палатки. Они стояли на левом, поросшем кустами берегу. Если бы мы подобрались вплотную к нему, то заросли скрыли бы от нас лагерь, поэтому мы держались правого берега. Оттуда мы могли смотреть поверх кустов; кроме того, было ясно, что на этой стороне реки нет никого, кто бы проявил к нам опасное внимание.

Течение вскоре ослабело, потому что река широкой петлей уходила вправо, подходя к самому подножию Белой Скалы. Поэтому внутри петли, по левую руку от нас, образовалось свободное место, занятое палатками, большинство из которых жалось к реке – видно, для того, чтобы иметь в случае надобности побольше воды под рукой.

Мы проплыли уже мимо двенадцати или четырнадцати палаток, когда Данкер дал мне знак, что хочет говорить.

– Большая палатка, перед которой воткнуты в землю два копья, принадлежит вождю, – прошептал он.

Вовремя Данкер привлек к этой палатке мое внимание. Перед ней горел костер, он угасал, а чуть в сторонке развели другой, там широким полукругом сидели краснокожие. Можно было предположить, что они поджидают других воинов, с приходом которых круг возле костра замкнется. Похоже, здесь должен был состояться вскоре совет. Если бы нам удалось подслушать, то мы, возможно, узнали бы много полезного. Поэтому я пристал к правому берегу, то же самое сделал Данкер, и притом так, что оба наших островка соединились в один. Мы оказались совсем близко и смогли без труда переговариваться вполголоса.

Собственно говоря, пристать следовало бы к левому берегу, но там поле зрения нам закрывали кусты, поэтому пока я задержался на другой стороне, откуда мы могли наблюдать за происходящим в лагере. Ноги наши снова нащупали дно, речка здесь стала настолько мелкой, что мы смогли даже усесться на мягкий намытый песок.

– Почему вы остановились здесь, сэр? – тихо спросил меня Данкер.

– Разве вы не видите, – ответил я, – что на том берегу идут приготовления к какому-то важному совету?

– Конечно, вижу. Так вы хотите подслушать?

– Да, но после, когда совет начнется. А пока мы останемся здесь и сможем увидеть, кто примет в этом совещании участие. Видна ли отсюда палатка, в которой живет Мелтон?

– Нет; если считать от палатки вождя вниз по реке, то она будет шестой.

– А палатка леди?

– Та будет еще дальше.

– Потом вы покажете мне эти палатки, если только не обсчитались. А пока понаблюдаем за индейцами.

Мы получили новые подтверждения моей догадке о том, что совет имеет важное значение. Это мы определили по величине круга, который должны были образовать воины, а также по числу тех простых воинов, которые уже собрались у костра. Они держались в некотором отдалении от полукруга сидящих – им предстояло слушать стоя, о чем совещаются заслуженные воины.

Ждать пришлось недолго, и это нас обрадовало. Прошло чуть больше часа с того момента, как мы бросили якорь, или скорее сели на него, когда мы увидели высокого и сильного индейца, выходящего из палатки вождя и входящего в круг.

– Крепкий Ветер, – прошептал Данкер.

Значит, вот каков был вождь. За ним шел Джонатан Мелтон, он опустился на землю возле вождя. Похоже, здесь он не чувствовал себя нежелательным чужаком, раз мог принимать участие в военном совете, проведя предварительно переговоры с вождем. Раздался громкий крик, и по этому сигналу подошли еще десять или двенадцать старых, опытных воинов, рассевшихся вокруг костра.

Совет начался, и мы направились к левому берегу. Плыли мы так медленно и осторожно, будто наши островки переносятся течением. На новом месте опять расположились рядышком.

Пока мы устраивались поудобнее, обсуждение уже началось. Высокий берег не позволял нам видеть – мы лишь слышали громкий и сильный голос, произносивший речь.

– Кто это говорит? – спросил я Данкера.

– Вождь.

Голос звучал весьма отчетливо, и мы разбирали каждое слово:

– …Хотя мои краснокожие братья были намерены выступить только через четыре дня, у меня есть много веских оснований начать поход уже завтра утром. Сидящий перед вами храбрый бледнолицый сказал мне, что по пути мы сможем захватить в плен трех знаменитейших людей. Если это получится, то у всех индейских костров, ближних и дальних, еще долго будут рассказывать о храбрости могольонов. Вы хотите знать, кто же те трое воинов? Я отвечу – это Виннету, Олд Шеттерхэнд и еще один великий бледнолицый, убивший многих краснокожих.

– Уфф! Уфф! Уфф! – прошло по кругу, а затем и стоящие воины повторили этот возглас, обозначающий одновременно удовлетворение и удивление.

– Наш белый брат, – продолжал вождь, – расскажет теперь моим краснокожим братьям все, о чем он уже поведал мне.

Через несколько мгновений послышался голос Джонатана Мелтона. Он произнес длинную, выдержанную в сильных выражениях филиппику [104]104
  Филиппика – гневная обличительная речь (по названию политических выступлений древнегреческого оратора Демосфена, направленных против македонского царя Филиппа II).


[Закрыть], направленную против нас. Он рассказал, что мы были у него в пуэбло, поносили могольонов, и добавил, что мы намерены были направиться к нихорам, чтобы побудить их к нападению на племя Крепкого Ветра. Но он, Мелтон, считает себя другом могольонов, а поэтому сейчас же оседлал коня и отправился предупредить их о грозящей опасности. Воины могольонов могут судить о его стараниях хотя бы по тому, что он прискакал сюда, в лагерь своих друзей, на совершенно загнанной лошади. Теперь он узнал, что поход против нихоров все равно должен был состояться, но выступление назначено только через четыре дня. Это было бы большой ошибкой, потому что за это время, по всей вероятности, на них напали бы нихоры. Надо выступать немедленно, тем более что сегодня одному из могольонских пленников удалось бежать. Этот пленник слышал, что замышляется поход против нихоров. Можно предположить, что беглец поспешит предупредить их.

Мелтон лгал так убедительно, что я – еще до того, как он закончил свою речь – уже не сомневался, что собрание воинов согласится с ним. Когда Мелтон высказался, по рядам воинов прошло одобрительное гудение. Наступило короткое молчание, а потом я опять услышал голос вождя:

– Мой белый брат доказал, что он – друг нашего племени. Мы благодарны ему. А теперь он мог бы ответить мне на несколько вопросов. Находились ли Виннету и Олд Шеттерхэнд все еще в пуэбло белой скво, когда ты ускакал оттуда, и знаешь ли ты, когда они его покинули?

– Нет.

– Они знают, куда ты поскакал?

– Нет.

– Тогда не стоит ожидать, что они сразу же последуют за тобой. Возможно, они еще до сих пор находятся в пуэбло?

– Разумеется, возможно.

– В таком случае мы можем помешать им натравить на нас нихоров. Надо только послать навстречу этой троице небольшой отряд наших воинов.

– Ну а если они уже добрались до нихоров?

– Тогда придется выступать рано утром. Если нихоры действительно захотят напасть на нас, они должны будут пройти через Тик-Настлу [105]105
  Тик-Настла – Темная долина (пер. автора).


[Закрыть]. Если не захотят, конечно, делать многодневный обход. Там мы подождем их и полностью уничтожим. А теперь, если только на это согласятся старейшины, я вышлю пятьдесят воинов навстречу Виннету и Олд Шеттерхэнду. Остальные воины пойдут со мной завтра к Тик-Настле, где нас может ожидать удача. Хуг! Я сказал. Теперь давайте обсудим мои предложения!