Текст книги "Букет белых роз (СИ)"
Автор книги: Калерия Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)
И тогда невероятный шалун Рональд, изрядно доняв диспетчера, вместе с ним громко свалился на пол, когда уже не устоявший на ногах мужчина потерял равновесие.
– Ах ты… – яростно прошипел блондин, почесав повреждённую падением потылицу.
– Зато весело, что? – недоумевал хохочущий во весь голос Рональд, тут же получив ответный хмык и подзатыльник. – Ай…
Но меня они уже не застали на месте – я ретировалась на седьмой этаж.
Когда за поворотом лестничной площадки стихли их голоса, я лишь на секунду задумалась с застывшей улыбкой на губах:
– Надо же, им уже по двести-триста лет, а они ведут себя как в детском саду…
Опять иду по своей дороге. На лифте – вниз.
Когда двери автоматически открылись, передо мной, серым воробушком, опять, окутанный аурой очарования, кружится белоснежный лебедь, а имя ему – Эрика Шайни.
– Хлоя, зачем ты взяла у диспетчера Слингби эту гадость?
Сердце дрогнуло от неожиданности.
– Просто… Так получилось, – страшно смущаясь, я ничего лучше ответить наставнице не могла.
– Для нас эти споры уже далеко не секрет. Этот диспетчер Эрик Слингби, заядлый курильщик, чуть не устроил пожар в библиотеке.
– Да вы с ним тёзки, – заметила я. – Сегодня как, дальше учимся?
– Сегодня ты можешь отдохнуть. Мне все равно не хватит времени. Через десять минут состоится собрание, потому сегодня не жди.
Эрика удалилась из коридора, а я в том же духе размеренно прошла к своему рабочему месту, устраиваясь там в гордом одиночестве.
Грелль
Уже как почти полтора месяца я оттрубил в курьерах. Некоторых постоянных клиентов уже встречаю с подарками. Но улыбнуться лишний раз боюсь. Если бы не мои акульи зубы. Могу только легонько дернуть уголками губ.
На работе, как всегда, Мурат взрывался подобно закопанной под ногами мине, стоило просто сказать что-то против. У этого человека цены на товар никогда не нормируются. То ему мало, то ему много. Вот просто регулярные скачки. Заказчики иногда даже спрашивали меня, почему букеты стали дороже, но мне оставалось лишь попросить расписаться и вернуть сдачу.
Причудливому работодателю норовило всегда делать всё по-своему, даже одно время чудилось, что скрупулёзно подсчитывающиеся им большие деньги Мурат не хотел раздавать нам по частям в качестве честно заработанного оклада; однако, через день, на моё большое счастье, мужчина отправился с Олегом Александровичем заграницу – за новыми цветами.
В отличие от работы, дома так же скучно. Утомляющее многословие в телевизоре в этот раз стало незаменимым нарушителем могильной тишины вокруг.
Телефон зазвонил так внезапно и громко, что я чуть не подавился салатом. Прервав трапезу, я посмотрел на сообщение.
«Дементьева, здравствуй, это Раиса Анатольевна. Тебя уже как месяц нет в школе. В чем причина? Если твои родители находятся заграницей, это еще не значит, что ты можешь прогуливать занятия. Я настоятельно требую, чтобы ты немедленно пришла».
Да, теперь не только я один буду дожидаться Юли.
Сообщения, содержащие одни только вопросы «почему ты не в школе? ты сейчас вообще где?» почти каждый день присылали её одноклассники. А также угрозы от классного руководителя. Но вот от родителей девушки ни единого звонка.
Если бы у меня был телефон, то я бы написал ей: «Слишком долго отсутствуешь. Возвращайся. Мне больше не с кем поговорить».
Сообщение было бы отправлено, и тогда я бы прочёл его сам. И удалил. Написал бы снова, и снова удалил. И так до утра…
Дурак я. Потому что жду её шагов….
Юлия
После настойчивого стука в дверь меня удивленно встретил у Алан Хамфриз. Он был одет в простые серые джинсы и облегающую чёрную водолазку, а на плечо было закинуто махровое полотенце.
Вероятнее всего, жнец сейчас принимал душ, если судить по стекающим с каштановых прядей каплям и по тому, что в области груди ткань вобрала в себя оставшуюся влагу.
– Здравствуй, Алан…
– Добрый вечер, Джулия, – сказал шинигами так, словно вовсе не ждал меня и не приглашал. Затем он освободил мне место в дверном проёме, сделав шаг назад и вправо. – Можешь заходить.
– Благодарю, – шагнув за порог его квартиры, вежливо поклонилась я.
В коридоре было относительно темно – источник света находился в соседней комнате.
Раздвинув ладонями кружевные занавески, я как по команде остановилась.
– Вот это да…
– Что такое? – не понял моего восхищения Хамфриз.
Мне трудно передать словами свои впечатления. Я осматривала непомерного размера цветы, словно красочные тропические пальмы, которые изогнуто уткнулись стеблями в потолок, а их крупные раскрытые бутоны будто почтительно склонились перед нами. Некоторые растения были и поменьше, но по образу и подобию были превосходны.
– Алан, это же прекрасно! Какая квартира! Это просто фантастика!
Я ощущала себя почти как дома. Со всех сторон изобильно лился сладкий аромат цветов. Пушистые, пурпурного цвета астильбы были словно облепленные цветным снегом. Стены украшены полками, заставленными камелиями, а с балкона выглядывали цветки рододендронов.
Все слишком красиво, но я влюбилась в это волшебство.
– И давно ты так устроился? Где же ты такие цветы сыскал? – повернулась я к Алану.
– Да так, – пожал плечами он. – Три года тому назад я должен был забрать душу одного британского ученого. Он как раз химичил в лаборатории, создавал новые виды растений и совершенствовал старые. Вот я и прихватил все, что там было.
– Здорово! Поделишься семенами?
– Всегда буду рад. Не прикасайся к «Янтоги», – заботливо предупредил он, когда я хотела тронуть пятнистый цветок пальцем. – Его листья очень липучие.
Я резко отвела руку назад и ещё раз окинула взглядом помещение, словно пытаясь сфотографировать его в своей памяти.
– Алан. У меня есть к тебе несколько вопросов. Почему некоторые теплолюбивые цветы без наличия солнца в мире шинигами продолжают расти? Почему те растения, которые выращивают в садах, находятся у тебя в комнате?
– Все дело в особом виде. Таких ещё нет у людей.
Когда чай уже был готов, я, опираясь о подоконник, поинтересовалась у Хамфриза:
– А сколько ты лет проработал в Департаменте? Я ведь здесь ещё только стажировку прохожу, сотрудников мало знаю. Расскажешь?
Алан с удовольствием ответил. Так же и на последующие вопросы, которые ни капли не утомляли его. Кажется, шинигами нравится. Мы довольно долго толковали обо всем, что только могло прийти в голову.
Говорили о небе. О недостающие в этом мире солнце. О жнецах. О вселенной. О её тайнах и соседних галактиках. О работе. Но в особенности мы обсуждали любимые виды цветов и вместе изучали новые, неопознанные еще пока человечеству, читали об этом в имеющихся у Алана книгах и тем самым, продлевали свою теплую беседу допоздна.
Мы так увлеклись этим разговором, что я даже забыла рассказать жнецу всю правду обо мне, хотя заранее собиралась это сделать.
В последний момент идея восстановилась в памяти.
– Алан, тебе можно открыться? – Опираясь руками о край стола, я присела напротив него.
– В чём дело? – спросил шинигами, не донеся кружку до рта.
Он терпеливо ждал моих слов.
Я хочу ему сказать, что на самом деле никакая не жница, а непонятно кем забранный простой человек. Я хочу снять линзы, чтобы доказать то, что не пытаюсь шутить. Он должен понять меня.
Сжигая все мосты, я перевела дыхание, чтобы наконец разложить карты и сорвать завесу притворства:
– Понимаешь, в действительности, меня…
Тут Алан внезапно вскочил со стула и отошёл на несколько метров. Застыл.
Его сжатые ладони мелко дрожали, словно вибрирующие струны. Потом – сильнее. Тихий стон вырвался из мягких уст. Припадок начался совершенно внезапно.
Алан задыхался, падая на колени и хватаясь за ткань в области сердца. Звонко разбившись, от керамической кружки осталось несколько осколков.
– Что с тобой, Алан? – В ужасе подбежав к нему, я прикоснулась к его дергающимся от судорог плечам. – Ты…
– Мне плохо, – в конвульсиях прохрипел он. – Г…Господи, теперь и ты знаешь…
– Алан…?
– Джу..л…и… – оскалившись, проронил шинигами.
Я отчаянно хватаю его за руку. Алан истово превозмогал приступ, хватая ртом воздух.
– Держись, Алан, прошу тебя… Не брошу. Я тебя ни за что не брошу.
Слишком тяжело было переправлять его в соседнюю комнату. На каждом шагу его ноги подгибались, но вскоре Алан лежал на своей кровати.
Смочив водой платок, я приложила его ко лбу жнеца, который устало прикрыл веки. Убедившись в том, что жнец не уснул, я присела около него.
– Расскажи, что с тобой происходит… – Я накрыла ладонь мужчины своей.
Шинигами молчал, будто никого рядом с ним не существовало. Когда его рука зашевелились под моей, я отдалила ладонь, но вдруг Алан обхватил ее пальцами, словно испугался, что я могу покинуть его.
– Это неизлечимая болезнь, – туманно объяснил он, не открывая глаз.
– Как же так получилось? – Я все еще сжимала вцепившуюся в мои пальцы мужскую ладонь.
Выдохнув через рот, шинигами растянул предложение, словно пытался перевести его на родной язык:
– Это долгая история…
Ему просто не повезло. И это в корне изменило его судьбу. Все случилось в самый обычный пасмурный день, когда косой дождь за окнами омывал собой пыльные лондонские дороги.
Хамфризу поручили одно очень важное задание. Душа, которую нужно было забрать, к несчастью жнеца, оказалась нестабильной.
Жаждущий жизни человек отчаянно боролся с «ангелом», отторгал приближающуюся смерть. В итоге, шинигами сам проиграл эту битву. Ледяной шип вонзился в него. Дикий страх и поглощающий свободу мрак сковали тело мерзкими клешнями.
Алан держал тайну под замком. Даже его лучший друг и бывший наставник Эрик Слингби не знает причины его приступов, откровенно считая, что товарищу лучше стоит перевестись из оперативников.
До сих пор никто не знает про этот случай. Болезнь по частям, по пазлам испепеляла последнее счастье. Но если бы можно было повернуть время вспять…
Какие-то важные, тихо сказанные мне слова были произнесены совершенно невнятно. А потом – ни гласа ни воздыхания.
– Алан… Спишь? – уткнулась я губами в его макушку.
Не ответил.
Я прислонилась рукой к медленно вздымающейся груди мужчины, чувствуя, как ровно бьётся его слабое сердце.
Грелль
То, что случилось этим вечером, я хочу навсегда забыть, хотя это слишком сложно…
Я читал роман Толстого урывками, не вникая в сюжет «Войны и Мира». Он потерялся.
…князь Андрей Болконский… разговор о Наполеоне… Москва… дом графа Ростова… новое завещание Безухова… русская армия участвует в походе союзных стран против Наполеона…
Страница загнулась. Я попытался уровнять угол пожелтевшей страницы.
…заключение перемирия с французским маршалом… пропажа кошелька с деньгами у Василия Денисова… ранение Ростова… встреча с Борисом Дубецким…
Ворвавшийся в дом ветер сам перелистывал шуршащие страницы. Раскатистые звуки грома после яркой вспышки пронзили тишину.
– Ты здесь, Игрок под засекреченным номером. Ты на земле. Почему не выполняешь мои задачи? Не боишься проиграть в Финале?
Не дают, чёрт подери, почитать!
– Когда же эта Игра Искусства закончится? Мне надоело быть её участником! И знаешь что, Владелец, засунь себе эту игру кое-куда!
– Фи, Алая Актриса, что за выражение! Как ты стал груб за это время. А вот попробуй вернуться. И ты увидишь, как в тебе ни капли воли не осталось.
– Сволочь… – процедил я, стараясь сосредоточиться на книге. – Что тебе надо?
– Я всего лишь на несколько минут. Погостить решил, посмотреть, как ты живёшь среди людей… И весьма недурно. Ну что, попробуешь сыграть здесь?
– Только ради того, чтобы до Финала ты не влезал в мою жизнь…
Я откладываю книгу в сторону, встаю и делаю несколько шагов навстречу.
Оборачиваюсь. Ищу. Прислушиваюсь.
Открываю ящик, в котором звякнули столовые приборы, и ощущаю лезвие.
– Ведешь себя, как тот мальчишка, которого ты напугал. Ты ничего этим не добьешься. Ты даже вернуться в Департамент не можешь.
Шепчу одними губами проклятия, закрываю и открываю глаза. Долго верчу нож в руке, как в день похорон невесты.
– Лишь ради забавы, давай, постарайся открыть портал.
Я веду ножом по воздуху, как по натянутой ткани. Не рвется. Сконцетрировал всю силу мысли. Нет. Но несколько минут потом тщился разрезать воздух. Я знаю, что нарастающая воронка не появится.
– Ты так ослаб в ожидании той девушки. Может, её надо было сразу уничтожить?
– Хватит говорить так о ней. Мне до рвоты противно. Обвинять простую смертную, которая никогда не желала мне зла?
Я… дышал…
Дышал, словно в нехватке кислорода. Слова Хозяина, как губительный яд.
– Она здесь не при чём. Дементьева всего лишь… – Мне не нашлось, что сказать дальше.
– Ты сам в этом уверен? Не обманывай себя.
Сердце стучит. Я прикрываю веки. Нож вперед. Вдох. Разворот. Выдох. Резкий поворот головой – пряди бьют по лицу. Изящный взмах ножом, как японским веером.
Часы остановились. За открытыми окнами ливень смывает остатки лета. Влажный воздух врывается в дом. Я безжалостно дрогнул на холоде. По венам течет ледяная кровь.
– Скучно с тобой… Слабовато. Надеюсь, во время Финальной Игры ты будешь полностью готов.
Сжимаю рукоять, с дрожью целясь в невидимые стены. Тьма смеется. Борюсь до последнего. Я пытался вернуть себя. Глупо, но пытался!
Крепко сжатый в руке нож – вдоль по груди. По воздуху. По ладони. По щеке. Как никому непонятный ритуал.
Нужна Коса Смерти. Нужна моя бензопила! Именно моя!
Слышу ухмыление.
– Ещё увидимся, Игрок! Жаль, что ты не играешь роль, которая тебе была задана. А надо бы…
Я остался один. В окнах, вперемешку с дождем, снова сверкает гостья из поднебесья. Снова рокот.
Нож брошен обратно в ящик. На ощупь найдя в стенке выключатель, я одним щелчком пустил в ход электричество.
Снова скука, снова громадный поток предложений и диалогов.
…Шеграбенское сражение… военный совет… очередная утренняя бойня… Слова Наполеона: «Вот прекрасная смерть!»
И это лишь первый том. Лишь начало.
Юлия
Предыдущий день оставил в сердце чёрное пятно.
Его не смоешь временем-водой.
Тогда вовсе духу не хватало покинуть спящего Алана, сжимая его руку.
Всю ночь я с трудом перебарывала припадок сна. Но в шестом часу утра крадучись вернулась в свою пустую квартиру, смыла с лица усталость и ни свет ни заря направила шаги в Департамент, где в фойе, натянув улыбку, встретила наставницу Шайни. И снова издергивалась.
Когда в коридоре мимо меня прошёл уже пришедший на службу Алан, я не могла не заметить его, и с пылающими щеками уткнулась в блокнот, якобы делая заметку. Жнец только вздохнул.
С той поры мы начали каждый день встречаться в этом месте, обмениваясь скупыми приветствиями. После работы невыносимый ритуал повторялся: мы вместе выходили из здания, прощались у квартир, бросив куда-то в сторону вполголоса: «До завтра…». И так продолжалось ещё несколько дней, словно наша дружба на половину раскололась.
Я ходила каждый день тише воды, ниже травы.
Со временем я не могла смириться с пребыванием в другом мире, радикально вырывая из сердца все обязанности и задачи. Но только не замечала, что хожу из угла в угол у всех сотрудниц на виду.
– Не мельтешись! – не выдержала Лана. – Тебе что, заняться больше нечем?
Мне осталось только, болезненно реагируя на каждое её язвительное слово, остановиться и процедить сквозь зубы:
– Есть чем.
«Ну же, Ти Спирс, хватит, появись!»
Подходя к Административному отделу, я привычно замедляла шаг.
– Алан! Могу ли я…? – хотела было спросить у пробегающего мимо жнеца.
Уловив произнесенное мною имя, он развернулся ко мне. Я обратилась к нему, как к последней инстанции, желая, чтобы жнец прочитал по взгляду, как я сильно прошу его о помощи.
Но слова никак не повлияли на Алана.
– Извини, у нас сейчас будет оперативка, так что ближайшие полчаса меня не будет. Давай позже? – Судя по серьезному взгляду, ему сейчас не до моих проблем.
– Всё ясно… Значит, в следующий раз поговорим… – прошептала я сама себе, достав из кармана блокнотный лист, который был сейчас точно как я: смятый и никому не нужный…
В этом мире, именно в этот день.
***
Отрешенно подперев подбородок, я бесцельно смотрела на простирающиеся вдали горы… Крыша Департамента – единственное место, где я оставалась наедине со своими мыслями.
Небо так же бело с примесью серого оттенка.
Пора смириться.
Но хочется до хрипа сорвать голос. Заявить всему миру: «Хватит! Выпустите меня из этого лабиринта! Я так больше не играю!»
Хочется, но просто молчу.
Тут мой взгляд приковался к летящей навстречу птице. Голубь… с посланием.
В нескольких метрах от крыши он разжал свои коготки, и письмо упало мне в протянутые ладони. Развернув листок бумаги, я попыталась перевести кривые латинские буквы:
«Добрый день, Мисс Джулия!
Надеюсь, вы еще не забыли меня.
Если вам до сих пор не безразлично, то прямо сейчас отправляйтесь в Библиотеку.
Ответ на Ваш вопрос успешно найден.
Заранее извиняюсь, раньше я не могла прислать вам письмо.
Все книги с десятого шкафа рухнули на пол.
Пришлось весь хлам разбирать около недели.
Жду вас сегодня ближе к вечеру.
Тётушка Келвин»
Я уже перестала верить, но теперь… потухшая в сердце надежда снова ожила ярким огоньком.
Ласково поглаживая пальцем гладкую головку голубя, я счастливо улыбнулась этому маленькому почтальону.
– Спасибо тебе.
Грелль
Я забуду о вчерашнем вечере. По крайней мере, постараюсь забыть, но вряд ли это получится.
Влекомые влажным ветром листья взмывали к небесам и опускались, кружась маленькими вихрями над дорогой. Ветки раскачивались под резкими порывами ветра.
Тропа, усыпанная сбитыми ливмя льющим вчера дождём листьями, стелилась под колёса.
Выкатив велосипед на улицу, я понял, что такой здесь не один: по дороге носились, лавируя, стайки летучих велосипедистов. Я оставался безучастен в этих велогонках…
Из раздумий меня вывело громкое и неожиданное «шшшшпарк!» по асфальту и тонкий звон колокольчика. Чей-то недовольный возглас.
Я обернулся. На меня, остановившись, смотрел тот самый юнец, пострадавший от моей забавной битвы.
– Ох, опять ты… – усмехнулся я.
Видно и сейчас, что он продолжает меня бояться как огня.
Посмотрев на его лицо, губы, подбородок и обхватившие руль пальцы, я наконец подытожил:
– Да уж, а синяки быстро исчезли. Что, уже растрепал своей родне обо мне? Заявление в полицию подал? Нет?
Тот раздраженно хмыкнул и поднял глаза к серому небу. Потом взгляд мальчишки метнулся к моему велосипеду.
– Что, посоревнуемся? – с вызовом предложил белокурый.
Готов поклясться, что он планирует выставить себя непобедимым чемпионом по велогонкам перед друзьями, только что после его вопроса подъехавшими к нам на двухколесных транспортах. Хм, парни, наверное, услышав его слова, думают: а во что же вольется мой ответ? Согласие или отказ?
Жаль, что ничего из этого.
Моя реакция была нейтральной.
– Ты что, хочешь доказать, что быстрее меня ездишь на велосипеде? Глупый ты, не на того напал. Нечего мне с малолеткой тягаться. Ты в прошлый раз мне даже сдачи не дал, помнишь? – ухмылялся я над «своей бывшей жертвой», получая сладостное удовольствие, что отчитываю его перед всеми парнями.
Оседлав своего «железного жеребца» и надавив на педали, я отправился на прогулку. По асфальту зашуршали шины; парнишка и его компания остались позади. Тропа, усыпанная сбитыми ливмя льющим вчера дождём листьями, стелилась под колёса.
Крутя педали, я вдыхал воздух осени и, касаясь еще не опавших листьев, весело разрезал колесами лужи дождевой воды.
Свежий ветер в лицо и легкое покачивание давали моим мыслям хоть какую-то отдышку. Я был уже далёк от реальности, даже когда хорошо отпотел после трёх преодоленных километров и совершенно не собирался пускаться в обратный путь.
Слегка кропило, словно перед началом очередного дождя. Какие-то подружки продолжали идти вместе под раскрытым зонтом в жёлтый горошек. Я даже во время езды обернулся, когда простые смертные громко рассмеялись.
Девушка девушке рознь. Каждая.
Но все же, почему я, роясь в воспоминаниях, так много думаю о Юли?
Она искала луч света, не замечая того, что сама как солнечный ребёнок. Она не может без цветов. Она смеётся. Она хочет жить.
Я до сих пор не знаю, почему меня тянет к ней. Причины объяснить не могу. Потому что их нет.
Говорил же не раз себе, что её характер не совмещается с моим; что мы слишком разные. И самое главное – шинигами должны быть хладнокровны. Конечно, мне, фальшивой Алой Актрисе под силу преодолеть этот барьер, но мой «безликий» герой интересовался исключительно мужчинами.
Как назло самому себе, своим уговорам, я чувствую что-то новое внутри себя.
Юли… глупая смертная. Прекрати врываться в мою голову!
…Что ты делаешь со мной?
Несколько кварталов остались позади меня. Катаюсь уже около часа. Опостылевшая тишина улиц вдруг сменилась доносящимися откуда-то голосами. Перед моим взором возникла небольшая толпа людей. Поймав себя на том, что мне хочется посмотреть и разузнать причину столпотворения, я направил руль велосипеда в сторону уже не кричащих, а перешептывающихся горожан.
Скрипнув тормозами, я остановился, опираясь об асфальт левой ногой, другую пока что не убирая с педали. Как снег на голову, чья-то длинная пленка жизни зазмеилась вертикально в воздухе.
Хм, коллеги по работе? ..
Юлия
Библиотека встретила меня гулом подвывающего сквозняка, пустотой и чьим-то шарканьем подошв. Губы лиловеют – в Хранилище слишком холодно. Я терла друг о друга ладони, пытаясь хоть как-то согреться, но пальцы полностью окоченели…
– Вернулась! – обрадовалась уборщица, отсучив на ходу рукава.
– Да, как видите, – приветливо кивнула я.
Не растрачивая время зазря, Виктория махнула рукой.
– Пошли.
Через время, когда потайная дверь открылась, мы шагнули с Тетушкой в кабинет, из угла которого пробивался тусклый голубоватый свет. Он исходил от экранов.
Их было несколько. Камер наблюдения. Женщина объяснила, что раньше с помощью них жнецы следили за диспетчерами, так как некоторые могли прогуливать и бродить там, где захотят.
Маленькие телевизоры стояли друг на друге, как светящиеся в темноте кубики.
– И что мы можем сейчас увидеть? – не понимала я.
– Кое-что интересное.
– Например?
– Например… вон ту девицу у могил.
И правда – на экране возник уж очень знакомый образ девушки. Прищурившись, я распознала ее красивый профиль. Это была Эрика. Она стояла около каменной плиты, возложив цветы. Ветер теребил ее волосы и срывал с лица слезы.
– Фрэнс, если бы ты понимал мои желания. Мою цель… Для того ты мне всегда был нужен. Почему ты меня не понимаешь? Я так же сильно люблю тебя. А ты… избегаешь меня. Не позволю. Ты навсегда будешь моим слугой. Игра ещё не окончена! Мы должны расплатиться Хозяину! Но потом как получится… С тобой поговорить по душам невозможно, так пусть иногда буду общаться у наших могил.
Прикоснувшись еще раз к одной, Эрика спустилась с холма.
– О чем это она? – На моем лице отразилось удивление.
– Посмотри на те две могилы.
Я приблизилась к экрану, читая губами:
– Фрэнс Митчелл и Тесса Бронте. – Повернулась к тётушке. – Кто это?
Ответ был ожидаем:
– Информация лежит на полках.
После этого экраны погасли.
Где-то в глубине библиотеки, на самой верхней полке пылились отчеты за семнадцатый век.
Тетушка Келвин протянула мне книгу.
– Всё найдешь здесь.
Приняв с благодарностью архив и только собираясь было открыть, я в ужасе захлопнула его.
– Ну же, читай, что с тобой? – так же тепло улыбалась Виктория.
– А смогу ли я? У меня ведь раньше не получалось. Я видела только пустоту.
– Тебе нечего бояться. Раньше издавались специальные копии, где вкратце описывали человека, у которого была забрана душа. Эти копии можно прочесть даже обычному человеку. Много веков назад такие документы создавались специально для новоиспеченных жнецов. И не каждый после кончины им станет. Отбираются в ряды шинигами только особенные, в жизни совершившие неисправимые поступки, за которые они платят работой в Департаменте.
В ответ я только тихо выдохнула, беря старый пожелтевший лист, на котором почти стерлись буквы.
♠_____Досье |106|_____♠
Имя, Фамилия: Тесса Бронте.
Дата рождения: 18 июня 1774 года.
Знак Зодиака: Близнецы.
Место рождения: Англия, Бирмингем.
Краткая биография: Родилась в зажиточной семье.
В трёхлетнем возрасте переехала с родителями в Лондон.
За всю свою короткую жизнь ничего полезного в жизни не совершила.
Личная жизнь: была помолвлена с дворецким Френсом Митчеллом.
Дата смерти: 4 марта 1794 года.
Причина смерти: отравление.
Зачислен(а) на обучение в Академию Жнецов.
Переименован(а) в: Эрика Шайни.
♠
– Так это… – взглянула я на фотографию.
Пышные темные кудри, серые глаза, пухлые губы и кремовая кожа… Глядя на портер Эрики до «перерождения», я подумала, что смотрюсь рядом с ней как помойный котенок в тени томной персидской кошки.
Эрика была и здесь очень красива.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила я у Тетушки.
– Не отвлекайся, – слегка улыбнулась она. – Читай дальше, читай.
Достав следующий порванный листок, я соединила его часть и принялась читать.
♠_____Досье |107|_____♠
Имя, Фамилия: Фрэнс Митчелл.
Дата рождения: 3 сентября 1769 года.
Знак Зодиака: Дева.
Место рождения: Англия, Литл-Шелфорд.
Краткая биография: Родился в крестьянской семье.
С самого детства мечтал стать известным актёром.
В раннем возрасте лишился родителей.
До семнадцати лет жил на улице.
Вскоре начал работать дворецким в семьи Бронте.
Личная жизнь: был помолвлен с Тессой Бронте.
Дата смерти: 5 марта 1794 года.
Причина смерти: самоубийство.
Зачислен(а) на обучение в Академию Жнецов.
Переименован(а) в: Грелль Сатклифф.
♠
После этого архив выскользнул из моих рук.
Комментарий к Глава 9
* Друри-Лейн – один из старейших театров Великобритании. В XVII – начале XIX веков считался главным драматическим театром Лондона.
(Друзья, оставите отзывы?)
========== Flashback ==========
Игрок и его персонаж – одно целое. © Мастера Мечей Онлайн (Sword Art Online)
Автор
Горячая вода с шумом течет по каштановым, от влаги потемневшим и отяжелевшим, волосам, прозрачными блестящими узорами по спине. Загрубевшая кожа на стопах практически каждый день покрывалась сплошным слоем грязи, и потому было трудно очиститься телом от уличных помоев и чёрных пятен.
Фрэнс выгибал спину и опираялся локтями о деревянные края ёмкости.
Он хорошо отдышался обнаженной и блестящей от воды грудью и, откинув голову на край ванны, закрыл глаза.
Этап номер один.
– Это моя новая одежда?
Когда Френсу выдали прямо в руки пахнувший лавандой черный костюм с пришитыми металлическими пуговицами, юноша смотрел на это великолепие, как на драгоценную корону правителя.
– Что такое, Митчелл? – Барон, отчеканивая каждый свой шаг, вновь приблизился к озадаченному отроку.
Фрэнс долго смотрел на фрак, наконец сказав:
– Эта роскошь с самого детства чужда для меня, господин.
– Что ж, привыкай, – Генрих почесал пальцем свои пшеничные усы, – скоро ты станешь неотъемлемой частью этого богатства.
Руки сжали выданную одежду.
– Звучит как приговор, – усмехнулся Фрэнс, но душа доселе терзалась в сомнениях.
Этап номер два.
Беспокойство усиливалось по мере приближения к нему за проверкой старого дворецкого. Он фыркнул за спиной своего ученика.
– Эта вилка еще не блестит. Вон то место еще грязно, – брезгливо рявкнул старый управляющий. – Вытирай тщательнее.
Поджавший от обиды губы Френс, тихо рыкнув вслед уходящему дворецкому, ускорил темп очистки посуды, вытирая вилки и ложки как можно быстрее.
Этап номер три.
Он, не моргая, стоял смирно, как будущий солдат перед предстоящими тренировками, пока седой морщинистый мужчина внушал ему одну своеобразную мантру:
– Ты – будущее лицо имения Бронте. Какое впечатление от гостей останется, все зависит только от тебя. Дворецкий как кукла на витрине. Если она понравится другим, значит, она больше чем прекрасный результат трудов её создателя. Ты все понял?
– Да.
Этап номер четыре.
Сомкнув руки в замок за спиной, старый слуга проверил, насколько хорошо или плохо выполнена Фрэнсом сервировка праздничного стола.
Пройдя от одного конца стола к другому, при этом внимательно рассматривая вычищенную посуду, батлер остановился. Фрэнс не знал, что на сей раз ему скажет наставник. Тот, к удивлению, довольно дернул уголками губ и взял в руки ложку, повертев её у самого носа.
– Отлично.
Этап номер пять.
Митчелл сохранял равновесие. Он был как весы: в одной руке держал поднос с тремя книгами. Старик шёл за учеником следом, во время подхватывая падающие с подноса переплёты.
– Представь, что несешь в руках хрустальную птицу, от которой зависит твоя жизнь. – Мужчина, решив наглядно все показать, поддерживал поднос рукой, причем так, что он не колебался. Фрэнс с восхищением смотрел на опытного человека. – Она не должна разбиться. – Дворецкий передал вещи сироте в его подставленные ладони и добавил как-то загадочно: – Ни в коем случае.
Этап номер шесть.
Седой батлер, несколько минут помолчав, наконец сказал:
– Ну что ж… Теперь ты уже стал истинным дворецким. Поздравляю тебя, Фрэнс.
На что тот робко улыбнулся.
***
Был слышен звук стукнувшейся друг о друга фарфоровой посуды, привезённой месяц назад заморскими гостями из Китая.
– Госпожа, пора вставать.
Фрэнс стоял у кровати свой юной госпожи. Он всегда будил её первой.
– Доброе утро, Фрэнс! – Девушка, широко зевая, потянула руки вверх. – Замечательно выглядишь. Ой, ты что, волосы отрастил? – Тесса вскочила на кровати, изучая новую прическу батлера, напоминающую недлинный кусок шоколадного шелка, откинутый на спину.
Пока баронесса смотрела на него, Митчелл, склоняясь над столиком, наливал чай.
– Вы так говорите, будто только вчера вернулись после трехлетнего путешествия. – Незаметно улыбнувшись, он повернулся лицом к девушке, держа в руках чашку зеленого чая, от которого исходил приятный на запах полупрозрачный пар.
– Ах, что ты, я ведь просто решила сделать тебе комплимент! – несколько стушевалась Тесса, пряча приливший румянец под водопадом непослушных кудрей. – Знаешь… – продолжила она, поднимая голову, – а тебе длинные волосы очень даже к лицу. Если они будут ниже колен… и яркого цвета…
– Госпожа, зачем мне это?
– Не знаю, лично я всегда мечтала увидеть мужчину с длинными волосами. – Девушка мечтательно закатила глаза.
– Давайте лучше сейчас думать о занятиях по этикету, – перервал ее неприступный дворецкий. – Вы еще не совсем подготовлены.
– Фрэнс, ты всегда такой серьёзный. Может, выполнишь мою безобидную просьбу?
Чуть краснея, она передала в его ладонь пустую чашку, а когда дворецкий отвернулся к столику, прошептала:
– Поцелуй меня.
Он с удивлением обернулся.
– Простите, мисс Бронте, но в список моих обязанностей не входит именно это…
– Ой ли? – засмеялась Тесса так, что ее маленькие груди едва заметно всколыхнулись под белоснежной сорочкой. – А я внесу в этот твой список, не переживай! – Встав на колени, она заголила плечи. – Давай, поцелуй. А может, сделай для меня больше…
