Текст книги "Букет белых роз (СИ)"
Автор книги: Калерия Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)
– Дурак что ли? Я не способен опуститься до такого, хотя… – Вдруг
он вспомнил, как недавно касался рукой девичьей щеки. Кожа была такой тёплой, что её ощущать хотелось снова.
– Прекрати, даже не думай об этом!
– Да ладно, шучу. Но та девчушка была действительно забавной…
– Понравилась? – хотел допытаться Уилл.
– Ой, я тебя умоляю, разве мне, жнецу, может приглянуться простая смертная?
– Ты ещё студент, до истинного жнеца – еще восемь курсов.
– Да мне раз плюнуть стать настоящим шинигами, у меня на это есть предпосылки.
– Посмотрим, – фыркнул Ти Спирс и поудобнее устроился на кровати.
По правде, он слегка завидовал успеваемости своего однокурсника.
– Как того пожелаешь, – отвернулся Грелль на бок. – Да, кстати, с Новым годом, Уилл.
– Взаимно, – сонно ответил жнец и ничком плюхнулся на подушку.
Товарищеские переговоры прекратились тот час же.
Именно сейчас ребята должны хорошо выспаться.
Завтра будет трудный день.
========== Глава 7 ==========
Что ночи без тревог?
В моей жизни эта вещь не диковинна. Порой, плачешь в подушку, бывает, долго не можешь уснуть из-за мучащих тебя сомнений и мыслей.
С горечью вспоминая это, я закатала рукав и посмотрела на давным-давно зарубцевавшиеся полоски.
В ту субботу уборщица отвела меня к себе в комнатку, угостив бисквитом, а потом поставила чайник. Только лишь сегодня мы с ней во второй раз общаемся.
Не став молчать, я поделилась своей главной и по сей день волнующей меня проблемой:
– Знаете, я одного в толк взять не могу…
– Что случилось? – Бабушка отстранила от лица чашку, когда только хотела сделать первый глоток.
Мне даже не пришлось делать коротких пауз.
– Понимаете… Здесь все почему-то твердят, что я какая-то Хлоя Иттин. Это не так. Это же не моё имя.
– Это нормально для жнецов – у каждого после „перерождения“ меняют имена, – не утешила меня улыбающаяся старушка. – Обычно, сотрудники Ассоциаций совершенно ничего не помнят о себе, ставши жнецами.
Это противоречило мне. Моей душе, моему сознанию.
– Тогда почему я не забыла?
– В случае, если человек перед кончиной поклялся по какой-либо причине, то даже после перерождения помнит своё прошлое… Я ведь тоже такая… Перед тем, как покинуть землю грешную, я дала клятву, что когда-нибудь стану снегом, упавшим в одну лондонскую ночь и усыплю собой дороги, подарю радость маленьким детям и кто-нибудь да вспомнит обо мне добрым словом… Я знаю своё имя человеческое – Виктория. И кем была – тоже знаю. Но меня можешь звать Тетушкой Келвин.
– Ваше первое имя… Виктория, Англия… тёплые воспоминания о вас… – в задумчивости я обхватила подбородок и сосредоточилась, связывая эти ниточки, дающие ответ. – Моя интуиция подсказывает, что вы… – Вдруг меня осенило. Нити переплелись в один узел. – Вы… Королева? Королева Виктория, Правительница Великобритании и Ирландии, а также Императрица Индии!
– Догадливая, – улыбнулась бабушка.
Боже мой. Впервые вижу рядышком с собой великую женщину, но, конечно, я представляла её в ином облачении, а не в грязном халате и со шваброй в руках.
Сняв косынку, она показалась намного старее: седые волосы, маска глубокой старости на лице, но блеск и красота больших голубых глаз не утерялись за столько лет. Сколько видела картин, какая Виктория в была в столь юном возрасте неказистая, зато позже – несмотря на горбинку на носу – цветущая темноволосая дева, „надежда британского народа“, с румянцем на щеках.
– Но… почему вы здесь?
– Я знала, что за мной охотились шинигами постоянно, и, в конце концов, добились своего¹. Жнец, что забрал мою душу после… он… Ему было поручено, я узнала позже, забрать мою душу и передать плёнку жизни в Секретный Архив. Сама же, когда переродилась в жнеца, стала работать санитаркой в английском Департаменте и в самой Библиотеке, поэтому уже много лет здесь и там царит чистота. Хотя, до меня здесь было множество уборщиц, но вскоре их перевели на обучение шитью в цеху неподалёку.
– Но ведь так не должно было произойти по отношению к вам, – запротестовала я, не в силах представить Викторию… именно такой.
– Знаю, внучка. Видимо, такова судьба. Душа моя не отправилась по инстанции.
– А вы не разочарованы в этом?
– Нисколько, милая, совсем нисколько. Мне даже здесь очень нравится. Мне жнецы бесконечно доверяют Библиотеку, невзирая на свои собственные вознесения и самолюбие. Да и сама не хочу. Мне уже достаточно тех трудностей, будучи королевой. Я-то здесь уже проработала, слава богу, сто тринадцать лет.
– А когда именно вы наводите порядок?
– Я прибираюсь здесь только в отведенное время и в „Свободный день“. А в Библиотеке, можно сказать шутя, живу. Ведь там больше всего пыли и паутины может накопиться за долгий срок. Не зря запасной ключ от Секретного Архива хранится у меня, хотя, туда могут входить только Избранные Жнецы, но дается доступ еще исключительно мне как уборщице. Остальным – вход запрещен. Начну с определения „Свободный день“, чего ты, конечно же, не знаешь. Раз в месяц Ассоциации Шинигами прекращают сбор душ ввиду неотложенных интернациональных совещаний. Пока главы Департаментов ведут переговоры, фактически все рабочие отдыхают.
– А что они делают?
– Насколько я знаю, большая часть остаётся в своих квартирах, а другие просто каким-то магическим образом успевают посмотреть мир за двадцать четыре часа. Кстати, ровно через тридцать дней возобновится Свободный день.
– Поразительно… А что насчет Секретного Архива? Почему мало кто может зайти туда?
– Там хранятся только книги королевских семей. В том числе есть полка, выделенная моим предкам и потомкам. Милая, так ты не была занесена в списки шинигами?
– Понятия не имею… – Я потерла переносицу. – Я сама запуталась…
– Так расскажи мне, с чего всё начиналось. А дальше решим, что с тобой делать.
После объяснений уборщице о жизни и сложившейся судьбе, моя новая знакомая, немного помолчав в раздумьях, сказала:
– Я тебя выслушала, Джулия, и знаю, как быть. Предлагаю тебе пройти со мной в одно место.
– И куда же, если не секрет?
– В Библиотеку. Мне как раз нужно там прибраться. На самых нижних полках, в архиве собраны последние пленки за две недели. Посмотрим, попала ли ты действительно на „тот свет“ или же произошла ошибка. Но вдруг… – она сделала многозначительную паузу.
– Вы… так думаете?
– Конечно, всякое может быть, – как-то загадочно сказала королева.
– Тогда… пойдемте.
– Только путь к ней будет не близок.
– Почему же, Тётушка Келвин?
– Это ты поймешь сама.
Я окрылилась надеждой, что ещё не поздно всё исправить и найти выход.
***
Актеры запутались в липкой паучьей сети, из которой практически нет выхода. Или есть?
Актеры плачут, не зная исхода этой, кажется, вечной, кровопролитной игре в задуманной постановке. Сюжет не так банален. Конец не так уж и предсказуем.
Разве тебе по вкусу такой спектакль, мой юный зритель? По глазам вижу, что хочешь узреть сие выступление, сгорая от нетерпения. Что же, дорогой, ты сам выбрал это.
Продолжай смотреть, только неотрывно и так же, как и всегда, с замиранием сердца.
Занавес снова открывает тебе чудесный мир театра…
***
Как сквозь лабиринт серо-белых туманов, мы покинули территорию Департамента, идя навстречу прохладному ветру. Широкая белокаменная мостовая прокладывала путь в Библиотеку, расположенную на скалистой возвышенности.
Казалось, что теперь я попала в мир иной. Библиотека являла собой, кажется, хрустальный дворец со множеством узких оконных проемов, с куполообразной башней, означающее, что эта постройка выполнена в романском стиле. Всё предельно строго и не имеет излишеств.
Огромные двери распахнулись перед нами, открывая вид на высоченные потолки с лепниной, такие же прочные, как белые колонны у однотонных холодных стен. Их не украшали живописные картины, нет, но само величие простора внутри заставляло сердце трепетать от восхищения.
– Добро пожаловать в…
– Какой огромный зал! – не выдержав, воскликнула я.
Изнутри Библиотека была по краям занята несколькими десятками ярусов, сотнями деревянных стеллажей и впятеро больше полок с лежащими на них книг.
– Здесь собраны все плёнки и архивы за всю историю Шинигами.
Тетушка Келвин, знающая тайны библиотеки, рассказала мне о Легендарном Жнеце, который двести лет тому назад ушел в отставку.
Остановившись у его скульптуры, я даже не знала, смогу ли пойти дальше. Она была размером втрое больше обыкновенного человека. Загадочный мужчина личность, чьи длинные волосы до щиколоток словно развевались на ветру, а в руках покоилось серповидное, на кривоватой белой палке, отнимающее души оружие.
Не сводя глаз с этой серой фигуры, я поражалась все больше и больше – насколько красивы бывают шинигами. Но что в их сердцах? пустота или свет? лёд или пламя? доброта или жестокость?
Голос Тетушки Келвин позвал меня, отрывая от заоблачных полетов и долгих любований Легендарным.
Прекрасен. Несравним ни с кем. Просто один такой.
Но даже уходя от статуи, я оборачивалась вслед, и с каждым шагом она уменьшалась до размеров шахматной фигурки.
Мы прибыли к полкам, чтобы коснуться „моей пленки“.
– Ну вот теперь – всё. Можешь искать то, что тебе нужно, – постучала Виктория стержнем веничка по книгам.
– Хорошо, сейчас…
Отыскав ту самую полку, где были собраны кинопленки, я принялась искать книжку с датой 23.08.14. Именно в этот день я оказалась в обществе трудолюбивых жнецов.
Прошло полчаса, но я так и не нашла ничего о себе. Только чистые страницы.
Открывая лист за листом, я ничего не видела, кроме белой пустоты, даже самой плёнки не наблюдалось, которая должна была вырваться кинофильмом. Ни единого кадра, ни единой буквы, даже рукописи…
– Нашла что-нибудь? – спросила Тетушка, пока прополаскивала тряпку.
– Пока не знаю… – перевернула я с шуршанием страницу, – просто… – еще одну, – странно все как-то… – третью.
– Будь очень внимательна!
– Я стараюсь изо всех сил… – четвертая страница, – Но… – пятая, – Как странно… – шестая и седьмая. – Почему страницы пусты?.. – Я захлопнула книгу и поставила обратно. – Нужно искать ещё… – беря другую пленку, я уже не надеялась на чудо.
Все становится слишком запутано, как переплетенные нити, тугие узлы которых просто так не развяжешь.
Грелль
Только когда Олег ушёл на склад, я закрыл глаза и подставил лицо к лучам солнца. Интересно было бы узнать, что произошло в Департаменте за время моего отсутствия. Наверняка молодой диспетчер Ренни освоился и подружился со многими. Подошёл ли к концу тайный роман Рональда и жницы из Отдела Кадров – не знаю, но с точностью уверен, что наш герой-любовник успел раскрыть себя, как „не однолюба“.
А как Алан? Вряд ли он вылечится от этого пресловутого Шипа Смерти, но надеюсь, лучший друг и наставник Эрик не бросает своего товарища.
Эти два шинигами оказались в Департаменте чуть позже, чем мы с Ти Спирсом. До Эрика ни разу не наблюдалось курящих сотрудников, а до Алана – и вовсе не было „пораженных Шипом“. Во всяком случае, таких я не встречал. Может быть, подобные им существовали.
Конечно же, с минуты на минуту непривычное спокойствие вокруг, будто мираж в жаркой пустыне, безжалостно и быстро растаяло.
– Эй, чего там сидишь без дела! Живо за работу!
Разлепив глаза, я прижал ладонь ко лбу.
– Вот черт…
Через время я на переднее кресло. Мужчина вел машину не без разговора, и я был просто вынужден слушать его.
8:35, офис, букет „Маэстро“ – выполнено.
10:50, квартира молодожен, букет „Эффектное Признание“, – выполнено.
11:20, корпоратив одной фирмы, восемь корзинок орхидей, – выполнено.
12:00, гостиничный номер, красные тюльпаны и жёлтые тюльпаны с ленточками – выполнено.
12:30, ещё один день рождения, букет „Салют“ с воздушными шарами, – выполнено.
13:10, ресторан, букет „Влюбленное сердце“ – выполнено.
13:50, концерт в „Олимпийском“, букет алых роз, – выполнено.
Следующим пунктом был частный дом на Рублевке. Заказ, обещающий довольно-таки приличную сумму… Однако, проблема всё же была. Сколько сотен метров пробки образовалось, точно сказать не могу.
– Перекрыли? – выглянул я из окна.
Вдалеке показался какой-то знак, говорящий о том, что неподалеку произошла авария.
– Придётся ждать, – разочаровал меня Олег.
Я плюхнулся в кресло, расстроенно глядя на мозаику иномарок, крыши которых блестели на палящем солнце.
– Как вы тут вообще живете в таких условиях?
Непочатая пачка сигарет и коробка спичек как раз пригодились водителю.
– Адаптировались, – закурил он, выпуская изо рта кольца дыма.
Теперь и внутри кислород отравлен.
Прекрасно.
***
Переминаясь с ноги на ногу и пригладив рукой растрепанные волосы, я нажал пальцем на звонок. Дверь отворилась, и меня встретила полноватая женщина в халате с надкусанным яблоком в руке, удивленно глядя в мою сторону.
В доме громыхала нелепая музыка, а на кухне суетилась домработница, если судить по классической форме: черное коротенькое платьице, белый фартук с рюшами и такой же ободок. Все слишком богато. И это раздражает меня. Неужели никто здесь не чувствует меры?
– Вот, ваш заказ, – протянул я женщине цветочный горшок. Та не взяла его, а лишь отдалилась, громко, протяжно позвав кого-то:
– Ле-е-ена, тебе уже привезли!
Я услышал: кто-то в глубине дома быстро спускается по лестнице…
Тогда на пороге возник „нарядный вихрь“ и с визгом врезался в меня. Я вспомнил себя, когда точно так же бросался на Юлию. Даже смутился, вспоминая то утро, когда нависал над полуобнаженной смертной.
– Уже?! Наконец! Почему я должна столько ждать! Я должна быть на обложке журнала именно сегодня! Эй, парень, давай сюда!
Я вздохнул, когда отдал заказ этой юной особе. Забрав деньги, хотел было уйти, однако москвичка поразила меня своей наглостью:
– Э! Поезд запоздалый!
Я тихо стиснул зубы, поворачиваясь к ней.
– Просила же камелии! А вы что мне привезли?
– Девушка, вы как, хорошо видите? Посмотрите, это как раз и есть те самые камелии.
Блондинка топнула ногой:
– Я заказывала японские!
Мой взгляд, поймавший голубые глаза, убивал своим льдом.
– Не вижу разницы, – холодно заключил я, прежде чем уйти.
Слышал крики недовольства, но мне они были абсолютно не важны.
Юлия
Омыв лицо холодной водой, я несколько раз пыталась привести себя в чувство, упрямо считая все происходящее со мной кошмаром. Судорожно глотая воздух, я почти захлебывалась новыми порциями воды. Все так же тщетны были мои глупые попытки.
Плеск воды и ещё один, ещё…
Все это время мысли никак не покидали меня.
Что за ерунда? Пустые книги? Даже признаков наличия плёнки нет! Я ничего не обнаружила. Что со мной не так?
Взглянув на себя в зеркало, я видела, как капли стекали по лицу прозрачными слезами. Вода, вытекающая большим потоком из крана, казалась молочного цвета. Я отчаянно черпала ее пригоршнями, вновь мечтая после очутиться не в женской уборной, а у себя дома.
Это не помогло.
Челка, кончики волос, рукава пиджака и ворот блузки уже намокли, отчего в области шеи и запястий ощущался холод.
Если я действительно сошла с ума, меня наверняка уже заселили в психбольнице, а моё сознание видит только мир шинигами и прочие параллели реальности.
Когда я проснусь, то, наверное, буду не дома, а там, где предположено. Мне будет больно, если этот миг наступит.
Опять освежив себя холодной водой, я оперлась руками на скользкие края раковины и тяжело опустила голову над ней.
Вдруг я застыла, чувствуя, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Мои плечи дрогнули, округлились глаза. В озерце плавало что-то полупрозрачное с зелёным кружочком посередине.
Я взяла намокшую вещь, вглядевшись поближе. Пресвятой Боже… я действительно была обманута.
Зелёная линза. Меня сковал страх, ведь я только сейчас поняла, что была кем-то незаметно и специально похищена.
Так вот почему я не видела страниц. Книги из архивов доступны для просмотра только настоящим шинигами, а не обыкновенным людям.
Значит, я тот же человек, каким всегда была, есть и буду.
Только… кому понадобилось это? специально ввести меня в заблуждение? так умно околпачить? Кому я причинила боль, что мне таким образом хотели жестоко отомстить и замаскировать под недалекую жницу?
Осторожно коснувшись пальцами левого глаза, я очень аккуратно, смотря в зеркало, вставила линзу обратно.
***
Из окон вдалеке проглядывались горные вершины, своей массивной стеной, кажется, ограждая путь к Библиотеке. Нечаянно услышав беседы девушек из Отдела Кадров и притаившись около входа, я вслушивалась в каждое их слово.
– Свобода невозможна в таком случае?
– Почти. Нужно только обратиться к ангелам. Они-то ведь всегда за справедливость.
– Нет, девочки, это точно контракт, иначе зачем ему столько желаний понадобилось?
Интересно, о чем они говорят? Что за контракты? И свобода…?
Один прошедший мимо большого помещения жнец тихо фыркнул и прокомментировал, что этих сотрудниц незачем слушать: темы их разговоров не несут в себе смысла.
– Как думаешь, тот диспетчер Сатклифф, где сейчас отрабатывает? – смеясь продолжали они.
– Говорят, в России.
– Да? И кто ж за ним следит?
Мой затылок прижался к холодной стене. Я возвела глаза к потолку.
Почему мое сердце так быстро бьется?
Грелль
Прошло ещё две с половиной недели. Эти дни были проведены в тягости и одиночестве, пропитанными ароматом цветов и жутким молчанием. Меня раздражало это больше, чем что-либо ещё. Каждый раз, заходя в дом, я погружался в гробовую тишину.
Я не находил себе места, в конце концов, начал сильно волноваться за девушку. Был сам не свой.
***
Я шел, словно беспечный бродяга, вдоль междупутья, и видел, как один поезд обогнал меня, а второй – пролетел с ветром в противоположную сторону.
Я долго ходил около вокзала, как будто юнец в ожидании друзей.
Солнце не согревало, а просто раскаляло лучами.
Москва не спит, Москва всегда спешит. Здесь места для покоя не найдётся никому. Столица расписана в разных красках, и тебя может занести куда угодно. И не всегда, куда ты хотел.
***
Мы перебирали новые партии цветов. Олег Александрович повернулся ко мне, засмеявшись.
– Хах, Гриш, вот скажи, как ты вообще умудрился уронить нарциссы в реку?
– Не знаю, как это объяснить. Все так спонтанно получилось…
– Впервые такого курьера вижу, – покачал головой водитель.
– Никто не идеален, уж поверьте мне, – отговорился я, продолжая искать.
– Знаешь, а Юлия, в отличии от тебя…
– Да почему Юлия всегда?! – взорвался я. – Что, нет больше никого, кто мог бы превзойти ее?! Вы бы ещё спели в честь неё дифирамбу!
– Да не кричи ты так – голосовые связки повредишь. Ладно, хорошо, не буду.
– Наконец…
Я просто раздражаюсь. Несмотря на себя настоящего, во мне ещё остался маленький, но такой значимый элемент Алой Дамы. Он где-то глубоко во мне. Не мой, навязанный, но скрепленный словно степлером к сердцу.
Видимо, забыв о своем обещании, Олег Александрович продолжил подшучивать надо мной и тем самым трепать нервы:
– Гриша, а ты чего так избегаешь разговора о ней. Понравилась что ли?
Чёрт!..
– Нет, – смущенно ответил я, опустив глаза.
– А-а-а… так, значит, нравится!
– Говорю же, нет!
– Чем больше ты отрицаешь это, тем больше верится в обратное.
– У людей такие странные понятия… – закатил я глаза.
Такой же непунктуальный и неуклюжий курьер, я еще никак не привыкну к городской суете. К этой странной Москве.
***
Не было так уж и поздно, когда я вернулся домой. Запер дверь на ключ и посмотрев на календарь, который висел над тумбой. Двадцатое сентября. С грустью взглянув на закат в окне, я зачеркнул число девятнадцать.
Одинокие вечера превратились в адскую пытку. Прогулки по ночному мегаполису стали скучны: этого мне было достаточно.
После принятия душа я переоделся и вытер мокрые, липнувшие к лицу волосы.
Огляделся, как бы вновь изучая этот дом. Оказывается, для Юлии цветы в жизни играют немалую роль. Это не просто увлечение.
Входя в заданную режиссером Судьбой роль, мы иногда не замечаем, что теряем настоящих себя и остаемся в „маске“. Лишь бы потом нам хватило сил ее снять…
Я медленно закрыл глаза, вдыхая аромат растений. Девушка любит всей душой природу и хочет, чтобы каждый день был ими прекрасен. Цветы живые. Они чувствительны. И теперь я понимаю, почему так доводил Юли – потому что она, как и нежные растения, не терпит подобного.
Внутри меня растекалось тепло. От изобилия цветов голова шла кругом, и я не успевал осознать толком, какой здесь уютно. Я был в предвкушении ещё раз глотнуть аромата цветов; медленно закрыть глаза, в полной тишине, тихо и долго дышать сладкими запахом растений.
Если бы ты мог, актер, то остался бы там, где так давно хотел. Но – нет! Сцена тебя зовет! Иди, иди, не медли, парень!
Время близилось к полуночи. Положив книгу обратно на полку, я бездумно прибрался в гостиной и заварил мятный чай. Но это не принесло успокоения.
Где же ты, Юли?
Я ждал её просто-напросто впустую, допоздна пробыв в гостиной с кружкой в руках, при этом не включая телевизора и не читая газет.
Спустя время я поднялся на второй этаж. Около кровати висело небольшое зеркало.
Я взглянул на свое отражение: алые пряди уже доставали до плеч. Запустил пальцы в волосы, я закинул челку назад.
Даже несколько слов подобрать не в силах. Одно лишь: я выступаю перед публикой таким, каким хочет меня видеть Хозяин.
Мне нелегко. Ещё больнее.
***
Звон резанул по ушам. Вскочив с кровати, я понял, что кто-то нанес мне визит. Я увидел, как на горизонте рождается заря, и спустился на первый этаж.
Открыв дверь, я встретился не с той, кого ожидал все эти дни…
Изучая внешность юношу, я понимал, что созерцал его раньше.
– Пацан, тебе чего? – нахмурившись, строго спросил я.
– Друг, не разбудишь Юлию? Хотел на свидание пригласить. Да как вижу, у неё в гостях братишка до сих пор.
– А как это? – спросил тогда он.
– Просто мой кузен…
– Слушай, пацан, иди отсюда, будь добр. Рановато для свиданий… шесть утра… все ещё спят… Что тебя так беспокоит? Чего ты добиваешься?
– Лишь одного, – прошептал он.– Когда я это сделаю, считай, что больше к твоей сестре и на шаг не подойду. На моём счету уже несколько красавиц, а с этой „ботаничкой“ и подавно получится покувыркаться в кровати. Мне хочется посмотреть, насколько она прекрасно справится с ролью „девушки на ночь“. Ты как парень должен меня понять. Ну что, по рукам? – протянул блондин мне ладонь. – Что тебе стоит свою сестру оставить со мной?
Кукловод никогда не спит. Он ищет своих марионеток, водит за ниточки, манипулирует их сознанием и движениями. Но потом – бросает в грязь, приступая к новым поискам.
Я подавил в себе всплеск гнева.
– Ты понимаешь, что ведешь себя как безмозглое животное? Тобой движет только пошлость. Знай же – Юлия характером не такая, чтобы играть с ней. Она слишком серьезна, и никогда не подпустит себе таких, как ты. – Закончив, я вздохнул от облегчения, будто в моих легких освободилось много места для воздуха, а жар в сердце сразу стих. – Ты усвоил это? Может, мне еще раз, более внятно объяснить?
Как и по закону жанра, резкий толчок рукой.
– Ну всё, красный, ты допрыгался.
Ах, вот как… Муравей нарывается на поединок вместе с тигром. Порой даже становится жалко таких храбрецов.
– Хм… – вытер я испарину со лба. – Давно что-то восточными единоборствами не занимаюсь, пора бы уже возобновлять тренировки.
– Ты меня чёрным поясом только не пугай.²
– А я и не пытаюсь. Оно мне надо – малышню пугать?
– Это кто здесь малышня, я не понял? – скосил лицо он.
– Ты кого-то здесь ещё видишь? – в шутку начал оглядываться я по сторонам.
– Только тебя.
– И что тогда? Я в контингент несовершеннолетних не вхожу. Потому что я намного старше тебя и твоих сверстников.
Парень картинно раскинул руки.
– Ну и отлично, дедуля, с тобой драться легче.
Последняя фраза заставила меня замереть, а затем невольно усмехнуться.
– Зря ты это сейчас произнёс, очень зря. Обидел старика… – Я медленно снял очки, тяжело вздохнув и откинув назад волосы. – Это нехорошо, малыш… Совсем нехорошо.
Комментарий к Глава 7
¹ – 2 марта 1882 года поэт Родерик Маклин, обиженный тем, что Королева Виктория не приняла одно из его стихотворений, выстрелил в неё, когда её экипаж покидал Виндзорскую железнодорожную станцию. Женщина осталась жива.
17 марта 1883 года Виктория упала с лестницы в Виндзоре, после чего хромала до июля; она полностью так и не выздоровела и страдала от ревматизма до конца жизни. Плохо видела из-за катаракт. Скончалась 22 января 1901 года, в половину шестого вечера, в возрасте 81 года.
(Информация взята из Википедии)
² – Черный пояс означает, что человек старательно изучал каратэ много лет.
(Ну что, Автор дождется от любимых читателей отзывов?)
========== Глава 8 ==========
– Что отходишь? Хочешь спрятаться, да? Ты мне лучше покажи, какой ты сильный, – не боясь ничего, парень, громко и уверенно провоцировал жнеца на драку, словно любящая погавкать на кого-нибудь собачонка.
Надо же, какой недальновидный, подумал шинигами.
– Одного пинка достаточно, чтобы прибить тебя. – Он хитро улыбался, зато ярость плескалась в его зеленых глазах.
Тычок в грудь. Андрей сумел устоять на ступенях. Он переступил порог дома, совсем забыв, с какой целью изначально он хотел прийти сюда. В момент приближения Сатклифф, ловко уворачиваясь от лихих размахов пацана, вприсядку, сжимая кулаки, все так же сохраняя правильную стойку и прокручивая все своего мудрого тренера, успевал осуществлять быстрые и короткие удары по лицу и брюшной части тела противника.
Атакующий на шинигами стремительно вынес правую руку вперед, не сообразив, что уже больно получил по ногам и чуть не сломал себе челюсть. Сатклифф отвёл правую руку назад, сделал шаг, в одно мгновение оказавшись за спиной строптивого подростка.
Обернувшись, на свою же беду не предприняв каких-либо попыток самообороны, парень был здорово повержен. Полновесный удар в живот. Андрей согнул колени, с душераздирающим воплем ухватившись за ушибленное место. От нанесенной боли сознание почти было затуманено, а внутри всё сжалось в диком спазме. Движимый местью парень, скатившись по лестнице, больно стукнулся локтем об асфальт.
– Кха… кх… – отхаркнул юноша на траву полукрасный комок слюны. – Я ещё не сдался! Это только начало!
Посмеявшийся ему в ответ Сатклифф закрыл за собой дверь.
«Гад, умеет же драться!»
Совсем не насторожившись и не думая, что с ним будет потом, москвич упрямо поднимался по трёхступенчатой лесенке. Три шага – и на месте. Обхватить рукой дверную ручку – и открыть.
– Ну и где ты прячешься? Давай, выходи, подлый трус!
Подозрительная тишина в ответ.
Обведя глазами утопающую в зелени гостиную, молодой человек, трением руки согревая обнаженное предплечье, осторожно зашагал к середине просторного помещения.
На некоторых участках тела по-прежнему зверски болит. Андрей всё шёл, пока в один момент его не остановил чей-то голос, больше подобный женскому:
– Хм… Знаешь, кто хуже всякого киллера?
– Не могу знать, – рявкнул парень, коснувшись перил.
На тёмном фоне внезапно вспыхнули два зелёных огня.
Это она… та самая…
– …рассерженная дама, – оповестил вышедший из тени шинигами, поправляя алый плащ.
Вот его маска фальши, его вторая ипостась, его привычное, только до боли нелюбимое, амплуа.
– Так ты хочешь этим сказать… А…! – проявил юноша не свойственную себе инициативу. – Так ты один из «этих«… Жаль, – расплылся тут же в улыбке. – Юлия расстроится, когда узнает, что её брат окажется пед…
Хлесткий удар ладонью по щеке.
– Эй, ты что! – закричал Андрей, трогая место, где остался след от пятерни.
Оглаживая пальцами пострадавшую не меньше от пощечины ладонь, Сатклифф лукаво вскинул глаза.
– Дама сердита… – буквально через две секунды он что-то достал из кармана, и этим «что-то» оказался нож, вмиг поднятый над головой, – дама хочет мести!
– Какая ещё на х…
Шинигами резко притянул парнишку за майку.
– Дама, не любит, когда её называют такими грубыми словами. – Грелль провел наконечником ножа по шее блондина.
Страшно очарователен, отдаленно похотлив и фантастически безумен. Такой, каким его многие уже знают.
– Ты… ты чего? – не на шутку испугался Андрей. Он не мог противостоять силе мужчины.
Одно ловкое, почти невесомое движение – и парень, касаясь пальцами нижней части лица, понял, что несильно ранен. На нижней губе выступила темно-красная нить крови.
Грелль соблазнительно провёл языком по губам, словно изголодавшийся за сто лет вампир.
– Ммм… Алый цвет тебе к лицу… – Он направил нож на шокированного юношу.– Я хочу видеть больше красного цвета! Слышишь, больше!
Встречных атак и вовсе не последовало, только отдаление ко входной двери и метания первых попавшихся под руку предметов. Спасти свою жалкую шкуру Андрею с первой попытки не удалось, и как по закону любых игр и сказок, останется еще два шанса.
Торшер был опрокинут вместе с врезавшимся в него парнем, который в последний момент вцепился пальцами за тюль, наполовину сорвав ее с прочной гардины. Поле ножевого ранения у юнца в области предплечья начало медленно кровоточить. Он держался до последнего, старательно поднимался, опираясь на подставку светильника, треснувшей пополам под тяжестью мальчишеского тела.
– Я весь горю от возбуждения! – кричал Сатклифф, размахивая кухонным ножом, как когда-то любимой подругой-бензопилой. – Ты не представляешь, как мне нужен алый цвет!
Поймав и грубо заломив руки извивающегося от сопротивления парнишки над головой, Шинигами вновь приставил к его груди острие ножа.
– Покажи, как окрашиваешься в цвет смерти!
Сердце юноши ёкнуло.
– Братан, да ты что, я ведь просто пошутил, братан! – Он попытался вложить в голос усмешку.
– Не позволю так обращаться ко мне! Я заслуживаю большего! – вскипел актёр, сжимая скрещенные запястья парня своей крепкой ладонью.
«Ну давай же, ударь в ответ, давай, ты же можешь», – умолял Лесков свои силы и сознание.
Он пытался перейт границу слабости, но вместо этого лишь только простонал от безысходности, давясь вставшим в горле комом.
Это бездействие угодило Сатклиффу.
– А расскажешь все мамочке, ей же хуже будет… Обратишься в полицию – окрашу их и тебя в алый… И никто меня не найдёт. Усёк, мальчик? – Он выместил свои последние капли зла одним легким движением лезвия по ключицам юноши, который смотрел в женоподобное лицо шинигами напуганным взглядом.
Прекратилось.
Жнец, ужасно огорченный соперником, даровал мальчугану свободу, больше не собираясь продолжать этот бессмысленный поединок. Андрей рванул со всех ног, скрывшись где-то за дворами. Поклялся, что больше никогда не переступит порог этого дома – слишком рискованно.
При тусклом солнечном свете Сатклифф медленно осмотрел гостиную и потер руками.
– Какой трагикомический случай, однако же!..
