Текст книги "Букет белых роз (СИ)"

Автор книги: Калерия Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Новинки и продолжение читайте на сайте библиотеки https://www.litmir.club/

========== Часть 1. Глава 1 ==========

– Пожалуйста, распишитесь здесь. – Я передала заказчику листок и карандаш.

Фамилии, заковыристые подписи, разные заказчики, по-разному сказанные слова благодарности. И так всегда.

По вискам льётся пот. Этот день выдался невыносимо жарким.

Прошло несколько месяцев с того момента, как я начала работать курьером по доставке цветов.

– Спасибо тебе огромное, Юль, – после получила улыбку от моего друга. – В кои-то веки меня выручаешь.

Я устало приняла лист с росписью, усмехнувшись:

– Мне бы хотелось сделать тебе скидку, но ты сам понимаешь: учитывая характер моего начальника…

– Понимаю, у самого бывший босс доставлял немало проблем.

– А какое у вас теперь начальство? Небось хуже, чем предыдущее?

– Что ты! – махнул рукой Сергей. – Наоборот – замечательное! Кстати, слушай, а почему бы тебе к нам не устроиться?

Заманчиво. Я даже не смогла сдержать улыбки.

– Конечно, я бы очень хотела, но…

– Не уволишься. Я уже это давно знаю. Цветы… Только из-за этого? – Затем Сергей рассмеялся. – Юлия, извини за прямоту, но ты немного странная.

В знак подтверждения этому я снова глупо улыбнулась, как будто он сказал мне, что местные кошки захватили зоопарк.

Да, странная. Мне это говорили не раз и не два. Достаточно много, чтобы можно было написать целую книгу о такой чудной девушке, которая помешана на природе.

Я счастливо смотрела на Сергея, как непогрешимый ученик православной школы:

– Это разве плохо?

– Без понятия… кому как.

– Знаешь, мне давно нравится быть ценителем природы. Этот статус меня ни капли не огорчает. Мне даже интересно чувствовать себя не такой, как все. Потому что я смотрю на жизнь совсем по-иному.

– Вот как… – на лице Сергея явно читались изумление и непонимание.

***

Машины неслись мимо меня, когда я стояла на краю обочины.

Вдохнув глубже, поспешила на другую сторону, ловко закинув сумку через плечо. Она слегка стучала по спине.

Зеркало, раковина, вода из крана, шкаф, одежда, кофе, ключи от дома, такси до работы – ритуал повторяется каждый день.

Козырёк кепки немного закрывал обзор, когда я опускала голову.

Жгло асфальт, как костёр подброшенные дрова. Сегодня было особенно трудно: часто кружилась голова, постоянно хотелось воды, мокрая от пота рубашка неприятно липла к спине, а на лбу выступала испарина, которую приходилось постоянно вытирать рукой.

Я толкнула дверь и под звук подвешенного колокольчика вошла в магазин. Затем сняла кепку и стала обмахивать ею у лица.

Мне нужно было заглянуть в помещение хозяина предприятия.

Через некоторое время постучав в дверь, я тихо зашла в его кабинет.

– Здравствуйте…

– Что случилось? – спросил начальник, который сидел в вертящемся кресле.

А если вспылит?

– Мурат Багратович, поступил заказ: нужно привезти сто двадцать пять букетов белых орхидей и…

– Сколько?! – засомневался тот, гневно сверкнув глазами.

– Сто двадцать пять… наверное… – уже тише повторила я.

– Кто этот сумасшедший?

– Наш заказчик – директор крупной кампании. Обещал, что заплатит больше, чем полагается.

– Даже так? Что они только не вытворяют, эти бизнесмены… Ладно, так уж и быть. Свободна.

– До свидания, – опустила я голову и быстро выбежала из кабинета начальника.

Но внезапно задев плечом проходящего мимо молодого человека, который нес коробку, я не остановилась и даже не попросила прощения.

– Эй, аккуратней надо! – послышалось в ответ.

Остановившись, я огляделась.

Игорь. Он занимается нас „кадрами“ – каждый день обязан проверять людей, пришёл ли он на работу или же нет.

Отойдя от меня с коробкой в руках, парень направился к запасному выходу.

***

– Да не переживай ты так, Дементьева, – негромко смеясь, Лера хлопнула меня по плечу. – Эй! Ты вообще слышишь меня? – обиделась подруга, заметив моё нежелание вести с ней диалог. – Ты такая странная, Юлия, ты у себя там, – указала она в неизвестность, – в своём мире.

– Продолжай, продолжай, я тебя внимательно слушаю, – уговорила я подругу, но сама возобновила размышления.

К нашему с водителем удивлению, предприниматель оказался еще и фантазером: он попросил нас составить из цветов рисунок на асфальте.

Всё с самого начало было ясно – он решил сделать предложение своей девушке.

***

Крутясь на месте и изучая незнакомую мне местность, деревья, детскую площадку у подъезда, я потребовала у заказчика объяснений:

– В чём заключается наша задача? Что мы должны сделать?

Серьезный взгляд мужчины упал на покрытый мелкими трещинами асфальт.

– Рисунок в виде сердца.

В моих руках покоились карандаш и лист, прикрепленные на чёрном планшете.

– Мы постараемся всё выполнить.

– Только, пожалуйста, побыстрее, она скоро проснется.

– Хорошо, – улыбнулась я.

***

Зажглись городские фонари.

Стало намного прохладней.

И было легче.

– Ой, ну как хочешь, Дементьева, а то мы просто тут решили устроить вечер знакомств, – прошипел голос в трубке.

– Я не могу. Занята.

– И всегда будешь.

Я отключила звонок. Увы, но он не внёс мою жизнь ни капли счастья и смысла. Палец двигался по экрану. В инстаграме всего лишь четыре фотографии, один подписчик и двадцать шесть своих подписок. Выдохнула. Телефон снова в кармане.

Клоки разбросанных рекламных листовок уже начал собирать уборщик улиц.

Небо значительно потемнело; фары автомобилей напоминали летящие в паре маленькие кометы.

Я люблю летние сумерки. Каждый раз, подолгу глядя на сине-зеленое небо, я ждала появления звезды, чтобы загадать желание. Как маленькая девочка…

Спохватившись, я во время успела вытянуть руку навстречу такси.

Позже за тонированным окном плыл весь окружающий меня мир. Жаль, что в центре столицы не увидишь далеких звёзд.

***

– Юляш, прости, но нам с отцом еще надо на три месяца задержаться, – звучал голос моей матери в телефоне. – Ты уж будь осторожней. Одна живешь все-таки.

– Да, хорошо, – устало протянула я.

– Как ты сама? Не страшно?

– Нет, – тихо рыкнув, я вторила про себя, что уже не маленькая.

– Может, лучше друзей пригласишь?

– Вряд ли…

Она до сих пор не может понять того, что я хочу побыть одной.

– Надо бы тебе парнем обзавестись.

– Спасибо, что напомнила. Но у меня есть более высокие цели в жизни, нежели просто встречаться и ходить в кино.

– Почему?

– Потому что, мама.

– А, да что с тобой говорить…

– Да-да, поняла… Мама, ты же в роуминге. Не трать деньги.

– Ладно, вскоре созвонимся. Пока…

Телевизор что-то бормотал напротив меня. Шла новая серия какого-то боевика, сюжет которого был избит и не интересен. Кровь цвета клюквы омывала тела убитых. Я прищурилась.

В последнее время я часто задумываюсь, как именно надо ценить эту полную светлых и тёмных полос жизнь. Каким способом? Всегда ли нужно ценить?

Я устало прилегла на диван, убавив звук в телевизоре.

Почему живу одна – на то веские причины. Отец работает журналистом. Раньше в конце каждых статей стояла подпись с его именем. В вечернем выпуске новостей он, держа в руках микрофон, стоял посреди ночных, дневных, праздничных и разрушенных улиц. Телезрители его видели не раз. Несколько месяцев назад он отправился вместе с мамой в командировку в Испанию. Забрал бы и меня, я отказалась. Не хотела.

Немного в раздумиях полежав на диване, я нехотя встала, на ощупь включила свет и задернула шторы. Потом между делом стянула резинку с „конского хвоста“, распустив свои темно-русые волосы. Готовить себе ужин и вовсе не было сил. Книг не хотелось даже брать в руки, нежели читать. А ведь только вчера я чувствовала себя легко. Одними губами шептав строки, бегло смотря на цифры страниц, я незаметно для самой себя засыпала в наушниках.

И я ещё мечтала о взрослой жизни? Как же тогда я была наивна и глупа, не замечая счастливого детства, ушедшего из моей жизни. Мне больше не десять лет. Я не могу мечтать о том, что попаду в сказку. Просто впервые почувствовала горький вкус самостоятельной жизни. Но я справлюсь…

Посмотрев на семейную фотографию, которая покрылась тонким слоем пыли, я вытерла стеклышко пальцем. Еще раз взглянула на улыбающиеся лица отца и матери, которые сейчас от меня очень далеко, а возле них – сияющая от радости двенадцатилетняя девочка. Только она выросла, решила, что уже взрослая и может о себе позаботиться.

– Теперь наша семья – порознь. Как же быстро пролетели годы, – еще раз коснувшись стекла, я тяжело вздохнула.

В телефоне только десять контактов. Остальные добровольно удалены и больше никогда не восстановятся.

***

Внезапно я вздрогнула, почувствовав какое-то едва уловимое движение в воздухе, словно моей руки коснулся ветер. По запаху я угадала странный аромат , витающий по комнате.

Я помню – ощущала его когда-то.

Помотав головой, я уверила себя, что просто устала, однако нашла в себе силы подняться на второй этаж. До сих пор преследовало чувство чужого присутствия.

Искоса посмотрев на лестницу, открыла дверь.

– День – хуже некуда!

Дома, но только одна. И мне было страшно именно сегодня. Именно сейчас.

Избавив себя от верхней одежды и потушив настольную лампу, я закрыла уставшие глаза и завернулась в одеяло.

В ушах постоянно звенела тишина, а в горле застрял комок.

И в сотый раз я не могла усомниться в обыденности своей жизни.

Что будет завтра – дождь, солнце, счастье, беда, – неизвестно. Кого завтра мне суждено встретить – тоже непонятно. Снова, как и всегда, я буду пробираться через толпу отчужденных.

Да что же со мной такое? Что за день?

В интервале между седьмым и восьмым десятком я приостановила свой счёт – занавески под шелест листьев колыхнулись. Промелькнула чья-то тень.

Я привстала с подушки, бросив тревожный взгляд в сторону балкона, где присутствовали пустота и лунный свет. Лишь тогда я с облегчением вздохнула, но позже беспокойство в сердце усилилось, а кончики пальцев похолодели.

Мой пульс участился. Как от морозного холода, я съежилась, затруднительно, отрывками хватала ртом воздух и сотрясалась всем полуобнаженным телом.

Медленно.

Секунды.

Шуршание подошв подтверждало то, что в моём доме находится посторонний.

– Что… кто здесь?

Капли крови окропили белоснежное одеяло, брызнув на лицо и белую рубашку.

Я с испугом распахнула веки, и тогда сердце пропустило удар.

***

Он, как гром посреди ясного неба, ворвался в мою жизнь, полностью изменив её.

Мужчина с волосами цвета киновари и с бензопилой в руках улыбался, как истинный безумец. На половину его лица упал свет луны, словно художник мазнул кисточкой, окунутой в светлую гуашь. Это невообразимо, словно сон.

Незнакомец всё стоял, пока не оказался в нескольких сантиметрах от моего лица. Его алые пряди волнами легли мне на плечи и грудь.

Я не хотела кричать.

Мужчина коснулся пальцами щеки и облизнул языком края моих приоткрытых губ.

Горю.

От замешательства.

– Наконец я пришел за тобой, моя нежная… Ты готова?

Все чувства смешались в одно.

Трогаю губы пальцами.

– К чему… к чему быть готовой?

– Кхм, – кашлянул в кулак он, – для начала позволь мне представиться. – Мужчина поклонился так низко, что его длинные волосы коснулись кончиками пола. – Алая Смерть, к вашим услугам.

Когда он поднял голову и посмотрел на меня, по стеклам его очков скользнула полоска лунного света.

========== Глава 2 ==========

Ангел падает с небес,

Конец света только начинается.

© Acid Black Cherry – Fallen Angel

Его прикосновение языка к моим губам осталось в душе несмываемым следом. Ни разу за семнадцать лет мне не приходилось чувствовать подобное.

Глаза мужчины все еще горели в полумраке. Я только молчала. Больше не могла пошевелиться, ни моргнуть, ни вымолвить даже одного слова.

Мужчина вскинул брови.

С иронией:

– А что же вы так бледны?

На моём лице не отображалось никаких эмоций. Ни страха, ни отвращения, ни удивления. Что движет этим человеком? Зачем он пришёл ко мне?

Округляя глаза, незнакомец прокричал мне в лицо:

– Эй, поговори со мной! А то мне уже становится скучно видеть то, как ты молчишь!

Снова – молчание и пустота.

Он, слышно вдохнув, сощурил глаза.

– Что, мне тебя заставить взговорить?

Моего ответа не последовало.

– Что же, – мужчина поднял перед собой бензопилу, – придётся мне прибегнуть к другому способу вернуть вам голос, милая.

Оглушительный рык механизма, предназначенного для вырубки деревьев, вывел меня из неподвижности.

Образ мужчины стал более четким, когда между двумя облаками, как и прежде, возникла луна.

Сумасшедший, экстравагантно одетый в ярко-красное. Я не закричала, но отчетливо почувствовала, что моё сердце рвется по частям.

Я нежно схватил дрожащее тело

И всмотрелся в глаза ангела, спящего возле меня.

В тиши и безмолвии, которых я никогда раньше не видел.

Ночной кошмар прожег мне глаза ярким светом.

Не понимая своих действий, я схватила настольную лампу, со всех сил швырнув в своего дикого визитера. Он нагнулся. Кинутый мимо него тяжёлый предмет ударился о пол, а лампа накаливания раскрошилась на мелкие осколки.

Безумец выпрямился, мотнул головой и наигранно ахнул:

– Боже правый, какая негостеприимная девушка! Что, никогда жнеца не видела?

Завтра в ночном небе

Смогу ли я увидеть разбросанные звезды…

Я запутал свои пальцы в твоих волосах.

– Жнеца..?

Я убрала с лица спутанные пряди волос и с испугом увидела при лунном свете его светящийся салатовым светом взгляд.

– Да, жнеца.

Зубцами пока ещё невключенной бензопилы Алая Смерть, как он сам о себе возомнил, прошелся по моей коже на ногах.

– Что… что ты делаешь?

Я с трудом переносила боль. Я так не могу… не выдержку.

– Тебе больно, крошка?

– А сам как думаешь? – съязвила я.

Алая Смерть безответно двинула бензопилой по левой ноге и ещё сильнее наддала. Я вскрикнула от невыносимой боли.

«Не включай, прошу, только не включай…»

В области голени насочилась лужица крови. Я смотрела на раненное место с широко раскрытыми глазами, убыстренно задышав, а плечи стремительно опускались и поднимались. Мои руки невольно вцепились в волны одеяла, спина выгнулась, а из горла вырвался сдавленный вопль.

– Тебе пора туда.

Сумасшедший почти невесомо приставил к моему горлу бензопилу.

Тонкие губы лукаво растянулись.

Почему… почему он улыбается?..

Насколько знаю, маньяки, предвкушая момент убийства, в прямом смысле звереют, их глаза становятся будто волчьими, а здесь я заметила только блеск во взгляде и улыбку, играющую на губах.

Я ничего не могла сделать. Мысли и эмоции лихорадочно перемешались, а кровь попеременно кипела в жилах. Остывала льдом.

Жнец продолжал водить не включенной бензопилой по моему телу, оставляя раны.

Я приподнялась и осторожно протянула руку, дотронувшись до его рук. Даже сквозь ткань перчаток было ощутимо тепло ладоней. Они согревали, как обычно согревает ледяное тело потрескивающий в камине огонь.

Алые волосы ниспадали до колен, и даже при лунном свете, проникшем в мою комнату полупрозрачной полоской, я сумела разглядеть зеленые глаза за стеклами очков.

Схватив меня за плечи, незнакомец пристально, ядовито посмотрел на меня.

– Позволь забрать твою душу. Она нужна мне.

– Зачем? – слабым голосом.

Лоб мужчины притронулся к моему.

– Так надо.

– Совсем идиот… – шепотом.

– Что сказала? – Яростный взгляд задержался на мне. Мужчина прохрипел: – Зря ты так делаешь.

Я оказалась прижатой к полу, но в этот раз убийца, встав на колени, наклонился к моему слишком близко.

– Я сказала: идиот…

– Не смей обзывать прекрасную леди!

Мне сейчас послышалось или он взаправду возомнил, что он…?

В мужчине словно проснулось настоящее чудовище – секунда – и наскок. Я увернулась – бензопила распорола подушку.

– Да прекрати же ты, в конце концов!

– Пока не убью, не прекращу!

Я прицельно бросила книгу, которая врезалась незнакомцу прямо в лицо.

– Детка, ты нарываешься! – завопил тот, поправляя сползшие с глаз очки.

– Это я нарываюсь? По моему, кроме тебя, я не вижу здесь провокаторов.

– Достаточно. – Он направил бензопилу в мою сторону, словно дуло заряженного пистолета. – Теперь я точно твою жизнь заберу. Готовься.

Безумец действовал нахрапом: резким движением он коршуном налетел на меня.

Вся в крови сломя голову я выбежала из темной спальни, метнувшись на первый этаж. За мной не гнался мужчина – он уже стоял в коридоре, размахивая бензопилой, будто связкой ключей.

Он постоянно смеялся.

«Ведь шоу должно продолжаться?»

«Естественно!»

«И когда оно завершится?»

«Гм… Будем выступать до последней жертвы!»

Таков был наш бессловесный разговор между битвой за жизнь или поражение.

– Ты мне ноготь сломала! – провопил мужчина, посмотрев на тыльную сторону руки. – За что?!

– За всё хорошее, – без тени шутки вздохнула я, когда остановилась в трёх метрах от него.

Но уже сильно уставшая, я с прискорбием осознала, что была схвачена за воротник испачканной рубашки и тесно прижата к груди мужчины. Я чувствовала его горячее дыхание. В области шеи ощущался слабый аромат женских духов.

Растеряна, объята ледяным трепетом, как маленькое беззащитное дитя. В его руках, ранена в тело и душу, до предела изведена.

И у меня больше нет выхода.

– Попалась, – выдохнул иступленный. Его теплые пальцы коснулись моей шеи. – Ну что, ты готова принять это?

Прямо как в тот день, я провел пальцем по ночному небу.

Я увлеку ее за собой…

Туда, где ты.

Очень скоро… увидишь..

– Что принять?

Слеза скатилась по щеке, царапала, как ноготь.

Падший только обволок губами мои губы, в них же горячо прошептав с напором, с желанием:

– Смерть.

Вторая капля. Второе прикосновение. Повторение слов, повторение мыслей.

Даже дверь к желанию гибели, я вижу ее так близко.

Я чувствую мягкую теплоту.

И я нежно пою твое имя самому себе.

Прямо как в тот день, я всегда готов.

Его лукавый взгляд, защищенный стеклами очков, вскользь изучал моё лицо.

– Твое тело окрасилось в алый, как мне хотелось с самого начала…

– Но…

– Мне нет смысла слушать тебя. Просто я хочу… твою душу…

– Ты не станешь забирать свои слова обратно, так ведь? – Я с отчаянием посмотрела убийце в глаза.

Мужчина тихо ухмыльнулся. Его руки крепче сжали мои плечи.

Я увлеку ее за собой… Всё.

Без сомнений, еще раз… вот увидишь…

Мы сможем встретиться.

© Camui Gackt – death wish.

Пальцы нервно подрагивали, и я не была в состоянии отстраниться. Под натиском боли и угроз, вопреки самой себе, я не выдержала.

Сдалась…

***

Стоя за пыльными синими кулисами, он уговаривал себя: „Не делай этого! Ты не такой! Не слушай эту девушку! Нет!.. Не могу… не хочу…“

Но как только занавес разошелся, в глаза ударил свет софита и внизу, как море, зашумели и заколыхались зрители.

Это был его дебют.

Молодой актер вышел на сцену. Сегодня он исполнит свою главную роль или потерпит фиаско.

Есть только два пути. Но его вторая половинка, как туча над городом, как рок, была омерзительна и опасна.

Пора…

***

Я чувствовала изнеможенность и боль во всем теле, не соображая, что вообще происходит сейчас.

Спустя минуту очнулась.

Он до сих пор не сделал то, чего так хотел?

Безумный гость с оскалом глядел на меня. Такой внешности не бывает… Диковинная. Эти раздражающего цвета волосы; эти два зелёных стекла в оправе больших глазниц.

Моя душа уходила в пятки. Слезы стекали со скул. Человек сжал моё запястье настолько крепко, что мне показалось, будто еле слышно хрустнула кость. Было уже абсолютно безразлично.

Но тут до нас долетел голос. Более низкий и холодный, появившийся из неоткуда:

– Just try to do at least one more movement, you’ll just ousted from the Department of outer space, of which the return will not be! (Только попробуй сделать хоть еще одно движение – ты будешь просто выгнан из Департамента в космическое пространство, из которого возврата не будет!)

Между мной и Смертью появился высокий статный брюнет, одетый в черный костюм. Волосы были зачесаны назад, словно хорошо вылизаны; высокий гладкий лоб, тонкие брови вразлет.

Глаза… того же цвета.

Став свободной, я судорожно закуталась в плед.

– Чего у тебя так глазки забегали, диспетчер Сатклифф? боишься предстоящего суда?

Мужчины разговаривали по-английски.

– Уилли, ну ты же знаешь, перепутал! Я ещё забыл, что у меня смена не сегодня! Девичья память, ничего тут не поделаешь!

– Господи, какую же ты несешь ахинею, Сатклифф… – Он обратился ко мне: – Do you speak English? – И после моего кивка продолжил: – Вы уж простите моего напарника. У него иногда бывают припадки идиотизма.

– Даже не знаю… – с дрожью выдохнула я.

Остались только шрамы. Какие тайны раскроет эта ночь? Что будет еще?

Мужчина пробежался взглядом по мне.

– Мисс, вы сильно пострадали?

– Ничего. Все пройдёт, – успокаивала я сама себя, рукавом вытирая слёзы. – Лучше расскажите мне, кто этот человек?

– Актриса, которая прекрасна собой и чрезвычайно эмоциональная! – выкрикнул мой ночной кошмар, размахивая руками.

Запачканная в крови рубашка, что на два размера больше моего и уже изорвана, как-то прикрывала моё тело. Я украдкой взглянула на мужчину, который со странной улыбкой смотрел на то, что сам натворил.

Где же его безжалостный взгляд? Опять усмешки и блеск в глазах. Этот человек уже не страшил меня – он заставлял меня краснеть. Потому что украл мой первый поцелуй.

Безумец по-прежнему улыбался.

– Деточка, похудей!

Я крепко стиснула зубы, сжимая пальцы в кулаках.

– Кто вы и откуда? Чем вообще занимаетесь?

– Ах! Какая любопытная! – воскликнул Алый, театрально хлопнув в ладоши. – К чему же такой интерес, простая смертная? Тебе понравилась наша игра? Может, повторим? Обещаю, я буду нежным.

– Пошёл ты… – злобно посмотрела я на него.

***

Карты раскрылись буквально через минуту.

Уильям представился – руководитель Отдела по надзору за жнецами. Он познакомил меня с безумцем, этаким чудаковатым сотрудником Отдела диспетчерского управления, Греллем Сатклиффом.

Они оказались богами.

Богами Смерти.

– Доволен? – Мужчина схватил его за воротник. – И как мне понимать то, что ты решил забрать душу девушки, которая даже не числилась у нас? Тем более, в другой стране! Я всё понимаю, Сатклифф, ты учил русский язык, но какого черта ты здесь?!

– А что, нельзя, Уилл? Ну Уи-и-ил…

– Зачем ты издевался над ней?

– Уи-илли… – ахнул шинигами, расплываясь в глупой улыбке.

– Са-атклифф. – Брюнет буравил его бесстрастным взглядом.

– Ну разве что чуть-чуть. – Грелль крутил пальцем по пиджаку мужчины. – Пару раз отключенной бензопилой по её коже провёл – и всё.

– Пару раз? – Я удивленно вскинула глаза. – Знаешь, я тоже лгать умею.

– А… а что? – пожал плечами Грелль, переводя взгляд с меня на второго мужчину. – Разве было не здорово?

– Что именно? – металлический голос Уильяма разнесся эхом, – подвергать совершенно невинного человека насилию?

– Я никого не насиловал…

– Не насиловал, говоришь?

– Хорошо, насиловал… но не специально!

– У меня нет слов. – Я закрыла лицо ладонями, присев на диван. Горестно подперев голову рукой, почувствовала, как леденеют пальцы.

Так хочется послать все к чёрту…

– Диспетчер Сатклифф, я тебя Уголовный кодекс заставлю заново выучить. – Брюнет поправил секатором очки.

– Но Уилл..! Мы в Академии все его хорошо знали!

– Видимо, не все. Лучше бы ты навечно запомнил его. – Уильям, подняв толстую книжку, повторил: – На-ве-чно. Но ты своё свободное от работы время уделяешь исключительно внешнему виду и сочинению стихов. Словно это занятие настолько важное – наносить три часа макияж и ныть у открытого шкафа, что тебе нечего надеть. А теперь ещё ты и додумался совершить умышленное преступление.

– Уи-и-илья-а-ам…

– Что? Что опять не так?

– Уилли…

– Содеянное тобой прощению не подлежит.

– Разве нельзя сделать исключение из правил?

– В таком случае, – Уильям перевел дыхание, – мне придется сделать как раз то самое исключение…

Рывок – и Алый Жнец стал полностью безоружен.

– Уильям!.. Может, договоримся?

– Да катись ты к Михаэлису. – Уильям перелистывал страницы. – Мисс, если я не ошибаюсь, вы – Юлия Дементьева?

– Да, вы правы, – кивнула я.

– Знаете, я бы хотел, чтобы вы мне помогли.

– И в чем же я могу проявить эту помощь?

– Нужно побеседовать с вами насчёт диспетчера Сатклиффа, с которым Вы, печальным образом, уже знакомы.

– А в чем, собственно, состоит ваша проблема?

– Кхм… – Мужчина оторвался от чтения. – Сейчас я Вам все объясню…

Присев на стул, я сложила руки на столе в замок. Уильям, вновь вздохнув, опустился напротив меня.

– Итак…

***

– Спасибо за то, что согласились, – пожал мне руку Уильям. – Но я ещё раз спрошу: вы действительно подумали над этим?

– Честно сказать, не знаю. В принципе, я могу оставить его у себя, но и в то же время… – я помассировала виски, прикрыв глаза. – Я запуталась, правда.

– Видите ли, мисс, я бы и сам устроил Сатклиффу курс воспитательных работ, однако, вы должны сами понять, из-за плотного графика работы – не могу.

– Я искренне понимаю вас, Уильям. Но… надолго он здесь?

– До тех пор, пока не изменится.

– И все-таки… Сколько?

– Трудно сказать… может месяц, а то и два, даже больше, в зависимости от того, сможет ли Грелль исправиться.

– Вот как…

– Всё зависит от него самого. Сатклифф может быть нежен, как женщина, а бывает агрессивен. Но последнее у него проявляется крайне часто, да и к тому же Грелль – личность непредсказуемая. Вы уж потерпите, пожалуйста, ради наших сотрудников и невинных душ. Может, вы станете спасителем Департамента.

– Это слишком громко сказано… скорее всего, просто помогу вам.

– В общем-то да. Так, я сейчас ухожу, и вы сами с Греллем всё обсудите.

После этого Уильям развернулся и исчез в возникнувшем светло-голубом портале, который вмиг растворился в воздухе.

– Подожди, Уилл, любимый мой! Не оставляй меня!

И тогда мы остались с шинигами меж четырёх глаз. Казалось, в этот раз будет легче, но мои силы были исчерпаны без остатка.

Я внимательно изучала Сатклиффа, а тот – меня. На левой руке жнеца, затянутой в бардовую кожаную перчатку, сверкнул черно-красный браслет с треугольными камнями. Из-под плаща выглядывала длинная цепочка с массивным кулоном, который иногда лязгал по пуговицами белоснежной рубашки.

Сколько протекло минут с того момента, как нас оставили двоих, не считала.

Устало растираю глаза, до красна.

– Слушай… Даже если мне придётся маяться с тобой, то я все равно имею право на личную жизнь. А значит, тебе нет места в ней. Ты понял это?

Опущенное лицо мужчины закрылось багряными волосами.

– Я понял только то, что мне не надо было приходить сюда.

– Кстати… что это было?

– Ты о чем? – поднял идеально выщипанные брови Грелль.

– Как будто ты не знаешь. О твоем приходе в мой дом, то, что ты меня хотел погубить, запугивал, довел до слез и…

– Не продолжай. Я осознаю свою вину. – Грелль скрестил руки и задрал голову, как гордый петух: – Пусть и нехотя!

– Что-то не вижу раскаяния в глазах. Иди-ка ты лучше спать, мне тоже пора…

– Не хочу.

– Тебя никто не заставляет. Но только что ты будешь делать?

Грелль задумчиво прищурился, коснувшись губ указательным пальцем:

– Могу… могу… могу устроить шикарный салон красоты!

– Умоляю тебя, не надо. Я и так согласилась перевоспитывать тебя, хотя и не следовало.

– О, Боги, как же я с тобой буду жить?!

Раздался такой звук, будто что-то рухнуло.

Я обернулась. Мужчина неподвижно располагался на паркете.

Надвинувшись в три шага и опустившись, я тихо и ласково проронила:

– Жнец-диспетчер, хватит играться. На сегодня приключений достаточно. Вставай, – дернула его за плечо. – Грелль? – Тут я забеспокоилась. – Эй, Грелль Сатклифф… Алая Дама, просыпайтесь…

Он не отозвался. Он… перестал дышать.

– Господи… – Я прижалась ухом к груди Сатклиффа, не услышав стука. – И что теперь делать с этим жнецом? Что мне делать?

Я протянула руку, осторожно прикоснувшись пальцами к его шее. Я пыталась ощутить его пульс. Кожа мужчины была очень теплой.

Встав на колени, я расположилась около алого шинигами так, что мои руки опустились на грудную клетку. Поместив руки одну на другой ладонями книзу, я слегка приподнимала пальцы.

Сквозь белую рубашку ощущался крепкий торс.

Я остановилась. Сатклифф чуть не забрал мою душу, а теперь я должна сама спасать его.

Ненавижу. Ненавижу!

Но пытаюсь вернуть его.

Я встала так, что мои бедра были на уровне с грудной клеткой жнеца.

Не получается. Не дышит.

– Грелль… Пожалуйста, очнись, умоляю тебя…

Он всё никак не вдохнул воздуха, сердце не стучало.

Вдруг мужчина, вскочив с пола, разразился громким хохотом и кротко обхватил меня за плечи, легко поднимая над собой, как двухлетнего малыша из коляски. Солнечно улыбался мне от уха до уха.

– Как тебе правдоподобная остановка сердца? Правда, зрелище завораживает?

Моё лицо покрылось бледностью.

Жнец опустил меня: пальцы ног коснулись паркета.

– Ты ведь сейчас… не дышал.

– Прости, забыл сказать! Жнецы во время сна имеют такую странную способность – переставать дышать.

– Ты меня второй раз пугаешь.

И снова не сдерживаюсь. Сердцу больно.

– Господи, мне же завтра на работу.

Я завернула под лестницу. Грелль, не прекращая улыбаться, выглянул из-за моего левого плеча.

– Спать идешь?

– Как же иначе? Но сначала смою с себя твои художества.

Проходя мимо, я ощутила соприкосновение наших пальцев. Его взгляд. Ярко-зеленые радужки с маленькой точкой зрачка…

– Не смотри так не меня… и не прикасайся, – мой голос резче обычного.

– Недотрога, – смеется он.

Проникнув в ванную, ступая босыми ногами по ледяному кафелю, подошла к зеркалу напротив. Я вгляделась в свое отражение и притронулась пальцами к щеке, вскользь прикасаясь к губам. Первый поцелуй. Нет… он не должен быть таким.

Снимая рубашку через голову, я небрежно бросила её на пол. Мне до сих пор больно. Искусственный дождь окатил меня с головы до ног. Стало щипать там, где были шрамы. Обняла себя за плечи. В лицо бьёт вода. Прозрачные струи снова побежали с волос и плеч по рукам.

Я не могла успокоиться: тяжелые мысли заполонили мое сознание… Ещё одна добавочная трудность, ещё одно препятствие, ещё раз… заблуждение. Страх разъедал раненное сердце.

Отключив воду, я вышла из душевой кабинки, чувствуя, как ступни неприятно холодит кафельный пол.

Около ванной комнаты возник диспетчер.

– Можешь располагаться в гостиной, – бросила ему. – И не беспокой меня до утра…

– Ты куда идешь?

– К себе, в спальню.

– Я с тобой! – Грелль нагнал меня, когда я уже поднималась на второй этаж.

– Как хочешь…

Было очень жаль, что моих сил хватило только на то, чтобы подняться в комнату. Но не будь я сильнее волей, то ползла бы на коленях по ступенькам и точила слёзы.

Когда мы вошли в спальню, матрац жалобно скрипнул под весом моего тела.

– Ты живешь одна? – неожиданно спросил Грелль.

– Одна. Родители сейчас за границей, а родственники живут вообще в другом городе.

Меня клонило в сон, поэтому я говорила почти неразборчиво.