Текст книги "Букет белых роз (СИ)"
Автор книги: Калерия Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
– Какой век – такое, в основном, и качество, – подзадорил его Грелль, с игривой улыбкой пожимая плечами.
Выражение лица Велдна искрилось от гнева.
Он повернулся к нам спиной, между тем искоса взглянув на меня через плечо: зрачки в лимонных радужках угрожающе сузились.
– Мне опять все повторить, как в прошлый раз? Мне опять тебя ударить?
В груди не осталось места для ровного дыхания – все заполнилось ожиданием быть вновь поломанной.
Краем глаза я заприметила, что Грелль едва сместился, чтобы встать на защиту меня. Но когда я сжалась от страха, вдруг ему и Велдону наотмашь воспрепятствовала пересекающая потрясение рука, затянутая в черную перчатку.
Аристократическая ладонь настолько быстро и неожиданно впечаталась в стену, что поток воздуха, возникший от этого движения, подхватил две мои выбившиеся пряди; они невесомо качнулись.
Мои глаза сделались удивленными, когда длинная рука встала преградой между мной и чуть было не замахнувшемся чародеем.
Я посмотрела наверх, в его глаза, льстивые и сжигающие душу, но чужие и пустые, как два осколка гранатового стекла.
– Себастьян? – услышала я и, повернув голову, завидела потрясенного шинигами, в чьем таком же, как и у меня, взгляде застыли непонимание и тревога.
Так же услышала, как непонимающе шипит Велдон:
– Какого черта…?
– Вы в порядке, госпожа? Он не сделал вам больно? – В рубиновых глазах, пронзающих через тень ресниц, просвечивала забота, но само присутствие моего телохранителя притесняло; порождало удивление у всех остальных.
Давало козырь в руки истине.
– Госпожа? – бледнея, шинигами посмотрел на меня, плохо запрятывая гнев за пятигранными очками.
– Грелль, я тебе сейчас все объясню, – обернувшись к нему, в испуге спохватилась я, но отчетливо знала, что мне ничего не послужит оправданием.
– Не пытайся, я ведь не слепой – я все прекрасно вижу. Глупая, ты понимаешь, на что подписалась? Ты понимаешь, чем это все закончится?!
И мне было стыдно, как ребенку перед родителями.
Я всегда хотела оставаться в его глазах беспорочной, но даже исповедь и причащение не смоют с меня то, что случилось.
– Ты заключила контракт с демоном? – обратил на себя внимание Велдон.
Заглотнув поглубже воздуха, я не подавила в себе запала, выкрикивая сгоряча:
– Да, я сделала это, чтобы меня больше никто не трогал! Нет, чтобы ты меня не трогал! Чтобы я исчезла из твоей жизни! Я больше не хочу ни в чем участвовать. Вот уже где все твои игры.
Не давши дальше вздорить, Себастьян встал рядом со мной.
– Госпожа абсолютно права, мистер Рей. С момента заключения контракта я являюсь ее личным телохранителем. К сожалению, при таких обстоятельствах ваша магия просто-напросто бессильна. Вы не сможете ее убить или поглотить душу, потому что вы проиграете. Попытаетесь поискать кого-нибудь другого. У вас получится. – Губы мужчины, кривые от улыбки, повторили, как заклинание: – Откажитесь от своей мечты. Это же так просто.
– Я долго иска…
– Не лгите мне. Совсем недолго, – однозвучно, но веско говорил ему Себастьян. – Не надо напрасно преследовать ее, ведь когда догоняешь, от тебя бегут. И вы так же быстро найдете ей замену. Поверьте, мои слова не могут быть оспоримы, потому что это – чистая правда.
Без уклончивости, слова мужчины сулили Велдону как исходным рубежом, отсекающим его стезю к окончанию Игры.
Без возвращения…
– Отказаться от мечты? От своей мечты? Вы шутите? – Маг интонировал с легкой усмешкой. – Я никогда не отказывался от своих целей.
– Вы будете жалеть о том, что оставите ее. Душа смертной уже не так чиста, как вам кажется. – Себастьян взял мою правую руку и стянул с нее бинты, скрывающие печать договора. Рей и Сатклифф вгляделись в запястье, поднятое рукой демона. – Она прикоснулась ко тьме – значит, уже запятнала себя… В ней останется эта часть, даже если она сотни раз замолит свои грехи.
У Грелля задергался кадык. Жнец начал нервно сглатывать, не спуская с меня взгляда.
Чтобы не смотреть шинигами в глаза, я опустила голову; чувствовала, что бешено сгораю. Не только перед жнецом…
Перед Богом.
***
Охваченный ветром, Грелль стоял на краю крыши, где открывался простор для ночных огней.
– Подожди! – вылетел из моего горла крик, когда ноги сами понесли вперед.
– Что, Юли? – обернулся жнец, словно интонацией голоса цепляясь за остатки своей злости.
Я не смогла выдержать этого взгляда, и уткнулась лбом в грудь, там, где область сердца.
Прошептала, закрывая глаза:
– Прости меня…
Я слышала стук в его груди – на изумление, он был такой же безмятежный, но все равно переживала мучительный страх.
Еще саднило.
Неожиданно руки жнеца легли на мои волосы, снимая резинку и пропуская между пальцев пряди, соскальзывая от затылка до скул.
Грелль глубоко перевел дыхание.
– Такой глупой все прощается… несносная.
В глазах напротив меня я видела не просто затаенное, но пронизывающее, то, от чего стынет плотным льдом кровь и мучительно режет, как пилой.
Я с нежностью смотрела на мужчину, до предела сгущая странные мысли в осторожно произнесенных словах:
– Ты ревнуешь меня? – И выдохнула, прежде чем зеленые глаза пораженно расширились: – Сильно?
Но удивление не было долгим – вопрос обратился в забаву для Сатклиффа, откликнувшегося на эти слова с ребяческой улыбкой.
– К этому демону? И не собирался. Зачем мне это?
После этого теплый поцелуй встретил мой лоб.
Шинигами вылил дыхание на меня, согрел им.
– Я просто верю тебе.
Отдаляясь от меня, он еще держал мою руку, а когда повернулся, чтобы спрыгнуть, связывающий нас замок из пальцев разорвался на две части. Между ладонями пролетел холодный ветер и украл созданное нами тепло.
Дыши.
Я все еще слышу этот отголосок в своей голове. Я слушаюсь его.
Я буду дышать.
***
Под напором мои рук рамы окон разомкнулись и теперь словно висели над землей, а в стеклах прозрачно отражались крыши домов и темно-синее небо.
– Вам небезопасно открывать окна ночью, – услышала я голос телохранителя, не поворачивая к нему лица. – Вы можете простудиться и заболеть.
Неподвижная и до сих ходящяя по лезвию ножа, я ответила ему, превозмогая возникнувший спазм в горле:
– Я хочу так…
Небрежно смятая рубашка, слабо подвязанная поясом, распахнулась на стесненной лифом груди; растрепанные волосы развевались на легком, обволакивающим влагой ветру.
Ночь понемногу глушит чувство суеты.
Мне никогда не понять черно-белое сознание Себастьяна, и я не прошу у него утешения.
Можно, но не хочу. В этом мире он лишь человек, творимый внутренним бесом.
Я чувствовала спиной его съедающий, но внешне невозмутимый взгляд.
– Что тревожит вас?
Когда он спросил, пустота в груди выросла.
– Ты мой телохранитель, и в твои обязанности входит только защита. Вскрывать тебе свои чувства я не собираюсь…
– Как вам будет угодно, – услужило, как по заданной программе, сказал Михаэлис.
Доверие расщепляется на крохотные куски.
Я выжжена, расколота, опустошена…
Демон не выставлял самого себя – он слишком хорошо скрылся за человеческой пленкой.
Поддельный.
– Моя порука – ваша безопасность. Я обещаю, что никаких посягательств на вас больше не совершится. Я всегда буду на вашей стороне.
Между приоткрытых губ я заглотнула воздух, выпуская его со словами:
– Почему именно Себастьян?
Обернувшись, я увидела его улыбку, раздвинувшую бесцветные, под стать бледной коже, губы, выдавшие ответ:
– Потому что однажды мне дал это имя такой же смертный, как и вы. Оно мне понравилось.
– Все ясно. Можешь уходить, – так незнакомо для себя самой, так остро и сухо.
Послушный во всем, Себастьян безотложно покинул меня.
Он оставил в комнате только эхо прощания, перед тем как отправиться в пустоту:
– Приятных снов, госпожа.
========== Глава 11 ==========
Вернуться – не значит пятиться назад, это шаг вперед.
© Менталист (The Mentalist)
Грелль
– Дружище, вот ты интриган! – воскликнул через какое-то время Рональд. – Все время что-то скрываешь…
Я только хмыкнул, продолжая с ним небыстрый путь.
Белый глаз фонаря с моей крайней бдительностью скользил по каменным стенам пещеры.
Из-за спины донеслось:
– И долго еще вот так плутать?
– О-о-очень долго…
– Ты так и не сказал, зачем нужно было тащить сюда эту бутылку… Вот вечно все скрываешь!
– А ты все время нудишь, – обернувшись, сверкнул я из-под нахмуренных бровей сердитыми глазами. – Мы, вообще-то, идем с медлительностью черепахи, чтобы ты потом не ныл: ой, мамочки, у меня шишка, у меня синяк, и как же я на девушках покажусь?
– Да засохни! Больно надо, я бы с тобой и не ходил; нет, так он насильно потащил меня сюда!
Я посветил на Рональда белым лучом.
– Во-первых, не я потащил, а ты попросил, во-вторых, хватить переводить стрелки, а в-третьих…
– Да все уже, все, я понял, – пробормотал тот сквозь зубы, прищурившись от фонаря.
Довольно улыбнувшись, я повернулся вперед.
Мы продолжили требующий терпения путь. Подошвы обуви твёрдо соприкасались с сухой землей, выпирающими камнями и выступами.
Когда мы добрались, огибая крупные булыжники, перед нами расстелилось голубовато-зеленое озеро.
– Вода? Обычная пресная вода? – удивился Нокс. – А я-то думал, что здесь мега-сверхъестественная штука стоит.
– Размечтался. По рецепту сказано, что нужно пол-литра этой самой воды именно из этой пещеры. Не я это придумал.
Вздохнув, Рональд открыл бутылку и, расплескивая воду, наполнил до самого горлышка.
Книга, как награда, была уже раскрыта в руках.
– И-и… что там дальше по рецепту?
– В примечаниях сказано, что эта вода обладает лечебными свойствами. Но для полного исцеления необходимо добавить…
– Чего добавить?.. Что замолчал? Грелль… Только честно. Там, что, нужна слюна дракона семейства кошачье-парнокопытных? – И тогда рот диспетчера расползся в улыбке до ушей, когда накативший хохот заклокотал в его глотке.
– Уж точно не это, – сдержанно усмехнулся я, вновь уткнувшись в книгу. – Название нужно расшифровать. Мне необходимо знать все компоненты…
Рональд, заметивший мою растерянность, отобрал книгу.
– Это что, на шведском? Ты же его не знаешь.
– Увлекался немного, когда был в командировке… Да и знаю не так сильно. Про воду и метод лечения – это я с легкостью прочел, а вот что следующее – не знаю.
– Тудыть твою душу! Раз учил, то полностью надо было.
– Понятно все, не глупый, – забрал я книгу. – Кто из диспетчеров учил шведский?
– Алан Хамфриз знал…
– А кто еще?
– Припоминаю, что еще трое, но кто именно… В общем, я упрощу твою задачу – когда выйдем из пещеры, я вернусь в Департамент и потом все тебе расскажу. Ну-с, где и когда встретимся?
– Давай на Шафтсбери-авеню. В субботу.
После этого узкая полоска его зубов забелела между раздвинутых губ.
– Договорились.
Юлия
Руки улыбающегося Себастьяна берут из моих рук вешалки с одеждой.
– У вас хороший вкус, госпожа.
Когда я спустила по плечам бретели, чтобы переодеться, мужчина с чуткостью закрыл шторку примерочной. Напряжение скрылось вместе с ним.
От внимания демона ни одна мелочь не могла ускользнуть, и в этом я была убеждена полностью.
– Этот пиджак плохого качества, – послышалось за шторкой. – Он хорошо сидит на вас, но вам не стоит его брать.
И его слова, как пища, были, смакуя, быстро распробованы мной.
Я послушалась, снимая с себя верхнюю одежду.
– Хорошо.
Ветер на солнечной улице дышал теплом, разогрел, взывал к улыбке, но стена из грусти была слишком толста, чтобы пропустить сквозь себя что-то подобное.
– Сегодня замечательный день, – сказал Себастьян, отрывая меня вопросом от мыслей.
Вскоре демон вывел меня на оживленную фестивалем площадь. По сравнению с участниками праздника, мы выглядели слишком серо и неброско. Но лишнего внимания к себе я не просила.
Мы перемещались без каких-либо заданных маршрутов – просто шли, дышали атмосферой праздника, но держались особняком.
Идущий за мной, как вторая тень, мужчина заверял осторожно, не настойчиво:
– Рассчитываете на меня, госпожа. Со мной вы будете в безопасности.
Мы шли не останавливаясь, а под моими пальцами шуршали пакеты.
– Когда ты заключал контракты с другими, наверное, говорил им то же самое?
– Не всегда. Мне приходилось быть разным…
– Например?
Себастьян перевел дыхание.
– Гитаристом, поваром, дворецким, водителем… Много кем был.
– И ты всегда был доволен этими договорами?
– Конечно, нет, госпожа. Но ради получения пищи я старался делать все, что в моих силах.
Разговор перебивали торжественные выкрики, ставили нам промежутки молчания.
– И ты все еще такой же голодный…
– Так уж мы устроены. Демонам всегда будет мало. В мире не бывает такой души, от которой ты получишь полное насыщение…
– Было ли такое, что ты не получал того, чего хотел?
– Было.
– Тебе… что-то помешало?
В сравнении со мной, омраченной и тусклой, Себастьян не был в силах согнать с лица улыбки.
– Вам будет неинтересно, госпожа.
Меня точно бы ударили. Пустота ледяным куском лежит в груди.
Машины несутся слева от тротуара.
– Я знаю: ты просто не хочешь говорить мне.
– Вы тоже не говорите мне о личном.
Теперь тяжесть и раздражённость подкатили под сердце, перекрыли выход словам своим скотчем, и только потом во мне появились силы ответить:
– Да, не говорю. Извини, я больше не буду тебя ни о чем подобном спрашивать.
Себастьян повернул ко мне голову. Мы все еще шли.
– Не просите прощения. Люди склонны к любопытству, и вы – не исключение.
По бокам улицы выстроились бутики и кафе, пестрили своими названиями и рекламой.
Мимо сновали люди, показывающие одеждой то, что сегодня они смело бросают вызов переменчивой весне.
Под ногами двигались стайкой голуби, клювом собирали хлебные крошки. Отлетали, если кто-то ненароком к ним подойдет.
Капля пота течет с края брови.
Демон утверждал самим собой, что пока моя цель не выполнена, он будет моей защитой. Но было уже все равно, есть он или нет.
Преодолевая свои страхи, я повернулась вправо и позвала мужчину слабым движением губ:
– Себастьян. – Когда он откликнулся, оглянулся на меня, я договорила полностью: – Помоги мне…
– Госпожа, Вы забыли что-то в магазине?
– Я совсем про другое. Понимаешь, меня третий день мучает один и тот же сон. В нем я… это сложно все говорить…
Телохранитель, вежливый и обходительный, мгновенно остановился около кассы, где продавали билеты в кино.
– Расскажете о нем по пути, а сейчас отдохните и забудьте обо всем.
– Если тебе кажется, что это отвлечет меня полностью…
В меня впились пристально-сжигающие глаза, точно бы смеющиеся надо мной.
– Я не ошибаюсь, запомните это.
***
Держа в руках сценарий и распределяя между Игроками роли, Велдон говорил на всю сцену с высокой важностью:
– В этой постановке вы оба поменяетесь ролями, остальные наденут ошейники, а дамы сыграют развратниц.
Половину состава актеров как током ударило. Женщин в этот момент рядом не было, но их коллеги, услышав это, пораженно вскинули на волшебника глаза.
– Т-ты совсем, что ли?!
– К чему такие резкие переходы?
– Дурак совсем.
Но Велдон оставался непреклонным ни к чему, переворачиваю страницу.
– Спектакль должен быть не просто с глубоким смыслом, но и сочетаться с тем, что нравится современным людям.
– Допустим, а как же дети? – протестовал Солнце. – Ты подумал о том, что они тоже могут присутствовать?
– На афишах есть предупреждение о возрастном ограничении.
Ожидание фокусника лопнуло и он бесцеремонно выхватил десяток страниц скрепленного текста. Тогда Игрок прочел все подробности сценария.
– Ч… что? – Солнце посмотрел на мага с раскаленными от злости глазами. – Нам и это делать на сцене?
– Не слишком ли скандально будет? – бесстрастно добавил Уруха, сидящий на кресле с гитарой в руках. – Раньше все было более-менее сдержанно.
– Мы работаем на публику, а публика требует зрелищ, – напомнил маг. – Вам не привыкать, и не такое играли.
– Но не на сцене при всех!
– Конечно, не такое! – усмешка пробежала по губам индуса. – Сегодняшнее противно тому, что было!
– Закончили. Все будет так, как я скажу. – Светлая бровь изогнулась. – Надеюсь, никто не будет срывать выступление, как смертная в прошлый раз?
– Нарушишь тут, – уходя по коридору, буркнул Солнце, когда закончилось распределение ролей. – Она хотя бы сделала это, а мы боремся за право свободы… Мы все хотим свободы.
Солнце знал, что они сами подставляют себя под эти пули.
Он остановился на середине коридора, задушил рассудок тяжелыми мыслями и зашагал еще быстрее.
– Господи, уже все равно.
Скачка его нервов и гнев, раздувающий сердце, уже подбрасывали к самой последней грани. Спустя столько времени резервов терпения предательски не хватало, даже на то, чтобы перенести мелкий спор с чародеем.
Игроки были пленниками общей мечты, нежданно обращенной в рабство.
Они ничьи, но крепко спутаны сетями. Они стали бессмертными не для того, чтобы тлеть. Но последнее уже давно как происходит с ними.
Никто больше не мог больше выдерживать условия Велдона, этого самонадеянного, нравственного калеку, живущего в двойной ипостаси. Такой принцип касался не только его тела, но и рассудка.
Он уподобился демонам. Но иногда казалось, что Рей был им с самого начала, невзирая на то, что рожден человеком в семье потомственных волшебников и ведьм.
Пока Солнце перебирал эти мысли, коридор уже закончился и должен был смениться на новое помещение. Затаив дыхание, фокусник услышал звуки приближения: чьи-то легкие шаги замерли у двери.
Отворив ее, Солнце не успел переступить и порога, как наткнулся на знакомую тень, которая всегда бросалась ему в глаза алыми волнами волос.
– Грелль? – опешил от неожиданности индус, увеличивая и без того большие глаза.
Как отрешенный от всего, жнец собрал в себе силы для слов.
– Иди за мной.
В полосе гаснувшего солнца, которое быстро разожгло лучами в профиль два мужских лица, пролетели две черные точки птиц.
Вся жизнь идущих куда-то лондонцев проходила прямо перед двумя соратниками-шинигами, как на ладони.
Они ютились на крыше, решив сыграть в карты, как любили раньше.
– Что? – не поверил услышанному фокусник, перемещая взгляд со своей колоды на Алого. – Ты будешь жертвовать собой ради всех нас?
– Я знаю, что вы все дорожите свободой так же, как и я. Я пожертвую собой, чтобы помочь вам.
Пальцы без малейшего вмешательства его разума перебирали карты, раскладывая по колодам. Ветра не было.
Умирающие лучи купались в прозрачном воздухе.
– А не все ли равно, каким ты будешь располагать силами? – сомневался второй Игрок, беря первый набор карт. – Ты не сможешь победить Владыку. Он во много раз сильнее Велдона.
Грелль начал тасовать карты, держа каждую ровно подпиленными ногтями.
– Владыки нет.
Снова как током по сознанию.
Противоречивые мысли фокусника тут же понеслись по сознанию, сбивая друг друга и разнося в щепки: не верил.
– Как – нет? Почему ты так решил?
Совершенно спокойный, Грелль сделал первый ход, выкладывая карту.
– Не решил, а узнал.
Дверь открылась.
– Какие шинигами к нам пожаловали! – губы Гробовщика перекосило улыбкой, открывшей зубы.
Кротко кивнув, Грелль прошел в магазин, пахнувший чистотой детских колыбелей.
– Мистер Андертейкер, мне нужна ваша информация.
Седовласый жнец потер друг друга ладони.
– И о чем же, если не секрет?
Выдерживая паузу, Грелль поднял голову, стреляя искрами сквозь стекла очков.
– Об одном скрытом подтексте.
– Не бывает такого контракта, где демон становится хозяином, а человек – его слугой. Так просто не может быть. Велдон просто обманул нас, сказав, что этот договор сам по себе необычен. На самом деле он запугал нас, чтобы мы не смели сопротивляться.
Грелль положил старшую карту требуемой масти.
Сиддхартха не отрывал взгляда от пальцев жнец.
– И… можно подробнее? Пока не совсем понятно.
Сатклифф посмотрел на товарища и медленно опустил ресницы.
– В общем, слушай. Первой задачей Велдона было раскрутить свой Клуб Искусств – для этого он пошел на сделку с демоном. Контракт завершился, когда мечта свершилась. По идее, демон должен был поглотить душу Рея, но тот оказался хитрее самой тьмы – с помощью колдовства он создал правила собственной Игры и применил их на себе. Он покончил с собой, чтобы перевоплотится в бессмертного Игрока. Тогда демон остался без пищи.
Он немного помолчал, продолжая класть с индусом карты в строгой поочередности.
– Как ты думаешь, почему Велдон почти всегда носит плащ? Ты никогда не догадывался?
Из глубины отжитых лет всплыла картина, как забытый сон, которой раньше Грелль не придавал никакого значения. Но теперь она была ключом всего.
– Однажды я увидел за его спиной крылья…
Фокусника сразу же осенила огненная мысль:
– Получается, он…
– Он ангел, – разлагал тайну Грелль, усмехнувшись: – Судя по всему, падший ангел.
Жнец словно заглянул в этот момент в скважину, отделяющую тайники от правды. Заглянул, пуская яд во все извилины.
– А как же голос, с которым он общается?
Грелль застыл, вспоминая все пролившиеся слова Гробовщика.
– Это всего лишь игра иллюзий, созданных исключительно для нас.
Сиддхартха начал задумчиво собирать в коробку карты.
– Так вот как… А мы здесь как дураки, которых отправили на муки адовы… Таких, как он, подонков, надо в одну стаю сбивать… – Тут он нахмурился. – Подожди, если он сам создал Игру и первым вступил в нее, значит – он тоже Игрок?
– Именно. Он не выше нас – он один из нас, только с щитом. Магия – его единственная защита.
– Но Финал уже совсем скоро. Что вообще изменится? Как мы предотвратим Финал?
Зеленые глаза, смотрящие на меркнувший свет, отражали теплый блеск солнца.
– Игра существует сама по себе – если ей дали срок и правила, все так и будет. Но она допускает условия – если Велдон изгнал меня из Игры, а я при этом не погиб, то все возможно.
– Но зачем ему душа Джулии, если все не так, как я думал?
– А что ты думал? – удивился Грелль, повернувшись к другу.
– Мне казалось, он приберегает ее для себя…
– Для себя, это бесспорно. Он не будет участвовать в Финале, чтобы не открывать того, что тоже Игрок. Он хочет избежать самоуничтожения после окончания игры и выйти еще раз сухим из воды. Для этого ему нужна сила души, которую он нашел в Джули. Вот и все.
Пролетели секунды молчания, данного для раздумий. Сиддхартха мгновенно просиял. Его всего словно обвеял огонек надежды.
– Тогда порви за нас, Сатклифф! – Он крепко сжал поднятый кулак, мигнув другу всей левой стороной лица. – Возьми хитростью. Уверен, будет круто!
И эта черта справедливости роднила их, как настоящих братьев, потому что просто Игроками назвать было нельзя.
Все для этих мужчин стало больше, чем соперничество за свободу. Она уже не в руках Сатклиффа, хоть он так мечтал он ней…
Отпустит.
Рваные тучи летели от наплывшего ветра, не касаясь огненной полосы заката.
Пальцы Грелля не удержали туз – теперь он, как на волне, из стороны в сторону спускался в беспорядочную людскую толпу. Мир представлялся зеленым глазам как системой, движущейся неизвестно куда, как по туману до новых обрывов и хлипких мостов.
Грелль грустно улыбнулся. Он считал, что не больше нужен себе, но все еще нужен кому-то.
Жнец поднял голову, как в последний раз посмотрев в недостижимую синеву темнеющего неба.
– Я буду бороться за всех Игроков.
Юлия
– Вы готовы заснуть на сколько? День? Два?
Некогда задумавшись, я открыла исполненные твердости глаза.
– Дай мне ровно сутки. Я хочу еще раз понять, о чем говорил мне сон.
Себастьян не уговаривал – он мягко давал понять, что это не нужно. Только его советы прорезало мое заключение
– Я готова, – вымолвила со вздохом, решительно, но от волнения беспрерывно ломило грудь.
Себастьян лишь сощурился, прямо на глазах растворяясь тенью в воздухе.
С улыбкой:
– Вы уже спите, госпожа.
И он исчез, меняя себя на свет. От него я сжалась, собрала лоб морщинами, но в скором времени привыкла – больше не слепило.
Все застыло, как в снегах, но постепенно приобретало живые очертания.
Из окон, за которыми щебетали птицы, лил свет, приходящий от солнца. Неизведанную комнату прогрел горячий полуденный жар.
Опомнившись от удивления, я принялась изучать себя: стою в исхоженной грязной одежде, в башмаках, а левая рука – в изодранном рукаве, как от острых когтей хищника.
В этом сне мои волосы приобрели соломенный цвет, стали немного длинней. Заплетены.
Я осмотрела комнату еще раз. В нее через несколько секунд ввалилась пожилая женщина и закричала на меня с пронзительной хрипотцой:
– Вот куда наша садовница затевалась! Почему не на своем месте? А ну-ка живо за работу, моя дочь готовится к свадьбе. Весь сад должен выглядеть прекрасно.
Потом она исчезла.
Я шла, принимая холод стен, и мне казалось, что за мной следуют тучи призраков, свистят, ноют, вылетая из под ковров и сквозь картины.
Ноги перешли на быстрый шаг.
Не видя перед собой ничего, в детском страхе убегая неведомо куда, я, словно влетая в тупик, столкнулась с мужчиной, который от неожиданности впился руками в мои плечи.
Я вздрогнула и вытянула шею.
Прошел неслышным удар сердца…
Мужчина, которого мне ни с кем не спутать, оказался даже здесь.
Его руки до сих пор держат меня.
– Будьте аккуратны, миледи.
Я виновато опустила голову, почуяв, как между зубов входит воздух, и от этого отрывисто вздрагивает грудь.
Мужчина спокойно разжал руки на моих плечах, ухмыльнувшись, и возобновил свой ход по коридору.
– Постойте! Скажите, как вас зовут? – торопливым голосом позвала я, обернувшись назад.
Мужчина не останавливался.
– Фрэнс Митчелл, – обернувшись через плечо, он ответил так, словно в нем отключили все чувства, но даже такое безразличие, укол в голубых зрачках, осталось в моей душе прожжённым следом.
В этот момент восстали из пепла истлевшие воспоминания, ударили в голову внезапные догадки.
Это был Сатклифф. Но только в прошлой жизни. Сатклифф, которого я не знаю.
Тогда я окончательно убедилась: мой сон рассказывает о прошлой.
– Мы с вами виделись вчера, вы что, забыли мое имя? – говорил Фрэнс, пока шел. – Вы только вчера стали работать у нас садовницей.
– Знаете, почти ничего не помню, – мгновенно солгала я, когда получила возможность говорить. – Голова разболелась.
Он снова выдавил из себя ухмылку.
– Слишком странная вы…
– У всех есть свои странности, – вне выхода согласилась я, плескаясь в волнении.
– Не спорю. Прошу прощения – я поспешу удалиться.
Теперь он стал спускаться по лестнице, оставляя мне только пустоту.
Вновь осмотрев себя, я осознала свое здесь предназначении. Любимое дело, к которому когда-то приловчилась, а теперь забыла про него, неожиданно вернулось ко мне.
Садовница.
Грелль
Старый дом, где я скрывался от внешнего мира, встретил меня прохладой и пустотой, когда я открыл скрипучую деревянную дверь.
Окна были без стекол – из-за этого изнутри стало не так уютно, как раньше.
Дом был заброшенный и располагался далеко загородом.
Утренний ветер поддувал под старую скатерть, белеющую в тени комнаты, где единственным освещением было прибытие дня.
Старая железная кровать, битая ржавчиной, жалобно скрипнула под моим телом, когда я собрался прилечь. Щека прижата к согнутому под ней локтю, а все мысли отскакивали кадрами от стены, на которую я задумчиво смотрел и никак не мог поймать чувство дремоты.
Тепла не было ни внутри, ни снаружи.
Я не знаю, о чем еще думать, чтобы забыться.
Немая музыка одиночества и ветра, летающего вверху и внизу, уносила туда, куда я совсем не желал, вбивала в голову то, от чего давно отказался.
Когда я почти ушел в свои раздумья, в темноте комнаты, как эхо, вдруг начал вырастать звук знакомого голоса.
Он перекрыл собой все доводы и планы, прошелся в голове режущей ниткой. Порезал сознание.
– Ты будешь со мной?
Я резко вскочил со старой койки. Голос доносился со стороны выхода.
Ветер гнул свежую траву и полевые цветы, трепал мои волосы, которые щекотно заслоняли лицо. Я осторожно спустился по отлогой тропинке.
Буквально через десяток шагов остановился во вполне основательном удивлении.
Ветер влетает ледяными иголками в уши.
Бесформенная передо мной материя задвигалась, приобретая более человеческий вид. С лицом и телом произошли существенные метаморфозы: чем яснее был облик, – женский облик – тем больше хотелось кричать. Но не от страха…
– Эрика?
Она услышала меня и улыбнулась, одетая во все белое и воздушное, как сами облака. Ветер развевал, надувал ее большое шелковое платье, в которое девушка была закутана. Эрика была босой: ветер приподнял ее белоснежный подол.
Жница будто спустилась с небес, при всем своем одеянии, и просто не могла не поразить меня.
Не более своим появлением, чем вопросом:
– Ты будешь со мной?
Не знаю, была ли эта встреча для нас уготована, но ей я никогда не буду рад.
А она все равно повторяла свое, протягивая руки в длинных рукавах, на которые дует ветер.
– Ты правда будешь?
Разум передал управление рефлексам, будто автопилоту, и я отдалился, как от огня.
– Ну давай же, подойди ко мне.
Нет… Не добьёшься…
– С тобой нам всегда будет хорошо. – Я слышал, как ее голос полон смеха.
Кобра.
Я глядел в сторону, не подпуская, гневно показывая зубы.
– Ненавижу… Исчезни…
Ощутил руку на своем затылке – Эрика коснулась моих волос.
– Я жду тебя, Фрэнс.
Настоящая кобра.
Ненавижу…
Ее визит был не долог. Эрика добилась того, чтобы я сорвался, слышно поделилась ухмылкой и, как призрак из ада, приняла другую оболочку. Я посмотрел вверх: она поднялась по воздуху черными полосами, исчезнув в гуще туч.
Внезапно я почувствовал, как горло стиснуло неведомой спазмой. Обхватив руками горло, я закашлял, хватал воздух, а голова, казалось, горела в котле. Из меня выталкивалось последнее…
Согнулся, страдая, точно бы раб.
Между сознанием и действиями разрывалась прочная связь.
Дышать было нечем.
Юлия
Интервал семнадцатых-восемнадцатых веков не давал нормальной жизни, и я не понимала, почему такую жизнь англичане считали правильной.
За день работы с меня, казалось, семь потов сошло, но я так и не нашла места, чтобы очистить тело.
Девушки, как и остальные обитали дворца, были неопрятными служанками. Они не видели себя со стороны, не мылись и разносили друг другу заразные болезни. Лишь из-за этого я держалась от них подальше, чтобы не подцепить ничего угрожающего моему здоровью.
Они судили жизнь аристократов между собой, пока в камине огонь пылал оранжевым пятном и разносил жар по всей душной кухне. Среди их окружения мне досталась роль не просто садовницы, а свидетельницы перестройки их жизни, встречи перемен и выдержкой новых дорог из раскаленных углей и осколков.
Девушки, какие по возрасту младше меня, не занимались ничем, пока слуги, высшие по должности, и чета баронов не заставали их в безделье.
Горничные ловко хватали минуты для лишних сплетен.
– Девочки, как же утомляют эти подготовки к разным праздникам! Вот уже и скоро женитьба наших дворецкого и госпожи Бронте.
