Текст книги "Букет белых роз (СИ)"

Автор книги: Калерия Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

– Почему… почему… – вопрос без ответа, – почему я не смог противостоять ей?

***

Белое платье, словно нежный отсвет снега, трепетал ветер, когда Юли стояла на балконе и сжимала дрожащими руками перила. Впервые в небесном мире ее пробирал холод и тревога, от которых сжималось сердце и вытекали слезы.

Голова опускалась все ниже, а плечи искривлялись. Еще чуть-чуть, и Ангел задохнется.

От чувств, как заново родившихся, от сопротивления, сковавшего ее волю.

От страха и смелости одновременно.

– Нет, нет, нет… – неосознанно шептали губы, в которые попадали соленые слезы. – Я не могу так…

Эш с верностью пса ждал прихода невесты у алтаря. Он ждал, когда пройдет между двух рядов, оставляя за собой ползущий шлейф платья, ждал, когда она согласится стать его навеки и подарить поцелуй, скрепляющий их семью.

Ждал. Изо всех сил.

Широкую талию перехватывал серебряный пояс, а под шеей пестрил сапфир, скреплявший кружевной галстук. Все ангелы были красивы и во все времена. Никто не был исключением.

Даже…

– А где твоя милая Юлиэль? – толкает в плечо друг жениха, рыжекудрый хранитель с двумя сложенными крыльями за спиной.

Эш действительно любил девушку. Он протянул ее сердце, и ждал, когда же возьмет и согреет в своих руках.

– Она придет… Потерпите. Еще несколько минут.

Но казалось, что он уверял не священника и присутствующих, а самого себя.

Он отдавал сердце. Он видел, как она берет его…

Слышит сквозь пелену мыслей:

– Не терзай себя. Сбежала твоя невеста.

…берет и вдребезги разбивает.

Эш отрицательно замотал головой.

– Я не верю в это…

Рыжекудрый свидетель незлобиво усмехнулся:

– Думаешь, ты в точности прав?

Впоследствии жених еще раз скользнул глазами сквозь строй изучающих, задумчивых, полных ожидания взглядов.

Вдруг… Увидел в верхнем окне улетающий облик невесты. С каждой секундой она превращалась в белую точку в лазури неба. Исчезала.

Ошеломленный ангел, все еще не верящий произошедшему, прошептал так тихо, что его могло слышать только сердце:

– Юлиэль…

***

Крылья разрезали воздух, унося куда-то сквозь туман облаков в пропасть. Разгонялась до самой крайней скорости, будто потеряла контроль и обезумела враз и надолго.

Задыхалась, но спешила что есть сил. Да и те – терялись без остатка.

Когда Юли покидала Небесный мир, то чувствовала себя как на вольном воздухе. Она улетала дальше. Пусть даже ангелы были добры, но там Юли считала себя абсолютно чужой.

Никому не нужной.

Улетала вниз, как с обрыва, но вполне могла спастись. Только сейчас она позволила себе быть беспомощной, скрыть эту силу под маской.

Потому что он… Он во всем виноват.

И теперь, падая с неба в протянутые руки Алого Жнеца, девушка больше не хотела убивать эти чувства.

И он – держал ее сильно, как будто солдат, который вот-вот уйдет в дым сражений и больше никогда не вернется.

Но… все наоборот. Войны нет. Нет проигравших и победивших. Это новая жизнь.

– Все-таки пришла? – нежно засмеялся Сатклифф, зарываясь носом в мягкие перья правого крыла.

Как же он хотел почувствовать ее дыхание. Как утешение.

Девичьи пальцы с тряской сжали официальный костюм диспетчера в области предплечий. Как будто держала у края, чтобы шинигами не разбился о скалы.

– Прости… – прошептал голос Ангела. – Я думала, что прошлая Юли унесла с собой и всю боль… – Подняла на мужчину голову. – Но это ведь я.

И горестно, рвано вздохнула:

– Как бы там ни было.

В знак неоспоримого подтверждения, шинигами запустил пятерню в растрепавшиеся на ветру волосы.

– Да. Это ты.

Но все же – что-то сопротивлялось внутри Ангела.

– Нам нельзя…

Эти слова резко, как нож, пересек голос Бога Смерти, чья рука задержалась между выходящих из лопаток крыльев:

– Меня не волнует.

Сомнения Юли боролись, как будто доблестные рыцари на мечах, и все до единого умирали в этой битве. Остались только чувства, доминирующие над разумом.

– Грелль… – руки сместились на грудь, – я помню твое обещание. Ты говорил, что в следующей жизни не сделаешь мне больно.

– А я и не делаю. На этот раз боль себе наносишь ты… – голос отпустил грустный смешок. – И некоторые прихвостни.

Она ждала этих слов, но последующие за ними разожгли в ее сердце пламя, и оно уже несколько раз успело нанести ожоги. Третей, может даже четвертой степени.

– Ты только мой ангел. Весь мой.

Но от этого стало лишь труднее.

Не хватало воздуха. Не хватало слов.

Все-таки, поддавшись очарованию жнеца, которое захватило ее целиком несколько лет назад, Юли завалилась спиной на траву, а над ней повис шинигами, буквально приковавшийся взглядом.

Она умоляла внешне и внутренне. Глазами и душой, шепотом:

– Пожалуйста… не делай мне больно…

По его губам проскользнула улыбка:

– Не в этот раз…

Они были здесь, на земле, в объятиях ветра и шелестящей травы, пока на небе за ними, отталкивая воздух крыльями, наблюдал жених.

Уже без невесты.

Пульс участился и бил во все точки, какие только существовали. Особенно, в блеске расширившихся глаз, от смешанных чувств.

Из руки Ангела выскользнула белая роза, падая куда-то вниз на цветущий луг.

– Ты… – резкий рывок, глоток холодного кислорода, -…предательница.

***

Высокая дверь со скрипом приоткрылась, впустив девушку в обитель тишины.

Церковь была почти пуста. Около алтаря спиной к Юли стоял задумчивый жених. Теперь уже в прошедшем времени.

Застывший в могильном молчании.

Дрожащая от волнения, Ангел напрягла голосовые связки, но выдала шепотом, который отскочил ото стен и долетел до Эша:

– Я вернулась.

Ей было страшно настолько, будто она заходила в клетку разъяренного тигра.

Но шла. Она знала, каких стоит ждать последствий.

Если Юли не хотела выложить всю правду, то хотя бы часть ее. Приготовилась, перемещаясь вдоль пустых рядов к мужчине.

– Эш.

Хранитель готова была принять любое наказание. Она осознавала, что в Светлом мире только чужая, и тут ей отнюдь не место. Убеждалась в этом.

Ангел повернулся на ее зов, но глаза, в которых когда-то плескалась нежность, отныне стреляли молниями и искрами гнева.

А губы шипели, как у падшего:

– Взять ее.

И теперь в Юли остановилось все. Сердце, дыхание, время.

Несколько ангелов, некогда друзей Юли, выскользнули с разных сторон как из неоткуда и, будто бы их подменили, завели руки девушки за спину и сжали в своих.

Она не сопротивлялась. Нисколько. Она принимала эту участь. Потому что наконец дождалась.

– Немедленно казнить ее! – вскрикнул разгоряченный Эш, словно сам не свой. Бесцеремонно указывал на возлюбленную, которую вмиг возненавидел, пальцем. – Она опорочила себя, связавшись с шинигами!

Юли молчала и даже не давала никакого намека, что собирается ускользнуть.

Но когда перед ее глазами предстал Архангел Михаил, появилось жгучее желание упасть на дно и бесследно раствориться там.

Как учитель наставник, может даже как отец, мужчина, опечаленный Ангелом, осторожно посмотрел в непроницаемые карие глаза напротив.

– Это ведь так, дитя мое?

Он верил всей душой, что это ошибка. Он хотел, чтобы она оказалась невиновной, или хотя бы соврала. Он любил Юлиэль, как дочь, но она, разбив его сердце, только подтвердила обвинения с опущенной головой:

– Михаил… Да, это так…

Но Светлый все еще не терял шанса, пусть в груди уже резало стеклом.

Он наклонился к девушке, беря за плечи. Он желал спасти, желал…

– Я могу простить, – очень тихо предложил Михаил. – Если только попросишь.

Он знал Юли как свои пять пальцев, но на этот раз, казалось, видел перед собой чужую ученицу. Не ту, что целовал перед сном и помогал научиться летать.

Теперь она стояла, отважная и отчаянная, совсем другая.

И просила только об одном, не скрывая вытекающих слез.

– Я хочу, чтобы вы сделали то, что положено делать с предателями.

Не в силах выдержать взгляд Архангела, она закрыла глаза и, перебарывая боль в глотке, выдавила:

– Отрежьте мои крылья.

После чего голубые глаза Михаила расширились, а дыхание стало прерывистым.

Эш, изменившийся целиком, будто снявший с себя личину, ядовито посмеялся над словами невесты:

– Да, отрежьте. Она предала наши чувства!

Юлиэль окинула его кротким, но убивающим взглядом, буквально затыкающим рот:

– Между нами не было никаких чувств, Эш.

Архангел все еще упрямился, но, зная о всемогуществе Царя Небесного, не смог поступить иначе. Стиснув зубы, мужчина вытащил меч из ножен.

Рукоятка скользила в потной от волнения руки, но все-таки, убивая в себе чувство жалости и любви к Ангелу, Михаил поднял оружие над головой.

Прощай, небо.

Опущенная на колени, Юли испустила едва ли крик. Скрючилась, сжалась, даже внутренне.

Прошептала улыбаясь сквозь реки слез:

– Я счастлива… Спасибо вам, Михаил…

Это были ее последние слова, перед тем как она, мокрая, полная воплей, приняла изгнание и почувствовала, как непривычно легко и больно сзади.

Больше не Хранитель.

Теперь падала. Падала, не жалея ни о чем. Сквозь облака, над землей, под солнцем.

И обязательно разобьется. Другого пути нет.

Но внезапно Юли почувствовала, что кто-то ловит ее на лету и прижимает к груди.

Девушка сразу узнала эти руки. Эти волосы.

Давящий воздух срывал слезы с ресниц, и эти капли шариками стекали по щекам.

Снизу вверх.

***

Кровь, хлеставшая чернотой из лопаток, въедалась пятнами на поверхность операционного стола. Несколько мужчин, замаскированных халатами и масками, рьяно и упорно боролись за жизнь девушки. Когда ее везли в реанимацию, она кричала от боли так, что подняла на уши практически три этажа и тем самым нарушила покой лечащихся.

Буквально вырвать крылья с корнем и разодрать кожу… Придать хранителю отвратительный вид как внутри, так и снаружи…

Это так унизительно.

И теперь… Юли спала под действием наркоза. Но даже в таком состоянии, шинигами Сатклифф, сжимающий ее руку, не отходил от девушки ни на шаг. Как будто это их последняя встреча.

Согласно легендам Небесного Мира, изгнанные ангелы, лишившись крыльев, умирали мучительно, но ровно сутки. Потому что не было помощи. А здесь…

Чувствуя похолодевшие пальцы, Грелль, который задыхался от волнения, в очередной раз принялся отвлекать сосредоточенного на операции мужчину.

– Скажите, она будет жить?

Тот, прикованный взглядом к растерзанной спине девушки, продолжал зашивать левый шрам. Хотя в мыслях удивлялся: за всю практику этот случай у него одинарный. Как такое вообще возможно, думал, но словами выдавал совсем другое:

– Все зависит от того, как пройдет операция. Но ваша девушка потеряла слишком много крови. Если она будет жить, то восстановиться будет трудно.

Грелль, вконец задрожавший, как испуганный мальчик, прижал к губам запястье Юли. Ему казалось… Пульса нет. Казалось.

Рвано прошептал, как будто дышал остатками кислорода:

– Нет… Я не хочу потерять ее второй раз.

Врач впервые скосил глаза в сторону жнеца:

– Могу сказать вам одно: молитесь. Если она вам так важна, то просто молитесь. Бог в помощь, мистер Сатклифф.

Если бы они знали, что он и есть Бог, только не вдыхающий жизнь, а заглатывающий ее целиком.

Но мир перевернулся вверх дном. Изменился.

Впервые Смерть хотела спасти Жизнь. И вторая – выживала ради Смерти. Безумство, но горькая правда.

Так не должно быть. Только все осуществилось вопреки написанным правилам.

Шла новая война и новое сражение, где не было слез, только преждевременный счет истекающих секунд.

Вдруг кардиомонитор, отражающий зеленые мелкие волны, с монотонным звуком показал ровную линию, как звенящую струну. Ни на каплю не дрогнувшую предвестницу исхода.

Все оборвалось внутри каждого…

Пальцы жнеца, ослабши, разжались.

Рука девушки свисала с края операционного стола.

***

– Грелль!!!

Меня, вскочившей на кровати и задыхающейся, коснулась поволока холодного пота, а в голове летали и разбивались на части мысли. Совсем недавно – элементы долгого напряженного сна.

Не соображая, что делаю, я искала руку моего мужчины.

Моей опоры и поддержки.

Пальцы буквально цеплялись за простыню, старательно пытаясь почувствовать тепло пальцев.

Грелль явственно ощущал властвующий над сознанием страх, выдаваемый учащенным дыханием, и первый завладел моей ладонью и талией, притягивая вниз. И я поддалась ему. Потому что не могла иначе.

Господи, это всего лишь сон… Это ненастоящее. Я дома. Я здесь.

Он здесь.

Все еще не отошедшая от иллюзий, я дышала шинигами в лицо. В вечернем полумраке видела его обнаженную грудь. Под простыней, которая сдвинулась на его узкие бедра, очерчивались контуры согнутых ног. Каждый новый год украшал внешность жнеца, и сейчас я не могла ничего выразить, кроме восторга.

– Тебе снова приснился кошмар? – Грелль, будто бы прикованный головой к подушке, лежащий на правом боку, поднял брови над встревоженными зелеными глазами.

Его рука передвигались от талии к шее.

Я все еще дышу на него. И в него.

Близко.

– Все тот же день… ничего нового…

Теперь Сатклифф больше не спал, обхватывая рукой мой затылок и целомудренно целуя в лоб.

– Успокойся… Я рядом с тобой.

Кожей я ощутила его обручальное кольцо на прижатом к голове пальце.

– Почему ты не можешь отпустить прошлое? – не понимал Грелль, перебирая мои волосы и заглядывая в глаза. Как в саму душу.

– Это не так просто… – шепотом ему в губы. – Знаешь, как нелегко быть изгнанным ангелом?

В ответ Грелль, чье сердцебиение в груди нарушало молчание, лишь тяжело вздохнул. Наверное, слышал этот вопрос двухсотый раз. Может, больше.

– Мы живем вместе в человеческом мире уже четыре года. И ни разу ничего страшного не произошло. Разве тебе этого мало?

– Наоборот. О таком даже нельзя мечтать. Просто… – я поднялась с подушки, когда почувствовала режущую боль в спине, – просто я боюсь, что нас разорвет снова.

На что Грелль, понимая меня без слов, начал снимать с меня майку. Я подняла руки, обхватываемая потоком прохлады и жара одновременно.

– Не думай об этом, – ровным голосом сказал Грелль, открывая крышку тюбика и выдавливая на ладонь мазь.

Затем его рука прикоснулась к моей спине, двигая вверх-вниз и аккуратно растирая страшные черные полосы на лопатках. Когда-то здесь были белоснежные крылья.

Я тихо прошипела, и жнец взглянул на меня сбоку.

– Болит?

Кивнула головой, стискивая зубы.

– Жжется…

Чувствовала: Грелль продолжал намазывать лечебное средство мне на спину.

– Эти шрамы слишком глубокие. По сравнению с человеческими, не заживают даже через года… – из меня вырвался тихий смешок. – Я такая уродина с ними.

Грелль цокнул языком.

–…самокритичная…

–…И совсем не идеальная жена.

Вдруг голос шинигами изменился, стал более серьезным:

– Но ты моя жена.

– И ты не разочарован?

– Какая же ты глупая… – надавливая, мужская рука сильнее втирала мазь в кожу. – Сколько раз говорил, что мне нравится в тебе все, постоянно пропускаешь мимо ушей.

Закончив с процедурой, к которой мы привыкли, Грелль отложил мазь на прикроватный столик и прижал меня к себе, усаживая на скрещенных коленях, укрытых одеялом.

– Если попробуешь еще раз убедить меня в том, что мы не можем быть вместе, я накажу тебя.

Когда его горячие губы коснулись моей шеи, грудь сладко заныла, а внизу живота стянуло горячим узлом. Сносило сознание с первых же секунд, даже когда мимолетный поцелуй закончился.

–…чтобы ты поняла, насколько я бываю безумным.

Краем глаза я взглянула на него через плечо.

– Ты всегда им был и будешь, Грелль. И… мне кажется, ты хочешь сойти с ума.

– Ты научилась угадывать мысли, – улыбнулся Грелль. – Да. И надолго хочу. Прошлый раз доказал, что ты рождена для таких безумств. – Его руки повернули меня к лицу, а волосы щекотно ударили по спине. – Я не забуду, как ты двигалась тогда, Юли…

Отчего мое сердце зашлось.

– Грелль!

– Мы же ведь не при всех, глупая. – Он нежно вырвал из моих пальцев концы одеяла, а теперь я была наполовину обнаженной. Перед ним. – Опять боишься откровенности?

Этот шепот нежно лился в мое ухо.

Нет, я не боялась. Просто чувствовала стыд. Но ведь его не должно быть.

Я попыталась отвести мужа от этой идеи, обхватывая его широкие теплые плечи.

– Давай просто спокойно поспим?

Но жнец не желал слушаться меня. Ему никогда не нравились мои предложения.

И тогда под его тяжестью кровать прогнулась. Грелль повис над мной, взволнованной, и уперся руками в простыню по обе стороны моего лица.

– Грелль…

– Я зажгу в тебе этот огонь. Прямо сейчас…

Отвернувшись, я пыталась скрыть своё раскрасневшееся лицо.

– А ты все та же Актриса.

Усмехаясь, он склонился, заставив задрожать, а его каштановые волосы легли на мои руки.

– Да, ты права. Я все та же Алая Дама. Очень капризная особа… И я… Юли… – Между нашими губами – меньше сантиметра. Меньше воздуха. – Я так сильно хочу тебя…

Его глаза, устремленные на меня, пламенно сжигали во мне прошлое и прочие тревоги. Сердце заполнялась им. Шинигами.

Так долго спасаться от боли было бессмысленно. Да… нам нужны эти слёзы… Нам не хватало воздуха. Глубокого погружения.

На самой последней секунде мы упали в горький омут светлых чувств.

Когда две ладони крепко сомкнулись, а теплые губы неспешно прижались к друг другу, в окно каплями брызнул внезапно прорвавшийся дождь.

Я знаю – это словно в последний раз, пусть даже впереди нелёгкая вечность вдвоём. Но мы так же делили одно дыхание на двоих; с лаской в израненных сердцах.

Словам нет подходящего времени и места – их заменили прикосновения душ и тел. Мы медленно прикасались пальцами к осколкам, склеивая оставшееся от разбитого стекла.

Целуя небеса, старались не обжечь.

Им больно тоже.

Мы раньше причиняла друг другу страдания, забирая рассудок и обливая сверху водой. А теперь залечивали раны, которые нанесли сами…

Всегда будем…

Это были слепые танцы в звуке водопада, это было слепое, горькое безумство, которое мы наполняли собой.

Потому что иначе – значит просто никак.

На подоконнике стоял букет белых роз. А на стекле – мириады стекающих капель.

Лепестки падали вниз. Так же, как и вода с неба.

Но мы… улетали выше.

End of story

Новинки и продолжение читайте на сайте библиотеки https://www.litmir.club/