Текст книги "Букет белых роз (СИ)"
Автор книги: Калерия Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)
– Эй, ещё не спишь?
Приоткрыв веки, я заметила, что Грелль нависает надо мной. Его волосы падали на подушку, а красная челка касалась моего лба.
– Все вопросы – завтра. Эту ночь не смей трогать меня.
Не слушая, Грелль провел ногтем по моей щеке.
– С тобой будет трудно жить…
– Сейчас из комнаты выгоню.
– Я разве сказал неправду?
Смерила холодным взглядом.
Позже кровать прогнулась под весом Грелля: он устроился на второй половине.
– Спокойной ночи, моя нежная!
Я не могла ему ответить: все так же гложет сердце…
Давит штыком.
========== Глава 3 ==========
Стрелки часов сошлись на двенадцати. Таинственный фантом прокрался через зеркало в коридор. Страх нарастал. Томные звуки проносятся эхом и растворяются в густом тумане, который стелился по дому. Хочется одного – выбраться из этого лабиринта.
Девушка заперта в ванной. Недавно ей посчастливилось встретить Красную Шапочку в лесу. Она… была иной. И жутко улыбалась. Прошло полчаса. Теперь она здесь. Скрытые камеры прослеживают каждое действие.
Сегодня Полнолуние, а значит…
…сон Волка никогда не закончится…
***
Знаю – нужно вставать, а так кусок в горло не идёт. Мне казалось, что все произошедшее недавно – лишь дурацкое сновидение. И вновь разочарование: шрамы на теле. Отгоняя остатки неспокойного сна, я пригладила растрепанные волосы ладонями и медленно поднялась с подушки.
Боль стихла. Лишний раз с тоской оглядев красноватые полоски на руках, я обратила свой взор на шкаф, около которого восхищенно что-то лепетал мой амбициозный сожитель. Затаив дыхание, я наблюдала за красованиями жнеца перед зеркалом. Он снова поразил душу.
Его сияющий взгляд упал на меня, когда одеяло сползло с тела. Шинигами прыгнул прямо на меня, не позволил сдвинуться.
– Женщины – самые восхитительные создания на свете!
– Грелль! Что ты делаешь?
Ни жива ни мертва.
– У меня прекрасное настроение! – воскликнул Грелль.
– Ты… как… сейчас… Немедленно переодевайся! – скомандовала я, упираясь руками в его повисшую над моим лицом грудь.
– Никогда мне еще не приходилось играть роль современной леди!
– Знаешь, мне тоже никогда не приходилось быть настолько шокированной, как сейчас. Конечно, тебе это нравится, но зачем брать чужое?
– Все равно бы ты никогда не разрешила примерять свои вещи.
Продолжая толкать мужчину в грудь и ничего не добившись этим, я опустила руки и, не сводя взгляда с шинигами, хмыкнула:
– Ты прав. Никогда… и ни за что бы.
Вцепившись в него пальцами, я рывком сдернула блузку, только Грелль оказался непокорнее, чем я думала.
Он остался без верхней одежды. Я – полуобнаженная, под ним, раздеваю его. Между нами повисло молчание. Грелль замер, оглядывая меня, и улыбнулся.
– Дементьева… мне показалось, или ты правда хочешь…?
– Это не то, что ты подумал! – Я все еще под ним, толкаю руками и при этом жарко краснею.
– Ты, конечно, милая, но, увы, я отдаю предпочтение мужчинам.
Я задохнулась от смущения.
Между делом на тумбе завибрировал телефон. Я знаю: мне хотят сказать, что опаздываю. Не дав себе отчёта, я оттолкнула Грелля и принялась быстро застегивать пуговицы на рубашке, отвернувшись так, чтобы не было видно.
– Прошу тебя, выйди из комнаты.
– Дашь платье – послушаюсь.
Сдержаться. Сдержаться…
– Ну пожалуйста! – умолял меня он, когда я в спешке складывала одежду в шкаф.
– Нет, и точка!
– Я все равно должен выглядеть красиво! Себастьян должен оценить!
– Дай тебе свободу, от меня живого места не останется… И дома моего, как таково, не будет больше… – Это были мои последние слова, перед тем как я вышла из комнаты.
«Грелль. Моя фатальная неизбежность…»
***
Утро на работе текло медленно. Как бы я ни старалась сосредоточиться на поставке цветов, все равно постоянно опаздывала. Раз за разом вспоминала о Грелле.
Я несколько раз обмахнулась блокнотом, словно веером, трогая пальцем бутоны тюльпанов перед моим лицом. Водитель включил кондиционер, когда в такси стало жарко. Почувствовалась прохлада в ногах.
Такси плавно остановилось на светофоре. Случайно поймав в оконном стекле своё отражение, я инстинктивно поправила волосы.
***
– Грелль.. ты… ты… Ты что творишь? – шокировалась я, остановившись в дверях спальни.
Мой сожитель закутался в шторы, сдернутые с гардины, и изображал перед зеркалом греческую богиню.
– Мы ведь договаривались, что ты будешь смотреть телевизор и ничего не трогать. Так… это что? последствия недосмотра за «ребенком»?.. или просто я недооценила твою смекалку?..
– Я красив, – начал Сатклифф томно, – и почти обнажен. Раз ты мне запрещаешь притрагиваться к платьям, то я создам себе костюмы сам.
– Забыла сказать, – щелчок пальцами, – занавески, простыни, одеяла тоже входят в счёт вещей, которые тебе нельзя трогать. К тому же и цветы…
– Больно мне нужны твои цветы.
– Давай ты переоденешься в свой костюм, и мы с тобой пойдём в одно место?
– Какое? – Жнец потуже затянул набедренные пояс. Полоса ткани спала с плеч Грелля.
– Потом узнаешь.
На этой ноте я закончила и, закрыв дверь, устало спустилась на первый этаж, чтобы выпить воды.
Из яркого дня – в тусклый туман, из бурной реки – в тихий ручей, из урагана – в легкий бриз, из необыкновенного – в простого. На сегодня моя задача – изменить другого человека. Я знаю, что будет сложно, но нисколько не пожалею своих будущих стараний.
Значит, ответив в благодарность, шинигами тоже может изменить меня…?
***
– Мне до сих пор интересно: куда мы идем? – спросил Грелль. Он нехотя следовал за мной.
– Просто купим тебе одежду, цветочек аленький, – пошутила я, осматривая мужчину, словно неизвестный науке предмет. – А то твой стиль не соответствует молодёжной моде.
– Не забывай, что все новое – это давно забытое старое.
– Что-то не припомню, чтоб мои подруги носили корсеты и надевали большие шляпы. А если это и было, то только в прошлой жизни.
– О! – резко остановился Грелль, дергая за руку. – То, что ты сейчас перечислила – это по моей части!
Я тихо цокнула языком.
– Давай ты отложишь свои желания на потом, хорошо? Сейчас ты должен измениться не только характером, но и, – медленно оглядела жнеца снизу вверх, – внешним видом.
– Это ты меня решила таким образом наказать? – догадался он.
– По-другому с тобой нельзя, – я улыбнулась и пожала плечами. – Только так.
Едва ль я собралась сделать шаг, как почувствовала боль в запястье и удивленно подняла голову. Грелль, сжимая мою руку, странно сверкнул глазами.
– Знаешь, о чем я сейчас жалею?
– О чем?
– О том, что не сбежал с бензопилой подальше от Уильяма, когда он обнаружил меня в твоём доме…
– Значит, это судьба.
В городе со всех сторон пестрили афиши с рекламой. Ветер зарябил лужи, оставленные после летнего дождя, которого я так долго ждала.
С каких пор я научилась обманывать свое сердце? Зачем я так делаю?
– Ты права. Нам обоим придётся несладко. – Грелль подмигнул мне.
***
– Смотри, какой здесь выбор! – Я провела рукой по рубашкам и темным на вешалках.
– А тут есть платья? – Сатклифф расплылся в глупой улыбке.
– Если ты не забыл, мы будем перевоспитывать тебя.
– А ты взялась за дело с энтузиазмом, – подметил Сатклифф.
– Раз уж надо приучать тебя, то начнем с работы. А точнее, будешь моим напарником.
– Дементьева…
– Теперь твоя работа – доставка цветов, – усмехнулась я, взлохмачивая его густую челку. – Давай посмотрим, что тебе подойдет.
Вскоре я оценила новый облик жнеца, когда он вышел из кабинки: джинсы сидели на нем так, будто их сшили специально для него, но футболка канареечного цвета была слегка великовата.
– Я нормально выгляжу? – осмотрев себя, спросил шинигами.
В мыслях я счерчиваю стереотип Сатклиффа «до» и «после» примерки и явственно понимаю – он изменился.
– Просто замечательно.
– Честно? – с осторожностью.
– Честнее не бывает.
Грелль снова ухмыльнулся. Я обошла его со всех сторон, чтобы рассмотреть получше. Шинигами артачился, уперев руки в бока:
– Выгляжу просто ужасно.
– Вовсе нет.
– Это не идеал красоты!
– Пожалуйста, не упрямься.
Жнец взвыл и опустил плечи, отчаянно воскликнув:
– Вот наказание!
– Зато ты похож на человека… почти, – я улыбнулась.
Грелль бросил холодный взгляд:
– Почти?
– Из-за твоей алой шевелюры, – со смешком прошептала я.
Тем не менее, на Грелле все смотрелось замечательно… Даже лучше, чем я думала.
***
Луч прожектора высветил Алую Актрису на арене цирка, который был заполнен вереницей смеющихся лиц, которые периодически съедали вату и воздушную кукурузу.
Прожектор погас. Актриса лежала в центре алого круга, такого же цвета, как и ее облик. Тихий плач и шепот, который слышит собственная душа Дамы:
«Как можно было идти на уступки ложной любви! Зачем я стал играть роль Женщины? Лучше бы я тогда не лишал себя жизни!»
***
Я украдкой следила за движениями жнеца, негромко смеясь и прикрывая рукой почему-то порозовевшую щеку. Опускала глаза всякий раз, когда Сатклифф невзначай смотрел на меня.
– У тебя на губах мороженое еще осталось, – показала я, касаясь пальцем рта.
Грелль послушно облизнул губы.
Я избегала смотреть ему в глаза.
Инфантильный, одевается подобно женщине, агрессивен, а то и вовсе беспомощен. Но он с другого, неизвестного мне мира. И сколько ему лет? Выглядит он на двадцать пять от силы. Меньше даже.
– О, какая встреча!
Вдруг к нам подсела моя одноклассница Ольга. В очередной раз она принялась без умолку вести разговор, но я ничего не смогла понять.
– Представляешь, вчера Андрей Лесков подцепил какую-то курьершу, которая продавала цветы. Интересно, кто она?
– Кто угодно, – немного испуганно предположила я, делая вид, что отношения к тому случаю не имею, хотя обсуждали именно меня.
– Я бы ей высказала. – Оля помахала кулаком у моего лица.
– Что именно? – вздрогнула я, но мой голос был спокоен.
– Чтобы она не смела отбивать у меня Лескова!
– Ты когда вообще с ним встречалась? – чуть не засмеялась я. – Что-то не припомню такого.
– Раньше – нет.
– Тебе что, своих ухажеров мало?
– Конечно. Чего ты на меня так смотришь? Лично я считаю, что запасные парни не помешают.
– В отличие от тебя, я думаю, что любимый человек должен быть один и на всю жизнь.
– Ты опять со своими принципами. – Тогда голубой взор девушки остановился на Алом Жнеце. – А кто это с тобой сидит? Случайно, не твой парень?
– Я ни с кем не встречаюсь. – Была вынуждена извратить истину: – Это мой двоюродный брат.
– Какой милый… у него такие длинные красные волосы… Хм, а я могу с ним сегодня прогуляться? Ах, да, у меня же сегодня в пять репетитор, так что вряд ли смогу… – Она встала и перед уходом подмигнула нам. – Еще увидимся.
Потом все стало как прежде.
– А кто это был? – дернул меня за плечо Грелль, все это время наблюдавший за нами.
– Да так… одна «разбивательница» мужских сердец. Она тоже на тебя глаз положила. Перед этой девушкой никто не устоит.
– Для сведения, Юлия, я тебе скажу, что жнецы не должны проявлять чувств к человеку. Я бы никогда не смог поддаться чарам твоей знакомой. Да, она красива, даже очень, и притягивает к себе, но… Пойми, для нас, шинигами, чувства – вещь опасная.
– В каком плане?
И я услышала от него ответ, пропитанный холодом и пустотой:
– В плане жизни и смерти.
Независимо от того, что скрыто в твоем сердце,
Не закрывай его.
Когда-нибудь я смогу улыбнуться
Как раньше.
(с) Aqua Timеs – MASK.
После глубоких размышлений я заметила ораву подростков за стеклом.
– Грелль…
– Чего?
– Ты хочешь быть посмешищем современного общества?
– Почему ты спрашиваешь? – удивился тот.
Я кивнула подбородком на группу молодёжи около кафе, которые снимали жнеца на телефоны.
– Вот почему.
– Мне это не страшно, – хмыкнул Грелль, откинувшись на спинку кресла. – Еще со времён обучения в Академии Шинигами я стал изгоем. – На лицо мужчины набежала тень.
Я не совсем понимала, о чем он говорит.
– Тебя отвергли?
Жнец, скрестив под грудью руки и положив ногу на ногу, немного затянул с ответом.
– Да. Но я в этом не виноват.
– Кто-то другой?
Жнец кивнул.
– Но, проживая в этом мире, не поздно все исправить.
– Знаешь, мне как-то привычно уже, – отмахнулся Грелль.
– Рано или поздно нужно что-то менять. С одеждой для тебя мы определились, а теперь пора… – я немного замялась.
– Что «пора»? – Но даже без моих слов Грелль замер.
– Юлия, ты имеешь в виду… – расширив глаза, он испуганно посмотрел на свои волосы, защипнув пальцами прядь. – Знаешь, сколько я их отращивал?!
– Могу представить.
– Но мне это нравится! – разозлился жнец.
– Знаешь, Грелль, мало ли кому что нравится. Но это не значит, что нужно нарушать правила. Хочешь ли ты того или нет, а прямо сейчас мы пойдём в парикмахерскую.
– Глупая простая смертная… Слушать такую – смешно. – Он криво улыбнулся. – Думаешь, я соглашусь?
***
– Здравствуйте. Желаете короткую стрижку? – уточнила женщина-парикмахер, покосившись на алые волосы жнеца.
Грелль поймал мой грозный взгляд, подавленно ответив:
– Да, короткую…
– Если хотите, то я могу перекрасить ваши волосы в русо-рыжий. Этот цвет очень подойдет вам.
– Нет, не стоит.
– Ну что же… Тогда приступим.
Волосы жнеца посыпались на пол, когда брюнетка принялась за свое ежедневное дело.
Пока Сатклиффа тщательно преображали, я перевела свой взгляд на соседний столик. За ним уже никто не сидел. Около зеркала стояла ваза, а в ней – белые розы с ярко-розовой каймой. Словно полоса крови на белоснежной коже, будто незначительная рана, которая потом затянется обратно.
Я молча наблюдала, как женщина колдует на волосами Грелля, а он сам совершенствовался с каждой секундой. Длинные пряди превратились в модную стрижку, и это изменило его полностью.
Посмотрев на нового Грелля, я улыбнулась:
– Теперь ты выглядишь вполне современно.
– Сказать честно, я был неправ. Мне очень идёт такая прическа. – Грелль заложил ногу за ногу, поудобнее устроившись в кресле, и внимательно рассматривал свой новый образ, трогая коротко остриженные пряди.
***
К позднему вечеру народ схлынул с улиц, но только не автомобильный поток. Я держалась от жнеца подчеркнуто отчужденно. Пакеты с одеждой и обувью били по ногам.
Грелль обернулся, улыбаясь мне, словно ничего и не было, и топнул ногой.
– Дементьева, где мои вещи?! Я должен сегодня выглядеть сногсшибательно! Вдруг Себастьянчика увижу!! Он такой милый!
Я только тихо рыкнула и вновь пошла следом за ним. Это сложно – находиться со ним под одной крышей. Вдвоем. Не представляю, как мы сживемся потом…
========== Глава 4 ==========
– Грелль, давно хочу тебя спросить… расскажешь мне о шинигами?
Жнец с изумлением посмотрел на меня, будто такой вопрос ему задали впервые. Но и это отчасти правда – разве он будет рассказывать простой смертной о себе, своём происхождении и должности?
Лёгкий теплый ветерок дует в затылок. Деревья затенили освещённую фонарями аллею, создав на асфальте узор.
Все-таки мужчина ответил, вздохнув:
– Мы забираем души людей с помощью Кос Смерти, и у каждого они – индивидуальны. Как ты уже поняла, у меня она представлена в виде бензопилы. Также мы имеем доступ к воспоминаниям человека, записанным на плёнке и хранящимся в библиотеке жнецов. Но прежде чем стать шинигами, нужно несколько лет учиться в Академии Жнецов.
Он говорил с серьёзным видом. Это не переставало удивлять: как такой контраст характеров может умещаться в таком странном мужчине?
Спокойный и эмоциональный, нежный и агрессивный. Как такое возможно?
– Совсем не то, что я себе представляла.
Сатклифф, чью новую прическу взлохмачивал поток прохладного ветра, не обращал на меня взгляда.
– У каждого своё мнение.
– Само собой. Извини за неуместный вопрос, но… у вас в Департаменте все носят очки?
Цепкий взгляд и ухмылка послужили ответом.
– Ты сама ответила на этот вопрос.
– Просто как-то не верится.
Грелль, увидев мою поднятую бровь, пояснил:
– Жнецы страдают близорукостью, поэтому для нас очки несут функциональный характер.
– Всё равно трудно поверить в это.
– Понимаю, мы ведь совершенно иные существа. У нас свои отличительные черты, у вас, людей, – иные.
– И я уже знаю, в чем твоя особенность, Сатклифф.
Жнец сраженно вскинул брови.
– Догадливая или притворяешься?
– Ты очень халатно относишься к своей работе…
– Почему это «халатно»? Хм, сомневаюсь… Ты разве знаешь, как я именно выполняю все поручения?
– По тебе видно, – окинула я Грелля бесстрастным взглядом. – Ты, вероятно, в Департаменте стоишь в первых рядах безответственных сотрудников.
Сатклиффа мгновенно омрачили мои слова.
– Умничать-то ты можешь. А вот хамить зачем? Разве такое ко мне отношение изменит мой характер?
– Может быть и изменит, я-то откуда знаю?
– Ты глубоко ошибаешься.
Потянул снова охлаждающий летний ветер, но мои руки почему-то дрожали. В ответ я услышала то, чего мне ещё никто ни разу не говорил:
– Тебя никогда не учили женственности?
– А тебя, видимо, учили.
– Это не мне надо исправляться, а тебе, Юли.
– Даже так?
– Уж очень у тебя грубый характер… Да ни один парень не захочет встречаться с такой, как ты!
Моё сердце было больно задето, но я осеклась, понимая, что виновата.
– Я не грубая, Грелль.
– Докажи. Одних слов мало.
– Тогда научишь меня?
– Чему? – удивился он.
– Быть настоящей женщиной…
Последнее слово было произнесено с долей отчаяния. Его подхватил ветер.
Мы хранили безмолвие. Жнец смотрел на меня так, будто я кажусь ему беспомощным помойным котёнком, и меня либо жаль, либо нет.
Сатклифф не удостоил меня ответом, а лишь слегка улыбнулся. Почти безумно.
***
– Если хочешь выглядеть привлекательно, ты не должна сутулиться. – Жнец не слишком больно шлепнул меня между лопаток, и я автоматически выпрямилась.
Сказать откровенно, мое сердце готово было разорваться на крохотные части.
– Нельзя встречать мужчину с угрюмым выражением лица. Ты его так напугаешь.
– Я со стороны какую-то буку напоминаю? – не поверила я, сама толком не замечая того, как набычилась, но Сатклифф успел сообщить мне об этом:
– Сейчас – да, а дальше – посмотрим. А теперь перейдем к твоему недостатку – грубость. Запомни, ты должна подумать, прежде чем что-то сказать. И мягко должна сказать, словно разговариваешь с младенцем, а не с мужчиной. Они любят ласку и тепло. Поняла?
– Да, Грелль.
– Господи, что с твоими волосами? – Он ласково запустил пальцы в мою темно-русую копну.
– А что с моими волосами не так? – Я вконец растерялась.
Он прикасался ко мне. Не так, как раньше.
– Ухаживай за ними. – Увлеченный накручиванием локонов на пальцы, шинигами не отходил от меня. – Сколько существует масок для волос. И сколько средств…
– Как много ты знаешь…
– Ну я же ведь жнец, мне положено всё знать.
Мои пальцы скользнули меж прядей, трогая те места, к которым Сатклифф прикасался ладонями.
– А что не достаёт во мне?
– Тебе не хватает улыбки. – В этом отношении шинигами был прав – я не так часто улыбаюсь. – С ней ты будешь неотразима.
– Думаешь?
– Конечно. – Сатклифф осторожно прикоснулся пальцем к моей щеке. – Потому что ты красива…
Я подняла на него удивленный взгляд. Грелль тут же осекся, отвернулся, не сдерживая легкого смеха.
– Мы ведь ещё с тобой не учились правильно одеваться?
После этих слов я, кивнув, развернулась и отдалилась от шинигами.
– Ты куда? – не сообразил он.
– За ширму. – К тому времени я уже касалась пуговиц на одежде.
Господи… Что я делаю?
Мои щеки горели, когда я почти расстегнула блузку, но спиной внезапно почувствовала крепкий мужской торс и изумленно обернулась через плечо. Алый Жнец бесстрастно смотрел на меня и, косо опираясь рукой на стену, с улыбкой предложил:
– Не переживай. Я сам тебя переодену.
Тогда пропали все слова.
– Чт…
***
Многоцветные браслеты, позолоченные серьги, жемчужные бусы, кулоны молочного цвета, серебряные кольца… Грелль подходил к такому тонкому делу умеючи: у него это хорошо получалось. Безропотно подчиняясь указаниям жнеца, я думала, это взаправду поможет мне стать лучше.
– У тебя есть туфли? – Сатклифф начал что-то перебирать у меня в шкафу.
Стоя за спиной жнеца, я честно призналась:
– Есть, но я предпочитаю носить кеды.
По его губам зазмеилась тонкая усмешка.
– Пацанка…
– Да, – поддержала я смехом, – тот еще случай.
Когда я уже набрала в лёгкие воздух, по ушам ударил звук вибрации.
– Что там? – не на шутку удивился Грелль.
– Мне звонят. Подожди минуту, хорошо?
– Хорошо.
В спешке подойдя к подоконнику, я взяла телефон, приложив его к уху.
– Алло, слушаю вас, – вежливо начала. Простите… а вы кто? В смысле? Не понимаю. Вы, кажется, номером ошиблись. – Я быстро отключила телефон.
Грелль заметил мой расстроенный взгляд и подошёл ближе.
– Кто тебе звонил?
– Человек. Совершенно незнакомый мне человек…
– Вот как. Понятно, – снисходительно произнёс жнец. – Ты лучше посмотри, какая я Дама! – Сатклифф прикрепил на волосы заколку в виде бледно-розовой кувшинки.
Кто может быть красивее и опаснее, чем он?
– Конечно… – За весь день я впервые улыбнулась и почувствовала себя лучше.
Я протянула руку к волосам шинигами, поправляя цветочную заколку. Стало трудно дышать.
Но все было прервано.
– Дементьева, что ты делаешь? – на миг замер жнец, придерживая кувшинку.
– А что, нельзя? – нежность в голосе пропала.
– Да нет, можно, я не против, – его губы дрогнули в улыбке. – Просто как-то неожиданно получить от тебя заботу…
– Я разве не могу так сразу измениться? Тебе и это не нравит…
Грелль приложил палец к моим губам.
– Тссс… Что мы говорили о грубости? В тебе этого не должно быть.
Я с усилием заставила себя промолчать, но в этот миг ощущалось – кровь приливает к щекам.
Шторы задернуты, в ванной выключен свет. Я затолкала вещи в шкаф в несколько приемов. Сил не осталось – так и тянуло в постель. Погасив в спальне свет, рухнула на кровать, замерзшая и жаждущая сна.
Морально сломленная.
– Господи… – Я взялась пальцами за виски и не смогла сдержать слёз.
Больше не могу…
Грелль
Я долго стоял на балконе, глядя на звёздное небо, среди которых располагался наш мир Шинигами, и он от меня сейчас слишком далеко. Вроде бы туда и тянет, но и что-то не пускает.
Я часто вспоминал слова Юлии.
О ее вопросе.
«Научишь меня… быть настоящей женщиной?»
Дементьева…. Такая странная девица… Но так искренне мне ещё никто не улыбался.
«Кстати, как там она?»
Проскользнув в комнату, я тихо подошёл к кровати, на которой девушка спала.
Плачет.
Совсем ребенок…
Я смотрел на неё, затем наклонился, чтобы послушать сердцебиение девушки.
За распахнутым настежь окном шелестели листья деревьев. Я приблизился к Юли, и от её дыхания начала колыхаться моя алая прядь.
Глупая простая смертная. Глупая. Почему ты… такая? Почему ты досталась мне?
Я аккуратно укрыл девушку одеялом, чтобы не нарушить ее сон.
Ей же лучше.
Возможно, мы с трудом будем терпеть друг друга, учить тому, чего не знаем, работать… Жить, как все, и играть, подобно актерам.
Прикрыв лицо ладонью, выдохнул.
Что ж, Сатклифф, готовься. Начинается очередной рабочий день.
***
Юлия
Я лежала в ванной, опираясь локтями о бортики и не беспокоясь о том, что через полчаса нужно быть готовой.
Слёзы давно высохли.
К удивлению, карминный цвет волос жнеца уже ни капли не раздражал… Он даже начал мне нравиться.
Потом спускалась по лестнице и слышала лишь позвякивание вилки и ножа о тарелку, ежеминутные глотки: жнец действительно проснулся.
Стянув полотенце с головы и положив на спинку кресла, я поприветствовала сидящего спиной ко мне Сатклиффа. Не словами «доброе утро», а лишь неохотным поглаживанием по голове. Коснувшись его затылка, я вплела пальцы в алые волосы и несколькими минутами позже, когда жнец обернулся через плечо с удивлённым выражением, резко спрятала руку за спину.
Грелль едва медленно кивнул мне в ответ, допивая кофе.
Застыв у плиты, на которой стояла грязная сковорода, я долго стояла в задумчивости, не намереваясь сделать каких-то попыток к общению. Пока около меня не возник шинигами.
– Ты плакала во сне.
Водворилась тишина. Замерев, я лишь скосила глаза в его сторону.
– Правда? – наигранно, но слабо улыбнулась.
Грелль все так же был спокоен и, пожимая плечами, договорил:
– Получается, твои нервы не сдали.
– Давай лучше собираться. Иначе опоздаем.
Я хотела обогнуть стол, но мое запястье грубо сжали. Мы стояли слишком близко друг к другу. Грелль вынудил смотреть ему в глаза, и лишь после этого вымолвил хрипловатым голосом:
– Я знаю, что ты не хочешь показывать своих чувств… Меня можешь не обманывать. Тебя видно насквозь.
Мои глаза отразили недоумение и опустились. Лишь тогда Грелль разжал ладонь, оставляя наедине с одиночеством и недомытой посудой.
Взглянув ещё раз в зеркало, я напряженно поправляла съехавшую на бок кепку, пока Сатклифф стоял за моей спиной. В какой-то миг наши глаза в отражении встретились.
– Ну что, пошли? – полностью собранный, спросил жнец.
Я вобрала в себя воздух. Грелль смотрел на меня. При взгляде на его большие зелёные глаза я невольно слушала удары собственного пульса.
– Идем, – тихо, почти грустно ответила жнецу.
Глупое сердце. Глупая плоть…
Flashback
Вакансия: курьер по доставке цветов (муж., хорошее знание Москвы, ответственность, презентабельная внешность, з/п 2 т. р. /в день). T. 8-490-622-90-21 в Москве.
Объявление, выставленное на сайте, я выписала на тетрадный листок и положила в карман джинс. Продавщица, улыбаясь, поздоровалась со мной, когда мы с Греллем зашли в магазин.
– Юли, может вернемся, и я посижу дома? – Сатклифф остановился и печально посмотрел в сторону выхода. – Не привык я к жизни среди людей.
– Адаптируешься, не бойся. – Я по-дружески хлопнула жнеца по плечу, пытаясь таким образом как-то успокоить его. И себя.
Пройдя через прохладный коридор, мы оказались около кабинета Мурата.
– Входите! – отозвался он после стука в дверь.
– Здравствуйте, Мурат Багратович.
– Здравствуйте, – повторил стоящий за мной Грелль.
– Чего хотела? – начал сидящий за столом владелец фирмы.
– Пожалуйста, примите его, – кивнула подбородком на жнеца, – ему нужно где-то работать.
– О как, значит! – расширил глаза мужчина.
– Это нужно для дела, поймите.
– Для какого еще дела?
– Моему кузену нужно где-то подработать. А то он целыми днями сидит на диване да пла… телевизор смотрит. Пожалуйста, возьмите его курьером. Вы лучше проведите испытательный срок, потом уже решите, соответствует ли он своей новой должности.
– Хм, и насколько?
– Даже не знаю… Месяца на два-три.
– На скол…? – Грелль хотел было возразить, и тогда я толкнула жнеца локтем в бок. Жнец злобно стиснул зубы.
– Его нужно куда-то устроить, – продолжила я.
Сатклифф тихо рыкнул, а я в ответ ему лишь улыбнулась.
– Трудиться будет? – спросил начальник.
– Приложит все усилия. Если возьмется за дело – горы свернет.
– Что же, ты меня уговоришь. Юлия, а как же его звать, твоего брата?
– Гриша, – машинально ответила я. – Григорий Сат… Сат… Стукачев.
– Как, как? – шепнул мне на ухо Сатклифф, еле сдерживая смех.
– Молчи, так надо, – прошептала я.
– Гриша Стукачев? – Начальник обвел взглядом жнеца.
– Я тоже рад познакомиться, – вежливо сказал жнец.
Спустя время с легкостью на сердце выйдя из кабинета, я радостно повернулась к нему:
– Видишь? А ты думал, что не примут.
– Надеялся, что всё будет по-другому, – вздохнул Грелль. – Так ты мне расскажешь, как работать?
– Сейчас поедем, и я всё тебе объясню.
Когда мы залезли в микроавтобус, водитель завел машину.
Все шло своим чередом, рабочий день пролетел довольно-таки быстро. Грелль схватывал всё на лету. Но все равно в нем чувствовалось что-то чужое…
Просто он… другой.
Неправильный.
Конец Flashback
В один день непредвиденная ссора сломала между нами взаимопонимание. Все началось слишком быстро.
– Грелль, ты опять за старое? Сколько можно просить дать тебе платье?
– Что, нельзя?
– Мы, кажется, уже обсудили этот вопрос. Одежду мужскую купили, подстригли тебе волосы, ты ведь даже вёл себя подобающее. А сейчас-то что с тобой не так?
– То было несколько дней подряд, ты не знаешь, как меня, жнеца творческого, это утомляет, ах…! А сегодня я сыграю новую роль.
– Какую ещё роль?
– Роль современной леди!
«Не её ли он играл до знакомства со мной?..»
Я вобрала в себя воздух.
– Нет, ошибаешься. Играть ты будешь роль курьера, как и я, а не то, что тебе приспичит.
– Но Юли!
– Вот такая постановка спектакля…
– Но…
– Все претензии к режиссеру Судьбе.
Грелль вскинул брови.
– Ты, честно признаться, довольно-таки находчива, – отметил он. – И глупа.
И теперь Грелль собирался намеренно уходить.
– Остановись! – Я преградила ему дорогу вытянутыми руками. – Никуда ты не пойдёшь! Что скажет Уильям?
Лицо шинигами приняло загадочный вид.
– Мое решение не изменится. И это окончательно.
Не успев ничего сказать, я внезапно очутилась в руках Грелля. Его пальцы впивались в моё левое бедро и плечо. Он остановился около моей комнаты, толкнув ногой дверь так, что та с шумом ударилась о стену. Хватка жнеца моментально ослабела, и меня потянуло вниз. Я подняла глаза, с ужасом увидев, что дверной проем закрыт.
– Выпусти! – выкрикнула я, ударяясь плечом в преграду, разделяющую меня и шинигами.
– Остынь пока здесь, – холодно донеслось.
Моя ладонь вжалась в покрытие двери.
– Все было в порядке целую неделю. Почему… почему мы ссоримся?!
Тысячу раз сердце повторяло за мной эти пропитанные ядом и болью слова. Я снова трясла за дверную ручку: бесполезно.
– Грелль… Пожалуйста, выпусти меня. Я ругать не стану, только не оставляй меня взаперти.
– Алая Актриса хочет именно так! Скажи спасибо, что я люблю мужчин, иначе бы взял тебя!
Потом его шаги утихли внизу. Ушел, как ему и вздумалось.
Моя ладонь непроизвольно сжалась, а ногти мелко царапали покрытие двери. Я опустила голову, не убирая руки с подпорки.
Глаза смочили прорвавшиеся слезы.
– Знай, что я не забыла, как ты причинил мне боль…
***
Тишина и пустота понемногу сводили с ума.
Я сидела на подоконнике, обхватив согнутые ноги и печально глядя на своё отражение, казавшееся среди звезд и темно-синего неба призрачным на стекле. От безысходности я вновь опустила голову, завесившись длинной челкой.
Как снег на голову, кто-то повернул за ручку: щелкнул замок.
– Кто здесь?
Я медленно соскользнула с подоконника, встала, а потом нагнулась, взяв в руки первое, что попалось под руку. Этим что-то оказалась туфелька. Крепко сжав носок обуви, приготовилась целиться каблуком в пришедшего, каким-то непостижимым образом сохраняя спокойствие. Но на секунду я остановилась: а если это Грелль?
Дверь скрипнула. Мужской силуэт стоял в проеме. Три цифры, три секунды, три стука сердца, и я резко кинула туфельку. Человек айкнул и включил свет.
От неожиданности раздвинулись губы.
– Юля, почему ты заперта?
Сердце чуть не вылетело из груди. Ослабев, я медленно опустилась на колени, не прекращая удивляться тому, кого сейчас видела перед собой.
