Текст книги "Букет белых роз (СИ)"

Автор книги: Калерия Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

– Чего замолчал? Я задала тебе вопрос: ты убил ее?

Грелль хотел и дальше держать язык за зубами, но вопреки собственному желанию вздохнул, отвечая:

– Нет, не убил.

– Ты говоришь мне это каждый год. И я прощала тебе, потому что давала ей возможность пожить еще немного. И что теперь я слышу спустя десять лет? Что ты эту мерзавку так и не прикончил?

– Я никогда не собирался этого делать, – оставаясь непоколебимым, признался Сатклифф. – Твоя племянница ничего подобного не заслуживает, и мне плевать на то, что ты ненавидишь ее.

– Я совсем не узнаю тебя. Что тебя так изменило? И причем давно?

– Меня ничто не изменило. Я всегда оставался таким. Опасным убийцей в алом, который уничтожает любого, кто ступает на территорию Проклятого Леса. Таким он прослыл из-за моих “развлечений”. Не спорю, мне доставляет большое удовольствие проливать чью-то кровь. Я с огромным удовольствием убил твою сестру. А сейчас…

– И что ты хочешь всем этим сказать?

Как наваждение, ядовитой змеей в мысли Грелля врывается образ девушки. Жнец отвернул взгляд в сторону окна.

– Когда она рядом, я теряю контроль. Так, как никто другой. Я хочу заполучить ее, сделать своей. – Его блудливое воображение ничем не способно было остановить. И там, чуть ниже живота, уже пылало. – Готов поклясться, она первая, кого я не смог лишить жизни… Это так странно и непривычно со стороны.

У Ангелины вмиг расширились глаза:

– То есть, я тебя…

– Разочаровали, мадам.

Сатклифф никогда бы не подумал, как легко и просто можно разобрать по частицам прежние принципы. Одним движением, за одну секунду.

Он пронзил грудь женщины бензопилой, и тысячи кровавых капель рассыпались по воздуху. Забрызгали часть стены и половицы, украсили узором плашмя упавшее тело.

Грелль уже решил и сделал то, что желал сделать давно. Он вычеркнул Ангелину из своей жизни, будто перерезал причальный канат и дал лодке уплыть в открытый океан. Океан бесконечности. Из него нельзя выплыть на берег.

Жнец наклонился к мертвой женщине и провел рукой по ее лицу, на котором застыло выражение гнева и ужаса. Последнее, проклинающее.

– Даже глазом моргнуть не успела, как все встало на свои места. А знаешь, даже в крови ты по-особенному прекрасна…

***

Неторопливость и серьезные мысли, требующие максимум времени, вдруг развеял неожиданный звонок колокольчика.

Шинигами развернулся.

– Кто там?

– Это я, Красная Шапочка.

К тому моменту времени Грелль был полностью готов, осталось только поправить шляпу.

– Заходи, дитя мое, дверь открыта.

Джулия, глотнув воздуха, зашла в дом, прокручивая в голове все те же навязчивые мысли об избавлении…

Она поймала взглядом широкую фигуру. Не ту, которую знает. Грелль, одетый в алое платье, и имеющий волосы того же цвета, очень даже напоминал женщину – и его трудно было распознать – облик леди Ангелины не давал.

Он слегка повернул голову, приподнял уголки губ:

– Иди ко мне, племянница.

Обведя глазами комнату, девушка обратилась к образу, в котором так сильно сомневалась с первых секунд прихода сюда.

– Тётушка?

– Ммм, что такое, дитя моё? – Сатклифф усиленно держал себя в руках: только бы не повернуться.

Красная Шапочка сделала еще один шаг, ставя на пол корзинку.

– Почему ваши волосы такие длинные?

– Отрастила я их, да в хвостик завязывала, чтоб ты не увидела.

Пусть и лица ненастоящей родственницы не было видно полностью, но Джулия успела заметить черный заушник и уголок тонкой оправы.

– Тётушка, почему вы стали носить очки?

– Чтобы лучше видеть тебя, племянница моя, зрение что-то ослабло.

– Понятно… Тётушка… почему вы улыбаетесь? – Она хотела задать этот вопрос с самого начала, но решилась только сейчас.

Грелль тихо усмехнулся, не отрывая взгляда от окна, за которым светило солнце:

– Потому что я счастлива тебя видеть.

– Счастливы? – удивилась девушка, просиявши, но тут же осеклась. – Вы ведь… никогда не любили меня…

Грелль обманывал бы ее и дальше, но терпение нежданно закончилось. Он прервал ни к чему не обязывающую игру, избавив лицо от маски. Обернулся и с жаром, беззаветно прижал девушку к груди.

– Да, ты права… я на такое не способна.

Джули растерянно вдыхала знакомый запах леса, сохранившийся на копне длинных волос.

– Тётушка… это не вы.

– Знаю, девочка моя. Вовсе я не Ангелина. – Мужские руки сжимали ее плечи. – Я тот, с кем ты виделась совсем недавно…

– Я узнала тебя… Но тетушка… Где теперь она?

– В город уехала, не скоро вернется… – но в словах этих ощущалась тень недосказанности. Мужчина сразу прикрыл свой обман новым потоком слов: – Ты знакома со мной так мало… А я тебя знаю уже лет десять… – сравнил жнец улыбаясь. – Но ни разу не заговорил с тобой, потому что не мог. До сегодняшнего дня. Как же я ждал этого, Джулия.

Сердце тут же ухнуло вниз, а в животе защемило от нахлынувшей волны ощущений. Эти слова звучали так невинно и сладко…

– Джули, ты не сможешь уйти от меня. Отныне ты останешься здесь… Со мной.

Себастьян отрезвляюще грубо сжал запястье девушки, которая невольно улыбалась во сне.

“Один неверный ход, и вам не избежать последствий…”

Тщательно возводимая стена иллюзий в одно мгновение осыпалась камнями, а разум приказал карим глазам опуститься, чтобы в лишний раз не оглядывать лицо напротив.

Джули сказала себе, что сильная и сможет преодолеть все. Это всего лишь ее воображение, ее кусочки желаний и бредней, ее герой, ее Серый Волк: существо, состоящее из букв, персонаж, созданный предложениями, плод воображения, вызревший в голове и сейчас держащий верх над ее сознанием.

Ее сказка…

Девушка собрала всю волю в кулак, чтобы преодолеть себя и отойти на шаг назад.

– Я не могу. Ты всего лишь иллюзия. Ты не тот Грелль, которого я знаю. Прости…

Девушка отпускает его руки. Отходит.

Вещи потеряли форму, слившись в одно, и в этом же омуте потерялся облик алого убийцы.

Слабо приоткрыв веки, я почувствовала, что меня поставили на ноги, а саму придерживают, чтобы не упала. Взгляд плыл от руки к лицу Себастьяна. Он улыбнулся.

– Поздравляю вас, госпожа. Вы справились.

Я продолжала молчать, смотреть не него, приходить в себя и благодарить за то, чего не случилось.

Я была счастлива тому, что спаслась. Словно выпущена из петли и награждена шансом

дышать. Совсем немного, но у меня есть время.

Грелль

Мои глаза были завязаны. Я дышал и считал удары в груди. Я словно забытая марионетка на крепких веревках. Слишком крепких. До накала.

Я думал, эта безысходность будет резать душу до утра, пока не услышал, как открывается дверь. Наверное, опять Велдон. И вновь его слова, смех, игра с магией. Хватит. Я уже в его ловушке. Что ему еще…

– Вот и он.

…нужно?

– У нас есть несколько минут, госпожа. Можете поговорить с ним, только быстро.

Госпожа?.. Неужели это…?

– Грелль!

Мое сердце взорвалось без остатка. Я чувствую смертную. Я слышу ее голос и шаги.

Она отняла повязку от моих глаз, и я наконец увидел ее лицо. Оно было бледным, и в нем читалось только беспокойство.

– Юли…

Руки закованы, но я с порывом схватил девушку, притянув к себе, насколько позволяли непокорные цепи.

– Господи, за что мне это все? Грелль… – Ее голос срывался на каждом слове, а между губ вытекала струя теплого воздуха.

Нет, не верится, что я держу ее в своих руках. Не верю. Это невозможно, подумал.

– Я так счастлив, что ты здесь. – Ладони переместились к ее лицу, обхватили его. – Мое солнце…

Я мгновенно вступаю в карамель карих глаз, ныряю и сразу тону. Юли наклоняется ко мне. Я убеждаю себя, что без цепей, и мне ничто не мешает выбраться наружу. Только они стягивали тело, давили, и я ничего не мог с этим сделать.

Все так же крепко держал девушку, как в последний раз, вдыхая запах холодной свежести, который сохранился на ее волосах.

– Время вышло, Юли. Финал начнется уже завтра утром. Я буду бороться за все, что мне дорого… В конце концов, мне нетрудно умереть.

Юли вновь поднимает взгляд на меня.

– Говоришь, что я глупая, а сам не лучше последнего идиота. Не оставляй меня.

Ее пальцы… Я думал, что они больше не коснутся меня.

Мой вздох:

– Ты знаешь, кто я… Надеяться только на лучшее нельзя. У нас два пути… И ты знаешь, по какому из них мы, возможно, дальше пойдем…

Металлические скобы крепко держат за шею и запястья, позволяя двинуться лишь на два метра. Но не дальше, хотя желание жгуче кипело в крови.

Мои пальцы притронулись к ее щеке, вытирая слезы.

– Ты так красива. Я хочу запомнить тебя такой…

– Не говори так…

– Никому не известно, что произойдет завтра. Юли… Спасибо, что ты была в моей жизни…

Но в сердце тревога давала о себе знать: внутри все затрепетало. Минуты, отведенные для встречи, давно сошли к нулю.

– Не оставайся здесь.

Она смотрела на меня, качая головой.

– Иди, – повторил я.

Но она упрямилась, сжимала пальцами мои плечи.

– Иди же, – чуть громче, но нежнее прежнего.

Она взглянула через плечо на Себастьяна, который верно и в полном молчании ждал ее, затем развернулась ко мне, словно моля глазами: не отпускай.

Но я только еще раз улыбнулся ей.

– Ты только моя. Иди, ну же.

Она не слушалась, все так же обнимала и выдыхала мне в шею сводящим с ума теплом.

Осталось совсем немного, и я вспомнил то, что давным-давно кольнуло по сердцу. Вспомнил о том, что осталось горстью пепла. И от этого признания не осталось ничего.

– То письмо, которое ты сожгла… – Юли вмиг переменилась в лице, слегка испугавшись. – Я помню, что писал… какие чувства доверял бумаге. Раз ты не уходишь, я скажу все, что хотел тогда сказать в ответ.

Выученное наизусть; то, что помню до сих пор. Я вобрал в грудь побольше воздуха, чтобы начать. Не запинаясь. Открывая себя заново, с новой силой и новыми ранами поверх старых.

Здравствуй, Джули…

Слишком глупая для меня. Совсем не идеал мужчины. Со своими недостатками.

Я никогда не сделаю того, что ты мне сказала. Твое письмо искренне, я чувствую. Но ты не думай, что я так легко забуду тебя. Я знаю о твоих мыслях, глупая.

Не та, о которой я мечтал.

Ты не сравнишься ни с какими женщинами, на которых я в большей мере обращал внимание. Такие, как они, очаровывали и заставляли желать их. Признаться, одну из них я боготворил. Потом были еще две, но нас связывала лишь порочная связь. Невеста не в счет. Она ничто для меня.

Мне было хорошо. Я знал, чего хочу. И что ты сделала? Сама того не зная, испортила все. Во что ты меня превратила? Что ты сделала со мной?

Я не хотел такую, как ты. Но из-за тебя мне сладко и больно.

Я влюбился в тебя.

Даже больше: я хочу быть твоим.

И не позволю тебе забыть.

Не добьешься.

С чувством легкости я выдохнул, беря девушку за плечи и впиваясь глазами в ее тревожные глаза.

– Теперь ты пойдешь?

Рвано выпуская кислород, Юли послушно кивнула. Она все еще стояла двух метрах от меня, как заледеневшая фигура. Но потом через большую силу выдавила:

– Ты прав. Я не добилась. Все эти пять лет я не могла забыть тебя…

Она уходила, а затем демон закрыл за собой дверь. Я вернулся к тишине, но разъедающее чувство, как яд, травило изнутри.

Мое сердце все еще бешено колотилось.

Юлия

Солнце поднималось из моря. Ветви нависали над нашими головами. С высокого холма, где мы сейчас находились, был виден залив.

У меня не было утешения. Я понимала, что время на исходе, и, возможно, завтра будет последний шанс все изменить.

– Он не может погибнуть во время Игры. Я не хочу в это верить…

На что Себастьян усмехнулся.

– Вы слишком наивны, госпожа. Такие состязания не всегда заканчиваются чьей-то победой. Обычно погибают оба противника или же если кто-то сильнее, то едва останется в живых.

Ветер обжигающе-холодный, колышет пряди и давит болью на виски и уши.

Я только обронила шепча:

– Мы ничего не сможем сделать.

– Все возможно, – прохладно отозвался демон. – Конечно, вы не ничего не сможете изменить. Но если вы позовете меня, то…

Мои губы зашептали, воспроизводя по буквам имя, а холодные пальцы сплелись в крепкий замок у самого сердца. И как мольбу:

– Себастьян, – отразил мой ослабший голос.

В ответ на это он повернулся ко мне и изрешетил пристальным взглядом. В глубине его глаз вспыхнул и, разгораясь все ярче, засиял рубиново-красный свет.

– Повторите мое имя.

От его слов щемило куда сильнее, чем от рдеющего красным взгляда.

Я сжимаю кулаки, выпуская изо рта горячим паром воздух.

– Себастьян… – Сглатываю. – Делай все, что я тебе скажу… И я тоже не останусь без дела.

Телохранитель приподнял бровь.

– Вы уверены?

В этот момент шелест листьев сливался с редкими напевами птиц и едва уловимым, выходящим с горечью дыханием. Лишь вдалеке алел горизонт, нежно соприкасающийся с водой.

Глаза смотрели туда. Я слегка улыбнулась.

– Уверена ли я? Уверена ли… Нет. Но я знаю, как поступить.

Грелль

Я чередую мучение и тьму. Одно за другим, не меняя расстановок и при этом строго держа ярость на паузе. Остановиться вовремя необходимо, чтобы не съесть самого себя. А это похуже, чем тебя – кто-то другой.

Я чувствовал скорее душевную, чем физическую боль. У меня почти отнялась рука – от пальцев по самое плечо. Кажется, от такого одиночества у меня скоро поедет крыша. Я просто нависаю в ловушке над пустотой. Мне паршиво, как в сырой дыре.

Затем я различаю голос, пробившийся сквозь лихорадочность мыслей.

Выплываю. Обретаюсь.

– Са-а-атклифф… Са-а-атклифф…

На поверхность, прорезая путь к реальности, как пловец, покидающий морскую глубину.

На свет.

– Эй, очнись, дурень алый!

Голос оказался не на шутку резким и пронзительным, к тому же прозвучал прямо над ухом.

Туман рассеялся, и я не поверил тому, что увидел.

– Ребята…

Следующим голос подал фокусник-индус:

– Мы пришли навестить тебя.

Это так головокружительно… Все они здесь, как родные братья и сестры, стоят напротив меня.

– Мда-а-а, ну ты и попала, Дама. – Взгляд Кристины, скрестившей руки, был вызывающе-насмешливым, а тон голоса – язвительным.

– Грелль, мы поможем тебе выбраться… – Это сказал Уруха. Красивый, с ярко подведенными глазами, он добавил: – Нам уже терять нечего, можем и проиграть.

Пусть так, но все же…

– Нет, – уронили губы. – Я знаю, как вы жаждете свободы. Мне очень больно было смотреть на то, как мы конкурируем между собой, а ведь в жизни бы стали настоящими друзьями… Вы поймите, что…

– Да мы знаем, нам уже Солнце рассказал.

Я вздохнул и опустил голову. На меня снова навалилась печаль, сдавливая сердце в тиски.

Помолчали. Еще помолчали.

– Грелль, у нас есть идея.

– И вы думаете, она сработает? – с ходу взвился я. – Сильнее Велдона никого не может быть.

– Вот здесь ты ошибаешься, – по-мальчишески ухмыльнулся Сиддхартха. – Наоборот, это ты сильнее его. Если хочешь, чтобы никто не погиб, то крепись. У нас уже все под контролем.

– Но ты точно уверен, что все получится?

– Не знаю, но рискнуть стоит. Может, повезет.

Опыт научил меня не праздновать победу прежде времени, но все-таки я пошел против собственного течения. Ровно насколько нужно. К тому же, я редко так делал в последнее время.

Я вновь поднял на них взгляд.

– И каков же ваш план?

Юлия

Толпа приглашенных на представление сгущалась внизу.

Моя рука сжала перила, ногти заскребли по поверхности.

Себастьян подал мне бинокль. Наметанный глаз привычно вычленял из яркой толпы Велдона. Его глаза были окаймлены прорезями маски. Но маскарадные костюмы, какие был на многих, в том числе и на нем, не оказались преградой для моего взгляда.

Разукрашенный шут, легко и ловко сделав тройной кувырок, выбежал под аплодисменты большого зала. Когда свет погас и все стихло, прожектор осветил белой полоской его тонкое тело.

– Дамы и господа! Прямо сейчас мы открываем Финал Игры Искусств! Перед вами возникнет нечто невероятное. Противники, лучшие из лучших, сильнейшие из сильнейших: Бог Смерти против мага рода Демлеа-Рей!

Непостижимым образом там, где пустовало, появились два столба, цепи которых держали руки и шею Грелля. Рядом стоял, размахивая веером, откинувший маску Вел.

Я отвернула взгляд, сглотнув, и почувствовала, что Себастьян заметил это.

– Но! – послышалось внизу. – Все не так просто! Вы только посмотрите, какое жалкое зрелище! – Всех разом охватил смех. – Тишина! Итак, слушайте же, гостьи наши. Кто победит в этой схватке, тому достанется главный приз – Независимость от Игры! Вы готовы увидеть зрелище?

И тогда внизу ахнуло громовой глоткой оружие. Рванул воздух. Это послужило сигналом к атаке.

Игра началась, уже с самого начала окутанная паленым.

Грелль не двигался некоторое время, но через время поднял голову. В глазах кипела зелено-желтым ярость. Шинигами, едва завидев Велдона, рванулся туда, а за ним, звеня, двинулись цепи. Они остановили его.

Извивающаяся, словно голодная тварь, плеть стала нещадно стегать его по груди и лицу. И с каждым хлестким ударом казалось, что бьют не только Грелля, но и меня. Эти кадры намертво врезались в мою память.

Рука готова оставить на перилах глубокую вмятину.

Грелля откидывало. Он не мог ничего сделать, лишался жизни на моих глазах.

Я хотела упасть. Я хотела кричать навзрыд, вспоминая его слова.

Его улыбающееся лицо.

Руки…

Бесконечная череда ударов ливнем обрушилась на нас двоих. Но так и не исхлестала, как ей хотелось бы.

Новый удар рассекает кожу на щеках и губах – алый ручей устремился вниз, разделив лицо жнеца на два берега. Голова Грелля на несколько мгновений безжизненно свесилась на бок, но жнец как заново ожил, поднялся, скаля испачканные кровью зубы и пронзая взглядом противника.

С губ Велдона градом посыпались усмешки, грязные слова, и, отскакивая от стен, долетали даже до самых дальних уголков здания.

До нас.

Отделив от глаз бинокль, я до хруста в костях сжала кулак.

– Нам пора, – послышалось за спиной. – Нельзя терять ни минуты, госпожа.

В этот момент я не чувствовала пульса. Жива, но лишь наполовину.

Стихло. Я разбирала багаж памяти, определяя, где мы теперь.

Здесь отдает запахом офисов, пластиком и чистотой воздуха.

Горы вдали замыкают горизонт, а на небе никогда не будет солнца.

За прозрачными стенами на каждом этаже сновали похожие один на другого существа.

Меня как будто выбросило на берег другого мира.

Но так и есть…

Тогда с интервалом в полторы минуты я вспомнила о том, что так глубоко затерялось в памяти под спудом лет. Завернутый обрывок прошлого вновь оказался в моих руках. Я открываю его.

Да. Вспомнила. Я была здесь когда-то.

В Департаменте Шинигами.

========== Глава 15 ==========

Улица не оказалась совсем пустой: посередине асфальтовой дороги стоял смутно знакомый мне шинигами, который за что-то отчитывал двух сестер-близняшек.

– Я же сказал вам отнести документы, а не выбросить! От-не-сти! Вы совсем тупые?

– Простите нас, мистер Нокс! – защебетали те в ответ, наклоняя спины. – Мы сейчас найдем их! Подождите немного!

Вспоминаю… Да. Я не могла забыть таких… шинигами.

– Немного? Хотите проблем мне и себе? – запаниковал он. Рональд. – Вы вообще считали, сколько раз я вас двоих выгораживал? И сколько получал от Уильяма? Я вам что, мамочка родная?

– Но Мистер Нокс! Мистер Нокс!

Его рука до дрожи сжалась в кулак, а с губ слетел подавленный стон ярости.

Мужчина поднял взгляд.

– С глаз моих долой…

– Слушаемся! – крикнули они. Все, что девочки оставили за собой, столб поднятой пыли, вздымающейся из-под ног: быстро убежали.

– Как же, найдут они, – смеясь рыкнул жнец и возвел глаза к бесцветному небу. – Клуши…

Я хотела подойти к нему. Очень хотела. Но когда переместила ноги, не заметила, впереди меня располагались ступени. Себастьян поймал меня за талию, вызвав внутри странное чувство и взволнованность. Демон поймал мой растерянный взгляд.

– Будьте осторожны, госпожа… Вы такая невнимательная в последнее время.

Обернувшись, Рональд, услышавший эти слова, посмотрел на нас. А потом поднял брови.

– Ха?

Стрижка с переходом от выбритого правого виска к спадающим прядям слева безупречно сочеталась с правильными чертами мужского лица.

Мужчина в две секунды сократил расстояние между нами, осматривая с разных ракурсов и при этом потирая пальцами подбородок.

– Превеликий Легендарный, кажется, я тебя где-то видел… – Рональд приблизился еще, заглядывая в мои глаза. – Дорогая, напомни-ка мне, кто ты?

Сглатывая, я моментально собрала в голове нужные мысли и преобразовала их в слова:

– Если вспомнишь, то я Хлоя Иттин.

– Та самая? – Жнец широко растянул губы. – Человеческая девушка, которая притворялась жнецом?

– Можно сказать и так.

В эту же минуту Себастьян убрал руку с моей талии и, поставив ногу на одну ступеньку, поклонился знакомому мне жнецу.

– Очень приятно нанести визит в такое чудесное место.

– Это Себастьян… – кивнула я на него, когда увидела взгляд Рональда, полный непонимания. Тихо прочистила горло. – Мой телохранитель.

Но шинигами только заморгал глазами, пока не произнес:

– Это то, что я подумал?

– Абсолютно точно, – смиренно ответила я.

– Ты уже и с демоном сотрудничаешь… – Нокс почесал затылок, – вот до чего докатилось человечество! Постой. Зачем ты ступила на нашу территорию, тем более, с какой-то нечистью?

Мне пришлось сделать паузу. Не потому что не знала, что именно сказать. Мысли превратились в один тяжелый камень, повешенный на шею. И мне нужно его нести.

Спустя время слова из горла вылетели сами собой:

– Дело касается Грелля…

Тогда право молчать словно перешло к жнецу, удивленно глядящему на меня и моего телохранителя.

– Г… Грелля?

– Он может погибнуть. Он вступил в Игру, и теперь наступил Финальный день, когда решится его судьба.

– Я все понимаю, он говорил… Но чем я могу помочь?

Когда я осмотрела шинигами с ног до головы, все воспоминания сложились в единый пазл и дали, наконец, долгожданный ответ.

– Бензопила… Ему нужна его бензопила. Это единственная вещь, делающая Грелля сильнее. Без нее он…

– Да, точно, бензопила… – Рональд сморщил лицо, как бы вспоминая. – Но ты понимаешь, Хлоя, что никому недопустимо брать с Хранилища оружия, когда-то отобранные у изгнанных.

– Грелль – не изгнанный.

– Это все знают, но, если он вернется, ему вернут Косу Смерти.

– Если сейчас ее не отдать Греллю, то он… – Читала между строк: сердце билось уже где-то посередине глотки, отдавая пульсом, – никогда не придет сюда.

Лицо Рональда тотчас же изменилось. Он продолжал молчать, разбивая мое сердце пустотой. Тишиной, похожей на нож.

Отчаянная, я сжала пальцами мужские предплечья, встрепенула жнеца.

– Вы же его давно знаете! Так почему я не вижу в ваших глазах желание выручить его?! Разве для вас он ничего не значил?

Вдруг зеленые глаза за стеклами помягчели, опустились.

– Ошибаетесь, миледи. Значил. И значит. Всегда будет.

Пальцы трутся о ткань пиджака, сжимают его. Я вынуждаю шинигами смотреть прямо в глаза.

– Это нужно сделать быстро и сейчас.

– В таком случае, – вздохнул тот, – вас никто не должен видеть. С того времени, когда вы появились здесь пять лет назад, Уильям ужесточил порядки. – Два пальца согнулись в суставах, как бы приказывая сделать шаг. – Идите за мной.

Когда Рональд отдалился от нас, я с мольбой, молча просила демона согласиться. Он понимал меня. Он всегда старался быть опорой.

– Госпожа…

Но в ответ я лишь ограничилась улыбкой.

– Не беспокойся. Доверься ему.

– Тогда… дайте вашу руку.

– Это так необходимо?

– Нет, но я…

– Пожалуйста, иди следом.

На что он, опустив взор, лишь покорно склонился.

Поворачиваясь к телохранителю спиной, я отчетливо осознавала, что не смогу привыкнуть к этому. Никогда не привыкну. Это выглядит слишком официально.

Когда мы преодолели часть пути, ведущего по коридорам Хранилища, я обратилась к задумавшемуся Рональду:

– Все хочу спросить… как ваши отношения с Вильгой?

Тогда таинственность в глазах жнеца прикрыла завеса легкого смеха.

– Милая моя, мы с ней расстались очень давно. Я думал, что она подходит мне, а потом влюбился по-настоящему. В другую.

Я отвернула голову: архивы пленок жизни плыли рядами в обратную сторону.

– Наверное, вам не хочется говорить об этом.

– С тех пор, – продолжал Рональд, – как новая возлюбленная появилась в моей жизни, она стала очень дорога для меня.

– Значит, вы больше не тратите сердце на кого попало?

– Отдаю только ей, – нежно улыбнулся Нокс, за все это время, не оглянувшийся на меня. – Надеюсь, и у тебя есть тот, кто оберегает под своим крылом. Ты же такая беззащитная, вон, даже слугой обзавелась.

Они умеют читать наши мысли. Они умеют их угадывать. Они, шинигами, с легкостью выучили поступки и действия людей.

Пусть и без помыслов обидеть, но шинигами крепко сжал мое сердце между стен, возводимых болью. Крылья изранены… и, наверное, больше никогда не поднимут к небу.

– Ты прав… – шепотом в пустоту. А ноги передвигались внизу, делали шаги.

В то же время я ощущала спиной присутствие демона и слышала звук подошв, касающихся паркета. Цунами из архивов все еще плыли по бокам.

Когда шинигами открывал следующую дверь, мои чувства мгновенно обострились.

Я не могла расшифровать трактовку этого знака. Просто пересекая проем, я душевно падала в неизвестность. Но шла.

Грелль

Вокруг меня – лишь море, смешавшее в себе голоса и звуки, отдающие от ударов. По мне, окутанному сумасшедшей дрожью. Именно сумасшедшей. В сознании понемногу восставал безумец, которого так давно и упрямо мне пророчили. И теперь он поселился в уголке души.

Вышел сегодня. На последнее представление.

В какой-то момент моя голова вскинулась: с потолка свешивались клетки. Я уже заключен в одну из них. Можно себя поздравить.

Ты попался, Сатклифф.

Впаянные в столбы цепи не покорялись моим движениям. Ни на сантиметр дальше.

Концы цепей свисали вниз и покачивались, а грудную клетку словно набили стеклом. Теперь представляю себя ниже, чем когда-либо.

Я выдыхаю в волосы, заслонившие мое лицо.

– Ты поставил меня на колени. Но я встану.

– И каким же образом? – ядовито послышалось где-то за спиной. Чертов Вел. – У тебя же совсем не осталось сил.

Щерюсь.

– Ошибаешься, колдун. – И почти задыхаюсь, чувствуя, что в цепях сильно затекли руки. – Это ты… – глотаю комок, застрявший в горле, – без магии, как без одежды. Наг и слаб. В позоре. А то, что в мое сердце, – не отнять никогда.

Я поднял на мужчину голову. Полоса крови текла с края моих дрожащих губ.

– Запомни это, мразь.

И в ответ – кнутом по ключицам, хлестко, без пауз. Меня отбрасывает, заставляет скривиться, и ноет везде, где остались полосы и синяки.

– Заткнись… – хрипит Велдон, не оставляя никакой пощады, и проводит пальцем по моей шее до губ. – Грязная дама. Еще немного, и ты на самом деле окажешься растленной.

– Неужели? – задыхаясь травил его усмешкой. – Что, так страстно хочешь взять меня?

Но, как взаимность, он лягнул меня по груди. А ведь и правда – слишком возбужден…

Вел наклонился и процедил над моим лицом, к которому прилипли высохшие в крови волосы:

– Театральная шлюха… вот весь смысл твоей роли, который ты хотел познать. И такую не просто хочется взять…

Из рассеченной губы на язык попала кровь. Я дышал и жил, возможно, последними часами с этим терпким вкусом во рту. Обрызганный кровью, питался лишь надеждами, да и те уже оказались полнейшим бредом.

Маг продолжал раздвигать границы возможностей. И то, что принимало мое тело вполнакала, уже раскаляло, как железо, добела.

Во мне – пламя, очищающее поганый, полный скверны воздух. Терпение подверглось достаточному испытанию.

Мой мир – навыворот, но я так и не шелохнулся. Стабилен.

Велдон ратовал уже сейчас, и разил плетью мое тело, как режущим огнем. Маг поил себя моими муками. Моими сдавленными воплями.

И мне оставалось немного. Я по самое нельзя пил кислород, пожирал его с чудовищной яростью, захлебывался в нем. Я держался за тонкую нить над пропастью. Я выживал в этой войне, и почти проигрывал: снаряды подорвались, оторвав часть души.

И передо мной снова открывалась бездна.

Кану туда? Или нет?

Каков будет выброшенный козырь?

Губы искажаются и выпускают рваный выдох: последний глоток оказался лишним.

Вел… Ты же слышишь.

Запомни раз и навсегда.

Ты… не сломаешь меня побоями.

Мои слова, рикошетя от стен души, казалось, разрывали нервную и сердечно-сосудистую системы. Волны жара захлестывают мои кости, обливают вспенившейся рекой.

НИКОГДА НЕ СЛОМАЕШЬ.

Юлия

Поначалу комната пустовала, но когда Рональд нажал кнопку, стены раздвинулись, а в помещение вкатились столы с лежащими на них оружиями жнецов. Среди неброских и неинтересных алым пятном выделялась она, «алая подруга».

– Вот его бензопила, – прокомментировал Рональд, с серьезным видом смотрящий на вещь, принадлежащую Сатклиффу.

В моих глазах невольно отразился страх, который спустя много лет проснулся и дал о себе знать.

Я помню ее зубцы, которые оставили на всю жизнь уродующие тело шрамы. И эти же шрамы ночами покрывал поцелуями Грелль.

Не зная, что происходит с моим сознанием, я протянула руку, чтобы коснуться кончиком пальца острия, но мое запястья перехватила мужская ладонь телохранителя. Я повернулась, и в меня пронзительно всматривались вишневые, словно горящие, глаза – зримое проявление силы.

– Не прикасайтесь к ней.

– Себастьян…

– Все не может быть так просто, моя госпожа.

– Почему ты…?

– Он правильно считает, – донесся до нас голос Нокса, полный металлических нот. – Брать в руки Косы Смерти можно только жнецам. Касаясь этого оружия, человек обречен быть проклятым. – Он сделал еще один шаг вперед, тяжело вздыхая. – Если я возьму бензопилу, об этом рано или поздно узнают. Потом подумают, что прибрал к рукам… Ох и попадет мне от Уилла… Но… – глубоко перевел кислород, – была не была.

Когда он сжал руками коробочку бензопилы, то словно взвешивал оружие в протянутых руках и попеременно оборачивался назад.

– Нас могут заметить. Нужно поторопиться. Иначе мы не успеем.

– Интуиция? – поинтересовался демон.

– Похоже на то, – с горькой усмешкой откликнулся Рональд.

***

И снова этот смех, вобравший в себя разные тона и тембры. Цирк, как поле боя. Театр, как подобие безумства. Там, внизу, наполнялись хохотом все, кроме шинигами, закованного в прочные цепи.

Подпрыгивая на подоконник, Рональд быстро обернулся к нам, вышедшим из портала:

– Я отвлеку этого чародея, а вы пока попытайтесь отдать Греллю оружие!

Стремительно опустившись вниз, жнец оставил меня и телохранителя одних в этой пустоте.

Не позволяющей каких-либо задержек.

– Госпожа.

– Да?

Заглянув в глаза моей личной нечисти, я стала ожидать ответа, который незамедлительно последовал:

– Позвольте оставить Вас на время.

– Но ведь…

– Вам лучше находиться здесь, – слишком холодно и строго. – Вы все равно ничего не сможете сделать. Тем более… – между растянувшимися кремовыми губами забелели два острых клыка, – ваша душа вот-вот будет моей.

И в этот момент мои глаза, казалось, помутнели, вновь пропитавшись мучительной ненавистью к нему.