Текст книги "Букет белых роз (СИ)"
Автор книги: Калерия Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)
Капитан, поглаживая пальцами мои локоны, говорил сосредоточенно тихо, глядя на горизонт:
– Он ненавидит тех, кто ломает его большие планы. Он мечтает, что первый и единственный соперник, постоянно встающий на пути, наконец-таки исчез из его жизни. Рей скалит зубы, когда таинственный Хозяин подсказывает, что и как правильно делать дальше.
– Мне казалось, что… – удивленный взгляд уже хотел было взметнуться и встретиться с его, но я остановилась.
– Уверяю тебя – обыкновенная игра на публику, ничего нового. – Пальцы массировали затылок. – Велдон и Хозяин, пусть и идут по одной дороге, но за масками дружелюбия проглядывается лютая ненависть.
– Они сумасшедшие…
Капитан пожал плечами и улыбнулся:
– Это уже никого не удивляет.
– А когда закончится Игра, то что будет дальше?
– Найдут новых участников, а те, кто играл раньше, либо станут безумцами, либо погибнут. Победитель останется жив, а браслет вне Игры останется как обыкновенная безделушка, вот и всё. И снова по свету будет брести клуб, который не обходит ни одной страны.
– Они вновь могут привлечь к Игре Искусства?
– Все может быть. – Он просто позволил себе засмеяться: – Знаешь, нас просто не хотят выпускать. Они знают, что если мы сорвемся с цепей, то потом нас будет просто не остановить, потому что…
–…будете свободны…
Капитан как будто не терял надежды на лучшее, но срывающиеся с губ слова выдавали несколько иное:
– Наверное, так нужно. Мы ведь давно сорвались с цепи. Мы не сдерживались, мы отдавались театру, делились частичками таланта. И мы сами же поплатимся за это. Но даже если так… то мы будем стремиться к свободе, несмотря ни на что. Велдон и Хозяин очень коварны. Им нравится быть властелинами. Но только нам от этого не становится лучше. Кому нравится быть рабом? Разве что бесхарактерным… Но мы терпим. Мы сопротивляемся, но ради счастья можно и не выступать.
Пауза затянулась.
Но вдруг что-то вздрогнуло во мне. Я вновь посмотрела на него сбоку. Только сейчас я заметила, что цвет глаз у капитана совсем не тот, что видела раньше.
Вы когда-нибудь видели зеленые глаза на солнце? С самого начала кажется, что в этом нет ничего особенного, но потом я поняла, что их больше нельзя описать одним словом “зелёные”. Они становятся ярким отблеском изумрудов, и возникает ощущение, что этот взор сам излучает свет.
Я понимала, что осталось несколько минут. И он уплывет.
“Свобода” давно заждалась капитана у причала…
***
Одетая по-домашнему, я чистила окна в полный рост, за которым до самого горизонта простирался необъятный солнечный Токио.
Пыль висела золотым облаком от окна и до пола Занавески покачивались от неизвестного движения. Рука, сжимающая губку, осталась прижатой к окну, а голова повернута в сторону прямоугольного проёма; душа замерла.
Послышался звук открывающейся входной двери. Шаги пришедшего были медленными, отдалённо осторожными, будто ко мне крадучись подходит ярый и голодный хищник. Отчасти, таким и был мой гость, когда его лицо проступило в полосе света.
Губы изогнулись в легкой улыбке.
– Хм… Ну здравствуй, – усмехнулась я, возобновив уборку. Рука до боли в мышцах чистила до блеска стекло. – Виделись вчера.
– Доброе утро, Джулия, – откликнулся маг Рей, входя в комнату и оглядывая всё вокруг. – Вижу, у тебя все хорошо.
Радужное от мыльной пены стекло блестело, охваченное солнечным светом, и противно скрипело от чистоты, когда я проводила по нему губкой.
– А как же, Велдон? Весеннее настроение, светит солнце, почему бы и не порадоваться? Я вот даже решила навести чистоту в доме. Чтобы все пахло свежестью.
Мужчины пробрёл вдоль стены, осматривая апартаменты квартиры.
– Хочешь, помогу?
– Не стоит.
– Ладно, как знаешь, – вздохнул Вел и пожал плечами, проводя ладонью по стене. – Как только закончишь, дай мне знать.
Вымыв руки и поменяв одежду после окончания уборки, я вернулась к нему.
– Ты сегодня очень долго. Я думал, ты управишься за полчаса.
– Зато теперь я довольна результатом. Ну что, по чашке чая?
– Уже все готово, – повел маг рукой над столом.
Округлив от удивления глаза, я увидела, что низкий столик был украшен ужином, а две кружки с горячим чаем дымились в тени комнаты.
Вечер оставлял в подарок необычный закат.
Я чувствовала неловкость и опустилась на колени.
– Спасибо… На самом деле я очень ленивая в этом плане, откладываю на потом, но всё-таки не забываю хотя бы раз в неделю прибраться.
Когда я взяла в руки чашку, чтобы утолить жажду, Велдон посмотрел на меня с угрожающим спокойствием.
– Я бы хотел поговорить с тобой.
Моя улыбка погасла. Скорее всего, разговор будет серьёзным.
– Слушаю.
Сам Велдон, что постоянно щерился, вмиг переменился в лице.
– Это о Сатклиффе.
Пальцы стиснули кружку, а мысли закрутились в сознании.
– Мне нужно тебя кое о чем предупредить. – Велдон перевёл дыхание, начал: – Понимаешь ли, Джули, несколько лет назад я изгнал его из клуба… По нашим правилам, такие личности становятся ненормальными. Как ты уже знаешь, наш театр – это независимость от общественных ограничений. Правда, это так только кажется. Игроки не свободны, а Грелль Сатклифф слишком упрям и потому терпел до последнего. В общем, перед важным выступлением он сорвался.
Каждое слово мага отдавалось сильным ударом в сердце.
– Грелль сам по себе силен духом, он держит себя под контролем, но мою магию еще никто одолеть не смог. Так что обратимая реакция и периодически всплески бешенства ему обеспечены.
Минута за минутой, а чай уже давно остыл; сумерки сгустились быстро.
– Я бы хотел, чтобы он вернулся к нам.
– Так зачем нужно было выгонять его из клуба, раз он так вам нужен как актер? – не понимала я.
Велдон кротко улыбнулся.
– Проучить надо было, чтобы одумался. А теперь он отказывается, живет своей жизнью. Недавно пристрастился к рискованным экспериментам, правда, мы часто с ним пересекаемся. – Велдон в задумчивости невысоко подкинул роллы длинными палочками и ловко поймал им же. – Для главных ролей он бессменный актёр и просто неоценим. Таких сейчас нет. Под видом такого безумства ему нет равных. А план самый простой. Ты должна стать всего лишь его приманкой. А теперь собирайся, времени в обрез, – в словах встающего с места Велдона был резон. Чародей ушёл в соседнюю комнату и вскоре возвратился назад.
– Куда мы едем? – исподлобья спросила я мужчину, который не удовлетворил мое любопытство, а только бросил в руки комплект спортивной одежды.
– Пусть это останется секретом, – непоколебимо сообщил Рей. – Но скажу сразу: там, ты должна вызвать общий восторг.
***
– Это и есть то самое место? – подняла я бровь, посмотрев на Велдона, а потом на яркие динамичные модели.
Меня не столько волновало позднее время, сколько причина моего пребывания возле пустынной трассы и около в ряд стоящих гоночных машин.
Жесткость линий спортивных автомобилей нисколько не уступала их внутренним мощным данным. Низкий дорожный просвет у одной машины для авторалли придавал асфальту мягкий фиолетовый оттенок, а большие колеса, оснащенные специальной резиной, казалось, могут разрезать дорогу пополам.
Любое невольное движение и слово со стороны участников только подчеркивало живость ночного токийского существования, пока остальные спят.
Не менее впечатленный этим Велдон, устремив туда глаза, легко улыбнулся.
– Правда завораживает, да?
– Зачем нужно было отправляться на стрит-рейсинг? – все еще не понимала я. – Какое это отношение имеет ко мне?
– Прямое, – ответил маг. – Разве не понимаешь? Ты прекрасно умеешь водить авто, так что делай соответствующие выводы.
Несколько парней с исчерна-синими волосами сгрудились неподалеку, периодически оглядываясь на нас и перешептываясь.
– Соревноваться? – Я повернула голову на невозмутимый профиль Велдона. – С ними?
Тот продолжал сверлить глазами людей и машины.
– Теперь ты понимаешь, почему я дал тебе такую одежду? Это часть нашей Игры. Да, ты пока не Игрок, но уже у черты.
– Я никогда не пересеку ее, даже если толкнешь.
– Как красиво заговорила… – усмехнулся Велдон, скосив на меня свои желтые, как у кошки, глаза. – Твое упрямство не знает границ, но у реальности свои законы и ограничения.
Наверное, со стороны наш разговор выглядел как война слов. Война двух людей с разных миров.
Хмыкнув, Велдон отдалился от меня, напоследок бросив через плечо улыбку и жеманный взгляд:
– Я жду с нетерпением.
Каждый его шаг отдавался волной развевающихся на легком ветру длинных волос. Облик Велдона становился меньше и не возвращался.
– Куда ты? – крикнула я, но он не ответил – просто скрылся, оставив меня абсолютно потерянной среди чужих. И вновь перебираю в уме: почему? с какой целью? важно ли?
Что за направление у этого маршрута?
***
– Что? Вы часом не шутите? – Японцу казалось, что иностранец шутит, но только тот был серьезен как никогда.
Точно одержимый, прямолинейно настаивал на своем:
– Она будет участвовать в гонках, и это безоговорочно!
– Но… Постойте, – замотал головой мужчина. – Она же ведь… девушка.
– А меня это не останавливает. – Велдон усмехнулся. – Мне заплатить вам, чтобы вы допустили ее?
Японец только испустил вздох в ответ:
– Наши участники слишком жестоки. Они пришли из разных банд. Мало ли что может случится. Вы что, смерти ее хотите?
– Откровенно говоря, это единственный выход, – прошептал маг, но визави все же это услышал.
Теперь его лоб пошел морщинами.
– Ч… Что?
– Она должна погибнуть. В этой гонке.
– Но зачем вам это?
– Долго объяснять. Лучше предоставьте ей автомобиль… такой, чтобы на резких поворотах она не справилась с управлением.
– Да вас за это посадить надо!
По губам зазмеилась многозначащая усмешка.
– У меня везде все схвачено.
Второму мужчине не нашлось, что сказать, но чувство справедливости и возмущения так и не отпустили его.
***
– Эй, да ты недурна собой. – Юноша, так и не представившись, беззастенчиво обнял своего приятеля за плечи, крепко и со смехом прижимая к себе, но обращался только ко мне. – Иностранка, откуда ж к нам такая пожаловала?
Льющийся поток воздуха нежно овеял меня и обнял прохладными руками, точно шутя переплетал кончики прядей.
– Не важно откуда. Важно – с какой целью и почему.
– Хм… Умно сказано. Я бы даже сказал – железно! – подхватил второй азиат, и тогда пятерни товарищей шлепнулись друг о друга.
– Красивые волосы, – оценивающе похвалила мою наружность японка, чью шею обвивал кожаный ошейник с колюче торчащими шипами. У этой девушки черные волосы были уложены на голове ультрасовременным образом, но ровная челка над глазами была поразительно платинового цвета.
– Это цвет ольхи, – ответила я, согреваясь в джемпере и потирая окостенелые ладони. – Так мне предстоит соверноваться с кем-то из вас?
– Со мной, вон с теми тремя и еще с Такеру. – Первый юноша повел глазами в сторону мужчины в кепке, который издалека неодобрительно наблюдал за нами. – Он очень жестокий. Женщин не терпит. – Новый знакомый быстро опередил мое рождающееся оцепенение: – Только ничего не подумай, Дзури-тян.
– Он думает, что мы являем собой воплощение эгоизма и распутности, – добавила единственная в компании девушка, перекатывая жевательную резинку к другой щеке.
– Да, кстати, здесь еще будет Гуриери, – повернулся к нам второй азиат и согнулся, сказав шепотом: – Ходят слухи, что он просто разносит машины. Не зря он абсолютный чемпион гонок, и ни разу не проиграл. Правда, у местной полиции он прослыл потенциально опасным нарушителем правопорядка, но еще не был никем пойман.
– Вот потому Такеру и бесится, – усмехнулась японка, надувая губами пузырь из жвачки. – Ксати, вот и Гуриери-сан.
После ее я слышала вибрацию земли, хруст щебенки и звук приближающегося байка; потом юркнула глазами за плечо японца, тоже повернувшегося по направлению моего взгляда.
Шумливо подъезжая к нам, мотоциклист пригнулся к рулю.
Два колеса синхронно прекратили вращение.
– Гуриери-сан! – помахал ему рукой один из парней.
Тот, не отвечая, оперся одной ногой об асфальт и снял с головы шлем, красиво откидывая назад алые волосы.
Алые…
Горячая волна прошлась по моему продрогшему на холоде телу; расширились глаза.
Мне предстало знакомое овальное лицо, покрытое тонким слоем бледноты и усталости.
Боли.
– Рад приветствовать вас вновь. – Голос его долетал до меня с частицей мягкости и предосторожности: – Надеюсь, сегодня без лишних проблем?
– Посмотрите, кто тут у нас! – отозвалась японка, подталкивая меня из-за спины. – Новый участник. Правда милая, Гуриери-сан?
Споткнувшись о щель, я выпрямилась и подняла глаза. Снизу вверх, от ног к лицу.
К его лицу.
К нему.
В этот момент наши взгляды скрестились, несмотря на слегка отдаленное расстояние.
Сатклифф. Больше никто другой.
Сжимая пальцами ручки руля, он мучительно долго смотрел на меня.
Что-то вспыхнуло в глубине его зеленых, но отдающих блеском глаз. Невидимый элемент целого пламени. Эта искра незаметно вошла в мое сердце, как обычно легко входит острая иголка в ткань.
Но с уколом.
– Несомненно. – Его губы раздвинула таинственная улыбка, приоткрыла острые клыки. Дала выход дыханию, дала выход словам: – Я ждал ее…
========== Глава 6 ==========
– Что? Вы знакомы? – услышала я краем уха, продолжая все так же безотрывно смотреть в бездонные зеленые глаза за стеклами очков.
Что-то гложет внутри… Давит.
Я ничего не сумела сказать, поэтому Грелль, не отводящий от меня взгляда, откликнулся на вопрос дальневосточного юноши:
– Давно. Лет пять, если не меньше.
Голос его впитал в себя сладость и незримый магнетизм; он понуждал протянуть руку и притронуться к его обладателю, который был подобен соколу, гордому и свободному, независимому от титанической гравитации земли.
Без всех этих масок жнец заметно изменился, но лицо его было все так же красиво и молодо. Его волосы, отросшие за долгое время, ниспадали ниже спины, источая запах дыма и прохладного морского бриза. Они были похожи на пылающие красным струи ручья, словно несущего в своих водах пролитую кровь.
Я пленилась всем, что напоминало о шинигами.
Он вернулся, и теперь я не силилась не думать о нем хотя бы минуту.
Я не заметила, что была слишком близко от него, и его нос едва ли не касался моего холодного носа, а воздух изо рта лился мне на шею и губы.
– Хоть и глупо, но скажу: ты так изменилась за это время… Даже внешне. Не понимаю, зачем ты перекрасилась и сменила фамилию в паспорте? Почему ты не влюблена в цветы, как раньше?
Впервые за несколько минут, чуть ли не заменивших вечность, я отвела взгляд куда-то вниз, не зная, какие аргументы подобрать и с уверенностью их выдать шинигами. Но, похоже, его сложно будет обмануть. Даже если изолгаться.
– Есть причины, знаешь ли…
– Какие?
– Я могу хотя бы раз не открываться тебе? Может быть, я не хочу.
Грелль осторожно склонился к моему плечу и украдкой посмотрел сбоку, словно кошка, завидевшая мышь:
– Ты боишься откровенности? Разве?
Я была скованной от его слов и взора, немощной, подобно хромому на улице, и совершенно беззащитной. Около жнеца просыпалась горькая боль, возрождающая во мне слабость. Я не понимала, как лучше: с ним или без?
Пока посередине. Не знаю, как быть, куда шагнуть.
С ним или без…
Невозможно.
Грелль судорожно подхватил меня, выдыхая в лицо. Порывисто.
– Джули… Неужели ты такая?
Пульс сорвался с обычного ритма.
Удерживая моё тело в своих объятиях, жнец в упор смотрел на меня.
– Если быть честным… то я много кем притворялся, и ты не понимала, кто рядом с тобой. Думаешь, кто тебе сохранил жизнь тогда, на стройке, когда ты лежала полуживая на снегу? А тот самый незнакомец в Стокгольме, который увел тебя подальше от террористов? А капитан…
Я вновь сглотнула. У меня пропала способность говорить – только могла отупело впиваться взглядом в шинигами.
– Все эти восемь лет… – нежно начал он, – ты не была одна. Разве я мог забыть? Жалит только то, что моё письмо превратилось в пепел… Если бы ты прочла его, Юли. – Он выносил лед выдохом, итожил прямо у моего лица.
Какая же я глупая. Ведь так и не научилась без него дышать. Я остановилась без его пульса, не смогла преодолеть саму себя.
Опускается голова. Я тихо выдохнула ему в ткань чёрного свитера, что выглядывал из-под наполовину расстегнутого плаща, и уткнулась лбом в плоскую, вздымающуюся от дыхания грудь.
– Сейчас начнется гонка… Мне не справиться. Но… я не могу избежать этого. Грелль… Мне страшно. – Мои глаза медленно поднялись на него. – Неужели поздно сдаться?
– Ничего не бойся, – губами в макушку. – Все можно решить. – Его голос набирался решительности: – И прямо сейчас.
– Прямо…
– Немедленно! – Он нарочно обесцвечивал свой голос. – Иначе ты потеряешь себя. Станешь Игроком… – его дыхание скользит по моему остывшему лицу; разжимаются пальцы на плечах. – Н-нет. Нет… Я не могу допустить этого.
Шинигами отпустил меня, но не отдалился. Повернул голову к только что подошедшему японцу:
– Аой-кун, садитесь за руль вместо Дзури-тян.
– Хай! – поклонился тот, прижав руку к груди, и снова удалился, только по направлению к машинам.
Волосы жнеца спутывал набегающий ветер, пряди мягко били в лицо, закрывали глаза, как красная вуаль, но пронзительный зеленый блеск был отчетливо виден даже за этой тонкой завесой.
– Ему уже нечего терять. Спасется как-нибудь.
В моем лице смешались все чувства, которые можно испытать при щемящей в ретивом боли. Немой, неотступной, рвущей.
Невыносимой…
– Грелль…
– Без слов, прошу тебя, – с колкостью оборвал он. – Быстро садись в машину.
Вне всякого сомнения я сделала шаг, и тогда Грелль, решительно взявший бразды правления в свои руки, открыл мне дверь лазурного цвета. Она поднялась вверх.
– Но все же…
– Я сказал, быстро! – По ушам резануло, как ножом.
Сердце не могло ослушаться и пойти против этих слов; просто безропотно подчинилось приказу неподвижных, прожигающих меня глаз.
Я податливо нырнула в машину. Измыслив, куда мог отлучиться Вел, я отбросила этот бесполезный гнет и сосредоточилась на дороге, освещенной фарами.
Извне, за прозрачным стеклом.
***
Мы потеснились между газующих автомобилей перед стартовой линией. В салоне, напоенном ароматом ментола, было даже уютно, как дома в теплой гостиной.
На середине дороги стояла японка, с которой я недавно познакомилась. При такой холодной погоде она будто бы бросала вызов ветрам – была одета, как в июньский солнцепек. Из-под потертых джинсов выглядывали обнаженные чашечки колен, а живот был полностью выставленным напоказ.
Осталась минута.
Остается меньше…
Перед самым началом я не позволяла себе расслабиться, нервно ерзала в кресле кожаной обтяжки, невзирая на то, что за рулем сидела не я, а он, Алый Шинигами.
– Внимание! На старт!
После ее сообщения в мою грудь опять вкралась тревога, преждевременно и совсем внезапно.
Грелль завел машину заранее, повернув ключи.
– Держись покрепче, Юли… – его пальцы мертвой хваткой вцепились в руль. В глазах, на миг устремившихся на меня, появилось неприкрытое озорство: – Сейчас будет жарко.
Японка подняла руку.
– Three! Two! One! – Она резко махнула флажком. – Go!
Колеса начали крутиться с такой силой, что из-под них выползали клубы белого дыма, а сквозь оконное стекло пробивался оглушающий рёв моторов; и все это – за две секунды до мощного отрыва и пересечения прямой.
Когда автомобиль тронулся, нас тряхнуло, откинуло к спинкам сиденья, но скорость набиралась неимоверно быстро. Все, что я видела своими глазами, буквально вылезающими из орбит, вызывало жуткую бурю волнения и страха.
Я боялась. Но не только за себя.
Грелль, вильнув рулем влево, свободно изловчился от наезжающей сбоку машины и поддал газу. Меня притянуло к креслу, как железку к магниту, и тащило невидимыми силами назад, да только мешала преграда.
Все мое внимание было нацелено вперед, и я лишь вполглаза следила за действиями шинигами.
Небывалые скорость и возбуждение наполняли всю меня.
Дорога стремительно убегала под светом фар.
Скорость, одиночество, безумство, ярость…
Ощущение, что мы вовсе не на авторалли, но в небе под вереницей звезд.
Отчаянные камикадзе.
А внутри бьет первое горячее цунами.
***
– Оникири-сан, сорвенование началось, – уведомил мужчину подошедший молодой человек.
Услышав это, Велдон повернулся к нему, потирая ладони.
– Замечательно.
– Уже? – широко раскрыл глаза второй мужчина, чьи черные волосы были прорежены сединой. – Но там же девушка!
– Как? И вы это допустили? – впал в недоумение младший по возрасту.
– Уже поздно, милейший! – обратил на себя внимание Велдон. Мужчины переглянулись и посмотрели на светловолосого чародея, закутанного в темный балахон. Чужеземец изогнул губы в таинственной улыбке. – Пересечение черты неизбежно…
Оба японца замерли.
– Но… но… – Пожилой азиат окончательно взъярился: – Да идите вы к черту!
– Премного благодарен за уделенные минуты, – тактично отозвался Велдон и позже покинул двоих мужчин, оставшихся в том же изумлении.
– А кто это был, Оникири-сан?
Но Велдон уже скрылся в тени, так и не услышав проклятия, посланного ему вслед.
Он давно ждал этого свершения. Чувствуя мановение легкого ветра, пахнувшего морской водой, он считал минуты, дожидаясь той самой.
Роковой.
– Осталось совсем немного, и ты будешь с нами, Джулия.
Ведь это же так просто – пройти обряд перевоплощения.
***
Я никогда не жила гонками, поэтому не знала, насколько это может быть интересным. О риске здесь поймет даже ребенок.
Хорошая разгонная динамика, высокая максимальная скорость и быстрый набор высоких оборотов помогли Греллю отделиться и не оказаться в числе отстающих.
Из всех мы были главными претендентами на первое место. Но меня волновало не это.
Скорость до краев заполнила меня, как и думала, и сохранилась во мне, дабы не сбить, не нарушить чашу весов.
Невзыскательный автомобиль одного из гонщиков загородил нам путь.
Чертыхнувшись, Грелль перегнал его, изрезал колесами дорогу, делая S-образные повороты, чтобы дальше не прошел никто. Он всецело и обдуманно использовал эту технику.
Мчались быстрее, опережая собственный пульс.
Обходя сомнения стороной.
Мы были на шаг впереди.
Когда Грелль исполнял все смелые приемы, я подметила ребяческие, озорные искорки в его глазах и самодовольную ухмылку.
Даже если бы отточив свои навыки, я бы не смогла точно так же повторить изворотливость и бесстрашие жнеца.
Исправно показывая это, он поворачивал почти наугад, направлял автомобиль туда, куда просил взгляд. Колеса иногда стучали по ухабистым кускам дороги, что убегала и вела во тьму.
Жизнь обращалась ураганом реальных снов.
На резком повороте Грелль применил технику дрифт, образовывая занос из всех максимально возможных. Один из водителей не преодолел границу, и его машина покатилась под откос. Я не берусь передать, сколько во мне скопилось переживаний.
Но барьеры рушились прямо перед нами.
Текущая по венам кровь разбегалась вместе с нами и смешивалась с пламенем, попеременно застывала льдом. Так неудержимо…
Все содеялось неуловимо. Мы вонзились ввысь, между разрывом дороги.
В эти секунды словно размагнитилось притяжение, когда наша машина перелетала через недостроенный открытый мост.
Я посмотрела в окно, вниз, мимо колес.
У автомобиля было что-то схожее с крыльями ангела, несущими нас над землей.
Грелль был так же безмятежен, держась руками за руль.
Мир застыл с нами, как на паузе бесконечного фильма, замедлил время, и мы повисли в воздухе, под одним бездонным небом. А как только спустились, подобно самолету, спустившему шасси, подчас шины заскрежетали во время бокового скольжения на крутом спуске.
Мост оставался за нами. Тревога иссякла, как в борозде вода.
Мы почти у финиша.
Мы почти победили.
***
– Разве так сложно просто взять и поглотить ее душу? – недоумевал скрывающийся за маской кицуне. – Зачем эти прелюдии?
Велдон мирно посмотрел на него сбоку.
– Если же она смертная станет Игроком, то ее душой можно подпитываться хоть каждый день, и это придаст такую силу, у которой ни у какого демона не будет и в помине.
Он прошелся по асфальту, приросшему травой, и оказался ближе к перилам, сняв капюшон и посмотрев вдаль. Далеко внизу раскинулся город, охваченный холодными огнями, пронзающими душу и взгляд.
Местный екай облокотился о железки и сказал, не поворачивая к Велдону головы:
– Ты тоже Легенда, ты знал об этом? О тебе говорят и по сей день.
Наступила пауза, но она продолжалась не слишком долго.
Принимая похвалу, мужчина постучал пальцами по перилам, которые отсвечивали тонкой полосой света, исходящего от ночного городского сияния.
Велдон размеренно перевел дух.
– Игра закончится – закончится и ее история. В живых останется только победитель.
Владыка лишь насмешливо зашепелявил через нос, поправляя надетую маску.
– Ты станешь смертным, вернешься в тот возраст, в котором лишился жизни. Сколько тебе тогда было?
– Двадцать три. – Губы растянулись. – Совсем ребенок, не правда ли?
– Но зато какой!
Велдон, выслушав до конца, начал сгибать два пальца, скрещивать их, образуя между ними золотой магический шарик. Обыкновенная безделица, сотканная из волшебства. Сложив губы в трубочку, маг пустил струю воздуха на свое незначительное творение: оно, как одуванчик, размножилось на десятки частиц, уносимых ветром над сухой землей.
Глаза чародея сделались застывшими в одной точке, отражающими желтоватое сверкание и кручину.
– Легенды не возвращаются, – чуть тихо слетело с губ. – Но если уж так мне предначертано…
Они остались стоять у края и в полном молчании смотреть на город.
Над головой лишь темные небеса, в миг прорвавшие свои воздушные стены и пролившие океаны холодных слез.
Предписания непонятны: истина или ложь – что из двух?
Десятки колес крутились и горели.
Это кульминация, но далеко не развязка…
***
Наш автомобиль, вошедший в полосу дождя, за километр отчленился от остальной массы нарушителей, которых уже, возможно, остановили полицейские.
Капли чертили на стекле мокрые штрихи, а дворники сметали ручьи воды.
Помотав километры на спидометре, шинигами снизил скорость, и теперь мы просто бесцельно ехали по пустому шоссе. Напряжение поселилось меж нашими взглядами, которые не были направлены друг на друга, а только на нескончаемую дорогу. Пыл и адреналин растворились, но исчезли не до конца – вернутся.
– Я до сих пор не понимаю: зачем Велдон привел меня сюда?
Я повернула голову влево, чтобы посмотреть на Грелля, но увидела только его отсутствующий взгляд, нацеленный исключительно на дорогу. Он мнился мне чужим, совсем не тем, каким я его знала. Мои пальцы крепко удерживали нить, к которой было привязано его сердце и путь. Я не дергала за нее, только держалась, чтобы не сорваться, не разбиться.
Я жила не минутами – секундами, пока дает время.
Пустота дополна насыщала салон автомобиля, входила в меня непонятной эмоцией, стягивала все мои повседневные маски, обнажая то, что хранилось в тайниках расколотой души. И мне почти снились сны, но спать себе не давала, а только взирала на серьезное, словно безучастное ко всему лицо.
Шинигами…
Каждый взмах изогнутых черных ресниц, каждое движение глаз, каждый его непримечательный выдох… все обдавало горьковато-сладкой негой по нутру.
Жило шипом во мне.
– Почему ты молчишь…? – Мои пальцы двигались, рисовали линии по пропотелому стеклу. Буквы, закорючки, сердца…
Ночь скрывала собой пространные неизведанные места, они лишь вблизи слабо освещались двумя фарами. Снаружи приглушенно шумел мотор, а дождь громче прежнего стучал во все окна.
Молчание удлинялось, собирало столько минут, сколько мы не говорили, и это казалось почти беспрерывным и монотонным существованием.
Оборачивалось в туман.
Взгляд Грелля в профиль съедал все внутри, сжигал кровь.
– Думаешь, мне хочется говорить истину? – Даже сейчас его лицо сохраняло отрешенное выражение.
Мне был нужен ответ. Я хотела узнать, что ждет меня у самого края и какова твердость собственных утверждений. Потому что…
Меня могут толкнуть.
– Скажи мне…
– Не надо, – с нежностью, но пониженно.
Моя левая щека, наверное, приросла к обивке кресла – я смотрела на Грелля слишком долго. Шум дождя постепенно стихал за окнами.
– Почему?
Сатклифф продолжал угрюмо вести машину, но вдруг коснулся затылком кресла, откинув голову назад. Пальцы крепко держали руль, управляли им, крутили.
Грель сам не смог выдержать натиск тишины. Не смог закрыть все замки до конца.
У него задергался кадык, когда по частям, беззвучно вылетало дыхание между приоткрытых дрожащих губ:
– Потому что я не хочу твоей боли.
В его взгляде отражалась примесь осторожности и мрака. Что-то поднялось внутри…
…и рухнуло.
– Видеть, по крайней мере, – договорил он.
Моя голова снова повернулась к окну, а в шее появилась ноющая ломота.
Опять пустота, опять молчание.
Я даже не успела кануть в бездумье, как сзади полился дергающийся свет фар.
И обернулась, широко и с ужасом открыв глаза. Потом посмотрела на удивленного Грелля: на моем лице было написано отчаяние, которое он изначально не понял.
– Грелль! Он уже близко!
Казалось, что к нам подкрался автомобиль-призрак с невесть кем управляющим. Но это был Такеру, и сейчас он дышал нам в затылок.
– Грелль! – в моих глазах, застывших на его облике, плескался испуг.
На удивление всему, что происходит, он оставался спокоен и даже кротко рассмеялся в ответ:
– Тише, детка. Доверься мне. – Он бросил взгляд, полный хитрости и обещаний: – Нас не догонят.
И я всем сердцем верила ему, что так и будет. Верила до последнего.
Машина Такеру змеилась, ехала сзади зигзагообразными движениями, и Грелль, глядя в зеркало заднего вида, игриво дублировал их, чтобы не допустить мщения.
Это не было похожим на гонку без правил. Это было схваткой между дюжим человеком и шинигами.
Я не думала ни о старте, ни о финише. Ни о прошлом, ни о будущем.
Я держалась за нить, которую сплела сама, и висела над самой пропастью вместе с шинигами. Все мои мысли поглотились страхом – я не думала ни о чем.
И только стучит по вискам, без остановки:
«Господи, помоги… „
Грелль
Все было хорошо, пока Такеру, неизлечимый мститель с похабным поведением, не начал толкать нас сзади, с яростью ударяя носом своего автомобиля. Мне ничего не оставалось сделать, как прибавить скорости.
Такеру упрямо догонял нас и уже почти достиг своей главной мишени.
Проиграть невозможно.
Рука поменяла положение рычага; я вложил в эту гонку столько силы, что на большее уже рассчитывать было нельзя. Чем быстрее ехала машина, тем сильнее тянуло к креслу. Зубы сами собой оскалились, сжались, не дали выход гневному шипению.
Тридцать метров… сорок пять… семьдесят… Это оказалось весьма трудным, но справился.
У нас плучилось.
Я только хотел улыбнуться и посмотреть на Юли, как все внутри неожиданно сжалось и будто приказало мне не делать ничего лишнего, кроме как тупо смотреть на дорогу и ни в коем случае не нажимать на тормоза.
