Текст книги "Букет белых роз (СИ)"
Автор книги: Калерия Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
– Иди отсюда, иначе полицию вызову!
– Но…
Дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Остолбенелая, я так и осталась одна леденеть не улице, потирая друг о друга красные от мороза ладони. Пряди всё так же колыхал ветер, швыряя снегом в лицо.
И кто из нас с Мариной сошёл с ума?
Постепенно темнело. Я сидела на качелях и смотрела на звездное небо. Не считая прошедших даром часов, продолжала бездумно смотреть на все, что окружало меня. Изо рта выходил горячий пар.
Парк находился прямо возле дома Роговых. Это место, где раньше я любила проводить выходные вместе с Максимом и его сыном. Я помнила, как в этом самом парке Владик прибежал ко мне, сделав свои первые шаги. Но не удержался до конца и упал мне на руки, пролепетав что-то непонятное, но очень забавное.
Идея – отираться около дома Роговых и потом перелезть через забор, чтобы повторить попытку поговорить или увидеть Влада, – совсем не грела и была сама по себе бессмысленной. Но потом все решилось – в книжке еще сохранился адрес работы Евгения: главный офис крупной туристической компании.
***
Поднимаясь по лестнице, я думала, что сегодня должна решиться моя судьба.
Правда, есть то, что мешает…
С первой попытки я отыскала нужную дверь и повернула ручку.
– Извините, я могу зайти?
Взгляд невольно пробежался по офису, чей дизайн был прост и приятен. На рабочем столе было минимум документов, и только монитор компьютера отбрасывал свет на противоположную стену.
– Надо же, кто ко мне пожаловал! Сама Юлия Дементьева. – Мужчина узнал меня по голосу.
С виду простой, но очень обаятельный мужчина, чей возраст переваливал за тридцать, стоял у окна. Строгие чёрные брюки, под стать элегантному пиджаку, обрисовывали очертания длинных ног. Видеть Рогова во всём блеске – это не редкость. Но него всегда равнялся Максим.
– Женя, счастье-то какое… Хоть с тобой всё хорошо.
– А разве должно быть по другому? – Евгений, пожимая плечами, повернулся ко мне.– Так ты ко мне по какому поводу?
– Это важное. Женя, с твоей женой что-то не так. Представляешь, она не знает кто я. Как будто меня стёрли из её памяти.
Евгений среагировал слишком спокойно и сел напротив, сложив перед собой ладони и призадумавшись.
– Хм, действительно, странно… Раньше я такого с ней не наблюдал.
– Она несёт какую-то чушь, мол, отец Влада не Максим, а якобы ты.
– Да? – удивился Евгений. – С чего бы вдруг?
–… и еще назвала сумасшедшей…
– Успокойся, Юль. Так ты, говоришь, одни странности?
Я кратко кивнула несколько раз, словно китайский болванчик.
Рогов-старший, нахмурив брови, прокашлялся в кулак.
– Ну что же… Она права… Она правда не знает тебя.
– Женя, и ты туда же! Вы что, сговорились?
– Так и должно быть, – тяжело вздохнул мужчина, пронизывая меня холодным взглядом. – Я правда отец Влада.
Остолбенелая, я только и могла выдавить:
– К… как?
– И нет никакого Максима. И его жены никогда не существовало. Видимо, ты по-настоящему сошла с ума…
– Женя, очнись, что ты такое говоришь!
– Ты сама ведь весьма странно ведёшь себя, не находишь? – усмехнулся Евгений.
После этого взгляд мой потупился.
Запустив пальцы в волосы, я прижала ладонь к левому пульсирующему виску.
– Мне больше не с кем поговорить, – ещё тише и больнее. – Я осталась практически одна. И ещё этот дурацкий кредит… Я же ведь поручитель…
Губы мужчины презрительно скривились.
– Вообще-то я пробивал по базе: кредит оформлен только на тебя, а не на какого-то там выдуманного Максима. По-моему, это лишь плод твоего больного воображения.
– И для чего бы я, по твоему, брала такой большой кредит?
Евгений, выдержав паузу и поерзав в кресле, беспечно улыбнулся мне:
– На квартиру в Токио. Ты очень любишь Японию, и поэтому…
– Да, я всей душой люблю японскую культуру, но я не покупала квартиру в Токио!
– Ох, завидую тебе, квартира на двадцать первом этаже, большая, просторная, со всеми удобствами. Даже очень навороченная…
– Сколько повторять, я…
Но возразить не успела. Неожиданно на экране компьютера показались люди, которые бросились врассыпную на первом этаже. Раздавались выстрелы. Их было слышно даже здесь.
Я подскочила.
– Что такое? – Через маску невозмутимости пробился страх.
– Тихо, – жестом руки Евгений повелел мне замереть. – Как они сюда попали?
Рогов, не ответив, одной ногой выбил из-под себя стул и, подняв его над головой, подбежал к двери, чтобы подставить под её ручку.
– Это банда, с которой я недавно связался. Я до сих пор им должен.
Меня захлестнула паника. Мужчина рукой отодвинул настенные часы, за которыми был упрятан встроенный механизм.
– Подожди, а как же ты?
– Не волнуйся, справлюсь, – мягко сказал Рогов, зажав кнопку в стене. Когда элемент стены отделился от основной части, добавил: – Свою жизнь сбереги.
Звуки довольно активной стрельбы приближались к нам со стороны коридора.
– Давай, беги!
Последнее, что я услышала, прежде чем задвинулась потайная дверь, – это голоса, исполненные насмешкой и злорадствием. Такие могут принадлежать только демоническим отродьям с оружиями в руках.
Я бездумно перемещала ноги, а взгляд медленно скользил по подозрительно пустому месту, где гулял холодный ветер.
Я чувствовала чужое присутствие.
Сквозняк принёс с собой перья ворона. Откуда бы?
Я инстинктивно закрыла лицо ладонями. Стоило оглянуться, как кто-то быстрой тенью проскользнул между стенами. Наткнувшись пяткой на выступ, я думала, что потеряю сознание. Появившийся незнакомец изогнулся, удерживая меня от удара твердого пола.
Горячее сердце обжигало грудь, и все сжималось. Большие, отдающие блеском зелёные глаза в прорезях маски перехватили мой взгляд. Сколько протекло секунд, я не считала.
– Почему ты молчишь?
Неизвестный поставил меня на ноги и протянул руку вперёд, указывая куда-то в темноту следующего коридора.
– Нам туда?
Инкогнито кивнул, а привел вел меня к выходу, слегка обняв за плечи, на что в ответ мое сердце отбивало быстрый ритм.
Сберег.
Губы, застывшие от ледяного воздуха, двигались, почти безмолвно выговаривая слова:
– Спасибо тебе. Кто бы ты ни был.
Дождевые тучи уплыли по небу вдаль, открывая закат.
Пронзенные пулями мужчины лежали поодаль на спинах. К ним принесли трое носилок.
Мои волосы были растрепаны, блузка выбилась из-за пояса, а нижние веки потемнели от попавшей влаги в глаза.
Гомон толпы продолжался даже сейчас.
Язык стоящей у камеры журналистки работал проворно и быстро.
Отрешенная, я вдыхала запах горечи и понимала: нужно остерегаться.
Каждый день.
***
– Это, конечно, мало что решает в данном случае, но я вам дам шанс попробовать себя в качестве начинающего флориста-декоратора, – проговорил мужчина, оторвав взгляд от бумаги.
– Спасибо вам, – мои губы дрогнули в лёгкой улыбке.
– С понедельника начинается ваш первый рабочий день. Приходите к девяти. Есть вопросы?
– Насчёт…
– Да, первоначальный оклад, – он опередил мои мысли. – Посмотрим, как вы справитесь, а там уже определимся.
Потянулись дни. Чтобы никто не разыскал меня, мне пришлось начать новую жизнь: я всё ещё поручитель Рогова, и я должна за него выплачивать небывалую сумму. Как ещё успела оказаться заграницей, не знаю, но меня могут преследовать и требовать выплаты.
Я была вынуждена искать выход из сложившейся ситуации. Лабиринт, в он котором только один. Говорят, ворона предвещает беду. Но ведёт за собой. Я иду против течения. Правильно ли это?
Остаётся бросить всё, поменять документы и просто родиться другим человеком.
Я усмехнулась в зеркало, когда изучала новую себя: тёмно-русый цвет волос сменился на ольховый. Засим остаётся бросить всё, поменять документы и фамилию.
Родиться другим человеком. С другой, выдуманной историей.
***
Евгений назначил мне встречу в десять часов вечера. Уже давно зажглись световые рекламы. Шаркая ногами, я следом за позвавшим меня мужчиной вышла из гостиницы, и ступила в стеклянный плачущий мир.
Город утонул в дожде. Звуки машин не были так сильны слышны, блики рекламных щитов необыкновенно просвечивались сквозь пелену воды. Где-то прошли два человека с зонтиками в руках.
– Зачем ты назначил мне рандеву именно в это время? – вопрошала я, озираясь кругом.
От мужчины, стоящего напротив, исходил волшебный запах отборных зерен ароматного кофе.
– Ты же хотела моей помощи?
Он слишком запоздало об этом подумал.
– Хотела… Теперь в твоих услугах я больше не нуждаюсь. У меня прекрасная работа, и я спокойно живу в этом городе.
– Хорошо устроилась… – отметил Рогов. – А кто кредит платить будет?
– Это тебя не касается.
– Ещё как касается. – Многозначительное, тихое: – Ты даже не представляешь, насколько…
Мои брови мгновенно поднялись.
– Что ты хочешь этим сказать?
Следующие несколько минут мы стояли на месте, а вокруг торопливо шагали люди, мигали светофоры и сигналили машины. Дождь припустил сильнее. Полог бешеного ливня рассеял образ отошедшего мужчины.
– Потому что ничего не существует, – долетело сквозь шум падающей воды.
И вновь мужчина приблизился ко мне, невзирая на то, что промок. Его светлые волосы намокли, потяжелели, а лицо и губы окропились дождевыми каплями.
– Отойди, – проронила я, отталкиваясь.
Мужчина оставался непоколебим:
– А надо ли? – при этом сжимая мои запястья.
Недолго сопротивляясь, я вырвалась и подхватилась бежать. Быстрее, насколько могла. В голову проник мужской голос, давя словами на голову. Но с каждым разом меня возвращали в реальность.
…не существует такого человека как Максим Рогов…
– Нет…
Я завернула за угол, бросившись в темноту квартала, и ловчилась изменить свой путь. Но куда бы не ступила, где бы не скрывалась, голос не выходил из моей головы. Он твердил одно и то же. Беспрерывно, хладнокровно.
…не существует его друзей и родственников… не существует никакой банды… Они навели на тебя след… в твоём больном воображении…
– Нет…
Кеды принимали на себя всю грязь.
…не существует Татьяны…
– Нет…
В глазах весь мир помутнел, расплылся, а мои руки трогали стены. Задыхаясь, я безостановочно искала выход.
…не существует Владика…
– Нет!!
Вороны взметнулись с деревьев, захлопав чёрными крыльями и противно крича.
Закрывшись в телефонной будке, я принялась набирать отцовский номер. Я хотела позвонить ему. Набрав по порядку все цифры, нажала на кнопку, услышав после нескольких секунд треска и шипения:
“Потому это Игра Искусства…”
– Нет!
По стеклу тесной будки беспрерывным водопадом льется дождевая вода. Лицо покраснело от рыданий, зубы стиснуты, а рука, сжимающая старый телефон на проводе, судорожно бьёт им по автомату.
– Нет… Нет! Нет!!
Я не хотела оставаться. Я убегала от тьмы, убегала от себя, от прошлого и боли. Все улицы и объекты оставались где-то позади.
Бег замедлился, и я перешла на обычный шаг, вытирая руками мокрые глаза. В парке было сумрачно и тихо, только хлюпало под ботинками и изредка слышалось воронье карканье.
Я остановилась прямо у речки. По ту сторону виднелись высокие здания.
Иностранная фамилия затерялась в памяти, но имени мне дано было забыть.
Велдон… Тот, кто умиротворенно ждал меня у пристани.
– Хватить меня преследовать, слышишь?! – Схватив его за ткань плаща, я истошно трясла мужчину, била кулакам в грудь, царапала, как дикая уличная кошка. – Ты слышишь меня?!
По моей спине скользнула рука чародея.
– С возвращением, Джули.
Я злилась на него, а он тихо смеялся. Я била его, а он удерживал. Я кричала, он – шептал.
И теперь, сдавшись окончательно, спрятала заплаканное лицо на его груди.
– У меня больше ничего не осталось. Те, ради которых я жила, были просто моей иллюзией…
– Они есть. И это – Игроки… Они устроили грандиозный спектакль. Ты должна сама понимать, ради чего это всё было устроено.
Подняв пальцами мой подбородок, Велдон, по всей видимости, попытался успокоить меня, когда из моих глаз брызнули новые слезы. Я отдалилась от мужчины, нагнулась и тяжело опустила гудящую от боли голову, обхватив пальцами холодные перила.
…Почему я?
Как сухая тонкая, подломилась душа. Подавленная, я не знала, как жить дальше. Просто тупик. Бездна.
– Что пришло в голову? – спросил Велдон. – Ты что, прыгнуть хочешь?
Всматриваясь в чёрную гладь воды, я улыбалась, как безумная. Думала только о том, чего не существует, и решила, – если так, то поступлю наперекор всему.
Когда я спрыгнула, был слышен приглушенный плеск. Погруженная в себя и в воду, я приготовилась превратиться в ледяную статую на дне реки.
***
Вода просачивается сквозь пальцы. Тело согрето, но я чувствовала, что нахожусь в ограничении пространства.
Ванная.
Поднимаюсь на локтях, ощущая тяжесть горячей воды. Шов на узкой юбке разошелся почти до самого конца, выставив оголенное бедро. Я не решалась соединить лоскуты, но то, как этой откровенностью любовался находящийся рядом Велдон, заставляло меня зажать руки между погруженными в воду ногами, чтобы не казаться слишком открытой.
– Этим ничего не добьешься, – его голос приглушенный, но звучный. – Ты нужна нам до последнего. Надо будет – уничтожу сам.
Его руки помогли мне сесть на гладкий бортик ванной. Я снова встретилась с горящим взглядом: в глазах Велдона полыхнуло огненное пламя.
– Извини, это я виноват, – прошептал он мне куда-то в висок. – У нас была передержка в Игре. Хорошо, что мы успели, иначе бы ледяная вода взяла своё. У тебя было такое посинелое лицо… Но сейчас намного лучше.
Он говорил, но я пропускала мимо ушей каждое его слово. Мысли были заняты другим. Воспоминания, которые я держала под замком, начали быстро пробиваться на свободу. Из тьмы недолгого забытия и мрака выплывали старые кадры. Я открывала прошлое заново.
– Тебе нужно довериться мне, – прошептал маг, сверкнув улыбкой. – Если будешь послушной, я обещаю, что помогу тебе обрести счастливую жизнь.
Тогда из груди вырвался крик отчаяния, но его приглушил чародей, прижав меня к своей груди. Когда из меня вылилось все, что съедало изнутри, я успокоилась, снова подняв глаза на мужчину.
– Тише, тише, ты же не хочешь неприятностей, правда? – прищурился в улыбке Велдон, наигранно похлопав меня по мокрой щеке.
Я не хотела отвечать, но все еще продолжала смотреть на него.
Он держит меня на грани. На лезвии. На краю.
Под прицелом.
Расставив пальцы, гладит шею и плечи, но тем самым убивает во мне всё, чем я раньше жила и дышала. У моей жизни пропал всякий смысл и цель. Умерли мечты, пропал свет. Я пуста, как бокал, и все во мне испито до последней капли.
========== Глава 4 ==========
Мы не властны над своими судьбами. Но сознавать это каждую минуту было бы слишком горько…
(с) Северное сияние (Золотой компас)
Стоило только переступить порог, как в глаза бросилась необыкновенно красивая одежда: чёрный цвет шелкового платья, будто ласково липнувшего к телу, плавно переходил в золотой на широких рукавах.
Пересекая любые нормы, оно было надето на темноволосого мужчину с раскосыми глазами, похожими на два чёрных миндаля.
– Таканори-кун, ты где это чудо откопал? – хлопнул незнакомца по плечу индус, при этом осматривая подол женского костюма.
– Нигде, – промычал приятель. – Сама нашлась…
Взгляд индуса отображал растерянность, а мрачный тон голоса никак не соответствовал произнесенному слову:
– Супер. Нет, правда, супер, теперь я знаю, что на тебя повлиял Пятый Игрок! – наряду с этим обладатель смуглой кожи дал волю рукам с любопытством трогать азиата во всех местах, быстро и со смехом.
Самурай, в ответ на действия своего товарища, рефлекторно дергался и отталкивал парня руками:
– Слушай, прекрати, а?!
– А ты занимайся своими привычными делами, япошка! – воскликнул тот, заходясь от смеха и уворачиваясь, когда обиженный азиат занёс руку для удара. – Ты гитарист, а не транс…
– Не называй его так, – перебила миловидная девушка и бросила в него комковатую бумажку, чтобы, видимо, заступиться за обиженного.
– А ты чего его защищаешь? – грубо вскрикнул индус, – влюбилась, что ли?
– Так, а ну хватит фигней страдать. – На этот раз голос подал вошедший со мной в помещение Велдон. – У вас для этого предостаточно времени.
Все обошли молчанием моё неожиданное для них появление, и я не ожидала чего-то другого.
– Добрый вечер…
Все мои сомнения и страхи были сведены на нет одними объятиями Велдона за мои слегка дрожащие плечи. Стало легче: пусть даже всей душой я люто ненавижу этого человека, но сейчас его присутствие в какой-то степени успокаивало меня и не давало окончательно сломаться.
Его сладкий теплый шепот в волосы одновременно помогал собраться с духом и в очередной раз ощутить некоторое отвращение:
– Воспитанная… я польщен, Джулия.
– Бог ты мой, мистер Рей, а вы прибыли сюда с милой гостьей, – сразу после его слов приобрёл кто-то из присутствующих дар речи.
А затем еще:
– Скорее, давней знакомой. Не правда ли, мама?
Не вникая в его вопрос, я сразу всё поняла, когда увидела перед собой белокурого мальчишку с большими голубыми глазами. Я помню этот проникающий в душу взгляд, но с этой секунды он стал совсем отдаленным и чужим.
От сердца оторвалось с отчаянием, с некоторым удивлением:
– Ты был Владиком…
Улыбнувшись, мальчик, одетый как денди, удостоил меня не менее шокирующим ответом:
– Не я – моя марионетка. Правда прелестное существо?
– Очень прелестное… Я ведь привыкла к этому самому ребенку, думала, что заменила ему родную мать… Надо же, не думала, что это всего лишь игра. А кто же был Татьяной? – Мой взгляд перемещался с одного Игрока на другого, плечом я всё ещё чувствовала тепло мужской ладони.
– Собственно, я, – беловолосая женщина подняла руку. Её тонкую, смуглую от загара шею обвивали серебряные нити, а два упругих крупных полушария соблазнительно выглядывали из-под светло-голубого корсета.
– Никогда бы не подумала… – оценив ее внешность, вынесла я негромкий вердикт. – Ту встречу с вами всеми я смутно запомнила…
– Поваром Евгением был я, – отозвался объятый оптимизмом индус. – Если ты помнишь, Исключение, то меня зовут Солнце.
– Да… – нахмурилась я, копаясь в памяти и выхватывая из прошлого наиболее подходящие события, от которых спустя восемь лет остались только мелкие обрывки. – Что-то припоминаю…
Тем временем Велдон, убрав руку с моих плеч, величественно прошёл к широкой кровати, стоящей прямо напротив, и присел на её край, к тому же начал подманивать к себе пальцем:
– Садись ко мне.
– Прямо на колени, да? – неженственно подметила я.
Несколько секунд тишины – и по ушам ударил громкий хохот девушки в зеленом платье:
– Предлагаешь посадить тебя на раскаленные угли?
– Хорошо, – обозленная не на шутку, кивнула я от безысходности.
И легко, и тяжело, как ни странно – то, что мною ощущалось, как только я опустилась на укрытые плащом ноги мужчины и вздрогнула от прикосновения его рук к моей талии.
– Вот так, – с довольным видом сказал мне на ухо Велдон, пальцами убирая локоны с моего опущенного лица. – Как ты изменилась, Джулия.
– Слышу не в первый раз…
–…нежная… – мягко оборвал чародей, – отдаленно грубая в силу своей стойкости и прямоты…
– Велдон, соблюдай дистанцию даже на таком расстоянии. Теперь я понимаю – ты играл роль Максима.
– Это же очевидно, – усмехнулся он в ответ.
– Я не глупая… – оскорбилась и удвоила напор: – Я понимаю, зачем всё это было организовано.
– Это прекрасно, что ты всё осознала, – с нежностью признался маг, играясь с моими волосами, как будто никого рядом нет. – Нам не нужны наивные дурочки.
Зная, что мы в этой комнате отнюдь не одни, я попыталась переменить тему разговора, обводя Игроков серьёзным взглядом:
– У меня возник к вам один вопрос: что означает появление той книги на латыни?
– Это… – Белоснежная женщина беспечно махнула рукой: – Ах, да, это принадлежит не нам, а Хозяину.
– Все здесь, кроме тебя, понимают латынь, но содержание той самой книги тебе сказать не можем, – посмотрев на меня, продолжил Велдон. – Когда завершится Финал, откроются все секреты, и каждый из нас получит ответы на все интересующие вопросы. И только один – свободу от Игры.
– Мы все стремимся к победе, – намеренно произнёс японец. – А сейчас нужно довести дело до конца…
– И ты в этом должна нам помочь… – закончил за него чародей.
– Интересно, каким способом? – недоумевала я.
Велдон тяжко выдохнул мне в плечо:
– Как ни странно, у тебя два выбора: либо отдать душу… либо стать одной из нас.
Его слова в тот час же сразили меня. Радикально. Я не знала, как быть. Все ждали моего ответа, и тогда я почувствовала себя точно бы стоящей в волнении.
– Нет… Нет, я ни на что не согласна.
– Успокойся, – пальцы мужчины с нежностью гладили меня по затылку. – Это естественная реакция, но у тебя иных путей больше нет. Подумай – выбор весьма весомый.
– Не бойся, – с добротой в голосе поддержал меня индус.
Но не смотря ни на что, спокойствие покинуло мою душу:
– Это вы меня так уговариваете? Я не такую себе жизнь представляла. Я не понимаю, почему вы так начали беспокоиться за меня? Вам оно надо? Я ведь, по сути, нужна вам только из-за своей души.
– Чистой души. Но если хочешь, чтобы мы вообще не касались твоей жизни, окунись в грязь. Твоё сердце станет чёрным, ты пойдешь в стадо и тогда на одного нормального современного человека будет больше. В Игру Искусства вступают многие… Если кто выдерживает, конечно… И если кто не боится переступить порог ада и реальности.
– Что это все значит? – наигранно забавляясь, спросила я. – Опорочиться, чтобы выжить в этом мире? Нет… Лучше погибнуть светлой, нежели так, как ты предложил.
– Так и проверяются люди. – Потянулась еще одна дымовая струя. – Ты права, абсолютно права. Но ты не одна такая, кто прошел через нас. До тебя мы находили тысячи чистых душами людей и с помощью таких провокаций проверяли на прочность. Как оказалось, все они были недостаточно сильны, дабы сохранить свою чистоту. Кто-то начал грешить, кто-то покончил жизнь самоубийством… А вот ты… Ты, действительно, сильный человек, твёрдый… Такой нам и нужен.
– Это безумно. Такое прийти в голову может только сумасшедшим.
– Ну раз так, – индус встал и хлопнул в ладоши. – Добро пожаловать в нашу семью!
– Да, кстати, за нового участника! – согласилась девушка, перестукиваясь кружками с подругой и опрокидывая в горло то ли кофе, то ли чай, не знаю.
– А теперь пошли на репетицию, – громко заявил ещё один игрок, махнув рукой. – У нас на носу колоссальный спектакль, работы – неимоверное количество, так что прошу отклониться, – последние словами были адресованы нам с Велдоном, который повелительным жестом приказал уйти отсюда:
– Все свободны. Нам нужно остаться наедине. Поняли намёк?
– А то нет! – отозвался самый задорный, когда другие, не теряя ни минуты, один за другим выходили из полутемного помещения. – Велдон, давай, тряхни стариной.
– Иди ты, – чуть не блеванул чародей, осекаясь, – кхм… на сцену.
– Понял, ухожу. Мадам, – поклонился мне индус и закрыл за собой дверь.
Дела из рук вон плохи, а любые средства сбежать исчерпаны. Нас словно отрезали ото всего внешнего мира, чтобы сблизиться с магом и довериться ему. Видимо, мне суждено было стать их главной мишенью.
Велдон прилег, опираясь на локоть.
– Поговорим? – На кровати разметались его длинные светлые волосы.
Узкая мокрая блузка немного натянулась на моей груди, когда я сделала глубокий вдох, затем выдох, не отводя глаз от огненных всполохов во взгляде мужчины.
– А что нам ещё делать?
Расцветая в улыбке, он притронулся к моей щеке непослушными пальцами:
– Ты такая чистая. Ни капли пошлости. Знаешь, уже опротивело видеть распутных девок… а так хочется невинности и тепла.
Я постаралась не обращать внимание на его бестактность.
Мой голос оставался неизменным – ровным и полным холода, с нотками безысходности:
– Скажи еще что-нибудь. Во мне и так пустота. Мне уже все равно.
– Как хочешь, – согласился Велдон, поднимаясь с кровати. – Я не хочу терять такую личность, как ты. Вступай в Игру Искусства. Я знаю, что так будет намного лучше, потому что мертвых с погоста не носят. Пойми, ты не сможешь повернуть назад, но потом будешь с большой гордостью почитать театр.
– Кажется, ты лучше знаешь, чем я…
Но эти правдивые слова жалили, словно змея опасным ядом.
– Мне же, в конце концов, слишком много лет. По человеческим меркам мы, Игроки, переходим всякие границы. Если станешь частью нашего коллектива, то останешься молодой навсегда. У тебя появятся большие возможности, как у всех здесь присутствующих. Знаешь, как это здорово?
Всё звучало чрезвычайно убедительно, но что-то останавливало меня:
– Я подумаю – в этом плане нужно поступить рассудительно. Дай мне время.
– Времени мало. Решение должно быть принято прямо сей…
– Дай мне сделать свой выбор! – не выдержав, вспылила я. – Мне решать, по какой дороге идти, а не вам!
Возможно, я поступила слишком смело, но после этого мне стало намного лучше, словно камень с души свалился.
– Хорошо. – Моё положение обязывало к снисходительности не только меня, но и Велдона, который больше не прикасался ко мне. – Будь по твоему, Джулия. Но будет выброшен последний козырь. Главное, чтобы твой выбор оказался для тебя безошибочным.
***
Жизнь протекала как в тумане, и вскоре пребывание в Стокгольме оказалось особенно опасным и более рискованным. Существование в столице превратилось в сущий ад, где я была абсолютно одинокой и никому не нужной, кроме Игроков и Велдона.
Моя душа не может вновь прикоснуться к одиночеству – это ранит, как нож.
Вот уже во второй день охваченный удрученностью, я пятый час никак не могла справиться с выбором. Два пути. Два решения. Два будущего на собственное усмотрение.
Разбить или удержать… Решайся.
Разбить? Значит, сбросить осколки в бездну… Чтобы не было мучительно больно.
Взглядом я зафиксировала чемодан, поставленный в углу. Я знала, что все это значит… Уйду – денег на проживание в гостинице не достаёт. Я первая сделаю шаг назад. Здесь можно было бы поставить жирную точку, только… Мысли о свободе и плене давно затаились в глубине сердца, меня уничтожало одно словосочетание «игра огня». Всё встало поперёк горла.
Вокруг одна тишина и больше ничего. В комнату, в розовой полумгле заката, беспрепятственно врывается холодный воздух.
Меня всё и вся раздражает, хотя раньше такого не наблюдалось. Я с горечью передразнивала спокойный голос Велдона, едва сдерживая слёзы, когда тот позвонил мне, чтобы узнать ответ. Но его я дать пока что не могла.
Это боль. Невозможная убивающая боль. Поэтому я никогда не прощу существования Игры Искусства. Повторюсь, никогда.
– А может, ты всё-таки изменишься в худшую сторону, чтобы жить без нас дальше? Будешь пить, давать всем мужчинам за деньги, воровать?
Сердце было готово сразу разорваться от такого вопроса.
– Нет, – сглотнула я, – это исключено.
Потом я долго смотрела на светящийся экран телефона, прокручивая все слова, сказанные магом. Не стало мне от него простого житья.
Стать грязной девушкой… Нет, я не хочу терять настоящую себя.
Я прижала подушку к груди, закрыла глаза и уткнулась в смятые волны чистого одеяла. Бессонница сильно давит тело. В горле стоял горький ком, щеки были залиты слезами, легкие горели от боли, а мое лицо, красное и заплаканное, наверное, не так симпатично, как прежде.
Меня полностью снедала тоска. Я не могла сказать всё, как есть… Я боялась признаться своему отцу в том, что скрывала ото всех друзей и знакомых. Лишь родитель знал, как мне будет лучше поступить… И нынешнее положение уж вряд ли можно исправить.
Сердце, изнывающее от боли, билось медленно, но слишком больно отдавало в груди.
Слушая отдаленные посторонние звуки, я снова преодолеваю страх и набираю номер в никуда. Звоню непонятно кому, в надежде услышать нежный голос отца, но отвечал всегда кто-то другой. И в этот раз я завершила вызов, продолжая лить слёзы и задыхаться от нехватки кислорода.
В последнее время я часто кашляла.
По жилам течёт кровь, дышать становится слишком трудно, и это перерастает в тошноту, резко переходящую на рвоту, и вот, на пол выплескивается лужица густой алой крови. Я отчётливо понимаю, что у меня широко открыты глаза, а лёгкие сжимаются в жутком спазме.
Кашель возобновляется.
Опираясь дрожащими руками о стену, я шла на кухню, чтобы выпить воды, но когда попыталась налить её в ёмкость, то с ужасом увидела, что прозрачная струя бежит прямо мимо кружки.
Не получается. Ничего не помогает.
Сознание теряется со скоростью молнии. Приступ вогнал меня в наихудшее состояние, и чем это всё чревато – неизвестно.
Я падала, потянув за собой стеклянный графин, который разбился вдребезги, и осколки рассыпались около меня, теряющей рассудок. Штора, судя по отметинам на ткани, тоже упала моим стараниями. Я захлебывалась собственной кровью, что рвалась из горла наружу крупными потоками, и становится ясно, что это грань, два пути, два слова: жить или погибать. Что-то одно, но последствия необратимы.
Слеза покатилась и намочила ушную раковину, а глаза слипались, их словно смежил долгий сон. На моих губах остаётся горький пепел несказанных слов. Я сожалела, потому что мне казалось, что уже было поздно.
***
Больничная кровать пахнет как-то странно. Обычно такой запах ассоциируется с моим детством. Подавляющую часть своих лет я провела именно в таком состоянии – пропуская учёбу, в палате, под присмотром доброй медсестры, – и сейчас история повторилась заново.
Лицо по цвету сравнялось со снегом. Такая же жизнь, как и раньше. За короткий промежуток времени я исхудала, словно больная, но вернуться в прежнюю форму – вполне поправимо.
– Это… не серьёзно? – от безысходности шептала я пришедшей женщине в белом халате, трогая на щеке залепленную пластырем рану. – Скажите, что мне ничего не грозит… Что… Что со мной произошло?
– Девушка, не беспокойтесь, ничего особенного, – пересматривая бумаги, словно напевала миловидная медсестра. – Вы просто потеряли сознание. Всё произошло на почве нервного срыва. К тому же, у вас воспаление лёгких. Это не страшно, вскоре вы встанете на ноги.
– Все ясно, – глядя в одну точку, только и сказал я, чувствуя, что теперь беспокоиться не за что.
Медсестра, понимая, что пока она здесь больше не нужна, покинула палату, и ее присутствие заменил кое-кто другой.
Дверь открывается, и в помещение входит тот, кого я всецело ожидала, но не так, как ныне, и тогда на моем лице отобразился испуг. Индус по имени Солнце, накинув на плечи белый халат, неспешно приблизился к моей кровати и опустился на стул.
Молчание мужчины носило совсем другой характер.
Он закрыл глаза.
– Ничего не надо бояться. Совершенно ничего. Игра станет твоим смыслом, ты просто станешь другим человеком. В другой жизни. Я знаю, что тогда ты будешь по-настоящему счастлива…
– Я думала, что все будет иначе… – Я говорила обрывками фраз, не справляясь с болью в груди. – Извини, пока не могу Велдону дать точный ответ.
