Букет белых роз (СИ)

Текст добавлен: 9 мая 2017, 14:30

Текст книги "Букет белых роз (СИ)"

Автор книги: Калерия Кросс

Жанры:

Классическое фэнтези

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

– Чудом, таймер включился именно тогда, когда ты взяла его. – Наконец зеленые глаза, полные смятения, встретились с моими. – Все могло бы случиться гораздо раньше.

Опустошенная внутри и не отводящая от него отчаянного взгляда, я долго вязала эти нити в сознании.

Волосы бьют по лицу и от ветра сами откидываются назад.

– Я скрывал это… Джули… – слова застревали у жнеца в горле, вставали комом, который он проглатывал, но силился говорить дальше. – На самом деле, это и есть путь к игре. – Его дрожащие губы прошептали ответ на мой немой вопрос, который был задан давным-давно и до этой минуты оставался неразгаданной тайной; тупиком: – Death…

Руки хотели помять металлические прутья преграды, отделяющей край крыши от городской пропасти.

Горло сдавливало что-то, не холод.

Губы беззвучно двигались. Их щекотали развевающиеся волосы.

– Тогда что прикажешь мне делать? – спросила я. – Стать игроком?

– Я этого тебе не предлагал.

Тогда потупила взгляд, опуская голову и пряча под волосами лицо.

– Я не знаю, что мне делать.

Ноги отказывались держать меня, и шинигами, почувствовав это, поймал меня, опустив на колени, но не убирал руки с плеч.

Какое сейчас время: падать или не складывать крыльев в высоте, лететь ли?

Это безрассудно, подумала я, когда моего взгляда коснулся облик шинигами, размытый пеленой слез.

Просто жутко страшно и больно, ведь в его глазах я так похожа на слепого котенка, затерявшегося в тумане.

Неужели это безысходность? Неужели нельзя всегда оставаться под солнцем, а не в лентах дождя?

Я ничего не знаю.

Запустив ладонь в мои волосы и пропуская между пальцами слегка посветлевшие от краски пряди, Грелль прислонился лбом ко моему лбу, словно сильно устал и нашел опору.

Выдыхая.

– Вернемся к Велдону…

– Только ради свободы.

– Я знаю, – сказал он таким же разбитым, как и у меня, голосом.

Будто бы забыв о моих слезах и о своей печали, не убирая с волос руки, шинигами потерся лбом о лоб, легко улыбаясь, как в тот раз, перед долгим исчезновением из моей жизни.

По-другому уже не будет: я единожды испила то, что целиком проглотил он. Но отравлять себя до самого конца будет казнью.

И все же… между нами остались недосказанные, затерянные во времени слова.

***

– Божечки, что с тобой, Джулия, милая? – начав без предисловий, некогда возившийся в окружении своих фокусов, жизнерадостный индус забеспокоился, стоило ему увидеть меня, отодвинувшую вбок дверь из рисовой бумаги.

Я перешагнула через порог, отводя взгляд.

– Солнце… Да так, ничего… – слишком пассивно, неохотно, ведь после всего случившегося я ощущала себя муторно и хотела поскорее все забыть. Смотрела все куда-то в сторону.

Доходчивый Игрок, прочитав по моим губам больше, чем я произнесла, враз устремил на меня свои умные глаза молочно-голубого цвета, того цвета, который не свойственен коренным ласкарам.

Не успев еще оправиться от прошедшей ночи, я не отставала от мыслей, постоянно бьющихся во мне кадрами и вопросами.

– Итнересно, почему взрывчатка активировалась не рано, как планировалось Велдоном?

– Догадалась… – дернул уголком губ индус. – Она пускает ход после прикосновения пальцами, ничего более ее не включает…

Устало опустившись на диван, стоявший за спиной фокусника, я тяжело перевела дыхание, прижав три пальца ко лбу, в том месте, где раскалывало голову.

– Я не стану играть. Я уже все решила.

Солнце откашлянул в кулак.

– Но Хозяин сделает все, чтобы ты перешагнула…

– Он не тронет меня.

– Откуда такая уверенность?

Мне удалось выдержать паузу.

– Я хочу надеяться до конца.

– Какие мы серьезные… – Индус, тронувший меня своей добродушно-хитрой улыбкой, присел рядом и стал без предупреждения щекотать по животу и рукам, и это вызвало возбуждение в паре со смехом.

Мои руки упирались в его плечи, локти, грудь, лицо, возвращали пальцами те же веселые касания, от которых фокусник улыбался, но не прекращал свою игру.

– Ой, Санни, Санни, прекрати…! Я не люблю щекотки!

– А я люблю!

Я смеялась вместе с ним, в то же время снимая фокусника со счета как одного из тех, кто внушал мне омерзение.

Он не внушал.

Грелль

Отодвинув сёдзи, я вошел в комнату, в которой ней нет окон, но рисовая бумага пропускала солнечный свет мягко, рассеяно, и это не действовало на глаза. Дверца, ведущая во внутренний двор, была открыта, и в квадрате зеленели кусты, шелестели лепестки сакуры, растущей рядом. Облака плыли и словно приносили с собой легкий прохладный ветерок, от которого становится легче.

Это длилось недолго – голос за моей спиной раздался так неожиданно, что покой снова покинул меня, разрушилась тишина.

Я обернулся.

– Все-таки пришел, засранец? – Велдон, скрестив руки, обратился ко мне так, как будто сейчас я получу нагоняй, словно в очередной раз провинившийся мальчик-хулиган.

Мне хотелось смеяться, но я перевел дух, глядя на мага ироничным взглядом.

– Представляешь, образумился, дай, думаю, навестить старенький кров.

– И чего ж так? Уже стало не в радость жить безумством?

– Ты хотел проучить меня, и у тебя это получилось. Ну что, теперь попытайся объяснить, какого черта ты надел браслет на Джули?

Когда я потребовал ответа, он замолчал на некотрое время.

Рей всегда был одним большим подвохом, всегда морочил голову, и теперь его, такого сценичного и привередливого, было просто не остановить. Он намеренно молчал, в отличие от меня:

– Кто вообще дал право тебе делать это? – Мои опущенные руки сжались в нервной тряске. – В любом случае ты не получишь ее души. Я позабочусь об этом.

– Надо же, какой смелый. – Велднон блеснул желтыми глазами, размыкая губы и щерясь. Со сладострастием: – А ведь моя магия сильнее твоих способностей, не забывай об этом.

Но я никогда не забывал. С недавних пор я просто перестал бояться этого.

Юлия

– А потом, представляешь, я загадала желание – стать учителем. Было здорово тогда.

Положив руку на длинную спинку дивана, Солнце повернулся ко мне, выпытывая с чистым любопытством:

– Сколько тебе было?

– Мне, – я спиной отпрянула немного назад, – почти восемнадцать. Прошло уже пять лет, а я все никак не могу забыть, как попала в Департамент и находилась там около двух или трех месяцев, точно не помню. – На губах появилась широкая улыбка, а кисти рук стали жестикулировать. – А как убегала от одной жницы! Это было так забавно!

Солнце улыбнулся, проводя пальцами по ткани дивана.

– Видишь, желание Велдона обернулось для тебя настоящим приключением…

– Знаешь, Солнце, мне не казалось это смешным, но сейчас вспоминаю – комедия, да и только… А если рассказать про случай с… Постой, что значит желание Велдона? – Я повернулась к жнецу. – Разве не его Хозяина?

Светившийся от радости фокусник моментально потерял блеск в светло-голубых глазах.

Его нежданная перемена настроения утруждала меня, наполнила тревогой.

– Солнце, не молчи. – Мой взгляд умолял его хоть в чем-то сознаться, но тишина все еще была сильна.

Ступни мужских ботинок отбарабанили знакомый ритм, и только после этого к индусу вернулся голос.

Он выдыхал, обрывочно.

– В общем, об этом знаю только я, Велдон даже не подозревает о том, что я раскрыл его секрет. – Фокусник повернул ко мне голову. – Просто слушай. Дело в том, что ты из всех нас осталась нетронутой в плане Игры. Едва окажешься с нами в одном кругу, то твои силы перейдут к нему сразу. Это цель Хозяина, но перехват Велдона. Проглоит твою душу – освободится сам. И его Театр останется. Мы будем не свободны, так что не бойся – не укусим. Он остроглазый… свое не упустит.

– Но зачем насильно надевать на меня браслет?

– Мы сами были не в курсе всего этого. Дело рук мастера, который создал себе тени. Они держали тебя, чтобы ты не убежала.

В этот миг у комнаты появилась одна из Игроков, белоснежная красавица.

– Вот вы где! Так, быстренько собираем вещи!

Мы переглянулись с мужчиной и непонимающе посмотрели на нее, чем больше заставили ее повысить голос:

– Ну, чего застыли? Мы отправляемся в Лондон!

Грелль

– Тысячу раз сказал – нет, и возвращаться не собираюсь, – я сказал это, когда стоял лицом к окну, там, где вставало солнце.

Еще один бросок камня: на поверхности рябящей морской воды появились небольшие круги.

– Уверен?

Мои босые ноги обдавало холодным прибоем: подолы джинсов намокли и потяжелели от воды. После новой волны брызнуло на колени, но незначительно.

– Полностью.

В голову приходили разные умозаключения. Переминаясь, я отстегнул замок куртки в силу того, что физически ощущал духоту.

Отзвук сердцебиения тонул в других шумах природы. Приходится только снедать.

– И где же тот Грелль Сатклифф, идущий за светом? Где его желание побороть все и всех? А где огонь в глазах и клятвы, что свобода будет у тебя в кармане?

Его подголоски не покидали мое сознание, даже когда я был от Клуба весьма далеко. У моря, переливающего на закате золотыми бликами.

– Останови свой пыл, Сатклифф. Мне и никому он не нужен. Просто остынь и подумай.

В ногах отдавало ожогами, когда я чувствовал под голыми ступнями камни.

– Сознайся, что твоя ошибка повторяется дважды, а это уже глупость с твоей стороны.

Закат холодел над морем, которое роптало, как зрители, и берег – сцена, а ней стою я, глядя в этот безграничный омут созерцателей.

Моя субстанция…

– Подумай, что может случиться. Они все равно не выиграют и не стараются, а у тебя шанс…

Присев на песок, я обхватил колени и смотрел без помощи очков на заходящее солнце. Я все равно поверну против течения. Река не так опасна и быстра, чтобы препятствовать этому.

***

Уже и не помню, когда в последний раз получал такую отдушину.

Я лежал на диване и некоторое время не закрывал глаз, но потом, не спавший всю ночь, слегка подобрался ко сну, но еще не полностью утонул в нем. Темнота раннего утра всегда успокаивала меня. Я ценил, что иногда могу прожить именно такими минутами.

Но когда рядом оказывалась она, все становилось намного проблематично. Рядом с простой смертной было трудно.

Юли вошла в каюту.

Она недолго сидела в молчании на краю дивана. Возможно, она чувствовала, что я правда не сплю. В ее голосе за последние дни закрепилась горечь, и больше никаких других нот я в нем не слышал:

– Игроки сообщили, что…

– Я в курсе, не нужно, – перебил я, поглощенный лихорадкой мыслей, что так и давили на голову.

Полные бессилия и сожалений, мы делили между собой два молчания: мое – сонное, глубокое, и ее – испуганное, натянутое до минуты.

– Ты остаешся в игре или…?

– Когда причалим к берегу, я вернусь в Игру. Только ради завершения начатого. Да, я поступил неправильно, когда решил покинуть Игру. В итоге – около пяти лет скитаний по Токио в обрывочном бреду…

– Но почему ты захотел уйти тогда?

– Не знаю, насколько это тебе покажется странным… – из горла вылетел горестный выдох. – Но я устал. Велдон прав – я рушил стены, добирался до света и самолично опустился на колени. Не поверишь, но даже вечности чертовски мало, чтобы прожить без ошибок и падений. И даже у такого шинигами, как я, ломается воля. Просто из-за выбора, а не потому что ослаб.

Мне ничего из сказанного не жаль; я признался – я был смело откровенен с ней, потому что знал – она поймет каждое мое слово. Она понимает, что значит падение и удар. Ее крылья такие же окровавленные, подломанные, но продолжают нести ввысь. Они белые, в отличие от моих, но я стремлюсь очистить их от грязи, в которой так долго и безвыходно купался сам. Как же глупо и забавно…

Почти не разжимая губ, я стал цедить по словам, глядя снизу вверх на Юли:

– Что с нами такое творится? Мы даже не можем понять, как нам поступать дальше… Жнец и человек… Это невозможно.

– Грелль…?

– Я серьезно, правда, – поднялся я на локтях, приближаясь к ее лицу. – Не глупо ли мимолетной минуте слиться с бесконечностью, если у нее таких для своего хода хватает в несколько миллиардов раз?

Вопрос вернул девушке то, что я заметил при самой первой нашей встрече – любопытство и всю ту же ранимость. Не прав – она не изменилась. Я смог снять с нее маску, которую она придумала себе сама. Я открыл ее заново, заглядывая в глубину безотрадных карих глаз, в которых еще сохранился тот прожигающий блеск.

– Но эта минута желает понять, каково это – войти в вечность? Остаться в ней и стать элементом ее безостановочности.

– Жалкой и никем не заметной… – продолжил я с иронией. – Да, она такая. Но если сравнить ее с двухста веками, прожитыми впустую, она наполнена жизнью и теплом больше, чем сама думает. Безумно, не правда ли?

На этих секундах я перестал ставить себе рамки и вывернул наизнанку мир, который не открывал никому до этого. Я обнажил свои тайны, потому что перестал ждать.

– А если попробуешь просто оттолкнуть и с легкостью вдохнуть ветер с моря? – соединив руки на затылке девушки под волосами и закрывая глаза, я вырисовывал носом линии на ее лице. – Что останется внутри? Что случится?

– Действия просты, Грелль… – она упиралась в мой лоб. – Но так трудно даже отвернуться… Тебе же не сложно забыть меня и бросить в бездну.

– Не сложно. Но я не хочу.

Касаясь носом макушки и волос, я не выпускал Юли, только сильнее сжимал руки. Ощущение зависимости крепнуло, в конце концов превратившись в мучительную, съедающую пытку.

Я хотел сгореть вместе с ней дотла.

Пролились слова, как ручьи, как водопады…

– Что будет, если отпустим вместе? – Юли хотела, чтобы я поставил точку, но непонятно какую. – Одновременно, выдыхая вдвоем?

Но я выбрал запятую.

– Посмотрим, как это будет выглядеть. Будет смешно.

– Почему же?

Пальцы перебрались по ее затылку выше, застывая между волосами.

– Гравитация притянет опять, сожмет и сольет. Я никогда такого не говорил, потому что во мне этого не было, но… – Я переборол себя, выдыхая рваными словами: – Мне невыносимо думать о том, что кто-то вместо меня будет целовать твои губы.

«Я открылся, чтобы не повторяться дважды… чтобы не переступать ту же грань…»

Юли только молчала в ответ, но не отводила взгляд.

Я не хочу исправлять предыдущих ошибок. Я не хочу отказываться от них – это печать в моем сердце, и я не жалею, что попробовал стереть границы между запретом и правилами.

Я бессознательно накручивал на свои пальцы локоны девушки и скользил губами по её лбу. Она обхватила руками мое лицо и выдохнула в него. Без слез и без дрожи.

Я не отпущу Юли.

Она только моя.

***

Юлия

– А вот и Лондон! – Девушка-игрок нагромоздила себя сумками, но казалось, что ей ни каплю не тяжело нести такой груз. Она только восхищалась промозглой столицей, в которой я дважды отдыхала с отцом.

Многие места здесь накрепко засели в памяти, были хорошо узнаваемы, даже этот порт, к которому недавно причалил наш корабль.

Слаженный во всех отношениях коллектив группой обсуждал свой приезд в этот город, но мне, стоящей от них поодаль, было прекрасно слышно, о чем они говорят.

– Последний раз мы здесь были этак в девяносто первом. Надо же, как все изменилось, – обернулся, удивляясь, фокусник-индус и снял цилиндр на скорбных словах: – Почтенная память Принцессе Диане…

– Сиддхартха раньше играл роль королевского слуги, он про них все знает. Всю историю, – на повышенной интонации отметил другой Игрок.

Грелль молча стоял и беспристрастно смотрел на меня, перекинув сумку через плечо. К нему вернулась холодная выдержка и прикрыла нежность своим деланным щитом. Мы снова отдалились от друга на несколько шагов, будто перед началом утренней дуэли. Наши взгляды, исполненные болью, и пустота, возникшая из прошлого, скололи сердце.

Паруса не дергал порывистый ветер, а игроки уже разбирали багаж.

В тучах вдруг полыхнуло, прогремело, и сверху накрыла вода, стекая ручьями по лицу и волосам.

Игроки заторопились, под дружеский смех относя сумки к открытым багажникам приехавших машин.

Но ничего не волновало – вместе с шинигами мы все так же смотрели друг на друга сквозь пелену проливного дождя.

***

Он продолжал литься на город, даже когда Велдон начал ритуал по возвращению Сатклиффа в Игру. Канделябр с тремя свечами, находящийся на столе, прогонял темноту, когда жнец и маг сидели друг напротив друга, а среди присутствующих была только я.

– Готов?

Грелль язвительно растянул губы:

– А будут сюрпризы?

– Надеюсь, что нет… – спокойно ответил Рей, соизмеряя свои силы, перед тем как надеть на шинигами браслет.

Это далось ему не так легко.

Искрящаяся песочная пыль крутилась вихрем вокруг стола, отсвечивала золотом, развевая наши волосы, переплетая зримые иллюзии и мысли, предметы и воспоминания. Словно происходило слияние земли и неба.

Когда все закончилось, затихло, то из кожи на руке Грелля вытекла кровь, но почему-то это не понравилось чародею.

– Накаркал, черт… Может, побочные эффекты?

Грелль тоже стал беспокоиться, когда Вел второй раз колдовал над его рукой, жестикулируя и рисуя таким образом в воздухе витиеватые знаки.

Я не верю, что Велдон сплоховал… Не верю.

Но остроконечный браслет не вошел в запястье шинигами – не в полную глубину, а только слабо проткнул кожу и сразу же после этого согнулся, в конечном итоге, разломавшись надвое.

Велдон сокрушенно положил ладони на стол.

– Не может быть… Его безумство не лечится.

Небеса не слились с землей – они ударились о нее, рассыпаясь на части. Сердце мгновенно превратилось в прыгающий мяг, забилось внутри.

Мы одновременно взглянули на мага, спрашивая в один голос:

– Как… не лечится?

========== Глава 9 ==========

Грелль

– Не лечится? – Я снова с большим непониманием переводил взгляд с Велдона на расколотый браслет. – Но… как это понимать?

Маг, сжимая кулаки, продолжал очернять:

– У меня не получилось вернуть тебя в Игру. То, что овладело тобой, не дает возвратиться обратно.

Нагрянула тишина, но ее прорезал голос девушки:

– Велдон… Ты же сам говорил, что твоя магия сильнее.

– Видимо, я ошибся.

Как мне нужно было отнестись к этому?

Я не знал.

Я правда не знал.

– Ты станешь сумасшедшим окончательно. Никакой Финал тебя не спасет.

Его слова не питали хорошим, впрочем, Велдон никогда не уведомлял Игроков приятными новостями.

Опираясь руками о край стола, он встал, громко воскликнув:

– Что ж, поздравляю. Твоя мечта сбылась – ты свободен.

Моя ладонь сжалась – я из последних сил подавил в себе крик.

– Велдон, значит, ты отпускаешь его? – осторожно спросила Джули.

– А с чего мне его оставлять его здесь? – развел руками маг. – Ни на что негодный шинигами будет здесь еще оставаться. Он не будет в Игре, – но только натянутая маска спокойствия на его лице мгновенно дала трещину, обнажив истину, – он будет в клетке.

Он притянул Джули к себе за локоть и сжал рукой ее губы – девушка пыталась вырываться, приглушенно кричала.

– Велдон! – с яростью прохрипел я, собравшись накинуться на него, но как только подбежал, он образовал рукой полупрозрачную стену между нами.

– Думаешь, я так просто отнесусь к этому?

Когда он это сказал, мои ладони легли на стену.

– Ты всегда хочешь, чтобы все было по-твоему.

В моем взгляде проскользнул испуг, когда я посмотрел на сопротивляющуюся в его руках Джули.

Я обещал, что не отпущу… Лжец.

– При удобном случае ты заберешь смертную с собой, и тогда миссия завладеть ее душой будет провалена. Я всеми силами добивался этого, но так и не смог, потому что ты постоянно вставал у меня на пути. Я хотел, чтобы ее убили, чтобы она сама простилась с жизнью, я пытался, чтобы она разбилась на стрит-рейсинге, чтобы погибла от бомбы, но ты постоянно встревал и встревал!

– И я буду так делать постоянно.

Джули звала меня, когда вырывалась, и я хотел ответить ей, но Велдон не давал нам ничего, кроме как самому смеяться.

– Интересно, а как это у тебя получится? Ты неконтролируемое существо. Какой с тебя толк? А пока – до скорого… – заключил он, подкрепив слова действиями. Из его нарисованного в воздухе круга выплыли потоки отуманивающего рассудок колдовства, являвшего собой клубы пыльцы.

Он пропал вместе с Джули.

Потеряв их в поле зрения, я снова попал в мир, принятый считать параллельным, и все было там настоящим. Вместо стены я видел, что падаю в неизвестность.

Если здесь я выживал и тянулся за выходом, то в своей реальности я просто невольно оставлял своему телу безумство.

Я всегда куда-то падал.

Юлия

Я снова стала жертвой.

Я снова поверила этому колдуну и снова попала в его капкан.

Мне не придется изнывать боли, потому что это уже произошло и повторяется не один раз.

Открыв дверь, Велдон рывком столкнул меня на палас, немного скользнувший назад, когда я опустилась на него боком. Он получил удар, отдавший болью и стоном, вырвавшимся из моего сжатого страхом горла.

Пропитанные жестокостью руки не давали дышать и, накрывая губы, тащили через силу в это помещение, толкали на пол, а сейчас они так же больно и дерзновенно поднимают меня и отбрасывают спиной к стене.

Твердая поверхность оставляет следы синяков и жгучей муки, и от этого я почти не могу говорить, словно с каждым новым ударом мой голос терял свою громкость и силу.

Теперь меня прижали меня к стене: Велдон вперил в меня свой осатанелый взгляд. Я знала, что маг ненавидит меня. Он будет бороться с моей жизнью, чтобы завладеть ею, но я не хочу допускать мысли о том, что отдам ее.

Я не отдам.

– Сколько уже можно играть на моих нервах? – дразнящий шепот льется на мое скривленное от боли лицо. – Мне надоело нянчиться с тобой и изображать из себя снисходительного дружка.

Он был так близко, что когда моя грудь поднималась от частых вдохов, то впритык соприкасалась с его торсом.

Велдон ненавидел меня так же, как и я его.

Теряя терпение, я метнула в Рея молнии глазами.

– Ты им никогда не был.

Я окончательно разбудила в волшебнике зверя.

Я снова сорвала с него маску.

Не сдерживая себя, Велдон сплел и сжал наши руки над моей головой.

Давление его пальцев, мнущих мои, было настолько сильным, что я перестала надеяться на лучшее, и сколько бы не собирала частицы веры, она все равно рассыпалась на осколки.

Еще не уничтоженная, я стояла на тонком лезвии, поранив ступни в кровь. Сердце уже было рассеченным, но все еще продолжающим хватать секунды жизни и биться что есть сил.

– Я заберу твою душу прямо сейчас, и с этим покончим. Тебе показать, как это делается, или закроешь глаза?

Тогда от смешанных чувств я поняла, что задыхаюсь.

Но его остановил голос, прорвавшийся сквозь стену страха и бьющий по ушам стук сердца:

– А-ну стой-ка, Вел! Что за дела? Похищаешь ее душу прямо сейчас, до Финала? – резонно заметил индус, тень которого я увидела в светящемся проеме двери.

– Уйди, Сиддхартха, не мешай мне. – Глаза моего ненавистника сверкали сердитым блеском – Вел не поворачивался к окликающему его Игроку.

– Так, – протянул Солнце, делая шаг к нам, – кажется, кто-то что-то скрывает от своего Хозяина…

– Что еще скрывает? – Чародей повернулся ко мне в профиль, и я увидела, как гневно вздернулась его бровь.

Игрок усмехнулся, пожимая плечами.

– О том, что душа нужна в расплату Владыке. Но зачем она тебе?

И это спасло меня – Велдон разжал мои руки.

– Эта смертная просто разозлила меня – не сдержался.

– Будь терпеливым, Вел. Ты же хороший волшебник, не так ли?

Теперь я видела тень Рея, медленно уходящего из комнаты.

– Отведи ее в гостиную.

Все закончилось, и я понимала, что все еще дышу.

Чувствуя боль в сердце и на коже, подошла к фокуснику. Я стояла перед своим другом, как маленькая девочка, которую сильно отругали и поставили в угол. Но это больше, чем наказание.

Я ослабла и просто упала в объятия мужчины. Из меня вырывались горькие всхлипы, которым я не позволяла перерасти в рыдания, но смело давала выход слезам, от которых оставалось влажное пятно на ткани мужского сюртука.

Руки индуса, в отличие от рук чародея, грели меня и заставляли успокоиться.

Они давали исцеление и дружескую опору.

– Испугалась, дорогая? – улыбаясь и проглаживая меня по волосам, спросил Солнце, когда я подняла на него взгляд.

Но не продержалась даже несколько секунд, и слезы полились из глаз с новой с силой; я прятала их, прижимаясь лицом к груди фокусника и не стыдясь перед ним, что, взрослая, еще не разучилась выплескивать наружу свою боль.

Вылив из себя слезами все, что терзало лезвием внутри, я наконец вернулась к реальности.

– Солнце… Пойдем за Греллем.

– Сожалею, милая, но он уже в клетке.

Губы раскрылись, выпуская прерывчатый выдох.

Грелль

Я сидел, прислонившись к холодным прутьям клетки и опустив голову на колени. Закрытое пространство взяло свое и потому не получалось выбраться.

Безумство закончилось несколько минут назад, и все образы, мир, в который мгновенно переносилось мое сознание, ушли в прошлое, но не отпускали, держась за сердце стальными клешнями.

Мне никогда не было просто.

Тишина и замкнутость опустошали изнутри мое испещренное шрамами ретивое. Я тяготился ими, ощущая, как боль расползается в голове, бьет без остановки и заставляет терпеть эти мучения до тех пор, пока окончательно не стихнет.

Все вокруг выглядело так, словно я находился в зоне отчуждения.

Корящий за все других, но не себя.

– Вах, кого я вижу! Пять лет как не виделись! Хорошо в клетке, Сатклифф?

Мой удивленный взгляд медленно сместился с колен на противоположную сторону клетки, но я понял, что сильно знакомый голос доносится сзади. Обернувшись, ошеломленно уставился на проникшего сюда жнеца, который навсегда запомнился мне тороватым всех отношениях.

– Рональд? Что… что ты тут делаешь?

Скептически изогнув бровь, диспетчер скривил губы в добродушной усмешке и припустил очки, придерживая за оправу двумя пальцами.

– Не поверишь – работаю. Тут просто одну девушку убивать собрались. Собирались. Ложный вызов. – Рональд досадливо почесал затылок. – Блин, накрылась пленочка…

Пальцы перестали крепко держать прутья, просто разжались и медленно поползли по железкам вниз.

– Так он не сделал с ней ничего. – Прижимая ладонь к груди, я глубоко вздохнул. – О Господи…

– А ты ее знаешь? – Рональд, чей облик портила полосками разделявшая нас вертикальная решетка, удивился не меньше.

– Это не важно. Пока меня не было в Департаменте, что там у вас? Что изменилось?

– Ну чего говорить? По сравнению с нами, у тебя тут, вижу, все намного интереснее. Я до сих пор не могу понять, почему ты перестал ходить в женских костюмах? Ты ж вроде как…

– Это было всего лишь игрой. Притворством…

Задумавшись над моими словами, шинигами затем поднял на меня взгляд, всем видом показывая свое недоумение.

– А чего ради, Сатклифф?

– Долго объяснять, Рон, но факт в том, что я был не таким, каким меня видели много лет.

– А чего ты тогда тут сидишь?

– Из-за безумства.

– А, из-за этой мелочи…

– Мелочи, говоришь? Да я из-за этой, как ты говоришь, мелочи уже пять лет сам не свой.

Рональд прыснул со смеху, будто я сделал что-то невразумительное и этим самым помог сотруднику лишний раз улыбнуться.

– Что, шалунишка, напортачил?

– Ну не больше, чем ты, – на моих губах наконец мелькнула тень улыбки.

– Да, я такой, это правда. А насчет Департамента… – его голос сделался серьезным. – Всё как обычно, за исключением того, что Уильяму тогда пришлось исключить тебя из диспетчеров. Он искал тебя, обращался во все Департаменты, но тебя нигде не могли найти. Уильям все еще надеется, что ты вернешься.

– Я не знаю, смогу ли. Наверное, не вернусь.

– Пф, неужели забыл, как избавляются от безумства? Дело-то былое. Тогда я только пришел в Академию. Я еще тогда был не очень симпатичный и больше килограмм на двадцать. От однокурсников я слышал, что закрытой вечеринке вы решили тайком сбежать из Академии, и вам это удалось.

– Да, были времена…

– Когда вы оказались в людском мире, одной из ваших тусовщиц стало плохо и с ней стала такая же фигня происходить.

– Да, помню… Тогда мы нашли в библиотеке одну книгу, чтобы предотвратить эту болезнь… Рональд, в моей квартире была эта книга.

– Я понимаю твои намеки, дружище, но там сигнализация в каждой квартире. Погоди, – вдруг сказал Рональд, вызвав мой взгляд, который тут же пересекся с его, но лишь потом я заметил связку ключей в поднятой руке на уровне полного хитрости лица, – кажется, у меня есть интересная идея…

Не переставая удивляться этому жнецу, я улыбнулся сам и сощурился.

– Вот кто у нас истинный шалунишка.

– А то, Грелль! – воскликнул диспетчер, покрутив на пальце связку ключей и мгновенно отделив нужный от остальных.

Юлия

– Смотри, мы сделаем такой фокус. – Рука фокусника загадочным образом образовала комок света на зеркалом: оно отразило эти лучи. Улыбаясь, Солнце отвел ладонь в сторону. – Голограмма – отличная штука.

– Она сработает? – перехватила я его добрый взгляд.

– Конечно, я сам пробовал. Просто вселяем тебя в зеркало, ты делаешь там разнообразные движения и говоришь, а потом все это мое зеркало будет отражать в увеличенном виде, как настоящее. Знаешь, Джулия, а еще интересно то, что в Финале принимают участие еще две Игры. Одна из России и другая из Штатов, ну и наша.

– А откуда такие подробности?

– От Гробовщика. Велдон лично с ним виделся. Такая информация доступна только ему.

Солнце продолжал колдовать над зеркалом, сжимая его в своей руке.

Я повернулась к Игроку, вспомнив имя во вспышке вернувшихся кадров.

– Гробовщик? Тот самый?

Грелль

– Ты уверен, что она у тебя здесь? – прижимаясь затылком к стене, засомневался Рональд, наблюдающий за моими поисками. – А вдруг ты забыл, что выбросил?

– Подожди немного, я точно знаю, что она здесь.

Запыленные книги долго сыпались на пол, пока одна из них, ощущаясь мягким переплетом под пальцами, не оказалось той самой, которую я так и не вернул в библиотеку.

– Вот она.

– То есть теперь ты можешь прямо сейчас дуть в эту пещеру.

– Не сейчас. Позже.

– Когда позже? Такой шанс, а ты – позже?! Да ты точно сумасшедший!

– Я им был пять лет, мне не привыкать. Но ведь безумцы всех умней. – Я распахнул перед собой шкаф и обернулся к шинигами. – Сейчас я тебе докажу это.

Приподняв подол платья, я влез ногами в туфли и разжал держащую ткань пальцы.

Уже почти готов.

Я снял очки, демонстративно касаясь заушником приоткрытых губ.

– Ну, как я тебе?

Увидев меня таким, Рональд присвистнул.

– Дорогая, а не хотите ли познакомиться?

– Вот дурень, – шикнул я, но Рональд не расслышал моих слов, приглушая их своим громким смехом. – Да чего ты ржешь?