Текст книги "Заложник силы (СИ)"
Автор книги: Ирина Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 55 страниц)
Глава 26
Софи знала, что что-то должно случиться. Чувствовала это с того самого дня, как Тьен вернулся. Но подобного и представить не могла.
Она давно уже не верила в сказки. А в такие и верить не хотелось.
Другой мир, хранилище памяти, белый каменный шар, чужие жизни, промелькнувшие перед ней… Не может же это все быть на самом деле?
Могло. И было.
И ее Тьен – совсем не Тьен, и, наверное, даже не ее…
Девушку буквально раздирало изнутри. Хотелось кричать и плакать. Или лечь на каменный пол, свернуться калачиком и умереть. Она с трудом контролировала себя, чтобы поддерживать хотя бы подобие разговора с приведшей ее сюда женщиной.
А потом появилась еще одна. Тоже молодая, красивая сияющей нечеловеческой красотой. Но не альва. Другой тип внешности. В Лили не чувствовалось хрупкости, стройная и изящная, она вместе с тем выглядела крепкой и сильной, твердой – как камень, как земля. А эта, с белыми, заплетенными в толстую длинную косу волосами и большими серо-голубыми глазами, казалась невесомой… Да и летала к тому же.
Значит, сильфида.
Софи сама удивилась, с какой легкостью она признала этот факт.
– Это невеста шеара Этьена, – представила ее незнакомке Лили.
– Да? Ну что ж, каждый выбирает по себе. Главное, не ошибиться в выборе, правда?
Сильфида остановилась напротив Софи. Ростом она была выше девушки и вдобавок к этому парила в воздухе в нескольких дюймах от пола, а потому на гостью смотрела сверху вниз.
– Ты уверена, что сделала правильный выбор?
Софи растерялась. Разве она выбирала? Когда? Когда гадала, вернуться ей в тот проулок за раненым парнем или нет? Когда, не раздумывая, взяла на постой сомнительного квартиранта? Когда принимала его подарки или соглашалась на прогулку в Ли-Рей? Или совсем недавно, когда не побоялась вновь впустить его в свою жизнь?
Получается, что выбирала.
Но правильный ли это выбор?
– Сомневаешься? – прищурилась сильфида. – Понимаю. Вы такие разные. Ты – человек, он – шеар. Ты с трудом носишь свое хлипкое тельце, а он способен своротить горы, в прямом смысле. Он проживет долгую жизнь, а ты – бабочка-однодневка… Продолжать?
– Не надо, – стиснув зубы, выдавила Софи.
Всего сказанного уже достаточно, чтобы разрыдаться. Но она не доставит им такой радости.
Кто они вообще такие? По какому праву притащили ее сюда? Чего добиваются?
Хотят, чтобы она отказалась от Тьена? Не дождутся! Если она и решит его оставить, он узнает об этом первым. Он, а не какие-то там… сказочные существа!
– Ты должна понимать, с кем имеешь дело, – вкрадчивый шепот сильфиды напоминал шипение змеи.
Девушка внутренне содрогнулась, но постаралась ответить четко и уверенно:
– Я понимаю.
– В самом деле?
– Да.
– Подумай…
– Я подумала, – твердо произнесла Софи. – И я все понимаю. Да, он – шеар, а я – человек. И что в этом плохого? Он сильный? Хорошо. Будет, кому носить на руках мое хлипкое тельце. Проживет намного дольше? А меня, может быть, устраивает, что я умру первой, вместо того, чтобы хоронить и оплакивать его. И не нужно волноваться, что после моей смерти некому будет позаботиться о наших детях. И внуках. И правнуках…
Ее занесло. Голос срывался на крик. Душили с трудом сдерживаемые слезы.
Но она справилась.
Сильфида, отлетев немного назад, сложила руки на груди, оглядела ее со стороны с новым интересом и, обменявшись взглядами с альвой, вдруг рассмеялась.
– Девочка-то с характером. Я уж боялась, еще одна тихоня.
Снова подлетела поближе.
– Ты во многом права, – сказала, уже не смеясь. – Но жизнь с шеаром, сколько бы она не длилась, – это не только радости. Мне-то можешь поверить.
Чувствовалось, что она знает, что говорит. Но Софи была еще слишком напугана, слишком зла на обеих женщин, в том числе и за этот свой страх, слишком…
В этом мире все было для нее слишком.
– С какой стати? – сердито буркнула она себе под нос.
– Кому, как не мне знать, – склонив голову к плечу, проговорила сильфида. – Я была женой шеара. Я – мать шеара. Бабушка шеаров… Этого, твоего, кстати, тоже. Вот и забочусь о счастье внука.
Бабушка. Новую информацию Софи тоже приняла без раздумий и сомнений.
Это у людей бабушки седые, сгорбленные, с морщинистыми лицами и добродушным прищуром выцветших подслеповатых глаз. А у шеаров такие – молодые, красивые… стервы.
Девушка откашлялась, прочищая пересохшее горло, и предположила вслух:
– Вы его не слишком любите, да?
– Да, – без раскаяния признала сильфида. – Но о счастье нелюбимого внука нужно заботиться в первую очередь. Эйнар – мой второй внук – тот пусть хоть сто лет еще не женится. А Этьен… Чем счастливее он будет где-то там, в другом мире, тем меньше шансов, что вернется в Итериан, чтобы снова действовать мне на нервы. Понимаешь мои побуждения?
«Эйнар не женат», – отметила Софи отстраненно.
Еще одна ложь – маленькая монетка в копилку обманов.
А бабуля, по крайней мере, честная. Хоть до сих пор и непонятно, чего от нее хочет.
– Шеари Йонела…
Лили хотела что-то сказать, но сильфида посмотрела на нее и сердито сверкнула глазами. В самом деле сверкнула: Софи ясно увидела вспышки молний.
– Если уж начала, доводи до конца. Не можешь сама – не мешай.
Софи стало совсем не по себе: что значит, до конца?
– Никогда не вмешалась бы, – сильфида подлетела вплотную к девушке. – Я, знаешь ли, очень не любопытная бабушка. Но раз ты уже здесь… Вот она, – шеари кивком указала на Лили, – полагает, что главная проблема в том, что ты – человек. А я так скажу: это – последняя из ваших проблем. Разница в продолжительности жизней? Ерунда! Кто раньше умрет, кто позже, – на все воля четырех. И его сила, как и твое бессилие, тоже не повод для тревог. Мужчины любят слабых женщин. Да-да, и на руках носят… Но ты должна понимать, на что идешь, связывая свою жизнь с шеаром. Мы с мужем были знакомы много лет, прежде чем он назвал меня невестой. Еще несколько лет прошло до того, как я стала женой. Мне казалось, я знаю все и ко всему готова… Но лишь казалось. Как и тебе сейчас кажется, что для счастья нужно только избавиться от двух зловредных теток и вернуться в свой уютный мирок, где все сразу станет как прежде. Но ты ведь понимаешь, что не станет?
Да, теперь уже точно не станет…
– А если думаешь, что твоя жизнь превратится в сказку, ты дура, – без обиняков заявила сильфида. – Но ты не похожа на дуру. И, возможно, сумеешь понять то, что я тебе скажу. Я дам тебе один совет… Из женской солидарности. Должна же быть какая-то солидарность между женщинами, которых судьба свела с шеарами? Так вот… – она понизила голос до едва различимого шепота: – Если ты хотя бы самую малость сомневаешься в нем или в себе, беги. Беги от него, пока не поздно. Но если уверена, никогда не позволяй усомниться ему.
– В чем? – так же тихо спросила Софи.
– Ни в чем.
Пальцы сильфиды легонько коснулись висков девушки. Ледяные. Колючие, словно покрыты крошкой инея. Софи вздрогнула, но не отстранилась. Смотрела, как зачарованная, в глаза женщины, зависшей перед ней в воздухе, и медленно тонула в глубоком голубом небе.
Мысли улетучились… свои, но пришли чужие… И голос Йонелы, лишившийся язвительных ноток, мягкий и певучий, звучал у нее в голове…
– На самом деле неважно, сколько ты проживешь. Много или мало, но тебе предстоит жить со всем этим…
Это было как с камнем памяти, но не совсем.
Не образы – чувства.
Желания. Надежды. Страхи.
Чем больше надежд, тем больше страхов.
Мечты…
Мечты – туман. За туманом не разглядеть, что там ждет впереди.
Счастье – вереск: сладкий запах, горький вкус.
Теплые объятья, холодный взгляд.
Вот он рядом, родной, любимый, а мыслями далеко-далеко, там, куда тебе нет и не будет дороги.
Дорога – для него, и он уйдет однажды… И не единожды…
Вернется?
Вернется, если будешь ждать.
А ты будешь.
Ожидание станет твоей жизнью.
Нервное и тревожное.
Непрерывное ожидание беды.
А еще – знание, что и беда где-то там тоже ждет…
…Всего несколько секунд в водовороте чужих эмоций, и Йонела резко отняла руки, будто вдруг испугалась показать слишком много. Стряхнула с пальцев колючую изморозь.
Отлетела от девушки, отвернулась и бросила через плечо:
– Знаешь, что самое забавное в данной ситуации? Что Лили вполне могла ошибиться насчет серьезности планов Этьена насчет тебя. А я, выходит, впустую трачу время… Как думаешь, может такое быть?
– Нет.
Даже если бы Софи сомневалась, она не ответила бы иначе.
Но она не сомневалась. Для сомнений не осталось сил.
За несколько минут в башне она прожила долгие годы, устала и, быть может, уже состарилась. Она не хочет больше говорить, не хочет слушать. Ей нужно отдохнуть, и только тогда она сможет принять осмысленное решение. Или не принять. Или не осмысленное…
– Йонела, – негромко окликнула сильфиду альва. – Тебе лучше уйти.
Прозвучало не как угроза, а как предупреждение. Лили опасалась чего-то, и Софи подумала, что и ей, наверное, нужно бояться. Но на это тоже не было сил…
– Ох, оставь, – отмахнулась от предостережения шеари. – К тому же мы не закончили.
– Тогда поторопись.
Лили демонстративно поглядела на изящные золотые часики на своем запястье.
– Какая милая вещица, – подлетела к ней сильфида. – Позволишь взглянуть поближе? Ты же знаешь мою слабость к подобным безделушкам.
– Пожалуйста, – альва расстегнула браслет и сняла часы. – Можешь оставить себе.
– Да? Вот спасибо, порадовала старушку. Местное время выставляется автоматически при переходе из мира в мир?
– И при перемещениях внутри мира.
– Замечательно. Нужно будет опробовать, а то что-то засиделась я на одном месте. Раньше любила погулять…
Не понимая, что происходит, Софи смотрела на разговорившихся женщин. О ней они как будто забыли, даже не обернулись ни разу, и столь резкая смена настроений вкупе с прозвучавшими недавно словами насторожила.
И гроза… Небо над прозрачным потолком по-прежнему чистое и звездное, но в воздухе ощутимо запахло грозой. Где-то вдалеке громыхнул гром, и его раскаты легкой дрожью коснулись башни. Колыхнулось пламя в светильниках…
Арсэлис крепко сжала ладонь мужа – еще чуть-чуть крепче, и можно обжечь даже шеара.
– Не тревожься, – сказал Холгер. Никогда он не выглядел так безмятежно и уверено, как в минуты сильнейшего душевного волнения. – Если что-то пойдет не так, я успею вмешаться.
Кого он пытался в этом уверить? Ее или себя?
Флейма прислушалась к голосам разбуженного грубым вторжением мира. Посмотрела на мужа, покачала головой и осторожно высвободила руку из его окаменевших от напряжения пальцев…
Софи закрыла глаза и, вдохнув глубоко, медленно выдохнула.
Гроза – это совсем не плохо.
Сейчас душно, дышать тяжело, но хлынет ливень, и сразу станет легче.
Она хотела, чтобы так было. Стоять под проливным дождем, и пусть вода смывает усталость. Можно будет плакать, никто не поймет…
Но если дождь и собирался где-то, то не над хранилищем памяти.
Жаль.
– Отпустите меня домой.
Ей нелегко дались эти несколько слов. Девушку мутило. Голова болела, переполненная мыслями. Сердце норовило выскочить из груди. В прошлом – обман, в будущем – неизвестность…
Но она разберется со всем этим. Справится. Только дома.
И плакать, если уж совсем прижмет, будет там.
А прижмет ведь…
Лили и Йонела посмотрели в ее сторону, но ничего не ответили.
– Верните меня домой, – выговорила Софи уверенней и четче. – Вы… Чего вы от меня хотите?
Нужно было сразу спросить об этом, но она была напугана и подавлена. А теперь эти двое ей не страшны.
Невидимая гроза, и та пугала сильнее.
Гром. Дрожь земли. Шум ветра… Почудилось, будто кто-то издалека зовет ее по имени, пытаясь перекричать этот шум… И будто хлопнула где-то дверь. И шаги на лестнице…
– Чего мы хотим? – Лили приблизилась к ней, заглянула в глаза. – А чего ты хочешь? Сейчас, когда уже знаешь? Все еще хочешь остаться с ним?
Софи открыла рот, чтобы сказать, что ничего уже не знает и не понимает, и ей нужно подумать, но прежде выпить спиртовой настойки пустырника… или еще чего-нибудь спиртового, и замерла вдруг.
Насторожилась.
Шаги на лестнице – не послышалось.
Кто-то стоял за дверью, там, где выходят из стены каменные стражи…
Кто? Зачем? Неужели ее ждет еще одно знакомство и новые откровения?
Она закусила губу. Сцепила в замок трясущиеся пальцы…
Хватит уже! Сколько можно?
– Так ты хочешь этого? – повторила Лили.
Девушка услышала, как дверь за спиной распахнулась с натужным скрежетом камня, видела, как подобралась альва, как напряглась, продолжая удерживать на лице маску невозмутимости и смотреть только на Софи, а не поверх ее плеча на того, кто медленно и осторожно шел к ним через зал. Медленно и осторожно, словно боялся напугать… или спугнуть… А исходившая от него опасность ощущалась буквально кожей. И его злость. Готовность ударить в любую секунду… Кого?
– Да, я останусь с ним, кем бы он ни был, – от накатившего на нее нового страха Софи едва шевелила губами, но почему-то чувствовала, что должна ответить. Будто ее слова что-то могли изменить. – Я останусь с ним и буду с ним столько, сколько мне отпущено. Потому что…
Она не договорила.
Тот, кто пришел с грозой, обнял за плечи, развернул к себе и прижал к груди.
Девушку мелко затрясло. Жутко было сложить воедино тепло родных рук и затопивший зал хранилища ужас.
«Потому что я люблю его», – закончила она мысленно.
Его?
Софи зажмурилась, и не сразу поняла, что случилось в следующую минуту. Лишь ощутила, как он отпустил ее на миг, а после сжал еще сильнее… одной рукой… а другая взметнулась в сторону. И два звука: удар и падение…
Боясь оборачиваться, чтобы он вдруг не решил, что она хочет вырваться, Софи чуть развернула голову и скосила глаза на пол.
– У тебя замечательная невеста, – Лили слизала с разбитых губ кровь. – Поздравляю.
Софи снова зажмурилась, но это не помогло.
Гроза еще бушевала, она чувствовала ее, слышала в его неровном дыхании, в громком биении сердца. Громы и молнии. Ураганный ветер… Дождь прольется, но он никому не принесет облегчения…
– Тьен… – приподнявшись на цыпочки, стараясь не смотреть в ставшие черными и чужими глаза, она обняла мужчину… шеара за шею и с силой притянула к себе. – Тьен, пойдем домой, пожалуйста…
Проснувшись, он не сразу вспомнил, где находится, – вокруг была вода.
Вынырнул, встряхнулся. Узнал облицованные глазурованной плиткой стены и разноцветные полотенца. Успокоился. Даже посмеялся над собой: надо же, уснул в ванне, изображая утопленника.
Отметил, что вода не успела остыть: значит, времени прошло совсем немного, и за покупками с Софи он не опоздает. А вспомнив о девушке, мысленно потянулся к ней…
Наверное, за это он и ударил Лили. Именно за это, а не за все остальное. Потому что все остальное меркло в сравнении с тем, что он пережил, когда внезапно почувствовал, что Софи больше нет.
Это потом он понял, что к чему, а сразу…
– Тьен, пойдем домой, пожалуйста.
Маленькая, перепуганная, дрожит вся.
Но главное, что она есть, живая и невредимая…
Проверил: невредимая. Устала только, запуталась… Запутали.
– Пойдем, – он с силой прижал ее к себе, пряча ото всех, впитывая в себя ее страхи. – Сейчас.
Ярость, лишь немного усмиренная родным светом, еще клокотала внутри и искала выхода.
Шеар огляделся, выискивая на ком выместить злость.
Лили и Йонела – больше никого. Сильфида держится в стороне, а могла бы уже испариться, в прямом смысле. Но нет, только отгородилась стеной воздуха, будто, пожелай он дотянуться до нее, это могло его остановить. Неужели старушка не понимает, что стоит ему захотеть…
– Это я привела сюда Софи, – тихо, но четко произнесла поднявшаяся на ноги альва. – Йонела оказалась здесь случайно.
Тьен вперился в дорогую бабушку тяжелым испытывающим взглядом, под которым шеари явно неуютно себя чувствовала. Но, стоит отдать должное ее выдержке, отмалчиваться не стала.
– Что значит – случайно? – приосанившись, переспросила она возмущенно. – Я в своем доме.
Верна себе.
– Мы просто поговорили, – снова подала голос Лили. Подойти она теперь не решалась, но и страха не выказывала. – О чем – ты догадываешься. Зачем – тоже понял.
Понял. Лили не могла не почувствовать его приближение. Ответ Софи предназначался не ей, а ему.
Но он сам должен был задать вопрос.
– Я же обещала, что ничего не сделаю тебе во вред. Пора бы уже научиться доверять мне, малыш.
Шеар со скрежетом стиснул зубы. Покоробило привычное, казалось бы, обращение из уст альвы и ее, такой же привычный, уверенный и чуть снисходительный тон.
В этом вся Лили. Она знает, что делает и зачем. Но редко задумывается, как.
Он навсегда запомнил организованное ему знакомство с землей…
Ее методы были эффективны, ничего не скажешь, но подобное обращение трудно принять даже стихийникам, не говоря о маленьком хрупком человечке – его человечке, который сейчас вцепился в него обеими руками и зовет поскорее уйти из этого страшного места.
Но Тьен не хотел оставлять выяснение отношений на потом. Злость почти уже утихла, а через день или два он совсем успокоится, станет смотреть на произошедшее иначе… как шеар…
Прижимая к себе Софи, боясь отпустить ее хотя бы на миг, он медленно развернулся к альве.
– Не хочу тебя видеть, – отчеканил он сухо. – Никогда больше.
– Прогоняешь? – она недоверчиво склонила голову к плечу. – Как уже прогнал Эсею?
Зацепила. Нашла чем.
Но разве его вина, что все они предают его? Сначала воздух, теперь земля… Вода, но с мальчишкой он разберется позже. Даже хорошо, что того здесь нет, ведь с Кеони, в отличие от Лили, его не многое связывает, ему он не обязан так сильно. Подвернись тритон под горячую руку, не задумываясь, размазал бы по каменному полу хранилища…
– Отпускаю, – поправил шеар ровно. – Эллилиатарренсаи Маэр, я благодарен тебе за верную службу в трудные для Итериана времена. Мне не нужно освобождать тебя от клятв, ты мне их не давала. Но если что-то обещала сама себе, будь добра, избавь себя от обязательств вмешиваться в мою жизнь. Раз и навсегда.
Теперь можно возвращаться домой.
Но сначала – выйти из башни. Пропитавшийся историей Итериана камень стен не пропустит даже во двор, не то, что в другой мир.
Он поднял Софи на руки и пошел к выходу.
– Задержись ненадолго… Этьен.
Шеар озадаченно обернулся. Йонела стояла за его спиной, кажется, не меньше него удивленная своей просьбой и тем, что впервые назвала его по имени.
– У нас не было возможности поговорить…
Он крепче прижал к себе девушку. Только ее присутствие помогало не рухнуть в пучину ярости. Но не сдержался от злой усмешки: не возможности, а желания.
Впрочем, у него тоже.
И поздно что-то менять.
– Нам не о чем разговаривать.
– Наверное, все-таки есть…
Не наверное, а наверняка, и он уже назначил время для решающего разговора. Скоро. Но не теперь.
– Не волнуйся о девочке, – Йонела верно поняла, что тревожит его прежде всего. – Мы ей не помешаем. И она нам.
Этьен зло ощерился, и сонные чары, предназначавшиеся Софи, разбились о каменный шар… Так или иначе, но эта встреча все же войдет в историю.
– Я лишь хотела, чтобы ты уделил мне немного времени, – сильфида успокаивающе выставила вперед ладони. И воздух щитом. – Я ведь никогда не делала тебе зла.
– Как и добра, – припомнил Тьен и направился к двери.
– Как знать, – еле слышно пробормотала шеари. – Иногда и один глоток воздуха чего-то стоит.
Разобрав ее слова, Тьен застыл от неожиданности, всего двух шагов не дойдя до выхода. Девушка на его руках встревоженно дернулась, приподняла голову… И исчезла…
И осталась…
Он знал, что по-прежнему прижимает ее к груди, но здесь, в искаженном подпространстве, где время остановилось, а пространство смазалось, превратившись в густое белое марево, не было ни Софи, ни Лили, только они с Йонелой стояли друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки… И в первый момент соблазн протянуть таки руку и схватить сильфиду был не просто велик, он был огромен… Однако бабуля смогла его заинтересовать. Во-первых, тем, что, вопреки его отказам, настояла на своем. Во-вторых, тем, как она это сделала: воздушные, насколько он знал, не обладали способностью управлять временем. Подобные умения водились за детьми огня и воды, и за шеарами, естественно, но в хранилище были лишь альва и сильфида, а шеара он почувствовал бы. А в-третьих, она вспомнила про глоток воздуха. Тьен полагал, что ни ей, ни Холгеру не известно, что он слышал и помнит что-либо из того, что происходило в то время как он несколько месяцев отходил от последнего столкновения с пустотой, но выходит, старушка припрятала козырь в рукав… Опасно с такой играть…
– Несколько минут, Этьен, – проговорила она. – И ты вернешься к своей жизни. К той, которую ты сам для себя выбрал.
Хотелось бы верить…
Шеари заметила скепсис в его взгляде и с грустным укором покачала головой. Этот жест до того не шел ей, а в сопровождавшей его полуулыбке не виделось и капельки обычной желчности, что Тьен насторожился еще сильнее.
– Поверь, – словно у нее было право требовать от него это, сказала сильфида, – я лично сделаю все от меня зависящее, чтобы тебя не тревожили гости из Итериана. Не враги, что бы ты ни думал, их у тебя здесь нет, именно гости, – многие захотят отыскать прославленного шеара в его новом мире… Сам не задумывался об этом? Но если вдруг снова… Ты знаешь.
– Знаю, – кивнул он.
– И твоя шеари теперь знает. Не нужно будет врать ей, если однажды придется уйти.
– Я должен благодарить за это? – уточнил Тьен угрюмо. – А Софи не шеари. И никогда не станет ею по вашим дурацким законам.
– С благодарностью сам определишься, – ответила Йонела невозмутимо. – А шеари – это не титул, чтобы даваться по законам. Шеари – женщина шеара. Та, которую он избрал. Та, которая его приняла. И ты ошибаешься, если считаешь, что Софи первая из низших удостоилась права называться так.
В понимании сильфиды слово «низшая» не являлось оскорблением, но Тьен недовольно нахмурился.
– Были и до нее случаи, – не замечая его возмущения, продолжала Йонела. – Ты бы знал об этом, если бы больше времени уделял истории своего рода. Спутницей прадеда твоего прадеда была дриада. Женой она не стала, но оставалась с возлюбленным до конца его дней. Погребальный костер для него сложили из ее ветвей…
– Красивая сказка.
– Легенда, – поправила женщина. – Детей у них не было. Можно сказать, врожденная несовместимость: дриады рожают лишь дочерей, у шеаров появляются только сыновья. Наследника Итериану подарила одна из дочерей стихий, это была большая честь для нее… и большое несчастье – провести всю жизнь в тени другой женщины, занять место на троне, но не в сердце супруга. Но полагаю, ему было еще труднее. Тот, кто несет бремя силы четырех, больше других нуждается в поддержке. Ему нужен дом, где его ждут. Семья – источник тепла и покоя… А о каком покое можно говорить, когда жена выедает тебе мозги обидами и ревностью, а сын, подрастая, чешет ручонки, горя желанием отомстить за страдания матери? Но все же у него была его шеари.
– Сказка, – повторил Тьен.
– Твоя мать тоже в нее не поверила.
Он уже собирался закончить разговор, разорвав заклятие времени, но последняя фраза заставила повременить с этим решением.
Появилась ничем не оправданная надежда на то, что Йонела решилась по каким-то неведомым причинам открыть ему правду о той давней истории. И тогда не нужно будет…
– Да, я знала Аллей. Не слишком близко, но достаточно, чтобы понимать, что она – не та женщина, которая нужна моему сыну.
Тьма озлобленно заворочалась в душе, оскалила клыки… Но Этьен сдержал ее.
Нужно дослушать, прежде чем делать выводы. То, что Йонела ничем не отличалась от миллионов мамаш, мнящих, будто на свете нет и не будет достойной пары для ненаглядного сынка, еще не значит, что она лично приложила руку к появлению в их доме ильясу.
– Не хочу сказать о ней ничего плохого, – продолжила, не глядя на него, сильфида, – возможно, она даже любила твоего отца, но одной любви мало. Она никогда не понимала ни его самого, ни того, кто он есть. Видела в нем лишь мужчину, которого назначила своим. Не осознавала всей ответственности, лежавшей на нем. Холгер не мог взять ее в жены, но они могли остаться вместе…
– Он бросил ее, – стараясь не сорваться, сказал Тьен.
– Нет, – Йонела совсем по-старушечьи затрясла головой. – Не он. Она его оставила, когда поняла, что он не женится на ней, даже невзирая на ее беременность. Она заставила его страдать. Ушла сама и забрала тебя, сказав, что ее сыну не нужен такой отец. А когда мой муж, твой дед, решил вмешаться и предупредил ее, что ребенок с кровью четырех принадлежит Итериану и должен воспитываться как шеар, сбежала в другой мир, запутав следы…
– Да-да, все, чтобы позлить моего дорогого отца! – с фальшивым злым весельем поддержал Тьен. – И отказалась от своей стихии, лишь бы уязвить его посильнее, а не для того, чтобы милый дедушка не нашел ее среди людей и не разлучил с родным ребенком!
Йонела смерила его долгим взглядом и надменно поджала губы.
– Ты говоришь как человек. А теперь попробуй доказать мне, что я не ошиблась, решившись на этот разговор, и посмотри на все, как шеар. Хранители Итериана и всего Великого древа снизойдут ли до мелочной мести? Станут ли отбирать дитя у матери? Не позорь кровь, текущую в твоих венах!
– Почему раньше никто не рассказал мне этого?
– Кто? – скривилась сильфида. – Холгер? Чтобы ты решил, будто он пытается оправдаться перед тобой, свалив всю вину за случившее на Аллей?
– Угу. Включая ее собственную смерть.
В рассказе Йонелы Тьен не заметил противоречий. Он и сам иногда задумывался, чем шеары хуже тех же людских правителей, которые сплошь и рядом имели и жен, и любовниц, не отказываясь от личного счастья в угоду долгу. Даже странно, что в истории Итериана нашлось место лишь для одной дриады. То ли носители дара четырех предусмотрительно сторонились женщин низших народов, то ли хронографы старательно подправляли записи в древних свитках и полировали хранящий память мира шар… Но верить старой шеари он не хотел. Да если бы и поверил, какое это имеет значение? У Холгера есть правильная жена и не менее правильный сын… А мамы нет. Вообще.
– Кто ее убил?
Йонела выдержала его взгляд, не дрогнув.
– Мне это неизвестно. Да и не ради нее я завела этот разговор.
– Ради чего же?
Она пожала плечами, будто сама уже забыла, зачем задержала его.
– Хотела… Хотела сказать, что тебе очень повезло встретить такую женщину, как Софи.
– Должно быть, очень рады за нас? – съязвил он.
– Можешь не верить, но рада. Мой муж и твой дед – жаль, что ты не был знаком с ним – был не слишком разговорчив, но когда на него находило порой, любил порассуждать о природе шеаров, Итериана и устройства мироздания в целом. Его, как и многих, интересовало, что же такое пустота, что является причиной разрывов и темных волн. В конце концов, он вывел для себя одну теорию. Верден говорил, что поскольку Итериан является первичным миром, по образу которого создавались все остальные миры великого древа, недопустимо, чтобы в наш мир, средоточие жизни и света, пришла тьма. Но вместе с тем, тьма, пусть и в незначительной концентрации есть в каждом из нас. Пробирается в наши мысли с обидами и сомнениями, выходит из нас с каждым недобрым словом. Иногда вспыхивают ссоры внутри кланов. Какой-то дележ власти, какие-то заговоры… Но мир остается светлым, никогда Итериан не знал ни серьезных распрей, ни войн. Потому что, как только в его обитателях накапливается слишком много тьмы, мир накрывает волной. Тьма извне гасит нашу собственную тьму. Дети стихий забывают о ссорах и объединяются для одной великой цели.
– А не будь волн и разрывов, Итериан превратился бы в заурядный темный мирок? – хмыкнул Тьен.
– Давно бы погиб, учитывая силы населяющих его народов. А с ним и все великое древо.
– Пустота как сдерживающий фактор? Занятная теория.
– А еще Верден говорил, что каждый носит в себе свой свет и свою тьму. И пустоту тоже. Если он не станет бороться с этой пустотой, тьма одержит над ним верх.
Он не поручился бы за это, но, похоже, именно для того, чтобы сказать последнюю фразу бабуля и затеяла весь разговор. А дед, да славится имя его в веках, был не дурак…
– Твой дед был мудрым правителем, – словно заглянув в его мысли, сказала шеари. Сняла с пальца колечко из белого золота, усыпанное звездочками крошечных бриллиантов и протянула Тьену. – Он подарил мне это на нашу помолвку. Я хотела отдать его Холгеру, для его жены, но… не отдала. А Эйнар еще мальчишка, ветер в голове, – до его свадьбы я могу и не дожить…
– Вы отдаете его мне? – не поверил Этьен.
– Как бы не так, – скривилась сильфида. – Я отдаю его твоей шеари.
Мужчина протянул руку, но кольца не взял.
Да, он не чувствовал в словах Йонелы лжи. Не исключено, что она действительно признала Софи, в отличие от Аллей, которую когда-то не сочла достойной своего сына… так и Тьен ей не сын – даже не внук, а досадное недоразумение… Хотя, возможно, она в самом деле поняла, что рядом с Софи он сумел победить свою пустоту, и перестала бояться живущей в нем тьмы… Но столь ценный дар? Память о муже – и вдруг ему?
– На кольце чары, – произнес он, не прикасаясь к подарку.
– Да, – не стала оспаривать его заявление сильфида. – Причем наложенные шеаром. Мне их не снять, но можешь попробовать сам. Ты же видишь, что это?
Она усмехнулась, и Этьен мысленно отругал себя за излишнюю подозрительность: дед, вручая невесте кольцо, позаботился о том, чтобы та его не потеряла. Несложное заклинание, чтобы отыскать в случае чего пропажу, но из-за того, что создавал его не обычный маг, а шеар, прилипло намертво. После можно будет переделать привязку на Софи…
– Я возьму его… с благодарностью… Если вы пообещаете мне кое-что.
Йонела удивленно приподняла бровь.
Бесспорно, наглость с его стороны что-то еще требовать, но Тьен счел это удобным случаем по-своему подстраховаться.
– Пообещайте, что, как бы ни изменилось ваше отношение ко мне, что бы ни случилось между нами в будущем, вы никогда не обидите Софи и сделаете все возможное, чтобы защитить ее от других.
Вторая бровь сильфиды медленно поползла вверх.
– А что должно случиться? – спросила она подозрительно.
– Что бы ни случилось, – повторил он слова требуемого обещания.
– Хорошо, – согласилась Йонела. – Клянусь воздухом…
– Нет. Четырьмя.
Никто из детей Итериана не нарушит клятвы, данной именем четырех предвечных стихий.
И ему спокойнее, и у Софи в довесок к дому, как положено, будет кольцо.
Тьен до поры убрал подарок в карман и разорвал чары времени. Обнял свою шеари, оглянулся на миг на стоявшую у стены альву и вышел за дверь. Быстро спустившись по лестнице, распахнул другую – в свой мир.
Проводив внука взглядом, Йонела задумчиво потерла безымянный палец. Без заветного колечка было неуютно. Но сильфида не жалела о своем решении. И Верден, будь он жив, одобрил бы ее предусмотрительность.
