Текст книги "Заложник силы (СИ)"

Автор книги: Ирина Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 55 страниц)

Глава 9

Все-таки Пьер Луз – талант! Такому бы на большую сцену, а не в аматорском театре мелкими ролями перебиваться.

Шеар слушал, как он говорит с Люком, а затем с его сестрой, и не мог не отметить, что выбрал правильного актера. За день сценарий выучил, образ создал, живой, с манерами, привычками – характерный такой образ. А с оплатой – это он, Тьен, придумал. Подачек девушка не приняла бы, а так и не догадается ни о чем…

– Замечательно, – похвалил он мнимого доктора, когда Софи и Клер вышли на улицу, а Люк – в соседнее помещение, где была приготовлена ванна. – Теперь подождите здесь.

Для Луза врачом был сам Этьен: молодой, никак еще не зарекомендовавший себя специалист решил помочь знакомым, не особо доверяющим его опыту, что и вынудило прибегнуть к хитрости. Дело, невзирая на обман, благородное, ничем (и это отдельно оговаривалось) больному ребенку не грозящее. Казалось бы, ерунда, все равно через две недели лицедей ни о чем не вспомнит, но то что его волновали такие нюансы, радовало.

Оставив актера в кабинете, шеар прошел в «процедурную». Софи, взволнованная и обрадованная, даже не подумала осмотреть здесь все. А ведь он готовился!

У стены, скрытая широкой белой ширмой, стояла большая эмалированная ванна. Вода, самая обычная, была подкрашена кристаллами марганцовки в нежно-розовый и источала аромат лаванды. На дно ванны, во избежание скольжения, Тьен положил ребристый резиновый коврик. Луз, если бы его спросили, сказал бы, что это для дополнительного эффекта – массаж чувствительных точек, отвечающих за протекание различных жизненных процессов. И почти не соврал бы. На теле человека подобные точки действительно имелись, в том числе и на той его части, которой предстояло на массажном коврике сидеть.

У окна располагался стол, за который мальчика следовало усадить после водных процедур. Аппарат для стимуляции глазного нерва представлял собой окуляры с толстыми линзами, установленную на столешнице рамку и две электрические катушки, после включения испускавшие голубые молнии разрядов. К дужкам очков были прикреплены провода, уходившие в ту же коробку, от которой шло питание на катушки, но не подключенные к общей цепи. Это должно было создавать впечатление, что во время сеанса пациент получает электрические импульсы. Тьен рассчитывал, что Люк, просидев за столом минут пять, увидит в самом конце «процедуры» слабую вспышку. Для ребенка, чей мир четыре года назад накрыла тьма, это станет лучиком надежды, настоящей радостью, которую шеар хотел разделить с ним. Но теперь, из-за преждевременного выхода на сцену, приходилось уступить это счастье Лузу-Раймонду и возвращаться к Софи.

– Готовы, юноша? – спросил Этьен у раздевшегося и стыдливо прикрывшегося ладонями подростка. Воздух превратил голос мужчины в голос оставшегося за дверью актера, а интонации он вполне успешно скопировал. – Позвольте, помогу вам забраться в воду.

Люка он старался не рассматривать – больно. Так больно, что логика пасует перед чувствами, и сам начинаешь верить в свою причастность ко всему, случившемуся с мальчишкой.

– Осторожно, вот так. Опускайтесь ниже. Голову сюда, на подголовник. Плечи должны быть покрыты водой. Задержите дыхание…

Лавандовая вода слабо замерцала, когда шеар опустил в нее руки, зачерпнул в ладони живого света и пролил Люку на лицо.

Трудно было удержаться, чтобы не сделать все сразу. Вернуть здоровье пораженным болезнью органам, смыть оставленные оспой отметины, оживить тусклые глаза… Но он переборол себя: никаких чудес, только постепенное лечение. Потом, когда Софи и Люк все о нем узнают, они догадаются, но пока им проще принять правдивую ложь, а не сказочную правду.

– Проследите за ним, – попросил Тьен, вернувшись к Лузу. – Поможете выбраться из ванной. Полотенца в шкафу. После усадите к аппарату, как я вам показывал.

Темный коридор вел к запасному ходу, и не приходилось объяснять, как ему удается появляться и исчезать так быстро. Дав актеру нужные указания, шеар дошел до двери, взялся за ручку, но открывать не стал – перенесся огненным сполохом в пустой двор, где оставил автомобиль.

Софи и Клер топтались у крыльца.

– Простите, нужно было отлучиться, – извинился, выйдя из авто, Этьен.

Цветочница равнодушно передернула плечами:

– Мог и не возвращаться. Я же говорила, ждать не нужно.

– Нужно-нужно! – перебила сестру Клер. – Тут ни лавочек нет, ничего! У меня уже ноги устали туда-сюда ходить… Можно в машине посидеть?

Мужчина распахнул перед ней заднюю дверцу, но девочка не спешила забраться внутрь.

– А за рулем можно? – для проформы смущаясь, спросила она.

– Можно.

Обернулся к Софи:

– Присядешь?

– Я не устала.

– Долго ждать? – спросил шеар, словно не знал. – Тут есть одно местечко – напитки, мороженое…

– Мороженое! – радостно воскликнула Клер, но сникла под взглядом сестры.

– Мы побудем здесь. Ты нам очень помог, спасибо. Но дальше сами справимся. А тебя ждут, наверное.

Тьен сказал бы, что никто его не ждет, но это было бы неправдой. Ждали. Отец, свита. Но что с того, если за девять лет никто из них не стал ему ближе, чем девочка, рядом с которой он прожил всего три месяца. Если за это время никому из них он так и не решился открыть свою большую маленькую тайну…

– Я не спешу, – произнес он уверенно.

Софи было не до него, Тьен понимал это, но находиться с ней рядом, пытаться говорить о чем-то, не получая в ответ ни слова, ни взгляда, чувствуя себя чужим и ненужным, было невыносимо. Потому он отлучился, купил бутылку газированной воды и мороженое для Клер.

– Вы точно не ухажер? – хитро поинтересовалась малышка, разворачивая обертку. – А то очень похоже.

Захотелось узнать, много ли мужчин баловали девчушку подарками и сладостями в надежде снискать расположение ее сестры и сколько из них преуспели в этом деле.

Возможно, он спросил бы, но отвлекла вспышка – та, которую увидел Люк. Яркая молния на мгновение прорезавшая многолетнюю тьму. А следом – взволнованный стук сердца, воздух, комом ставший в груди, не сорвавшийся с перекошенных губ крик… Вместо радости – горе от того, что вокруг опять чернота. И мелькнувшая на миг надежда сменяется недоверием и горьким разочарованием…

«Спокойно, напарник. Дыши ровнее. Все еще будет, нужно лишь немного подождать. Вот так. Ты молодец…»

Софи испуганно охнула, когда брат, сопровождаемый Лузом, появился на крыльце – бледный, измученный, словно из пыточной.

Бросилась к нему. Следом – Клер.

Тьен остался у машины. Наблюдал со стороны. Ловил обрывки фраз и эмоций.

По дороге домой, когда Софи устроилась на заднем сидении вместе с детьми, посматривал в зеркало и прислушивался к взволнованному, но уже не тревожному шепоту.

– Я бы мог возить Люка к доктору, если ты не против, – прежде чем проститься, предложил он девушке.

– Не нужно. – Она покачала головой, не глядя ему в глаза. – Нико будет его возить. Думаю, хозяйка не станет возражать.

– Ну, тогда…

Он не знал, что тогда, но продолжать не пришлось.

– Вы так и не сказали, как вас зовут, – вмешалась в разговор Клер.

– Тьен, – ответил он, опуская привычную отговорку.

– А вы хотите компота?

– Клер, – Софи укоризненно покачала головой. – Тьену уже пора. Мы и так его задержали.

– Всего лишь стакан компота! – не сдавалась девочка. – Я сама варила. Из черной и красной смородины. Очень вкусный!

– Я, пожалуй, попробовал бы, – сказал шеар, чтобы не обижать малышку.

В квартиру его не пригласили, и он остался ждать на лестничной площадке.

Софи, не прощаясь, скрылась в комнатах, Люк зашел еще раньше, а Клер забежала внутрь и через минутку появилась на пороге со стаканом, до краев наполненным пахучим напитком насыщено-красного цвета.

– Очень вкусный, вам понравится! – прокричала она, но отдавать стакан не торопилась. Подманила мужчину пальцем и, когда он наклонился, шепотом спросила: – Хотите остаться на ужин?

Он молча кивнул.

Девочка бегло оглянулась, не стоит ли за спиной строгая сестра, и вдруг, без предупреждения, выплеснула на Тьена все содержимое стакана.

– Ой! Я нечаянно! – заголосила она тут же. – Простите меня, пожалуйста!

На крики выбежала Софи. Казалось, уже готовилась накинуться на него за то, что обидел драгоценного ребенка, но, увидев пустой стакан в руках сестры и расплывающееся по белой рубашке и светло-бежевым брюкам мужчины кровавое пятно, схватилась за голову.

– Я нечаянно, – продолжала лепетать Клер. – О порожек споткнулась.

– Ничего страшного, – в искреннем смущении пытался уверить Тьен. – Нужно только промокнуть чем-нибудь…

– Пятно останется! – как о пожизненном увечье сокрушалась маленькая плутовка. – Это же смородина! Надо застирать! Надо сразу застирать! Я сейчас! Я сама! Я все сделаю!

– Ты уже сделала, – опомнившись от испуга, мрачно проговорила Софи.

Девушка втянула мнущегося на площадке шеара в квартиру и захлопнула дверь.

– Раздевайся.

В жизни у Софи случалось всякое. Но таких дней, чтобы и волнения, и надежда, и радость, и тревога – все сразу, вперемешку и много, таких дней у нее давно не было. Лет девять уже.

Тогда тоже все шло кувырком от одного слова, мысли путались с чувствами, и желания сбывались самым неожиданным образом.

Лишь на миг подумалось, что вот бы он остался, – и смотрите-ка, что вышло!

– Раздевайся, – велела она облитому компотом мужчине.

Не могла же она оставить его за дверью? Особенно после того, как он выручил их сегодня.

– Нужно застирать и на балконе развесить! – Клер путалась под ногами. – Солнышко еще не село, и ветерок хороший, за часик протряхнет, за два просохнет…

– Иди к себе, я разберусь. А ты почитай лучше, – спровадив сестру, принялась за гостя: – Ванная там. Пятен не останется, не беспокойся.

Прошла вперед, дернула за шнурок под потолком, включая свет в облицованной гладкой плиткой комнатке, открыла воду и вышла, едва не столкнувшись с ним в дверном проеме.

Вернулась через пару минут, отыскав в шкафу старые мужские брюки и рубашку. Постучала.

– Вот, тебе должно подойти. Надень, пока я твои вещи постираю.

Взгляд скользнул по обнаженному торсу, от загорелой шеи вниз, по покрытой темными волосами груди, по мускулистому животу, до расстегнутого ремня, а затем – резко вверх и задержался на едва заметном под ключицей слева светлом пятнышке.

– Я сам постираю, не волнуйся. А это… не надену, извини.

– Тогда сиди здесь, пока твое не просохнет, – бросила Софи раздраженно.

Ей-то все равно, но при ребенке в исподнем расхаживать она ему не позволит… Вообще не позволит расхаживать, нечего, но в таком виде и в кухню не пустит.

– Набросить что-нибудь дай, полотенце какое-нибудь… И где у тебя тут мыло?

– Порошок. Для стирки – порошок, в коробке под ванной.

Гордец какой! Чужого не наденет, свое сам постирает. Да пожалуйста!

Подходящего полотенца не нашла, взяла в комоде простыню, сунула в приоткрывшуюся на стук дверь и на время постаралась выбросить бывшего квартиранта из головы.

Зашла к Люку.

Брат сидел на кровати и задумчиво трогал кончиками пальцев струны лежавшей рядом гитары, без звука, касался и тут же отводил руку.

– Прости, бросила тебя.

– Все в порядке.

– Устал? Хочешь прилечь?

– Нет, я… Правда, лучше стало? – так же нерешительно, как только что струны, он коснулся своей щеки.

– Правда.

Шрамы никуда не девались, но поврежденная кожа заметно посветлела.

– Помнишь, тот доктор, к которому мы ходили в прошлом году, сказал, что если бы я видел свет, можно было бы на что-то надеяться?

– Помню.

– Я видел свет. Честно, видел.

Из ванной послышался какой-то грохот.

«Таз с крючка сорвался, – Софи усмехнулась про себя: – Зацепил. Неуклюжий такой…»

– Что там? – встрепенулся мальчик.

– Клер облила Тьена компотом. Видимо, он останется на ужин.

Люк взял гитару, словно собрался играть, но вновь лишь погладил пальцами струны.

– Знаешь, что еще я помню? Как ты говорила, что он вернется, и все будет хорошо.

– Это было давно. – Софи покачала головой. – Отдохни, я пока ужином займусь.

Тьен, завернутый в простыню как в тогу, ждал в коридоре. Девушка удивленно приподняла бровь, заметив влажные вещи у него в руках:

– Уже?

– Да. Только развесить.

– Я сама.

Выход на балкон был из комнаты Люка, а она не хотела, чтобы незваный гость тревожил брата.

Пятен, как заметила девушка, развешивая одежду, не осталось. Еще одно подтверждение, насколько все изменилось: тот, прежний Тьен никогда не отстирал бы так тщательно. Но, видно, жизнь научила. Кто знает, где он был и чем занимался. Сейчас-то авто, часы дорогие, запонки, а до этого?

И часы, и запонки остались на полочке в ванной. И бумажник.

Софи закрылась на щеколду и дала волю любопытству. Деньги ее не интересовали. Только обратила внимание, что их немало. Нашла документы.

– Этьен Лэйд, – прочла шепотом. – Надо же, Этьен. Лэйд?

Имя показалось знакомым, но откуда, девушка не помнила.

Она снова порылась в бумажнике, нашла счет из ресторана «Золотого двора», узнала, что ел вчера за ужином господин Лэйд, и по количеству порций сделала вывод, что трапезничал он не один.

Сложив все, как было, Софи для вида ополоснула руки и вышла из ванной.

Тьен разговаривал на кухне с Клер. Забытых вещей он не хватился, и вот это как раз было знакомо. Тогда, в их доме, он тоже чувствовал себя своим с первого дня, не таился и не прятал ничего от них с Люком… Хотя сейчас ему и кошелек убрать некуда – сам-то в одной простыне.

Сестренку подобный наряд гостя не смущал.

– А машиной управлять трудно? – услыхала Софи ее вопрос.

– Не очень.

– Научите меня?

– Может быть.

– Не может, – обрубила девушка, входя в кухню. – Хватит с тебя велосипеда.

Клер обижено засопела, но спорить не стала.

– Помоги на стол накрыть, – попросила ее сестра.

– В гостиной?

К ним редко кто-нибудь заходил, но когда случались гости, накрывали всегда в гостиной. Софи задумалась на минутку. С одной стороны, много чести. А с другой, если на кухне сесть, получится, что Тьен не гость, а свой, как тогда…

– В гостиной, – решила она.

– Если бы знал, что попаду на ужин, взял бы что-нибудь к столу, – извиняющимся тоном заговорил мужчина.

– Обойдемся, – само сорвалось с языка. – Не голодаем.

– Я не об этом. Фруктов бы, или вина…

Чувствуя нарастающее раздражение, в первую очередь – на себя, за то, что вопреки собственным зарокам, в душе все же радуется его присутствию, Софи достала из стоявшей под столом корзины яблоко. Отерла о передник и положила перед гостем.

– Фрукты.

Вынула из буфета початую бутылку и стакан.

– Вино. Сладости тоже найдутся. А вот рапан с сыром, извини, нет.

О рапанах она узнала из ресторанного счета, и, наверное, не нужно было говорить, но уже вырвалось…

Поначалу ели в полном молчании, только гость из вежливости похвалил стряпню и компот, которого ему все же налили теперь не на одежду.

– Тьен, а сколько вам лет? – не выдержала тишины Клер.

– Двадцать семь.

– Да? – девочка наморщила носик. – Я думала, больше. А Софи – двадцать три. Но все говорят, что меньше.

– Клер, что за разговоры? – попыталась угомонить сестру цветочница.

Как всегда, безуспешно.

– Где вы живете, Тьен?

– Пока в гостинице. Но хочу купить дом. – Он посмотрел на Софи, на Люка и вернулся взглядом к любопытной малышке. – Не очень большой, но и не маленький. И обязательно с садом.

– А денег хватит?

– Клер! – окрикнула Софи возмущенно.

– Хватит, – улыбнулся гость, проигнорировав бестактность вопроса.

– Много зарабатываете? – прищурилась дотошная девчонка. – Чем вы занимаетесь?

«Ворует, – подумала Софи, устало прикрыв глаза. – Только уже по-крупному».

– У нас большое семейное дело, – с расстановкой произнес мужчина. – Можно сказать, трастовая компания. Помогаем людям выжить в сложном мире… финансов…

– Так скучно. – Клер напоказ зевнула, не удосужившись прикрыть рот ладошкой. – Но с другой стороны, хорошо, что вы – серьезный человек, а не какой-нибудь…

– Сказочник, – ляпнула, не сдержавшись, Софи.

Тьен посмотрел на нее через стол, долго и задумчиво. В знакомых зеленых глазах почудилась незнакомая тоска.

– Знаешь, как-то не до сказок стало, – выговорил он тихо.

Сделалось неуютно.

Софи потупилась. Люк молча царапал вилкой тарелку, делая вид, что пытается наколоть убегающий кусок. А Клер вдруг вскочила на ноги и стукнула себя кулаком по лбу:

– Сказки! Точно! Вы – Тьен!

– Да, – мужчина удивленно моргнул. – Я ведь так и сказал.

– Я сейчас! – рванула к двери девочка.

Можно было догадаться, куда она помчалась, но Софи уже не могла нормально соображать, а когда сестра вернулась с книгой в руках и протянула ее гостю, было поздно.

– Это мои любимые. Честно.

Мужчина заглянул под яркую картонную обложку. Вслух читать не стал, но девушка знала, что он увидел на титульном листе.

«Волшебные истории Бертрана Брю», – отпечатали в типографии. Она заклеила имя Бертрана Брю кусочком белой бумаги, а Люк, он тогда уже умел писать, вывел поверх новое. И получилось: «Волшебные истории Тьена». Они перечитывали их вечерами, и мечтали о том, как будет здорово, когда он вернется.

…А когда Люк уже не мог читать, она отдала книгу Клер. Жаль, имя в названии вымарать забыла.

Гость поглядел на них с братом по очереди с такой теплотой и нежностью, что захотелось… Захотелось схватить тарелку и швырнуть ему в голову! А потом и соусницу! И проорать то, что он и сам уже понял: «Да! Ждали мы тебя, ждали! Доволен? Только это давно было. А сейчас нам и без тебя хорошо. И не нужны нам больше твои сказки!»…

– Люк, – хрипло обратился мужчина к невидящему, но понимающему, что происходит, подростку. – Я предложил твоей сестре возить тебя к доктору…

– Я же сказала, Нико нам поможет, – едва сдерживаясь от грубости, оборвала его Софи.

– Люк, ты уже не маленький, – не слушая ее, продолжил Тьен. – Можешь сам решать.

– Ничего он не может! – все-таки сорвалась девушка. – Он – ребенок. Больной ребенок. И я за него отвечаю. Я, а не ты!

Люк со злостью швырнул вилку в тарелку, и фарфор со звоном раскололся. Соус потек на скатерть.

– Я не против, – мальчик с вызовом направил невидящий взгляд туда, откуда слышал голос сестры.

– Что? – растерялась она.

– Я не против, чтобы Тьен возил меня к врачу.

– Я не настаиваю, – пошел на попятную разрушитель семейного спокойствия. – Обсудите между собой. А я заеду утром.

– Хорошо, – хмуро кивнул Люк.

Софи промолчала.

А Клер, видимо, чтобы сгладить неловкость момента, снова полезла к гостю с расспросами:

– У вас есть дети, Тьен? – начала она издалека.

– Нет.

– А жена?

– Нет.

– А невеста?

– Тоже нет. Хочешь ею стать?

Девочка такого предложения не ожидала.

– Я еще маленькая, – пропищала она.

– Ничего. Подожду, пока вырастешь.

Невинные шутки, но для Софи это стало последней каплей.

– Он подождет! – взвилась девушка. – Конечно, подождет!

Она выбежала из гостиной и вернулась уже с сорванными с бельевой веревки вещами. Сунула их в руки вскочившему вслед за ней мужчине и потащила того к входной двери.

– Он подождет, Клер. Не волнуйся. Сейчас уйдет… – Щелкнул замок, распахнулась дверь на лестницу. – И вернется лет через девять. В самый раз будет!

Вытолкала от удивления и не думавшего сопротивляться гостя на площадку и захлопнула дверь.

Когда он позвонил в первый раз, выставила забытые в прихожей туфли.

Во второй – вынесла из ванной часы и бумажник.

На третий просто не открыла.

– Глупая ревнивая женщина, – угрюмо вывела Клер. – Зачем он мне? Я же для тебя старалась. А то так и останешься старой девой.

– Помолчала бы! – накинулась на сестру девушка. – Мелешь и мелешь языком. Хоть бы думала, что говоришь и кому!

Девочка понурилась.

– И ты хорош! – перепало Люку. – Предатель! Раньше за конфетки за ним бегал, а теперь что? Надеешься, порулить даст?

– Куда уж мне, – не остался в долгу подросток. – Кто больного ребенка за руль пустит?

Нашарил на столе сказки, взял младшую сестру за руку и повел к себе.

– Пойдем, Клер. Почитаешь убогому.

«Не приходи больше, – мысленно попросила Софи, прислонившись к входной двери. – Не приходи. Я так старалась, чтобы у них все было хорошо. Может, не все получилось, но не нужно ломать того, что уже есть. А так, как было, уже не будет, ты же видишь…»

Звонить еще раз Тьен не стал.

Разговор на ровном месте свернул не туда, и продолжать его не стоило. Еще будет время.

А сегодня… Сегодня был день надежд. Люк получил надежду на выздоровление. Тьен – на возвращение. А Софи нужно было сначала самой разобраться, чего же она на самом деле хочет, и шеар надеялся, что сможет повлиять на ее решение. Сам, не прибегая к силе стихий.

Дар понадобился для другого.

Сначала – досушить влажную одежду. Потом – подправить восприятие любопытной дамочки преклонных лет, выглянувшей из-за соседней двери. Обнаружив на площадке полуголого мужчину, склочная даже с виду старушенция уже раззявила рот, чтобы закатить скандал, как вдруг расслабленно улыбнулась и вернулась в квартиру.

– Да-да, – пробормотал себе под нос шеар, натягивая брюки. – Я белый и пушистый… кот. Мур-мур…

Он уже застегивал рубашку, когда соседская дверь, взвизгнув несмазанными петлями, снова распахнулась, и возникшая на пороге карга щедро плеснула водой ему на только-только просушенную штанину.

– А ну брысь отсюда!

– Да ухожу я, ухожу, – огрызнулся Тьен.

Заговори с ней кот, старую грымзу удар хватил бы, но она услышала лишь обиженное «Мяу!» и увидела, как пушистик рванул вниз по лестнице, волоча по ступенькам мокрый хвост.