Текст книги "Заложник силы (СИ)"

Автор книги: Ирина Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 55 страниц)

– Драконы латают разрывы? – пораженно спросил он у Лили.

– Шеары латают разрывы. Только они могут коснуться всепоглощающего ничто и не раствориться в нем… какое-то время.

После Тьен узнает, что закрытие разрыва требует силы всех четырех стихий, и потому никто кроме шеаров не способен справиться с пустотой. А еще он узнает, что если силы уже на исходе, а разрыв разрастается вопреки всему, шеару достаточно предложить пустоте вместо кусочка мира себя, и она, насытившись, уйдет…

Но это будет потом.

А в тот момент он, не в силах отвести взгляд, следил за движениями дракона.

Видел, как могучие крылья поднимают воздух.

Как из пасти вырывается огонь.

Как вслед за его полетом тянется к небу и тянет небо к себе земля.

И вода тяжелыми каплями пота и слез падает вниз, прошивая распоротое пространство, мелкими стежками…

– Холгер – дракон?

– Нет, конечно, – ответила альва. – Это одна из его ипостасей, удобная для… для такого дела. Крылья, огонь, когти…

– Я драконом не буду, – насупившись, объявил юноша. Он ничем не желал походить на первого шеара Итериана.

– Да? – заинтересовалась Лили. – И кем же ты будешь?

– Придумаю.

– Точно придумаешь?

– Да, – обрубил он последние сомнения, не ее – свои. – Передай ему, что я останусь, пока это не закончится. Он ведь за этим тебя послал, Эллилиатарренсаи?

Женщина удивленно приподняла бровь.

– Значит, я в тебе ошиблась, малыш. – Выдержала задумчивую паузу и усмехнулась: – Ты все-таки выговорил мое имя с первого раза.

Вечером, когда соберется небольшой отряд добровольцев – скорее, смертников, готовых сопровождать неопытного шеара-полукровку к недавно открывшемуся разрыву, на который не было времени и сил ни у Холгера, ни у Эйнара, когда перезнакомятся, обсудят планы и разойдутся до рассвета, Тьен запрется в своей комнате и достанет из-под матраса завернутую в платок фотографию.

– Я тут задержусь немного, хорошо? Не ради них, ради вас. Не хочу, чтобы хотя бы маленькая частичка этого пришла в наш мир.

Кровь четырех стихий и чужая заемная сила не позволили бы избежать предназначения. Но тогда он еще не понимал этого и верил, что сам принял решение остаться.

Ненадолго.

Неделя, месяц, полгода…

Неизвестно, чем занималась в отсутствие шеара его свита, гуляли ли дивные по городу и ходили ли в кинотеатр, но вернувшись в гостиницу, Этьен застал всех четверых в своем номере. Как и во время военных походов, товарищи держались вместе. Такая сплоченность радовала, но бивак можно было устроить в комнате одного из них.

От строгого выговора удержало присутствие здесь же Лэйда.

– Как прошел день? – спросил Тьен вместо того, чтобы тут же разогнать всех и завалиться на кровать, уже оккупированную Фером и Эсеей.

– Неплохо, – ответил за всех Генрих. – А у тебя?

– Тоже… ничего так…

Археолог подошел к сыну и поморщился, почувствовав запах алкоголя.

– Этьен, – прошептал он, оглядываясь на итерианцев, будто всерьез верил, что они ничего не услышат. – Ты что, пьян?

– Если бы. – Шеар раздраженно тряхнул головой.

– Но он очень старался. – Подлетевшая Эсея втянула носом воздух в дюйме от его лица и недовольно скривилась. – Сколько ты выпил?

– Много.

Воздействие спиртного было кратковременным: все, что не сжигал огонь, вымывалось водой. Даже иллюзорное забвение ему не светило.

– Но зачем? – недоумевал Генрих.

– Хотел почувствовать себя человеком.

А добился лишь того, что внутри все горело, по лицу катился пот, и влажная рубашка прилипла к телу. Тьен вынул из кармана платок, чтобы утереть лоб, и не заметил, как на пол упал многократно сложенный листок. Зато шустрая сильфида тут же заинтересовалась, подхватила бумажку и взмыла с ней к потолку.

– Ли-Рей, Кларисса Санье, – зачитала она во всеуслышание. – Кто такая Кларисса Санье?

– Никто, – хмуро ответил шеар. – Это роза. Очень красивая, с большими ярко-красными бутонами.

– Надо же, – проговорил задумчиво Лэйд. – В Ли-Рей теперь разводят розы? В мое время там селились комедианты и шлюхи…

– Она не шлюха! – От злости не понимая, что делает, Этьен вспышкой метнулся к отцу и схватил того за грудки, приподняв над полом. – Не шлюха. Ясно?

– Да-да, – Лили, до поры тихонько сидевшая на стуле у окна, тут же оказалась рядом и мягко оторвала его руки от пиджака Генриха. – Мы уже поняли: она – роза.

Альва обвела взглядом всех находившихся в комнате и красноречиво указала глазами на дверь.

– Думаю, тебе нужно побыть одному.

Тьен понимал, что должен извиниться перед отцом, но чувствовал, что не сможет сейчас этого сделать. В ответ на предложение Лили кивнул и отвернулся, чтобы не видеть, как те, кого он теперь считал семьей, один за другим покидают комнату.

Что бы он ни делал – делал только хуже. Но бездействовать тоже не выход.

Набрав полную ванну и забравшись под воду с головой, шеар пробыл там несколько минут, в течение которых ничто не отвлекало от размышлений. А вынырнув, уже принял решение.

Высушился, причесался. Достал из шкафа отутюженную рубашку и новый костюм. Протер туфли.

Она ведь светилась – он видел, но не понял. Зациклился на внешнем, наносном. На том, что говорили ему глаза и уши. А она светилась, совсем как раньше, и значит, все остальное неважно.

Когда-то Софи спасла его, не только от смерти, но и от жизни, которую он вел до встречи с ней. Неужели он не отплатит ей тем же?

– Он ушел, – сообщила товарищам сильфида, материализовавшись в комнате Фернана, куда итерианцы перебрались из номера шеара. И хихикнула: – Видимо, за розами.

Но весело не было.

– Девять лет огромный срок для людей, – вздохнула Лили. – Я говорила ему, что так получится.

– И как всегда оказалась права, – буркнул со своего места флейм.

– Поверишь, если скажу, что меня это не радует? – огрызнулась альва.

– Нужно что-то делать, – оборвала не начавшуюся перепалку Эсея. – Выяснить, что его беспокоит. Я могу проследить, куда он направился.

– Он приказал так не делать, – напомнил Кеони.

– А я опять обещала слушаться? – усмехнулась сильфида.

– Если попадешься, знай: мы будем чтить твою память, – обещал Фер.

Но всерьез девушку никто не отговаривал, и через миг она растворилась в воздухе, чтобы легким ветерком догнать отъехавший от гостиницы автомобиль.

Глава 6

Тьену ничего не стоило незаметно войти в дом на Фонтанной улице, но, как и до этого, он не воспользовался своими способностями: друзья не вламываются без спроса. Лишь когда открывший дверь дворецкий поинтересовался, приглашен ли он на вечер к госпоже Клариссе, не сдержался. Коснулся плеча человека, и тот застыл.

Шеар пересек небольшой холл и вошел в гостиную, откуда слышались голоса и музыка.

В светлой просторной комнате собралась большая компания. Трое мужчин что-то оживленно обсуждали, рассевшись на диване. Две девицы курили у открытого окна. Еще одна любезничала с молодым человеком, устроившимся на подлокотнике ее кресла. Слова у них перемежались с поцелуями, порой весьма нескромными, и сидевшая напротив женщина, худая брюнетка лет сорока, наблюдала за ними с осуждением и плохо скрываемой завистью. Остальные гости, их было около десятка и в основном – мужчины, окружили пианино, за которым сидела молодая женщина в темно-зеленом вечернем платье. Глубокий вырез открывал спину, а цвет наряда гармонировал с медно-рыжими волосами пианистки, уложенными в высокую прическу так, что ничто не мешало любоваться изящной шеей. Этьен видел женщину со спины, но обосновано предполагал, что и в иных ракурсах она хороша, ибо играла она довольно посредственно и, как музыкантша, вряд ли собрала бы вокруг себя столько поклонников.

Софи в гостиной не было.

– Добрый вечер, – негромко, но внятно поздоровался Этьен.

Фортепиано умолкло, и женщина в зеленом, резко крутанувшись на вращающемся стульчике, развернулась к нежданному гостю. Он не ошибся: привлекательное молодое лицо, белая нежная кожа, какая бывает только у рыжеволосых, большие синие глаза, совершенно лишне подведенные темными тенями, и пухлые, ярко накрашенные губы.

– Что вам угодно? – голос у нее был хрипловатый, но приятный.

– Я хотел бы поговорить с хозяйкой.

– Так говорите, – она поднялась навстречу. – Единственная хозяйка здесь – я.

– Вы? – ошарашенно переспросил мужчина в воцарившейся тишине. – Вы – Кларисса Санье?

Он был уверен, что только Софи могла придумать использовать название сорта розы как псевдоним… Но кто сказал, что она придумала его для себя?

Присмотрелся к ожидающей ответа женщине и вдруг вспомнил, где видел прежде эти же глаза, губы и волосы.

– Анна?

Хозяйка с укором качнула головой.

– Себастьян, замени меня, – попросила она одного из окружавших ее молодых людей.

Приблизилась к растерявшемуся гостю, без предисловий схватила его за рукав и потащила прочь из гостиной. Провела через холл, в котором бродил, приходя в себя, освободившийся от чар дворецкий, и втянула в комнату, по всему, служившую ей чем-то вроде кабинета и мастерской одновременно. Включила свет.

– Во-первых, Амелия, – объявила она, опершись на заваленный бумагами стол. – Но это было давно и не здесь. Здесь – Кларисса. А во-вторых, здравствуйте, Виктор. Или как вас теперь зовут?

– Амелия? – Он проигнорировал ее вопрос. – Рад видеть… Но, сказать честно, я ожидал встретить Софи.

– Софи? – Пришел ее черед удивляться. – С чего вы взяли, что она будет тут?

– Я был дома… в ее доме, – без утайки принялся объяснять мужчина. – Потом – в агентстве, через которое она его продала. Какой-то парень сказал, что я найду ее тут. В пятницу, ближе к полудню…

– Вот и приходили бы к полудню, – сказала хозяйка. Она была смущена и растеряна не меньше его: не каждый день в твоей жизни появляется знакомец из давнего прошлого. – Парень в агентстве – должно быть, Макс. Максимилиан Руж. Возможно, вы его помните, в ту зиму он тоже ходил на каток. Он заглядывает иногда. Знает, что по пятницам вечерами у меня обычно гости, а днем Софи привозит свежие цветы. Для нас это повод повидаться.

Макс Руж. Братья Руж – соседи Ламилей. Когда Амелия-Кларисса назвала имя, Этьен вспомнил парнишку, катавшегося с Софи. Он то и дело хватал девочку за руки. Развязный малый… был тогда. А вчера не побрезговал взять деньги за обрывочную информацию, положившую начало множеству недоразумений.

– Где мне ее найти? – не желая тратить время впустую, спросил Тьен.

– Вы уверены, что она хочет, чтобы ее находили? – попыталась отговориться Амелия.

– Где?

Хозяйка салона опустила глаза, не выдержав его взгляда.

– Цветочный магазин при оранжерее «Оазис Рамзи». Но в восемь они закрываются…

– Я успею, – решил шеар.

– Так как вас все-таки зовут? – осмелев, спросила Амелия, когда он был уже в дверях.

– Меня не зовут, – ухмыльнулся он, вдруг снова почувствовав себя бесшабашным вором, врывающимся без разрешения в чужие жизни. – Я сам прихожу.

Итак, «Оазис Рамзи». Долгожданная встреча, попытка вторая.

Оранжерея располагалась недалеко от центра. Возможно, Этьен проезжал мимо еще в первый день, но не обратил внимания на п-образное здание со стеклянной крышей и забранными в мелкие переборки прозрачными стенами, летом скрытое от наблюдающих с улицы живой изгородью и зеленью разросшихся каштанов.

Магазинчик под скромной вывеской «Цветы» задней стеной примыкал к левому крылу оранжереи. Внутри горел свет, а табличка на двери гласила: «Открыто».

О его приходе возвестил звонкий дверной колокольчик, но девушка, занятая тем, что, взобравшись на стремянку, поливала расставленные на высоких полках горшечные растения, взглянула на него лишь мельком и, судя по всему, не узнала.

– Добрый вечер, – произнесла она заученно, продолжая заниматься своим делом. – Мы уже закрываемся, но у меня есть минутка подобрать вам букет. Просто приятный подарок, или какой-нибудь особый случай?

– Особый.

– День рождения? Годовщина? Помолвка?

Софи обернулась и, увидев его, быстро спустилась вниз.

– У нас закрыто.

Он посмотрел на часы:

– Еще пять минут. Хватит, чтобы собрать мне букет для особого случая.

– Розы? Лилии? Фрезии? – Софи указала на вазоны со срезанными цветами. – Выбирай.

– Что-нибудь на твой вкус. Для девушки, которую я рад видеть после долгих лет разлуки и перед которой хочу извиниться за незаслуженную обиду. Для тебя.

– Возьмите шоколад, – проговорила она с усмешкой, глядя сквозь него. На кого? Наверное, на парня, который когда-то скупил половину лавки, чтобы выпросить прощения у сердитой хозяюшки. – Знакомый прием. Но я не обижена. Правду говоря, мне безразлично, что ты обо мне думаешь.

– Софи…

– Софи! – вслед за звоном колокольчика в магазинчик вошел молодой человек, которого Тьен видел сегодня в Ли-Рей за рулем черного авто. – Я больше не нужен?

– Заказов не осталось?

– Все, что ты написала, я развез.

– Тогда до завтра.

Дверь закрылась, но тут же распахнулась снова.

– Софи, ты скоро? – заглянула в магазин девочка лет десяти.

– Да, уже иду.

Малышка, не удовлетворившись ответом, проскользнула внутрь и проворно взобралась на прилавок. В коротких, чуть ниже колен, брючках, не стеснявших движения, это было несложно.

– Вы наш новый покупатель или новый кавалер моей сестры? – спросила она у Тьена, сощурив голубые, как и у Софи, глаза.

– Клер, что за вопросы! – прикрикнула девушка.

– Мне же интересно, – малышка лукаво улыбнулась. Улыбкой она походила на Люка, каким Этьен его помнил.

– Твоя сестра? – Он вопросительно посмотрел на Софи. – Значит, отец живет с вами?

Мужчина поздно подумал, что, возможно, сказал нечто бестактное, ведь неизвестно, что случилось за эти годы, и что именно известно Клер, как та сама ответила:

– Папа уже не живет. Вообще. И мама тоже.

– Клер! – Цветочница за руки сдернула девочку с прилавка. – Сколько раз я объясняла, нельзя разговаривать с незнакомыми людьми? Выложишь ему все о себе, доверишься, а он окажется вором или лжецом. Или и тем, и тем сразу.

Она подтолкнула сестренку к двери.

– Беги к Люку, я скоро приду. – Резко развернулась к Тьену: – Все, восемь. Теперь точно закрыто.

– Но поговорить-то мы можем?

– Зачем?

– Просто поговорить, – отчеканил мужчина. – Я понимаю, что сейчас я для тебя никто, что ты меня не ждала и, естественно, не рада… – Больно было признавать, но он видел, что это так. И все равно не желал сдаваться. – Я лишь хотел повидаться. С тобой. С Люком. Убедиться, что у вас все в порядке…

«Сказать, что и дня не было, чтобы я не думал о вас и не мечтал вернуться…» – последнюю фразу он произнес мысленно.

– У нас все в порядке, – ровно проговорила девушка.

Она первой вышла из магазина, дождалась, пока он выйдет следом, опустила решетки на окнах и навесила на дверь большой замок.

Клер, как выяснилось, не ушла: ждала на улице. Когда Софи закончила с запорами, подбежала и взяла ее под руку.

– Я на машине, – Этьен указал на брошенный у обочины автомобиль. – Могу подвезти.

– Не нужно.

– Мы живем в том доме, – дополнила ответ сестры девочка, показав на трехэтажный дом на противоположной стороне улицы. – Зайдете на ужин?

– Я бы с радостью, но в другой раз, – отказался мужчина, пока Софи не набросилась с упреками на радушную девчушку. – В смысле, на ужин. Но, если можно, я заглянул бы увидеться с Люком.

– Увидеться? – Девушка остановилась. – Можно и увидеться.

Она вырвалась вперед, перебежала дорогу и вошла в подъезд. Тьен не отставал.

На втором этаже Софи остановилась у одной из трех выходивших на широкую лестничную клетку дверей и достала ключ.

– Входи, – жестом пригласила она в темную прихожую.

Зашла следом и включила свет.

– Люк, милый, мы дома. Ты не выйдешь?

Из глубины неосвещенной квартиры послышались неторопливые шаги, и через минуту в дверном проеме показалась тонкая фигурка подростка.

– Люк, – волнуясь, прошептал шеар. – Здравствуй. Ты меня, наверное, не помнишь… Не узнаешь…

– Простите, – грубоватым, уже начинающим ломаться голосом проговорил мальчик, – я при всем желании не могу вас узнать.

Он сделал шаг на свет, и Тьен увидел изъеденное оспинами худое лицо и застывшие незрячие глаза.

– Удовлетворен? – спросила из-за спины Софи. – Теперь уходи.

– Нет.

– Нет?

Вместо ответа он крепко взял ее за руку. Обернулся сначала к мальчику:

– Был рад встретиться, Люк. Но уже поздно, так что я пойду. До свидания. До свидания, Клер, – поклонился он девочке. – Я только скажу пару слов вашей сестре.

Девушка все это время пыталась выкрутиться, но не возмущалась и не дергалась, чтобы не пугать детей. Он был уверен, что она поведет себя именно так, и потому не составило труда вытащить ее сначала из квартиры, а после – из подъезда, где гулкое эхо разносило каждый звук по трем этажам.

– Отпусти! – уже на улице позволила себе негромкий выкрик цветочница.

– Отпущу. Но пообещай, что выслушаешь. Пожалуйста.

Обещаний он не дождался, девушка продолжала сердито сопеть, но вырываться перестала, и Тьен осторожно разжал пальцы. Логичным продолжением стала бы пощечина и стук каблучков по лестнице, но девушка осталась стоять рядом, как и он, очевидно, решив в этот вечер разобраться со всем раз и навсегда.

– Софи, я… – Сколько слов он готовил для этой встречи, но сейчас и половины не мог вспомнить. С фотографией говорить было проще. – Я понимаю, как глупо все выглядит. Явился через столько лет… Но все это время я помнил о вас. И вернулся бы, если бы мог… Точнее, я вернулся, как только смог. Да, я теперь чужой для вас человек, и вы оба изменились. И появилась Клер, да. Но в этом городе у меня никого больше нет. И я…

– Ты сидел в тюрьме? – перебила она взволнованную речь.

– В тюрьме? – растерялся Тьен.

Девушка с грустной усмешкой махнула рукой:

– Забудь. Просто одна из версий. У меня немало их было за эти годы. Тюрьма, несчастный случай, тяжелая болезнь… Ты оставил деньги – сразу было понятно, что не вернешься. Но я все равно ждала. Искала тебя. Покупала газеты и читала о каждом происшествии. Оббегала больницы. Ходила в полицию всякий раз, когда где-нибудь находили труп молодого парня. Не представляешь, скольких мертвецов я тогда повидала. – Она рассказывала об этом без эмоций, как о давно пережитом и почти забытом, а мужчине все больше и больше становилось не по себе. – Но я радовалась, что тебя среди них не было. Долго радовалась. Думала, главное – то, что ты жив. А раз жив, то однажды придешь.

– Софи, я действительно не мог…

– Это уже неважно. Не мог, не хотел – какая разница? Какая разница, ты меня обманул, когда обещал, что никогда не оставишь, или я сама обманулась, когда поверила в это? Да, поначалу было трудно, но, слава богу, я не успела привыкнуть к тому, что кто-то решит все проблемы за меня. Справилась. Мы справились. Сами. Даже когда Люк заболел. – Она закусила губу и на какое-то время умолкла, словно не знала, стоит ли продолжать. Но решилась: – Четыре года назад. Оспа. В городе было совсем немного заразившихся. Оказывается, всем делали прививки. Ты знал? Даже бродягам. Детям в сиротских домах. Заключенным в тюрьме. Приказ издали в тот год, когда ты ушел. Такое вот совпадение. И как раз весной. Говорят, медицинские бригады тогда обходили дома: делали прививки на месте или оставляли листовки. В газетах были объявления… Но я ведь читала только страницы происшествий. И когда в наш дом приходили врачи, видимо, была в морге, на опознании очередного безымянного трупа…

– Значит, это я во всем виноват? – спросил он, поняв, к чему она ведет.

– Нет, – покачала головой девушка. – Я. Я занималась не тем, чем должна была. Думала не о том, о чем нужно было думать. Я совершила ошибку. А ты… Ты просто был этой ошибкой.

– Любую ошибку можно исправить, если постараться, – проговорил он, подходя к ней вплотную.

– Я уже исправила, – сообщила она отрывисто. – Вычеркнула тебя из нашей жизни. Перестала ждать и надеяться на чудо. И, знаешь, все тут же стало на свои места. А теперь ты появляешься через столько лет и хочешь снова перевернуть все с ног на голову? Нет, я этого не позволю.

Высказав это, Софи быстрым шагом пошла к подъезду, но, уже войдя в парадное, обернулась.

– Если на самом деле желаешь нам добра, не приходи больше.

Тьен не стал ее останавливать. Что он мог ей сказать? Что все случившееся – печальное совпадение, и он тут ни при чем? Так она это понимала. Но все же легче жить, когда есть на кого свалить хоть часть вины…

Шеар вернулся к авто. Чувствуя, что за ним наблюдают из окна, завел мотор и отъехал от дома, но не очень далеко. Остановился у какого-то ресторана. Вспомнив, что с утра не ел, заказал плотный ужин, выпил кофе – три чашки, одну за другой. После, оставив автомобиль, прошелся по улицам.

Около полуночи решил, что уже можно. Зашел в пустой переулок и оттуда взлетел, а дальше заскользил невесомой тенью по крышам, распугивая вышедших понежиться в лунном свете котов. Добрался до дома рядом с оранжереей, и завис над маленьким балкончиком на втором этаже. Не пришлось превращаться: дверь на балкон в летнюю ночь была приоткрыта. Он лишь впустил вперед себя прохладным сквознячком сон, на случай, если тот еще не пришел в эту квартиру своим ходом. Подождал еще немного и проскользнул в комнату. Это оказалась спальня Люка. Шеар осмотрелся (темнота давно не была помехой): ни книг, ни рисунков. Зато стоит на стуле гитара – пальцы незрячих обычно чувствительнее, и слух острее. А члены этой маленькой семейки не сдаются и не опускают руки – всегда найдут, чем их занять.

Тьен присел на пол рядом с кроватью. Погладил мальчишку по волосам, коснулся пальцами бугристой кожи на лбу.

– Это ненадолго, напарник. Я тебе обещаю.

Следующей на пути была комнатка Клер. Тьен всего на минутку заглянул сюда. Поднял упавшее на пол покрывало, заметил синяк на коленке, выглядывающей из-под задравшейся рубашки, и легонько потрогал темное пятнышко, кончиками пальцев размазывая по нему капельку воды. К утру пройдет.

– Поладим, – улыбнулся он девочке.

Та заворочалась и улыбнулась во сне, словно в ответ.

Дальше коридор вел в гостиную, а из нее еще одна дверь – на этот раз в комнату Софи.

Вот она-то точно не спала до его прихода. Лежала, уткнувшись в подушку, и плакала. Иначе отчего бы припухли веки, а наволочка стала влажной?

– Дурочка ты, мелкая, – прошептал Тьен, опустившись перед ней на колени. Убрал упавшие на лицо девушки волосы и осторожно поцеловал еще не просохшую от слез щеку. – Ты ни в чем не виновата. И я не виноват. Но я смогу это исправить.

Сила четырех была к его услугам. Вода не оставила бы и следа от болезни Люка, а огонь выжег бы все неприятные чувства и воспоминания. Или шеар мог бы забрать свою семью в Итериан, и там Софи наверняка узнала бы и поняла, почему его не было рядом с ними столько лет…

Но он не хотел возвращать их доверие обманом или выменивать на подачки.

Все будет иначе.

Этьен поправил на запястье девушки тонкий браслетик.

– Видишь, я всегда с тобой. Даже если ты об этом не знаешь.

Эсея вернулась в гостиницу, опередив отправившегося гулять по крышам шеара, и тут же объявила общий сбор.

– Кларисса Санье – это не роза, – сообщила она собравшимся в ее номере товарищам. – Это женщина. Но это не та женщина. А ту зовут Софи.

– Красивая? – поинтересовался Кеони.

– Нет, человек. И очень злая. Она его прогнала.

– Прогнала шеара? – в священном ужасе прошептал тритон. – Ни одна женщина не прогнала бы шеара!

– Здесь он не шеар, – вмешалась в разговор Лили. – Эсея, он расстроен?

– Не знаю. Непонятно.

– Расскажи все, что видела и слышала, – попросил Фернан.

Выслушав короткий, но емкий рассказ, нахмурились уже все. Но каждый – по своей причине.

– Кто она вообще такая? – первым подал голос Кеони. – По какому праву так с ним обращается?

– По тому, которое он сам ей дал, – задумчиво проговорила Лили. Она давным-давно выбросила из головы перепуганную малявку в затертом пальтишке, но сейчас вспомнила: именно так ее и звали – Софи…

– Если бы она знала, кто он, вела бы себя иначе! – выпалил юноша. – Думаю, надо указать этой цветочнице ее место.

– Если бы думал, не говорил бы ерунды, – вмешался флейм. – Это – дела Этьена, и не нужно в них лезть.

– Если он захочет, сам все ей объяснит, – добавила Эсея.

– Да! – тут же согласился Кеони. – Может, он считает, что она недостойна знать его истинную суть.

Лили с грустной улыбкой покачала головой.

– Наивный мальчик. Не понимаешь, да? Но я попробую объяснить. Вот представь, малыш, что ты придешь в человеческий мир и поселишься в каком-нибудь ручье. Покажешься людям, совершишь для них несколько чудес – например, исцелишь их детей от болезней. Кем они тебя сочтут? Богом, наверное. Станут поклоняться тебе, приносить дары. Женщины будут искать твоей любви… Знаешь, сколько таких историй мне известно? Сколько детей стихий селятся среди людей, чтобы почувствовать себя богами? Вспомни предателей, которых мы искали на Эноле. Их почитали там. Готовы были умереть за них. А кем они были для нас?

– При чем тут это? – насупился тритон.

– При том, что завоевать почтение низших легко. Но не уважение и любовь равных.

– Эта женщина ему не ровня! – упорствовал в своем непонимании тритон. – Она – человек. Даже будь она самой могущественной колдуньей своего мира, ей никогда не подняться до его уровня.

– Значит, он опустится до ее, – подсказала решение альва. – Хотя бы попытается.

Но, возможно, Этьен сам разочаруется в своей Софи, увидев, как она изменилась за прошедшие годы.

Пока Эллилиатарренсаи надеялась на это, она не спешила ничего предпринимать.