Текст книги "Заложник силы (СИ)"
Автор книги: Ирина Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 55 страниц)
Глава 3
Серебристо-серый автомобиль с открытым верхом, урча мотором, на несколько секунд притормозил у булочной, а затем свернул за угол и неспешно покатил по тихой улочке. Подкрался, шурша шинами, к свежевыкрашенному в небесно-голубой цвет забору, по которому расползлись зеленые побеги хмеля, и остановился напротив калитки.
Здесь.
Прошла целая минута, прежде чем Этьен сумел разжать вцепившиеся в руль пальцы. Руки тут же затряслись, как у заядлого алкоголика.
– Шеар недоделанный, – выругал он себя шепотом. – Повелитель стихий!
Развернув зеркало, взглянул в свое отражение: вроде похож.
Пригладил пятерней непривычно короткие волосы. Отрепетировал улыбку. Ну да, зуб. Вырос через полгода жизни в Итериане, но можно сказать, что вставной…
Мужчина распахнул дверцу и вышел из машины. Проверил, по-прежнему ли блестят начищенные час назад новые коричневые туфли, стряхнул с лацкана легкого бежевого пиджака несуществующую пылинку и подошел к калитке.
Бегавший по двору щенок приветствовал его радостным лаем. На шум из дома кто-то выглянул. Кто – не видно, только дверь чуть-чуть приоткрылась, но сердце уже зашлось сбивчивым стуком, а когда на крыльцо выскочил худенький мальчишка лет двенадцати, остановилось на несколько секунд, чтобы тут же забиться еще быстрее.
– Вам кого?
Шеар сглотнул подступивший к горлу комок.
– Люк, – едва шевельнулись губы.
Мальчик не услышал. Развернулся к двери и прокричал вглубь дома:
– Ма-ам! Тут к нам пришли.
Нежданный гость еще не успел понять, что не так в этой фразе, как на крыльцо, на ходу вытирая руки полотенцем, вышла немолодая полная женщина в засаленном переднике поверх домашнего платья.
– Здравствуйте, – улыбнулась она приветливо. – Извините, на кухне вожусь…
– Вы здесь живете?
– Да. А что?
– Давно?
– Скоро семь лет.
Этьен посмотрел на мальчишку: темные волосы, карие глаза – как можно было ошибиться? Просто увидел то, что хотел увидеть.
– А старые жильцы? Меня долго не было в городе, хотел навестить знакомых…
Женщина спустилась со ступенек и подошла к забору.
– Простите, ничем не помогу, – извинилась она, пожав покатыми плечами. – Мы жилье через агента покупали, он всеми документами занимался. Знаю только, что прежняя хозяйка умерла, продавала дом уже ее дочка.
Между словами «умерла» и «дочка» успела пролететь мучительная вечность…
– Хотите, я вам адрес агентства запишу? – предложила женщина. – Может, там что подскажут.
– Да. Буду благодарен.
Он дождался, пока она принесет исписанную каракулями бумажку, и попрощался, но, уже идя к машине, обернулся:
– Здесь раньше розы в саду росли, много…
Он помнил только выглянувшие к весне из-под снега «пеньки», но часто представлял, как хороши будут летом разросшиеся кусты с пышными бутонами. Реальность обманула и в этом.
– Да, было, – кивнула новая хозяйка. – Первый год еще цвели у нас, а потом захирели почему-то.
Роз нет. Дома нет.
Не так он представлял себе возвращение.
Лили оказалась права: девять лет – огромный срок.
Город изменился, люди изменились.
Вчера, когда они с отцом только вернулись сюда, пришлось решить множество вопросов: документы, жилье, одежда. Со способностями шеара и доступом к банковским счетам Фернана это не составило особого труда: для проживания выбрал «Золотой двор» (давно хотел пожить в лучшей гостинице города), паспорта, на время позаимствовав у случайного прохожего образец, сделал сам, а после осчастливил один из центральных магазинов крупной покупкой, обновив и свой, и отцовский гардероб. Уже поздно ночью, оставшись один в своем номере, выключил электрические лампы и зажег свечу – живой огонь нравился ему больше. Всмотрелся в танцующее пламя и вдруг понял, что не найдет их так. Не узнает, ни Софи, ни тем более Люка. Попытался и надолго потерялся в калейдоскопе незнакомых лиц…
Девять лет, три месяца и двенадцать дней…
Лавка, в которой работала когда-то Софи, была на месте, да и лавочник тоже, еще больше располневший и совсем седой. О судьбе своей бывшей работницы он ничего не знал.
Здание старой почты снесли, но взамен ничего не построили, и поросший бурьяном пустырь наводил уныние.
Церквушка у парка превратилась в богатый храм. А вот сам парк пришел в запустение, и вряд ли теперь там был смотритель, а у смотрителя – собака…
А в Торговой слободе пустили трамвай. Пришлось притормозить на перекрестке, пропуская звенящий вагончик.
На первом этаже знакомого с малолетства дома вместо мастерской точильщика располагался часовой магазин, а из окошка на втором пускал мыльные пузыри мальчуган лет семи.
Переливающийся всеми цветами радуги шар опустился Тьену на плечо и висел там несколько секунд. Как только он лопнул, мужчина решился войти в наполненное тиканьем и боем помещение.
– Здравствуйте, – встретила его малышка в нарядном розовом платьице. – Хотите купить часы? Напольные, настенные, наручные, карманные?
На вид крохе было не больше пяти, но говорила и чувствовала себя она уверенно, словно являлась тут единоличной хозяйкой.
– Здравствуйте, – вежливо приветствовал ее шеар. – Нет, я хотел узнать кое-что. Здесь когда-то жила вышивальщица…
– Желаете заказать работу? – поинтересовались за его спиной.
Этьен медленно обернулся на голос, от которого сердце в груди радостно подпрыгнуло, и растеряно моргнул, увидев перед собой статную молодую женщину в легкой голубой блузе и узкой юбке.
– Так у вас есть заказ? – она убрала за ухо выбившуюся из аккуратной прически прядь и поправила, прокрутив, серьгу.
Последний жест, такой знакомый, развеял остатки сомнений.
– Здравствуй, Манон.
Она всмотрелась в его лицо и выдохнула недоверчиво:
– Тьен?
Шеар еще думал, удобно ли после стольких лет хотя бы взять ее за руку, а она уже бросилась ему на шею.
– Тьен! Боже правый, я уж и не чаяла…
…В комнатке, куда привела открывавшаяся за прилавком дверца, вкусно пахло лимонами и сдобой, и шипел, закипая, на маленьком керогазе чайник.
– Очень изменилась? – смущенно спросила присевшая рядом с ним за стол хозяйка.
– Да.
Но здесь, в отличие от дома без роз, все изменения были к лучшему. По крайней мере, с виду.
– Бывает и так, – повела плечами Манон. – Иных женщин после родов вширь разносит, а я вот, если на третьего решусь, наверное, что та спичка стану.
– Мальчишка наверху твой, значит?
– Мой. Тео. Седьмой год уже разбойнику. А Оливи шесть осенью. Погодки они у нас.
– А муж кто?
– Ты его не знаешь. Не слободской он. Мастерскую у Блеза под магазин выкупил, где-то через год, как ты пропал. С торца две комнаты, помнишь? Так и их тоже. Хотел и мою квартирку купить, чтобы весь дом его был. Ну а я-то с рождения тут, с мамкой еще жила… Помнишь, как она за вами с метлой гналась, когда Ланс окошко камнем разбил?
– Не Ланс, – с улыбкой покачал головой шеар, которого когда-то звали Валетом. – Я. А Лансу той метлой перепало. Защищал меня.
– Так тебе тогда всего лет десять было. А после я уж знаю, кто кого защищал… – Она встряхнулась, отгоняя воспоминания, и продолжила прерванный рассказ: – Ну вот Юрбен и хотел у меня квартиру выкупить, а я уперлась и ни в какую. Ходил все, ходил… В итоге дом, как и мечтал, целиком получил, только со мной в придачу.
– Не обижает?
– Разве похоже?
– Нет, – с удовольствием признал Тьен. Кто-кто, а Манон счастья заслуживала. – А сейчас он где?
– На вокзал поехал. Сегодня товар новый привезти должны. Но если часок подождешь, познакомишься.
– Лучше в другой раз заскочу, – отказался мужчина.
– Точно заскочишь? – нахмурилась хозяйка. – А то обещал уже…
Вода закипела, и Манон встала, чтобы заварить чай. Завозилась у буфета и, словно невзначай, проронила, не оборачиваясь:
– А у меня, знаешь, какое чудо приключилось? Чуть меньше месяца прошло, как Ланса не стало – я как раз думала, что надо бы на кладбище сходить, – а мне кто-то денег подбросил. Утром встаю, а они на столе лежат, толстая такая стопочка. Наверное, сама тогда могла бы мастерскую выкупить.
– Действительно, чудо, – согласился Этьен.
Мастерскую купить вряд ли хватило бы. Сколько там у Фера в наличности было? Он уже и не помнил. Стребовал все подчистую: уходить, так хоть своих на произвол судьбы не бросать…
– Поменялось у вас здесь все, – сменил он тему. – Трамваи, автомобили. С утра всего одного извозчика встретил… А аптека, гляжу, так и работает. Проезжал мимо, витрина новая.
– Не только витрина, – Манон поставила перед гостем чашку. – Там и хозяин новый. Ганс дело продал, на покой ушел. Как внучка его два года назад умерла, так и продал.
– А сам жив еще?
– Жив. Крепкий старикан. Хотя в радость ли такая жизнь?
Она не ждала ответа, и Этьен промолчал.
– А вообще, как тут? – спросил после паузы, занятой прихлебыванием обжигающего чая.
– Да все так же. Торгаши торгуют, колода ворует. Из трех царей два осталось, но я как раньше в это не лезла, так и не лезу. Ходят тут охранители, плату снимают, как и было, – так с ними Юрбен всегда говорит.
– Ясно.
– А Иветту не забыл еще? – Видно, Манон не знала, о чем еще ему рассказать, вот и вспомнила рыжую бланкетку.
– Не забыл. Что, уже в мамки выбилась?
– Да нет. Три года назад схоронили ее общиной. Сошлась с матросиком одним. Под фонарь выходить бросила, завязала как будто. Поговаривали, кольцо он ей подарил. А потом в рейс ушел, а она, дуреха, привела какого-то, из старых своих клиентов. То ли денег много посулил, то ли самой ей свербело… А матросик ее возьми и вернись. Обломались они под Рийе и назад повернули… В общем, мужика он только с лестницы спустил, а Иветту до смерти забил. А когда понял, что натворил, сам в полицию с повинной пошел.
– Дурак, – подвел итог печальной истории Тьен. – Жизнь из-за потаскухи загубил. А Иви, та всегда дурой была.
– Кое в чем ты не изменился, – заметила, погрустнев, Манон. – Речи знакомые. А сразу глянула, будто лет на десять старше стал.
– Так как раз столько и прошло, – удивился ее «наблюдательности» шеар.
– Нет, – вздохнула женщина. – На десять лет того, сколько тебе сейчас должно быть, старше. Что, о себе снова ничего не расскажешь?
– Нечего особо, – замялся он. – Живу. Не бедствую. Родню нашел. Точнее, они меня.
– Да ну! – обрадовалась Манон. – Хоть про это расскажи, а? Что? Кто?
– Отец у меня нашелся, – поделился хорошей новостью мужчина. – Оказывается, мать со мной мелким к тетке в гости ехала, повозка перевернулась в дороге, всех убило, а я, видно, головой сильно стукнулся. Пошел непонятно куда, заблудился… Ну и дальше ты знаешь.
– Знаю, – закивала вышивальщица. – Еще удивлялась, как это ты совсем ничего не помнишь. Но если головой ударился, то да… Как же отец тебя нашел?
– Сыщика нанял, тот и нашел как-то.
– И узнал тебя через столько лет? – ахнула женщина.
– Узнал. Я на него в молодости очень похож. На старой карточке – один в один.
– Ну дела… – Она недоверчиво сощурилась. – А не врешь? Больно на роман похоже.
– Не вру. Мы первый день в городе, пока освоимся немного, обживемся. Потом встретимся обязательно, познакомлю. А сегодня друзей решил навестить. Тебя вот застал, а если засиживаться не буду, может быть, еще кое-кого до вечера успею найти…
– Ту девочку?
– Девочку? – встрепенулся Этьен.
Манон ответила понимающей улыбкой.
– Лет пять назад это было. Я к Лансу на могилу пришла, а там девчонка какая-то. Раньше меня подошла, прибрала немного, цветы положила. Я сразу решила, что одна из этих его… Сам знаешь. Но вряд ли кто из них на кладбище к нему ходил бы. А когда я спросила, кто она и кто ей Ланс, она сказала, что ее друга друг. Ну а друзей у него немного было.
– А что она? Не спрашивала обо мне?
– Я первая спросила. Подумала, раз твоя знакомая, может, знает, куда ты запропал. Оказалось, примерно в одно время мы с ней тебя в последний раз видели.
– А потом? – Тьен нервно ерзал на стуле. – Что она еще говорила?
– Ничего. Попрощалась и ушла.
Чтобы размочить ставший в горле ком, шеар залпом выпил остававшийся в чашке чай, но этого оказалось мало.
– Она одна была или с мальчиком? И как… какая она?
Пять лет назад Софи было уже восемнадцать.
– Мальчика не было, – ответила Манон. – А сама? Ну, миленькая. Одета неплохо. Грустная только была. Так кто на кладбище веселится?
– Больше не видела ее?
– Нет. Один раз тогда, и все. А ты чего вскочил?
– Я… – Тьен виновато опустил глаза. – Пойду. О кладбище заговорили, заеду тоже. Раз уж решил к друзьям. И вот…
Он вынул из кармана бумажник, и женщина тут же замахала на него руками:
– Убери, не нужно.
– Детям возьми. Знал бы, подарки привез.
– Вот в другой раз и привезешь, – Манон оттолкнула протянутые деньга. – Заедешь ведь еще?
– Да. Обязательно.
На кладбище, а потом – в агентство.
Софи продала дом семь лет назад, но пять лет назад была еще в городе. Значит, они с Люком не уехали к отцу, как Тьен боялся, и есть шанс отыскать их уже сегодня.
На могиле Ланса лежало массивное черное надгробие.
Тьен оставил в изголовье цветы и погладил пальцем выемки выбитых в камне символов: имя, дата рождения, дата смерти. Имя…
Душу окатило холодной волной. Как он мог не подумать? Имя! Только сейчас он понял, что не знает и никогда не знал полного имени детей, ставших ему семьей. Никогда не спрашивал. Ни разу в их доме не попадалось на глаза никаких документов. Софи, Люк… Сколько в городе Софи и Люков? Третий шеар Итериана, бесстрашно выходивший против черных провалов всепожирающего ничто и переполненных ненавистью темных волн армий, вдруг почувствовал себя бессильным перед созданным людьми монстром паспортной системы.
Лишь миг слабости.
Приложив ладонь к нагретому солнцем камню, словно пожав на прощание протянутую через годы руку друга, Тьен поднялся с земли и огляделся. Тогда был конец зимы. Слякотно, холодно. Грязь на дорожках, голые веточки дрожащих на ветру кустиков. Сегодня – теплый летний день, солнце, и пышно разросшаяся зелень раскрашивает серо-черную скорбь могильных памятников. Но если закрыть глаза и идти, как в тот день, видя перед собой тоненький силуэт девочки, ведущей за руку маленького брата, память подскажет…
Он обещал Софи, что заменит деревянную табличку на могиле ее матери гранитной плитой, и не сдержал обещания. Но плита все-таки появилась, почти такая же как у Ланса – видно, камень тесали в одной мастерской, где-то поблизости. Пожалев, что не вспомнил сразу и не взял цветов еще и для нее, женщины, которую он никогда не знал, но которой обязан был самым большим в своей жизни чудом, Этьен прочел имя: «Клер Хамнет». Значит, Софи и Люк Хамнет.
Будто боясь забыть, он твердил про себя весь путь до агентства: «Софи Хамнет. Люк Хамнет. Софи Хамнет. Люк…». Несколько раз приходилось останавливаться, чтобы узнать дорогу, и тогда он делал глубокий вдох и велел себе собраться, чтобы не ошарашить случайного прохожего, с ходу, вместо нужной улицы, потребовав у него Люка и Софи.
Почти оказавшись на месте, подумал, что станет делать, если за несколько лет агентство закрылось или переехало в другое здание, но опасения не оправдались: контора находилась по тому же адресу, что записала ему новая хозяйка дома. И, что важно, работала.
Правда, на этом везение заканчивалось.
– Мы не разглашаем подробности сделок и не даем информации о наших клиентах, – заявил ему пожилой респектабельный господин, над столом которого красовалась табличка «Управляющий».
– Софи Хамнет, она продала дом через ваше агентство семь лет назад. Я хотел только…
– Мы не даем подобной информации, – повторил конторский сухарь.
«Я ее из тебя с кровью выжму!» – мысленно прорычал шеар.
– К тому же, старые дела давно сданы в архив, – случайной фразой предупредил намерения посетителя человек. И посоветовал сочувственно: – Сделайте запрос в полицейское управление или отдел регистрации в мэрии.
– Спасибо, – через силу поблагодарил Этьен. – Попробую.
Он покинул кабинет управляющего и направился к выходу, размышляя, как долго чиновники разбирают подобные запросы, и ускорит ли дело пара десятков листров.
– Вы спрашивали о Софи Хамнет?
Мужчина замер. Ему показалось, что он услышал голос свыше, но обернувшись, понял, что к нему обращается сидящий за конторкой в приемной молодой человек.
– Вы интересовались Софи? – переспросил он негромко.
– Да. Вы ее знаете?
Загорелый блондин, на котором пляжный костюм смотрелся бы уместнее строгого черного пиджака и удавкой стянувшего крепкую шею галстука, прижал палец к губам и скосил глаза на дверь начальника.
Тьен присмотрелся: парень был ему откуда-то знаком. Но где и когда он мог его видеть в прежней жизни, вспомнить не успел.
– Максимилиан, зайдите ко мне! – потребовал из кабинета управляющий.
Блондин поглядел на излишне громкого посетителя и укоризненно покачал головой.
– Вижу ее иногда, – шепнул он заговорщически. – Могу передать привет.
Недолго думая, шеар вынул бумажник и положил на стол перед клерком несколько крупных банкнот. Тот, не теряясь, тут же убрал деньги в ящичек.
– Сейчас напишу вам адрес. – Перо уже скребло по бумаге. – Спросите…
– Максимилиан! – напомнил управляющий.
– Завтра пятница? – игнорируя призывы начальства, тихо уточнил у Тьена блондин. – Вот завтра и загляните. К полудню или чуть позже. Утром не надо, вообще не пустят…
– Максимилиан!
Протянув просителю сложенный вдвое листок, парень подхватил со стола толстую кожаную папку и помчался в кабинет к начинавшему уже звереть шефу, а Тьен вышел на улицу. Развернул записку, пробежал глазами адрес. Потом перечитал еще раз. И еще.
Но это… Это же шутка какая-то?
Хотел идти назад и требовать у белобрысого хапуги объяснений, но передумал.
Еще раз прочел адрес: «Ли-Рей, Фонтанная улица, 7. Кларисса Санье».
Ждать до завтра? Хрена с два, как говорил когда-то Валет.
Сегодня.
Потому что завтра уже будет девять лет, три месяца и тринадцать дней, а он и так слишком долго отсутствовал.
Когда-то он любил приходить в Ли-Рей. Подолгу гулял по улицам, рассматривал выставленные на бульваре картины, заглядывал в галереи и любительские театры или сидел вечерами в кофейне. После того, как был здесь в последний раз, думал, что возненавидит это место, как и все, с ним связанное. Сейчас же не осталось никаких чувств, только желание поскорее найти нужный дом и разобраться во всем окончательно. Либо это ошибка, либо… Глупость какая! Живут же в Ли-Рей люди? Не только артисты, но просто люди? Не может же весь квартал, каждая квартирка, каждая комнатушка в мансарде быть заселена сплошь актерами, художниками и поэтами? И женщины там живут. И девушки. Обычные девушки, а не… М-м-м, вот же вспомнилось!
Этьен кружил по Гуляй-городу, вчитываясь в надписи на указателях, хотя можно было уточнить у кого-нибудь дорогу. Словно специально оттягивал желанную встречу. Прокручивал в уме варианты. Придумывал для себя объяснения, зачем нужно было менять имя и селиться именно здесь. Жилье дешевое? Или Софи устроилась на работу в какой-нибудь салон? Сама рисует? Или пишет? Ей, помнится, нравились сказки и стихи. Печатается – потому и взяла псевдоним, многие так делают…
К сожалению, кварталы Ли-Рей оказались не настолько большими, чтобы он успел убедить себя в том, что волноваться нет причин.
Фонтанная улица, соответствуя названию, тянулась от небольшого круглого скверика с тремя каменными фонтанами, а дом номер семь находился в самом начале. Двухэтажный. Кирпичный. С высокими окнами и ажурным козырьком над крыльцом в три ступеньки. Оказавшись рядом, Тьен утратил решимость и долго еще изучал бы незатейливую архитектуру, если бы через силу не заставил себя выйти из машины. В сердце на смену радостному предвкушению прокралась тоска. А еще – слабенькое предчувствие, что все не так легко, и не может быть, чтобы она вот так просто открыла ему сейчас дверь…
Предчувствие оправдалось: двери распахнул высокий худой старик в черном костюме вместо более подходящей ему ливреи.
– Здравствуйте, – произнес он чинно, ни о чем не спрашивая и предоставляя гостю самому объяснять, что заставило его потянуть за шнурок звонка.
– Добрый день. Я хотел бы видеть… – Софи? Клариссу? – …хозяйку.
– Сожалею, но в данный момент это невозможно. Госпожа Кларисса в отъезде, будет поздно. Приходите завтра.
– А… А как же Люк?
Но дверь уже закрылась.
Этьен позвонил снова, нервно и требовательно.
– Будете хулиганить, я вызову полицию! – предупредил из-за двери старик.
– Лучше не надо, он вызовет.
Мужчина обернулся и увидел позади себя молоденькую девушку в легком белом платье и широкополой шляпе, прячущей от солнца симпатичное худенькое личико. Под мышкой у нее был легкий мольберт, а на плече висела сумка, очевидно, с красками и прочими принадлежностями.
– У Жерара с этим быстро, – продолжила незнакомка. – С полицией. А вы новенький?
– Новенький? В каком смысле? – с подозрением спросил у девушки Тьен.
– Недавно у нас? Я вас прежде не видела.
– Вчера приехал, – подтвердил мужчина.
– Издалека?
– Из Галора. – Он спустился с крыльца и подошел к девушке. – А вы знакомы с хозяйкой?
– С Клариссой? Не то чтобы. Но у нас тут все обо всех знают, постольку-поскольку.
– Поделитесь знаниями?
Художница окинула оценивающим взглядом сначала его, а после стоящий у обочины автомобиль и согласно кивнула:
– Подвезете к Зеленому мосту?
А уже усевшись на пассажирское сидение, добавила:
– Только я немного знаю. Но тут и ехать недалеко.
Этьен завел мотор.
– Рассказывайте.
– Я сама в Ли-Рей не так давно, – начала девушка, беззастенчиво разглядывая мужчину с близкого расстояния. – А Кларисса года три-четыре, как появилась. Сейчас держит салон… Не очень популярный, но многие заходят. Ну, знаете, обычное дело: выпивка, разговоры об искусстве, музыка, танцы… У Клариссы какие-то связи в галерее Амир, может поспособствовать молодым художникам. Да и просто люди интересные собираются, могут обсудить твои работы, посоветовать что-нибудь… Пока трезвые. Я тоже выберусь однажды. Но пока показать нечего. Есть пара-тройка перспективных набросков, но боюсь, что не получится в полной мере реализовать идеи. Нужно еще попрактиковаться со светом, и техника недостаточно отработана…
– Кларисса, – коротко напомнил шеар.
– А, ну да, Кларисса. Говорят, она тоже рисовала, но это, скорее, баловство. Жила с художником, почему бы самой не попробовать? Потом он начал пить… Художник. Нервы: творческий кризис, нехватка средств – многие срываются. Кларисса еще тянула его какое-то время, а потом плюнула и ушла к Марио, антрепренеру. Сменяла пропойцу на чахоточного. С этим еще год мучилась, но хотя бы не даром. Два года назад Марио умер, а Клариссе остался дом, салон и пара тысяч в банке. Вот как бы и все. И мы почти на месте.
– А Люк?
– Кто?
Тьен остановил авто на подъезде к старому каменному мосту. Развернулся к девушке.
– Люк. У нее есть брат. Ему сейчас должно быть тринадцать.
Художница пожала плечами.
– Никогда о нем не слышала. Может, в какой-нибудь школе? В интернате? Кларисса, она… порядочная, что ли, как бы странно ни звучало. Если у нее брат есть, вряд ли она его в Ли-Рей притащила бы. Я так думаю.
– Я тоже, – шепотом согласился Тьен.
Девушка вышла из машины и забрала с задних сидений мольберт и сумку.
– Хотите, я ваш портрет нарисую? – предложила она. – У вас лицо такое интересное. И глаза…
– Нет.
Не прощаясь, он надавил на газ, и автомобиль рванул с места, оставляя позади растерянную художницу, кварталы Ли-Рей и вырванный кусок души.
Девять лет спасать чужие миры, чтобы потерять свой…
