Текст книги "Заложник силы (СИ)"
Автор книги: Ирина Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 55 страниц)
Но ни у Эсеи, ни у других стихийников из его свиты такого желания нет.
Считают, что лучше него знают, как, где и с кем ему жить. Лезут, когда их не просят, с советами и нравоучениями. Высказывают, по поводу и без, глупые свои обиды.
Разве он обещал носиться с ними до конца жизни, вместо того, чтобы посвятить эту жизнь тем, кто ему дорог? Пока у них еще есть время…
– Значит, нет смысла продолжать этот разговор, – заключил он мрачно. – Можешь идти.
– До тех пор, пока тебе не понадобятся родственники, чтобы порадовать невесту?
Если бы она просто ушла, на этом все бы и закончилось.
Через несколько дней и не вспомнили бы. Притворились бы оба, что не помнят…
– Нет. Больше я не попрошу тебя ни о чем подобном. Ни о чем.
По-прежнему не привлекая внимания посетителей ресторана, он обошел стол и положил руку на плечо поднявшейся со своего места сильфиде. Заглянул в глаза цвета неба и не увидел в них даже тени возражений.
Все кончается. Иногда так.
– Эсея Ианта, посвященная рода Эним…
Он называл ее полным именем второй раз в жизни. А первый, казалось, был только вчера…
– Я, Этьен, третий шеар Итериана, освобождаю тебя от всех данных мне клятв и обетов… Ты этого хотела?
Она пожала плечами, сбрасывая его ладонь:
– Наверное, да.
Сильфиду Эйнар нашел на крыше старого собора. Не лучшее место: растрескавшаяся черепица, голубиный помет, еще и колокола трезвонят каждые десять минут, если не чаще…
– Я думал, ты уже ушла. В смысле, отсюда. Вообще.
Глупо получилось. Если бы он думал, что она ушла, искал бы ее где-нибудь в Итериане.
– Я тоже была уверена, что вы давно вернулись домой, – проговорила воздушная, склонив голову.
– Решил задержаться. Мне жаль, что так получилось. Если бы ты не поддержала меня…
– Рано или поздно это все равно случилось бы.
Она не выглядела расстроенной, не плакала. Сидела на крыше, свесив ноги, и задумчиво рассматривала суетливый людской город.
Шеар присел рядом.
– Я бы тебя не убил, – посчитал нужным сказать он.
– Нехорошо подслушивать, – тихо заметила сильфида.
– Знаю. Обычно я так не делаю.
Она повернулась, не поднимая головы. Взглянула быстро из-под закрывшей глаза челки.
– Ну… иногда делаю, – сознался Эйнар. – Не очень часто.
– Вы – шеар, вам можно. – Пыльные улицы занимали Эсею больше нежданного собеседника, и девушка, отвернувшись от него, вновь принялась за изучение окрестностей.
Эйнар сказал бы ей, что шеарам позволено далеко не все, но подумал, что это лишняя информация… Еще с крыши прогонит…
– Чем собираешься заняться теперь?
– Вернусь в Итериан, – ответила Эсея. Должно быть, у нее было достаточно времени, чтобы распланировать дальнейшую жизнь.
– Я чувствую себя виноватым в том, что случилось, и хотел бы как-то…
Девушка, кажется, заинтересовалась.
– Нет, места в своей свите не предложу, – поспешил предупредить он. – Но моя бабушка, шеари Йонела, охотно принимает соплеменниц в… не знаю, как это правильно… Будешь кем-то вроде фрейлины или компаньонки.
– Не буду, – интерес во взгляде сильфиды моментально угас.
– Э-э-э… Этьен, наверное, рассказывал о бабушке?
– Нет. Он ничего не рассказывал. Ни о ком из вашей семьи. Это и не нужно: о шеари Йонеле все наслышаны. И, к слову, меня она ничуть не пугает. Просто дворцовая жизнь не для меня. Я собиралась в Энемис, чтобы помочь восстановить мой дом.
– Чем ты поможешь? – удивился Эйнар. – Этим занимаются альвы – растят новые горы…
– Альвы? – Эсея пренебрежительно хмыкнула. – Что они в этом понимают? Горы – это не просто груда камней. Горы – это… Это горы.
– Ясно, – кивнул Эйнар, словно на самом деле понял, о чем она говорила. – Если хочешь, я могу разузнать, кто из старейших там управляет, и попросить, чтобы тебя взяли.
– Не стоит беспокоиться, – снова отказалась девушка. – Немало моих знакомых трудятся там, думаю, меня примут и без вашей протекции.
– Но если вдруг возникнут сложности, обращайся. Где мое окно, ты уже знаешь.
– Благодарю вас, шеар Эйнар.
Церемонный поклон и преисполненный почтения голос не оставляли надежды на то, что когда-нибудь она воспользуется его предложением.
– Ну так… идем?
Эйнар подал сильфиде руку, но та и не шелохнулась.
– Я задержусь. Нужно попрощаться с друзьями.
– Да, конечно. Тогда я сам, а ты… Не будешь против, если я как-нибудь навещу тебя в Энемисе? А лучше – приглашу во дворец?
– Зачем? – смутилась Эсея.
– С бабушкой познакомлю. Ей будет приятно встретиться с кем-то, кто ее не боится.
Тьен задержался в ресторане, а после сделал круг по пути в магазин, чтобы Софи думала, будто он проводит время в компании родственников. Для нее это важно.
А родственники… Уедут потом. В спешке, не предупредив. Пришлют открытку с извинениями из другого города…
Все равно разошлись бы.
Эсее лучше в Итериане, ему – здесь.
Тут у него семья. Софи.
И чушь полная, что он ее обманывает. Просто не говорит всего. Пока.
Пусть она хоть немного поживет в мире, где нет болезней, бедности, ежедневной суеты и усталости. Где можно радоваться каждому дню и делить эту радость с близкими тебе людьми.
Потом им, наверное, придется уехать. Куда-нибудь подальше, чтобы не видеть, как меняется их город, как уходят его люди.
Он не удержит всех. Здесь не Итериан, а силы шеара не безграничны.
Софи. Люк. Клер.
Люк и Клер однажды вырастут и захотят жить собственной жизнью, и он потеряет их со временем…
Но у него останется Софи. Его свет. Его жизнь.
Он отдаст ей столько, сколько сможет. И не потеряет ее никогда. Потому что когда не станет Софи, не станет и его…
Она поймет.
Это другим не понять, а Софи поймет. Обязательно.
Потом.
Завтра. Или через неделю.
А лучше уже после визита в Итериан…
В любом случае время еще было, и Тьен отложил разговор на неопределенный срок, малодушно мечтая, чтобы все решилось само собой, забыв о том, о чем, как шеар, должен был знать: именно такие мечты, когда сам не отдаешь себе отчета в том, чего действительно желаешь, имеют свойство сбываться…
Глава 24
Кто-то сказал однажды, что безмятежное счастье скоро приедается и превращается в рутину. Это даже записали в какой-то книге, а Тьен прочел. Давно, когда еще не задумывался о подобных вещах.
Глупость.
Настоящее счастье не станет рутиной. Но легко превратит рутину в праздник.
– Проследи, чтобы Клер застелила постель, а не бросила, как обычно, – велела, собираясь на работу, Софи. – И зубы. Она может полчаса просидеть в ванной, но зубы так и не почистить. Это легко понять – щетка сухая…
– Мочить пока не додумалась? – удивился Тьен.
– Ты еще научи!
Девушка выдернула у него из-под головы подушку и по голове же ею и припечатала. Легонько, в воспитательных целях.
И тут же отскочила, чтобы не получить в ответ.
– Не потакай ей, – погрозила строго. – И раз уж вы без меня решили, что на летние занятия она ходить не будет, пусть хоть почитает перед обедом.
– Перед обедом не выйдет, – шеар вернул подушку на ее законное место и растянулся на кровати. – Мы в кино собираемся, на утренний сеанс. Потом погуляем.
– В кино?
– Да. Хочешь с нами?
После первой, неудачной попытки он больше не заговаривал о том, чтобы Софи оставила работу, но пусть сама оценит, что лучше: скучать в магазине в ожидании очередного клиента или весело проводить время с семьей.
– В другой раз, – отказалась девушка. – А ты обещал забрать меня в перерыв, так что не загуляйтесь.
Они собирались проехаться в центр, посмотреть кое-что для дома. Новые занавески, ковер в гостиную, скатерти… Тьен мог бы и сам «поработать» над интерьером, но ему нравилось заниматься этим вместе с Софи. Нравилась ее деловитость и простые, но элегантные решения. Нравилось, как она листает каталоги и придирчиво расспрашивает продавцов…
Жизнь, настоящая жизнь, состоит из подобных мелочей, и именно это и есть истинное чудо. Все, сотворенное магией Дивного мира, будет лишь жалкой подделкой.
– Все, я ушла, – быстрый поцелуй и еще один, воздушный, уже от двери. – Не скучай!
Он хотел сказать, что уже скучает, но его опередили.
– Не волнуйся, – успокоил хрипловатый спросонья девчоночий голосок. – С нами не соскучится!
Если Клер что-то обещала, можно было не сомневаться, что так оно и будет.
Проблем с малышкой у Тьена никогда не возникало.
И постель она застелила, и зубы почистила.
И завтрак приготовила, пока он брился. Правда, пришлось задержаться в ванной, чтобы хозяюшка успела отдраить плиту от сбежавшего кофе. Зато бутерброды получились то, что надо: на толстых ломтях хлеба слой масла с палец, кружочки колбасы и куски сыра – главное, рот пошире разевать, тогда пройдет. Да и кофе, тот, что остался, был весьма неплох.
Люк спал обычно допоздна. Клер говорила, это оттого, что к школе не приучен. Только когда нужно было на процедуры ездить, вставал с сестрами – как ради такого не встанешь? А теперь снова готов был дрыхнуть до полудня.
К школе не приучен… Тьен помнил, как рано будила Софи братишку, когда работала в лавке. Как тащила с собой в любую погоду… Пусть бы отсыпался себе.
Но разве дадут?
Клер гремела посудой, разговаривала в полный голос и топала как слон.
– Доброе утро! – прокричала она, едва заспанный брат вышел в коридор. – Я тебе чай заварила и булку джемом намазала.
Сердиться на нее при всем желании не получалось, и мальчишка, пробурчав что-то, побрел в ванную.
Вышел оттуда уже умытый, причесанный и полностью проснувшийся. Прошлепал босыми ногами по полу и уселся за стол напротив шеара. Отпил из чашки и поморщился.
– Сахар я еще не клала! – опоздала с предупреждением Клер.
…А Софи пьет несладкий. Как и раньше. Даже когда он жил с ними и покупал всего вдоволь, экономила. Или привыкла уже так…
В который раз за последние дни Тьен поймал себя на мысли, что невольно сравнивает то, что было тогда, с тем, что есть теперь. Вспоминает, ищет сходство и отличия, и неизменно приходит к выводу, что теперь почти так же хорошо, как тогда.
Почти, потому что девять лет назад он еще не знал об Итериане, не помнил темных крыльев ильясу, не ждал ежеминутно, что кто-то из окружения Холгера явится за ним с известием о новом вторжении пустоты…
– Ух ты! – восхищенно выдохнула над ухом Клер. – Как ты это сделал?
Чайная ложечка, которую он вертел в руках, оказалась закручена в тугую спираль.
– Фокус, – быстро нашелся шеар, возвращая ложке первоначальный вид. – Хочешь, другой покажу? Что у тебя в кармане?
– Ничего, – девочка отступила от стола.
– Точно ничего? – он трижды хлопнул в ладоши и торжественно провозгласил: – Из ничего я сотворил три шоколадные конфеты! Тебе, мне и Люку. Проверь.
– Нет там никаких конфет, – даже не пощупав карман, замотала головой малышка.
– Есть-есть, – сдерживая смех, уверил ее брат, тоже видевший, как Клер тайком стащила сладости из вазочки. – Тьен – великий волшебник. Раз уж он сказал, что есть, так делись.
– Надо же, и правда, конфеты! – наигранно удивилась плутовка, выворачивая карманы. – Тьен, а наколдуй мне еще эклеров и пастилу.
– Наколдую, – пообещал он. – Сразу же после фильма, в ближайшей кондитерской.
В кино собирались большой компанией. Помимо их троих – все дворовые друзья Люка. И Тея, конечно же. В авто разместились с трудом, но без обид. Пока ехали, руки и взъерошенные головы торчали из окон, вызывая улыбки на лицах встречных прохожих, а билетер сбился со счета, и в кинозал прошли, сэкономив на одном билетике.
На галерке расселись шумные студиозы, пришедшие не столько посмотреть фильм, сколько испортить удовольствие от просмотра остальным. Едва свет погас и на экране замелькали первые кадры, они принялись свистеть и улюлюкать, а появление смазливой фигуристой героини сорвало несколько грубых выкриков… На присутствие шеара юнцы явно не рассчитывали.
Он утихомирил их довольно быстро и при этом мягко, помня о том, как чувствительны бывают люди к любого рода воздействию. Просто молодежь вдруг заскучала, осознала бессмысленность подобного времяпрепровождения и решила покинуть зал.
Но фильм от этого интереснее не стал. Погони, перестрелки, «пылающие страстью» глаза героев. Глядя на экран, Тьен чувствовал себя больше итерианцем, нежели человеком, и недоумевал, как можно превратить историю, полную смертей, в развлекательную картину. Герой без лишних угрызений совести расстреливал преследующих его врагов, небрежно сдувая вылетающий из длинного ствола револьвера дымок. Героиня, жеманно охая, перепрыгивала через трупы…
А дети смотрели, не отрывая глаз, видя в этом смешении грязи и лжи романтику приключений, отвагу, честность и искренность чувств. Но на то они и дети.
– Мы еще погуляем! – предупредили они по возвращении домой.
Да уж, лучше пусть погуляют.
С честью выполнив добровольно принятые на себя обязательства, от похода в кинотеатр до наколдованных эклеров, Тьен поднялся в квартиру, чтобы переодеться. Поездка в авто, набитом уминающей шоколад и мороженое детворой, не лучшим образом отразилась на костюме, и отправляться в таком виде по магазинам с Софи было никак нельзя.
Благо времени оставалось достаточно даже на то, чтобы принять ванну.
После пыльных улиц и душного зала приятно окунуться в прохладную воду, закрыть глаза и полежать в тишине, не думая ни о прошлом, ни о будущем, полностью доверившись целительной стихии.
Не думать.
Не спешить.
Расслабиться.
Уснуть…
Софи нравилось работать с Хлоей, но в то же время девушка испытывала нечто сродни ревности. Она помнила, как начинала сама, как училась на маленьких, но обидных ошибках, как порой отдавала только что заработанное в уплату за сломанные или увядшие по недосмотру цветы. Новенькой же все давалось с первого раза и без труда. Казалось, любимое дело, которому Софи отдала столько времени и сил, предавало ее, уходя в чужие руки.
«Что-то приходит, что-то уходит, – успокаивала она себя. – Зато у меня теперь есть Тьен. И Люк совершенно здоров».
К тому же, теперь было на кого оставить магазин, чтобы заняться своими делами.
Дом готовили к продаже так, чтобы новый хозяин, будь у него такая нужда, мог вселяться с первого дня. Но Софи претило въезжать в чужое жилище. Сначала этот дом должен стать их. Передвинуть мебель, сменить ковры, повесить новые занавески и картины на стены, расставить цветы на широких подоконниках – она запланировала немало дел и еще больше трат, все еще немного смущаясь того, что все они в большей мере лягут на Тьена.
Но уже не сомневалась.
Не удивлялась, отрывая листочек календаря и считая в уме, сколько дней прошло с тех пор, как он вернулся.
С ним всегда так. В прошлый раз он тоже вошел в их жизнь внезапно и навсегда… как казалось. А потом пропал на долгие годы…
Софи гнала эти мысли, заставляя себя думать о доме, о свадьбе, о пышном белом платье, которого она сразу не хотела, а после подумала, что совсем неплохо будет – ведь не каждый день надеваются подобные наряды. Представляла себе, какими чудесными выйдут снимки. Рене – прекрасный фотограф, и свадебные альбомы он делает великолепные, потому ей, однозначно, нужно быть в платье. А уж букет она для себя сделает…
Колокольчик звякнул, извещая о приходе покупателя.
– Хлоя, – позвала Софи негромко. – Займись пожалуйста.
Ей не хотелось обслуживать вошедшую в магазин клиентку, чей траурный наряд никак не гармонировал с ее белоснежными мечтами, а новенькой нужно практиковаться. В том числе в создании похоронных венков.
Но помощница отчего-то замешкалась, и пришлось самой подойти к прилавку.
– Здравствуйте.
Посетительница в ответ медленно склонила голову, словно для того, чтобы продемонстрировать элегантную черную шляпку, к которой была пришпилена непроницаемая вуаль.
– Я могу вам что-нибудь предложить?
Женщина не торопилась. Прошлась вдоль прилавка, отстукивая каблучками. Осмотрелась.
Софи не мешала: дамочка, судя по всему, не из бедных – одежда дорогая, руки белые, ухоженные, та же шляпка стоит больше, чем магазин за день выручает – такая скромным букетиком не ограничится, а если понравится обслуживание, может быть, станет постоянной клиенткой.
Но увы…
– Розу, – коротко приказали из-под вуали.
– Одну розу? – переспросила на всякий случай Софи.
– Да.
– Какую?
– Любую.
Девушка вытащила из вазона цветок с темными, почти черными бархатными лепестками и показала покупательнице.
– Такая вам нравится?
Она и не думала насмешничать, чужой траур – дурной повод, но показалось, что именно этот сорт подойдет немногословной незнакомке.
– Очень, – после паузы будто бы удивленно ответила женщина.
– Упаковать?
– Нет. Я возьму так.
Она протянула вперед тонкую изящную руку и внезапно резко вырвала у Софи цветок.
Девушка ойкнула: шипы оцарапали пальцы. А странная покупательница в тот же миг перехватила ее запястье и дернула на себя.
Нужно было закричать, вырваться, но голос и тело перестали слушаться. Ища спасения, Софи обернулась к Хлое, но та застыла на месте, устремив перед собой невидящий взгляд, и стояла так, видимо, уже давно, с того самого момента, как женщина в черном появилась в их магазине…
– Бедная маленькая Софи, – прошептала она, стирая проступившую на коже девушки кровь. – Больно? Нет, это не больно, поверь…
Продолжая удерживать ее одной рукой, второй женщина откинула вуаль, поднесла к губам и облизала измазанный в крови палец. Но не само это действо испугало девушку. Расширившимися от страха глазами она смотрела на бледное нереально прекрасное лицо, вновь чувствуя себя маленькой перепуганной девочкой. Даже холодно стало, совсем как в тот день…
– Узнала, – поняла незнакомка. Или знакомка – имя ее, как и все, случившееся много лет назад, мгновенно всплыло в памяти. – Конечно, узнала. Однажды встретившись с кем-либо из детей стихий, человек запомнит его навсегда и узнает даже спустя годы, если тот сам не пожелает обратного. С Этьеном ведь тоже так. Он еще удивлялся, глупый мальчишка.
Дышать стало легче, и Софи почувствовала, что может говорить. Вернее, что ей позволили говорить.
– Вы здесь из-за него? – спросила она хрипло. – Преследуете, снова…
– Нет, малышка, – Лили, тогда ее звали Лили, покачала головой. – Это ты преследуешь его уже долгое время и никак не отпускаешь. А он не хочет отпускать тебя. Думаешь, это судьба?
«Это кошмар, – подумала Софи. – Вернувшийся детский кошмар».
– Есть только один способ проверить, – сказали ей.
Голова закружилась, и девушка провалилась в разверзшуюся под ней пропасть.
– Сейчас будет по-настоящему больно, – предупредила ее Лили за миг до того, как в голове что-то с треском разорвалось, а тело пронзила судорога.
Почти тут же ноги почувствовали твердую поверхность, но стоять Софи не смогла и упала навзничь. А когда попыталась подняться, ее стошнило.
– Это нормально, – женщина в черном протянула ей белый платок.
Подумалось, что белый – это неправильно. И это была последняя ее мысль перед тем, как Софи, к огромному своему облегчению, потеряла сознание…
Она пришла в себя на ажурной каменной лестнице.
Каменная и ажурная. Прежде и в голову не пришло бы, что так бывает, что серый камень, словно нить, может сплетаться в замысловатую вязь, образуя веером расходящиеся от центральной оси ступени, огражденные тонким кружевом перил.
А еще – никогда она не думала, что человек, лишившись чувств, способен идти куда-то…
Но Софи тем не менее шла. Не понимая куда и зачем, отрешенно рассматривая искусный рисунок каменной вышивки из-под падающего на лицо капюшона… красного… Ярко-красного – такого, что в первый момент ей показалось, что кровь заливает глаза…
Кто-то надел на нее этот плащ – шелковую накидку без рукавов – и завязал под подбородком тесемки. Кто-то, кто идет впереди нее по лестницы в таком же плаще, только черном, совершенно черном… Идет куда?
Софи остановилась. Коснулась рукой перил. Отшлифованный камень был теплым и пугающе настоящим.
Она обернулась назад: лестница терялась в темноте. Будто бы обрывалась вдруг, и не было никакого желания повернуть. А впереди, вверху горел свет…
Раздумья длились не больше секунды, и девушка продолжила подъем.
Шедшая впереди нее женщина так и не обернулась, и что-то говорило Софи, что бесполезно ее о чем-либо спрашивать…
Ступеньки, казавшиеся бесконечными, неожиданно закончились, лестница уперлась в стену, украшенную барельефом: высокие воины в старинных доспехах с лицами, скрытыми под забралами шлемов, стояли по обе стороны увитой плющом арки. Мастерская работа, но не скульптурой же любоваться ее сюда привели?
– Приветствую вас, стражи памяти, – женщина в черном поклонилась стене.
Сумасшедшая…
– Приветствую тебя, Эллилиатарренсаи Маэр, старейшая рода Хеллан.
Сначала послышался голос, низкий и раскатистый, как эхо в пещерах, а затем один из каменных воинов шагнул из стены. За ним – второй. Арка между ними превратилась в высокую двухстворчатую дверь… Но дверь – это мелочи в сравнении с ожившими статуями.
Софи тихо вскрикнула и отступила назад, поздно поняв, что за спиной у нее уходящая в темноту лестница, по которой она сейчас покатится кубарем…
Не покатилась. Каменная лоза перил в мгновение расплелась, чтобы бережно подхватить ее и поставить на место. Рядом со странной женщиной. Прямо перед грозными стражами.
– Кто твоя гостья, старейшая?
Лили – конечно же, это была она – обернулась к Софи, словно ожидала, что девушка сама ответит на этот вопрос. Но не дождалась.
– Мы для того и пришли сюда, чтобы это узнать, – сказала она. – Возможно…
Голос женщины стал тихим, слова – неразборчивыми, но стражи почтительно поклонились и расступились, пропуская их к двери.
Вслед за своей провожатой Софи вошла в просторный круглый зал.
Умом она понимала, что должна что-то сделать, закричать, позвать на помощь, попытаться убежать… Но не делала ничего. Кричать? Кто услышит ее в этом странном месте, и не станет ли хуже, если кто-то все-таки услышит? Бежать? Так ведь ее и не держат. Да и поздно – каменные створки уже сомкнулись за спиной.
Девушка осмотрелась, надеясь хоть в чем-то отыскать объяснение случившемуся с нею, но стены хранили молчание, а потолок… Потолка не было. Вернее, он как будто был, она чувствовала, что был, но вместе с тем четко видела ночное небо и яркие звезды.
Звезды пугали.
Незнакомые. Чужие.
Софи с детства помнила пересекавшую небосвод Дорогу Туманов, мерцающую россыпь Танцовщиц и Негасимое Око – самую яркую звезду, издревле указывавшую морякам путь на север.
Здесь их не было.
– Где мы? – поборов страх, отважилась спросить девушка.
– В хранилище памяти. В архиве, если тебе так привычнее.
Софи не видела ничего привычного. В архивах – уставленные пыльными книгами и папками шкафы, столы, стулья для посетителей, а тут – голые стены и большой белый шар в центре.
Но не об этом речь…
– Вы не поняли. Где мы? Вообще. И зачем?
– Где мы, кто мы, зачем мы… Так много вопросов, – Лили откинула на спину капюшон и распустила тесемки своего плаща, позволив ему соскользнуть на пол. Тряхнула головой, и длинные золотистые волосы рассыпались по плечам, укрывая ее не хуже сброшенной накидки. – Начнем по порядку. Где мы – это проще всего. Мы в Итериане. В мире, стоящем в основании Великого древа, в мире, который дал жизнь всем остальным мирам и с тех пор хранит их от гибели. В Дивном мире, как пишут в ваших сказках.
Почему-то это известие не смутило и не напугало Софи еще больше. В услышанное она поверила тут же, хоть разумнее, наверное, было бы предположить, что кто-то из них, она или Лили, сошел с ума. Или обе сразу.
Но нет. Итериан. Дивный мир.
И кто знает, что там с Лили, а Софи вполне в своем уме.
– Люди обычно легко принимают это, – кивнула в такт ее мыслям златовласая красавица. – Они – нередкие гости у нас, и было бы несколько проблематично, если бы пришлось годами убеждать каждого, что он не повредился рассудком, а на самом деле попал в иной мир, населенный сказочными существами.
– А вы, значит, – сказочное существо? – немного уязвленно спросила Софи, от которой не укрылась насмешка в словах собеседницы.
– Смотря, в какие сказки ты веришь. Итериан населяют дети четырех стихий. Я – альва. Рожденная землей.
Альвы, Софи это помнила, – светлые создания, хранители лесов, добрые и милосердные… Но это, как ей только что сказано, смотря, в какие сказки верить.
И все же альва. Одна из детей стихий, которых, и захочешь забыть, не забудешь…
Девушка вздрогнула, вспомнив эти слова и те, другие, последовавшие за ними. Вопрос сам собой сорвался с губ:
– А Тьен… кто?
Разодравшие кожу шипы, кошмар из далекого детства, падение, боль, каменные стражи – все это вдруг сделалось мелким и незначительным. И совсем не страшным.
Страшное она услышит сейчас.
Альва молчала.
Смотрела на нее и молчала.
Тишина между ними сделалась осязаемой, душной и вязкой. Дышать стало трудно, и Софи, дрожащими пальцами распутав тесемки, сбросила плащ.
– Ты хочешь это узнать? – спросила наконец Лили.
– Разве не за тем я здесь? – язык не слушался, но Софи заставляла себя выговаривать слово за словом.
– Ты здесь, потому что я тебя сюда привела. Но хочешь ли ты сама знать ответ на свой вопрос?
– Да, – сказала девушка, не задумываясь, ибо начни она думать, промедли хотя бы секунду, страх перед неизвестностью победил бы, и она все отдала бы, лишь бы забыть обо всем и вернуться домой.
Домой. К Тьену. К тому, кто нужен ей, независимо от того, кто он, вор из Торговой слободы или какой-нибудь сказочный альв. А все, что она хочет знать – это то, что и она нужна ему…
– Да, – повторила Софи уверенно.
Он нужен ей, кем бы он ни был, а значит, ей нечего бояться.
– Подойди, – позвала ее Лили, первой приблизившись к шару в центре зала. – Дай мне руку.
Помня о том, что ее прикосновения ничего хорошего не сулят, девушка опасливо отвела руки за спину.
– У нас мало времени, – укорила за нерешительность альва, – а чтобы объяснить тебе все на словах, уйдет не один час.
Софи подумала, что сейчас, должно быть, снова будет больно. Но боль – такая ерунда в сравнении со всем остальным…
– Боль бывает разной, – тихо сказала Лили. – Но я не позволю ей стать невыносимой.
Теплые пальцы коснулись руки, погладили ласково. Этот жест не вызвал отторжения – напротив, стало спокойнее, сердце уже не пыталось выскочить из груди, проломив ребра, дыхание выровнялось, в голове прояснилось…
Но лишь до тех пор, пока альва не прижала ее ладонь к шару.
Белый камень, сначала холодный, вдруг нагрелся под рукой. Засветился… Камни не светятся, это ненормально… Но в Дивном мире иные нормы.
Зал погрузился во мрак, и на какое-то время единственным источником света оставался этот каменный шар. А потом…
– Нужно дотронуться до этого булыжника?
При звуках этого голоса успокоившееся было сердце забилось еще быстрее.
Не веря себе, Софи медленно повернула голову и закусила губу, чтобы не вскрикнуть.
Тьен. Ее Тьен. Семнадцатилетний мальчишка, которого она в последний раз видела на галдящей улице рядом с врезавшимся в столб автомобилем, прихрамывая, приблизился к шару и остановился. Так близко, что можно прикоснуться… И рука поймает воздух, пройдя сквозь видение прошлого…
– Да, дотронуться и вспомнить, что было вчера. Не нужно составлять мысленный отчет, просто вспомни.
Лили давала указания со стороны. Она не изменилась. Она, наверное, вообще не меняется. Только одежда другая – длинное черное платье с широкими рукавами.
И на Тьене чужой наряд – рубаха до колен, высокие кожаные сапоги… А глаза такие усталые…
– Да понял я, – он нервно дернул губой, открывая прореху в ровном ряде зубов, – не дурак.
Его ладонь коснулась камня рядом с рукой Софи, и на хранилище памяти вновь обрушилась тьма…
