Текст книги "Заложник силы (СИ)"
Автор книги: Ирина Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 55 страниц)
Глава 34
– Ай! – Софи дернулась и громко вскрикнула.
– Простите, – привычно пробормотала швея.
– Нет, это не вы… М-м-м-м…
Девушка закусила губу от боли: палец жгло как будто огнем, и жар медленно расползался по руке.
Когда сдерживаться уже не было мочи – закричала.
– Что случилось? – Фернан оказался рядом в ту же секунду.
– Рука… – выдавила Софи сквозь слезы. – Болит и…
Огонь карабкался уже по плечу.
Флейм сжал в ладонях ее кисть. Боль утихла на миг, а затем обожгла с новой силой.
Почудилось, что ее схватил кто-то, не Фер – кто-то еще, и тянет куда-то.
– Тут есть что-то, – мужчина озирался, одновременно прислушиваясь и принюхиваясь. – Это… Кольцо! Откуда оно у тебя?
– Тьен дал.
– Снять немедленно!
Работницы салона сбежались на крики и ошарашенно смотрели, как обаятельный родственник жениха, в секунду утратив всякое очарование, злобно сопя, пытается стащить с невесты обручальное кольцо.
Но проще, наверное, было отрубить палец…
– Я понял, – Фернан прекратил попытки стянуть коварное украшение. – Не бойся. Главное, не бойся. Это перенос. Не знаю куда, но если кольцо дал Этьен, то, вероятно к нему… Просто расслабься.
Стоило прекратить охать и тереть «обожженную» руку, как боль отступила. Остался только жар, враз охвативший ее всю. Девушка заметила, как Фер посмотрел на обступивших их женщин и те, словно ни в чем не бывало, разошлись по своим рабочим местам. Швея стала укладывать в коробочку свои принадлежности.
Устроившие шум покупатели как будто исчезли для них…
А в следующую секунду на самом деле исчезли.
Ощущения знакомые. Когда Лили провела ее в башню, было так же. Слабость, головокружение, полная дезориентация…
Фернан крепко держал девушку, но в момент «приземления» флейма оторвало от нее и отбросило в сторону. Однако упасть Софи не успела. Другие руки обхватили за плечи, поддерживая.
– Тьен?
– Он там… – раздался над ухом слабый шепот. – Смотри…
После солнечного дня, оставшегося в родном мире, глаза отказывались разбирать что-либо в душном сумраке. Тьена она не видела и вообще не могла понять, где находится. Подземелье? Пещера? Десяток слабеньких разбросанных по большому темному помещению огоньков. Какие-то вспышки. Сбившиеся в один дрожащий ком люди… нелюди? Какие-то рваные тени, непонятно кем отбрасываемые, – мерещилось, что у них крылья трепещут за спинами… И эта женщина рядом – кто она?
Софи обернулась через плечо и, всмотревшись, узнала Йонелу. Сильфида выглядела совсем не так, как в их первую встречу – сейчас, несмотря на внешнюю молодость, она, действительно, казалась старой и изнеможенной.
– Где я? – спросила у нее девушка. – Что тут случилось?
Шеари указала рукой куда-то в гущу скопления теней и вспышек. Проследив за ее рукой, Софи наконец-то увидела жениха. Он неподвижно стоял в самом центре вихря, в котором сплелись свет и тьма. Лицо безжизненно и равнодушно, глаза открыты, но не видят ничего вокруг.
– Что с ним? – прошептала Софи.
– Ему плохо. Очень плохо. И никто, кроме тебя не сумеет помочь.
Других пояснений не требовалось.
Оттолкнувшись от сильфиды, девушка пошла к своему шеару.
Не было времени, чтобы обдумать все, но не было и нужды.
И сомнений – тоже.
Тьену плохо, она нужна ему.
Конечно, никто другой ему не поможет.
У него ведь нет никого кроме нее.
Это ведь к ней он вернулся спустя столько лет.
Это она ждала его все это время…
Одна из крылатых теней метнулась к Софи, но в тот же миг была разорвана в клочья тумана острыми яркими лучами…
Эсея коротко кивнула, отсалютовав копьем.
В следующий миг мрак перед Софи расступился – это Эйнар проложил ей узкую тропку света.
Был еще кто-то, кто прикрывал их с Тьеном от рассвирепевших теней, но девушка не смотрела больше по сторонам. Увидев, что путь свободен, подобрала стеснявший движения подол пышного платья и побежала, сердцем чувствуя, что, если опоздает хоть на миг, случится что-то ужасное…
Успела… кажется…
Обняла. Обвила руками шею, потянула к себе…
– Тьен, посмотри на меня, пожалуйста… Тьен!
Прижалась крепко, почти повисла на нем. Тормошила. Осыпала неподвижное лицо поцелуями. Колотила кулаком в грудь…
– Тьен, прошу тебя… Это же я. Я… Я здесь, с тобой. Только не молчи… Посмотри на меня…
Нет ответа.
Будто и его здесь нет.
– Тьен, – она вцепилась в него с отчаянием и затрясла что было сил. – Не делай так. Не бросай меня снова. Еще один раз… еще один раз я не вынесу. Я… не смогу без тебя больше, понимаешь? Не смогу. Ты… Бревно бесчувственное! – Сама от себя не ожидая подобного, Софи вдруг отстранилась от мужчины и, замахнувшись, ударила его по щеке. И еще раз. – Только посмей меня оставить! Слышишь? Только посмей! Я его ждала столько лет… Я… платье уже купила… почти… А он тут…
Кинулась ему на шею и разрыдалась.
А через секунду почувствовала, как нерешительно легли на плечи его ладони…
– Тьен?
Он посмотрел на нее. Не вокруг, где творилось уже что-то неимоверное, а на нее. Сначала – словно не узнавая, а потом пристально и недоверчиво.
– Это я, – улыбнулась она ему сквозь слезы.
– Ты.
– Да.
Обнял осторожно, будто боялся раздавить. Зарылся носом в волосы на макушке.
– Прости, я… Я забыл. Тебя забыл, совсем…
– А теперь вспомнил? – всхлипнула девушка.
– Вспомнил. Ты…
– Софи, – подсказала она, опасаясь, что он все же не вспомнил или вспомнил неправильно.
– Ты – мой свет.
Он с силой прижал ее к себе, и, уткнувшись ему в грудь и зажмурившись, Софи пропустила яркий беззвучный взрыв, на несколько секунд ослепивший всех вокруг и не оставивший даже следа от зловещих крылатых теней. Не видела, как преображается зал, поначалу принятый ею за подземелье. Как, впуская внутрь свежий вечерний воздух, открываются в стенах широкие проемы окон, в которых тут же прорастают гибкими ветвями деревянные переборки, чтобы затем, словно радужной пленкой мыльных пузырей, заполниться цветными витражами. Как оживают уснувшие фонтаны, и оплавившиеся ледяные скульптуры принимают свой первоначальный вид и искрятся в ярком пламени ламп. Не видела она и не слышала взмывших к высоким сводам и огласивших зал радостным пением волшебных птиц. И пестрых бабочек, роняющих с крыльев перламутровую пыльцу, тоже не успела заметить…
Только почувствовала, как Тьен вдруг потерял равновесие и начал падать, а ее жалких человеческих силенок не хватило на то, чтобы удержать его.
В тот же миг кто-то оказался рядом и набросил на них двоих огненную пелену.
– Побудьте пока здесь, – услыхала Софи, открыв глаза в незнакомой роскошно убранной комнате рядом с огромной кроватью, на которую неведомый помощник успел уложить Тьена. – Не волнуйся, он скоро придет в себя. Все будет хорошо.
Незнакомая женщина в ярко-красном платье устало, но искренне улыбнулась девушке. Кивнула – показалось, что при этом рубиновая диадема, чудом державшаяся на растрепанных черных волосах, упадет – и исчезла в сполохе пламени.
Софи присела около неподвижно лежащего мужчины. Провела рукой по его щеке.
– Все будет хорошо? – вопросом повторила она слова незнакомки. Уронила голову на грудь своему шеару и снова разрыдалась, на этот раз от облегчения… и совсем немножко – от нахлынувшего внезапно страха перед неизвестностью…
За годы у Холгера накопилось немало претензий к четырем предвечным. Но все же порой они были снисходительны к нему. Например, подарили женщину, которой он явно не заслуживал…
Правитель еще приходил в себя, когда Этьен и его невеста вдруг исчезли, а шеари Арсэлис, как ни в чем не бывало, уже сидела в своем кресле. Даже прическу успела поправить.
Укрывшись молчанием как щитом, Холгер прошел сквозь ряды онемевших, изумленных очередным чудом подданных и занял место рядом с женой. Вскоре, так же в молчании, на тронное возвышение поднялись Эйнар и Йонела.
Лишь одно кресло, установленное рядом с креслом наследника, осталось пустым…
Правитель посмотрел на него, после обвел взглядом зал.
– Что же, – проговорил он неторопливо, – полагаю, можно считать, что инцидент исчерпан.
Его слова стали сигналом, после которого каждый из присутствующих отчего-то решил, что имеет право высказаться. Если бы тут остались еще ильясу они опьянели бы от вскипевшей в сердцах стихийников ярости.
– Инцидент?! Исчерпан?! Твой сын привел в Итериан тьму!
– Он убийца!
– Темный шеар!
– Сумасшедший убийца!
– Приспешник тьмы!
Крики неслись отовсюду, и в какой-то момент правителю показалось, что он оглохнет, если они сейчас же не стихнут.
– Молчать! – властный голос Холгера перекрыл все остальные голоса и заставил недовольных содрогнутся, напомнив о том, кто совсем недавно точно так же приказывал им умолкнуть. Все же сын во многом походил на отца, и никто не хотел, чтобы отец оказался похожим на сына. – Я никому из вас не давал слова!
– Тебе придется выслушать нас, – осмелился заявить, хоть уже не так громко, старый альв, нервно теребивший длинную молочно-белую косу. – Здесь собрался почти в полном составе весь совет старейших, и мы требуем ответа.
Зал поддержал его одобрительным гудением.
– Ответа на какой вопрос? – сохраняя спокойствие, спросил правитель. Поднялся в полный рост, и гул стих. – В чем вы обвиняете моего сына? В том, что он призвал в Итериан тьму? Нет, вы понимаете, что это не так. В том, что он вытянул ее из вас и показал? Ткнул носом в то, что вы и сами знали, но прятали, как могли до этого дня? Так может, стоит принять это как урок? Принять, осознать и постараться очистить свои души и помыслы от скверны?
Увы, пламенная речь не произвела должного эффекта.
Лишь секундное замешательство, и тут же кто-то выкрикнул:
– Он – убийца! Ты сам сказал об этом!
– Я сказал, что произошел несчастный случай, – Холгер глазами выискивал в толпе смельчака, но не нашел. И чувства сбоили: большинство собравшихся поддерживало ложное обвинение.
«Где Этьен? – мысленно спросил шеар у жены. – Они его не найдут?»
«Не сразу, – ответила Арсэлис, сохраняя невозмутимый вид. – Но могут. И наверняка чувствуют, что он где-то рядом. Прости…»
Глупая женщина: просит прощения за то, что ее сил не хватает, чтобы укрывать шеара от сильнейших стихийников Итериана, тогда как сам Холгер даже не подумал сразу о том, чтобы спрятать от них сына сейчас, пока он обессилен и беспомощен…
Нужно заканчивать поскорее этот незапланированный совет.
– Этьен был слишком мал, чтобы осознавать на что способен. Разве никто из ваших юных соплеменников не допускал трагических ошибок даже будучи в более взрослом возрасте, чем он тогда? Разве их судили за это? Сейчас же мой сын полностью контролирует свой дар. Что и продемонстрировал недавно.
Наверное, напрасно он добавил последнюю фразу, еще и сопроводив ее хищной усмешкой, но трудно было сдержаться, глядя на пышущие гневом лица старейших.
– А кто контролирует твоего сына, Холгер? – откликнулся альв, начавший внеурочное собрание. – Ты же не скажешь, что сегодняшнее… представление устроено с твоего ведома? И вряд ли поручишься за то, что Этьен сделает завтра. Он опасен для всех нас, признай это. Опасен для Итериана. И твой долг, как шеара, оградить нас от этой опасности.
– Этьен тоже шеар! – обрубил правитель.
– Темный шеар! – не сдавался старейший. – А тьма, его тьма, опаснее для нашего мира, чем даже пустота. Провидцы, пусть и с огрехами, могут предсказать следующую волну. Разрывы разрастаются постепенно, и от них можно спастись…
– Разрывы растут постепенно? – перебил сына земли звонкий девичий голос. – Расскажите об этом пяти тысячам сильфов Энемиса, которых пустота сожрала в один миг!
Говорила сильфида, пришедшая с Эйнаром. Холгер знал ее: Эсея – воздушная из свиты Этьена.
Но странно было бы, если бы древний альв прислушался к какой-то девчонке.
Хотя услышал-таки и поспешил извратить в свою пользу сказанное ею:
– Насколько я знаю, мать третьего шеара… им же убитая, происходила как раз из Энемиса. Возможно, с уничтожением гор мы получили знак, которого не смогли понять тогда.
Только чудо… или Эйнар, не сводивший с сильфиды глаз, помешали ей кинуться на старейшего и оттягать того за косу.
– Знак? – раздумчиво повторил Холгер. – Пустота – наш извечный враг. С каких пор ты, глава семи родов, поддерживаешь действия врага?
Альв понял, что в своем стремлении подвести слушателей к нужным выводам сказал глупость, и умолк. Правитель решил не упускать такую возможность закончить обсуждения.
– Я чту законы Итериана, – произнес он громко, обращаясь сразу ко всем. – И признаю, что некоторые из них были нарушены сегодня моим сыном. Да, шеар не стоит над законом. Но! Над законами стоят четверо. Надеюсь, никто не станет оспаривать этого? И если бы четверо хотели наказать Этьена за совершенное им в детстве, разве они вернули бы его к жизни? Если бы сочли, что шеар не должен управлять тьмой, сохранили бы его опасный дар? Или если бы они хотели помешать ему сегодня, разве не нашли бы способов?
– Ты повторяешь слова своего сына, – один из старейших воды принял эстафету у притихшего альва. – Он тоже считал, что имеет право бесчинствовать, раз уж четверо не мешают. Но предвечные стихии редко вмешиваются в наши дела лично. Иногда они устраивают нам испытания.
Испытания. Холгер устало прикрыл глаза. Свое испытание Этьен прошел. А вот справится ли он сам?
Правитель в который раз обвел взглядом собравшихся, ища тех, кто поддержал бы его. Но таковых было немного. Даже отошедшая подальше от рьяных поборников ложной справедливости мать-дриада, та самая, чью рощу Этьен спас едва ли не ценой своей жизни, не выскажется открыто в защиту мятежного шеара. Водяные, чьи озера он помогал восстанавливать. Посланники, явившиеся с Западного континента – пустота разрушила его почти полностью, и именно туда Этьен отправился, когда был закрыт последний разрыв… Никто не вспомнит сейчас об этом. Нет больше спасителя Итериана. Есть темный шеар. Страх застил глаза и сердца, а страх – первый шаг к ненависти…
– Хочу напомнить вам, что сегодня мой сын покидает Итериан. Навсегда.
«Это не поможет, – услышал правитель в своей голове голос матери. – Они умолкнут сейчас, но не успокоятся…»
«Они уже зовут своих, – отрапортовал делающий вид, что его не занимает общий разговор, Эйнар. – Я перехватил два послания по воздуху и одно по воде»
«Знаю, – ответил правитель. – Два по воздуху, одно с огнем. Я тоже слежу»
Снова оглядел зал. Остановился на четверке стихийников у тронного возвышения – его собственная свита, его друзья, побратимы… Не поймут, но и против него никогда не пойдут. Но все-таки не поймут.
Нет, даже им нельзя доверять. Это дело особое. Семейное.
– Ты – шеар! – кричали ему. – Долг шеара превыше всего!
– А ну заткнулись все здесь! – Вот сейчас Холгер походил на своего старшего сына как никогда. Даже слова, вырвавшиеся сами собой, подходили больше резкому на язык Этьену, а не его всегда спокойному и уравновешенному отцу. – Я – шеар, да. Но я еще и ваш правитель. Забыли об этом? Так я напоминаю! Вы мне в моем доме указываете, как я должен поступить с моим сыном?!
Хотелось добавить: «Пошли все вон!» и глядеть, как они разбегаются, словно тараканы… Но увы, в этом удовольствии пришлось себе отказать.
«Эйнар, я могу на тебя рассчитывать? Их слишком много, один не справлюсь»
Старейшие – не юные непосвященные. Будет непросто.
«Всегда», – отозвался, не задумываясь, сын.
«Арсэлис?»
Шеари ответила легким кивком.
«Мама, проследи, чтобы воздух не выдал…»
«Эсея поможет, – вставил Эйнар и добавил поспешно: – Я за нее ручаюсь!»
Стихийников Этьена Холгер и не собирался трогать. Сын сам решит, как поступить с ними. А кто-то мог и помочь.
«Лили, земля не должна сохранить это в памяти»
«Жаль…»
Холгеру тоже было жаль. В кои веки он совершит что-то… что-то не по воле четырех, а может даже против нее… Жаль.
– Ты не отдаешь себе отчета в том, что делаешь, – прошипел до смерти уже надоевший альв.
– Ты даже не представляешь, что я делаю, – не удержался от ухмылки правитель. – Никто не смеет угрожать моей семье!
«Холгер, они что-то почувствовали», – просигналила Арсэлис.
«Справимся, – успокоил он ее. – Думаю, у нас будет еще один помощник»
Дело-то семейное.
Фернан стоял в отдалении рядом с молодым тритоном из свиты Этьена, который, видимо, уже успел в красках обрисовать флейму все, что тут произошло. Но эмоции Фера не нашли отражения ни в его лице, ни в жестах. Что-что, а прятать чувства он умел.
Но, как было известно правителю, умел он не только это.
На мысленный призыв откликнулся сразу, выслушал и ответил вспышкой согласия. Сестру он любил, но не настолько слепо, чтобы обвинить племянника в ее смерти и отвернуться от того в трудный миг.
Только уточнил: «Всех? И Генриха?»
Лэйда Холгер видел в толпе уже несколько раз. Тот отрешенно бродил между стихийников, никому не нужный и неинтересный, словно искал что-то. Но то, что он потерял, никто ему не вернет.
«И Генриха», – решил шеар.
Пусть сын и не одобрит потом и благодарен навряд ли будет… Но так лучше. Ему же, Этьену, лучше. Еще раз Холгер взял на себя смелость принимать решения вместо него.
– Мы еще вернемся к этому разговору! – пригрозил альв. – Совет этого так не оставит!
Правитель равнодушно пожал плечами.
«Поверху что пускать?» – спросил Фернан, задвинув себе за спину мальчишку-тритона.
«Оставьте это мне», – отозвалась Арсэлис.
Холгер кивнул: кому, как не женщинам, быть устроительницами торжественных приемов.
«По моему сигналу…»
Шеар взмахнул рукой, и яркое пламя, переливающееся сотней оттенков, охватило зал. И в этом пламени стояли, не шевелясь, стихийники. Не кричали, не метались в ужасе. Этот огонь не нес боли и разрушений. В этом огне все были счастливы. Они слушали музыку и торжественные речи, любовались волшебными иллюзиями, танцевали… И славили третьего шеара – спасителя Итериана…
«Все-таки надо было напоследок сказать, чтобы шли вон», – подумал, обессиленно рухнув в кресло Холгер.
А и скажет, потом как-нибудь. Сегодня многие показали свои истинные лица. И правитель их запомнил…
Время шло, Софи казалось, что пролетела уже целая вечность, а Тьен все не просыпался. Не зная, что можно сделать, она прилегла рядом с ним, закрыла глаза и слушала негромкое размеренное дыхание.
Так еще одна вечность прошла…
– Ты почти не изменилась.
Девушка вздрогнула от неожиданности, услыхав тихий и немного печальный голос, но глаз не открыла.
– Такая же, как тогда. Помнишь, мне было плохо, и ты осталась со мной на ночь? Я проснулся раньше и смотрел на тебя, долго-долго. Хотел поцеловать, но… испугался…
– Меня? – шепотом спросила Софи, чувствуя, как вновь подступают к горлу слезы.
– Себя. Боялся, что не сдержусь и… Потом ты заворочалась, и я притворился, что сплю. А ты сама меня поцеловала. В лоб…
– Я проверяла, есть ли у тебя жар.
– Знаю. Но мне нравилось думать, что поцеловала… Прости.
– За что?
– За то, что я никогда тебя не отпущу.
Она решилась посмотреть на него, но Тьен словно угадал эти намерения и быстро обнял ее, прижав голову девушки к своей груди, так что она не видела ничего, кроме рваной пропаленной рубашки.
– Я – сволочь, – проговорил он жестко, запустив пятерню в ее волосы. – Гад и законченный эгоист. Я не стоил тебя тогда и сейчас не стою. И если бы у меня оставалась хоть капля совести, ушел бы навсегда и сделал так, чтобы ты забыла меня, как дурной сон. Ты заслуживаешь лучшего, самого лучшего, а я… Я тебя в платье до свадьбы увидел. Дурная примета. И я… убийца…
Он замолчал. Надолго.
Боясь шевельнуться, Софи лежала в его объятьях, слыша только ставшее прерывистым и сиплым дыхание и гулкий стук сердца.
А затем Тьен начал рассказывать. Тяжело, словно каждое слово причиняло ему физическую боль. Путано. Прошлое и настоящее сплелись для него воедино, и никак не получалось разделить их и развести в стороны…
Пожар.
Тени-убийцы.
Те самые тени, что кружили сегодня над ним…
Страх и ненависть.
Он говорил, умолкал, а потом, будто забыв о том, что сказал только что, принимался рассказывать сначала.
Бесконечная история.
Замкнутый круг.
– Хватит! – выкрикнула, не выдержав, Софи. – Прекрати!
Вырвалась из его рук и, путаясь ногами в складках длинного платья, подползла повыше, чтобы увидеть его лицо. Испугалась, что оно будет таким же, как в зале, чужим и отрешенным, и вздохнула с облегчением, убедившись, что это не так.
– Прекрати, – попросила снова, щекой прижавшись к его щеке. – Глупости говорить.
Лучше бы плакал.
Бывает, не всегда, но бывает, отпускает, если поплакать: боль слезами выходит.
– Ты не убийца. Ты… не специально же. Не хотел…
Сама расплакалась бы, если бы не понимала, что от ее рыданий ему уж точно легче не станет.
– Убийца, – Тьен нахмурился. – Я темный. Я убиваю, когда злюсь. Могу случайно, могу специально.
– Часто?
– Что?
– Убиваешь часто?
Как-то Амелия позвала ее на представление какого-то новомодного экспериментального театра. Пьеса напоминала сны сумасшедшего, но к финалу зрители, те, что не ушли сразу же, понемногу втянулись.
Как и Софи, наверное, втянулась уже в эту безумную жизнь, раз уж подумала совершенно серьезно, что если нечасто, то это еще терпимо.
– Сейчас – нет, – ответил он, на миг задумавшись над ее странным вопросом. – Вообще никогда сейчас. Только как шеар. Но это – другое. Шеар не отбирает жизни из ненависти, и это не его выбор, он делает то, что нужно…
– А раньше?
– Однажды. Помнишь, Ланса? Я вас так и не познакомил. Тогда… Я нашел того, кто его убил, и… тоже убил. Его и тех, кто с ним был. Всех.
– Тенями? – Софи сама поражалась спокойствию, с которым расспрашивала его об этом.
– Нет. Из пистолета. Но это неважно: тогда я тоже не сдержал тьму.
– Сдержал, – замотала головой она. – Сдержал, потому что вернулся ко мне. Ты, главное, возвращайся, хорошо? А еще лучше – не уходи больше.
– А ты? – он осторожно коснулся губами ее лба. – Не уйдешь от меня?
– Как? Ты же не отпустишь.
– Не отпущу.
– Вот и не отпускай.
– Так просто?
– Да.
Не было ничего простого, она понимала.
Этот разговор, склеенный неуклюже из обрывков горячечного бреда, не решил еще ничего.
Но у них будет время. Потом. Другие разговоры. Другая жизнь.
Она его тоже не отпустит.
