Текст книги "Иллюзия обмана (СИ)"

Автор книги: Илона Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 53 страниц)

Это только внешне выглядело бегством. На самом деле Грейф Нюд теперь точно знал, что нужно предпринять. Он понимал, с какой опасностью встретится в переходе между мирами. И даже не собирался выигрывать это сражение. Для начала он хотел разом выбить из тильецадских рядов побольше воинов. Потом поглощать противников по одному. Конечно, договор с Мэнигским Садовником очень бы не помешал, но надеяться на это не приходилось.

И вдруг… Когда он осматривал сплочённые ряды своих врагов, отчётливо услышал голос Вод:

– Уходи отсюда! Мы приведём тебя к той, что уничтожила Озеро. И к Двойне.

– Они опасны… – засомневался Великий.

– Все дети трусливы и капризны. Девчонки – вдвойне… – презрительно засмеялся внутренний голос.

VI

– Говорят, так некогда ушли наши деды… – сказал Колв, заглянув в опустевшую галерею. – Они, наверное, могли бы вернуться, если бы как сейчас воевали вместе с людьми…

– Да что же это такое! Взрослые Амграману Лучом защищали, а мы здесь отсиживались. Теперь сражаться будут, а мы… – чуть не плакал Стийфелт. – Я понимаю, Ярвем и Гудр с нами недавно. Другие малыши в их возрасте только спят и едят. Их действительно защищать нужно…

– Вот нас и оставили, – попытался успокоить его брат.

– Это мы всех защитим! – обиделся Гудр.

– Да! – вмешалась Ярвем. – Мы для того и пришли в этот мир

– Так мы все перессоримся! – прервала их миролюбивая Исулолгда и протянула другу дудочку. – Сыграй! Тогда всё само сложится…

…Воды Без Плеска ничего не могли поделать с чарами, наложенными на Тильецад. Даже объединив их мощь с силой Лоза, они не сумели пробить ни лазейки в невидимой стене, перекрывавшей входы в замок. Грейфу Нюду пришлось взять на себя чёрную работу и вспомнить, что он не только Великий и Вечный Повелитель Вод, но прежде всего – Колдун, которому не впервой обманывать магию. Опять предстояло надевать чужую личину. Грейф Нюд тяжело вздохнул. Последнее время он с большой неохотой пользовался своими умениями – слишком уж утомительно это было. Но делать было нечего. Самым простым и разумным решением казалось принять облик кого-нибудь из тех, кого дети знают и любят. Умирать от рук матери или друга гораздо страшнее, чем от оружия врага. Наверное, Колдун так бы и поступил, но боялся, что обман будет раскрыт раньше времени. Тогда ему несдобровать. Других мыслей пока не было, но, как видно удача была на его стороне. Пока, притаившись за скальным выступом, Великий раздумывал, как же всё же проникнуть в сердце Тильецада, он заметил, что к замку неспешно труси́т какая-то кошка… Превращаться в репей и виснуть на мохнатом хвосте было унизительно и неприятно, но другого способа проникнуть во двор он не видел.

Он слишком рано вернул себе человеческий облик.

Зверюга зашипела… Рванулась в бой… И рухнула замертво…

Только убив кошку, Грейф Нюд понял, что в этих стенах магия Вод не действует. Они затаились в самой глубине его существа. И если бы не ощущение всё возрастающего гнева и смертельного страха, могло бы показаться, что они и вовсе исчезли.

Он услышал несносный свист, подобный верещанию утренних птиц, от которых никакого проку. Только спать мешают…

Несмотря на запах неизвестной опасности, идти нужно было именно туда.

– Кто-то, кажется, боялся, что повоевать не удастся? – ехидно промолчал Лоциптев, издалека завидевший приближавшуюся мрачную фигуру. – Игры кончились… А ну, быстро бежим в патио! Там – фонтан… И гладиолусы!

Стийфелт ошарашено посмотрел на брата и выронил свирель.

Свист неожиданно оборвался. Повелителю полегчало, и он прибавил ходу. Он широко шагал по анфиладе, казавшейся бесконечной. Выйдя в комнату, где должны были находиться дети, он никого не обнаружил. Сперва Великий подумал, что они прячутся, но ни одно заклинание не заставило их выйти. Несколько успокоившиеся Воды снова повлекли Колдуна из зала в зал…

Ребята влетели во дворик и на всякий случай расположились за фонтаном. Тийнерет и Синий встали на страже у самых дверей. Юные дюки устроились неподалёку от них.

– Играй! Что-нибудь весёлое, – приказал Лоциптев. – Пока хватит сил – не прерывайся ни на миг. Кем бы ни был наш незваный гость, он пришёл не с добром. И, по-моему, он совсем не любит музыки…

Стийфелт никогда не слышал таких властных нот в голосе брата. В другой раз он непременно бы обиделся. Сейчас только обтёр мундштук и снова приложил инструмент к губам…

Чудовищный, режущий уши звук, раздался снова. Вечному казалось, что он слышится сразу отовсюду. Музыка не только мешала идти и соображать, но и наполняла его истлевшую душу тяжкими сомнениями. Нет, не в собственной правоте… Исключительно в том, справится ли он.

"Конечно, они дети. Маленькие и глупые. Но необычные… Я смогу их победить, лишь, если они испугаются… А вдруг, их медальоны служат не только оберегами, но и лишают чувства страха?" – думал он.

"Тебя, пожалуй, не испугаешься! – услышал он пыльный голос Лоза. – Человек, подчинивший себе Воды Без Плеска и перехитривший даже меня, не может не вызывать содрогания!"

"Тем более что это дети, наверное, впервые оставшиеся без взрослых…" – холодно добавил второй внутренний голос.

"Ну-ну… – только и мог ответить Грейф Нюд. – Ну-ну…"

…Свирель заливалась, как будто стремясь свести с ума. Тщетно Великий старался не слушать… Теперь он мог думать лишь о том, что должен остановить эту пытку! Так он и ворвался в патио, на ходу выпуская на волю осмелевшие от ужаса Воды.

Тёмные струи мгновенно отбросили от входа котов…

Разметали юных дюков…

Рванулись вперёд и остановились только в полушаге от фонтана…

Затихли и почти виновато вернулись к Повелителю…

Ребятам было страшно. Невероятно… Так страшно, что хотелось плакать… Просто закрыть глаза… И кричать… Но… они были Хранимы Щитом, носили Имена, владели Речью, а главное, стояли в Круге Справедливости, поэтому просто улыбались…

Медальоны не лишали чувства страха – они придавали бесстрашия.

Паренёк с дымчатыми волосами, играл самую летнюю мелодию, которую только мог вспомнить. Играл и с презрительным недоумением смотрел на бывшего человека, который пришёл убивать его любимый мир.

Силы юного музыканта были уже на исходе…

Колдун поднял руки…

И тут радостно повторяя мотив, который выводил на своей свирели мальчик, зазвенели светлые струны фонтана…

Лоциптев вспомнил лицо матери. Положил руку на плечо брата. И запел на птичьем языке…

Тоненькие голоски Ярвем и Гурда слились с чистым голосом Исулолгды…

Запели, пришедшие в себя юные дюки…

В довершение всего к хоралу присоединились не совсем музыкальные, но весьма искренние и весомые подвывания Чёрного и Синего котов…

Разноцветными огнями заблистали гладиолусы…

Он понял, что стареет. Теперь уже навсегда. Хотел убежать, но музыка пригвоздила его к месту. Не в силах пошевелиться, Старик стоял и смотрел, как разгорается звук…

Острый Луч ударил туда, где у людей находится сердце.

Колдун охнул от боли. Потом почувствовал, что утратил какую-то важную часть самого себя. Куда-то полетел. Ударился о каменную стену и потерял сознание…

VII

Сколько времени он пролежал в таком состоянии, Грейф Нюд не знал. Очнулся он от назойливого голоса Вод:

– Зачем ты отпустил его?

– Кого?.. – прохрипел полумёртвый Старик, полагая, что речь идёт об одном из мальчишек.

– Лоза. Эти паршивцы своим Лучом выжгли его из тебя…

– Поделом… – буркнул Колдун.

Он с большим трудом сел. Огляделся. И понял, что находится не в Тильецаде.

Перед ним расстилалась долина. Настолько туманная, что нельзя было наверняка сказать, мала она или велика.

За спиной возвышалась стена. Судя по всему, именно об неё и ударился Вечный.

Кряхтя, он задрал голову и тупо уставился на нависающие над ним мрачные бастионы.

– Может отсюда и начать? – спросил он сам себя.

– Мало тебе поражений? Тогда попробуй… – хмыкнули Воды. – Только сначала прислушайся к тому, что делается внутри Замка… Грейф Нюд встал. До странного знакомая крепость даже близко не хотела его подпускать. Она тоже пела. В общем хоре Великий различил четыре голоса, которые нельзя было перепутать ни с какими другими…

– Где мы? – оторопело спросил он.

– У входа в Дальний Мир… – последовал безразличный ответ. – Разве не слышишь, как завывают Четверо?

…Старик успел убраться за мгновение до того, как Луч Правды ударил туда, где он только что стоял.

Откуда только силы взялись? Только что еле двигавшийся человек, понёсся, не разбирая дороги. Он бежал и бежал… И остановился только тогда, когда услышал впереди себя ненавистное пение. Вглядевшись повнимательнее, он увидел, что к нему приближается призрачное войско, не приснившихся ещё, дюкс, под предводительством маленькой старушенции. По виду амграманки…

На его удачу преследовательницы не могли далеко уходить из своего мира. А потому, Грейф Нюд легко оторвался от погони.

Он стоял посредине клубящейся туманом пустоты и размышлял, что предпринять дальше…

– Ты достаточно посвоевольничал. Теперь будешь делать только то, что скажем мы. Нам нужны Светящиеся Воды… И ты отнесёшь нас туда… – раздался глумливый голос. – Кстати, свой флакон ты потерял ещё в Тильецаде, а до ближайшего ручья дня три ходу.

Колдун сунул руку в карман.

Он был пуст…

VIII

Грейф Нюд оказался первым мужчиной, который нашёл Светящиеся Воды. Наверное, этим можно было бы гордиться… Ему было безразлично. Ненависть и страх, давно заменявшие ему душу, не давали возможности разглядеть красоту этого места и оценить его святость. Единственное, что холодно отметил взгляд Колдуна, было отсутствие слепящего сияния, преследовавшего его последние дни.

Старик подошёл к маленькому озеру, где началась жизнь стольких его врагов. Теперь отсюда должна была выйти всеобщая смерть.

"Дурак я, дурак! – подумал он. – Столько сил потратил зря. Давно бы всё было кончено… А теперь опять придётся бороться за власть…"

Он помедлил несколько бесконечных секунд…

Перевёл дыхание…

Решительно простёр слегка подрагивающие ладони прямо над доверчиво журчащим Источником…

Воды Без Плеска неспешно, словно смакуя момент своего торжества, прилили к кончикам пальцев Великого…

Начали сочиться через кожу…

И капля за каплей падать, сливаясь с чистой золотистой водой, чтобы осквернить её…

А потом – убить…

Песонельт был готов к этому едва ли не с первых часов существования. Время от времени он обязательно возвращался к своему истоку и проверял, всё ли там ладно. Обитатели обоих миров привыкли к такой странности своей Реки и не очень обращали на это внимание. Разве что, небылиц насочиняли…

Едва почуяв неладное, он на мгновение остановил ленивое течение… Развернул плавные воды вспять…И помчался, всё ускоряя и ускоряя свой неистовый бег!

Он мчался, как сын на помощь раненной матери.

Великая Река пронеслась через Немыслимые Пределы.

Поток ворвался в грот и, гневно бушуя, в один миг заполнил его до самого свода.

Ещё несколько секунд и уродливая чёрная статуя ушла на дно…

Река снова остановилась, словно что-то обдумывая…

Снова пришла в движение…

Весело забурлила…

Подхватила и потащила прочь неуместное рядом со Светящимися Водами мрачное напоминание о Великом и Вечном Повелителе, имя которого скоро должно будет забыться.

Снова влетев в Немыслимые Пределы, Поток рванулся в Мерцающие Проходы…

Немного задержался…

А потом со всего размаху швырнул скрюченную чёрную статую на такой же камень, некогда бывший Водами Без Плеска!

Тщательно собрал осколки…

И спокойно, как всегда, потёк по привычному руслу…

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ОТОБРАННОМУ

I

"Говорят, что где-то существуют миры, в которых всё подчинено воле их Создателей, никогда не ошибающихся и способных решить все вопросы творений, рассудить их споры, успокоить смуту в их душах. Иногда те боги вмешиваются в жизнь своих миров. Иногда предпочитают оставаться в стороне. Наверное, в таких мирах царят полные гармония и покой, а их обитатели доверчивы и мудры…

В наших всё было не так…"

Хаймер засел за рукопись самым первым амграманским летом, когда заняться было решительно нечем. Потом он понял, что ни официальные отчёты, ни саги не в состоянии по-настоящему передать происходившее вокруг. Первые были сухи, во вторых слишком тесно переплетались правда и вымысел. Ему же были интересны не только события, но запахи, вкусы, звуки, выражения глаз и неуловимые жесты. Он подробно и скрупулёзно изображал всё, что видел и ощущал. Поначалу он писал исключительно для собственного удовольствия, не рассчитывая на читателя. Потом надеялся подарить свой труд Арниту. Да вот не успел… Теперь близившаяся к концу книга ждала своего часа, чтобы перейти в руки Кайниола.

Первооткрыватель отложил перо и задумался.

Когда он впервые ехал в Амграману, то думал, что дела задержат его в анклаве самое большее на год. Сколько прошло? Не так уж и много… Каких-то три или четыре года? Сразу и не сообразишь! Казалось, что он провёл в Дросвоскре не одно столетие. Так, вероятно, и было. Во всяком случае, событий хватило не на одну судьбу. Он пережил смену императорских династий и несколько дворцовых переворотов. При нём отбиралось данное и возвращалось отобранное. На его глазах два равно дорогих ему мира подошли к краю гибели. И уцелели. Да и самому ему пришлось побывать придворным и врагом Короны, учеником и учителем, воином и недужным. Он обретал и терял друзей. Встретил любовь и стал отцом… Сейчас он опять жил в Тильецаде и снова был Императорским Первооткрывателем… Хаймеру не исполнилось и тридцати лет, но за его плечами стоял опыт столетий, а в глазах светилась мудрость, заново обретённой памяти.

За это он расплатился всего лишь Явной Речью. Если подумать, не такая уж и большая цена. Тем более что большинство друзей владело Безмолвной. Так что недостатка в общении у Первооткрывателя не было. Он ни разу не пожалел, что передал свой Дар дочери.

И всё-таки… Временами ему очень не хватало звука собственного голоса. Некоторым снится, что они летают. Другим, что умеют петь. Хаймер – разговаривал. Гневно кричал и повелительно требовал. Неспешно рассказывал и нежно шептал. Отпускал колкости и просто болтал…

Что делать… Всё происходит так и тогда, как и когда должно происходить.

Хаймер печально вздохнул и хотел снова вернуться к работе, но мельком взглянул в окно…

II

До заката оставалось не меньше двух часов, а небо неожиданно стало окрашиваться в диковинные цвета. Красный и жёлтый переплетались с белым и синим, разбрасывая во все стороны блики. Небо мерцало и переливалось, а потом свечение плавно перешло в мелодию, которую слаженно выводили четыре голоса. Два женских. И два мужских.

И Немыслимые Пределы и Сударб, замерев, смотрели и слушали, как разгорается свет и набирает силу песня.

Это было похоже на момент рождения грандиозного Луча. На этот раз не разящего, а радостного и, в то же время, немного скорбного. Нет, пожалуй, здесь было нечто большее. Любой луч солнца состоит из света, но он – не всё солнце. Так и каждый Луч содержал только часть Правды. Сейчас она явилась во всём своём величии… Целиком!

Творящие и Хранящие хорошо помнили, сколько горя невольно принесли своим созданиям. Понимали и то, чего смогли избежать, благодаря помощи тех, кому не были нужны ни их оправдания, ни объяснения.

Даже богам иногда необходимо признавать свою вину.

Кажется, их песня была без слов. Но нужны ли они в главный Момент Истины? В многоцветных звуках звенели признательность тем, с кем пришлось сражаться плечом к плечу. Надежда на воцарившийся покой. Обещание того, что продолжая творить и хранить миры, боги будут осмотрительнее и не повторят прежних ошибок.

Бескрайняя небесная феерия плавно перетекла в закат. Мелодия Творящих и Хранящих – в песню дюков.

Начиналась новая Вечность…

III

Вместе с остальными женщинами и дюксами Илса помогала Шалук готовиться к грандиозному пиру, который должен был состояться в Тильецаде на пятый день после победы. Дюкса как всегда судачила с подругами о том, о сём. Благо, тем у них хватало. Разве что была более задумчива и печальна. Иногда замирала с начатой работой в руках, глядя куда-то вдаль. Раньше такого не случалось. Но это можно было списать на тяжёлые воспоминания и усталость. А так… Илса старалась быть внимательной ко всем. В свободное время ходила по гостям. Делала небольшие подарки… Или сидела с сыновьями, перемалчиваясь о чём-то важном.

За день до пира она ушла в Мерцающие Проходы. Наверное, хотела побыть одна. Может быть, Превя вспомнить. Может быть, просто полюбоваться водопадом. Кто знает?..

Уединиться не удалось. Едва войдя в грот, дюкса заметила Мренда. Художник преспокойно сидел на траве, делая свои бесконечные зарисовки. Не отрываясь от альбома, он кивнул:

– Не помешаю?

Илса покачала головой. Примостилась рядом. Уставилась на воду. И вскоре вовсе забыла о том, что находится не одна.

Ей казалось, что струи отражают память её короткой жизни, как зеркала.

Сон, когда её впервые увидел Превь… Нелёгкий шаг из портрета… Их недолгое счастье… Погребение Никуцы… Вспышка, влекшая в никуда…

Всё: от беспамятства, плена и ужаса потери, до момента, когда она поняла, что сможет продолжить мужа и рождения Близнецов; от спокойной размеренной жизни в Цагрине и до страха потерять сыновей в последней битве – текло перед её глазами и уносилось вверх.

– Знаешь… Я даже рада, что ты пришёл… – неожиданно произнесла дюкса. – Всё равно собиралась к тебе… Дело в том…

Она никак не могла подобрать правильные слова.

– Не надо… – спокойно сказал брат Мренд, положив ладонь на руку Илсы. – Я всё видел…

Он открыл папку и достал десятка полтора эскизов…

Длинные пальцы дюксы медленно и осторожно перебирали листы. Как будто это была не бумага, а ранимые лепестки цветов. Наконец, Илса грустно кивнула и вернула рисунки:

– Всё верно… – она вдруг усмехнулась. – Странно выходит: ты знаешь всё и про всех, рисунки оживляешь тоже, да ещё предвидишь события не хуже Римэ…

– Ты о Кинрансте? – вскинул наивный взгляд Художник, явно понявший, к чему она клонит. – Он самый лучший Волшебник! По крайней мере, из известных мне. Он один избежал дороги и участи остальных членов Конвентуса. Да и потом… Первый раз ваш клан вернулся в Тильецад именно благодаря ему. Я тогда только рисовать умел, а Кинранст смог оживить тот портрет. Потом и меня своим премудростям научил… Это не считая всяких мелочей вроде моей шляпы, – он хмыкнул, а потом продолжил совсем серьёзно. – А то, что он порой выглядит недотёпой… Века такие были. Я тоже наловчился в случае чего надевать маску дурака…

– Я не только о твоём друге, – прервала Илса и снова взяла в руки альбом. – Откуда ты столько узнал обо мне. Некоторых вещей я и сама не помню… Других – не понимаю…

Художник тепло рассмеялся:

– Нет, говорили мне, что дюки наивны, как дети! Но чтобы настолько… Я же ношу твой медальон. Не забыла?

– Значит… Оканель тоже всё известно? Второй Щит я передала ей… – неопределённо спросила дюкса.

– Не думаю… Она слишком юна. К тому же пока её душа может думать только любви. А вскоре будет ещё занята и Наследником Престола…

Илса кивнула. Порылась в кармане и достала тонкую кисточку, которую Художник давно считал потерянной:

– Вот… Давным-давно в галерее нашла… Хранила на счастье… – смущённо промолчала она, кладя кисть на его папку. – Спасибо тебе, брат… Мренд! За Превя. И за меня… – она встала и направилась к выходу. – Так ты придёшь?

– Непременно! До встречи в Тильецаде, сестрёнка! – поклонился Художник.

IV

Хаймер был настолько увлечён работой, что не сразу услышал, как в комнату вошёл Окт. Выглядел он более отрешённым, чем всегда…

– Ты… не очень… занят?.. – спросил дюк, словно что-то обдумывая. – Потолковать… нужно…

– Заходи! – радостно улыбаясь, промолчал Первооткрыватель. – Я сейчас…

Он не беседовал с другом по душам, наверное, с самого восстановления Амграманы, и страшно соскучился.

Глава клана выглядел неимоверно уставшим и, как показалось Хаймеру, слегка постаревшим. Впрочем, едва ли кто-нибудь за последние несколько дней стал моложе.

Тильецадец не по-дюковски тяжело уселся напротив друга и молча воззрился в пространство.

Пока друг собирался с мыслями, Первооткрыватель, не спеша убрал свои бумаги. Достал кувшин. Наполнил кубки. Подсел поближе.

Дюк медленно, словно запоминая вкус, прихлёбывал вино.

– Вот что… – сказал он, наконец. – Пора мне… уходить…

– Куда? – не сообразил человек. – Ты же только пришёл…

– Здесь… я закончил все дела… – решительно произнёс он. – Там… меня ждёт… Никуца…

– Ясно, – без выражения констатировал Хаймер.

Он знал об этом с самого начала! Едва увидел фигуру Учителя в дверном проёме. Знал и надеялся, что речь пойдёт о чём-нибудь другом. Как видно зря…

– Пойду… не один… – продолжил дюк, не глядя на ученика. – Илса… отправляется к Превю…

– Ясно… – повторил Первооткрыватель, чувствуя, как в нём просыпается сторонний наблюдатель.

– Раз… мы не можем… вернуть отобранное… Мы должны… – Окт замолчал.

– …возвратиться к нему, – продолжил за него Хаймер. – Когда?

– Мы хотим уйти незаметно… Завтра… После того, как новый глава клана скажет свой первый тост… – дюк слегка замялся. – Ты проводишь меня?

Ледяная глыба, с первых минут разговора придавившая сердце человека, растаяла так быстро, что неуёмные слёзы предательски хлынули из его глаз. Второй раз за эти бесконечные четыре года он расставался с Учителем. В этом мире – навсегда… Первооткрыватель по-детски всхлипнул и кивнул.

– Спасибо! – дюк обнял друга. – Брат Мренд тоже всё понял. Мы потихоньку выйдем в сад… Оттуда начнётся наш Путь…

– Кто Преемник? – стараясь успокоиться, пробормотал Хаймер.

– Мой сын… Мы с ним всё обсудили… Он согласился, и уже принял на себя заботы о клане. Я знаю, что Тайронгост юн, но у меня было достаточно времени, чтобы передать свои знания, а у него – поводов доказать свои мужество и мудрость и заслужить доверие тильецадцев. В остальном ему поможет Рьох…

– Парень справится… – Первооткрыватель говорил не о том. – Мне будет тебя не хватать…

– Мне тебя тоже. Но ты ведь видишь сны. Сейчас наступили другие времена. Так что… думаю, я смогу приходить в гости, а не только тогда, когда понадобится помощь… – Окт сделал паузу. Подлил вина в оба кубка. И продолжил. – По нашему обычаю Уходящие что-нибудь дарят остающимся. Остальные уже получили свои подарки. По счастью, в общей суете никто не понял смысла наших с Илсой подношений. Я долго думал, что будет самым лучшим и полезным для тебя…

Дюк встал. Хаймер последовал его примеру. Только сейчас он заметил, что друг почти не делал пауз между словами. И говорил всё это время вслух…

– …Так вот, я хочу отдать тебе свою Явную Речь. Она нужна только в наших Мирах, а в Дальнем вполне хватает Безмолвной.

Небольшое облачко света проплыло от Учителя к Ученику. Облетело Первооткрывателя по кругу и растаяло.

Они ещё немного посидели. Допили вино.

– Итак, до завтра! – промолчал Окт.

– Спасибо… – неуверенно произнёс Хаймер, совершенно отвыкший от собственного голоса. – Давай не будем прощаться!

V

Огромный общий зал Тильецада казался совсем небольшим, столько народу чинно и не очень рассаживалось за громадными, ломившимися от яств столами. Дюки из разных кланов. Амграманцы. Многочисленные гости из других провинций. Вездесущие коты – крылатые и, так скажем, обычные. Птицы, облюбовавшие подоконники, карнизы и потолочные балки. Хозяева замка потрудились на славу. Рёдоф распечатал свои секретные погреба, где хранились такие шедевры виноделия, перед которыми коронный напиток Садовника выглядел едва ли не мэнигским пойлом.

В общем, отметить было и что и чем…

Впервые за долгое время в скальный замок собрались просто на пир, а не на очередной совет, после которого нужно будет срочно куда-то нестись сломя голову. Можно было неспешно разговаривать… Медленно есть, ощущая вкус пищи, а не привкус тревоги… Неторопливо смаковать вино… Можно было петь то, что хочется, а не то, что нужно. А самое главное – говорить. Обо всём или ни о чём…

Одним казалось, что всё закончилось. Другим, что всё только начинается. Третьи настолько устали, что никак не могли поверить ни в то, ни в другое.

Ощущение непривычной свободы и долгожданной победы мешались в душах с медленно прораставшим осознанием невозвратных потерь. Слишком уж многие не дожили до этого праздника.

Первым тостом, как и полагалось, помянули павших в решающей битве и всех жертв многовековой войны.

Невинных людей, ставших жертвами Повелителя Вод Без Плеска.

Дюков, до последнего оборонявших подступы к Немыслимым Пределам.

Мужественную Кошку, пытавшуюся остановить Грейфа Нюда у входа в Тильецад.

Потом – тех, кого выжгло огненное зелье. Опоённых подчиняющим. Тех, кому так и не удалось возвратить отобранное.

Сиэл и Никуцу…

Вождя лежбиков…

Оценрола Тарба…

Превя…

Цеспела и Яспен…

Отэпа и Арнита…

Старушку из Стевоса…

Аханар…

Семью Оканель…

Птицу тапямь.

Ольса…

И ещё многих – у каждого из гостей были свои утраты…

…Поминовение перешло в воспоминания. Одни рассказывали о долгих годах беспамятства и лжи. Другие – о любви и надежде, несмотря ни на что хранивших обитателей обоих миров в самые тяжёлые времена. Третьи – о чём-то смешном… Всё это перемежалось тостами, здравицами и пением. Со стороны могло показаться, что началась обычная застольная многоголосица. Наверное, так оно и было. Почти. Поскольку вне зависимости от темы, все без исключения рано или поздно начинали говорить о том, как почувствовали, что Воды Без Плеска вместе со своим Повелителем канули безвозвратно.

Хаймер молчал. Во всё время пира он не произнёс ни слова ни на явном, ни на безмолвном наречиях. Он смотрел то на слегка рассеянную Илсу, то на строгого Колва, то на задумчивого Девьедма. На решительное лицо Окта. На Тайронгоста, ничем не выдававшего своего волнения. Переглядывался с братом Мрендом, иногда поднимавшим голову от работы. Встречался взглядом с на удивление молчаливым Рьохом…

Все они думали об одном. О том, что Первооткрыватель не стал обсуждать ни с женой, ни с Императором – вообще ни с кем. Окт не просил об этом, но Хаймер просто решил, что всё должно идти само по себе…

VI

– Я предлагаю тост за верность и за тех, кто собирается в Путь! – произнёс Тайронгост тоном вождя.

Взметнулись кубки.

Каждый понял слова юного дюка по-своему. Кайниол и Оканель подумали о скором переезде в Мэнигу. Те, кто участвовал в погребении защитников Немыслимых Пределов, на мгновение вернулись на поле сражения. И только восьмеро, из сидевших за столом, знали, что тост обращён именно к ним.

– Пора! – одними глазами сказал Хаймеру Окт.

Тот вздрогнул.

Рьох едва заметно кивнул и тут же переключил внимание на себя, начав рассказывать очередную бесконечную историю о бестолковости дюков, которые способны только болтать и предъявлять претензии к нему, старому и мудрому, потому что болтать гораздо проще, чем что-то делать… И всё в том же духе.

Первооткрыватель вспомнил, как зимой точно так же прикрывал Арнита и Отэпа, навсегда уходивших в Мэнигу.

Воспользовавшись всеобщей суматохой, он быстро выскользнул в сад… Илса, брат Мренд и Окт уже были на месте.

– Со своими мы уже простились, – промолчал Окт. – Остальным всё объяснит Тайронгост.

Они шли по знакомой тропе в сторону истока Песонельта. Лучшего места для Ухода тильецадцы и придумать не могли.

Несмотря на темноту, дорога была хорошо видна. Сначала Хаймер подумал, что шедшие несколько впереди дюки зажгли фонари. Потом увидел, что путь освещается всё разгорающимися Кругами Справедливости.

Только почти подойдя к цели, Первооткрыватель решил нарушить молчание:

– Я всё-таки не понимаю… – спросил он совершенно будничным тоном. – Почему вы собрались в Дальний Мир, да ещё именно сегодня?

– Нынче – торжество. Мы победили. Через несколько дней начнётся другая эпоха. Пока же идёт пограничное время, – улыбаясь, ответила Илса. – Самое лучшее, чтобы вступать на новый Путь. В другой раз мы бы просто не решились…

– Так уж вышло, что наши дети стали взрослыми на пару-тройку веков раньше, чем положено. Им сейчас самостоятельность нужна, а не наша опёка, – промолчал Окт.

– И всё-таки… Почему так поспешно? – не унимался Хаймер, по привычке перейдя на безмолвную речь.

– Потому что… Час Ухода мы можем выбрать только один раз. Если не уйдём сейчас – должны будем остаться на несколько столетий, обрекая и себя и наших любимых на одиночество. Ты ведь знаешь, что такое разлука и неизвестность. И каково это видеть любимого человека лишь в редких снах… – добавила Илса.

Хаймер судорожно глотнул воздух:

– Ну… предположим… А зачем такая таинственность? Многие, если не все, пришли бы вас проводить… Или вы боялись, что станут уговаривать остаться?

– Удерживать бы, конечно никто не стал… Уход – не самоубийство, а свершающееся предопределение, – Окт положил руку на плечо друга. – Просто мы с Илсой так захотели. Ну… Чтобы в этот момент с нами были только вы.

– Ты полагаешь, что никто из наших не знает? – вмешался брат Мренд, даже на ходу умудрявшийся чиркать в своём блокноте. – Они всё поняли ещё дня три назад. И тоже сделали свой выбор. Далеко не всегда нужно собираться большой толпой. Можно быть рядом, и находясь на расстоянии. Тебе ли этого не знать…

Момент был не самый подходящий, но Хаймер рассмеялся:

– Знаешь, на кого ты сейчас был похож? На Рьоха…

Художник слегка поднял бровь и хитро усмехнулся:

– Думаешь, ты первый заметил? Кинранст мне давным-давно об этом сообщил…

Он хотел добавить ещё что-то, но тут Окт промолчал:

– Пришли…

VIII

Наверное, им нужно было ещё многое сказать. Они молчали, глядя друг на друга через века и миры.

Тогда Илса тихонько запела и подала одну руку брату Мренду, другую Окту. Остальные последовали её примеру и замкнули поющую цепь. Дюк впервые за два дня улыбнулся и начал отбивать каблуком ритм. Почти как тогда, когда привёл свой клан восстанавливать разрушенный замок.

Странен и сложен был прощальный танец их дружбы. Чиста мелодия, медленно переходившая в сияние.

В последний раз светились Круги Справедливости вокруг Уходящих, превращаясь в лёгкое облако, разделившее друзей.

– Во имя Творящих и Хранящих! – донеслось до Первооткрывателя и Художника.

– Обретённого – не отнять! – раздался их ответ, одновременно подхваченный в Тильецаде…

…Хаймер даже не понял, когда они остались вдвоём с братом Мрендом. Их Круги Справедливости светились ярче обычного.

Некоторое время он смотрел на тонкий ручеёк, но видел другое:

Таситр сжимал в ладони медальон. Окта…Тихонько всхлипывала тётушка Шалук… Слегка прищурившись, стоял Рёдоф… Тайронгост, Колв и Девьедм продолжали держаться за руки… Евл и Ырсь, всегда находившиеся под покровительством старшего брата, растерянно переглядывались… Бледный, как всегда в минуты волнения, Кайниол по-арнитовски стискивал кулаки… Рядом стоял Мисмак…