Текст книги "Иллюзия обмана (СИ)"

Автор книги: Илона Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 53 страниц)

Арнит предпочёл не заметить язвительного тона Советника.

– Итак…

– Итак, – Цервемза тоже не заметил, как изменился голос повелителя. – Конечной целью была военная операция. Но поскольку так просто никто не мог проникнуть в анклав, находящийся под неусыпным контролем длинномордых, необходимо было притупить их бдительность и подточить силы. Поэтому я подговорил ныне покойного Садовника (не то второго, не то четвёртого по счёту) поделиться ростками оньрека, а заодно и секретами его выращивания. Потом с торговыми караванами заслал эту пакость в Амграману. Они там любят цветочки разводить…

– Разумно…

– Немножко зная тамошних садоводов, я не сомневался, что рано или поздно они сумеют разобраться с напастью.

Арнит удивлённо поднял брови.

– Вы не ослышались, сир, они должны были справиться. Только вот… последствия растительного нашествия оказались весьма плачевны для жителей провинции: во-первых, многие отравили свои души плодами растений, в свою очередь отравленных оньреком. Во-вторых, почувствовали себя неуверенно не только люди, но и дюки. Тогда я заслал в столицу анклава двух самых отпетых негодяев, которых смог найти в Мэнигской тюрьме. В обмен на свободу они согласились пойти на любое преступление. Появляясь в разных уголках Амграманы, они пакостили, как могли: то один что-нибудь украдёт, то другой – испортит. Несложные чары, наведённые одним из придворных шарлатанов, делали их неуловимыми. Постепенно эти двое вошли во вкус и стали зверствовать так, что даже мне стало жутковато. Они настолько разошлись, что неожиданно даже для меня убили одного из амграманских мастеровых.

Говоря это, Цервемза сильно кривил душой. Убийство Пекаря отнюдь не было случайностью. Наоборот, подсылая бандитов в его дом, Советник сбивал одним выстрелом даже не две, а три мишени: перерубал последний родственный корешок, провоцировал дюков, а заодно избавлялся от глупых пешек.

Возможно, старый хитрец продолжал бы свой рассказ до бесконечности, но вдруг Император, прервав его буквально на полуслове, поднялся с кресла и направился к двери:

– Уже поздно, а такой разговор не терпит спешки. Нынче я устал. Продолжим завтра. Разбудишь как всегда. А теперь прикажи прислать слуг в опочивальню, – на пороге он несколько задержался и прибавил: – Да… пожалуй, мою жену тоже…

Цервемзе ничего не оставалось, кроме как с учтивым поклоном проводить Государя и отправиться выполнять его поручения. Однако, сделав, что положено, Императорский Советник остался в некотором замешательстве: "Раньше он вёл себя по-другому… Более чем странно…" – думал Цервемза, не узнававший своего воспитанника и начинавший всерьёз волноваться как за хозяина, так и за собственную шкуру.

V

Когда к середине ночи Ревидан возвратилась в свои покои, Арнит почувствовал себя окончательно одиноким. Ну не могла эта женщина дать ему ничего, кроме горестных воспоминаний. Одно время он тешил себя совершенно безумной мечтой, что Художник наделил Ревидан не только внешностью Сиэл, но и душой. Ну, хотя бы малой её частью. Однако рядом была всё та же постылая пустышка, только в другой упаковке. Изредка пользоваться этой игрушкой было даже приятно. Хотя и небезопасно… Кто знает, что могло взбрести в коварную головку?

Когда Императору очередной раз надоедало развлекаться с придворными дамами и дамочками, он посылал за Ревидан. Проведя с ней некоторое время, он всегда отправлял жену обратно, очевидно побаиваясь за свою безопасность.

Арнит честно попытался заснуть. Понял, что это не светит. Оделся и вышел в сад. Подумать было о чём…

Правителю было по-настоящему страшно. Какие бы чувства он ни испытывал по отношению к своему воспитателю – тот перешёл все границы дозволенного. Да и недозволенного тоже… Так и до бунта недалеко. Когдатошний кридонский мальчик мог думать что угодно, но Бессмертный Йокещ должен избавляться от таких царедворцев. Чувства, особенно тёплые детские воспоминания – слишком большая роскошь для августейших особ.

"Что же делать? – лихорадочно думал Император, понимая, что мир, который он так, тщательно и тщетно выстраивал, рассыпается на песчинки. – Ну, предположим, можно попросту убить Цервемзу – слишком уж зарвался. Равным мне себя числит. Объявить его бунтовщиком? В тюрьму отправить? Нет, пожалуй, лучше показательно казнить где-нибудь на площади. Не принято? А самовольничать, значит, принято? Нет, слишком вычурно… Вот что: в данном случае, пожалуй, не помешает пара капель одного из моих заветных зелий – и через несколько дней я буду прочувствованно и со слезой в голосе говорить надгробное слово над телом моего верного слуги, безвременно и нелепо погибшего от неожиданной, неизвестной и беспощадной болезни… Решено! От бунтарей и неверных слуг надобно избавляться. И немедленно…

Так, а если Цервемза прав… – тогда он может ещё пригодиться. Вот что… это можно будет проверить…"

Усталость брала своё, поэтому, погуляв ещё немного, Император вернулся в свои покои. Сел на кровать. Слегка расстегнул ворот камзола, чтобы не мешал. Сбросил туфли. И заснул, не зная, положил ли голову на подушку…

VI

Пожалуй, последнее ясное утро перед наступлением затяжного ненастья началось точно так же, как и все другие в Императорском дворце. Цервемза шёл будить Арнита. Войдя в опочивальню молодого господина, он тепло усмехнулся – хозяин мог сколько угодно менять внешность, но с детства он имел дурную привычку валиться спать не раздеваясь… Старый воспитатель ещё подумал о том, что слишком многое выдавало в Йокеще Арнита, а ведь сколько времени прошло, пока всё выяснилось. Вот шельмец – как глаза отвёл!

Советник раздёрнул занавески и потихоньку окликнул Императора по одному имени. Потом – по другому… Тот не желал просыпаться… Цервемза снова припомнил старые времена, когда никак не мог добудиться своего воспитанника. Правда, тогда было легче: сильные руки и зычный голос могли вырвать из объятий сна любого. Сейчас другое дело – придворный этикет категорически не позволял прикасаться к монаршей персоне. Правда, и кричать в присутствии Императора было тоже строжайше запрещено. Однако как-то будить Его Величество было необходимо, поэтому Цервемза давным-давно плюнул на соблюдение дворцовых обычаев и каждое утро слегка потряхивал Арнита за плечо.

Вот и сейчас Советник наклонился к постели, собираясь вернуть своего повелителя в этот мир. Наклонился и оцепенел… Солнечный луч играл на изящном золотом гладиолусе, лежавшем на мерно вздымавшейся груди Императора.

"Вот, значит, как, – Цервемза моментально забыл о своём сентиментальном настроении, – у него тот самый талисман… Лживый мальчишка! Я стою перед ним, как идиот, оправдываюсь, что мы не смогли одолеть длинномордых, что те уничтожили наших солдат, он разносит меня за провал военной операции, а сам с ними снюхался! Наверняка это связано с беглецами… Любезнейший Император тут изволит с бессмертием шутки шутить. С превращениями балуется. Магией от нечего делать развлекается. Квадры на него нет! А рискуют за него другие… Мне бы его власть, да эту вещицу – в стране давно был бы порядок!"

Быстро справившись с приступом гнева, царедворец коснулся плеча Правителя:

– Приветствую вас, сир!

– А-а! Это ты, Цервемза… – Арнит потянулся и сладко зевнул.

Судя по всему, он был в самом наилучшем настроении. Потом, очевидно, вспомнил о чём-то важном. Молниеносно сел. Бросил озабоченный взгляд на непроницаемое лицо слуги. Так же скоро поправил застёжку камзола. Облегчённо вздохнул и потребовал умываться.

– Ну-с! Продолжим вчерашнюю беседу? – невнятно пробормотал он, плещась и отфыркиваясь.

Всего несколько минут назад Цервемза умилился бы и этой, совершенно детской привычке своего хозяина. Теперь же царедворца раздражало решительно всё.

– Как пожелает молодой господин! – отвествовал он с подчёркнуто-вежливым поклоном.

Эта фраза больно резанула слух Арнита. Император попытался вспомнить, где он слышал такие слова, да ещё сказанные таким же тоном… Сиэл… ну, конечно же, именно она так отвечала на любую его просьбу. Не всегда, а лишь после того, как стала другой… Весёлый утренний голос Правителя, моментально стал холодным и бесцветным:

– Пожелаю… непременнейше пожелаю, верный мой Цервемза, – с плохо скрываемой угрозой произнёс Император, жёстко глядя Советнику прямо в глаза.

– С чего прикажете начать, сир? – любезным тоном спросил царедворец после паузы, которая сделала бы честь любому артисту.

Взгляда он не отводил. Арнит сразу понял, что послужило причиной гнева Советника. Усмехнувшись, он снова расстегнул верхние пуговицы камзола ровно настолько, чтобы бунтовщик смог полюбоваться недоступным талисманом. По крайней мере, эта партия была выиграна.

Его Величество продолжал, как будто не прерывал разговора:

– Твой вчерашний рассказ убедил меня в том, что ты действовал исключительно в интересах и во имя чести Сударбской Короны. Я хотел бы обсудить другое… Но… – Император обезоруживающе улыбнулся. – Право же, не знаю, с чего начать…

– Я весь внимание, сир!

– Будем играть в открытую! Ты, похоже, видел мой амулет, – ученик с немалым удовольствием издевался над старым учителем. – Тебе совершенно неважно знать, как он ко мне попал. Главное – в чём заключена его сила. И тебе, насколько я понял, интересно именно это. Я отвечу…

– Но… сир!

– С каких пор слугам дозволено перебивать Государя? – в глазах Императора полыхнула ледяная молния. – Так вот… Эта милая вещица, которой ты владел бы с не меньшим удовольствием, чем я, может даровать своему хозяину, то есть мне, бессмертие. И ещё много разных приятных мелочей, о которых я не собираюсь говорить. А ты, бедный мой Цервемза, ничегошеньки не можешь с этим поделать. Мой оберег устроен так, что действует лишь тогда, когда его отдают добровольно. Ни насилие, ни магия ничего не дадут. Сам пробовал… Теперь ты знаешь почти всё. Вот в свете этого мы и поговорим.

– Я весь внимание, сир! – растерянно поклонился Цервемза.

– Ты славно потрудился последнее время. Я несказанно благодарен.

Советник пробормотал в ответ дежурную благодарность и поклонился ещё ниже, лихорадочно пытаясь понять, что означает такая прелюдия.

– Я же просил не перебивать! Так вот, я долго думал, как наградить тебя за долгую преданную службу и рвение, и решил, что лучше всего будет направить тебя моим Наместником в одну из провинций. Так уж совпало – Наместник Дросвоскра настолько стар и немощен, что на днях попросил об отставке. Я принял её и теперь желаю назначить на эту должность тебя. Что скажешь? Или отдать эту должность другому… Молодому Кураду, например?

– Безмерно благодарен вам, сир! – Цервемза поклонился в третий раз, чувствуя, что земля уходит из-под ног.

Он мог ожидать всего: отставки, опалы, смерти, наконец. Но только не этого. Страшнее ничего придумать было невозможно. Отказаться – тоже…

– Ну и отлично… Ты всегда говорил мне, что мечтаешь расквитаться с дюками за вынужденное изгнание вашего рода. По-моему, тебе представляется прекрасный случай доказать это на деле. Но помни – ставка слишком высока! Не справишься… Ну, что ж, обещаю тебе самое почётное погребение. А вернёшься с победой… Как знать, не отдам ли я тебе эту вещицу добровольно, чтобы мне быть твоим советником и жить спокойно, а тебе царствовать… А теперь ступай и подумай, кого и что ты хочешь взять в анклав, чтобы навести там порядок и править долго и мудро…

БУНТ

I

Наместник третий час сидел у дверей Императорского кабинета. После давешнего разговора он не был вхож в личные покои Арнита. Почётная ссылка на неминуемую войну то пугала, то будоражила воображение. Однако время поджимало, и нужно было собираться в дорогу. Император обещал содействие во всём, что даст возможность справиться с дюками. И Цервемза отправился к Его Величеству, чтобы лично изложить свои просьбы. А теперь сидел и ждал. Заняться было решительно нечем. Советник устроился в громадном кресле и сам не заметил, как задремал.

Ему грезились прекрасные горы Дросвоскра, никогда не виденные наяву. Долина, на которой лежала Амграмана, ещё более красивая, чем на картинках. И тёмные тени жутких длиннолицых чудовищ, одно дыхание которых туманило и обезличивало эту красоту. А ещё почему-то виделось Советнику лицо, очень похожее на Арнита в детстве. Только оно было не надменным и дерзким, как у молодого господина, а задумчивым и печальным. И рядом с ним ещё одно, в котором угадывались черты Сиэл… А потом…

– Цервемза! – окликнул его Император. – Ты просил о встрече…

Советник вздрогнул. Сознание медленно возвращалось к нему.

– Итак, о чём же ты хотел попросить?

– Я безмерно благодарен вам за аудиенцию, сир, – Цервемза вскочил с кресла и попытался начать разговор учтиво, но получилось почти язвительно. – Прежде всего, я знаю о той опасности, которая исходит от наших противников. Поэтому нижайше прошу Ваше Императорское Величество помочь найти средство, которое защитит меня от пагубного воздействия дюков. Хорош же я буду, если попаду под их влияние!

Император понимающе кивнул:

– Мысль здравая. Продолжай!

– Благодарю, сир! Я никогда не сомневался в вашем ко мне расположении. Далее вот что. Если я правильно понял, вы сочли проведение операции в Дросвоскре настолько важным, что для успешного её хода позволили мне по своему усмотрению сформировать военные отряды. Не так ли, сир? – Цервемза замер в полупоклоне.

– Безусловно, господин Советник. Я никогда не сомневался в твоей понятливости и хитроумности, – Йокещ с удовольствием включился в пикировку. – Так что же ты решил предпринять?

– Полагаю, вы позволите мне набрать отряд из лучших Императорских солдат?

– Хоть из моих персональных слуг!

– Ну что вы, Ваше Величество, в благословенном Сударбе достаточно сильных молодых людей, которым совершенно нечем заняться. Полагаю, что именно они и составят основу моей армии.

– Что ж, и эта просьба разумна. Есть ещё какие-нибудь?

– Всего одна, но едва ли вы сможете её удовлетворить, слишком уж дерзкой она кажется даже для меня. Однако всё-таки рискну осмелиться просить Ваше Величество предоставить в моё распоряжение всю Сударбскую Квадру и какой-нибудь инструмент, позволяющий управлять этим оружием.

– Действительно, дерзко… Как ни странно, я постараюсь выполнить и это пожелание. Но зачем тебе Квадра?

– Во-первых, сир, формировать элитные полки гораздо легче, используя возможности Четвёрки. А во-вторых, насколько я знаю, Дросвоскр с давних пор является пристанищем всякого беглого сброда, и прежде всего – волшебников. Ну кому, как не Квадре, разбираться с ними?

– Мудро… Полагаю, ты просишь не больше того, что я могу дать. Как только всё будет готово – я позову тебя.

Императорский Советник почтительно поклонился, а когда разогнулся – Арнита в комнате не было.

II

Для Цервемзы, который постепенно начал воспринимать назначение в Дросвоскр как разновидность почётной казни, эти несколько дней тянулись почти так же долго, как и вся предыдущая жизнь. Бездействие и неизвестность изматывали, как тяжёлая болезнь. Императорский Советник отсиживался в своих комнатах, злился на себя, пил тяжёлое мэнигское вино. От этого свирепел ещё больше: на себя, на Императора, на дюков, на судьбу, да и вообще на весь свет…

Впрочем, для Арнита это тоже было не лучшее время. Он долго не решался никого посвятить в свои дела. Да, по крупному счёту, и некого было… Больше всего ему не хватало опального Цервемзы, но… Остальные слуги могли служить лишь слепыми исполнителями государевых приказов. Грейф Нюд, постоянно маячивший на пути и появлявшийся только что не из воздуха, был не в счёт. Тем более что Предсказатель настолько надоел Его Величеству своими бесконечными рассуждениями о грядущих голоде и разрухе, что бедолаге Йокещу не оставалось ничего другого, кроме как постоянно отсылать старика в его покои. Такое обращение очень раздражало почтеннейшего господина Нюда и, соответственно, доставляло несказанное удовольствие Императору.

Однако как ни крути, но помощник в изготовлении охранных амулетов просто необходим. И Арнит решился обратиться за помощью в столь деликатном деле к Ревидан.

"В конце концов, – думал Правитель, – я взял её в жёны для того, чтобы у меня была помощница. Наследник тоже оказался бы к месту. Ну, раз его не будет, то хотя бы какую-то пользу из брака извлечь можно. Для остального – жениться не обязательно".

III

Ревидан совершенно онемела, когда супруг соблаговолил самолично явиться на её половину. За последние недели она настолько привыкла к роли почётной куртизанки в длинном придворном ряду, что перестала переживать по этому поводу. Просто, как змея, затаилась и копила яд, чтобы при первом же удобном случае смертельно отомстить за все унижения.

Император с некоторым содроганием вошёл в едва ли не самые пышные комнаты дворца, напоминавшие вычурный дамский секретер со множеством ящичков, шкатулочек и потайных отделений. Манерные фрейлины, стреляя глазками, засеменили к выходу. Проводив их самым томным взглядом, на который был способен, Император удобно расположился в кресле. Он долго разглядывал воздушный облик Ревидан, присевшей перед ним в низком реверансе. Потом, наконец, заговорил:

– Похожа… Отчаянно похожа! – он получал удовольствие, мучая жену постоянными напоминаниями о той, что должна была быть на её месте. – Ну да я, собственно, не за этим. Полагаю, ты не растеряла своих способностей?

– Смотря каких… – Ревидан попыталась игриво улыбнуться.

– Безусловно, магических, – не замечая её кокетства, буркнул Арнит.

– Я не ослышалась, сир? – она откровенно испугалась.

– Ты полагала, что я бы женился на обычной женщине? Не-ет, прекраснейшая. Мне всегда была нужна помощница… Как будто ты никогда не знала, кто твой муж? Наверняка знала и задумывалась, как я смог прийти к власти, последовательно устранив Конвентус и Йокеща, да ещё и Квадры избежать. Теперь мне необходимо, чтобы ты немножко поработала вместе со мной.

– А если я откажусь? – язвительная улыбка Ревидан плохо вязалась с лицом Сиэл.

– Твоё дело… Но я бы не советовал…

– А что ты можешь со мной сделать?

– Я – ничего, но Квадра – многое…

Женщина вздрогнула. Потом справилась с волнением и, нахально уставившись в глаза Императору, медленно спросила:

– А за себя не боишься?

– Вообще-то это моё дело. Могу лишь сказать, что я для Четвёрки недосягаем. Впрочем, как и для твоих чар, – Арнит помолчал, а потом, кротко улыбаясь, добавил: – Так берёшься ты мне помочь в таком важном деле, как изготовление особенного талисмана для твоего дядюшки, отправляющегося Наместником в Амграману?

– Цервемза едет в Дросвоскр? Зачем? – Колдунья в ужасе охнула, поняв, что с его отъездом лишится последней поддержки.

– Ну-у… – протянул Император. – Хотя бы для того, чтобы избавить этот край от дюков. Ты ведь слышала о них не меньше моего, не так ли?

– Слышала, – она впервые говорила серьёзно. – И не единожды… Но считала их сказочными чудовищами, вроде тех, которые украшают изголовье моей постели.

– До поры и я так думал, но, увы…

– И чем же я могу помочь Вашему Величеству?

– Твоя задача подготовить всё, что необходимо для изготовления амулета, защищающего от их влияния. Сможешь?

Ревидан кивнула.

Арнит встал и, больше не обращая на неё внимания, отправился в свои комнаты.

По дороге ему раза три встретился Грейф Нюд со своими неизменными голодом и разрухой. Все три раза Император был исключительно милостив, а потому отправил наглеца не на эшафот, а лишь в его покои.

IV

Работа шла почти безостановочно. Если один уставал и ложился отдохнуть, другая продолжала то, что он не закончил. Потом они менялись местами. Если бы так трудились любящие люди, то, поддерживая друг друга, они сотворили бы нечто бесконечно прекрасное. Но… Мэнига – не Амграмана. Ни о какой любви и речи быть не могло. Душные запахи зелий, азарта, страха и обоюдной ненависти перемешивались в и без того спёртом воздухе аскетичной каморки без окон, напрямую сообщавшейся с личными апартаментами Его Величества. Супруги почти не переговаривались. Даже не переглядывались. Такую кошмарную обстановку могли как создать, так и вынести только очень злые волшебники.

В конце концов, Ревидан не выдержала и потеряла сознание. Не прерывая работы, Арнит велел слуге доставить молодую госпожу в её комнаты и передать на попечение фрейлин.

Как только за ними закрылась дверь, он осторожно начал соединять детали воедино…

…Он трудился уже около суток почти без отдыха. В комнате стало просто невыносимо душно. Император скинул камзол и остался в одной рубахе. Потом подумал ещё немного. Решил, что сейчас опасаться нечего и некого, и снял с шеи оберег, казавшийся последнее время слишком тяжёлым. Тем более что от его изящного стебля отломился один из десяти цветков и куда-то бесследно запропастился, что было обидно. Но заниматься поисками сейчас не было времени.

Арнит безумно устал, но под утро перед ним лежал диковинный кулон из странного тусклого серого металла, который никогда не становился тёплым. Та часть амулета, которая закрывала владельца от дюковской магии, была похожа на увядший гладиолус. Обратная сторона представляла собой корешок оньрека и давала власть над всеми Квадрами Сударба. Достаточно было слегка постучать по кулону, и солдаты-палачи тут же являлась на зов хозяина.

– Ну вот, собственно, и всё… Можно звать Цервемзу, – пробормотал Император.

V

Чтобы скоротать время, Советник решил прогуляться по саду. Его внимание привлёк листок бумаги, застрявший в одном из кустов. Очевидно, он выпал из папки Художника. Изображение было слегка размыто вчерашним дождём, но… Этого не могло быть! И всё-таки: перед Цервемзой лежал эскиз талисмана дюков. Даже на рисунке щит с гладиолусами светился.

"Прекрасно! Значит, у него не настоящий талисман. Та-ак, а ведь молодой господин не знает об этом. Тогда… Тогда у меня есть шанс не ехать в Дросвоскр! Только бы заполучить обещанное оружие, а там… Для начала я отправлю погоню по следам брата Мренда. Из-под моих замков он не убежит… Пускай пишет с меня очередной портрет Бессмертного Йокеща. Не самозванца, а настоящего… Более того, Арнит обмолвился, что желает быть Советником при мне. Ну что же… не стану отказывать в его просьбе. Для борьбы с дюками нужен сильный и мужественный военачальник. Хочет бессмертия? Пусть обретёт его в бою, добывая настоящий талисман для меня. Ну, а если добудет и для себя – его счастье. Пусть живёт вечно… Но в тюрьме".

Чей-то голос вырвал неверного царедворца из мечтаний.

– Господин Советник, Император Йокещ зовёт вас к себе!

Слуга на посылках, трепетавший перед Цервемзой едва ли не больше, чем перед Государем, отвесил почтительнейший поклон и буквально испарился, не дожидаясь ответа.

Дрожа от нетерпения, предатель отправился в личные покои своей жертвы.

Аудиенция была кратка и скучна. Император выглядел уставшим и каким-то отрешённым. Он отдал Советнику желаемое и вернулся к себе.

Почувствовав на своей груди холод талисмана, Цервемза даже оцепенел. Вот она, победа… рядом! Осталось сделать последний шаг…

VI

– Именем и по приказу Его Бессмертного Величества Императора Йокеща… – раздалось в потайной каморке Императора. Похоже, уже бывшего.

Квадре было всё равно, соответствует ли приговор действительности.

Сопротивляться или спорить было бесполезно. Об этом Арнит слышал давным-давно. Он безмолвно сидел, прислушиваясь не к тому, что говорят палачи, а к своим ощущениям. Страха не было, он уступил место тупому безразличию и осознанию неизбежности происходящего. Не было ни отчаяния, ни раскаяния… Теперь он жалел лишь о том, что начал с Конвентуса… Ум низлагаемого Императора был ясен и холоден. Уставшая душа пыталась призвать на помощь память. Но та приносила лишь боль. Тоже тупую и холодную:

"Вот, значит, что она чувствовала тогда. Интересно, долго ли это всё продлится… Хватило бы мужества… У неё – хватило…"

– Цервемза!.. Предатель… – последние два слова он произнёс вслух, но так тихо и безнадёжно, что никто не услышал.

Слова приговора всё звучали и звучали. Наконец Арниту это надоело.

– Довольно! – тихо, но внятно сказал он. – Я всё понял… Покончим с этим поскорее. Дайте кубок! И уберите оружие – я не откажусь.

И тут, наконец, пришёл страх. Приговорённый взял зелье. Немножко помедлил. Вцепился рукой в столешницу. В ладонь впилось что-то острое. Смотреть он не стал.

– Отобранного не вернуть! – прозвучало заключительное заклинание.

– Отличный тост! – усмехнулся Император. – Пью за неё… За кого? Вам – то не всё равно…

Встав и гордо распрямившись, он медленно и не отрываясь, осушил кубок.

После первого же глотка мир вокруг пошатнулся, закружился и поплыл…

Арнит из Кридона… – одинокий, никогда и никем не любимый, сбитый с толку мальчик улетал в далекое прошлое.

Никем не любимый и одинокий Император Йокещ лежал на полу своей комнаты, до крови сжимая в руке изящный золотой гладиолус, от которого отломился ещё один цветок.

VII

Цервемза еле дождался, когда Квадра выйдет из покоев Арнита. Подозвал Командира:

– Когда с ним можно будет говорить?

– Получаса довольно. Приговорённый достаточно крепок. Так что скоро очухается.

– Хорошо… Ступайте… Император вам благодарен.

Едва палачи закрыли за собой одну дверь, Советник скользнул в другую. Ему было необходимо собственными глазами убедиться в том, что ученик-соперник повержен. Сердце предателя неистово билось от предвкушения последнего акта драмы, которую придумал и разыграл он, Цервемза – потомок великих воинов из Дросвоскра!

Комната была пуста…

Он не поверил своим глазам. Осмотрел каждый закуток. Арнита нигде не было. Уже собираясь снова вызвать Квадру, чтобы потребовать объяснений, он увидел едва заметный проём в стене. Цервемза всегда думал, что во дворце не существует дверей, о которых бы он не знал… Резко рванув ручку, он попал в крохотную и тёмную комнатку. Хотел оглядеться. Но не успел. Сильная рука втащила его в помещение, а другая приставила кинжал к горлу…

– Ты полагал, вернейший мой Цервемза, что в состоянии со мной справиться? Я же предупреждал…

– Сир? – прохрипел Советник. – А я неплохо вас натренировал.

– Да стой же ты смирно!

Арнит пребольно кольнул предателя, а затем быстро жестом сорвал с него амулет.

– Так-то лучше, – добавил Император и слегка постучал по холодной металлической поверхности.

На пороге выросла Квадра.

– Как видите, воины, вы ошиблись. Я – настоящий Император. И ваше замечательное зелье не принесло мне вреда. Считайте, что ничего не было.

– Да, сир! – разом гаркнули четыре лужёных глотки.

Правитель удостоил своих давешних мучителей милостивым кивком:

– Этого… стеречь, но не трогать до моего возвращения. Я хочу с ним разобраться сам…

– Да, сир! – раздалось в спину уходящему Императору.

Боковым зрением он увидел, как четыре дюжих молодца встали вокруг кресла, в котором безвольно сидел несостоявшийся Йокещ…

VIII

Горе-узурпатор терялся в догадках о том, как Арниту удалось избежать лап Квадры. О своей дальнейшей судьбе он предпочитал не задумываться. Понятно было, что ничего хорошего ему не светит. Однако то, что его не уничтожили на месте, давало некоторую надежду. На что? Он и сам не знал.

Цервемза сделал Арнита таким, каков тот был теперь: безжалостным и живучим. Он научил своего воспитанника перешагивать не только через обстоятельства, но и через людей. А ещё нынешний Император умел уходить. Навсегда и не оборачиваясь. Как сейчас.

"И зачем только я протянул руку за короной? Что меня, старого дурака, заставило обгонять молодого ученика? Сидел бы себе тихо. Так нет, власти захотелось. Повоевал? Навоевался? Ну и что дальше… К смерти я, пожалуй, готов. А вот к задушевной беседе с этими четырьмя красавчиками вряд ли… Да что же он медлит?"

Тем временем Император даже и не думал никуда спешить. Цервемзу нужно было немного помучить, чтобы он дозрел до серьёзного разговора. Государь решил, что для начала Советнику не повредит ночь в тёплой компании Квадры. Самого же Арнита после пережитого мучила смертельная жажда. Он сидел и пил. Слуги сбились с ног, подливая и подливая питьё. Он осушал кубок за кубком, не вполне понимая, что за жидкость там плещется, но наслаждаясь самим процессом.

Затем Его Бессмертное Величество пожелал принять ванну и долго смывал с себя ужас и усталость. Послал за Ревидан, которая уже вполне оправилась для государевых утех. А после этого блаженно растянулся на постели и мгновенно заснул, глубоко и без сновидений.

Спал Арнит почти до полудня. Потом всё так же не спеша позавтракал. Сегодня он получал удовольствие от самых простых вещей. Каждой клеточкой своего тела он ощущал свободу, жизнь и безопасность. Наконец Император соблаговолил вспомнить о пленнике.

По дороге он нос к носу столкнулся с Грейфом Нюдом, который на этот раз не пытался пророчествовать. Старик ни за что не соглашался отправляться в свои покои, а Йокещ ещё не настолько отдохнул, чтобы спорить, поэтому махнул рукой и позволил Предсказателю сопровождать себя. Но только до дверей аудиенц-зала! Нелепый старик, которому, судя по всему, осточертело одиночество, был рад и этому.

IX

Отослав Квадру, Император уселся в кресло визави с предателем и спросил:

– Поговорим?

– О чём, молодой господин? – бесцветно спросил Цервемза.

– Ну, например, о том, как должен себя вести Наместник Дросвоскра, чтобы попытаться исправить одну свою нелепую оплошность…

– Я слишком давно знаю тебя, Арнит, чтобы верить в эту возможность.

– Зато я в неё верю. И если ты захочешь связать ветки, обещая повиноваться – я приму эту присягу… Пожалуй, даже скорее, чем извинения, – Император ненадолго умолк, а потом с убийственно-милосердной улыбкой добавил: – Насколько я знаю, к Императору полагается обращаться сир. По крайней мере, мне так привычнее и приятнее.

Цервемза сторожко прислушивался к тому, что говорит человек, держащий в одной руке нить его жизни, а в другой нож.

Арнит тем временем продолжал:

– Ребята из Квадры, безусловно, правы, говоря, что отобранного не вернуть. Ну, значит, и не нужно возвращать! Поступим по-другому. Представим, будто я нанял тебя только сегодня. Это выгодно нам обоим… Не так ли? Или полагаешь, что мне лучше позвать тех четверых, которые стоят за дверью, и рассказать о некоторых магических упражнениях – твоих и твоей племянницы? Но в таком случае тебе всё равно придётся работать на меня… Так не лучше ли начать помогать мне по своей воле?

– Для того чтобы начать новое, необходимо завершить старое… Не так ли, сир? – старик сверлил его тяжёлым бесстрастным взглядом.

– Пожалуй…

– Тогда, сир, позвольте мне последний раз обратиться к вам, как в былые времена.

– Изволь… Это даже интересно.