Текст книги "Pavor Nocturnus (СИ)"

Автор книги: Игорь Мельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 45 страниц)

– Это не он! Не мой муж!.. Я не знаю, кто это, но точно не он. Его извратили! Убили! Это больше не мой муж…

Крик. Хриплые стоны. Скрипучий шепот. Дыхание сбивалось, прерывая слова и фразы на середине. Горло болело, но продолжало рождать страшные звуки. С помощью Пятого приподнялась, но снова потеряла устойчивость. Упала на колени перед бывшим мужем. Обессилевшие руки оторвались от лица. Слезы, слизь из носа, слюна…

Необычно видеть выражение ужаса на лицах бандитов. Многие без сожалений душили, резали, насиловали своих жертв. Сейчас прижались к решеткам камер. Стучали по прутьям, просили прекратить пытку. Убитые ими девушки и молодые женщины кричали, молили с мыслями об утрате своих жизней. Эта горевала за другого человека.

Сострадание задевало окружающих. Всех, у кого в глубине души еще осталась часть человеческого. Им не заразился только один. Увы, жизнь калечит каждого по-своему.

Крошки камней и засохшей еды впивались в нежную кожу коленей. Роза Иствуд не чувствовала боли. Не поднималась. Устремила взгляд на своего мужа. Шепот. Тонкие губы шевелились, повторяя заученный текст. Ладони сжали друг друга с боков. Последняя отчаянная попытка исправить, повлиять на неподвластное никому: молитва. Она будто поклонялась каменному изваянию, потому что Мэд Кэптив был неподвижен. Даже пустой безжалостный взгляд покоился.

Через 5 секунд правое плечо подскочило вверх и вперед, потянув остальную часть конечности. Голова завалилась на бок и плавно возвратилась в вертикальное положение. Снова затишье. Не дышал. Повезло заметить: зрачки расширились на полсекунды, как вспышка, радужка исчезла в тот момент.

– Роза. Люб-лю…

Губы изогнулись 4 раза, сходясь к центру в круг и растягиваясь вширь. Неловко, как будто после онемения. Зубы крепко стиснуты, поскрипывали при трении. Потому звук получился неясным, натужным, измученным. Но тон голоса неожиданно мягкий, тревожный. Слова имели такой сюрреалистичный смысл, что их можно было принять за слуховую галлюцинацию.

Гулкий удар подошвы о пол. Тишина. Еще один. И так 4 раза. Выбрасывал вперед половину туловища, а потом выжидал 1-2 секунды. Будто на это время полностью терял силы и копил их. Мэд Кэптив смотрел на супругу непрерывно. Встал вплотную к решетке. В глазах не просто осознанность, а тоска, жалость. Слезы! Дрожащая рука медленно проскользнула между прутьев. Ладонь направлена вверх, пальцы прижаты друг к другу, большой противопоставлен остальным. Намерение помочь подняться? Что за странная метаморфоза?

Утопающий цепляется за любую соломинку. Даже пропитанную ядом. Ведь надежда на спасение не покидает человека до момента смерти. Роза Иствуд пересилила оцепенение. Шумно вздохнула. Задышала часто, будто слова и жест мужа вывели ее из коматозного состояния. Глаза слезились теперь из-за другой эмоции. Она напоминала щенка, которого хозяин игнорировал в качестве наказания. А сейчас протянул теплую руку. Женщина ответила тем же. Я сделал шаг, чтоб остановить необдуманное действие. Ждал этого от Пятого, потому что он был ближе, но он тоже удивленно наблюдал за событием.

Мэд Кэптив одернул руку. Всего на 3-4 сантиметра назад. Сжал кисть в кулак так, что костяшки хрустнули по очереди, и убрал его внутрь камеры заключения. Скосил голову на бок и вонзился зубами в прут решетки. Мы все зажмурились от страшного, раздражающего слух звона. После моргания лицо заключенного вернуло привычный для меня вид: дерзкий беспечный взгляд, оскал, слюна текла по металлу, из горла слышался слабый хриплый рык.

Краткая вспышка сознания в его безумии прошла.

– Поверила? – засмеялся он, прервав облизывание поверхности. – Он тебя не слышит, он не придет. Я лучше, я сильнее. Ты права: он мертв!

Удара не случилось. Я был уверен: Роза Иствуд без раздумий согласилась бы, если бы он ознаменовал излечение разума ее мужа. Реальность причинила боль сильнее физической. Прикрыла рот ладонью, выпустив жалобный стон, и вырвалась из хватки Пятого. Побежала по коридору. Одна туфля спала со ступни, осталась возле нас. Из-за этого женщина падала, разбивая колени до крови. Скинула вторую. Босые ступни отпечатывали грязь, все выделения обитавших здесь животных.

Осознание пришло в виде укола головной боли в области виска: Мэд Кэптив мертв. Человек, который знал его другим, подтвердил это. Чем же я занимаюсь? Пытаюсь вести осмысленный разговор с остатком человека, с физической оболочкой, бесполезной без психической части. Такой же результат будет от допроса домашних питомцев похищенных детей.

Сегодняшний день пронесся в памяти отрывками, быстро сменяющимися по кругу. Калейдоскоп с тяжелыми картинами. Дом семейства Дроговичей. Главный вход в офис полиции. Разговор в моем кабинете. Сектор А камер заключения. Алекса, Роуч, Роза Иствуд… Затошнило. Скольких ты, Мэд Кэптив, или твои проклятые сообщники лишили смысла жизни?

Вспомнился недавний сон. Алисия… Он говорил вчера, что заберет ее, а сегодня пропала Владислава. Слишком близко. Как физически, так и духовно. А я трачу время зря.

Я не позволю лишить смысла жизни и меня. Если требуется, я использую жестокий, но действенный способ узнать правду…

Мокрый след тянулся по коридору к двери выхода. Капли притягивали пыль на полу, становясь густой серой массой. Роза Иствуд плакала без контроля, часто моргала, не видя пространства перед собой. Ладонь упиралась в глазницы по очереди, смахивала слезы с набухших щек. На середине пути в 3-й раз упала, подернув ногу. Не чувствовала боли, каждый раз вставала и продолжала продвижение. Пятый нагнал ее, перекинул руку через шею, на свои надплечья, в качестве живой опоры. Попытка поднять на руки. Неудачная. Взмахи руками, толчок, случайный удар по щеке… Это бывает, когда не предупреждаешь о своих действиях. Будет знать.

Шляпка гвоздя выступала из порожка в дверном проеме. Оказался забит не до конца. Подошвой туфель не ощущалось. Зацепилась большим пальцем. С размаху. Вид крови под ногтевой пластиной заставил побледнеть. Место, богатое нервными окончаниями. На следующем шаге согнула ногу от боли, потеряла равновесие. Глухой стук о пол. Ни звука. Пятый засуетился от волнения. Тряс ее за плечи, звал высоким голосом. Постовой офицер вызвал врача по рации и согласился помочь пронести ее в медпункт на первом этаже.

15 минут у меня есть.

В голове щелкнуло, и я сорвался с места.

Сектор А единственный имеет возможность безопасной перевозки преступников. Ржавая металлическая каталка подпирала угол стены. Два положения: вертикальное и горизонтальное. 6 ремней с креплениями по бокам: на лоб, на плечевой, локтевой, тазобедренный, коленный и голеностопный суставы. Предыдущий заключенный решил оставить след перед смертной казнью: коричневое пятно от испражнения. Отмыли плохо, запах остался, хотя выветрился.

Второй компонент плана – ключи от решеток. Постовой не носил связку на поясе из-за вечного шума. Широкое кольцо с 5-ю дюжинами ключей лежало сверху на прямоугольном электрошокере. Взял и то и другое.

Мэд Кэптив скоблил металл, дойдя до нижней трети прута. Поднял голову, когда заметил мои туфли, колеса каталки, вопросительно посмотрел в глаза. Я спрятал черный прибор в рукаве свитера наполовину. Человек теперь не было. В клетке сидело безумное животное-убийца. Отнесся к нему соответствующе: рука скользнула к его шее, контакты уперлись в кожу, щелчок кнопки. Синяя дуга трещала раздражающе громко, привлекала ненужное внимание других заключенных. Вышло быстро, и он не успел ничего предпринять. Затрясся в конвульсии и повалился на пол. Я без труда положил истощенное тело на каталку, затянул каждый ремень на максимальную тугость и поставил вертикально.

Колеса скрипели на каждом обороте, проезжали по каменным крошкам. В креплениях хрустнуло после активного преодоления порожка, но все четыре остались на месте. Прекратили истошную музыку возле малозаметной двери в стене, сбоку от стола. За ней ступенчатый спуск в подвал. Я раскрыл старую дверь, почти слетевшую с петель от резкого действия, перевел каталку в горизонтальное положение и толкнул. Хотя закрыл дверь, грохотало отчетливо, чувствовались все вибрации от ударов. Финальный стук о стену в конце. Заднее колесо отвалилось.

Ничего, звукоизоляция на нулевом этаже хорошая. В подвале тоже. Никто не услышит.

Шаги в коридоре. Пятый забежал в комнату один, тяжело дыша, потом в сектор А. Я закрывал тугую дверь, все медленнее по мере очередного усиления звуков шагов, пока не осталась узкая щель. Ржавые петли скрипнули так, что оглушили меня. Именно когда мой подчиненный стоял в предбаннике. Два испуганных карих глаза устремились на меня, в руках туфли Розы Иствуд. Значит, видел пустую камеру заключения. Дальше я перестал скрываться и быстрым шагом спустился по ступеням.

Освещения в подвале не было. Сначала я ориентировался наощупь, потом снял с пояса полицейский фонарь. Вел каталку по прямой, вдоль водопроводной трубы. Крысиный писк, шорохи когтистых лап. Запах сырости в смеси с пылью, крысиной шерстью и пометом раздражали слизистую носа. Пятый раскрыл себя спустя минуту: видимо, относил обувь владелице по поручению. Мое имя послышалось позади 9 раз.

Один из многочисленных тупиков канализации – то, что нужно. Далеко от входа. Глубоко под землей. Относительно безлюдно.

– Что вы делаете?..

Увиденная картина поразила Пятого, и он замер, не веря в реальность. Округлил глазные щели, часто моргал. Нервный глоток слюны, от которого подпрыгнул кадык. Луч фонаря дрожал, виляя по сторонам. Я не хотел тратить на него силы: если пришел сюда, пусть наблюдает. Стоны послышались после сотрясения, а сейчас остатки сознания полностью вернулись в больной мозг. Ощущение от разряда соответствующие. Каталка стояла в вертикальном положении. Белое пятно света расплывалось по багровому лицу, сморщенному в попытке защититься. Отражалось слабо, и мой вид был затемненным, суровым. Уподобленным настоящему дьяволу.

– Попробуем начать наш разговор заново…

– Срань, эта штука! Вчера тоже ударила больно. Тошнит. Ощущение, как будто попал в центр урагана. Ох… Это плохо, да? Еда выйдет, а я не хочу…

Переключил на 2-ую мощность электрошокера. Разряд в руку. Сильная пощечина. Каталка дернулась на месте. Я схватил пальцами щетинистую щеку и сжал, повернув к себе. Приблизился лицом настолько близко, что наши носы разделяло расстояние в 5 сантиметров.

– Заткнись! И слушай меня! Я буду задавать вопросы, а ты – отвечать. За каждый свой бред получишь удар током. Мощность будет повышаться. Лучше собери мысли в кучу и выцеди из них настоящие, иначе за тебя это сделает боль. Все понял? Итак, как ты узнал о похищении Владиславы Дрогович сегодняшним утром?

– Братья сказали.

3-ья мощность. Все еще слабоощутимо для него. Это не пробудит разум. Почему мне кажется, что на этом вопросе мы дойдем до 6-ой, от которой он снова потеряет сознание? Всего было 8. Последняя не использовалась из-за своего вреда.

– Ты что, полицейский! Я же тебе сказал. Я бы и так сказал, без этого тока.

– Невозможно! Ты находишься под стражей закона. Эксперты осмотрели тебя и не заметили следов переговорных устройств. Тебя также никто не посещал передо мной. Делаю вывод: бред! Хорошо, не суть… Полные имена всех твоих «братьев»? Быстро, по очереди!

– У нас нет имен. Имена нужны вам, чтоб звать друг друга. Нам это не…

Надоело медлить: 5-ая мощность. Выдержка в 3 секунды, пусть прочувствует должным образом. Старые ремни натягивались от напряжения, потому что каждой сокращенной мышцей тела Мэд Кэптив хотел вырваться. Увеличился вдвое по ширине. Сил, несмотря на жалкий вид, было много. Конвульсировал по инерции полсекунды. Некоторые мышцы продолжали невольно подергиваться.

– А-а! Почему… Почему ты не слушаешь, полицейский?! Ты не понимаешь меня, не понимаешь нас. Поэтому проигрываешь.

– Говори. Я слушаю.

– Я демон, мы все демоны…

Электрошокер снова затрещал, выпустив синюю искру. Та же мощность. Не стал включать 6-ую: неизвестно, сколько будет восстанавливать сознание. Время на исходе!

– Нас много, – продолжал он сквозь стиснутые зубы. Хруст и скрип шеи на повороте. Белки измученных болью глаз налились кровью, пронзали меня ненавистью. – Сотни, тысячи – мы сами всех не знаем. Но братья далеко отсюда, в другом… мире. А тут – только я. В слабом, больном теле… Ограничен, как же он ограничен… Говорить сложно, а без слов нельзя. Это серьезная ваша слабость, люди… Ты спрашивал, как я узнал об одной и ваших? Мы всегда общаемся, всегда знаем о делах друг друга, всегда вместе. Как одно целое. Они всегда тут, полицейский. В моих мыслях. Еще светло у вас, поэтому сейчас они – там, ждут. С главным. Ох… Вы назвали бы его отцом? Создателем? Богом? Ха-ха! Чушь! Для вас мы все тогда боги. Любой, кто сильнее вас. А мы сильнее. А он еще больше, лучше нас всех. Большой, великий, всемогущий. Он получает самых вкусных из вас. Мы доедаем, что останется. Мы все обжираемся, как никогда за все время. Вас много, легко ловить. Мы не охотимся, это вы нас приводите к своим. Вы открываете проход. Мы просто берем. Вы еда. Всего лишь дичь! Ха-ха! Да, легкая добыча. Кто следующий? Сотни ваших по всему миру. Забавно: никто этого не понимает. Вы умные, люди, но в этом – слепые, упрямые. Я столько тебе всего рассказал, а ты до сих пор ничего не понял.

Это невыносимо слушать. Безумие заразительно, и у меня самого начала болеть голова. Нажал на кнопку с цифрой 8 на приборе. У него два варианта: излечение или смерть.

– Мистер Рей, не делайте этого! – крикнул Пятый, услышав щелчок. Сделал шаг вперед. Не знал дальнейших действий. – Он говорит правду.

– Какое место в бредовом потоке слов – правда?

– Вы же видели, как он изменился тогда! На секунду это был… настоящий он.

Мэд Кэптив сдерживал смех, трясся в жуткой неясной эмоции, напоминающей радость. Взревел наконец:

– Рей?! Рей! Ха-ха-ха! Ты из Реев? Ха-ха! Она твоя. И тоже Рей. Я сразу почувствовал ее! Вы, Реи, смердите. Но не ты.

– Что ты несешь, больной ублюдок!

– Наши думают, что все Реи мертвы. Даже главный так считает. Твои родители всегда мешали нам. Так долго, как ты можешь представить свою линию. Выходцы из ваших кланов. Известные и у вас, и у нас. Убили много наших, спасли еще больше ваших. А ты… Ха-ха-ха! Ничего не знаешь! Это смешно. Нет! Это просто нелепо.

– Мои родители умерли после моего рождения. Мы почти одного возраста. Ты не мог встретиться с ними.

– Мы их убили. Не я, нет. Мы не знали, что они успели создать тебя… Они смогли сохранить свою линию, но самое смешное, что ты сам убьешь ее окончательно. Рей, который ничего не знает… Паршивая овца. Ха-ха! Ты приведешь нас к ней, к последней из Реев. Мы съедим ее. А потом убьем и тебя…

Его уверенность заразила меня. Вчера он говорил то же самое, но это воспринялось пустой угрозой. Прошедшая ночь четко дала понять, что после его поимки ничего не изменилось. Хуже: похищен близкий мне человек. Будто скрыться от них невозможно. Теперь слова не вызывали ярости, а просто пугали. Поверил, что утром я могу не увидеть Алисию. Не думал о последствиях, эмоциональный инстинкт включился во мне: защитить дочь любым методом. Я презирал Мэда Кэптива, маньяка, или олицетворения его команды, и хотел, чтобы одним из них стало меньше. Особенно если допрос безрезультатен.

Самое опасное место для удара электрошокером – это шея. Спазм мышц гортани вызовет скорое удушье. Крепко сжал пластмассовый корпус. Чувствовался рукоятью ножа. Мэд Кэптив заходился в смехе, и это только усиливало желание прекратить его. Он даже не заметил, как моя рука метнулась в сторону кадыка. 6 сантиметров оставалось, примерно полсекунды до финала…

Рывок позади, 2 звучных шага – и вот Пятый удерживает мою руку, напрягшись всем телом. Я машинально нажал на кнопку. Электрическая дуга затрещала возле его носа. Испугался, повис на руке, как перекладине, сильно сместив вниз. Удар пришелся ниже шеи. По креплениям ремней. Мы потеряли равновесие и навалились на каталку. Конструкция, шаткая без 4-ого колеса, повалилась на бок и проскользила 1 метр по полу. Ужасающий скрип.

Плечевой и локтевой ремни визуально ослабли, потеряв натяжение. Лицо самого опасного заключенного сектора А было скрыто, но я чувствовал уродливую дьявольскую усмешку, адресованную нашей ошибке. Физическое противостояние сменилось шоком, и мы замерли. Секунды промедления оказалось достаточно. Освободил руки, сорвал ремень со лба, подтянул ноги. Мэд Кэптив полностью освободился.

Пятый выставил пистолет. Я специально встал на линию огня, чтобы он не решился на такое громкое действие. Есть шанс остановить бесшумным способом. Для этого рванулся к нему, чтобы нанести уже вынужденный удар током. Не бывает у сумасшедших такой реакции. Я целился в любую часть тела, ближе всего живот. Он схватил запястье и умело выгнул до хруста: и лучевой, и локтевой нервы зашлись болезненными импульсами. Пальцы невольно разжались, выронив электрошокер. Толкнул меня в стену на развороте. Бросил, схватив за руку и ворот свитера, как предмет, хотя разница в весе была ощутима.

Повезло вспомнить про его поведение в психиатрической клинике. Так же он убил санитара. Сгруппировался, прижал шею к грудине, иначе размозжил бы себе череп. Голова по инерции вернулась в более вертикальное положение. Я ударился затылком. Потемнело в глазах на 3-4 секунды. Бессильно распластался на полу, потерял сознание на это время.

Помню подсознанием высокий испуганный голос, предупреждающий о серьезных намерениях, щелчок предохранителя, глухой звук и вскрик. Выстрела не было. Не решился: страх, темнота, отсутствие времени.

Я открыл глаза. 2 узких пучка света тянулись через все помещение, параллельно полу, перекрещивались в конце. Фонарь Пятого лежал рядом с ним, освещая последствия столкновения. Лицо, скорченное от боли. Поза эмбриона, руки давили на живот. Частое судорожное дыхание. Я с трудом дотянулся до пояса, где крепилась карманная рация. Предложение из 3-х страшных слов прозвучало по общему каналу офиса полиции. Повторил дважды. Судя по всему, удар пришелся ниже солнечного сплетения, иначе сердце остановилось бы от такой силы. Он вырвал желудочным соком. Сразу полегчало: подскочил и побежал на высокой скорости к выходу. Я вслед за ним.

Постовой был у противоположной стены. Обогнул стол, встал на выходе? Лежал лицом вниз, в неловкой позе. Голова неестественно скошена. Синяк в виде длинной полосы на шее. Слева ниже, чем справа. Получил удар ребрами ладоней с двух сторон? Сломалась шея? Повреждение спинного мозга? Здесь опасно мгновенным параличом и остановкой работы диафрагмы. Пульс и дыхание отсутствуют. Пытался остановить его, а электрошокер исчез из ящика стола… Черт!

Следующие 5 минут проходили в суете. Часть офицеров спустились в предбанник. Другие сразу отправились на поиски, пока был шанс. Примерно 10%. Потом первые большей частью присоединились к ним, а двое прошли к камерам заключения. Врач и оставшийся офицер осматривали мертвое тело, обсуждали причину смерти.

Мои подчиненные окружили нас с Пятым. Я обомлел, когда Второй подал пузырь со льдом. Реальность давала сбои? Сильно приложился?

– Почему ты здесь? Ты должен быть у меня дома…

– Как же… Вы же передумали.

– Я говорил тебе это?

– Нет… Лави сказал… что вы… сказали… Лави, а что ты тогда здесь делаешь?

Идиоты! Нужно было уволить обоих в ту же секунду. Но я сконцентрировал гнев на Пятом. Подошел к нему. Он съежился, как перед смертью. Бледный не только из-за травмы. Хотелось ударить его в то же место, где осталась обширный багровый след. И гораздо сильнее Мэда Кэптива. Хлесткая пощечина вместо этого. Звук похож на хлопок в ладони. Упал на пол, опершись на одну руку. Другую приложил к половине лица. Офицеры обернулись, но не придали этому значения. У них были дела важнее.

– Нарушил мой приказ! Подставил товарища! Помешал мне сейчас!.. Сегодня ты переборщил с тупостью. Решил увидеться с ней лишний раз? В кафе ходили, наверное, да? А что потом? Где она сейчас, ты можешь сказать? И самое главное: нет никаких мыслей, куда он направился? К ней! Понимаешь, какой опасности ты подверг свою, как ты ей щебечешь, любимую девушку. Именно поэтому я не хочу, чтобы вы были вместе. Потому что ты осел легкомысленный! Если с ней что-нибудь случится… Если!.. Никаких «если»: ты уволен в любом случае. Чтоб больше я тебя ни в этом здании, ни рядом с ней не видел.

Полуправда мощнее истины. Офицеры услышали то, что наблюдали: нам повезло остаться с легкими ушибами, постовому нет. Не было причин сомневаться, лишние вопросы отбросили. Сказал им, что отлучусь и не вернусь сегодня. Перед уходом сделал вид, что осматриваю стол. Незаметно протер носовым платком связку ключей. Электрошокер вернулся на место после похожей манипуляции. Листок на столе переместился потоком воздуха в центр. Факт того, что я и Роза Иствуд посещали беглеца за 30 минут до происшествия. Скомкал и засунул глубоко в карман штанов.