Текст книги "Pavor Nocturnus (СИ)"

Автор книги: Игорь Мельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 45 страниц)

Резкий свистящий вдох при первой возможности. Закололо в боку…

Кулак Роуча поднимался и опускался, как механический молот. Брызги крови летели из разбитых губ. Мэд Кэптив выскользнул и отполз на 4-х конечностях, облизывая трещины и морщась от боли. Все больше человеческого в нем: раньше ему это нравилось…

Роуч схватил меня за руку и воротник свитера, приподнял.

– Думаешь, я позволю выиграть спор? – прокричал мне в лицо. О чем он гово…

Вспомнил: мы сидели у стены после тяжелого дня, когда оба могли погибнуть. Роуч курил 3-ю сигарету подряд, спросил вдруг, кто из нас умрет первым? Я не ответил, но подумал, что я, – ему уже намечалось повышение. Тогда он предложил, чтобы погибший оплатил выжившему ужин в самом элитном ресторане. Зачем? Не знаю: одному будут уже не нужны деньги, а другой не съест ни куска… Странно, но именно это и заставляло выживать и спасать друг друга.

Потому что никто не хотел заставлять другого сидеть за столом в одиночестве.

Роуч пошел на сближение. Грубые частые удары: левый джеб, правый, хук слева, апперкот. Последний попал в подбородок. Ставить руки в защиту, как в боксе, нельзя, поэтому он прерывал серии и отбегал…

Почему я решил, что это только моя битва? Я взвалил на себя ответственность за поимку похитителя детей, будто был один на один с ним. Если подумать, я никогда не жаловал ни напарников, ни подчиненных…

Руки Мэда Кэптива рассекают воздух в сантиметрах от лица Роуча. Он справлялся, но одна ошибка будет стоить всего. Я очнулся от мыслей, сделал рывок в их сторону… и замер. Кошмар упал на колени и завалился на спину. За ним стояла Алисия, она зашла сзади, толкнула его в подколенную ямку и рывком опустила вниз. Стиль похож на мой: слабые места, аккуратные удары, подвижность. Идеальное дополнение…

Я бы не дошел до этого момента один. Мне всегда помогали: Роуч, миссис Веритас, Бенедикт Савва, Армани, Питер Фирдан. Алисия…

Мэд Кэптив переключился на нее. Я не переживал, потому что не сомневался: она пригибалась, грациозно проходя под линией удара. Коса двигалась следом; убрала ее под пайту – молодец! Схватила руку, потянула его на себя и повалила через подсечку. Не зря получила оранжевый пояс по дзюдо…

Да, кошмары сплоченнее людей. Наверное, могут передавать мысли, коллективно решают, что лучше для всех, и не убивают друг друга. Как единый организм. Что-то вроде стаи, улья, косяка. Это логично: они одинаковые, и суть их существования в выживании…

Кошмар схватил ее за ногу, перейдя на 4 конечности. Алисия потеряла равновесие, упала; и он наполз сверху. Роуч спешит, но слишком далеко. Кулак почти перед ее лицом. Увернется? Испугалась, медлит. Ничего, Лисси: я всегда рядом. Наваливаюсь на него, сбивая траекторию – через мой труп, ублюдок!..

Облако пыли от глухого удара о пол. Роуч сбрасывает Мэда Кэптива пинком в печень, а я поднимаю Алисию и тяну назад…

Каждый человек уникален. Разные мысли, цели и взгляды на жизнь. Войны, насилие, разногласия как побочный эффект этого. Но что по-настоящему удивительно и ценно – несмотря на все это, быть едиными…

Мы страховали друг друга, действуя слаженно. Роуч целится в скулу, но рано занес руку – Мэд Кэптив блокировал удар. Я делаю захват сзади; другой вид, вырваться сложнее. Он поднимает меня, чтобы перекинуть и сбросить. Алисия в стойке на одной ноге, правая прямая бьет в пах. Мы падаем, и он вырывается, поворачивается для атаки… Выстрел оглушает всех – Роуч попал ему в кисть, раздробил суставы пальцев. Капли крови стекали по моей щеке. Если бы миллиметром правее… Ладно, без риска сегодня никуда.

Я резко толкаю его ногой, поднимаюсь. Падение на больную руку: кошмар шипит от боли и ярости, капилляры в глазу лопнули, заливая белки кровью. Понимает, что проигрывает, каким бы сильным ни был…

И у меня есть те, с кем протянешь, даже когда кажется, что проиграл. Те, кто стоят рядом не ради выживания, а потому что любят меня. Не стая, не улей, не косяк. Связь прочнее. У нас это называется…

Финальный рывок. Все случилось так быстро, будто я сделал это все сам. Каждый из нас был по отдельности, но мы двигались вместе – знали, кто, куда и в какой очередности должен бить. Как единый организм.

… семья.

Роуч – левое подреберье, селезенка. Мэд Кэптив согнулся, собирается ответить.

Я – солнечное сплетение.

Алисия – колено. Он падает на другое, стискивая зубы.

Роуч – ботинком в лицо. Нос сломан, 1 зуб вылетел, покатился по полу.

Я – удар по ушам с двух сторон. Несмотря на это, он потянулся в карман.

Алисия – хватает кисть, выворачивает запястье. Молодец: увидела!.. Не ожидала побега – отчаянного рывка в щель между нами; мы все пропустили его. Неловкие прыжки с хромотой на больное колено, обернулся на расстоянии.

Взгляд раненого животного. Лицо в крови: льется из ноздрей, разбитых губ и пустой десны, стекает по подбородку. Он поднимается и скалится, нарочно показывая хронометр в руке. Черт, только не мир кошмаров! Неизвестно, где и когда появится. И все будет впустую. Мы с Роучем достали пистолеты, прицелились в голову.

– Ты не выстрелишь, – сказал он гнусаво и шипиляво. – Это тело важно для тебя.

– Уверен?

– Тогда давай!

Он прав: не выстрелю. В этом нет необходимости. Я давно заметил черную фигуру, которая пряталась за бортами аквариумов. Карие глаза, брюнет, умеренно смуглый тон кожи. Как у Армани. Итальянец? Не вмешивался, наблюдал – вряд ли монстр. Он приближается быстро, но мягко: с пятки плавно переходит на носок. Указательный палец направлен на нас, потом рука согнулась под 90 градусов в локте, ладонь сжата в кулак, и последнее – прямой палец по середине губ. Язык жестов спецназа: «вы», «замрите», «тихо». Без оружия, бронежилета и команды. Судя по виду, понимает опасность хронометра. Значит, член Общества.

Надеюсь, Роуч и Алисия тоже не переводили взгляд, иначе Мэд Кэптив поймет. Я смотрел в его безумные глаза. Хотелось ухмыльнуться, но нельзя – рано, еще немного… Я дернулся вперед, дополнительно отвлекая внимание в момент движения итальянца. Тот ударил по руке, выбивая хронометр со словами:

– Это не твое! – И опрокинул кошмара через подсечку, завел руку за спину.

Я подбегаю к ним, заламываю вторую руку, упираюсь коленом в лопатку, как и итальянец. Роуч контролирует ноги и поясницу, чтобы не выгнулся, неловко пытается снять с пояса наручники. Алисия поняла без слов – срывает их, подносит к вырывающимся запястьям. Щелчок. Теперь можно было слезть с него и немного отдышаться на полу. Когда Мэд Кэптив зашевелился, пытаясь встать на колени, итальянец достал электрошокер. Удар током дал нам минуту тишины и спокойствия.

Мы поставили его на ноги и повели на выход. Глаза закрыты, затих. Рядом трое мужчин, движения ограничены, а он поднял голову и довольно принюхивается. Не смирение – странная улыбка росла с каждым шагом. Что-то не так… Кошмары могут прорваться в здание и забрать детей в любой момент. Так почему не пытаются? Я задумался: где же все-таки минерал?

Смех. Низкий грудной звук, будто он прочел мои мысли. Согнулся, трясет плечами и не может вдохнуть в судорожном припадке. Итальянец держал электрошокер наготове. Роуч толкнул его вперед, крикнул:

– Что смешного, ублюдок?

– Время кормежки, – сказал Мэд Кэптив, истошно смеясь уже с открытым ртом.

– Замолкни! Ты не заберешь больше ни одного ребенка.

Я остановился, глядя на часы: 5:59 PM.Стоял, пока на табло не стало ровно 6 вечера. Ничего не происходило еще 8 секунд – разница со временем океанариума… И вдруг вверху загудел механизм конвейера, открылись люки в стенах, пустые ленты поехали с обеих сторон. Пока что пустые. Я чувствовал запах свежей рыбы, водорослей и планктона. Вздрогнул: так пахло от него при встрече. Пазл сложился. Черт… Минерал – там!

Как это остановить? Если и можно, то из комнаты смотрителя или даже на 3-м этаже. Долго. И не факт, что получится… Ненавижу автоматику: машины не заменят людей, а когда-нибудь и убьют. Но не здесь и не сегодня… Корм выносился порциями через равные промежутки ленты. Наверное, сбросится одновременно, когда пройдет до конца помещения и встанет над нужными аквариумами. Где находятся угри? Ни табличек, ни надписей… Я подбежал к ближайшему борту, посмотрел вниз: бесполезно. Бросил пистолет – ничего, просто рябь. Видимо, рыбы всплывают только на еду.

Взгляд на Роуча – он все понял. У нас было не больше 60 секунд.

– Попро-буй. У-га-дай! – верещал Мэд Кэптив. – Попро-буй у-га-дай! Попробуй-попро-о-обуй! Угадайугадайугадайугадай. Ха-ха-а-а-а…

Нужно разделиться. Схема: итальянец и Алисия стоят на месте, берут по половине лент слева и справа, я и Роуч сдвигаемся ближе к центру – на нас остальные. Шанс мизерный, но это все, что мы могли… Я старался контролировать все стороны; мышцы шеи напряглись от нескольких движений в секунду. Может, увижу раньше других…

Крик сзади! Только не сейчас…

Мэд Кэптив провернул руки наперед и продел их через голову Алисии. Итальянец схватил электрошокер, но не решился ударить. А нужно было: ток – мелочь в сравнении с цепью наручников, которая врезалась ей в шею… Он тянул Алисию назад, прикрываясь от пистолета Роуча, и уперся в борт аквариума. Дальше не идет – нет смысла, если через 20-30 секунд мы все окажемся в мире кошмаров.

– Стой! Сверну шею! – сказал он, когда итальянец попытался зайти сбоку. Может манипулировать и убить Алисию в любом случае. Черт…

Я старался не отвлекаться, искал минерал. Сложно, но иначе нас всех ждет кое-что хуже смерти… Нужно думать! Что я знаю? Угри расположены рядом с акулами. Акулы крупнее всех и должны питаться соответствующе. Значит перед минералом будет несколько крупных порций рыбы… Есть: что-то зеленое блестит в куче потрохов! Я думаю… надеюсь, это он. Первые куски сухого планктона и червей на ленте почти достигли конца… 15-20 секунд.

Стрелять опасно: могу столкнуть в аквариум, или расколется! Лучше поймать.

Но Алисия…

– Папа, скорее! – кричит она, имея в виду минерал. Уже вырывается из захвата, а кошмар стоит, согнувшись вдвое сзади нее.

Ударила его в пах? Какая разница: еще немного – и свободна! Спасем всех вместе. Как отец и дочь… Черт, Мэд Кэптив толкает ее от боли и злости. Сила обычная, но Алисия переворачивается через борт, хватая пальцами скользкий край. Она отлично плавает. Вопрос в том, что внизу? Если вспомнить 1-й этаж, наверное, аквариум с головоногими моллюсками. Осьминог запросто может задушить человека под водой. Особенно голодный… Роуч стреляет – кажется, в плечо! Итальянец вытащит, если кошмар не помешает…

Ей нужна помощь! Я сбавил ход: 10 секунд. Может, вернуться? Умрем все, если не…

Я обернулся на секунду, но потратил 3, чтобы понять и моргнуть. Какого… Пятый стоял над аквариумом и держал Алисию за руку. Первая мысль: мозг пытается убедить меня в том, что она в безопасности. Как он может быть здесь? Лицо красное, вены вздуты шее. Он напрягал здоровую руку от бицепса до мышц спины, а загипсованной упирался в край борта. Мычит от боли, рискует упасть вместе с ней… Хорошо, я доверяю тебе жизнь моей дочери.

5 секунд… Я перед аквариумом с угрями, становлюсь на борт. Конвейер останавливается. 3 секунды. Расстояние до линии падения большое, не достать рукой. Придется прыгать… 1 секунда. Люк ленты открылся. Минерал, вымазанный кишками, падает вниз, и я отталкиваюсь от борта. Будет, что будет… Черт, не рассчитал время: минерал надо мной, еще высоко, я падаю быстрее. Если зацеплю только край, могу не перекинуть через борт, но и могу упасть в воду раньше времени. Не упустить момент… Помню игру в баскетбол на поле приюта, мне 15. Я отчаянно толкаю мяч наугад. Не помню, попал или…

Сейчас! Чувствую ровные грани кристалла, сокращение мышц, слышу звонкий стук о плитку за бортом. Я посмотрел вверх перед погружением: падал только я. Ситуация все равно не в мою пользу, но я улыбаюсь.

Получилось…

Мы всех спасли…

Холодная вода затекает под свитер, брюки, в туфли, пропитывает нижнее белье. Я ощущаю тело от пальцев ступней до кончика носа. Эйфория: победа и прохлада. Не время для ощущений – время действовать! Руки загребают толщу воды, мутной от рыбьих потрохов. Главное вынырнуть, вдохнуть… Разряд прошел стрелой по каждому нерву. Я не мог пошевелиться 2-3 секунды, икроножные мышцы свело судорогой. Это только начало: 8-10 уродливых плоских морд проплывали вокруг меня, их бархатные плавники развевались на брюхе… Воздух заканчивался. Придется плыть – все или ничего! Я выдержал один удар, даже слабее прошлого (наверное, молодняк), на втором мощная вспышка подсветила воду, как молния в небе. Сердце…

… остановилось?

Я инстинктивно вдохнул, и легкие наполнились водой. Паника сменилась резкой расслабленностью. Глаза уже не режет, рефлексы притупляются. Я медленно погружаюсь на дно аквариума. Угри плавают вверху, хватая куски еды. Я не рыба и не шевелюсь, значит не опасен. Вокруг зеленые и бурые водоросли, подводные скалы. Ладони чувствуют ледяной гладкий ил.

Спокойствие. Разница между живым и мертвым. Порядок – мертвое, а живое – хаос. Я в порядке. То, чего не ощущал давно. Не дни, не месяцы. Последний раз был за 2 дня до смерти Марины. Мы смотрели семейный мультфильм о… О чем? О драконах. Я помнил каждую минуту – последнее всегда запоминается четче. Счастье в мелочах: сидеть, обнимая свою семью, и смеяться со смеха Лисси. Я дома…

Нет, где я?

Глухой стук, вдвойне отдаленный голос за стеклом. Я могу еще открыть глаза, повернуться. Вижу Роуча по ту сторону: хаос – на лице, в словах и движениях. Прекрати, друг, мы всех спасли, можно успокоиться. Алисия в порядке? Да, стоит рядом. Прошу, присмотри за ней. Или не нужно: она позаботится о себе сама. Еще у нее есть дорогой человек, который поможет ей в этом, если будет нужно. Я убедился, поэтому спокоен… Роуч направляет пистолет в мою сторону, стреляет 3 раза. Дальше щелчок пустого патронника.

Меня уносит течением. Толща воды давит, расширяет бреши в стекле. Миг – и я на полу. Угри тоже, неловко кувыркаются в мелких лужах. Роуч спешит ко мне, раскидывая их ботинком. Падает на колени, касается шеи и начинает непрямой массаж сердца. Как нас учили в академии… Давил во всю силу – вода вытекала из легких, но сердце не билось. Если от тока, запустить сложнее. С чего я это взял? Не знаю… Я приоткрыл глаза, но он смотрел только на ладони, отсчитывая ровно 30 раз. Лицо Алисии возникло передо мной, не заметила, что я смотрю на нее (наверное, глаза уже были пустыми), делает 2 вдоха. И снова толчки…

Я дома, в кругу семьи: Роуч, Алисия и… Марина, конечно же. Всегда со мной. Я иду к тебе, любимая.

[1] В Японии считается, что карпы кои символизируют удачу, стойкость и долголетие. – Прим. авт.

Эпилог ​

Всю руку себе исщипал, аж не верится в счастливый финал, то бишь и с огоньком, и почти никто не умер, дайте уже премию этому режиссеру! Детектив пощекотал нам нервишки в духе курсов по драматизму, но так даже счастливее, когда сердце все-таки вышло из двухминутного отпуска – и всех спас, и на тот свет прокатился, это тянет на целых две медали. И мне совсем не стыдно было просидеть весь сыр-бор на пятой точке, я не бросил бы Олю одну, когда вокруг такое творится, в горести и в радости, и все такое. Тем более снаружи гремели вертолеты, и с них на манер киношного спецназа спускались здоровяки в бронежилетах, вломились к нам на помощь, а потом повязали и забрали всех монстров – небось, в какую-нибудь секретную лабораторию на опыты, хоть какой-то прок от них будет. Один деловой огурец в костюмчике, который ни одного ногтя не замарал в этой заварушке, собрал нашу команду в кучу и предложил прожечь жизнь на благо мира, даже визитки раздал на всякий случай. А еще нас заставили подписать бумагу о неразбалтывании, будто кто-то поверит в бабаек из-под кроватей, но мне подписи не жалко – понятное дело, я растрындел все Оле в тот же вечер, и мы до утра шушукались под одеялом про мой сюжет последних дней.

ДеВи очнулся в полнейшем порядке, но Жадный Слон все равно отдал его в больницу – ух ты, горсть заботы, какая щедрость с его стороны! Я считаю, правильно, почитает книжки на мягкой койке, отдохнет, наберется сил, а там и в школу можно для профилактики тупости. Хотя после всех событий власти объявили внеочередную неделю каникул, пока все полностью не устаканится, счастья мелким полные штаны. Через денек я навестил ДеВи в палате, но тот дрых самым наглым образом, выбрал же время, а будить его не стал – я жестокий, но не садист, фрукты, конфеты и моя поделка из пасты никуда не денутся. Ох представляю лапшу на уши Тонконожке о том, как он всех монстров раскидал, а та же до жути распереживалась за возлюбленного, но ничего, это полезно в краткосрочной перспективе отношений.

Мудрый Филин все-таки оставил мне прощальный подарок – я думал, про университет то было для красного словца, мол, учись, сынок, и стань человеком, но в конце недели Оля принесла мне письмо. Начало уже радовало, того препода-женоненавистника уволили за взятки, а то и чего похуже, мне же наплели кучу извинений и предложили восстановиться – не знаю, не знаю, я еще подумаю! Что-то я подозреваю, не по милости душевной столько теплых слов напечатано, и за каждое отстегнуто по пачке денег. Ох, Бенедикт Савва, золотой души вы человек, обещаю когда-нибудь в своем ресторане придумать кофе в вашу честь, какой-нибудь четвертной эспрессо, для особых любителей, самоубийц и с похмелья.

Правда, полгода или даже больше я буду получать крошки стипендии, а вот Оля – горбатиться за двоих; придется сократить пиццу с трех до двух раз в неделю, какой ужас! И в этом плане повезло, что она не беременна, а то учеба днем и работа ночью без сна и выходных убила бы меня через месяц-другой. Хотя я уже настроился на памперсы и пеленки, честно говоря, – после ДеВи есть надежда, что у нас с Олей получится вылепить что-то удобоваримое. Вот наладится жизнь, разбогатеем, купим домишко на берегу Флоренции, и тогда можно задуматься, а для начала познакомиться с семьями друг дружки, закончить университет и стать шеф-поваром, не меньше!

Я прыгал от счастья, когда Джованни позвонил мне и предложил пригласить наших дам поужинать в небольшом ресторанчике с видом на огнистый город, эдакое двойное свидание – конечно я за, спрашивает еще! После щедрой критики блюд с нашей итальянской стороны мы с ним переместились к барной стойке, кровь требовала лучшего местного вина и заполнения пробелов за кучу лет жизни. Он рассказал, как еле пробился в Общество, мол, не подходил по возрасту, про первую встречу с кошмаром и парочку острых ситуаций. А еще как познакомился с этой девушкой, про их вражду и последующие шуры-муры, но там типичное клише. Я наивно надеялся, что он теперь завяжет, остепенится, и мы будем ходить друг к другу семьями – ага, закатил губу, пришлось со скрипом отворачивать! У него там что-то мутное намечается, дел по горло, и скоро уезжает, а в ближайшие пару лет вообще можем не увидеться, я аж как-то расстроился. На мою враз покислевшую моську он предложил предложить Оле медовый месяц в другом мире и вообще скопировать их идею путешественного дуэта. С лучшим другом и красавицей под боком бороздить другие миры, а то и целые планеты, бить толпы чудищ – да это ж мечта, с такой жизнью и фильмы не нужны. Вот где этот шанс был лет эдак восемь назад!

Девчонки поглядывали в нашу сторону, о чем-то шептались и открыто хихикали – что-то быстро они сдружились, это ж как огонь и лед, совсем разные вселенные, а на вид уже закадычные подружки. С Иргой я кое-как смирился, хотя пусть не обольщается там – я, как кот, не подпускаю и долго привыкаю! Да и шут с ней, меня волновала Оля, моя сияющая принцесса, солнышко даже самой темной ночью. В ту секунду вино по-особому ударило в голову, и я твердо понял одну вещь, наверное, самую важную в жизни. Не нужны мне спасения детей, драки с монстрами и путешествия по вселенной – я человек простой, хочу прожечь эту спичечную жизнь на Земле, рядом с самой восхитительной девушкой в мире, а все остальное уже как получится.

И конечно же, показать этому городу вкус настоящей…

итальянской…

кухни!!!

Эпилог

Мой отец скончался вскоре после нашего отбытия в парк развлечений. Когда мы вернулись в дом миссис Веритас, его тело уже забрали члены Общества, и до сих пор мне не позволено подобающим образом проститься с ним. Я все размышляю над тем, что считал его величайшим злодеем, а для товарищей и детей всего мира он герой, новатор, спаситель сотен тысяч жизней. В той или иной степени, мы повторяем судьбы родителей, и я знаю, что навсегда останусь злодеем для Виктима. Этого не изменить, время не обратить вспять. Однако у меня появился шанс построить жизнь иначе, стать достойным отцом хотя бы Филу, тому мальчику из приюта… Я все же сдержал слово и подал прошение о его усыновлении. И чтобы с меньшей вероятностью получить отказ, поклялся нанять женщину, которая присмотрит за ним, если я не справлюсь сам. Быть может, решение комиссии смягчится, будь я вместе с женщиной, которую встретил на мосту; отчего-то она не покидает моих мыслей, а ее адрес все еще свеж в памяти…

В завещании Бенедикт Савва не указал иных наследников, и потому судьба компании спустя длительный бюрократический процесс ляжет на мои плечи. Признаться, я совершенно не знаю, оставить ли все в прежнем виде и посвящать время сыновьям, расширяться ради блага других детей или придумать в корне новый вектор развития. Как не хватает мудрого совета Фелиции… Я рад лишь тому, что на кафе не будет ни времени, ни сил, ни желания, и мне никогда более не доведется увидеть ненавистный костюм белки.

Я все же решил отправить Виктима для надлежащего обследования. Пусть обмороки не повторялись, а пребывание в мире кошмаров на первый взгляд не сказалось на его здоровье, нелишним будет услышать мнение врачей. В час последнего визита он спал (или умело притворялся), и мне пришлось беззвучно положить плюшевого медведя ему на кровать. Поразительно, как несколько дней могут изменить нас: я скорее поверил бы в плоскость Земли, чем в то, что по собственной воле подарю сыну мягкую игрушку! По крайней мере, это лучше несуразной поделки из пасты, какая лежала на прикроватной тумбе – сомнительное искусство того итальянца, как нетрудно догадаться… За все эти дни мы почти не разговаривали, и он лишь молча кивнул после моих извинений за недавнюю ужасную ночь. Всякий же раз, когда я хочу рассказать про Фелицию, горло пересыхает раньше, чем находятся нужные слова. Впрочем, по тому, что она ни разу не явилась к нему, полагаю, Виктим обо всем догадался… Как бы он ни ненавидел меня, нам нужно наладить отношения: кроме меня, у него никого не осталось.

Без Фелиции дом казался одиноким, неуютным, даже жутким в своей тишине, и я проводил бессонные ночи раздумий на фабрике. Три дня кряду здесь не гудел ни один механизм. Никто из рабочих не возражал от оплачиваемого отпуска с компенсацией; для законного управления я должен получить все подписи и печати на документах, а пока – определить дальнейший путь компании…

Сегодняшним вечером я управлялся с нехитрым ужином на плите в комнате отдыха – множество лет уже я не готовил себе что-то изысканнее тоста с джемом и кофе. Взяв две порции риса с овощами, я понес их на склад и прижал к груди, опасаясь упустить на ступенях тайного подземного спуска, какой не так давно обнаружил с мисс Рей. Тарелки парили на столе, наполняя сырой подвальный воздух ароматами.

– Привет, дорогая… Сегодня у нас рис со спаржей. Ты его очень любила…

В полутемном углу невдалеке загремели цепи. Я старался сохранять расположение духа, но дикое рычание ясно давало понять, что монстр снова не станет принимать человеческую пищу добровольным способом. Вдруг я различил едва уловимое движение воздуха за спиной и спросил у охранника, имя которого мне так и не запомнилось:

– Можете ли вы порадовать меня новостью из Общества насчет похорон?

– Увы, не располагаю такой возможностью, мистер Савва… Ох, прошу простить: сила привычки не ослабнет в одночасье.

– Кажется, я не поблагодарил вас в достаточной мере за спасение моей жены.

– Уже дважды благодарили.

– Вы достойны ежедневных слов признательности за свой неоценимый поступок. Если бы вы не явились в тот последний момент, не отвели мою руку и не вкололи ей снотворное, я бы всю свою жизнь сожалел о содеянном. И вы не отказали в просьбе помочь скрыть ее, нарушая правила Общества, отвезти на фабрику, и, в конце концов, присматриваете за ней… Вы… с любым вопросом, чего бы он мне ни стоил, вы можете рассчитывать на мою искреннюю полнообъемную помощь!

После насильственного кормления и иных малоприятных процедур, перед отходом ко сну, я снова спустился в подвал, встал на колени и сказал то, что повторяю теперь ежедневно, точно молитву:

– Клянусь, я найду способ вылечить тебя. Ты столько лет старалась для меня – настал мой черед позаботиться о тебе… Спокойной ночи, Фелиция.