Текст книги "Иди и не греши. Сборник (СИ)"

Автор книги: Игорь Винниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

14

Псалтырь, маленькая книжица в две сотни страниц, оказалась тем щитом, что Господь послал Насте для спасения. Пуля застряла среди псалмов, и Настя от этого выстрела испытала лишь нервный шок и удар в живот. Придя в себя, она обнаружила, что лежит на полу, и попыталась подняться. Рука ее поскользнулась на крови, и она с ужасом отпрянула, тщетно пытаясь стереть кровь с руки.

Она поднялась и услышала стон. Это Галя у стены подавала признаки жизни, и Настя кинулась к ней.

– Галя, как ты? – спрашивала она, присаживаясь рядом. – Куда тебя?

– Мне конец, – прохрипела Галя.

Платье ее набухло от крови, и она тяжело дышала.

– Погоди, – сказала Настя, отстраняя ее руку, чтобы осмотреть рану.

– Это конец… – говорила Галя. – Я так и знала, что добром это не кончится… Возьми деньги и мотай отсюда, Настя. Только не забудь отстегнуть своей тезке… Там, у меня в сумочке есть ее адрес. Возьми всю сумку, там много всего, что может тебе пригодится…

– Хватит тебе скулить, – буркнула Настя. – Придет время, помрешь…

Она взяла нож и разрезала платье на плече Гали.

– Брось, – сказала та. – Я чувствую…

– Глупости, – отвечала Настя. – У тебя сквозная рана в плечо, даже кость не задета.

Галя посмотрела на нее удивленно.

– Откуда ты знаешь? Ты что, медик?..

– Нет, – сказала Настя, – но я почти год работала нянечкой в монастырской больнице. Сейчас я поищу чего-нибудь из медикаментов.

Медикаменты она нашла на кухне, в настенном шкафчике. Взяла йод, бинт, перекись водорода, вату и таблетки глюкозы. Возвращаясь к Гале, она наклонилась над Брэком, валявшимся рядом, и потрогала артерию на шее. Уже по температуре было ясно, что он мертв. Относительно Пака таких сомнений даже не возникало.

Настя принялась обрабатывать рану Гали, и та заскрипела зубами. Настя бинтовала ее, приговаривая какие-то успокоительные слова, действуя уверенно и хладнокровно, будто и не стреляли в нее пять минут назад.

– А в тебя, что? – спросила Галя, когда Настя ее наконец перебинтовала. – Промахнулись?

– Нет, – сказала Настя, улыбнувшись.

Она достала из за пояса свой Псалтырь и, раскрыв его, вынула расплющенную пулю.

– Смотри, – сказала она зачарованно. – Вот моя пуля.

– Надо же, – покачала головой Галя. – В книжке застряла!..

– В книжке, – повторила Настя. – Это не простая книжка, глупая. Это Псалтырь.

– Везучая ты, – сказала Галя и с трудом закашляла.

Настя посмотрела на нее с сочувствием.

– Что будем делать? – спросила она. – Вызывать милицию, да?

– Какую милицию! – ахнула Галя. – Ты забыла, что на мне десять штук висят!.. Сваливать надо.

– А ты сможешь? – с сомнением спросила Настя. – Ты только что умирать собиралась.

– Надо, – сказала Галя. – Только я не представляю, как я буду переодеваться…

Переодевалась она действительно с трудом, но к ее чести ни разу не вскрикнула, хотя и испытывала боль порой до потери сознания. Настя надела на нее свою куртку, повязала голову платком.

– Мы так и уйдем? – спросила она. – А Роза потом придет, она же в обморок упадет!..

– И хрен с ней, – буркнула Галя. – Вещи ты понесешь.

– А куда мы направимся? – спросила Настя.

– К бабуле, – сказала Галя. – Видать, не зря я ее нынче повстречала. Готова?

Настя взяла сумки, пожала плечами и сказала:

– Готова.

– Тогда пошли…

На пороге Настя остановилась.

– Погоди, – сказала она.

– Что еще, – повернулась Галя с трудом.

Настя вернулась в гостиную, уже залитую кровью, и там, обратившись лицом к окну, произнесла:

– Господи, прими души заблудших раб Твоих, и приими нежданную кончину их во искупление согрешений, да и те прославят Всемилостивого Господа Спаса нашего Иисуса Христа со Отцем и Святым Духом. Аминь.

После этого она осенила обоих бандитов крестным знамением, перекрестилась сама и удовлетворенная вышла.

Галя шла по улице, чуть пошатываясь, и Настя, несшая сумки, не могла ей помочь. Какие-то женщины проводили их долгим осуждающим взглядом, и Настя подумала, что, знай они все, то скорее кинулись бы бежать от них бегом. Сама Настя чувствовала себя на удивление спокойно и уверенно, и объясняла она это только тем, что рядом был человек, нуждавшийся в ее помощи.

Они сели на автобус и проехали несколько остановок, оказавшись в районе, застроенном старыми одноэтажными домами с глухими заборами и малолюдными улицами. Долго искали дом, и Галя в дороге несколько раз прислонялась к стене, чтобы не упасть. Наконец нашли нужную калитку и стали в нее стучать.

Вышла старушка с кислой неприветливой физиономией, но, увидев Галю и Настю, обрадовалась.

– Милые мои, пришли, значит… Заходите, скорее!..

Они вошли в небольшой дворик, где росло несколько деревьев и стоял дом, старый и пообветшавший, но вполне уютный и крепкий.

– Я уж и не чаяла, – бормотала старушка. – Ты говорила, сразу придете, а тут уже больше часа прошло… Заблудились, что ли?

– У нас неприятности, бабушка, – сказала вместо Гали Настя.

– Неприятности? – покосилась на нее старушка.

– Галя руку повредила, – сказала Настя. – Много крови потеряла, вот и шатается теперь. Ей бы лечь сейчас…

Старушка испуганно глянула на Галю, которая уже и сил не имела сказать чего-то, и торопливо закивала головой.

– А как же, ложитесь… Я вам в пристройке комнату приготовила…

Они прошли в пристройку, и там Галю уложили на кровать и накрыли одеялом.

– Может, «Скорую» вызвать? – испуганно спрашивала старушка.

Настя покачала головой.

– Не надо «Скорую», – сказала она. – Пусть полежит, отдохнет. Вы мне скажите, где у вас аптека, я потом за лекарствами схожу.

Галя заснула почти сразу, потому что действительно потеряла много крови, и они оставили ее. Вышли во двор, сели к столу.

– А ты кто будешь? – спросила старушка, поглядывая на Настю с интересом.

– Меня Настей зовут, – отвечала та с приветливой улыбкой. – Мы с Галей подруги.

– А как в наших краях оказались? – спросила старушка.

– Это долгая история, – сказала Настя. – Я потом вам расскажу, если позволите.

– Конечно, конечно, – сказала старушка. – Мне уже то приятно, что родные люди. Мои разъехались, оставили меня одну, вот я и затосковала. Здесь нынче уже не то, что прежде. Заграница…

– Как же так, вас оставили? – спросила Настя. – Вам и поехать некуда, что ли?

– Поехать есть куда, – сказала старушка. – Да я в этом доме уже почитай больше полувека живу, с самой войны. Как же я брошу… Видать, здесь меня и похоронят.

– Ну, – сказала Настя. – Вам еще рано о смерти думать.

– А что с подругой вашей приключилось? – спросила с интересом старушка. – С Галей. Днем она такая веселая была, жизнерадостная…

Настя помялась.

– Мне неудобно вам говорить… – начала она. – Простите, как мне к вам обращаться?

– Мария Степановна, – сказала старушка. – Мириамханум, по-здешнему.

– Простите, Мария Степановна, – со вздохом сказала Настя, – но мы с Галей бежим от большой беды.

– Да что вы? – перепугалась старушка.

– Да, – кивнула Настя. – Нас преследуют очень плохие люди.

– Местные, что ли? – нахмурилась Мария Степановна.

– Нет, не местные, – вздохнула Настя. – Наши, отечественные. Так вот, в нас сегодня стреляли.

– Вай!.. – воскликнула старушка, всплеснув руками.

– Да, – кивнула Настя. – Нас хотели убить. Даже решили, что мы мертвы, и потому ушли.

Она достала свой Псалтырь и показала старушке отверстие от пули.

– Вот, – сказала она. – Это в меня. Господь спас.

Старушка изумленно покачала головой и посмотрела на Настю с интересом.

– Так вы верующая?

– Да, – вздохнула Настя еще. – Сейчас вспомнить страшно, что мы перенесли…

Старушка кивнула.

– Я тоже, знаете ли, стала в церковь ходить. Раньше – ни-ни, я учительницей всю жизнь была. А теперь вот потянуло. А что, Галя? Ее серьезно ранило?

– В плечо, – сказала Настя. – Нужны антибиотики и кроветворное. Она много крови потеряла.

Старушка покачала головой.

– Даже не знаю, что вам сказать, – проговорила она. – Лекарства нынче стали очень дороги.

– Ничего, – сказала Настя. – Здоровье дороже.

Отношения у них наладились, и вскоре Мария Степановна уже поила Настю чаем и кормила рисом. Она принялась рассказывать о своей долгой жизни здесь, в Ташкенте, и нашла в лице кроткой Насти благодарного слушателя. Рассказ был прерван визитом какой-то женщины в колоритном местном платье, с которой у старушки состоялся оживленный диалог на узбекском языке.

– Сноха моя, – пояснила старушка потом. – Бывшая… Все беспокоится, чтобы я дом этот оставила внучке. А внучку-то ко мне не пускает, ревнует…

– Мария Степановна, – напомнила Настя. – Мне бы в аптеку надо сходить. Вы мне не подскажете…

– Одной тебе ходить нельзя, – сказала старушка. – Сейчас, посуду помою, и вместе пойдем.

Посуду помыли вместе, и вскоре отправились в путь, к ближайшей аптеке. Деньги Настя взяла в сумочке у Гали, и им пришлось по дороге менять имеющиеся доллары на местную валюту. Купили необходимые лекарства и еще зашли в магазин и набрали продуктов. Настя уже поняла, что старушка не многое может себе позволить, и потому постаралась накупить всего побольше. Все равно, думала она, деньги почти краденые, значит использовать их можно только на богоугодные дела.

Когда вернулись домой, время подходило уже к вечеру. Настя вспомнила, что должна встречать на вокзале Пашу Жемчужникова, и стала расспрашивать старушку, как ей до этого вокзала добраться.

– Вы с ума сошли, Настенька, – ахнула старушка. – Ночью, на вокзале, одинокая русская девушка… Знаете, что про вас подумают?

Настя усмехнулась этому неожиданному возвращению уже пережитых искушений.

– Меня может ждать там очень близкий человек, – сказала Настя.

– Как вы договорились? – спросила старушка.

Настя объяснила их договор, и та решила:

– Ничего, если он приедет рано, то подождет. Поедете завтра утром и встретите его. А сейчас, извините, не пущу.

Насте пришлось согласиться.

Перед сном она накормила Галю, дополнительно напичкав ее всевозможными таблетками, и еще раз перевязав рану. Ела Галя плохо, но гранаты, которые являлись и пищей, и лекарством одновременно, поела с удовольствием. Настроение у нее было угрюмое, и на Настю она поглядывала как-то затравленно.

– Бросала бы ты меня, – сказала она хрипло. – И катила бы в свой Нижнереченск, что ли…

– Как же я могу тебя бросить, – сказала Настя, улыбаясь. – Мне еще тезку крестить надо, ведь так?..

– Так, – отвечала Галя устало. – Ладно, давай спать…

Ночь была не жаркая, и спалось им хорошо. Около семи часов Настя поднялась и пошла умываться, потому что планировала пораньше поехать на вокзал. Старушка уже дожидалась ее с чаем и стала подробно рассказывать, как добраться до железнодорожного вокзала. Она заставила Настю надеть платье с местным колоритом и косынку, уверяя что это предусмотрительность не лишняя.

– Этот ваш знакомый, он местный? – спросила старушка.

– Нет, – ответила Настя. – Он приезжий.

– Русский?

– Да, конечно.

Старушка сокрушенно покачала головой.

– Вы уж поосторожнее. Конечно, в Ташкенте еще полегче, тут ведь сплошной интернационал проживает, но все-таки…

– Мы будем осторожными, – пообещала Настя.

Она отправилась в путь и вопреки опасениям старушки в дороге не испытала никаких опасных приключений. На ее вопросы ей охотно отвечали по-русски, да и разговор вокруг шел как по-узбекски, так и по-русски.

Она вышла на остановке у вокзала без четверти восемь и стала искать кассы дальнего следования. В восемь она уже была там и пережила несколько минут особого волнения, пока не поняла, что первая попытка не удалась. Она вышла погулять, и в этой двухчасовой прогулке не испытала никакого удовольствия, потому что думала только об одном. Когда в десять Паши снова не оказалось, она в раздражении отправилась в привокзальный видеосалон, чтобы провести время на сеансе. Кино она не смотрела уже года полтора и, посмотрев его теперь, не пожалела о том. Фильм был какой-то детективный, с крутым американским героем, который крушил врагов и покорял женщин одинаково хладнокровно. Настя пошла туда, предполагая вздремнуть в полутемном зале, но и это ей не удалось, потому что сокрушенные враги с экрана отчаянно вопили, а покоренные женщины страстно стонали в объятиях героя.

В двенадцать Паша снова не появился, и Настя после недолгого размышления решила вернуться к старушке. Она даже решила пропустить двухчасовую договоренность, надеясь, что Паша появится и будет томиться до четырех, что хоть отчасти компенсирует ее собственное томление.

Когда она сошла на остановке для пересадки, то заметила, как люди толпятся вокруг столба, на котором что-то наклеено. Она подошла ближе, и некоторое время не могла понять, кого ей напоминает фотография, над которой была красная надпись «Разыскивается». Она глянула в текст и похолодела.

«РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОПАСНАЯ ПРЕСТУПНИЦА! Ташкентский городской отдел внутренних дел предупреждает о розыске опасной преступницы Ушаковой Галины, русской, 27-ми лет, роста 171 см, сложения крупного, волосы светлые, крашенные. Ею совершены убийство и ограбление. Все, кто имеет сведения о местонахождении преступницы, сообщайте по телефону…»

Рядом было то же сообщение на узбекском языке.

Речь шла о Гале, и фотография, использованная для объявления, наверняка была из архива Розы. Галя на ней выглядела гораздо моложе.

Настя вдруг почувствовала, что на нее все смотрят с подозрением. Взволнованная, она пошла пешком вдоль автобусного маршрута и потому добралась домой к Марии Степановне только к часу. Волнение ее было настолько очевидно, что старушка перепуталась.

– Настенька, что с вами?

Настя не выдержала и расплакалась. Старушка принялась ее утешать, принесла стакан воды, гладила по плечу.

– Простите, – сказала Настя. – Это чудовищно…

– Что, чудовищно?

Настя некоторое время всхлипывала, качая головой и сомневаясь в том, что старушке следует знать о розыске Гали, но после некоторых колебаний она решила, что если та сама увидит это объявление, то будет еще хуже. Она вздохнула и рассказала. Про то, как на них напали, как нападавшие были убиты, как им пришлось срочно бежать.

– Почему вы не вызвали милицию? – недоумевала старушка.

– Мы просто испугались, – призналась Настя. – В чужом городе, в такой ситуации… Кто бы захотел нас выслушать?

– Да, да, – кивнула старушка. – У моей приятельницы внука посадили ни за что, только потому, что русский… Что же теперь делать? Они же могут прийти сюда!..

– Наверное, нам придется уходить, – сказала Настя.

– Но ведь Галя ранена, – спохватилась старушка.

– Что же делать, – вздохнула Настя.

Старушка кивнула. Было видно, что она раздираема между естественным страхом и искренним сочувствием.

– Я поговорю с Галей, – сказала Настя, – и мы все решим.

Она прошла в пристройку, где Галя полулежала на кровати и жадно поедала гранаты.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Настя.

– От таблеток тошнит, – сказала Галя. – Что случилось? На тебе лица нет!

Настя вздохнула.

– Твои фотографии развешены по городу, – сообщила она. – Они обвиняют тебя в убийстве.

Аппетита это сообщение Гале не убавило, но прибавило озадаченности.

– Откуда они взяли мою фотографию?

– Наверное, Роза дала, – сказала Настя. – Ты там такая молоденькая…

– Сука, – выругалась Галя.

– Ее тоже можно понять, – сказала Настя. – Представь, что она испытала, когда вошла в собственную квартиру!..

Галя хмыкнула.

– А быстро они управились, – похвалила она местные власти. – Умеют, когда хотят. Видать, Бахтияр Бахытович тоже волну поднял, козел вонючий.

– Нам надо уходить, – сказала Настя.

Галя посмотрела на нее скептически.

– Куда?

– Не знаю, – сказала Настя. – Мы не можем подвергать риску Марию Степановну.

Галя покачала головой.

– Да, подруга, – сказала она. – Обложили нас, как волков. У меня даже голова кругом идет…

– На вокзале нам появляться нельзя, – стала строить планы Настя. – Но мы можем нанять такси до ближайшей железнодорожной станции.

– И этот таксист заложит нас на ближайшем посту ГАИ, – фыркнула Галя.

– Что же делать? – спросила Настя.

– Ждать, – сказала Галя. – Ты должна уговорить бабулю потерпеть. Купи ей чего-нибудь, скажи, что нам деваться некуда. Пусть потерпит немного…

– Она очень боится, – сказала Настя. – Ей и без того постоянно кажется, что русских вот-вот начнут громить.

– Но нам действительно некуда деваться, – сказала Галя раздраженно. – В конце концов узбекская милиция – не самое худшее. Из этого объявления кое-кто может узнать, что мы живы, ты понимаешь?..

Настя испуганно кивнула.

– Хорошо, хоть с пакетом все уладилось, – устало улыбнулась она. – А то, представляешь, если бы нас разыскивала и милиция, и мафия!..

– Уладилось, говоришь? – переспросила Галя странным тоном.

Настя насторожилась.

– В чем дело, Галя? Почему ты так странно говоришь?..

Галя хмыкнула, скривила рожицу и проговорила виновато:

– Боюсь, дорогая моя, что с пакетом еще не все уладилось. Я просто не хотела тебе говорить…

15

Когда их везли на «Мерседесе» по загородному шоссе на дачу, где пребывал в то время сам Маэстро, то Женя на заднем сидении, почувствовав вдруг прилив чувств, принялась приставать к Додику, тянулась к нему целоваться и шаловливыми ручонками, забиралась в самые интимные места. Додик ее осаживал, потому что волновался, да и настроение у него было вовсе не лирическое.

– Мы победители, – объявила Женя радостно. – Давай теперь мотанем куда-нибудь, на Канарские острова, а?

Додик себя победителем не чувствовал, потому что вся эта история для него была связана в первую очередь с гибелью Хосе и ребят. Последнее время незнакомые ему прежде угрызения совести стали мучить его особенно остро. Но идея с Канарскими островами ему нравилась, и он улыбался.

Машина въехала в открытые ворота, и охранник сразу закрыл их. Охранник был в пятнистой камуфляжной форме и числился штатным сотрудником легального охранного агентства, одного из нескольких, принадлежавших Маэстро.

Встречал их Коля Бык, мрачный и угрюмый громила в костюме с иголочки. Маэстро любил роскошь и придирчиво относился к форме сотрудников.

– За мной, – сказал Коля и повел их на второй этаж дачи, где на лоджии отдыхал Маэстро.

Тот был в теннисном костюме, в черных очках и в шляпе. Попивал сок и наслаждался пейзажем.

– Они пришли, – сказал Коля, приведя гостей.

Маэстро обернулся, глянул на них поверх очков и улыбнулся.

– А, Женечка!.. Здравствуй, милая, присаживайся… Вы тоже садитесь, юноша.

Додик знал, что Маэстро тошнотворно манерен, и потому форма приема ничего не могла определить заранее, но он все же почувствовал легкую неприязнь к себе со стороны босса.

Они сели, и Женя спросила:

– Можно?

Она имела в виду сок, потому что тоже волновалась, и во рту у нее пересохло.

– Конечно, – улыбнулся Маэстро. – Коля, принеси девушке бокал.

Додика он опять проигнорировал, чего тот не мог не отметить.

– Как закончилось ваше путешествие? – спросил Маэстро.

– Мы сделали это, – сказала Женя, улыбаясь.

– Где же пакет?

Женя достала пакет из своей сумочки и подала Маэстро. Тот заметно скривился, видя помятый и грязный пакет на чистой скатерти своего стола. Взял его двумя пальцами и передал Коле.

– Открой его, старина…

– Он открыт, – буркнул Коля.

– Я уже заметил, – сказал Маэстро. – Вероятно, это наши молодые друзья не удержались от любопытства.

– Надо же было проверить, – сказала Женя.

– И что же?

– Там пакет из под фотобумаги.

Маэстро чуть пожал плечами.

– Странно, – сказал он. – Я жду бумаги, а не фотографии.

– Мы подумали, что бумаги могут быть перефотографированы, – вступил в разговор Додик.

Маэстро посмотрел на него снисходительно и сказал:

– Это не входило в нашу договоренность.

– Во всяком случае, мы не стали открывать этот пакет, – сказала Женя.

– А мы откроем, – сказал Маэстро, поднял руку и щелкнул пальцами.

Коля разорвал пакет и вынул оттуда пачку фотобумаги.

– Тут только засвеченная фотобумага, – сказал он.

Додик побледнел, а Женя вскочила:

– Не может быть!..

Она выхватила из рук Коли пакет, стала лихорадочно перебирать фотобумагу, заглянула в пустой пакет.

– Этого не может быть, – бормотала она. – Это невозможно!..

Маэстро холодно ждал, глядя на нее в упор.

– Это невозможно! – отчаянно вскричала Женя. – Она не могла меня обмануть.

– Может, все же эти документы были на фотобумаге, – проговорил сипло Додик.

Маэстро располагающе улыбнулся.

– Интересная мысль, – сказал он. – Выходит, мы сами, на ваших глазах погубили весь материал, да?

Додик промолчал. Ему остро захотелось оказаться на Канарских островах немедленно.

– Они вас кинули, – буркнул Коля и бросил пакет на стол.

– Нет! – вскрикнула Женя и заплакала, отойдя к перилам лоджии.

Маэстро смотрел на Додика и холодно улыбался.

– У вас, юноша, есть еще какие-нибудь версии? – спросил он.

– Я не могу понять, – проговорил Додик с трудом, – на какой стадии это могло произойти? То ли это наша монашка подменила бумаги, что маловероятно… То ли это было сделано еще Аликом.

– Интересно, – кивнул Маэстро. – Значит, одну куклу он сделал для вас, а другую – для Алхимика, да?

– Это не исключено, – сказал Додик.

Маэстро наклонил голову и покачал головой. Его такая версия не устраивала.

– А может, сам Митрофаныч? – спросил Додик, теряя всякую уверенность.

Маэстро взял снова пресловутую пачку фотобумаги, вынул один из листов и начал его изучать.

– Нет, – сказал он. – Это не Митрофаныч. Обрати внимание, Коля, – обратился он к стоящему за его спиной помощнику. – Хорошая фотобумага, настоящий «Кодак». Как ты думаешь, разумно было бы предположить, что такая бумага куплена в Турции?

– Так оно и есть, – буркнул Коля. – У нас «Кодак» обрабатывают только в специальных лабораториях, любители им не пользуются.

– Ее купили только по форме пакета, – определил Маэстро. – Верно?

Теперь он смотрел на Додика.

Додик промолчал, не зная что ответить. Версия босса не казалась ему убедительной, но возражать он тоже не собирался.

– Так что давайте остановимся на том, что вас кинули, – сказал Маэстро. – Вы согласны, юноша?

Додик неуверенно пожал плечами.

– Что вы можете предложить, чтобы исправить положение? – спросил Маэстро с интересом.

Додик слегка кашлянул.

– Я не знаю… Мы их прикончили на месте…

– Да? – переспросил Маэстро с улыбкой. – У меня другая информация.

Он раскрыл лежавшую на столе папку и достал оттуда объявление о розыске с фотографией Гали Ушаковой.

– Вам знакома эта личность? – спросил он, протягивая бумагу Додику.

Тот взял, пригляделся.

– Да, – сказал он. – Похоже, это Изольда.

– С утра эти объявления развешены по всему Ташкенту, – сказал Маэстро. – Мне переслали его по факсу. Как вы полагаете, значит ли это, что она убита?

Додик не ответил, только тяжело вздохнул.

Женя, невольно прислушиваясь к разговору, тоже подошла и взяла объявление.

– Она жива? – спросила она с недоумением.

– Как видите. – сказал Маэстро. – Милиция редко разыскивает покойников.

– Но мы стреляли в них, – сказала Женя.

– Да? – переспросил Маэстро. – И кто же стрелял в эту девушку персонально?

Женя неуверенно посмотрела на Додика, и тот похолодел.

– Я в нее стрелял, – проговорил он. – Я попал в нее, я точно помню. Прямо в сердце.

– После чего она вскочила и убежала, посмеиваясь над нами, – закончил за него Маэстро. – Забавная сценка, не правда ли?

Додик склонил голову.

– Как же так, Додик! – проговорила с укором Женя. – Я же просила тебя добить ее!..

– Как бы там ни было, – сказал Маэстро, – этот промах неожиданно предоставляет вам шанс.

Женя глянула на него удивленно.

– Шанс? Какой шанс?

– Пакет у нее, – ткнул пальцем в объявление Маэстро. – На такую шутку способна только она, а отнюдь не монашка. И, насколько я понимаю, у нее пуля в сердце, – он усмехнулся, глядя на Додика. – Ладно, не в сердце, так поблизости. Она ранена и находится в Ташкенте. Ее надо найти.

Женя смотрела на него зачарованно.

– Вы доверяете это… нам?

– Я не могу использовать в этом деле целую армию, – сказал Маэстро. – Это чрезвычайно конфиденциальное дело. Вы, именно вы, отправитесь туда и закончите все. Сами понимаете, насколько это важно для вас.

Женя кивнула.

– Да, я готова, – сказала она решительно.

– А вы, юноша? – спросила Маэстро.

Додик поднял голову.

– Вы убьете меня? – спросил он с тоской.

Маэстро выдержал небольшую паузу, после чего рассмеялся.

– Зачем же мне вас убивать, дружище. Вы должны закончить дело, а уж там посмотрим.

– Дурак, нам дают шанс! – ткнула Додика в бок Женя.

Додик обреченно вздохнул.

– Что ж, – сказал он. – Может, так и надо…

Он поднялся и спросил угрюмо:

– Куда идти?

Маэстро наблюдал за ним пристально.

– Внизу вас ждет машина, – сказал он. – Дуйте в аэропорт и возвращайтесь в Ташкент. Я жду от вас сообщений об окончании дела.

Додик кивнул головой и, ничего не сказав, двинулся к двери. Женя растерянно кивнула Маэстро и пошла было за ним, но босс окликнул ее:

– Женечка, на минутку!.. Коля, проводи парня.

Коля пошел вниз следом за Додиком, а Женя, присмирев, вернулась и села на краешек стула.

Некоторое время Маэстро наблюдал за ней, попивая сок.

– У него неплохое чутье, а? – сказал он.

– Что? – переспросила испуганно Женя.

– Ты наделала массу ошибок, – сказал Маэстро. – Мне это не нравится.

– В чем я ошиблась? – спросила Женя с намеком на вызов.

– Зачем ты приказала ликвидировать группу Хосе?

– Как? – удивилась Женя. – Разве вы сами не говорили об этом?..

– Я говорил об этом предположительно, в качестве предельной меры. А ты порешила их после первого же прокола.

Женя кашлянула.

– Я думала…

– Ты думала, – перебил ее Маэстро, – что неплохо бы поразвлечься со смазливым знакомым парнем, сочетая приятное с полезным, да?

Женя хотела возразить, но передумала и смолчала.

– Вас обоих следовало бы в нужнике утопить, – сказал Маэстро брезгливо. – Но я слишком уважаю твоего папу. Я действительно хочу дать тебе шанс.

– Да, – сказала Женя. – Мы все сделаем, можете не сомневаться…

– Ты не поняла, – сказал Маэстро. – Я в другом смысле.

Он смотрел на нее пристально, и она начала понимать.

– Вы хотите, чтоб я?.. – проговорила она взволнованно.

– Да, – сказал Маэстро. – Он уже конченный человек. Ты доконала его, когда заставила палить в его друзей. Так доведи это дело до конца.

Женя сжалась и склонила голову.

– А как же, – выдавила она. – Этот пакет?..

– Забудь о нем, – сказал Маэстро. – Это дело постепенно перешло в другую плоскость, и решать его придется другими путями.

Женя жалобно улыбнулась.

– Я не смогу, – пролепетала она. – Я люблю его…

Маэстро молчал и смотрел на нее с состраданием.

– Пожалуйста… – простонала жалобно Женя.

Маэстро вздохнул, отвел взгляд и пожал плечами.

– Ну что же… Из уважения к твоему отцу, только.

– Мы уедем, – поспешно заявила Женя. – Совсем уедем, хорошо?.. Вы о нас не услышите.

Маэстро улыбнулся.

– Ладно, я тоже человек, – сказал он. – Езжайте, куда хотите, но чтоб в Москве вас не было уже сегодня. Понятно?

– Да, – вскочила Женя. – Спасибо…

– Папочке привет, – сказал Маэстро ей вслед.

Он стал медленно пить сок и любоваться пейзажем вокруг. Настроение у него было миролюбивое и благодушное, так что, когда Коля Бык поднялся к нему, он сказал:

– А приятно здесь, да?

– Да, – отозвался Коля.

– Они уехали? – спросил Маэстро.

– Да.

– На той самой машине?

– Да, – сказал Коля.

Маэстро снял очки и вздохнул.

– Мы все рабы обстоятельств, – произнес он. – Нажми кнопку минут через пять, когда они выберутся на шоссе.

– Я так и сделаю, – сказал Коля.

Известие о том, что пакет был подменен Галей, ошеломило Настю.

– Почему? – недоумевала она. – Зачем ты это сделала?

– Ну, – сказала та. – Скажем, затем, чтобы контролировать ситуацию.

– Как контролировать? – не понимала Настя.

– Не наседай, – буркнула Галя. – Я знала, что рано или поздно эти ребята до тебя доберутся.

– Ты понимаешь, чем это могло обернуться, если бы они проверили содержимое пакета сразу? – воскликнула Настя.

– Чем? – спросила в ответ Галя, нахмурившись.

– Они бы… – сказала Настя. – Они бы стали пытать меня!..

– Ну, этого бы я не допустила, – сказала Галя. – И вообще, перестань визжать. Все получилось классно.

Настя покачала головой.

– Не знаю, – сказала она. – Как еще все повернется…

– Они же думают, что мы убиты, – напомнила Галя со смешком.

– Но до них может дойти, что тебя разыскивают, – напомнила Настя. – Это им многое объяснит, не так ли?

– Откуда им знать, что происходит в Ташкенте! – сказала Галя раздраженно.

– А что ты теперь собираешься с этими бумагами делать?

Галя улыбнулась.

– Глупышка!.. Теперь это гарантия моей безопасности. И, возможно, нашего будущего благополучия.

– Ты снова полезешь в этот кошмар? – ужаснулась Настя. – Тебя ничему не научили все эти события?

– Дорогая моя, – отвечала Галя холодно. – Подобные события составляют основное содержание моей жизни уже почти семь лет. Ты могла заметить, что я, в отличие от тебя, не слишком волновалась.

Настя покачала головой.

– Поступай, как знаешь, – сказала она. – Имей в виду, я в этом больше не участвую!..

– Ты бросаешь меня? – спросила Галя спокойно.

Настя вздохнула.

– Нет, не бросаю, – буркнула она. – Но только до того момента, когда ты выздоровеешь.

Галя улыбнулась.

– Мне этого достаточно, подруга. Ты не пожалеешь.

С этими переживаниями, да еще с поздним появлением рейсового автобуса Настя на вокзал к четырем часам опоздала и появилась только в начале пятого. У касс дальнего следования никого, кроме томившихся пассажиров, стоявших за своими билетами, не было, и Настя расстроилась, подумав, что эти два часа, что разделяли ее со следующим, шестичасовым сроком, она могла бы провести и дома. После того, как она увидела объявление о розыске Гали, она стала себя чувствовать на улицах города чрезвычайно неуютно.

Она прошла в зал ожидания и присела на свободное место, чтобы подумать, чем ей занять время. Она начинала испытывать злость на Пашу Жемчужникова, который похвастался приехать еще накануне, а не появился и до сих пор. Но при зрелом размышлении она пришла к выводу, что Паша тоже не волшебник и, если самолеты из Нижнереченска сюда не летают, на то воля Господня. Она достала из сумочки свой продырявленный Псалтырь и принялась читать псалмы, подумав о том, что последние переживания увели ее очень далеко от привычного монастырского умиротворения.

– Эй, – услышала она. – Ты что здесь делаешь?

Она подняла голову и увидела милиционера, который посматривал на нее с прищуром. Настя испуганно закрыла книгу, которая могла привлечь к ней ненужные подозрения.

– А что? – спросила она неуверенно.

– Я спрашиваю, что делаешь? – повторил милиционер сурово. – У тебя билет есть?

Окружающие посматривали на нее с интересом и ждали разъяснения ситуации.

– Нет, у меня нет билета, – сказала Настя. – Я здесь знакомого жду.

– Документы у тебя есть? – спросил милиционер.