Текст книги "Иди и не греши. Сборник (СИ)"

Автор книги: Игорь Винниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

11

После недолгой охоты в баре Додик подцепил Матильду, которая показалась ему наименее вульгарной среди тех, что ошивались в поле зрения, и предложил ей выпить, прежде чем подняться в номер. Та немедленно заказала себе какой-то коктейль и принялась постреливать на Додика глазами. Додик не спеша цедил свой коньяк, посылая своей избраннице снисходительные улыбки, время от времени поглядывая в зал, где за столиком в углу сидела Женя и наливалась ревностью. Он знал, что играет с огнем, но ему это казалось забавным.

– Ну что, – спросил он, когда Матильда допила свой коктейль. – Пошли, займемся физическими упражнениями, киска?

– Фи, – сказала та, капризно дернув плечиком. – Какой ты прямолинейный, котик… Я тебе нравлюсь, да?

– Я тащусь, – отвечал Додик.

– Ты тоже смотришься классно, – сказала Матильда. – Странно, что мы не встретились в Москве, да?

– У нас еще все впереди, – пообещал Додик.

Она собрала губки и потянулась к нему. Додик наклонился и чмокнул ее, почувствовав запах недурных французских духов. Это приключение стало обретать симпатичные стороны.

Женя за столиком пила коктейль и смотрела в сторону. Она понимала, что Додик должен был раскрутить одну из девиц, потому что они уже заметили нездоровую суету среди путан и забеспокоились. Но ей было глубоко противно представить, как они будут барахтаться в той самой постели, где накануне она испытала столько живого восторга. Особенно ее бесило то, что сам Додик не испытывал никаких сомнений в этом вопросе и шел на постельную сцену вполне охотно. Одно слово, кобель.

В этот момент в зал вошли Миша, Федя и Пак. Федя допился до той степени, когда возникает необходимость пообщаться с окружающими, выразить им или свои симпатии, или даже наоборот. К этому времени Веня Давидович, путанно изложивший уже все свои соображения относительно множества несправедливостей в отношении Насти, что и вынудило его предупредить ее о возможных последствиях, был связан по рукам и ногам широким медицинским пластырем и брошен в большой одежный шкаф, где и задыхался понемногу от бессилия, волнения и приступа бронхиальной астмы. Его оставили на потом. Они уже сообразили, что Настя с Изольдой бежали, но не спешили ничего предпринимать. В этой сложной и щекотливой ситуации следовало соблюсти достоинство. Пак уже наметил ряд необходимых действий, но Федя заявил, что делами он будет заниматься только утром, и потребовал развлечений.

Женя, наблюдавшая за тем, как девушки приветствовали Мишу, поняла, что он являлся их менеджером, и после второй порции довольно крепкого коктейля решительно поднялась и направилась к их столику.

– Ну что, – сказала Матильда Додику. – Я готова… Пошли?

– Летим, – сказал тот.

Она пошла вперед, игриво покачивая бедрами и оборачиваясь назад с загадочной, как ей казалось, улыбкой. Додик шел за ней, кося взглядом в сторону Жени. Он не нашел ее на месте, растерянно глянул в зал и вдруг увидел, как она садится за столик к каким-то незнакомым парням. Додик пригляделся и похолодел, потому что узнал Пака. Пака знали многие в Москве. А узнав Пака, он без труда узнал и Федю Брэка, известного завсегдатая московских ресторанов. Теперь Женя села к ним за столик, и это могло означать все, что угодно. Додик пожал плечами и поспешил за своей избранницей.

– Значит, это вы привезли столичных курочек? – развязно говорила в это время Женя.

Миша хотел сразу прогнать ее, но пьяного Федю заинтересовало новое женское личико, и он пригласил ее посидеть с ними.

– А сама чья? – спросил Миша.

– Сочинская, – сказала Женя.

– О, – сказал Федя восторженно. – Отель «Жемчужина», да? Бывали, как же… Дорогуша, ты тут с кем?

– Так, – сказала Женя, пожав плечами. – Есть один папашка… Перепил вчера, валяется в номере с похмельем.

– Так ты свободная личность, да? – рассмеялся Федя.

– Смотря для чего, – сказала Женя с вызовом.

– Так известно для чего, – рассмеялся Федя. – Для подвига, конечно. Ты способна на подвиг?

– Подвиг, это как? – спросила Женя прямо.

– Подвиг подразумевает коллектив, – заявил Федя. – Давай устроим массовое мероприятие, а? На троих? Я, ты, и вот он, – он ткнул пальцем в Пака.

– Да она же дохлая, – сказал Миша, скривившись. – Возьми любую из моих девочек, они знают, как это делается.

– Не мешай моему искреннему чувству, – пробормотал Федя, улыбаясь Жене сальной улыбкой. – Так что, сочинская принцесса?..

Женя почувствовала легкое головокружение и пожала плечами, предвкушая тяжкое, но сладкое испытание.

– Клиент всегда прав, – объявила она.

Федя засмеялся и поднялся.

– Пошли, Пак, – сказал он. – Доставим удовольствие этой милой девушке, пока ее папашка спит.

Пак поднялся, и они ушли вместе с Женей. Миша проводил их кислой миной и заказал себе коньяк.

Как и ожидалось, Матильда оказалась женщиной скорее холодной, чем страстной. Партнера она не чувствовала, и все приемы, что она использовала в деле, были исполнены почти автоматически, больше по привычке, нежели от избытка чувств. Просто бесстыдная шлюха, с единственной заботой о заработке. Додик очень скоро был разочарован ее услугами, но помня о деле, накачивал ее вином и шампанским, чтобы разговорить на нужную тему. Зато пила Матильда очень увлеченно, так что больших усилий не потребовалось. Постепенно Додик выяснил, что «эта тварь» сбежала с какой-то Изольдой нынче же вечером, и по этому поводу поднялся переполох, которого та не заслуживала. Матильда сожалела, что ей не удалось отстегать «эту сучку», как она того хотела. Это была вся информация, которой она располагала, и о пакете она ничего знать, конечно, не могла.

Додик расплатился с нею по таксе, проигнорировал ее намеки на добавочный тариф за экспортное обслуживание и выпроводил. Он принял ванну и улегся на кровать, чтобы до ждаться Женю и обсудить с нею новый поворот судьбы. Встреча с Паком в баре гостиницы по-новому освещала этот поворот. Додик был уверен, что Пак с Брэком присланы Алхимиком для того, чтобы забрать пакет с документами, и потому исчезновение девушки на этот раз не столько огорчало Додика, сколько даже радовало. Он знал, что Пак скорее всего выследит девушек и достанет их, но побег предоставил отсрочку для Додика с Женей, чтобы они смогли подготовиться к финалу гонки.

В два часа ночи, когда Жени все еще не было, Додик забеспокоился и спустился в бар. Там уже не было почти никого, кроме двух-трех проституток, и бармен не смог ответить на вопрос, куда могла деться его девушка. Додик пошел наверх по лестнице, заглядывая в коридоры этажей по дороге, и вот на пятом этаже он встретил двоих сотрудников отеля, которые тащили Женю. На ней была изорвана одежда, она была избита и исцарапана, и волосы ее были взъерошены. Додик ни слова не знал на турецком, но попытался выяснить ситуацию на плохом английском, и ему объяснили, что девушка очень плоха и нашли ее брошенной в коридоре.

Был вызван врач, который осмотрел Женю в номере и выяснил, что кроме побоев и царапин значительных повреждений на теле девушки нет. Он определил еще, что она находилась под наркотическим воздействием, и потому утешил тем, что она не чувствует боли. Девушка была жестоко изнасилована, но на предложение вызвать полицию Додик ответил отказом. Он даже заплатил всем свидетелям этого ужасного случая, чтобы информация не расходилась широко.

Она очнулась под утро, опухшая, осипшая, ничего не понимающая. Прошлая ночь представлялась ей кошмаром, и она ничего не могла вспомнить, пока Додик не напомнил ей про Пака. Она вспомнила Пака и заплакала от ужаса.

– Они со мной такое вытворяли, Додик, – всхлипывала она.

– Кто тебя просил к ним подходить? – отвечал ей Додик раздраженно. – Это Брэк, один из крутых московских воротил, представитель ресторанной мафии. Он давно уже не получает удовольствия от обычных отношений с женщинами, он просто садюга.

– Самый жуткий там был Пак, – сказала Женя. – Я убью его, Додик. Если я его не убью, я не смогу жить…

– Хорошо, хорошо, – сказал Додик. – Мы подумаем об этом. Пока же ты должна лежать и выздоравливать. Я сам займусь нашими делами.

Женя кивнула и снова заплакала.

– Это было так страшно, – простонала она.

Додик присел рядом и начал гладить ее по голове.

Утром Федя Брэк лежал в горячей ванне и попивал холодное пиво. Это странное сочетание доставляло ему немалое наслаждение, и он сладко постанывал после каждого глотка, самозабвенно щурясь при этом.

Раскрылась дверь, и вошел Пак, веселый, бодрый и жизнерадостный. Он вчера расслабился на всю катушку, это Федя помнил, потому и сиял, как блин.

– Живой? – посмеиваясь, спросил Пак.

– Пока еще поскрипываю, – сказал Федя сипло. – Что там?

– Зря время не терял, – сказал Пак. – Кое-что есть.

– Ну не тяни, Паша, – сказал жалобно Федя. – Сам знаешь, у меня башка раскалывается… Чего я вчера так нажрался, а?

– Очень хотел, значит, – улыбнулся Пак. – Ты помнишь, как мы тут бабу трахали?..

– Я? – удивился Федя. – А что за баба?

Пак плотоядно хмыкнул.

– Ничего особенного, плоскозадая и без сисек, – сказал он. – Но орала, будто под паровоз попала…

Федя посмотрел на него с сомнением.

– Ты ее не прикончил ли часом?

– Жива, – махнул рукой Пак. – Я ее в женский туалет унес, там бросил. Но, молодец баба, дергалась что надо.

– Ну и ладно, если жива, – сказал Федя, успокаиваясь. – Тебя же, суку, до баб пускать нельзя, ты же звереешь… Что узнал?

Пак цыкнул зубами.

– Ее засекли в отеле «Плаза», в двух кварталах отсюда.

– Кого, ее?

– Изольду. Ну, ты ее знаешь… В «Плазе», как выяснилось, она была с подружкой, которая по всем данным и есть наша Анастасия.

– Они там?

– Они искали какую-то тетку из узбекской культурной делегации, – сказал Пак. – Так вот, делегация эта сегодня рано утром выехала.

– Куда?

– В Анкару, к самолету. Они возвращаются в Ташкент.

– Во, падлы, – сказал Федя и отпил еще глоток пива. – Теперь нам в Ташкент надо катить, что ли?

– А что, не хочется? – спросил Пак, насмешливо за ним наблюдая.

– Чтоб они сдохли, – сказал Федя. – Я и не думал, что это дело займет столько времени. Теперь еще в Ташкент…

– Не торопись, – сказал Пак добродушно. – В Ташкенте у меня дядя живет. Я ему звякну, он проконтролирует прибытие… В Ташкент можем и завтра, да?

Раздался стук в дверь, и Пак насторожился.

– Кто там еще? – пробормотал он.

– Девка твоя, – хмыкнул Федя. – Еще хочет… Открывай, ладно!..

Пак пошел открывать, а Федя допил пиво, отбросил в сторону банку и стал подниматься. Надел махровый халат и вышел.

Там, в комнате, стоял бледный Миша Дадиани и заплетающимся языком говорил:

– Я утром спохватился только, открываю, а он уже синий…

– Кто синий? – спросил Миша, присаживаясь в кресло и закуривая.

– Венечка! – воскликнул Миша. – Вы же его повязали и забыли!.. Он там задохнулся, в шкафу!.. Совсем!..

Федя затянулся, выпустил струю дыма, стряхнул пепел.

– Так, – сказал он. – Так тебе еще и мокруха светит, Миша!..

– Я-то тут при чем? – вскричал Миша. – Я же его не вязал, в шкаф не совал!..

– А кто совал? – вкрадчиво спросил Федя.

Миша притих.

– Сам знаешь, кто, – буркнул он.

– Так ты чего, настучать на нас хочешь? – ласково спросил Федя. – На лучших друзей, да?

– Я не собираюсь на вас стучать, – сказал Миша. – Я только прошу помочь. Сунем его в автобус и выбросим где-нибудь в горах.

Федя снова медленно затянулся.

– Тебе бы, сука, яйца оторвать надо за то, что ты бабу упустил, – выругался он. – Но я тебя прощаю. Педика своего сам хорони, как знаешь, а мы сваливаем. Пак, ищи такси!

– Понял, – сказал Пак и вышел.

– А я как же?

Федя посмотрел на него холодно.

– А как хочешь, – отрезал он.

Женя лежала на кровати, спала и изредка вздрагивала во сне. Додик устроился у окошка с биноклем и наблюдал за центральным входом. Не то, чтобы он чего-то там ждал, просто надо было что-то делать, вот он и сел наблюдать. Выходили и входили люди, подъезжали и отъезжали машины, и ничего заслуживающего внимания решительно не происходило. Додик закурил, расслабился и подумал о том, что если Жене все же придется прятаться от гнева Маэстро в дальних странах, то и ему в этом бегстве найдется уютное место.

Вдруг он увидел внизу знакомую фигуру и быстро вскинул бинокль. Так и оказалось, внизу появился Пак. Вместе с ним вышел один из рассыльных гостиницы, и кореец тому чего-то втолковывал, куда-то указывая пальцем. Рассыльный кивнул, взял предложенные деньги, поклонился и пошел вниз по ступеням. Пак же вернулся в гостиницу.

Додик приподнялся, для того, чтобы проследить, куда направился рассыльный, и увидел, что тот шагает к стоянке такси. Отмахнулся от одного таксиста, прошел мимо другого и подошел к зеленому «Мерседесу». Поговорил с водителем, указывая ему рукой в сторону центрального входа, и тот сразу завел двигатель.

– Йе мое, – проговорил Додик озадаченно. – Они же сваливают!..

Он растерянно огляделся, бросил взгляд на спящую Женю, помялся, но все же решился ее побеспокоить.

– Дженни! – принялся он ее теребить. – Дженни, крошка!.. Они сваливают!..

Женя сначала что-то жалобно простонала, потом проснулась, огляделась и проговорила осипшим голосом:

– Ты с ума сошел, Додик!.. Я же сейчас никакая!..

– Но они съезжают, – воскликнул Додик. – Уже такси подогнали!

– И хрен с ними, – сказала Женя.

– Ты же их убить хотела, – напомнил Додик с укором.

– Отстань, – сказала она, укладываясь снова на подушку. – Дай мне прийти в себя…

Додик с досады выругался, снова подошел к окну, снова посмотрел вниз через бинокль, махнул рукой и поспешил вон из номера.

Спустился на лифте вниз, прошел в холл и сел в одно из мягких кожаных кресел для посетителей. Взял со столика оставленную кем-то газету, прикрылся ею и продолжил свои наблюдения. Он понимал, что сейчас гнаться вслед за Брэком было бы глупо, но узнать направление их отъезда – уже какой-то шанс на спасение.

– О! – услышал он. – Так ты читаешь по-турецки, да?

Додик поднял голову и увидел свою ночную знакомую, томную Матильду. Та неторопливо проходила мимо и заметила его случайно.

– Привет, – сказал Додик. – Садись, посиди со мной.

– Охотно, – отозвалась та и плюхнулась рядом. – Я уже ног не чувствую, знаешь?..

– Понимаю, – кивнул Додик с улыбкой. – Пропел гудок заводской, конец рабочего дня – да?

– Какой там рабочий день, – пробурчала Матильда. – Дай закурить?

Додик дал ей сигарету и протянул зажигалку.

– Выпить не хочешь? – спросил он.

– Хочу, – сказала она, – но бар еще закрыт. Я сейчас засну прямо здесь…

– Надо беречь себя, – сказал с заботой Додик.

– Хрен-ли беречь!.. – пробурчала Матильда. – Нас с утра всех подняли, заставили бегать по городу, искать эту сучку, которая вчера смылась.

– Это у вас командир такой крутой? – подивился Додик, качая головой.

– Это не командир, – сказала со вздохом Матильда. – Это приехали крутые мальчики из столицы. Ты, может, знаешь Брэка, а?

– Слышал, – сказал Додик. – Но не знаком.

– Вот он и приехал. Понадобилась им эта дура, чтоб ей сдохнуть!..

– Так вы нашли ее?

– В том-то и дело, что она снова смылась, – сказала Матильда.

– А чего это она бегает? – подивился Додик.

– Дура, потому что, – буркнула Матильда.

– И куда же она смылась? – спросил Додик. – В американское посольство? Просит политического убежища?

– Как бы не так, – сказала Матильда. – У нее тут подружка оказалась, из Ташкента. Так она вместе с ними укатила. Лови ее теперь!..

– Ловкая девочка, – покачал головой Додик.

– Э, одни неприятности, – пробормотала Матильда.

Додик сочувственно кивнул головой.

– Так, значит, ты спать пошла? – спросил он. – А вечером, как?

– О чем разговор, мальчик, – устало рассмеялась Матильда. – Хочешь, я сама к тебе приду?

Додик покачал головой.

– Встретимся в баре.

– Как скажешь, – махнула рукой Матильда, выбросила сигарету в пепельницу и поднялась.

Одна из ее подружек выглянула из раскрытых дверей лифта и крикнула:

– Люська, ты едешь, нет?

– Еду, – отвечала Матильда и пошла к лифту, покачивая бедрами.

Додик тоже выбросил сигарету и поднялся.

Он неторопливо вышел на улицу, огляделся, потянулся. К нему подошел швейцар, что-то спросил по-английски, наверное, предложил свои услуги, но Додик отказался. Он спустился по лестнице, и, проходя мимо «Мерседеса», который заказывал рассыльный, нехотя остановился.

– Эй, – обратился он к водителю. – Where аге you going to?

Тот курил сигару, сидя в раскрытых дверях машины.

– Анкара, – произнес он с уважением.

Додик понимающе кивнул головой.

– Good, – сказал он. – Very good…

И пошел себе дальше неторопливой походкой отдыхающего человека.

12

Самолет прилетел в Ташкент поздно вечером, и некоторое время делегацию продержали в аэропорту, пока улаживали какие-то формальности. Девочки, участницы ансамбля, искоса посматривали на Настю и Галю, явно не выказывая этим доброжелательности, но Галю это волновало мало, а Настя сосредоточенно, читала псалтырь, потому что нервничала. Она и представить себе не могла, что границу можно пересечь так легко. Только когда они наконец оказались в автобусе, который вез их из аэропорта в город, она вдруг почувствовала удивительную расслабленность и поразилась, что с ней такое могло приключиться.

Еще в дороге Галя договорилась с Розой о том, что они остановятся на ночь у нее, и та охотно пригласила их. Галя вернулась на место удовлетворенная и сказала:

– Хорошо иметь старых подруг, да?

– Да, конечно, – согласилась Настя. – А скажи, из Ташкента мы сможем выбраться без виз?

– По-моему, тут до виз еще не дошло, – сказала Галя. – Да нет, точно не дошло. Наши девки недавно летали на какой-то фестиваль и ничего нигде не оформляли. Это же ближнее зарубежье, – она проговорила это с иронией.

– Значит, мы сразу отправимся домой? – спросила Настя, затаив дыхание.

– М-да… – сказала Галя, сразу помрачнев. – Домой…

Настя спохватилась, вспомнив, что Галю по ее московскому адресу вполне могут разыскивать люди Алхимика.

– Мы поедем ко мне, – решила она. – В Нижнереченск!.. У меня там роскошная квартира… Правда, пока в ней проживают жильцы, но я уже предупредила их о своем приезде. Да что там говорить, у меня там полно друзей. Нас никто не тронет.

– А мою Настюху? – спросила угрюмо Галя.

– Они не посмеют тронуть девочку, – сказала Настя не очень уверенно.

– Они посмеют, – вздохнула Галя. – Для этих ребят нет ничего невозможного.

– Но с какой стати? – удивилась Настя. – Ты просто сбежала, мало ли по какой причине… Это меня им надо разыскать, потому что у меня пакет, а ты в этом деле не участвуешь, ведь так?

– Если бы, – вздохнуло. Галя.

Настя посмотрела на нее с сочувствием и даже наклонилась к ней.

– Мы можем пойти в милицию, – сказала она.

– Ты одной простой вещи не понимаешь, – раздраженно заметила Галя, повернувшись к ней. – Я проститутка! Знаешь, как разговаривают в милиции с проститутками? То-то!.. И убивают нас именно за то, что мы пытаемся сбежать. Мы же просто рабочие лошади, понимаешь?

Настя кивнула.

– Но это же не может продолжаться бесконечно, – сказала она. – В какой-то момент ты должна наконец решиться…

– И что дальше? – воскликнула Галя. – Пойти на завод? На ферму? Открыть свое дело, да? Как мне жить дальше?

Настя склонила голову.

– Ты ведь еще молодая, Галя, – сказала она. – Красивая… Ты можешь выйти замуж, наконец.

– Для того, чтобы выжить? – фыркнув, переспросила Галя. – Разве это не та же самая проституция?

Договорить им не дали, подошла Роза, виновато улыбнулась и сказала:

– Я прошу прощения… Галочка, можно тебя на минутку?

Они отошли в заднюю часть автобуса, где на пустующих сидениях были свалены вещи, и некоторое время о чем-то тихо разговаривали. Потом Галя вернулась на место и, судя по выражению ее лица, она переживала отнюдь не самые приятные чувства.

– Что случилось? – спросила испуганно Настя. – Что с тобой, Галя?

Галя тихо, но с чувством произнесла грязное ругательство, после чего повернулась к ней.

– Вот тебе и пример… Бахтияр Бахытович предлагает нам свое гостеприимство на эту ночь. Ему мало пяти штук, этому подонку, он хочет еще нас поиметь.

Настя побледнела.

– Это невозможно, – сказала она.

– Приблизительно так я и сказала, – отвечала Галя с достоинством.

Настя улыбнулась.

– Молодец! А что Роза, она расстроилась, да?

– Она обещает уладить недоразумение, – сказала Галя. – Но если он будет настаивать, я-таки с ним пойду… – последнее она произнесла с таким ожесточением, что услышь это предложение сам Бахтияр Бахытович, он бы наверняка захотел бы заплатить большие деньги, чтобы отказаться от подобных идей.

Настя невольно рассмеялась.

Додик с Женей ночевали в небольшом отеле, расположенном неподалеку от аэропорта Анкары. Они приехали сюда следом за Брэком и Паком, которые расположились в другом отеле, неподалеку, и старались не упустить их из виду. Слежки, собственно говоря, и не было, просто они дождались возвращения того самого такси, на котором уехали Брэк со своим помощником, и воспользовались его же услугами. В дороге Женя, немного пришедшая в себя после приключений прошлой ночи, сумела расспросить водителя о предыдущих пассажирах, и тот, счастливый от того, что за один день совершает две такие дальние поездки, рассказал им все, что им было нужно. Даже поведал о том, как те останавливались по дороге перекусить в небольшом ресторанчике и учинили там дебош.

Так что, хотя они и приехали в Анкару на несколько часов позже, но легко обнаружили нужных лиц в списке того самого отеля, к подъезду которого привез их словоохотливый таксист. Сами они расположились в соседнем отеле, но Додик отправился в ресторан именно их отеля, с тем, чтобы разведать обстановку и убедиться в том, что они не собираются срочно улетать. Портье уверял, что они сняли номер до следующего утра, но следовало принять меры предосторожности.

Женя так и не решилась участвовать в этой слежке, опасаясь, что может сорваться. Она просто-таки трепетала от избытка самых разных чувств, когда вспоминала прошлую ночь, и снова и снова настаивала на необходимости убийства Пака. Додик с ней не спорил, но реального воплощения этих планов не представлял. Пак был профессионалом высшего класса, и подловить его было бы затруднительно.

Они появились в ресторане около одиннадцати, и только после этого Додик облегченно вздохнул. Федя был уже навеселе, к нему мгновенно прицепились сразу несколько проституток, и он всех пригласил к своему столу, вызвав тем взрыв восторга. Пак энтузиазма не проявлял и даже пил только апельсиновый сок, но Федя накачивался, и это означало, что они действительно собрались улетать завтра.

Додик поднялся, прошел к телефону и позвонил в номер Жене. Та не сразу подняла трубку и тихо произнесла:

– Алло?

– Это я, дарлинг, – сказал Додик. – Я их нашел, они в кабаке. Судя по всему, они улетят действительно завтра, и потому я прошу тебя позаботиться о билетах.

– Я никуда не пойду, – испуганно заявила Женя.

– И не надо никуда идти, – сказал Додик. – Позвони вниз администратору, пусть пришлет рассыльного, а уже тот сбегает за билетами. Ксивы у нас, я надеюсь, в порядке?

– Да, – сказала Женя. – Ладно, я все сделаю… Когда ты придешь?

– Скоро, – сказал Додик. – Провожу их в номер и вернусь.

– Мне страшно без тебя, – пробормотала Женя.

– Да, да, – нетерпеливо отвечал Додик. – Я скоро буду.

Он положил трубку, пошел на свое место, и вдруг кто-то остановил его.

– Додик, сука!.. В этой Турции не пройдешь и двух шагов, чтобы не натолкнуться на корешей!..

Додик поднял голову и похолодел. Перед ним стоял ухмыляющийся Брэк. За его спиной маячил Пак и, судя по всему, они направлялись к туалету.

– Привет, парни, – сказал Додик с растерянной улыбкой. – Вы как здесь?

– Вон, видишь тот цветник? – указал Федя на стул, за которым расположились его девицы. – Дуй туда, я гуляю. Ты же не откажешься погулять с земляками, а?

– На халяву кто же откажется! – отвечал Додик бодро.

– Мы сейчас вернемся, – сказал Федя, и Пак увел его к туалету.

Додик посмотрел им вслед, помялся и направился к столику, где расположились девицы. Он еще не очень ясно понимал, как ему себя вести, но пока не чувствовал опасности и считал возможным повеселиться в компании своих противников.

Девицы встретили его веселым гомоном, и он на ломаном английском, с обильным использованием жестикуляции, объяснил, что его вызвали в качестве подкрепления. На русском языке он смог бы объясниться и повеселее, но здесь сошло и так. Девицы оказались простые, веселые в силу своей профессии, и без претензий. Одна из них, местная армянка по имени Сусанна, даже пыталась говорить с ним на русском языке. Другая, мясистая брюнетка с огромными глазами, сразу наметила его в качестве объекта и принялась на него пристально поглядывать, время от времени касаясь его ногой. Додик подумал, что теперь он вряд ли доберется до Жени очень скоро.

Вернулись Федя с Паком, и началась оргия. Сначала они напились, потом Федя потребовал устроить конкурс красоты, который сводился к тому, что девицы по очереди плясали на столе, потом объяснялись с полицией. Федя находился в настроении благодушном и даже не поинтересовался, что же делает Додик в Анкаре. Во втором часу ночи поступило предложение перейти в снятые Федей апартаменты, и девицы, количество которых к тому времени значительно увеличилось, встретили его с восторгом.

Апартаменты были роскошные, питья было достаточно, и в атмосфере появился интимный момент. Додик, на какое-то время расслабившийся и потерявший контроль за ситуацией, позволил себе даже уединиться с мясистой брюнеткой в спальной комнате и получил от нее массу удовольствия, хотя она и была пьяна. Но, когда они поднялись с ложа любви, в спальной комнате появился Пак, и Додик невольно напрягся.

– Хочешь меня подменить? – спросил он развязно.

– Не тебя, – сказа Пак. – Ее…

– Не понял? – деланно удивился Додик, начиная чувствовать испуг.

Пак сделал знак девице, и та поспешно упорхнула.

– Теперь говори, сука, – сказал Пак, – чего ты нас пасешь. А?..

– Не гони, Пак! – проговорил Додик. – Я тут с товаром, и мне до вас дела нет…

– Думаешь, я тебя раньше не засек? – прошипел Пак, наклоняясь над ним. – На кого ты работаешь, Додик?

– Ты же знаешь, я же с Хосе, – сказал Додик. – Ты же знаешь Хосе!..

– Я знаю Хосе, – сказал Пак. – Хосе с Маэстро связался, не так ли?

– Он на всех работает, – буркнул Додик. – Кто деньги платит…

– А сейчас? – спросил Пак.

– Не знаю я, с кем он сейчас сторговался, – отвечал Додик раздраженно. – Я за товаром приехал, и мне дела нет…

– Наркота? – спросил Пак.

Додик помялся.

– Да.

– И много взял?

– Сколько дали, столько и взял…

Тут Пак ткнул ему в живот два пальца, и Додика пронзила резкая боль. Он согнулся и упал на кровать, где только что занимался любовью.

– Когда спрашиваю, – сказал Пак, – надо отвечать. Сколько взял?

– Три кило, – отвечал Додик сдавленно.

– А доставка?

– На автобусе… С челноками.

Пак схватил его за волосы и наклонился к самому лицу:

– А здесь что делал, выродок?

– Кончай, Пак, – взмолился Додик. – Я здесь человека провожал. Он мне связи обещал…

Пак бросил его и выпрямился.

– Связи, – пробормотал он. – Если ты мне еще попадешься, я тебе печенку отобью, имей в виду…

– Я случайно вас увидел…

– И случайно тоже, – сказал Пак. – Бабе заплати и вали отсюда!.. Понял?

Додик кряхтя сел на кровати.

– Я думал, мы кореша…

– Твои кореша на помойке роются, – отвечал Пак. – Даю тебе три минуты на все про все… Время пошло.

И он вышел.

Додик сплюнул и подумал, что теперь он хорошо понимает Женю в ее стремлении прикончить этого подонка.

Галя разместилась в гостиной на диване, а Настя спала на полу, сложив вместе мягкие подушки от кресел. На скользком паркете подушки то и дело разъезжались, но несмотря на это Настя выспалась и, когда уже в девятом часу Роза осторожно позвала ее, проснулась сразу.

– Настенька, детка, – сказала Роза, хотя сама была лет на пять-шесть младше Насти. – Меня срочно вызывает Бахтияр Бахытович, я вас оставлю на некоторое время.

– Конечно, Роза, – сказала Настя.

– Холодильник пустой, – сказала Роза, виновато улыбнувшись, – но когда я вернусь, то принесу чего-нибудь позавтракать. Хорошо?

– Спасибо, – сказала Настя. – Вы очень добры.

– Ну, что вы, – покраснела та и ушла.

Настя не стала будить Галю, зная, как та любит поспать утром, а пошла в ванную и впервые за долгое время хорошенько искупалась. Забытое удовольствие привело ее в восторг, и она позволила себе помыть голову, позаимствовав хозяйский шампунь. Из ванной она вышла в хозяйском халате и с полотенцем на голове. Галя все еще спала, и Настя ушла на кухню, где раскрыла свой псалтырь и принялась за кафизмы.

Галя поднялась позже, пришлепала босиком на кухню и спросила:

– А где Роза?

– Ее срочно вызвали, – отвечала Настя, улыбнувшись. – Доброе утро.

– Пожрать чего есть?

– Нет, ничего нет, – сказала Настя. – Но Роза обещала принести. Ты искупайся пока…

Галя отправилась в ванную, но на ее несчастье прекратилась подача горячей воды, и она смогла лишь умыться. Вернулась она, ругаясь, и Настя, смеясь, заметила:

– Не надо было спать так долго!..

– Короче, – сказала Галя. – Что будем делать, подруга?

Настя пожала плечами.

– Поедем в Нижнереченск, конечно. Когда-то у нас был прямой самолет на Ташкент, но сейчас я даже не знаю…

– А потом что?

– Потом видно будет, – улыбнулась Настя. – Дома у меня много умных друзей, они наверняка подскажут нам что-нибудь.

Галя кивнула.

– А что ты думаешь делать с этим письмом?

Настя посмотрела на нее растерянно.

– Я даже не знаю… А ты что посоветуешь?

– Прежде, чем я тебе посоветую, – сказала Галя, – ты должна понять, что этому письму цена очень высокая.

– Одно я знаю точно, – сказала Настя. – Продавать я его не буду.

– Конечно, – усмехнулась Галя. – Ты и не сумеешь. Но вот, скажем, если за дело возьмется другой, более опытный человек…

Щелкнул замок двери, и Галя замолчала.

– Роза, ты? – крикнула она.

– Да, я, – отозвалась Роза из прихожей.

Она появилась на кухне чуть растерянная.

– А где же жратва? – спросила Галя.

– Что? – переспросила Роза. – Ах, да, в сумке, в прихожей осталась… Мне надо с тобой поговорить, Галочка.

Галя усмехнулась.

– Говори уж… Все свои.

Роза с сомнением посмотрела на Настю, вздохнула и сказала:

– Он хочет, чтобы вы заплатили еще…

– Что? – переспросила Галя изумленно.

– Хочет, чтобы вы дали ему еще денег, – повторила Роза с трудом.

– Как? – ахнула Настя. – За что?

– Он говорит, за компенсацию моральных потерь, – неуверенно усмехнулась она. – В общем, это шантаж, как вы понимаете.

Галя усмехнулась, качнув головой.

– И сколько он еще хочет?

– Еще две тысячи, – тихо ответила расстроенная Роза.

Галя скривилась.

– А пососать он ничего не хочет? – спросила она грубо.