Текст книги "Иди и не греши. Сборник (СИ)"

Автор книги: Игорь Винниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

– Пойми меня правильно, – торопливо заговорила Роза. – Я целиком и полностью на твоей стороне, но… Подумай сама, как он сам все это видит. Какие-то проститутки… Простите, Настя, но это его мнение. Какие-то проститутки проворовались в Турции и воспользовались его помощью для бегства от полиции…

– Как он узнал про кражу? – нахмурилась Галя.

– Не смеши меня, – сказала Роза. – Откуда еще возьмутся у тебя эти тысячи?

– Но я отдала последние баксы! – воскликнула Галя. – У нас даже на дорогу ничего не осталось, я хотела занимать у тебя.

– Конечно, – кивнула Роза. – Он понимает и потому предлагает вернуться ко вчерашнему предложению… Ты сама понимаешь, он чувствует себя оскорбленным.

– Вот кобелюга, – сказала Галя. – А чем он может нам навредить?

– Подумай сама, – сказала Роза. – У него самые обширные связи. Он возьмет и сообщит в КГБ, что вы нелегально бежали из Турции, и будут неприятности не только у вас, но и у меня.

– Падла, – опять выругалась Галя.

Возникла пауза.

– Что же делать? – растерянно спросила Настя.

Роза кашлянула.

– Я думаю… Может, Галя попробует…

– За кого ты меня считаешь? – возмутилась Галя. – Ты представляешь, что это за удовольствие?.. Жирный похотливый козел, со своими заморочками…

– Я могу позвонить домой, – предложила Настя. – Деньги будут.

– Он просил решить этот вопрос до пяти часов вечера, – сказала Роза, вздохнув. – Я думаю, это для него принципиально.

Опять они замолчали, и наконец Галя спросила:

– Когда он меня ждет?

– Начиная с часу дня, – отвечала Роза.

– Значит, время у нас есть? – усмехнулась Галя. – Может, попробуем рвануть?

– Конечно, – отвечала Роза чуть раздраженно. – Вы рванете, а что будет со мной? Это ведь мой непосредственный начальник!..

– Ты хочешь, чтоб я с ним трахалась? – удивленно посмотрела на нее Галя.

– В конце концов, это твоя работа, – сказала Роза сердито. – За гораздо меньшие деньги ты прекрасно укладываешься в постель со всякими подонками и не испытываешь при этом никаких сомнений. Так что большой жертвы от тебя не требуется…

– Ты так думаешь? – переспросила Галя ошарашенно.

– Да, я так думаю, – уверенно заявила Роза. – В конце концов, можешь послать вместо себя Настю, если ты такая щепетильная в вопросах чести.

– Это невозможно, – сказала Настя.

– Вот как? – усмехнулась Роза. – Тоже не любите азиатов, да?

– Оставь ее, – буркнула Галя.

Она поднялась с табурета, сладко потянулась.

– В конце концов, – сказала она, – почему бы и нет?

Настя промолчала, почувствовав комок в горле, а Роза перевела дыхание.

– Ну вот и прекрасно, – сказала она. – Мы сейчас слегка позавтракаем, а потом отправимся к Бахтияру Бахытовичу. Чем скорее все это произойдет, тем лучше, верно?

– Конечно, – улыбнулась ей в ответ Галя.

Она ушла одеваться, а Роза принялась хлопотать на кухне. Настя вышла в гостиную и, не найдя там Гали, прошла в спальню. Галя сидела перед трельяжем и накладывала макияж.

– Галя, – тихо произнесла Настя. – Может, не надо. Сбежим куда-нибудь на время, а потом получим по почте деньги и уедем.

– Отстань, – сказала Галя. – Это моя профессия.

– Не обманывай меня, – возразила Настя упрямо. – Тебе эта профессия еще противнее, чем мне.

– Нет, почему, – усмехнулась Галя. – Нельзя отрицать ее положительных сторон. Например, гонорары…

– Но я же чувствую, ты решила бросить все, – сказала Настя. – Зачем же ты теперь возвращаешься?

Галя повернулась к ней, прищурилась и спросила:

– А ты пойдешь вместо меня?

– Нет, – сказала Настя твердо.

– Тогда о чем мы говорим? – пожала плечами Галя. – Ты пойми, нас взяли за горло. Практически, это элементарное изнасилование. А при изнасиловании надо расслабиться и попытаться получить удовольствие. Понятно?

Настя промолчала.

– Тебя насиловали когда-нибудь? – спросила Галя насмешливо.

– Да, – сказала Настя. – Меня насиловали.

Галя глянула на нее с интересом.

– Правда?

– Правда, – сказала Настя. – И скажу сразу, удовольствия я не получила.

Галя пожала плечами.

– Извини, я просто так…

Заглянула Роза и позвала:

– Девочки, завтракать.

Завтрак прошел в угрюмом молчании, хотя Роза и пыталась о чем-то щебетать, но каждый раз сбивалась. После завтрака Галя закурила сигарету, сидя на кухне в одиночестве, а Роза в гостиной пыталась что-то объяснить Насте, как-то оправдать свою жесткость. Настя не спорила с ней, но слушала ее плохо. Наконец появилась Галя, улыбнулась и провозгласила:

– На выход, с вещами, да?

Оделась она особенно ярко и вульгарно, как и полагалось проститутке ее типажа, так что Роза даже смущенно сделала ей неуверенное замечание. Они вышли, спустились в лифте вниз, и там Галя вспомнила, что оставила сумочку.

– Там же таблетки, – пояснила она Розе.

Когда она вернулась, Настя вскочила.

– Ты решилась?

– Нет, – сказала Галя. – Сумочку забыла.

Настя разочаровано вздохнула и села. Галя взяла сумочку и предупредила.

– В общем так, подруга… Собери вещи и будь наготове. Как только я вернусь, мы снимаемся с места. Поняла?

– Что ты задумала? – испуганно спросила Настя.

– Так, – усмехнулась Галя. – Шуточку одну… Привет!

И она ушла, лихо хлопнув дверью.

13

Не требовалось большого ума, чтобы сообразить, что Галя вознамерилась решительно нарушить закон. Поначалу Настя даже захотела кинуться вслед и отговорить ее от авантюры, но перед закрытой дверью она остановилась и задумалась. Что, собственно, может предложить взамен она?

За годы пребывания в монашеской обители она успела понять, что никогда не сможет стать миссионером, потому что в ней уже было воспитано недоверие к слову. Поколение, чье становление пришлось на годы застоя, впитало в себя лошадиную дозу прививки против всякого пафоса. Единственно значимым оставался личный пример, и, к счастью, история христианства преизобиловала такими примерами. Настя прониклась действенностью этих примеров, но она не была уверена, что сможет донести свое восхищение до слушателей, если ей придется выступать с этим перед людьми. Именно поэтому она зареклась проповедовать Слово Божие где бы то ни было и никогда не стремилась к этому. Тогда что она могла бы возразить Гале, которая шла к этому похотливому слизняку, как на войну?

Некоторое время Настя пыталась читать псалмы, чтобы успокоиться, но потом все же не выдержала и стала ходить по комнате. В поле ее зрения попал телефон, и она вдруг подумала о том, что может позвонить в Нижнереченск. Она села к аппарату, дрожащей рукой стала набирать номер и сбилась посреди набора. Снова стала набирать, попытавшись для этого сосредоточиться, и снова сбилась. Тогда она положила трубку, прочитала по памяти покаянный псалом 50, вздохнула и снова приступила к телефону.

Теперь набор состоялся, что-то щелкнуло, и через некоторое время потянулись гудки, от которых у Насти взволнованно забилось сердце.

В трубке щелкнуло, и послышался усталый голос:

– Я слушаю.

– Паша, – пролепетала Настя, чуть не расплакавшись. – Паша, это Настя!

– Что-о? – протянул на том конце Паша Жемчужников и начал зачем-то орать в трубку. – Настя! Настя, где ты есть? Ты что, с ума сошла, куда ты пропала?.. Тебя тут милиция разыскивает…

– Помолчи, пожалуйста, – попросила Настя, смеясь сквозь слезы. – Мне очень приятно тебя слышать, Паша… Если бы ты только знал, что со мною было?..

– Ты намерена возвращаться домой? – заревел Паша. – Что это за фокусы, в конце концов, стоило тебе на секунду выйти за монастырскую ограду, как сразу оказалась в автобусе, набитом проститутками!..

– Откуда ты знаешь? – смеясь, спросила Настя.

– Милиция сообщила, – буркнул Паша. – Так я дождусь от тебя какой-нибудь информации, а?

– Ты не даешь сказать мне слова, – отвечала Настя. – А мне очень нужна твоя помощь.

– Я так и знал, – буркнул Паша. – Наверняка, вляпалась в какую-нибудь историю, да? Ты из Турции звонишь, что ли?

– Из Ташкента.

– О! – сказал Паша. – География расширяется. Решила проповедовать среди мусульман?

– Ты можешь срочно приехать сюда? – спросила Настя. – С деньгами?

– С деньгами? – изумился Паша. – Тебя надо выкупать?

– Да, – сказала Настя.

– Сколько? – спросил Паша.

– Две тысячи долларов, – отвечала Настя.

Паша хмыкнул.

– Ну, это еще не конец света, – сказал он. – Конечно, я могу. Не знаю только, летают ли туда самолеты?.. Когда я должен быть там?

– Два часа назад, Паша, – сказала Настя. – У нас большие неприятности.

– У вас? – переспросил Паша. – Там еще кто-то есть, да?

– Да, – сказала Настя.

– Я надеюсь, ты не выскочила замуж? – спросил Паша с подозрением.

– Не говори глупости, – буркнула Настя. – Ты приедешь, или нет?

Паша вздохнул.

– Я приеду, – сказал он устало. – Не знаю, удастся ли сегодня, но совсем недавно мы делали роскошную передачу про нашу авиакомпанию, и они были мне особенно благодарны.

– Паша, это очень серьезно, – проговорила Настя.

– Где мы встречаемся? – спросил Паша со вздохом.

Настя на мгновение задумалась. Она не была уверена, что они задержатся на квартире у Розы, если Галя действительно учудит.

– Здесь есть железнодорожный вокзал, – сказала она. – Давай встретимся у касс дальнего следования. Я буду ждать тебя там начиная с завтрашнего утра, каждые два часа. То есть, в восемь, в десять, и так далее.

– Да, но я могу появиться уже сегодня, – сказал Паша.

– Хорошо, я буду там уже сегодня, – сказала Настя. – Если что, мы будем толкаться в зале ожидания.

– Очень мило, – пробурчал Паша.

– Все, Паша. Я жду тебя…

– Да, да. Только очень жди…

Настя улыбнулась и повесила трубку.

Конечно, Паша был человеком чрезвычайно легкомысленным, несмотря на почтенный возраст, но их отношения предполагали предельные формы доверия, и он был единственным, кому она могла позвонить с такой просьбой. Их отношения вообще выходили за рамки товарищеских, дружеских и братских, если угодно. Именно существование Паши Жемчужникова в первую очередь сделало ее жизнь в монастыре сплошным искушением, потому что почти в каждом своем письме Паша кротко и настойчиво уверял ее в своих высоких чувствах. Он тоже был достаточно далек от пафоса, и потому его объяснения носили характер неуемного ерничества, которое он сам называл «постмодернизмом», но за этим чувствовалось отношение давно устоявшееся, и Настя подчас сама недоумевала, как это она до сих пор не оказалась его женой, несмотря на то, что полюбила его куда раньше, чем он ее. Конечно, было в истории их отношений разное, было даже замужество Насти, но все проходило, а сердечная теплота оставалась. И когда монастырский старец наконец благословил ее окончательно уходить в мир и строить семью, она восприняла это с восторгом.

Она еще думала об этом, когда вдруг щелкнул замок и появилась Галя. Настя недоуменно глянула на часы и обнаружила, что она просидела у телефона в сладких грезах едва ли не два часа.

– Ты уже вернулась? – вскочила она.

– А чего тянуть? – усмехнулась Галя. – Вещи собрала?

– Прости, – сказала Настя. – Я так нервничала… Что ты с ним сделала?

– Собирай вещи, – потребовала Галя сурово.

– Что ты с ним сделала, Галя? – настойчиво повторила вопрос Настя.

Галя усмехнулась.

– Будет жить.

Настя перевела дыхание.

– А я ведь подумала, что ты…

– Я так и хотела поначалу, – ответила Галя раздраженно. – Может, так и было нужно, потому что такой падали не следует жить. Но обошлось.

– И слава Богу, – сказала Настя. – А где Роза?

– Убежала на работу, – фыркнула Галя. – Вот тоже тварь, а?..

– А что она могла сделать?

– Да она с самого начала своего начальника настроила на мои услуги, – сказала Галя. – И деньги они почти поделили…

– Ну и ладно, – сказала Настя. – Хватит об этом. Мы уходим, да?

– Да.

– Куда? Если мы уезжаем, то я должна позвонить своему приятелю…

– Не надо звонить, – сказала Галя. – Никто не должен знать, куда мы направляемся. Потому что, если нас теперь поймают, то мне крышка.

Настя посмотрела на нее испуганно.

– Что ты натворила? – спросила она.

Галя криво усмехнулась.

– Он получил сполна, – сказала она. – Но это не все. Я забрала у него деньги.

– Ты его ограбила? – ахнула Настя.

– Я забрала свои деньги, – заявила твердо Галя и поправилась. – С процентами, разумеется. Скажешь, это неправильно?

Настя пожала плечами.

– Во всяком случае, я отбила ему охоту зариться на молодых девок, – сказала Галя. – Уже за одно это человечество должно быть мне благодарно. Собирай вещи, что стоишь?

Настя кивнула и стала машинально собирать разбросанные вещи Гали и укладывать их в сумку.

– А куда мы пойдем? – спросила она.

– Отсидимся, – сказала Галя. – Тут есть одна бабуля знакомая, у нее свой домишко.

– Господи, откуда ты ее знаешь? – удивилась Настя.

– По дороге познакомились, – хмыкнула Галя. – Русских здесь не так уж много осталось, знаешь?.. В общем, она нас приютит.

– А потом?

– Потом мы переоденемся, – сказала Галя. – Поменяем, так сказать имидж фейса. А уже после этого, поедем.

– Я хотела тебе сказать, – вспомнила Настя. – Я своему приятелю в Нижнереченск звонила, просила его…

– Тихо! – вдруг зашипела Галя.

Настя насторожилась. Прислушалась и, ничего не услышав, спросила шепотом:

– Что, Галя?

Галя приложила палец к губам и на цыпочкам двинулась к входной двери. Когда ее рука потянулась к дверной цепочке, дверь вдруг распахнулась и в квартиру влетели двое.

Это были Федя Брэк и Толик Пак.

Пак первым делом оттолкнул вскрикнувшую Галю в глубину квартиры, а сам быстро закрыл дверь. Федя, посмеиваясь, прошел в гостиную, где были девушки.

– Не ждали? – радостно засмеялся он. – А мы по вашу душу, девицы-голубицы… Припоминаешь меня, Изольдочка, сердце мое?..

Галя кивнула.

– Смотри за ней, Толик, – сказал Федя. – Эта девка рубится, что твой Брюс Ли.

– У меня не порубится, – буркнул Пак.

Он шагнул к Гале, достав из кармана наручники.

– Руки назад, быстро!..

– Хрен тебе, – рявкнула Галя и попыталась ударить его ногой.

Пак блокировал удар и нанес ответный, кулаком в лицо, так что Галя отлетела к стене и упала. Пак подскочил, закрутил назад руки и щелкнул наручниками.

– Что вы делаете? – испуганно вскричала Настя.

– А ты ни о чем не подозреваешь, да? – усмехнулся Федя, наступая на нее.

– О чем я должна подозревать? – отступала от него Настя.

Она вжалась в стену, и Федя подошел к ней совсем близко.

– Где пакет, барышня?

– Какой пакет?

– Пакет, который тебе оставил Алик Шаронов, – сказал Федя. – Он тебе его для нас передавал.

Настя глянула на Федю, на Пака, который стоял рядом.

– А зачем вы ее заковали в наручники? – спросила она.

– Чтобы не мешала, – сказал Федя. – Ведь это она тебя от нас увела, да? Ты бы сама ни за что не убежала!..

– Она тут ни при чем, – ответила Настя. – Отпустите ее…

– Зачем? – спросил Федя наивно.

– Иначе я вам не отдам пакет, – сказала Настя.

Федя рассмеялся.

– Ты слыхал, Толик, – сказал он. – Она нас шантажирует! Чему их учат в этих монастырях, а?

Пак что-то промычал в ответ, и Федя заинтересованно оглянулся на него. В глазах у корейца бушевал огонь.

– О, – отметил Федя. – Деточка, смотри, как ты его возбуждаешь?

– Отпустите Галю, – отвечала Настя нервно. – Я отдам вам пакет, и вы сможете меня убить…

Федя снова повернулся к ней.

– Убить? А если мы сначала начнем делать ей кесарево сечение, это поможет тебе стать более покладистой, а?

Настя окаменела.

– Брэк, – почти простонал Пак. – Дай мне ее… На пять… Нет, на десять минут.

– Слушай, ты, дзен долбанный, – сказал ему Федя. – Ты себя совсем не контролируешь!..

– Я, что, часто тебя прошу? – спросил кротко Пак.

– А пакет? – спросил Федя.

– Она отдаст, – улыбнулся Пак.

Федя улыбнулся в ответ.

– Ладно, – сказал он. – Действуй. Мне тоже интересно, что ты еще такого новенького можешь придумать.

Он отошел, сел в кресло и сказал сидевшей на полу скованной Гале:

– Учись, Изольда. Этот тип представляет собою просто стихию огня.

Пак подошел к Насте, и та почувствовала себя деревянной от ужаса. Он повернул ее спиной, щелкнул новой парой наручников, и она тоже оказалась скованной.

– Не надо, – пискнула жалобно Настя сквозь страх.

Он прижал ее всем телом к стене и стал жарко дышать в ухо. Настя дернулась, чтоб оттолкнуть его, и он радостно засмеялся.

– Ну, давай, давай…

Схватив за волосы, он развернул ее к себе и, восторженно глядя в ее испуганные глаза, рукой хватил ее между ног. Настя отчаянно закричала, а Пак захохотал ей в лицо.

Федя посмотрел на Галю и спросил:

– Тут у вас пиво есть? От этого натурализма у меня во рту сохнет.

Настя чувствовала боль, отчаяние и ужас, но ничего не могла сделать, чтобы освободиться от железной хватки этого страшного человека. А он наклонился и стал взасос целовать ее в шею, коленом раздвигая ее ослабевшие ноги. Она уже ничего не могла поделать, ее несло в страшный водоворот, и хотелось только поскорее бы закончить все это и предать душу Господу. Малое мгновение воспоминания о Боге вдруг породило в ней надежду, и сквозь боль и безысходность пробился к сознанию страстный призыв: да будет воля Твоя!..

Пак бросил ее на пол, наклонился и стал задирать на ней юбку. Настя уже не сопротивлялась, потому что и сил уже не оставалось, и упование ее определилось. Она уже знала, что, как все ни повернется, но Господь не оставит ее. Она еще дернулась, когда почувствовала, как он полез рукой ей под трусики, но не ласка, а боль последовала за тем, и она едва не потеряла сознание.

За поясом у нее была книга, по монастырской привычке она сунула туда Псалтырь, и Пак, обнаружив его, удивился. Достал, прочитал название и расхохотался.

– Смотри, она тут Библию держит!..

– Положи на место, – сказал Федя. – Религиозные убеждения надо уважать…

Пак весело хмыкнул, сунул Псалтырь ей за пояс и рванул кофту на груди.

– Я тебе сейчас устрою царство божие, – пробормотал он.

За этими событиями никто и не заметил, как в квартиру вошли еще двое, Додик и Женя Курбатова. Дверь Додик открыл отмычкой, но, когда они переступили порог, немедленно достали свои пистолеты с глушителями.

Они шли за Брэком буквально по пятам. Летели с ним на одном самолете, и Додику с большим трудом удалось не попасть в зону их внимания. Ехали за ними на такси, и даже ждали около часу, пока они обедали в ресторане. Здесь нельзя было отпускать их ни на секунду, и потому им пришлось только облизываться. Вошли следом за ними в подъезд, и только по сигналу лифта смогли понять, на каком этаже они остановились. На этаже у них некоторое время ушло на определение квартиры, но и тут они справились, случайно услыхав крик Насти. После этого надо было входить, и они вошли.

В это время Пак, перевернув Настю на живот, теперь с сатанинским сосредоточением медленно выворачивал ей руки, пристраиваясь сзади и все более возбуждаясь от ее стонов и движений. Федя увлекся разворотом событий и потому не сразу заметил новых гостей, а когда заметил, хрипло вскрикнул и потянулся за пистолетом под курткой.

– Пак!.. – закричал он. – Заканчивай, козел!..

Додик дважды выстрелил ему в голову, и Федя свалился, опрокинув стул. В последнее мгновение жизни он успел заметить бледное лицо Гали, которая улыбалась ему какой-то замогильной улыбкой, и он подумал, что так улыбается сама Смерть. Больше он ничего подумать не успел.

Пак, вскочивший с первым криком своего босса, оказался в расстегнутых штанах, и некоторое мгновение ушло у него на то, чтобы застегнуть брюки. Только после этого он пошел вперед, на Женю, которая целилась в него. Шел он плавной кошачьей походкой, мягко переваливаясь с ноги на ногу, и шипел при этом, как змея. На кого-то это вероятно и могло подействовать, но Женя была в тот момент преисполнена ненависти и со сладостной судорогой всадила в него подряд пять пуль. Пак отлетел к стене и упал уже мертвый.

Настя лежала на животе и ничего этого не видела. Она только чувствовала, что ад на время прекратился, и видела в этом явную помощь Неба. Она еще не знала, что главные испытания впереди.

– Которая? – спросила Женя, разглядывая девушек.

– Эта, – ткнул пальцем в Настю Додик.

– Подними ее, – приказала Женя.

Додик подхватил Настю и поставил ее на ноги.

– Привет, – сказал он.

Настя не ответила, будучи в состоянии одеревенения.

– Слушай, ты, – подошла к ней Женя и ткнула стволом пистолета в грудь. – Нам нужен пакет. Пакет Алика Шаронова, тебе понятно?…

Настя кивнула головой.

– Где он?

– Расстегните мне руки, – сказала Настя тихо.

Женя огляделась.

– Поищи ключ, – приказала она Додику. – У этого, узкоглазого…

Додик повозился в карманах Пака, между делом достал и сунул к себе в карман его бумажник, но среди прочего достал связку ключей. Он расстегнул наручники на Насте, и она принялась машинально растирать запястья.

– Где пакет? – спросила настойчиво Женя.

– Ей тоже, – сказала Настя отрешенно, кивнув головой на Галю.

– А ей зачем? – удивился Додик.

Женя посмотрела на него свирепо, и он направился освобождать Галю, перешагнув для этого через труп Феди Брэка. Освобожденная от наручников Галя тоже принялась тереть запястья, но в ее глазах не было большой радости. Она так и осталась сидеть у стены.

– Пакет, – повторила Женя.

– Да, – сказала Настя. – Сейчас…

Она едва не ступила в лужу крови, что растекалась вокруг тела Пака, обошла ее и взяла с дивана свою сумочку. В боковом отделении, застегнутом на молнию, лежал пакет, и она достала его.

– Не отдавай, дура, – проговорила хрипло Галя.

– Теперь уже поздно, – усмехнулся Додик и взял пакет из рук Насти.

– Он? – спросила Женя.

Додик осмотрел помятый конверт, прочитал надписанный Шароновым адрес и пожал плечами.

– Вроде, он.

– Дай сюда, – сказала Женя.

Она решительно разорвала конверт и вытащила оттуда пакет из черной светонепроницаемой бумаги.

– Полегче, – сказал Додик. – А вдруг там непроявленные фотки?

– Может быть, – согласилась задумчиво Женя. – Ладно, надо уходить…

Они отошли в сторону и принялись о чем-то шушукаться. Настя, без сил упавшая на диван, глянула на Галю и вдруг заметила, что та стала совсем белая и сжалась в комок. Настя недоуменно перевела взгляд на ворвавшихся спасителей и вдруг увидела, что они поднимают свои пистолеты.

– Нет, не надо! – вскочила Настя, протягивая руку.

Раздался хлопок, Женя выстрелила ей в живот, и Настя, охнув, упала на диван, скатившись на пол. Додик выстрелил в Галю, отчаянно закричавшую перед этим выстрелом, и попал ей в грудь, отчего та захлебнулась криком и тоже упала.

– Добей, – сказала Женя, шагнув к Насте и прицелившись ей в голову.

Пистолет щелкнул, выстрела не последовало, потому что патроны были уже растрачены.

– Ладно, пошли, – сказал Додик, на которого вдруг напал ужас от совершенного.

Он прихватил Женю за рукав куртки и вытащил в прихожую.

– Надо добить, – требовала та настойчиво.

– Заткнись! – закричал на нее Додик, не выдержав. – Все, делаем ноги!..

И они поспешно вышли вон.