Текст книги "Иди и не греши. Сборник (СИ)"

Автор книги: Игорь Винниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

– Да, конечно, – отвечала Настя, начиная ощущать паническое состояние.

Она торопливо нашла в сумочке свой паспорт и протянула милиционеру.

– Вот…

Тот принялся листать ее паспорт, время от времени посматривая на нее с подозрением, и Настя нервно теребила свою сумочку.

– Нижнереченск, – прочитал милиционер место ее прописки. – Это где?

– Это в России, – сказала Настя сдержанно.

– Ты из России? – спросил он.

– Да.

– А разрешение на проживание у тебя есть?

– Какое разрешение? – испугалась Настя.

Милиционер усмехнулся.

– Когда я в Москву еду, мне надо деньги платить, чтоб разрешение на проживание дали. Каждый милиционер останавливает. Не знаешь, да?

Настя покачала головой, кусая губы.

– Нет, не знаю…

– Что делаешь в Узбекистане?

– У меня… Я в гостях.

– Где проживаешь?

– Тут, неподалеку, – говорила Настя, в отчаянии пытаясь придумать какой-нибудь убедительный аргумент, чтоб этот милиционер отстал от нее.

– Адрес знаешь? – спросил тот.

– Извините, – покачала головой Настя. – Я забыла. Недалеко от бульвара Навои…

Название бульвара она запомнила по остановке, мимо которой проезжал автобус, и теперь очень вовремя вспомнила.

– Ладно, – сказал милиционер. – Поднимайся, пошли в отделение…

– Зачем? – испугалась Настя.

– Проверим, кто ты такая, – сказал милиционер. – Где живешь, проверим, и все такое… Пошли, быстро!..

Настя поднялась на дрожащих ногах.

– Зачем в отделение, – взмолилась она. – Я же вам все рассказала.

– Еще расскажешь, – ухмыльнулся милиционер. – Мы протокол составлять будем, чтоб все по закону…

От его веселости веяло ужасом, и Настя готова была расплакаться, как вдруг услышала:

– В чем дело, господа, что тут происходит?

Она обернулась и увидела Пашу Жемчужникова, вальяжного, самоуверенного и такого необходимого.

– Ой, Паша! – она кинулась к нему на шею со слезами.

– Ну, ну, – успокаивающе погладил ее Паша. – Я это, я… Что у вас за недоразумение?

– Ты кто такой? – покосился на него милиционер. – Твои документы давай, э?

– Пожалуйста, – сказал Паша, предъявляя ему свое роскошное удостоверение директора независимой телекомпании «ТВ – Шоу» при Нижнереченском телевидении. Там на обложке был тисненный золотом герб России, а внутри были солидные печати и подписи.

– Тоже Нижнереченск, да? – отметил милиционер. – А ты что делаешь в Ташкенте?

– Успокойся, – говорил Паша Насте. – Все прошло, ну… Я в Ташкенте работаю, господин милиционер.

– Где работаешь?

Паша посмотрел на него с сожалением, выдержал паузу и стал вежливо объяснять, создавая тем временем дистанцию космического масштаба.

– Видите ли, дружище, – сказал он, – мы по заказу ЮНЕСКО снимаем цикл передач под общим названием «Русский вопрос». Исследуем отношение к русским в бывших республиках Союза.

– Юнеска, это кто? – спросил милиционер недоверчиво.

– ЮНЕСКО, это мировое министерство культуры, – сказал Паша. – А сегодня у нас интервью с президентом Каримовым.

Тут милиционер стал бледнеть, и это согрело сердце Паши.

– Мы будем говорить о том, каково нынешнее отношение к русским в вашей республике, – сказал он. – Думаю, с моей стороны будет уместно упомянуть о нашей встрече с вами. Как ваша фамилия?

– Зачем фамилия? – проговорил милиционер с трудом. – Не надо фамилия!.. У нас с русскими везде очень хорошо, да!.. Вот ваши документы, – он вернул и удостоверение Паши, и паспорт Насти, – все в порядке, да!.. Извините, мне надо идти, у меня служба, да!..

Он отдал честь и поспешил исчезнуть.

– Прекрасно, – сказал Паша, провожая его взглядом. – Теперь наша очередь сматываться. Пошли, дорогая… Спасение близко.

16

На привокзальной площади Паша усадил ее в чью-то машину и сам сел рядом с нею на заднем сидении. Только после этого он громко вздохнул и произнес, обращаясь к водителю:

– Фу! Познакомься, Талгат, это и есть та злостная рецидивистка, о которой я тебе рассказывал.

Водитель, улыбающийся молодой человек, смущенно пробормотал:

– Ну, что ты такое говоришь!.. Здравствуйте, Настя. Он действительно много о вас рассказывал, но только хорошее.

Настя перевела дыхание.

– Где ты был до сих пор? – спросила она жалобно. – Меня чуть не забрали в милицию!..

– Я был точно в четыре, – сказал Паша. – Между прочим, и в два часа тоже. Вот где ты была, это вопрос?

Настя не выдержала и расплакалась. Паша обнял ее, стал гладить по голове.

– Ну, все, все… Извини, не мог добраться вовремя. В Ташкент наши самолеты летают только два раза в неделю, мне пришлось лететь в Алма-Ату и оттуда добираться.

– Прости, – пробормотала Настя. – Конечно, я виновата… Как ты там оказался, и так вовремя?

Паша усмехнулся.

– Сердце подсказало, – признался он. – Мы уже собрались уезжать, как вдруг я подумал, а вдруг у нее часы отстают? Вот Талгат и говорит… Кстати, это мой друг Талгат, в прошлом неплохой режиссер, а сейчас какой-то крупный финансовый воротила.

– Не слушайте его, – сказал Талгат. – Расскажите лучше, чем я могу вам помочь.

Настя кивнула головой.

– Да, – сказала она. – Сейчас…

Ей надо было успокоиться, переключиться на другое настроение, и Талгат предложил им поездку по городу. Он показал себя неплохим экскурсоводом, а главное, проявил себя истинным ташкентцем, потому что рассказывал обо всем с искренней любовью. Когда Настя наконец пришла в себя и даже стала задавать вопросы, Паша объявил:

– Все, Толик, она в норме. Тормози, и начнем допрос с пристрастием. Ты готова, подследственная.

Настя вздохнула.

– Готова.

Талгат остановил машину на обочине, неподалеку от небольшого парка, и Настя принялась рассказывать все от начала до конца. Про странную просьбу Шаронова, про неожиданный поворот в фирме «Пегас», когда она оказалась в автобусе, про Веню и Мишу Дадиани, про девочек, про Турцию и про Изольду, которая оказалась Галей. Про то, как Веня предупредил их, и они бежали вместе с культурной делегацией Узбекистана, про то, как некий Бахтияр Бахытович воспылал чувством к Гале, и чем это кончилось, и про ту страшную сцену на квартире Розы, когда выстрелы пистолетов походили на звуки открывающихся бутылок с шампанским. Она продемонстрировала им свой Псалтырь и рассказала о ранении Гали.

Некоторое время после того, как она закончила, ее слушатели молчали.

– А, Талгат, – сказал вдруг Паша. – Какое кино, скажи!..

Талгат посмотрел на него лукаво и спросил:

– А финал?

– Только хэппи-энд, – заявил решительно Паша. – Разве нет?

– Нам надо выбираться, – сказала Настя. – Но Галя еще плоха… Я просто не знаю.

– Не волнуйтесь, – сказал Талгат. – Мы все сделаем. А про Бахтияра, это смешно, – он улыбнулся. – Я непременно расскажу об этом его жене.

– Мне кажется, Галя его избила, – сказала Настя.

– Ничего, – сказал Талгат. – Жена еще добавит. Рассказывайте, как ехать к вашей бабушке…

Когда они приехали к Марии Степановне, та шепотом сообщила, что Галя потребовала купить водки. Они вошли в пристройку и застали Галю как раз в тот момент, когда она собиралась с духом, чтобы выпить сразу полстакана водки.

– Ага! – обрадовался Паша. – Тут гуляют?

Галя сначала испугалась, увидев незнакомых мужчин, но когда Настя бросилась к ней с объяснениями, успокоилась.

– Если честно, – сказала она, – то водка для меня лучшее лекарство. Видимо, это у меня в генах, потому что мой папа был алкоголиком. Но мне достаточно ста грамм, так что если кто желает – прошу…

– Я желаю, – немедленно объявил Паша. – Этот мусульманин принципиально игнорирует винопитие. Мы не виделись почти восемь лет, а он даже стопку не поднес.

– Ну что ты говоришь, – застеснялся Талгат. – Я же тебе наливал коньяк!..

Паша налил себе тоже полстакана и чокнулся с Галей.

– За ваше выздоровление, дорогуша, – сказал он и выпил залпом.

Галя точно так же опрокинула стакан в рот, на некоторое время зажмурилась, сжалась, но вздохнула и даже порозовела.

– Теперь пошло дело, – сказала она.

– Дело только начинается, – поправил ее Паша. – Насущной задачей современности стоит вопрос эвакуации. Вы согласны?

– Давайте без затей, – перебила Галя.

– Понял, – кивнул Паша. – Надо делать ноги.

– Да, – сказала Галя.

– Пункт второй, – продолжил Паша. – Судя по объявлениям, что развешены на остановках, вас будут искать. Это значит, вокзал и аэропорт для нас закрыты. Надо ехать в Алма-Ату, как ехал я, и лететь оттуда.

– А куда лететь? – спросила Галя.

– Полагаю, к нам, – сказал Паша. – Тихо и спокойно, а главное, друзья рядом. С главными мафиози города я уже знаком, так что в этом смысле больших проблем не будет. Когда наступит полное выздоровление, вы будете вправе сами выбирать место проживания.

– Я согласна, – сказала Галя.

– А ваше состояние позволяет?

Галя склонила голову.

– Потерпим.

– Я достану вам микроавтобус «Скорой помощи», – предложил Талгат. – И с постами ГАИ проблем будет меньше, и больной на носилках будет легче.

– Вот дело, – сказал Паша.

– Когда мы поедем? – спросила Настя.

Паша посмотрел на Талгата, и тот пожал плечами.

– А вот, – сказал Паша, – допьем эту бутылку, и отправимся…

Отправляться все же пришлось лишь на следующее утро, потому что на ночь глядя ехать посчитали рискованным. Зато рано утром к калитке Марии Степановны подкатил микроавтобус «Скорой помощи», и за рулем его сидел Талгат, а в белом халате рядом – Паша.

Мария Степановна провожала их с теплыми пожеланиями, но было заметно, что она рада избавиться от опасных жиличек. Настя пообещала написать ей письмо, а Мария Степановна попросила прислать ей такой же Псалтырь, что и у Насти. Когда Галя наконец улеглась на носилках в салоне автобуса, она достала конверт и передала Насте.

– Поди, отдай бабуле, – сказала она. – Там тысяча баксов. На ремонт дома…

Настя вернулась, долго извинялась за то, что они причинили Марии Степановне массу хлопот, и попросила принять от них в знак благодарности, но вовсе не в уплату, небольшие деньги. Та, увидев пачку долларов, расплакалась, и Настя без слов расцеловала ее и ушла.

Так, дружной медицинской бригадой они тронулись с места и к полудню уже были едва ли не в Казахстане. На постах ГАИ проблем не возникало, на границе Паша объяснил, что они везут срочную больную на операцию в Алма-Ату, и там не стали им препятствовать. Вокруг были горы, олицетворявшие собою покой и уверенность, и это умиротворяло. Талгат с Пашей всю дорогу спорили на тему развития кинематографа, а девушки в салоне вздремнули и проснулись уже в Алма-Ате, на подъезде к аэропорту.

Пока Паша бегал оформлять билеты, девушки переоделись, что составило особую трудность для Гали с ее ранением, перекусили вместе с Талгатом и успели осыпать его благодарностями.

– Между прочим, – сказал Талгат, – Паша подал интересную мысль. Что если мы сделаем из этого кино?

– Меня снимать будете? – спросила Галя.

– С удовольствием, – улыбнулся Талгат. – Я готов собрать для этого необходимые деньги, но вы должны уговорить Пашу написать сценарий.

– Я попытаюсь, – пообещала Настя. – Но мне кажется, он сильно разочаровался в кинематографе.

– Значит, – сказал Талгат, – перед нами стоит задача вновь очаровать его. Тут вам и карты в руки. Правда, найти деньги под кино сейчас очень трудно.

– Ничего, – сказала Галя. – Когда я выздоровлю, я сама найду деньги для этого кино, не сомневайтесь.

Самолет на Нижнереченск отправлялся поздно, и с билетами на руках они отправились в ресторан, где Паша поел, а прочие лишь пили напитки. Талгат пригласил Галю на танец, и та осмелела до того, что согласилась. Успех эвакуации настолько ее вдохновил, что она едва ли не принялась кокетничать с Талгатом.

– Забавная девочка, – отозвался о Гале Паша. – Ты с ней подружилась, да?

– Мне бы хотелось так думать, – сказала Настя. – Но, мне кажется, она из той породы, что гуляет сама по себе.

Незадолго до полуночи самолет поднялся в воздух, и все трое немедленно заснули в своих креслах. Они благополучно проспали посадку в промежуточном аэропорту и проснулись лишь, когда самолет садился в Нижнереченске. Груз пережитого только теперь был осознан Настей до конца, и, когда все стали подниматься, чтобы идти к выходу, она вдруг почувствовала, что ноги не слушаются ее. Паше пришлось помогать ей.

– Неужели мы дома? – лепетала Настя. – Я не верю…

Но ей пришлось поверить, когда такси ранним утром привезло их в Нижнереченск, и знакомые улицы родного города в лучах восходящего солнца приветствовали ее солнечными зайчиками окон. Ей хотелось смеяться, и только присутствие Гали, переносившей последний участок пути уже со сжатыми зубами, возвращало ей трезвость ума.

Они приехали на новую квартиру Паши, шикарные три комнаты, еще не до конца обставленные мебелью, и Галю немедленно уложили в кровать. Позже Паша привел знакомого врача, он осмотрел рану, отметил начало заживления и выписал лекарства. Возвращение состоялось, и Настя, почувствовав полную расслабленность, упала на диван в кабинете Паши с намерением заснуть на сутки, не меньше.

– Откуда у тебя такая квартира? – спросила она, уже улегшись. – Ты стал брать взятки?

– В точку, – сказал Паша со вздохом. – Это была взятка. Меня сделали почетным гражданином родного города, и эта квартира была вручена мне, чтобы я не разочаровал своих приверженцев. Я тебе потом все подробно расскажу.

– Зачем тебе одному сразу три комнаты? – подивилась Настя, зевнув.

– Я не собираюсь оставаться в одиночестве, – заявил Паша. – Мне уже больше сорока, пора заводить семью.

Настя подняла на него усталый взгляд.

– Правда? И кто же твоя избранница?

– Одна благочестивая вдовушка, – буркнул Лаша. – Только одно «но». Я полагал ее примером достойного поведения, а мне сообщают, что она спуталась с целой компанией предельно легкомысленных девиц.

Настя радостно улыбнулась.

– Тебе следует расторгнуть помолвку, – сказала она.

– Я хочу дать ей шанс, – сказал Паша.

Настя почувствовала прилив самых восторженных чувств и, чтобы скрыть их, отвернулась лицом к стене.

Паша смотрел на нее и думал о том, что появление взбалмошной монашенки наконец привнесло в эту квартиру смысл. И хотя он не был непосредственным участником страшной истории, но ее хэппи-энд все же коснулся теплым дыханием и его самого. Он сидел в кресле, смотрел, как спит на его диване Настя, и тихо млел от счастья.

Впрочем, настоящий хэппи-энд пришел не сразу. Еще две недели Галя отлеживалась на квартире у Паши, где за ней ухаживала Настя, и никто из Пашиных друзей не знал, что она уже в городе. Только после того, как Галя поднялась, окрепла и нашла возможным возвращаться в Москву, Паша созвал друзей, чтобы отметить большим сбором возвращение своей невесты. Очередное предложение руки и сердца было наконец принято Настей положительно, и на банкете будущая свадьба была объявлена как событие верное.

Получилась настоящая помолвка, и гости с чистой душой кричали: «Горько!»

Последний разговор с Галей состоялся наутро, перед ее отъездом на вокзал.

– Что ты будешь делать с этими документами? – спрашивал Паша в очередной раз.

– Пущу их в дело, – отвечала Галя, смеясь. – Если вы беспокоитесь о своей доле, то можете не сомневаться.

– Свою долю я уже получила, – сказала Настя хмуро. – И я боюсь, что тебе опять придется искать место для убежища.

– Но я же всегда могу надеяться на вас, – улыбнулась Галя.

– Слушай, зачем тебе это надо? – недоумевал Паша. – Это же компания людоедов!

– Со всеми можно найти общий язык, – отвечала Галя. – Не бойтесь, ребята, я имею опыт проворачивания таких дел. Я своего шанса не упущу.

– Слушай, у меня предложение, – сказал Паша. – Там, в мафиозных кругах столицы, у меня есть один знакомый старикашка. Может, он тебе поможет?

– Кто? – спросила Галя деловито.

– Папа Антей, – объяснил Паша. – У меня где-то есть его визитная карточка. Он просил обращаться по всем вопросам.

– Кто это, Папа Антей? – спросила с подозрением Настя.

– Один из мамонтов, – сказала Галя со вздохом. – Но увы, он уже на пенсии. У него свой отель в Пуэрто-Рико, и он не участвует в нынешних баталиях.

– Да, – сказал Паша. – Я и не знал.

– Так что, слушайте меня, ребята, – сказала Галя весело. – Я доведу это дело до ума, и мы еще увидим небо в алмазах. Это я вам говорю, понятно?

Спорить с нею было бесполезно, и Паша увез ее на своей служебной машине на вокзал. На прощанье они расцеловались, и Галя обещала подать весточку о своих делах.

Следующий месяц у Насти с Пашей был посвящен подготовке к свадьбе, и они стали забывать о прошедшем. Надвигалась новая жизнь, их долгий путь друг к другу наконец подходил к концу, и что значило в сравнении с этим бурное приключение Насти, закончившееся к тому же вполне счастливо. Новые переживания овладевали невестой, новые чувства томили ее сердце, и любимый человек, которого она так долго держала на дистанции, наконец приблизился к ней вплотную. Она страшно боялась разочаровать его этой близостью и волновалась, как девочка.

Венчание, по случаю второбрачия обоих супругов, прошло в храме без пышности, но зато свадьба собрала огромное количество друзей. Было весело, было сказано много приятных слов, и Настя испытала немало радостных переживаний, но мысли ее были подчинены ожиданию супружеских отношений. Паша каким-то образом уловил это, был с нею необыкновенно нежен, уступчив и даже воздержался от спиртного. Когда гости были выпровождены, он с нею до полуночи занимался уборкой и, провожая ее в спальню, сказал:

– Ты сегодня устала… Давай я помогу тебе раздеться.

– Да, – сказала она тихо.

Он стал расстегивать ее платье и прошептал на ухо:

– Не волнуйся, Настенька, любимая… Мы уже объявлены мужем и женой, а что касается всего остального, то я могу и подождать.

Она резко повернулась к нему и заглянула в глаза.

– Нет, – сказала она. – Я не хочу ждать… Милый мой, неужели ты не понимаешь, чего я хочу больше всего?..

Паша рассмеялся и подхватил ее на руки.

И только теперь, в соединении с любимым мужчиной, оставив все страхи и сомнения, она открыла наконец великую тайну любви, которую могла только предвидеть во всех своих предыдущих переживаниях. Они слились духом и телом, проникнув в райские юдоли первопричинных чувств.

Так, в свои без малого тридцать три года Настя Романишина впервые почувствовала себя женщиной.

А наутро пришла телеграмма из Москвы, где говорилось следующее:

«ПОЗДРАВЛЯЮ С БРАКОСОЧЕТАНИЕМ! ПЬЮ ЗА ВАШЕ БЛАГОПОЛУЧИЕ В РЕСТОРАНЕ САВОЙ И УГОЩАЮ ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ. НАСТЯ ЖДЕТ СВОЮ СТАРШУЮ ТЕЗКУ НА КРЕСТИНЫ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ. ДЕЛО ЗАВЕРШЕНО БЛАГОПОЛУЧНО. ПОДРОБНОСТИ ПИСЬМОМ. ВАША ГАЛЯ (ИЗОЛЬДА).»

Впрочем, письма они так и не дождались, через некоторое время Галя с дочкой приехали сами на своей машине, и крестины состоялись, как и предполагалось. Из туманного рассказа Гали стало ясно, что она использовала бумаги стопроцентно, устроив торговлю между сторонниками разоблачения важных правительственных чиновников и самими жертвами. Жертвы победили, документы были уничтожены, а Галя стала хозяйкой магазина в Москве, который назывался «Изольда», и небольшого домика в Ницце. Она даже предложила молодоженам отправиться туда на медовый месяц, но у Паши в разгаре была новая передача, а Настя только входила в работу. Они пообещали съездить туда будущим летом.

– Теперь ты счастлива? – спросила ее Настя.

– Счастлива-то счастлива, – буркнула Галя. – Только хлопот прибавилось невпроворот. Кстати, знаешь, кто у меня в магазине в управляющих ходит? Зинка!..

– Зинка? – переспросила Настя.

– Магдалина, – напомнила Галя, – которая тебя избить хотела.

Настя помрачнела.

– Да? Вы снова подружились?

– Она изменилась, – убежденно отвечала Галя. – Пришла ко мне в слезах, стала извиняться, жаловаться… Они там намыкались после нашего отъезда, их там приловили… В общем, взяла я ее.

– Тебе виднее, – сказала Настя.

– Ну, а ты? – спросила Галя. – Тебе-то как теперь?

Настя улыбнулась.

– Хлопот невпроворот, – сказала она. – Но я счастлива. Очень счастлива.

Галя пожала плечами, улыбнулась и кивнула головой.

– Я подумаю, и тоже кого-нибудь найду… Без мужиков все же кисло, да?

– Кисло, – согласилась Настя, смеясь.

– Кстати, – вспомнила Галя. – Ты не подкатывала к своему насчет сценария? Деньги я найду.

– Еще подкачу, – пообещала Настя.

Прожив у них три дня, Галя с дочкой уехали, а Настя вернулась к работе. Паша теперь стал большим творческим начальником, вокруг него клубились проекты и инициативы, и Настя хотела стать ему верной помощницей. Это не всегда получалось, но она старалась, и Паша млел, когда она твердо становилась на его сторону в худсоветовских дискуссиях. Он знал, чего ей это стоит.

И вот как-то в выходной день, когда Паша развалился на тахте с каким-то детективом, Настя подсела к нему с давним предложением.

– А ты не хочешь сделать фильм о моем большем приключении? – спросила она осторожно.

– Телевизионный? – отреагировал он машинально.

– Нет, художественный, – уточнила Настя.

Паша подумал.

– А деньги? – спросил он.

– Деньги Галя обещала достать.

Паша фыркнул.

– Ты ей веришь?

– Почему бы и нет? Она ведь довела дело до хэппи-энда.

Паша глянул на жену с интересом.

– Слушай, а ведь это мысль, а? Возьму творческий отпуск, запущусь в настоящее творчество…

– Конечно, – сказала Настя. – А я буду тебе помогать.

– Я ведь еще не настолько старый, да?

– В чем надо, ты еще достаточно бодр, – хмыкнула Настя.

Паша рассмеялся, обнял ее и посадил на колени.

– Я подумаю, – сказал он. – Все равно, натура летняя, раньше будущей весны запускаться нет смысла. Но это меня волнует.

– Я очень рада, – сказала Настя. – В конце концов, я хочу, чтобы ты снимал фильмы про меня.

– Какое бы название придумать, – пробормотал Паша, уже пускаясь в творческий процесс. – Чтобы в нем было все… И монастырь, и путаны, и все…

– Могу подсказать, – сказала Настя, улыбнувшись.

– Ну? – посмотрел на нее Паша.

Настя вздохнула и прижалась к нему.

– Иди и не греши, – прошептала она.

Паша ткнулся носом в ее щеку и пробормотал:

– Не буду…