Текст книги "Иди и не греши. Сборник (СИ)"

Автор книги: Игорь Винниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Иди и не греши

1

В почтовом отделении небольшого районного центра, где Настя Романишина дожидалась междугородного телефонного разговора, было немноголюдно. Толстая женщина с сетками у стойки негромко обсуждала с работницей почты чью-то недавно прошедшую свадьбу, и обе были не слишком высокого мнения о привезенной из областного центра невесте. Седой старик в очках на веревочке, сидя за столом, заполнял бланк подписки на газету, и все уже знали, что он подписывается на «Советскую Россию», потому что он поминутно сообщал об этом громогласно, добавляя, что это единственно правдивая газета. Попутно он поливал грязью телевидение, но это проходило уже в порядке ворчания. Пара девочек листали какой-то яркий журнал, который им на время дала почтальонша. У стены на стуле сидел мужчина с газетой и явно нервничал, время от времени поглядывая на часы. Он уже несколько раз обращался к телефонистке с просьбой ускорить его срочный заказ, но та была занята приготовлением корейской лапши на электрической плитке в кружке с водой, и потому отвечала мужчине резковато.

– Если бы вы знали, как это важно, – говорил мужчина, чуть не плача.

– А что я могу? – возмущалась в ответ телефонистка. – Я заказ ваш передала, теперь с диспетчерши спрашивайте!..

– Так поторопите ее, – требовал мужчина. – Я ведь плачу вам еще и за срочность!

– Ее поторопишь, – отвечала с сарказмом телефонистка. – Она так в ответ поторопит, что потом не обрадуешься.

Мужчина только проскрипел зубами, отошел и сел на стул.

– Безобразие какое-то, – пробормотал он, обращаясь уже к Насте, сидевшей рядом. – Никакого порядка!.. Тут еще сто лет все можно перестраивать, все так же и останется…

Настя машинально улыбнулась ему и вздохнула. Она только этим утром покинула стены монастыря, и потому старалась сберечь в душе мир и покой.

Затрещал зуммер, и мужчина взволнованно вскинулся.

– Это Москва? – спросил он. – Меня?..

– Нижнереченск ждут? – спросила телефонистка противным официальным голосом, как будто зал у нее был заполнен ожидающими.

Настя поднялась.

– Да, конечно.

– Третья кабина, – сказала телефонистка и вернулась к своей лапше в кружке на плите.

– Идиотизм какой-то, – процедил ожидающий мужчина.

Настя вошла в кабину и услышала издалека веселый голос Паши Жемчужникова.

– Алло, Настя!.. Я слушаю тебя, молитвенница ты наша!..

– Паша, здравствуй, – улыбнулась невольно Настя. – Как ты?

– Расту над собой, – отозвался Паша чуть устало. – Если бы ты позвонила минут через десять, я бы уже ехал на служебной машине на съемки.

– Я хотела сказать тебе, – начала Настя, – я ушла из монастыря.

– Я плохо слышу, – отозвался Паша из Нижнереченска. – Что там случилось с вашим монастырем?

– Я ушла, – сказала Настя. – Совсем ушла, понимаешь? Меня отец Мефодий благословил.

– Ты ушла из монастыря? – переспросил Паша. – Я ничего не понимаю, Настя. Тебя выгнали, что ли?

– Да нет, я сама ушла, – сказала со вздохом Настя. – Ты же знаешь про мои сомнения, я писала тебе.

– О чем ты? – не понял Паша. – Когда ты мне писала, про что? Говори громче, я плохо слышу!..

– В общем, я скоро приеду, – сказала Настя погромче. – Встречай поездом из Москвы послезавтра. Ты понял?

– Все понял, – отозвался Паша громко. – Поезд из Москвы послезавтра… А какой поезд, какой вагон?

– Шестой поезд, одиннадцатый вагон, – громко и отчетливо произнесла Настя. – Ты понял? Шестой поезд, одиннадцатый вагон.

– Понял, – ответил Паша. – Шестой поезд, одиннадцатый вагон. Я буду встречать, Настя, непременно… Даже с цветами!..

– Ну, тогда все, – сказала Настя. – Было приятно тебя услышать, но увидеть будет еще приятнее.

– Ничего не понял, – закричал Паша. – Все объяснения до личной встречи! Целую трижды, твой Паша!..

Она рассмеялась и положила трубку.

Вышла из кабины, подошла к телефонистке и спросила:

– Я вам ничего не должна?

– Ничего, – буркнула та. – Так вы из нашего монастыря, что ли?

Настя кивнула головой.

– Лукерью Пономареву там не встречали? – спросила телефонистка с интересом. – Она у вас на просфорне работает.

– Да, конечно, – кивнула Настя. – Приятная женщина.

– Сестра моя, – похвасталась телефонистка. – Почитай уже пятнадцать лет в монастыре живет, за нас грешных молится…

– Смотри-ка, Пелагея, – сказала вдруг женщина, сидевшая на почтовых отправлениях. – Опять эти приехали…

Она указывала в окно, где было видно, как на площади перед магазином остановилась заезжая импортная машина, вместительный четырехдверный джип «Чероки». Из дверей вышли сразу четверо крепких, накачанных парней.

Настя было двинулась к выходу, но вдруг тот самый мужчина, который нервно дожидался связи с Москвой, остановил ее.

– Простите, вы в Москву?

– Да, сейчас на электричку, и в Москву, – подтвердила Настя. – Может статься, что я окажусь там скорее, чем вам дадут связь, – добавила она с улыбкой.

– Умоляю, – прошептал мужчина, и Настя вдруг заметила, что он бледен от страха. – Если я попаду в руки этих парней, – он указал на тех, что приехали в село на джипе, – мне конец. Я попытаюсь скрыться, но мне срочно надо передать в Москву пакет. Могу я вас попросить?..

Настя неуверенно пожала плечами.

– А что там, в пакете?

– Важная финансовая документация, – отвечал он скороговоркой, поглядывая в окно. – Уверяю вас, ничего опасного там нет. Вас отблагодарят за эту услугу.

Парни что-то выяснили у прохожего старика и направились прямиком к почтовому отделению.

– Они идут, – прошептал беспомощно мужчина. – Ну, решайтесь скорее! Вам могут заплатить пятьсот долларов!

Настя вздохнула и сказала.

– Ладно, давайте…

Мужчина быстро сунул ей в сумку пакет, буркнув:

– Адрес там написан, все!..

И поспешно выскочил на улицу.

Настя растерянно осмотрела полученный пакет, пощупала плотную бумагу, прочитала адрес и закрыла сумочку. Она еще не до конца поняла, правильно она поступила или нет, но уже чувствовала какое-то волнение.

Она вышла навстречу накачанным парням, и они даже расступились, уступая ей дорогу. Автобус до железнодорожной станции, откуда шли электрички в Москву, как раз подходил, и Настя поднялась в него в тот самый момент, когда накачанные парни из джипа заходили на почту.

Старший из них подошел к стойке и снял темные очки.

– Добрый день, – сказал он, улыбнувшись почтальоншам вполне располагающе. – Вы случайно не знаете гражданина Шаронова Альберта Михайловича, он проживает вон в том доме.

Он кивнул в окошко, указывая тем на дом, в котором проживал гражданин Шаронов.

– Не знаю я никакого Шаронова, – буркнула почтальонша. – Мало ли тут у нас дачников живет…

– Ты, тетка, не лайся, а отвечай, когда тебя спрашивают, – указал ей другой из вошедших.

– Спокойно, Додик, – сказал тому старший. – Не знаету значит не знает, что тут поделаешь. Извините, что побеспокоили…

– А вы кто сами будете? – спросила телефонистка.

Старший остановился и повернулся к ней.

– Мы-то? Мы из милиции.

– Правда, что ли, из милиции? – переспросила телефонистка.

Старший усмехнулся, подошел к ней и предъявил служебное удостоверение. Телефонистка глянула с интересом, кивнула.

– Правильно, из милиции… Майор Великанов, да?

– Так точно, – отвечал накачанный милиционер.

– Ваш Шаронов, он какой из себя?

– Среднего роста, – стал описывать майор. – Лет сорока, темноволосый, нос большой, глаза чуть навыкате. Еще могу сказать, что он по характеру человек неуравновешенный, я бы сказал нервный…

– Точно, – сказала телефонистка. – Только что был он здесь.

– Где? – подлетел к стойке Додик.

– Да вот тут, – сказала телефонистка. – Телефонного разговора ждал с Москвой, да так и не дождался.

– Когда он ушел? – спросил майор отрывисто.

– Да минут пять назад, может… Перед самым вашим появлением пропал. И точно, нервничал все, места себе не находил.

Майор посмотрел на своих подчиненных.

– Додик, Артур, быстро по ближайшим дворам!.. А ты, Леня, проедь по дороге, до конца села и обратно. Быстро!..

Его помощники вышли, а сам майор повернулся к телефонистке.

– Так говорите, он в Москву звонил, да? А квитанция у вас осталась?..

Гражданин Шаронов в это время сжался, сидя в кустах на огороде одного из дворов позади, почты, и никак не мог решиться подняться и бежать оттуда. Он слишком хорошо знал своих преследователей, и страх парализовал его. Даже когда он увидел приближающегося Додика, самого высокого из команды культуристов из джипа, он не посмел шевельнуться, лишь затаился в надежде, что тот пройдет мимо.

Так бы оно и случилось, если бы не бродяжий кот, проходивший мимо и сунувшийся потереться о колено сидевшего в кустах Шаронова. От его прикосновения тот испуганно шарахнулся и тем обратил на себя внимание преследователя. Шаронов кинулся бежать, спотыкаясь о грядки, а Додик поднял переговорное устройство и сообщил:

– Артур, я его вижу!.. Он мой!..

Сунул устройство в карман куртки и внешне неторопливо, но уверенно пустился бегом за Шароновым.

Беглец тяжело дышал, то и дело испуганно оглядывался, и от того то и дело спотыкался и падал. Каждый раз вскакивая, он дышал все тяжелее, а преследователь следовал за ним неторопливо, но уверенно, даже что-то успевая сказать в свое переговорное устройство.

Впереди, за лесополосой показалось шоссе, по которому мчались машины, и Шаронов почувствовал, что у него еще есть шанс на спасение. Из последних он прибавил скорости, но уже почти на самой обочине ему навстречу выскочил другой культурист, сбил его с ног и остановился над ним, тоже тяжело дыша.

Неторопливо подбежал Додик. Шаронов ползал в пыли и плакал от бессилия. Он захотел подняться, но Додик лениво ударил его ногой по голове, и тот, охнув, упал снова.

На другой стороне остановилась машина, и некий сердобольный мужчина выглянул в раскрытое окно.

– В чем дело, хлопцы? Милицию, что ли, позвать?..

– Езжай, – махнул ему Додик. – Мы сами милиция.

– Нет, – закричал Шаронов, пытаясь вскочить, – не верьте им, это бандиты!..

Тогда второй, его звали Артуром, ударил его ногой в бок, и Шаронов захрипел, согнувшись. Додик переждал проезжавший мимо междугородний автобус и неторопливо перешел через дорогу, на ходу вытаскивая удостоверение из нагрудного кармашка рубашки.

– Еще вопросы есть? – спросил он холодно, продемонстрировав удостоверение бдительному мужчине.

Тот пожал плечами.

– А что это? – спросил он. – Рэкетир, что ли?

– Банкир, – сказал Додик. – Сбежал с активом, хотел спрятаться… Езжайте, подробности в газетах прочитаете.

И он вернулся на другую сторону дороги.

Меж тем в почтовом отделении майор Великанов записал все данные из квитанции на срочный звонок в Москву, задал еще несколько вопросов телефонистке и совсем уже собрался уходить, как дед, который до сих пор выписывал свою «Советскую Россию», вдруг буркнул:

– Могли бы и меня спросить о чем-нибудь, товарищ милиционер.

Тот остановился.

– Вы что-то знаете? – спросил он.

– Знаю, не знаю, а кое-что видел, – сказал тот.

– И что?

– А вот если бы спросили, то и узнали бы…

– Вот я и спрашиваю, – улыбнулся майор.

В это время его переговорное устройство в кармане куртки зашипело, и он поднял его.

– Что там? – спросил он, рассеянно глядя в окно.

– Мы его взяли, Хосе. Мы на дороге, за огородами.

– Иду, – сказал майор Великанов.

– Я с вами тогда попозже поговорю, да? – сказал он старику и быстро вышел.

– Как хотите, – буркнул старик сердито.

Он вышел, и женщины с интересом посмотрели ему вслед.

– Интересный мужчина, – сказала толстуха. – Сразу видно, милиционер.

Когда Великанов подошел к месту событий, их джип уже стоял там, на обочине, и Шаронов сидел на земле у колеса. Вид у него был затравленный.

– У меня сердце больное, – жаловался он. – Вы убьете меня…

– Тебе говорили, козел вонючий, – нависал над ним Додик, – что с нами так шутить нельзя!

– Это не я! – выкрикнул жалобно Шаронов.

– В чем тут дело? – подошел Великанов.

Парни расступились.

– Он говорит, что он тут ни при чем?

– А бумаги у него?

– Нет.

– Где бумаги, Алик? – склонился над ним Великанов. – Мне с тобой некогда дурака валять, мне бумаги нужны.

– У меня их нет, – пробормотал Шаронов, пряча взгляд.

– Это не повод для игр, дружище, – сказал Великанов. – Дело серьезное, и прибаутками тут не отделаешься.

– У меня их нет! – выкрикнул Шаронов в отчаянии. – Обыщите меня!..

Великанов некоторое время рассматривал его задумчиво.

– У меня все готово, Хосе, – сказал водитель Леня.

Он протянул Додику провода, и тот стал быстро наматывать один провод на одну руку, а другой – на другую.

– Что вы делаете? – испугался Шаронов. – Это убьет меня.

– Ну да, – сказал Великанов. – А ты очень хочешь остаться в живых?

Тот глянул на него с ужасом.

– Вы не имеете права, – прохрипел он сорвавшимся голосом. – У нас с вами соглашение…

– Кончилось соглашение, Алик, – сказал Великанов. – После того, как ты нас кинул, оно потеряло свою силу.

– Я все скажу, – пролепетал Шаронов, чуть не плача.

– Прекрасно, – кивнул Великанов. – Говори.

Шаронов помялся.

– Бумаги у Стаковского, – ответил он отрывисто.

– Не гони туфту, Алик, – проговорил Великанов устало.

– Это действительно так, – поспешил уверить его Шаронов. – Он был в машине на бульваре!.. Это он подменил пакет в последнюю минуту…

– Ты меня за фрайера держишь? – сказал Великанов. – Ну, сам теперь виноват. Леня, давай.

Водитель Леня хмыкнул и прикоснулся концом провода к контакту на аккумуляторе. Шаронов дико заорал, и по сигналу Великанова Леня прекратил пытку.

Шаронов хрипло и тяжело дышал, глядя на окружавших его парней с ужасом.

– Мне… нельзя… – проговорил он. – Мне… таблетку…

Но парни смотрели на него безучастно и ждали только информации. Шаронов вдруг дернулся, беззвучно хватая воздух, и осел, словно из него сразу выпустили весь воздух.

– Если он сдохнет, мы круто обломаемся, – проговорил Великанов.

Додик склонился над Шароновым, уложил его на землю, сорвал провода с рук.

– Кажется, кранты, – сказал он.

– Подергайся, – бросил ему Великанов.

Додик стал делать Шаронову искусственное дыхание, давил на сердце, тормошил. Великанов достал сигарету, и Артур щелкнул зажигалкой.

– Чем это чревато? – спросил он.

– Подумай сам, – сказал тот. – Маэстро таких обломов не прощает.

Артур глянул на него испуганно.

– Будем делать ноги, да?

– Искать будем, – сказал Великанов и после второй затяжки отбросил сигарету. – Что там, Додик?

Тот сел на землю и перевел дыхание.

– Приказал долго жить…

– Падла, – проговорил Леня.

Великанов достал еще одну сигарету, и опять Артур дал ему прикурить. Тот отошел в сторону, покуривая, подумал, разглядывая горизонт, потом вернулся.

– В общем так, – сказал он. – От жмурика избавьтесь, а я схожу в село, поговорю с одним хмырем. Может, чего и проклюнется. Ясно?

Парни промолчали. Великанов бросил сигарету, повернулся и пошел через огороды к селу.

– Да, – вздохнул Артур. – Влипли мы…

– Авось, – пробормотал Додик. – Помогай же!..

И они стали затаскивать покойного Шаронова в машину.

2

В почтовом отделении старика уже не оказалось, но Великанов вызнал у работниц имя старика и место жительства.

– Ему верить-то можно? – спросил он на всякий случай.

– Никита Дмитриевич человек серьезный, – отвечала телефонистка.

– Он у нас партийным секретарем когда-то был, – добавила почтальонша. – А потому, заговаривается слегка. А в остальном, как заговорите с ним, так и ответит.

Великанов отправился искать дом Никиты Дмитриевича, бывшего партийного секретаря, а ныне пенсионера, который считал «Советскую Россию» единственной правдивой газетой в стране. Он предполагал, что беседовать с таким стариком будет легко.

Никита Дмитриевич сидел на скамеечке у калитки собственного дома и поглядывал вокруг с прищуром.

– Что же вы ушли? – укорил его подошедший Великанов. – Я ведь очень заинтересовался вашими словами.

– Так это вы ушли, – хмыкнул старик. – А я человек пожилой, мне лекарства вовремя принимать надо.

Великанов понимающе кивнул.

– Давление? – спросил он.

– Всякое, – отвечал старик не очень охотно.

– Да, – вздохнул Великанов. – Мать у меня тоже болеет. Нынче на лекарства у нее почти половина пенсии уходит. Довела страну демократия…

У старика сразу разгорелись глаза.

– И точно, что довела, – сказал он.

– Этот Шаронов тоже, – сказал Великанов. – Из «новых русских», чтоб их всех холера взяла. Обдирают народ, почем зря…

– Поймали его?

– Ушел, – вздохнул Великанов. – Если можете чем помочь, мы будем вам очень благодарны.

Старик помялся.

– Девка там была одна, – сказал он. – Не наша, не здешняя. Вроде как из монастыря.

Великанов кивнул, но спросил:

– А при чем тут девка эта?

– А при том, что Шаронов ваш ей какой-то толстый конверт передал, – сказал Никита Дмитриевич. – Пошушукались они об чем-то, он конверт ей и сунул, причем старался незаметно что бы… Вот так.

Великанов машинально потянул себя за мочку уха.

– Значит, девку эту вы не знаете? – спросил он.

– Не знаю, – подтвердил старик. – Говорила, из монастыря.

– Вам говорила?

– По телефону говорила, – сообщил старик.

– Ага, – сказал Великанов. – Ну, спасибо, дедушка… Без таких, как вы, нам бы куда труднее пришлось. Сами знаете, распустили народ…

– Да уж знаю, – вздохнул старик. – Газеты тоже читаем.

– Ну, доброго вам здоровья, – еще попрощался Великанов и поспешил назад, к почтовому отделению.

На берегу реки работал земснаряд, чистивший дно, и уже намыл целые горы песка. С одной стороны этот песок грузили экскаватором в самосвалы и увозили на строительные нужды, с другой стороны на песчаном берегу получился прекрасный пляж.

Джип подъехал сюда среди дня, когда и народу на пляже было немного, и экскаватор простаивал, потому что обед начался. Загороженные кучей песка от пляжных ребятишек, они решали вопрос о погребении Шаронова.

– Прекрасное место, – сказал Леня, водитель. – И копать несложно, и пока до этого края дойдут, месяц пройдет, не меньше. Пока суд да дело, земснаряд еще песку намоет, классная могила будет у жмурика.

– Опасно, – сказал Додик. – Выскочит сейчас какой-нибудь пацаненок, увидит нашу возню, начнет интересоваться…

– А мы Артурчика поставим на шухере, – сказал Леня.

Идея похоронить Шаронова в речном песке подкупала простотой, и потому колебания Додика продлились недолго. Артура послали смотреть, чтоб предупредить, если приблизится кто посторонний, и Леня с Додиком быстро вырыли в песке достаточную яму. Шаронова бросили туда и торопливо закопали.

– Земля ему пухом, – буркнул Леня, утирая пот.

– Чтоб он сдох, – проворчал Додик.

Потом они неспешно искупались, причем Артур даже принялся заигрывать с какими-то заезжими девушками, снимавшими домик в поселке, но развития их знакомство не получило, потому что Додик скомандовал подниматься, и они ушли.

Дело было сделано.

Телефонистка, проявившая немалое рвение в помощи органам правопорядка, быстро отыскала квитанцию, по которой оформлялся разговор Насти Романишиной с Нижнереченском.

– Вот, – сказала она, протягивая бумажку Великанову. – А она, что же, тоже из их?..

– А такая, вся из себя, недотрога, – пробурчала почтальонша.

– Мы не имеем никакой информации об ее участии в преступлении, – важно ответил Великанов. – Но она может стать важным свидетелем.

Он переписал в свой блокнот номер, по которому звонила Настя, и фамилию абонента.

– А про нее вы ничего не знаете?

– Я же говорю, из монастыря она, – сказала телефонистка. – Она и по телефону это говорила, и я потом спросила ее.

– Значит, я могу найти ее в монастыре? – поинтересовался Великанов с надеждой.

– По-моему, она уезжать собиралась, – засомневалась телефонистка.

– Ну да, уезжала она, – подтвердила почтальонша. – Только, может, не сегодня?..

– А вы не заметили, чтобы Шаронов ей чего-то передал? – спросил Великанов.

– Не заметила, – сказала телефонистка.

– Шушукались они чего-то, – подтвердила почтальонша. – Но чтоб чего-то передавать, это я не видела.

– Спасибо, – сказал Великанов с теплотой. – Я непременно укажу в рапорте о вашей помощи.

Телефонистка с почтальоншей сразу расцвели.

– Ой, да чего там, – засмущалась телефонистка.

– Вы тогда фамилии наши запишите, – подсказала почтальонша.

Великанов записал их фамилии, после чего вышел на улицу и достал из нагрудного кармана кожаной куртки переговорное устройство.

– Алло, Додик, вы где?

– Мы уже возвращаемся, – доложил Додик. – Все в порядке.

– Я на почте, – сказал Великанов. – Заезжайте, поедем искать одну бабу.

– Бабу? – оживился Додик. – А где искать?

– В монастыре, – хмыкнул Великанов.

Он услышал, как компания отозвалась на это дружным хохотом.

– Безбожники, – усмехнулся Великанов и добавил, – давайте побыстрее!

Уже минут через десять они подхватили босса и направились к местному монастырю, расположенному чуть в стороне. Прежде монастырь представлял собою настоящую крепость, огражденную высокой каменной стеной и окруженную искусственными прудами, в которых монахини выращивали жирных карпов, но за годы советской власти и стена разрушилась, и пруды превратились в мусорные ямы, так что нынче прежней красоты уже не было. Но ворота с надвратной церквушкой уже были восстановлены, так что когда компания Великанова подъехала, то им пришлось стучать в калитку.

Открыла старушка в подряснике с платком на голове.

– Чего вам, детки? – спросила она.

– Нам девушка нужна, – сказал Великанов. – Из ваших.

– Как зовут?

– Да в том-то и дело, что не знаем мы ее имени, – пожаловался Великанов. – Знаем только, что сегодня она была в селе, на почте, и разговаривала по телефону с Нижнереченском.

– А вы ей кто будете? – насторожилась вратарница.

– Мы из милиции, – сказал Великанов.

Старушка испуганно их оглядела, потом сказала:

– Постойте тут, я матушке-игуменье позвоню.

Пока она звонила, парни обсуждали свою первую встречу с монастырской жизнью.

– Я думал, тут молодые монахини, – сказал с сожалением Артур. – А тут дом престарелых какой-то.

– Наверное, и молодые есть, – сказал Великанов. – Сейчас многие на этом деле оттягиваются.

– У меня была одна такая, – хмыкнул Додик. – С крестиком на шее. Ух, что она со мной вытворяла, – он сладко улыбнулся. – Я потом говорю, а как же заповеди твои? А она отвечает: Бог простит, дескать.

– Да, – усмехнулся Артур. – В такой монастырь я бы и сам пошел.

Тут калитка вновь отворилась, и Великанов шагнул навстречу монахине.

– Что?

– Кто у вас старший? – спросила та.

– Я старший, – отвечал Великанов.

– Тогда ступай к матушке игуменье, – разрешила вратарница. – Она тебе все и ответит.

Великанов разузнал, где находится кабинет игуменьи, и направился прямо туда. Навстречу ему попадались монахини и послушницы, были среди них и молодые, и не очень. У одной молоденькой девчушки он даже остановился спросить, как идти дальше, хотя и сам уже разобрался, и та отвечала ему, так и не подняв на него глаз.

У матери игуменьи в приемной сидела секретарша, немолодая женщина в подряснике и в платке, покрывавшем ее голову очень плотно. Сама игуменья была помоложе, носила очки и монашескую куколь на голове.

– Что у вас? – спросила она не слишком приветливо.

– Мы разыскиваем одну из ваших женщин, – сказал Великанов, осторожно подбирая слова. – Сегодня утром, около часу назад, она была в почтовом отделении села и разговаривала по телефону с городом Нижнереченском.

Игуменья кивнула.

– А вы кто будете?

– Майор Великанов, – представился Великанов. – Мы расследуем серьезное преступление.

– А наша послушница в нем замешана? – встревожилась игуменья.

– Скорее всего, нет, – сказал Великанов. – Но нам необходимо задать ей несколько вопросов, чтобы убедиться в этом. Она может стать для нас очень важной свидетельницей.

– Значит, имени ее вы не знаете? – спросила игуменья.

– Увы, – развел руками Великанов.

– Позвольте посмотреть ваши документы? – спросила игуменья.

Великанов пожал плечами и протянул ей свое удостоверение. Мать-игуменья взяла его, раскрыла, некоторое время внимательно изучала, потом подняла взгляд на Великанова.

– А как вы оказались в наших краях? – спросила она.

– Ведем расследование, – сказал тот, разведя руками. Она кивнула и вернула ему удостоверение.

– Я полагаю, – сказала она, – что знаю, о ком идет речь. Но я уверена, что ни к какому преступлению девушка не может быть причастна.

– Охотно вам верю, – кивнул с улыбкой Великанов. – Но не могли бы мы задать ей несколько вопросов.

– Боюсь, это будет невозможно, – сказала игуменья. – Сегодня утром она покинула нашу обитель и отправилась к себе домой, в этот самый Нижнереченск.

– Она уехала? – насторожился Великанов.

– Да, – кивнула игуменья. – Мы распрощались.

– Она вам не подошла?

– Тут другое. – игуменья помолчала. – Во всяком случае, я могу за нее поручиться.

– А как ее зовут? – спросил Великанов.

Игуменья чуть помолчала.

– Анастасия, – сказала она. – Анастасия Романишина.

– А отчество? – спросил Великанов.

– Я не знаю ее отчества, – сказала игуменья.

Великанов кивнул.

– А ее адрес, телефон или что-нибудь такое?

– Ничего больше, – сказала игуменья.

– Она к вам вернется? – спросил Великанов.

– Да, она обещала навещать нас, – сказала игуменья. – Но когда это случится, не знаю.

Великанов вздохнул.

– Она уезжает в Нижнереченск, да? Это через Москву, не иначе?

– Вероятно, – сказала игуменья. – Если это все, то я прошу у вас прощения…

– Да, да, я уже ухожу, – поднялся Великанов. – Спасибо большое, вы нам помогли.

Игуменья кивнула ему не прощание, и он вышел. Она подождала некоторое время, потом взяла телефонную трубку и набрала номер.

– Алло? Капитан Сидоркин?.. Это мать Захария говорит. Тут у меня сейчас были какие-то милиционеры, судя по удостоверениям, из Москвы. Но у меня возникли сильные подозрения, что их удостоверения поддельные. Вы бы не могли, господин капитан, проверить их. Они сейчас наверняка поедут в сторону железнодорожной станции, вы легко сможете их перехватить… Да, спасибо.

Она повесила трубку, вздохнула и широко перекрестилась.

Великанов вышел из монастырских ворот и махнул рукой своим парням, которые разлеглись на травке под деревьями.

– Быстро, ребята! – прикрикнул он.

Они забрались в машину и тронулись с места.

– Гони на станцию, – приказал Великанов. – Эта баба свалила и поехала в Москву, чтоб оттуда рвануть в Нижнереченск.

– А как мы ее найдем? – спросил Додик.

– У меня есть ее имя, – сказал Великанов. – Передадим через справочную, она подойдет.

– А вдруг это туфта, – сказал Артур. – И ничего ей Алик не передавал?

Великанов посмотрел на него внимательно.

– Тогда нас всех за яйца повесят, – сказал он.

После недолгой паузы Артур неуверенно хмыкнул, и Додик на это весело рассмеялся.

Они проскочили село, выехали на шоссе и уже через четверть часа подъезжали к железнодорожной станции Шумкино на Ленинградской железной дороге, от которой жители района добирались на электричке в Москву. Быстро подскочили к кассе, спросили:

– На Москву электричка давно ушла?

– Так уж минут десять, – ответила кассирша, широко зевнув.

Они вернулись к машине.

– Облом, – сказал Додик. – Все, Хосе, звони Маэстро. В Москве мы ее не отловим.

– Я не собираюсь звонить Маэстро, – сказал Великанов жестко. – Чего ты запаниковал, Додик? Бумаги у этой девицы, и мы знаем, куда она направляется.

– Откуда мы это знаем? – мрачно спросил Леня.

– Телефон! – сказал Великанов. – Телефон, по которому звонил Алик! В Москве я узнаю, где он установлен, за пять минут.

– А потом что?

– Потом все, – сказал Великанов. – Нам некуда отступать, парни! Мы там всех на уши поставим, но бумаги добудем! Понятно?

Они переглянулись.

– Вообще-то, понятно, – протянул Додик.

– Можно засаду у дверей организовать, – подсказал Артур.

– Можно, можно, – усмехнулся Великанов. – Главное, чтобы не психовать. Если до Маэстро дойдет, что мы потеряли и деньги, и бумаги, то жить нам после этого ровно столько, сколько надо, чтоб нажать курок.

– Это верно, – кивнул мрачно Додик.

– Тогда вперед! – провозгласил Великанов.

Они сели в машину и тронулись с места.

Из милицейской машины, что стояла здесь же на небольшой площади у станции, их отъезд заметили и немедленно доложили по служебной связи.

– Предположительно, это джип «Чероки», номер Б 612 АР 77 – Москва.

– Принято, – отозвался диспетчер. – Всем постам! Задержать для проверки документов джип «Чероки» номер Б 612 АР 77. Предположительное направление – выезд на Ленинградское шоссе.

На посту ГАИ, расположенном в том месте, где дорога от райцентра как раз выходила на Ленинградское шоссе, это оповещение услышали минут за пять до того, как увидели приближающийся джип.

– Едут, Петрович, – сказал молодой лейтенант своему старшему товарищу. – Ну, что, будем тормозить?

– Попробуем, – с кряхтением отозвался тот, подхватывая свой короткоствольный автомат.

Они спустились вниз, где неподалеку стоял БТР, у колес которого присели парни из ОМОНа в пятнистой форме.

– Едут! – крикнул им Петрович.

Те поднялись, подошли.

– Крутые, что ли? – спросил с опаской один.

– Да, вроде, – отозвался лейтенант. – Кто еще на таких машинах ездит?

– Может, мы их сразу из крупнокалиберного остановим, – предложил ОМОНовец.

– Да погоди ты, – сказал ему Петрович. – Они еще и преступления не совершили. Документы надо проверить, и все дела.

– Оружие на изготовку! – приказал лейтенант.

Он вышел с жезлом останавливать джип, а ОМОНовцы с Петровичем нервно сжали автоматы.

Леня первым заметил, что их собираются останавливать, и выругался:

– От, суки!.. Хосе, нас тормозят!

– И что? – спокойно сказал Великанов.

– Чего ты всполошился, Ленечка? – рассмеялся Додик, который сидел рядом. – Мы чисты перед законом, как новорожденные младенцы.

– Да? – покосился на него Леня. – А вдруг жмурика уже раскопали?

– Типун тебе на язык, – буркнул Великанов. – Нет, я думаю, это слухи о милиционерах дошли до местных мусоров, вот они и заинтересовались. Теперь мы туристы, понятно?

– Как ясный день, – подтвердил Додик.

– Так что, тормози, Ленечка, – сказал Великанов. – И никаких претензий.

Леня вырулил на обочину рядом с лейтенантом и выбрался из машины.

– В чем дело, командир? – спросил он вполне добродушно. – Я же водитель-ас, меня уже три года никто не тормозит.

– Проверка документов, – сказал лейтенант сухо.

Леня подал ему все свои документы и спросил:

– Ловим кого, что ли?

– Ловим, – отозвался лейтенант, обходя машину кругом.

Петрович с одним из ОМОНовцев приблизились, не опуская автоматы. Додик тоже выбрался из машины и закурил.

– Что, служивые? – спросил он весело. – Много бандюг поймали?

– До полного счета как раз четверых не хватает, – буркнул Петрович.

Додик рассмеялся.

– Не, командир, – сказал он. – Мы самые законопослушные граждане, можно сказать.

Лейтенант заглянул в салон, где на заднем сидении сидели Великанов и Артур.

– Документы предъявите, – потребовал он строго.