Текст книги "Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]"

Автор книги: Генрих Гацура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

Мужчина, повисший на прутьях решетки, не шелохнулся.

Полковник положил руку ему на плечо, и она вдруг без всякого сопротивления провалилась в тело, как в трухлявый пень. Он отшатнулся, и этого незначительного движения хватило, чтобы одна из рук «инопланетянина» вдруг оторвалась, тело неестественно изогнулось и кучей истлевшего тряпья рухнуло прямо в воду. Оторвавшаяся рука продолжала висеть, вцепившись в толстый железный прут.

Послышались хлюпающие шаги. Мишутин резко обернулся и прислушался. Кто-то шел по коридору в его сторону. Полковник вытащил оружие и прислонился к осклизлой стене. Шаги приближались, и он уже явственно видел на фоне светящейся воды чей-то темный силуэт. Мишутин медленно поднял пистолет на уровень груди.

– Товарищ полковник, где вы? Это я, лейтенант Быков.

Мишутин опустил пистолет и отошел от стены. Лейтенант подошел к решетке.

– Что с ним?

– Умер.

Быков ткнул стволом пистолета в висевшую на решетке руку, и она свалилась.

– Товарищ полковник, посмотрите, вот это да!

Прут в том месте, где вцепилась рука мужчины, блестел, как новенький, и на нем отлично были видны вдавленные в металл, как в пластилин, отпечатки пальцев.

– Не дай Бог поздороваться с такой ручкой, – покачал головой лейтенант.

– Возьмите наверху фотографа и экспертов, сфотографируйте все, а потом выпилите это место. – Мишутин повернулся и пошел к лестнице.

– Есть, товарищ полковник… Я как заранее знал, что он сюда побежит. Я жил раньше в этом районе. А вот откуда он узнал об этом старом ходе к Неве, про него, наверное, даже старожилы давно забыли, только мы, пацаны, здесь и лазали, пока его не закрыли…

«Как я сразу об этом не подумал? – Мишутин даже остановился. – Как все просто… Наконец-то, кое-что начинает становиться на свои места», – он повернулся к безостановочно говорящему лейтенанту и спросил:

– Почему вы не ушли вместе со всеми и зачем побежали за мной?

– Полковник Лаздыньш мне сказал, что я головой отвечаю за вас. Вдруг что-нибудь случится, а я же здесь, в этом районе, каждый камешек знаю…

«Лучше б ты ничего не знал», – с тоской подумал полковник Мишутин, с трудом протискиваясь в кромешной темноте между чердачных стропил.

ЛОНДОН. Повышенное содержание плутония наблюдается в обширной зоне в районе расположения предприятия по переработке радиоактивных материалов в английском городе Селлфилде.

ВАШИНГТОН. По данным Всемирной организации здравоохранения на конец мая этого года в мире насчитывалось около 100 тысяч больных СПИДом – синдромом приобретенного иммунодефицита. Уже сейчас 10 миллионов человек являются носителями вируса, а к концу столетия их будет около 100 миллионов.

«Второе судно с мертвым экипажем было (Обнаружено в этом году в районе Азорских островов. Спасатели, поднявшиеся на борт, увидели страшную картину: все члены экипажа лежали там, где им следовало быть на судне, а на их лицах застыла маска ужаса. Судовые документы и груз были в полном порядке.

Уже неоднократно в течение многих столетий встречают моряки в морях и океанах корабли, покинутые командой или с мертвым экипажем. Даже самые тщательные расследования не могли объяснить причин исчезновения или смерти людей. Может, виной всему гигантские кальмары, морские змеи, эпидемии или отравления, а может, инфразвуки, возникающие над морскими и океанскими просторами? Ведь всем известно, что инфразвук с частотой семь герц смертелен, он вызывает паралич сердца. Можно представить, что происходит, если такая инфразвуковая волна накрывает судно, через несколько мгновений на нем не остается ни одного живого человека, а если колебания оказываются немного отличными от семи герц, то они могут вызвать у находящихся на судне людей приступы безумия. В таком состоянии, вполне возможно, что люди станут искать спасения в воде… Это, конечно, всего лишь наши предположения, разгадка этой страшной тайны океана еще впереди».

«Нью-Йорк. Вчера поздно вечером к нам в редакцию позвонила женщина. Она сообщила, что признала в одном из „инопланетян“ на снимках, помещенных в апрельском номере нашего журнала, своего мужа, пропавшего вместе со своей яхтой месяц назад на переходе из Нассау в Майами. Женщина сказала, что ошибки не может быть, так как у ее мужа на щеке редкой формы шрам, оставшийся после автомобильной катастрофы…»

Мишутин открыл стол, достал большую лупу и стал рассматривать вырезанный из журнала снимок.

«Да, шрам действительно редкий. Мне кажется, я где-то…» В дверь постучали.

Он отложил увеличительное стекло и сказал:

– Войдите.

Майор щелкнул каблуками:

– Товарищ полковник, только что по факсу передали результаты экспертиз.

Мишутин взял протянутую папку.

– Разрешите идти?

– Да, пожалуйста, – кивнул полковник, развязывая тесемки папки.

«Результаты экспертизы наледи… Ничего себе, – он отложил листок и взял следующий. – Натрий, калий, магний, фосфор… Напоминает по составу морскую воду… Правило Диттмара…»

Мишутин нажал кнопку селектора и спросил:

– Галочка, генерал у себя?

– Да, Александр Сергеевич.

– У него кто-нибудь есть?

– Нет.

– Спасибо.

Полковник сложил разбросанные на столе папки в дипломат и вышел.

Кабинет генерала находился в самом конце коридора. В приемной Мишутин улыбнулся миловидной секретарше и открыл обитую с двух сторон коричневой кожей дверь.

– Можно?

Судько разговаривал по телефону. Он поднял голову, прикрыл ладонью микрофон и сказал:

– Только что собирался позвонить тебе. Садись. – Генерал убрал руку с микрофона. – Нет, нет, я слушаю… Да, конечно… До свидания. – Он положил трубку и повернулся к полковнику. – Присаживайся поближе и рассказывай.

Полковник сел за стол напротив. Судько вытащил из дипломата папки и раскрыл одну из них.

– Владимир Григорьевич, я только что получил результаты экспертиз по институту. Эксперты утверждают, что майор Вилок был ранен из своего пистолета.

– Как это? Ты же сам говорил, что видел, как стрелял этот «седой».

– Товарищ генерал, вы же сами знаете, какие штучки они могут выкинуть. Кстати, об этом «седом» тоже кое-что есть. То, что осталось от него в морозильной камере, больше всего по своему составу напоминает морскую воду.

– А он не мог выбраться оттуда и скрыться?

– Исключено.

– Да, странно… Ну ладно, майор сам мог выстрелить себе в живот, но как же с морской водой?

– Владимир Григорьевич, наш вычислительный центр закончил сегодня обработку всех собранных нами фактов и выявил интересную закономерность. Оказывается, все случаи «их» появления были зарегистрированы в морях, океанах или прибрежных районах. Исключение составили только несколько происшествий, связанных с грабежами и террористическими актами, которые, возможно, вообще никакого отношения к нашему делу не имеют. Думаю, разгадку всего этого надо искать в океане. Возможно…

– Подожди, подожди, – Судько встал и прошелся по кабинету. – А как же этот случай в центре Африки? Что, он тогда тоже выпадает?

– Вы имеете в виду то, что произошло в Заире?

– Да.

– Там все нормально, товарищ генерал. Кисанген стоит на берегу Луалабы, притока реки Конго, впадающей в океан. Вероятно, «они» поднялись по реке вверх по течению. Да, вот еще одну интересную закономерность обнаружили в нашем вычислительном центре. При вооруженных столкновениях не было зарегистрировано с нашей стороны ни одного смертельного случая, только ранения и психиатрическая клиника…

– А нападение на ювелирный магазин в Мадриде?

– Там было обычное ограбление. Грабители решили воспользоваться шумихой вокруг «пришельцев», их уже арестовали и даже показывали по телевидению в программе «Время».

– Вот, – улыбнулся Судько. – У меня нет времени даже программу «Время» посмотреть. Ты говорил, что у тебя есть идеи.

– Есть. Еще Анри Пуанкаре сказал, что мы всегда можем придумать бесконечное число гипотез, объясняющих какой-то комплекс данных, полученный в результате наблюдений, но ученый должен выбрать наипростейшую. Так вот, гипотез я напридумывал, а вот простейшую выбрать не могу. Мне кажется, настало время собрать конференцию из ведущих ученых различных областей науки и ознакомить их со всем этим материалом, – полковник положил руку на стопку папок.

Генерал подошел к большому окну с коричневыми стеклами, постоял, подумал, а затем, повернувшись к Мишутину, сказал:

– Ну что ж, может, ты и прав, ученые быстрей придут к какому-нибудь правильному выводу. А что ты сам думаешь по поводу этих неизвестных?

– Возможно, я ошибаюсь, Владимир Григорьевич, но я считаю, что это биороботы, они появляются из морей…

– А почему именно из морей? Ты задавал себе этот вопрос?

 – Скорее всего, это как-то связано с изготовлением роботов или их транспортировкой. Ведь по воде или под водой легче незаметно доставить их в любое нужное место. А может, просто потому, что там прячутся те, кто засылает их сюда. Биоробот, несомненно, может «читать» наши мысли и даже исполнять наши приказания. Вот хотя бы, я думаю, с этой стрельбой. Роботы всего лишь исполняли желания. Страх пострадавших перед тем, что биороботы начнут стрелять и попадут в них – всему виной, и только благодаря тому, что никто не желал, чтобы его убили по-настоящему, они отделывались ранениями.

– Зачем «им» это чтение мыслей и исполнение желаний?

– Не знаю. Возможно, между роботами и их «хозяевами» существует двухсторонняя связь, и это помогает последним лучше изучить нас. Хотя, кто его знает, скорее всего, существует какое-нибудь более простое объяснение всему этому… Забрали бы вы у меня это дело и дали что-нибудь попроще. Я уже перебрал столько гипотез, от аномалий во времени до инопланетян, что у меня скоро голова треснет от них.

Генерал сел в кресло, снял очки с толстыми, слегка голубоватыми стеклами, посмотрел внимательно на Мишутина и сказал:

– Ты просто немного устал. Иди, поспи пару часов, а затем прими холодный душ и займись вплотную подготовкой к конференции.

Полковник встал и начал собирать разложенные на столе папки, но генерал остановил его.

– Оставь это у меня, я хочу посмотреть кое-что, заодно буду точно уверен, что ты спишь, а не сидишь опять над ними. Иди.

Дверь за Мишутиным закрылась. Судько пододвинул стопку бумаг, вытащил из верхнего ящика стола очки для чтения в тоненькой золоченой оправе и открыл первую папку.

НЬЮ-ЙОРК. Обширная территория на восточном побережье Соединенных Штатов напоминает сейчас зону, в которой вот-вот развернутся боевые действия. Безлюдные улицы, которые патрулируют солдаты национальной гвардии, полицейские и представители спасательных служб, заколоченные мешками и песком здания, тысячи машин с домашним скарбом, направляющиеся в глубь материка. Такие приготовлении вызвал приближающийся ураган «Глория». По оценкам американской печати, этот ураган будет одним из самых мощных на Атлантическом побережье за последние 200 лет. Уже сейчас скорость ветра в нем достигает 200 километров в час, и она может еще более увеличиться по мере приближения к побережью.

Машина плавно свернула с многорядного шоссе на узенькую подъездную дорогу и остановилась у высоких ворот. «Волга» мигнула фарами, металлические створки разъехались в стороны, пропустили машину и вновь сомкнулись за ней.

– Сегодня вы мне больше не нужны, – сказал полковник Мишутин шоферу и вышел.

Дежурный офицер распахнул перед ним двери и отдал честь.

– Начали? – спросил у него Мишутин.

– Так точно, товарищ полковник.

– Давно?

– Минут двадцать назад.

Полковник поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж, открыл дверь в зал заседаний и, чуть-чуть пригибаясь, стараясь поменьше шуметь и мешать сидящим, прошел на свое место рядом с Судько.

– Ну как? – поинтересовался генерал.

– Все в порядке, Владимир Григорьевич, суда вышли в море. Операция «Месть Посейдона» началась.

Выступающий сурово посмотрел на них поверх очков и продолжил:

– Я думаю, вы согласитесь со мной, что теории инопланетного происхождения этих существ надо отбросить. У меня нет ни капли сомнения, что загадка всего кроется в глубинах морей и океанов…

– Профессор Ариков, почему вы считаете, что загадка кроется в глубинах морей, а не кажется ли вам, что дело тут в самом Мировом океане? Почему бы не предположить, что воды всех океанов, морей в совокупности с нектоном, планктоном и бентосом представляют собой огромное живое существо. Присоединяюсь к мнению Владимира Григорьевича, который сказал, что биороботы всего лишь «слепки» с реально существовавших, но утонувших людей. Возможно даже, Мировой океан хранит информацию обо всех погибших в его водах людях и, когда нужно, использует ее. Не зря же нас всех так влечет море?

– А вы уверены, что в морях и океанах есть возможность изготовить этих роботов?

– Конечно. Мы ведь тоже вышли из океана, в нем есть все нужные для изготовления человека вещества, даже наша кровь по составу близка к морской воде.

– Вы знаете, я уже встречал нечто подобное в зарубежной да и в нашей фантастике. Я тоже читал о монстрах, выходящих из морей, и разумных бактериях, занесенных из космоса, но в данном случае речь идет не об отдельных происшествиях, в пределах какого-нибудь уединенного заливчика, а о чем-то большем.

– А ведь действительно, вполне возможно, что все эти огромные массы воды, рыба, животные, острова, планктон, водоросли и вообще все, что находится в морских глубинах, это нечто большее, чем просто Мировой океан…

– Думаю, это уж слишком фантастическая гипотеза.

– Ну почему? Почему мы сразу же отбрасываем все, что выходит за пределы узеньких рамок наших знаний? А я даже думаю, что нельзя отделять океан от тела планеты. Скорее всего, Мировой океан лишь небольшой орган огромного существа, находящегося внутри планеты, а твердь – это оболочка, защищающая мозг от повреждений и переохлаждения. Мы же – тонкая пленка плесени, покрывающая планету… И, возможно, мы тоже играем какую-нибудь роль в жизни этого огромного мозга…

– Значит, вы хотите сказать, что все планеты, и даже солнце и звезды – это мыслящие существа?

– А почему бы и нет?

– Академик Николов, председательствующий на этом заседании, кашлянул в кулак и заметил:

– Мы, кажется, слегка ушли в сторону от рассматриваемого вопроса.

– Почему ушли? Считаю, что однозначных ответов не существует даже на простые вопросы. Нельзя рассматривать в отдельности человечество, Океан, планету и даже нашу планетную систему.

– Вы правы, Александр Иосифович, и никто не собирается спорить с вами по этому вопросу. У кого есть еще какие-нибудь гипотезы?

– А может, мы всего лишь игрушки океана. – Он создал нас, задал нам какие-то условия и стал играть нами, как марионетками. Миллионы лет, которые были для Мирового океана всего лишь мгновениями, все было хорошо, и вот мы взяли и вышли из-под контроля.

– Нет, здесь все намного проще. Мы всего лишь случайные создания на чистом теле планеты. Мировой океан нас не замечал, не брал в расчет, но вот со временем человечество выросло и стало загрязнять окружающий мир, а прежде всего морские и океанские воды, ядовитыми промышленными отходами, нефтью, мазутом. А нефть, как вы знаете, один из самых опасных загрязнителей воды. Она отрицательно влияет на жизнь морских организмов: нефтяная пленка не пропускает солнечные лучи и замедляет образование кислорода в воде. Кроме всего этого, человек изобрел атомное оружие, и речь уже начала идти не только об уничтожении всего живого на планете, но и самой Земли.

– Землю не так-то просто уничтожить.

– Хорошо, пусть планета не расколется на куски, как Фаэтон, но погибнут люди, животные, рыбы. Все будет заражено. Миллиарды (!!!) разлагающихся трупов. Резко упадет температура и начнется ядерная зима. Это грозит гибелью Мировому океану, и он начал бороться с нами. Вот, – академик Сергиенко потряс над головой пачкой газет, – прочитайте сообщения о тайфунах, ураганах, цунами. Они все зарождаются над или даже в самом океане. Не слишком ли много за последнее время?

– Да, очень похоже на то. Правда, мне кажется, Мировой океан уже давно ведет с нами борьбу, но только сейчас он понял, что имеет дело с разумными существами, и поэтому стал засылать к нам своих роботов-исследователей.

– А почему он раньше не мог до этого додуматься?

– Встаньте на его место. Что он видел на протяжении всей нашей истории? Убийство одного человека другим, страшные морские битвы, суда, груженные рабами, со шлейфом мертвых тел? Океан просто не мог представить, что мы разумны, ибо разумные существа не станут уничтожать себе подобных по прихоти одного или нескольких властолюбивых дегенератов. Хотя вполне возможно, что он уже хотел вступить с нами в контакт, например, через дельфинов. У меня есть предположение, что Мировой океан даже сам пытался заговорить с людьми, но частота, с которой он обращался к ним, была равна примерно шести – семи герцам, а она опасна для жизни человека. Кончалось это обычно тем, что пассажиры и экипаж судна погибали или бросались, объятые ужасом, в море. Думаю, что «летучие голландцы» – корабли с мертвым экипажем или вообще без оного, могут быть подтверждением моей гипотезы.

– Почему их охватывал страх?

– Думаю, что и любой из нас страшно испугался, если бы к нему вдруг обратился океан, и…

– Извините, что перебиваю, профессор…

– Не перебивайте, и вам незачем будет извиняться. Разрешите мне все-таки закончить… Так вот, вполне возможно, что все эти сказки о водяных, русалках, сиренах, рассказы об утопленниках, выходящих из волн, дельфинах, китах, гигантских кальмарах и змеях действительно имели место в истории. Океан при помощи их пытался наладить контакт с нами, но тогда мы еще не доросли до этого.

– А мне все же кажется, что дело не только в океане, но и во всей нашей планете.

– Что ж, поживем – увидим. Очень даже может быть, что мы узнаем об этом в ближайшее время…

МАНИЛА. Титул самого беспокойного места на планете в прошлом году по праву принадлежит Филиппинам. С января по декабрь на страну обрушилось 17 тайфунов, происходили землетрясения, наводнения, оползни и смерчи. От природных бедствий, которых в прошлом году было в общей сложности 594, пострадало свыше полутора миллионов человек. Наибольшие разрушения принес с собой в октябре тайфун «Селинг» – самый сильный тропический ураган на Филиппинах за последние 15 лет.

– Товарищ капитан, посмотрите, что там такое?

Капитан научно-исследовательского судна поднес бинокль к глазам и посмотрел в ту сторону, куда показывал вахтенный матрос.

– Человек за бортом! Лево руля! – скомандовал капитан.

– Есть лево руля! – продублировал команду рулевой.

Все, кто был свободен от вахты, высыпали на палубы и смотрели, разинув рты, на спокойно стоящего на поверхности моря человека.

Капитан бросил взгляд на глубиномер. Четыре тысячи восемьсот. Он почувствовал, как волосы под фуражкой у него становятся дыбом.

– Спустить трап! Стоп машина!

Человек в черном смокинге качнулся несколько раз на волне, поднятой судном, затем вспрыгнул на трап и быстро поднялся на борт. Ни слова не говоря, он прошел сквозь расступившуюся перед ним толпу людей в лабораторию гидроакустиков. Там он включил гидрофон, подсоединил к нему магнитофон и поставил его на самую малую скорость. Все, кому удалось втиснуться за ним в небольшое помещение лаборатории, молча, с удивлением наблюдали за его точными, отработанными действиями. Человек в смокинге включил магнитофон и застыл.

Несколько минут прошло в полной тишине, затем неизвестный перемотал пленку, включил магнитофон на максимальную скорость воспроизведения и вышел из помещения лаборатории.

Все вновь молча расступились перед ним.

Из динамика донесся звук, похожий на глубокий вздох какого-то огромного существа, а затем все вдруг явственно услышали очень низкий, растягивающий гласные, голос:

– ЗДРАВСТВУЙ, ЧЕЛОВЕК. К ТЕБЕ ОБРАЩАЕТСЯ ПЛАНЕТА, НА КОТОРОЙ ТЫ ЖИВЕШЬ…

1984–85 г.

Смерть в зеркальном лабиринте
Ретродетектив

Доктор Петерис Яунземс – высокий, представительный мужчина, облаченный по случаю устраиваемого им приема в белоснежный капитанский китель, поставил бокал с напитком на каминную полку и повернулся к гостям. В просторной гостиной, обставленной в стиле «модерн», собрался весь цвет города. Здесь был префект с женой и своими многочисленными дочерьми, был адвокат, было несколько крупных оптовых торговцев и представителей других почетных профессий.

– Господа, прошу минуточку внимания, – обратился к собравшимся доктор. – Как вы все, наверное, знаете, я только что вернулся из плавания на своей моторной яхте «Барта».

– О конечно, – воскликнул адвокат Бауманис, как всегда находившийся в центре женского общества. – «Лиепаяс атбалсс» неоднократно писала об этом. Жители нашего маленького городка на берегу янтарного Балтийского моря не избалованы такими событиями и не каждый день отправляются в кругосветные путешествия.

– Вы мне льстите, господин Бауманис, до кругосветного плавания было далеко. Хотя, вы знаете, по возвращении я уже подумывал об этом. Но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. – Доктор позвонил в колокольчик, и в широких дверях гостиной вырос слуга. – Роберт, принесите, пожалуйста, тетрадь в кожаном переплете. Она лежит в моем кабинете на столе.

Слуга в черном костюме и белых перчатках кивнул, и, также молча, как появился, исчез.

– А сейчас, – продолжил доктор Яунземс, – я хотел бы представить тем, кто не знает, нашего славного сыщика, господина Карла Гутманиса, пришедшего к нам в гости со своим молодым помощником Иваром Блумсом, племянником самого господина префекта.

Взгляды всех присутствующих обратились к сидящему в кресле-качалке пожилому мужчине с огромными седыми усами и стоящему рядом с ним молодому человеку в маленьких круглых темных очках и с набриолиненной головой.

– Господин Гутманис не один год работает у нас в Лиепае следователем по особо важным делам, и слава о его уме и проницательности уже давно перешагнула границы Курземе. Я, по правде говоря, недолюбливаю полицейских, но сегодня мне самому пришлось пригласить одного из них да еще в качестве профессионального сыщика. Думаю, только он один сможет разобраться в этой запутанной и мрачной истории, свидетелем которой мне недавно пришлось быть. И если господину следователю удастся решить эту головоломку, то я, как вы знаете, человек по своей натуре скептический, соглашусь, что ему нет равных у нас, в Латвии, и, даже более того, стану одним из самых горячих поклонников его таланта.

– Ну вот, – грустно вздохнул Карл Гутманис, слегка покачиваясь в кресле, – если бы я заранее знал об испытании, что пошлет мне судьба, и о возможности заполучить себе в поклонники самого доктора Яунземса, то обязательно захватил с собой лупу.

– Шеф, у меня есть, – воскликнул молодой помощник следователя, выхватывая из кармана огромное увеличительное стекло. – Возьмите!

– Боюсь, Ивар, лупа в этом деле вашему патрону вряд ли поможет. Спасибо, Роберт, – доктор взял из рук слуги небольшую тетрадочку, заглянул в нее и тут же захлопнул. – Итак, если кто хочет услышать мою историю, рассаживайтесь поудобнее.

Гости, зная за доктором талант прекрасного рассказчика, не заставили себя долго упрашивать, запаслись соответствующими их вкусу напитками и, разместившись в глубоких кожаных креслах, приготовились слушать.

– Итак, как вы все, наверное, поняли, расследование, которое я хотел попросить провести нашего господина Гутманиса, имеет непосредственное отношение к моему путешествию. Постараюсь не загружать свой рассказ ничего не значащими подробностями и сразу же начну с самого главного. Произошло это как, раз в середине моего плавания. Сначала яхту потрепал девятибалльный шторм, а затем после двух дней изматывающей душу болтанки она попала в полосу густого тумана. Дабы избежать столкновения с другим судном, я приказал зажечь габаритные огни, по от них было мало толку, потому как даже на расстоянии вытянутой руки ничего невозможно было разглядеть. Сутки мы блуждали в этом молоке, сменяя втроем друг друга, на носу яхты. И вот, когда уже была потеряна всякая надежда, туман вдруг на несколько мгновений рассеялся, и мы увидели остров. Недолго думая, я направил яхту прямо к нему. Благополучно проскочив мимо кипящих бурунов, мы вошли в спокойную бухту, отделенную от открытого моря грядой скал. В отвесной базальтовой скале, к которой удалось пришвартоваться, были вырублены небольшая площадка и лестница. Я предложил штурману и механику обследовать незнакомый остров, но они сославшись на то, что еле держатся на ногах от усталости, отказались. Оставив их на яхте и прихватив на всякий случай керосиновый фонарь, я отправился один.

– Неужели, господин Яунземс, вам не было страшно идти одному? – спросила, сидя с широко открытыми глазами и сложенными на своей большой груди руками, жена префекта.

Доктор снял пенсне и, слегка нахмурив брови, ответил:

– Вы знаете, госпожа Петерс, пожалуй, нет. В тот момент у меня было такое чувство, что я обязан это сделать. Цепляясь за вмурованные в стену бронзовые кольца, я долго поднимался по узкой лестнице, пока не оказался на вершине. Прямо передо мной, как бы являясь естественным продолжением скалы, высился огромный неприступный замок. «Чей безумный гений воздвиг его здесь?» – подумал я в тот момент и, как оказалось, был прав… Начало темнеть. Я зажег фонарь и пошел к единственной в стене окованной железом двери. Я успел основательно продрогнуть, когда, наконец, в ответ на мой стук, послышался шум отодвигаемых засовов, и на пороге появился молодой мужчина с шандалом в руке. «Входите», – довольно недоброжелательно буркнул он и, повернувшись спиной, скрылся в одном из узких темных коридоров. Увидев такой холодный прием, мне, грешным делом, пришла в голову мысль, уж не попал ли я в логово морских разбойников, и желание поближе познакомиться с обитателями замка заметно уменьшилось. Даже более того, захотелось поскорей вернуться на яхту, но природное любопытство все же пересилило страх, и я, переступив порог, закрыл за собой дверь. «Проклятая сырость, – сказал мужчина, останавливаясь возле горящего камина, – днями и ночами топлю печи, но все равно здесь остается холодно, как в склепе. Грейтесь». С этими словами он вышел, а я остался один в огромном, освещенном факелами совершенно пустом зале.

Доктор Яунземс взял с каминной полки бокал с напитком, пригубил его и задумчиво прошелся несколько раз туда и обратно. В гостиной царила мертвая тишина, никто не смел даже пошевелиться, боясь сбить рассказчика с мысли.

– Не знаю, сколько я пробыл один, пожалуй, такого понятия, как время, вообще не существовало для этого зала с развешенными по стенам вместо портретов предков большими, а рост человека, зеркалами, но вдруг мне показалось, что я услышал чей-то крик. Пройдя несколько комнат, в одной из них рядом с разбитым зеркалом я наткнулся на открывшего мне дверь мужчину. Он лежал на спине, а в груди у него, как раз в районе сердца, была огнестрельная рана. Я бросился звать кого-нибудь на помощь, но поиски мои были напрасны, в замке не было ни одной живой души.

– Вы бесстрашный человек, доктор, – воскликнула жена префекта. – Ведь преступник, застреливший этого молодого человека, вероятно, был где-то поблизости и мог в любой момент вас убить.

– Пожалуй, что так, госпожа Петерс, но в ту минуту я не думал об этом. После плутаний по бесконечному лабиринту увешенных зеркалами залов и коридоров, мне наконец удалось вернуться в комнату, где лежал убитый. Только сейчас я заметил валявшийся рядом с ним на полу массивный подсвечник и тетрадь.

Я в ужасе бежал из замка и, спустившись к яхте, потребовал немедленно покинуть этот страшный остров. На следующий день, когда у нас было уже на исходе топливо для двигателя, мы случайно встретились с торговым судном, которое взяло яхту на буксир и довело до ближайшего порта. Сколько я потом ни расспрашивал моряков, знавших в этом районе каждую отмель, но так ничего и не смог узнать ни об этом острове, ни о замке.

Один капитан даже сделал предположение, что все это нам пригрезилось и мы просто стали очередной жертвой розыгрыша ундин – морских красавиц, якобы живущих здесь в великом множестве. Пожалуй, и я бы склонился к этому мнению, если бы за окном не были тридцатые годы нашего просвещенного, не склонного к мистике двадцатого века, и сам не подобрал возле убитого этот дневник. Господин Гутманис, говорят, в нашей полиции вы один из лучших специалистов по психографологии. Что вы можете сказать о человеке, написавшем это? Неужели это никогда не существовало и он всего лишь видение какой-нибудь морской девы? – спросил доктор, протягивая следователю тетрадь.

– Но здесь же все написано на иностранном языке, – заглянув через плечо Карлу Гутманису, разочарованно покачал головой Ивар Блуме.

– Да, действительно, молодой человек, записи здесь сделаны на латинском языке, но, если я не ошибаюсь, для определения характера человека по почерку не имеет значения на каком языке написан текст. Я прав, господин следователь?

– Не совсем так, доктор. Еще один из основоположников научной графологии аббат Мишон писал, что каждый народ вкладывает в письмо свою душу, свои идеалы и стремления. Опытный глаз безошибочно отличит по почерку легкого и непостоянного француза от солидного англичанина или практичного немца. То же самое можно сказать о людях разных профессий и общественного положения. Как никогда не будут похожи почерки у врача и адвоката, так и простой клерк никогда не сможет писать, как человек, обладающий значительной властью.

Карл Гутманис внимательно перелистал тетрадь. Все сидели, затаив дыхание, в ожидании, что он скажет.

– Вы спрашивали меня, доктор, о человеке, писавшем этот дневник, – наконец произнес следователь. – Несомненно, он не видение какой-либо девы, а лицо материальное. Почерк у него прямой, без вычурных украшений, одинаковые расстояния между словами. Отсутствуют большие выступающие буквы, «е», «в» не закончены, попадаются и не совсем разборчивые. В общем, вся эта совокупность признаков говорит о том, что писавший – незаурядная личность, он умен, смел и, судя по характерному закруглению «и», обладает развитым воображением и склонностью к литературе. Что еще?.. Написание латинского «т», в виде большого креста, выдает в нем человека, близкого к медицине, скептического и склонного к розыгрышам.

– Вы хотите сказать, что он меня разыграл, – возмутился было Петерис Яунземс, – но я врач, и могу с полной уверенностью вам заявить – он был мертв.

– Извините. Я ни в коем случае не хотел поставить под сомнение ваш врачебный профессионализм. Вы меня неправильно поняли.

– Неужели по нескольким страничкам рукописного текста, никогда не видев писавшего, можно вот так, запросто, рассказать все о нем? – поднявшись за очередным бокалом с напитком, спросила одна из приглашенных дам.