Текст книги "Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]"

Автор книги: Генрих Гацура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

«Правильно, – усмехнулся Вакулов, – не все же время без толку протирать штаны на заседаниях, надо изредка и оттянуться». Навстречу ему, кивая головой, уже семенил геморройным шагом метрдотель.

– Вас уже ждут. Оне уже здесь. Прошу вас, – он откинул тяжелую белую портьеру, и Алексей оказался в небольшом, увешенном зеркалами кабинете.

Сидевший в одиночестве за столом черноволосый мужчина ткнул вилкой, на которой висел изрядный кусок семги, в кресло напротив.

– Садись, в ногах правды нет.

– Спасибо, – слегка улыбнувшись, поблагодарил Вакулов и сел.

– Я уже все заказал, – засунул в рот рыбу и энергично жуя, сказал черноволосый. – Твоих любимых шампиньонов в сметане нет. Дожили! Все развалилось. И все из-за таких, как они, – он, вновь вилкой, показал в сторону доносившихся из зала даже сквозь плотную портьеру раскатов смеха. – Россию развалили, а теперь разворовывают, наживаются на горе народном. Нет, как только я приду к власти, я этих демократов за одно место, прилюдно, на Красной площади вздерну. Только моя партия способна прекратить разгул мафии и международного империализма в лице этих…баных депутатов, кооперативов, бирж и эс-пэ! Только моя партия способна дать моему народу то, что ему нужно! Единую и неделимую Россию! Вот так, и никак иначе!

– Господин Жеребцов, – начал Алексей, выслушав этот явно неоднократно отрепетированный перед зеркалом монолог, во время которого вместе со словами изо рта говорившего вылетали непережеванные кусочки семги, – я хотел бы выразить вам от лица своего начальства огромную благодарность за ту информацию, что вы нам передали. – Он вытащил из кармана толстый конверт из плотной коричневой бумаги и положил его на стол. – Мы бы не смогли в столь короткий срок…

– Вот это правильно, – отбросив вилку и вытерев жирные губы салфеткой, прервал его господин Жеребцов. – Очень мне нужны ваши устные благодарности. – Он взял конверт и заглянул внутрь. – Все эти деньги пойдут в наш фонд поддержки малоимущих семей и на мою новую предвыборную кампанию. Расписка нужна?

– Нет. Зачем?

– Вот и хорошо. Хотя то, что вы делаете, вам нужно было сделать год назад! А еще лучше – три! Сейчас, до какого-то определенного момента, мы с вами в одной упряжке и делаем одно дело. А потом, уж не обессудьте, я вас в бараний рог сверну, если не будете меня слушаться.

– Господин Жеребцов, у нас есть к вам еще несколько просьб. Сами понимаете, мы не имеем возможности использовать свои каналы. Всем сразу все станет ясно. У вас же такие связи, и никто никогда не подумает…

– Подумают? – Собеседник Вакулова уперся руками в край стола и изобразил на лице нечто, что, судя по всему, должно было быть гримасой презрения. – Очень меня интересует, что эти ублюдки обо мне подумают. Давай, что у тебя?

– Сами понимаете, при съемках такого фильма…

– Это я уже слышал, – Жеребцов выхватил из протянутой через стол руки Алексея листок и развернул его. – Только-то? Я передам с тем грузом, что ты заказывал мне раньше. Уже уходишь?

– Да, работы много, – намеренно тяжело вздохнув, сказал Вакулов, пододвигая кресло к столу.

– И не поел ничего.

– Служба, – вновь тяжело вздохнул Алексей.

– Что ж, мне больше достанется. Знаешь, в народе говорят: сколько за столом посидишь, столько в раю побудешь. Ах да. Вот что я еще хотел сказать, – господин Жеребцов вновь взялся за вилку, – запомни сам и передай своим коллегам: кто хоть одно мое дерево обидит, я тому весь лес вырублю. Ты знаешь, о чем я говорю. До свидания!

Вакулов вышел тем же путем, что и пришел, сел в поджидавшую его «Волгу» и бросил водителю:

– Давай к шефу.

Они не успели проехать и километра, как шофер обернулся:

– Алексей Рудольфович, нас пасут.

– Те же самые?

– Да, черная «татра».

– В чем дело, Гриша? Помнишь, как в Бразилии, «где много-много диких обезьян». Черт, как давно я не был в театре. Покажи им свой коронный номер – «сумасшедшего Ивана». Чтобы у них навсегда отпала охота болтаться у нас на хвосте.

– Что ж, тогда держитесь.

Водитель выжал педаль газа до отказа и Вакулова, который едва успел вцепиться мертвой хваткой в ручку над дверью, буквально вдавило в кресло. «Волга» пронеслась на этой безумной скорости несколько кварталов, не обращая внимания на красные сигналы светофоров и, визжа тормозами, свернула в какую-то узенькую улочку. Проехав метров сто, она резко развернулась, наехав одним колесом на бровку тротуара. Черная «Татра», следовавшая за ними, тоже свернула в переулок.

Взревел двигатель «Волги». Какую-то долю секунды она была неподвижна, но Вакулов чувствовал, как с огромной скоростью вращаются ее задние колеса, и вдруг она сорвалась с места. Это было страшное зрелище – два черных автомобиля несущихся по узкой улочке навстречу друг другу. В последний момент водитель преследовавшей их машины рванул руль влево, пытаясь уйти от тарана, но было уже поздно. «Волга» Вакулова успела зацепить краем бампера «татру», и ее, как шарик от пинг-понга, отшвырнуло в сторону, прямо на газетный киоск. Двумя почти неуловимыми движениями руля Григорий выровнял машину и, не снижая скорости, проскочил на желтый свет перекресток.

– Хорошая была тачка, – сказал Алексей, доставая пачку «Мальборо» и прикуривая. – Закончим это дело, первым делом пойду в Большой, на «Лебединое озеро».

На следующее утро, едва переступив порог, Вакулов спросил у Николаева:

– Ну, как компьютер?

– М-да, – почесал затылок Сергей, – неплохая штука, особенно редактор текста. Как только получу деньги за сценарий, не пожалею валюты и себе точно такой же куплю.

– И правильно сделаешь. Я работал на многих машинах, но эти компьютеры мне нравятся больше всего. Надежны и безотказны. Я дам тебе потом адрес организации, которая как раз занимается поставками этой техники на наш рынок. С ней и ее компьютерами, вот уж точно, у тебя не будет никаких проблем. А пока покажи, что успел.

Алексей взял распечатанные на принтере страницы и быстро их просмотрел.

– Неплохо. Только сцену с захватом командира ракетной базы придется выбросить. Уж очень она искусственна.

– Ты что! Представляешь, как бы это смотрелось на экране? Ангар наполненный газом, корчащаяся в предсмертных муках охрана. По-моему, такого еще ни в одном фильме не было.

– Ты все же попробуй как-нибудь без нее.

– Хозяин – барин, – развел руками Сергей, – но я должен тебе сказать, что ты ничего не смыслишь в крутых фильмах.

– Конечно, куда нам, серым, до вас, классиков отечественного детектива.

– Алексей, насколько я понимаю, речь здесь идет о ракетной базе не на территории России.

– Какая тебе разница, где она находится, – в Казахстане, Белоруссии, Украине или в какой-нибудь другой части бывшего Союза?

– А как же границы?

– Разве для твоей фантазии и наших «соколов» могут существовать какие-либо границы? Пусть этой проблемой занимаются политики, пытающиеся при их помощи подольше удержаться у кормила власти. Разделяй и властвуй! Мы же с тобой собираемся снимать детектив. Да, я поговорил со своим начальством, и мы решили перебросить тебя в наш офис. Фирма сняла небольшую гостиницу за городом, но основная группа пока не подъехала, и у нас стоит целая куча пустых номеров. Там тебе и удобней будет – бар, столовая, парк. Косули и фазаны бродят.

– Вообще-то мне и здесь неплохо.

– Вот и договорились. Володя, – обратился Вакулов к сопровождавшему его помощнику, – собери компьютер, а ты, Сергей, возьми, что тебе понадобится на неделю. Только побыстрей, нас машина ждет.

Молодой человек сложил «Notebook», принтер и блок питания в серебристый металлический чемоданчик, Николаев побросал в сумку свои вещи.

– Готовы? Тогда пошли, – Алексей открыл дверь.

На лестничной площадке несколько мужчин в одинаковых новеньких рабочих халатах пытались развернуть застрявший лист фанеры. Вакулов быстро захлопнул дверь и обернулся к Сергею:

– Тут должен был быть черный ход. Они там еще час будут возиться, а у меня времени в обрез.

Они прошли через двор и сели в поджидавшую их «Волгу». Едва она отъехала, как из-за угла вынырнул черный «мерседес» с милицейскими мигалками на крыше и пристроился к ней в хвост. На набережной он обогнал «Волгу» и врубил противотуманные фары.

– Охрана, – улыбнулся Вакулов. – Теперь без нее ни на шаг. Слишком много появилось у нас доморощенных рэкетиров, любителей побомбить совместные предприятия.

– Неужели так страшно? – спросил Николаев.

– Ты даже не представляешь, как местные преступные группировки охотятся за людьми из СП. Они следят за ними, подслушивают, подсовывают проституток-наводчиц. Мафиози, которые теперь уже совершенно сплотились с коррумпированной верхушкой, не брезгуют и не останавливаются ни перед чем. Ни перед шантажом, ни перед угрозой близким, ни перед убийством. Они готовы на все, лишь бы заставить владельцев совместных предприятий раскошелиться или перевести на их мафиозные счета в зарубежных банках валюту.

Новый этап в истории российской организованной преступности. Похоже, ее развитие намного опережает нашу промышленность.

Наша промышленность уже сама по себе преступна. И как монополия, и как некий организм, который не дает возможности развиваться нормальным рыночным связям. Тем более что ею продолжают руководить люди, которые прежде всего хотят скрыть свои экономические преступления, совершенные до и после перестройки. И чем больше загнивает экономика, тем весомее их капиталы. Есть очень влиятельные люди заинтересованные в гиперинфляции, царящем в стране хаосе и развитии мафиозных структур. Для них это чудесный способ накопления спекулятивного богатства. Да, в общем, и без мафии у народа на руках огромное количество оружия. И придурков развелось немало – любителей за час разбогатеть. Ни за что ни про что могут пристрелить. Только за один такой компьютер, на котором ты работал, могут спокойно голову открутить. Потому и приходится содержать вот этих, – Алексей кивнул на мчавшуюся впереди машину, разгонявшую своими сигналами, очень похожими на милицейскую сирену, нерасторопных водителей.

– А почему ты не на «мерседесе» ездишь?

– Ну, во-первых, мы живем на Востоке, а здесь уже сложился какой-то стереотип относительно черных «Волг». Во-вторых, это как бы отношение к стране, гражданином которой я являюсь. Да, я бы мог ездить на «мерседесе» или БМВ, но я предпочитаю нашу, отечественную марку. Ну и, в-третьих, – тут Вакулов сделал небольшую театральную паузу, он ими славился еще по выступлениям на комсомольских собраниях в институте, – это – спецзаказ. Мотор у нее раза в два мощней, чем у «мерса», из «Калашникова» ее не взять, плюс она оборудована системой защиты «Кавказ».

– Ничего себе, – Николаев окинул взглядом салон «Волги», – а так никогда не скажешь. И сколько на ней можно выжать?

– Не знаю, надо спросить у Гриши, – Алексей похлопал по плечу огромного, чуть ли не упиравшегося головой в крышу водителя. – Сколько ты можешь выдать?

– Сколько надо, столько и сделаем, – не отрывая взгляда от дороги, ответил тот.

– Вот какой у меня народ. Любо-дорого с таким коллективом работать. Посмотри, – Вакулов показал на несколько только что отреставрированных церквушек с вызолоченными куполами, – какую красоту отгрохали.

– Ну-ну, – отвернулся Николаев, – соборов понастроили, а народ голый. Столько средств всадили в эти храмы, что на эти деньги можно было десяток жилых домов, сиротских приютов и школ построить. Интересно, как этим церковникам не стыдно брать деньги у «новых русских» и украшать крыши своих церквей золотом, когда в стране, по вине их богатеньких прихожан, с каждым днём растет количество беспризорных и голодных детей. Их уже чуть ли не миллион. Если я не ошибаюсь, когда-то в какой-то стране один из патриархов, когда для его народа наступили голодные времена, приказал отдать все золотые сосуды из храмов и снять позолоту, чтобы накормить страждущих. А эти все гребут и гребут под себя. Самое интересное, церковникам отдают даже те храмы, которые им же самим пришлось закрыть до революции, потому что не было прихода. Знаешь, сколько всяких храмов в Москве было закрыто, потому что церковь не имела возможности их содержать? А сейчас сколько денег идет на все это?

– Ты же сам перед Олимпиадой восьмидесятого года говорил, что нельзя взрывать храмы и нужно их сохранять.

– Да, говорил. Разрушать легко, а для реставрации и восстановления нужны огромные деньги. И делать это надо не в такое тяжелое для страны время. Это преступление. Тем более Бог должен быть внутри человека, а не только во храме. А эти выходят за ворота собора и забывают даже о десяти заповедях.

– Ну почему же ты не выступишь со статьей и не расскажешь обо всем этом?

– Как же, дадут мне. Посмотри, во время церковных праздников одни президенты, губернаторы и их телохранители в церквях стоят. Да еще и телевизионщики. Позор!

– Хватит ныть. Ты же всегда у нас сторонился политики и только трепаться языком мог. А для того чтобы кому-нибудь доказать свою правоту, надо уметь за это и побороться. В случае нужды и в морду дать.

– Да, за что боролись, на то и напоролись. Я единственное, что из новейшей истории этого государства понял, что любая борьба порождает лишь ответное насилие.

– Да как же ты дальше здесь будешь – жить? Надо тебе отдохнуть, съездить куда-нибудь. На Канары, например.

– Ладно, все. Отстань от меня, со своими подколками.

Машины, не снижая скорости, проскочили пост ГАИ на границе города и сразу же за окружной свернули в лес, на узенькую асфальтированную дорогу, вдоль которой через каждые сто метров висел знак «Въезд воспрещен». Проехав километра три, они остановились возле огромных железных ворот, «мерседес» развернулся, посигналил и уехал. Из небольшой двери вышли два охранника – у одного из них через плечо висел десантный автомат – и заглянули внутрь «Волги». Ворота отъехали в сторону и тут же за машиной закрылись.

– У вас пропускной режим, как на границе, – усмехнулся Сергей.

– Еще бы, здесь раньше санаторий или какой-то учебный центр при ЦК КПСС находился. Здесь и гостиница, и спортивный зал, и склады, и взлетная полоса для небольших самолетов, и даже тир. Знаешь, сколько мои шефы за аренду всего этого заплатили? Восемьсот тысяч.

– Рублей?

– Дурачок, долларов.

– И куда? В швейцарский банк, на счета КПСС?

– Ну-ну, – погрозил пальцем Вакулов. – По-моему, ты начинаешь задавать некорректные вопросы. Да, кстати, как ты относишься к миллионерам?

Николаев с удивлением посмотрел на Алексея и спросил:

– С чего это тебя заинтересовало?

– Ну как же, ты теперь работаешь на заграницу, а там каждый получает в месяц несколько «лимонов» в переводе на наши.

– Я считаю, что нет большей мерзости, чем быть миллионером в нищей стране. Это ярче, чем что-либо характеризует человека как последнего негодяя. Мне не нравится, когда старики и старухи, которые угробили всю свою жизнь на благо нашего неблагодарного государства, роются по помойкам.

«Волга» подъехала к желтому двухэтажному зданию с большим балконом по фасаду и остановилась.

– Вот мы и дома, – Алексей первым распахнул дверцу и вышел. Следом за ним, оглядываясь по сторонам, вылез из машины Сергей, затем всю дорогу молчавший Володя. Он открыл багажник, вытащил из него чемодан с компьютером и спросил:

– Алексей Рудольфович, куда это?  В двадцать седьмой?

– Да, собери его там. А мы с товарищем сценаристом пойдем пока выпьем кофе. – Алексей повернулся к Николаеву. – Итак, ты вступил на суверенную территорию Его Величества Кино. Это, можно сказать, маленькая модель великого Голливуда. Поэтому сразу предупреждаю: оставь удивление всяк сюда входящий. Для нас не существует ничего невозможного.

– По-моему, у Данте на воротах ада было написано: «Входящие, оставьте упованье».

– Ну и параллели ты проводишь. Как ты с такими мыслями работать будешь?

Они вошли в огромный вестибюль. Похоже, это была какая-то старая, добротно отремонтированная помещичья усадьба. Естественно, от первоначальной лепнины и росписей не осталось и следа, но стены и потолки украшали старинные хрустальные бра и люстры. Пройдя по длинному коридору, они спустились по винтовой лестнице в подвал.

– Здесь у нас пока пусто, основная группа еще не подъехала, но, я думаю, это для тебя даже лучше, никто не будет мешать. Вот бильярдная, спортивные тренажеры, это сауна, тут массажный кабинет, а это, – Алексей распахнул последнюю дверь, – бар. Он обслуживает только белых людей и гостей нашей фирмы. Выпивка бесплатная.

За стойкой бара, уставившись в бокалы, сидели несколько весьма недвусмысленно одетых, а вернее – раздетых, девиц. Они, как по команде, обернулись.

– Если хочешь, можешь выбрать себе для вдохновения любую из этих муз. Они все у нас проверенные, никаких там старых и новомодных болезней нет. Фирма гарантирует.

Алексей с Сергеем сели за столик в дальнем углу бара. Бармен тут же поставил перед ними два бокала с коньяком, затем принес кофе.

– Эти, – кивнув на молодых женщин, спросил Николаев, – из той серии, что набирают по объявлениям «работа для девушек без комплексов»?

– Нет, это наши переводчицы и обслуживающий персонал гостиницы, но они не откажут тебе, если пригласишь их на чашечку кофе в свой номер. – Вакулов поднял бокал. – За счастливое начало и окончание нашей работы.

Они чокнулись.

– Ну, ты можешь еще посидеть, – сказал Алексей, залпом выпив кофе, – а мне надо идти работать. Твоя комната двадцать седьмая, на втором этаже. Если тебя кто-нибудь остановит, скажешь: «Тридцать три».

– Это пароль?

– Дурачок, – Вакулов встал и взъерошил волосы на голове у Сергея. – У писателя-детективиста одно на уме. Это количество любовниц или зубов у моего шефа. Ну, я к тебе сегодня еще зайду. Не засиживайся, у тебя осталось не так много времени.

Дописав абзац, Николаев протянул руку к пачке сигарет. Она была пуста. Он похлопал себя по карманам, затем заглянул в сумку. Сигареты кончились. Сергей вышел из комнаты и спустился в бар. Дверь его была закрыта. Послонявшись по пустому коридору, он вышел на улицу. Два дюжих швейцара, сидевших в холле, оторвались на мгновение от своих газет, проводили его взглядом и вновь углубились в изучение передовиц.

– У вас не будет сигареты? – спросил Сергей у стоявшего возле «Волги» водителя.

– Я не курю.

– А не подскажете, где Вакулов?

– Наверное, у себя.

– Где?

– Последняя дверь по коридору, направо.

Николаев подошел к кабинету, постучал и вошел. Вся комната была завалена коробками из-под пленки, а в центре возвышалась на треноге кинокамера.

– Алексей, ты здесь?

Сергей огляделся по сторонам и заметил скрывавшуюся за зеленой портьерой вторую дверь. Он открыл ее. Одна из стен кабинета, в который попал Николаев, состояла из телевизионных мониторов. Но и здесь никого не было. Сергей уже собирался уходить, но тут увидел на пульте, рядом с наушниками, пачку «Мальборо». Он достал из нее сигарету, прикурил от лежавшей рядом зажигалки и вдруг его внимание привлекло изображение Алексея на одном из работавших мониторов. Он ходил по какой-то комнате и, жестикулируя, что-то говорил стоявшему возле стола молодому человеку. Сергей надел наушники и даже вздрогнул, оглянувшись на дверь, настолько громко и неожиданно прозвучал в них голос Алексея:

– Ты наша надежда и мы, более чем кто-либо, заинтересованы в твоей безопасности.

Вакулов подошел к молодому человеку и взял его за плечи.

– Вадим, мы должны показать им, особенно сейчас, что никому не намерены давать спуску.

– Я сделаю это, – кивнул молодой человек.

– Вот и прекрасно, – Алексей взял лежавший на столе пистолет с глушителем и протянул его своему собеседнику.

– Мне еще не приходилось стрелять по живым мишеням.

– Ну, из такого пистолета это одно удовольствие. Крепко сожми рукоятку и положи палец на спусковой крючок. – Вакулов зашел молодому человеку со спины, обхватил его кисть, державшую пистолет, и поднял на уровень глаз. – А теперь представь, что перед тобой твой злейший враг. Если ты не убьешь его, он убьет тебя. Теперь целься и плавно нажимай курок.

Раздался хлопок, и ваза, стоявшая на буфете, разлетелась на кусочки. Вакулов сдвинул вытянутую руку молодого человека на несколько сантиметров вправо и скомандовал:

– Огонь!

Еще от одной японской вазы остались лишь осколки. Теперь пистолет был направлен в грудь стоявшей возле буфета и спокойно наблюдавшей за играми мужчин молодой женщины.

– Нет ничего проще, чем убить человека. Трудней его оставить в живых. Огонь! – Алексей надавил на лежавший на спусковом крючке палец Вадима.

Вновь раздался хлопок. Женщина вдруг выронила бокал с шампанским, сделала шаг назад и медленно, с выражением удивления на своем красивом лице, сползла по стене на пол. На ее белой шелковой блузке, как раз под левой грудью, медленно расплывалось алое пятно.

Вадим опустил руку с пистолетом, взглянул на лежавшую и спросил:

– Я ее убил?

– Тебе надо было через это пройти. Она собиралась нас предать. – Вакулов протянул ему кобуру от пистолета. – Возьми на складе пару запасных обойм и можешь потренироваться в тире.

Алексей закрыл за молодым человеком дверь и подошел к лежавшей женщине.

– Спектакль окончен Ирина Казимировна, можете вставать.

Женщина подняла голову и улыбнулась. Вакулов подал ей руку. Она встала и, дотронувшись до красного пятна на блузке, сказала:

– Каждый раз, когда ты проделываешь этот трюк со своими агентами, у меня поджилки трясутся от страха. Вдруг ты сделаешь что-нибудь не так.

– Я профессионал и не могу позволить себе подобную роскошь. Тем более у меня не так много таких красивых сотрудниц, как ты.

– Фу, какая липкая краска.

– Это не краска, а кровь.

– Как тебе не стыдно, вечно ты какие-нибудь страсти рассказываешь. – Ирина расстегнула пуговицы и сняла блузку. – Ну вот, опять синяк будет. Мой жених устроит скандал, скажет, что засос.

– Ничего, до свадьбы заживет. – Алексей подхватил женщину на руки. – Сейчас я отнесу тебя в ванную, смоем с тебя эту грязь. Сегодня у меня есть свободный часок, мы сможем провести его вместе.

– Вакулов, ты душка. Тебе, наверное, со всеми своими сотрудницами приходится спать?

– Как тебе не стыдно, – покачал головой Алексей и распахнул ногой дверь ванной.

Минуты через три он вышел оттуда, отбросил в сторону полотенце и, повернувшись к вмонтированному в стену зеркалу, сказал:

– Давайте сюда.

Соединяющая соседние номера дверь распахнулась, и в комнату вошли двое мужчин.

– Заверните в ковер и вынесите, – надевая пиджак, кивнул на дверь ванной Вакулов. – Не забудьте выковырять пули из стены, зашпаклевать и переклеить обои. На сегодня все.

Когда молодой человек на глазах у Сергея выстрелил в женщину, и она упала, он чуть было не проглотил от изумления зажженную сигарету, но затем, увидев, как она встает, понял, что это всего лишь очередной киношный трюк, – подобных хохмочек Николаев насмотрелся на видиках в американских картинах. Сняв наушники, он ополовинил пачку «Мальборо» и Направился к себе. На лестнице Сергей столкнулся с Вакуловым.

– Я и не подозревал, что ты снимаешься а кино.

– Не понял, – нахмурил брови Алексей.

– Я хотел стрельнуть сигарет, забрел к тебе в кабинет и увидел сцену с убийством женщины.

Вакулов внимательно посмотрел на Николаева и спросил:

– Какую сцену?

– Ну, там парень стреляет в молодую женщину, затем она встает и снимает блузку.

– А, эту, – махнул рукой Алексей. – Бред собачий.

– Но этого нет в сценарии.

– В твоем – да. Но не забудь, что на нас работают еще два американских сценариста. Ладно, пойдем выпьем кофе, я тебе все расскажу и объясню.

– Бар закрыт. Я хотел сигареты купить.

– Сейчас откроем. Эти проклятые съемки отнимают у меня столько сил, времени и нервов. Мало того что я занимаюсь организационными вопросами, так режиссер попросил меня сняться в одной эпизодической роли. Представляешь, я играю резидента ЦРУ в России. Ему якобы становится известно о планах некой организации установить в стране военную диктатуру. По-моему, настоящий бред. Если бы этот агент вел себя у нас, как в сценарии, он не продержался бы и пяти минут. Какие-то дебильные диалоги. Может, на английском они и являются верхом совершенства, но по-русски…

Они спустились в подвал, и Вакулов постучал в дверь бара. Она тотчас распахнулась.

– Ты чего закрываешься?

– Так, чуть-чуть прибраться надо, – пожал плечами бармен.

– Ты смотри у меня, – погрозил пальцем Алексей. – Совсем разболтались. Ну-ка, какие у нас сигареты есть?

– «Кент», «Салем», «Мальборо», «Кэмел», – начал перечислять буфетчик.

– «Мальборо», – сказал Сергей. – И, если есть, «Приму» или «Беломор». Они мозги хорошо прочищают.

Бармен отрицательно покачал головой и посмотрел на Вакулова.

– Дай ему два блока «Мальборо», пусть фильтры отрывает и смолит. Или коробку гаванских. Ничто так не прочищает мозги, как сигары.

Они сели за столик. Бармен принес на подносе две чашки кофе, два блока сигарет и большую запечатанную коробку сигар.

– Ну, что я хотел рассказать? – начал Алексей. – Ах да. Дело в том, что ты разрабатываешь основной сюжет, я, по-моему, тебе уже об этом говорил, все же остальное, любовные дела, диалоги, пишут американцы.

– Не знаю, возможно, это и неплохо, когда в создании сценария принимают участие несколько человек, но какой-то странный осадок остается после просмотра этой сцены, – Николаев взлохматил пятерней свои волосы. – Я даже не могу объяснить, в чем здесь дело.

– Да ладно тебе, – Вакулов похлопал его по руке. – Я же сказал, мне тоже многое из того, что здесь снимают, не нравится. Впрочем, никому не известно, кроме режиссера, войдет ли вообще эта сцена в фильм. Теперь только он один во всем мире сможет сложить всю эту мозаику в одно целое.

– Как это? – поинтересовался Сергей.

– Очень просто. Мне надо было сразу тебе сказать, что в нашем лице ты имеешь дело с попыткой создания нового направления в истории кинематографии. Видишь ли, зритель на Западе да и у нас тоже уже пресытился искусственностью современного кино. Ему теперь подавай чего-нибудь новенького, остренького. Секс так секс, погоню так погоню, кровь, так настоящую. Я, конечно, немного утрирую, но, в чистом виде, – зритель требует от художественного кинематографа приближения его к документальному.

– Я уже где-то читал об этом.

– Ну одно дело читать, а другое – участвовать. На Западе все эти эксперименты в кино стоят бешеных денег, у нас же все можно снять за относительно скромную сумму. В общем, здесь ты видишь попытку объединить в одно целое совершенно независимые работы режиссера, сценаристов, художников, операторов, каскадеров, всех тех, без фантазии которых просто немыслимо кино, и все это на едином материале, теме и на одной гигантской сценической площадке. Они все вместе должны как бы создать ту самую документальную реальность, ткань нашего фильма. Я понимаю, что в моем объяснении весь наш проект больше похож на какую-то идефикс, но его субсидируют одни из крупнейших американских и европейских кинокомпаний, в том числе и наши.

– Неплохо, – улыбнулся Сергей. – Я бы, наверное, и бесплатно согласился поработать над таким проектом.

– Еще бы. Это, по-моему, как раз именно то, что так и не успел до конца развить в своих фильмах Фассбиндер. Самое интересное, наш режиссер наотрез отказался от профессиональных актеров, хотя у него было огромное количество предложений. Он считает, что профи не способны сниматься в подобном фильме-хронике, как бы с документальной точностью фиксирующем происходящие события. Съемки у нас идут практически без дублей как со стационарных камер, так и с установленных прямо на актере миниатюрных, но очень чувствительных видеокамер. Вот, если хочешь, можешь посмотреть на одну из них. – Вакулов достал из кармана небольшую плоскую коробочку и открыл ее.

– Это камера? – удивился Николаев.

– Да. Это вот, похожее на значок или пуговицу, самонаводящийся объектив. От него по стекловолоконному кабелю изображение поступает в этот блок, размером со спичечный коробок, который может находиться в кармане или может быть укреплен на теле актера, а затем, на определенной частоте, передается в эфир. Наши приборы ловят сигнал и записывают на пленку. Дальше работа режиссера – что выкинуть, а что оставить.

– Как все просто.

– Как бы не так. Дело в том, что в разваливающейся на части стране вообще трудно заниматься съемкой фильмов, особенно таких. Не хватает в буквальном смысле элементарных вещей. В этой ситуации нам приходится каждому негодяю кланяться в ноги, подыгрывать всем политическим силам, от красных до коричневых. Иначе мы просто не сможем здесь работать. Вот не далее как вчера, я встречался с одним из влиятельных политических лидеров. Он требует, чтобы мы в своем фильме использовали идеи его партии. Интересно, как бы это выглядело в нашем боевике? Скорее всего, получилось бы нечто в стиле российских народных политических галлюцинаций. И если бы он был один такой. Мои шефы идут на гигантские расходы, раздавая взятки налево и направо. Похоже, они надеются получить за эту ленту «Оскара».

– Я тоже?

– Естественно, ты же являешься одним из сценаристов. Да, кстати, я хотел бы провести тебя по нашим складам и спортивному комплексу, где тренируются каскадеры. Думаю, тебе это будет полезно. – Вакулов встал из-за стола.

– Сколько с меня? – Сергей показал на сигареты.

– Для тебя у нас все бесплатно.

– Может, мне ящик взять?

– На всю жизнь не напасешься, – усмехнулся Алексей.

В коридоре Вакулов и Николаев столкнулись с высокой красивой женщиной.

– Алексей Рудольфович, вас ожидает в приемной человек.

– Откуда?

– Он приехал с Гришиным.

– Ну вот, – повернулся к Сергею Вакулов, – а я хотел провести тебя по нашей территории. Что ж, придется отложить. Я к тебе попозже зайду.

Алексей толкнул дверь с табличкой «Секретарь» и спросил у развалившегося в кресле мужчины:

– Вы меня искали?

– Да. Я от господина Жеребцова. – Посетитель отложил в сторону журнал и встал.

– Пройдемте к главному инженеру, – показал на открытую дверь Вакулов и сказал секретарю: – Светлана, я занят, меня ни для кого нет.

Мужчина прошел в кабинет, огляделся по сторонам и сел в кресло перед низеньким столиком, на котором стояли початая бутылка «смирновской» и ваза с фруктами.

– Выпить не желаете? – осведомился Алексей.

– Можно.

Вакулов достал из буфета рюмки и наполнил их.

– Парфюм? – Посетитель снял с полки красивый флакон с духами.

– Да, – кивнул Вакулов, – французские. Секретарь, наверное, оставила.

«Ма-ги-е но-ре», – прочитал по слогам мужчина, затем открыл флакон и понюхал. – Кайф!

Он капнул себе в рюмку несколько капель и, перехватив удивленный взгляд Алексея, сказал:

– Для аромата, водка такая гадость, – и крякнув, выпил.